Текст книги "Дорога к несбывшейся мечте (СИ)"

Автор книги: Юлия Балашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

  – Отлично, рада, что в голове у тебя не только порнушка, – похлопала меня по плечу Диана Вадимовна, и ушла, оставив одного.

  Повторять дважды мне было не нужно, и я стал вести себя так как того требовали обстоятельства. Обижал Сашу, подставлял, обидно шутил. Был рад только тому, что и малышка была не промах. Она отвечала мне так сказать взаимностью. Чего только стоил слух, обо мне ходивший по всей школе. Парни тогда долго издевались и подшучивали, боясь подходить, а девушки, перед тем как начать общаться интересовались, не гей ли я.

  Случались и промахи. Их было несколько за почти неполных два года жизни вместе с Сашей и её семьёй. Я выполнял условия поставленные Дианой Вадимовной, и даже придумал ей погоняло – Леди Ди. Удивительно, но после этого стерва стала ко мне мягче, и я понял, что нахожусь на верном пути. Однако она будто чуяла, когда я не сдерживался, уверен в том, что Диана Могилевская просто отлично знала свою дочь, и видела перемены её настроения.

  Несколько раз я промахнулся и поцеловал Сашу. Она была не против, а я наслаждался её близостью. Когда целовал, знал, что та всецело принадлежит мне. Я покорно ждал нашего совершеннолетия, чтобы забрать девушку с собой и быть рядом. Всё рухнуло, когда в её жизни появился мой брат. Он каким-то образом вошёл к ней в доверие, хотя разговаривать-то порой не умел. Молчун, впитывающий в себя весь негатив, а потом выплёскивающий его на близких. Я боялся, что он ударит Сашу. Что она откажется делать что-то по нему, и тот решит наказать девочку. Стал меньше попадаться ей на глаза, чтобы не провоцировать близнеца, но всё равно незримо следовал за ними. Всё осложнялось тем, что дни мои были полностью распланированы. Я постоянно учился. Отец устроил дополнительные занятия по английскому языку, также я оттачивал игру на гитаре и пианино, хотел научиться играть и на барабанах, но увы не срослось. Прям не моё и всё. Так же ходил на вокал. В общем, я был полностью поглощён мечтой. Когда отец сообщил, что собирается отправить меня в штаты, я прыгал от счастья, и стал учиться ещё усерднее. У нас был договор, мол, если я оканчиваю десятый класс без троек, то поеду в Америку. Моя целеустремлённость мне помогла. Сам не понимаю, как находил время для всего, однако это реально, если забросить личные предпочтения по типу безделья.

  И вот осталась одна ночь до отъезда, мы поговорили с Сашей, и она призналась, что нашла мечту. Меня. Чёрт, как же я тогда жалел что покидаю её. Мне так хотелось пригласить девушку поехать со мной, но я не осмелился. Кто её отпустит? Да и опасность для мамы от Дианы Вадимовны оставалась.

  У нас всё случилось. Я был счастлив, думаю, как и она. Перед тем как уйти от Саши на долгие пять лет, я поцеловал её в край губ, и шепнул на ухо как дорожу ею. И ушёл, молча и без сожалений. Ведь по-другому было нельзя.

  В аэропорту я попросил сестру передать Саше колье и записку, которую продумывал всю дорогу. Получилось вроде неплохо: «Надеюсь, тебе понравилось произошедшее ночью. Для меня оно тоже стало неожиданностью. Я вернусь к тебе, обязательно!»

  – Ты уверен, что оно ей надо? – с грустью спросила Аделина.

  Я мог доверять только ей.

  – Надо. Хочу чтоб не забыла, и не жалела ни о чём.

  – Фим, ты, что влюбился в неё? – сдвинула бровки сестрёнка.

  Я не ответил. Не потому что не знал ответа, всё я прекрасно осознавал. Просто посчитал, что эти слова я должен первой сказать Саше, а не кому бы то ни было ещё.

   Настала новая глава моей жизни. Америка!

  Первое лето, я шиковал. У меня было всё благодаря отцу и его связям. Так же я быстро нашёл друзей. Мы веселились, ходили на пляжи, играли в футбол, тусовались в клубах, развлекались с девушками. О Саше и жизни в России я не вспоминал. Дни были забиты с утра до ночи.

  Осенью я продолжил обучение. Год прошёл вполне нормально, и я продолжал наслаждаться жизнью. Думал, она у меня удалась. Всё поменялось, когда школа была окончена, и я поступил в университет в Нью-Йорке. Окружение снова сменилось, и я стал более серьёзным. Учился не покладая рук. Уроки гитары, фортепьяно, вокала, курсы актёрского мастерства, всё это в итоге вымотало. Я перегорел. Заперся в квартире и скучал. Скучал по родине, дому, родителям и по Саше. В припадке неимоверной тоски, на вечеринке где все веселились, и один я как сомнамбула пил из горла пиво, зашёл в интернет. Впервые я «навестил» Сашкину страницу в социальной сети. Из-за опьянения и всепоглощающей печали я, увидев её счастливой в обнимку с братом, разбил свой телефон. Ребята долго допытывались до меня, спрашивали, Фим что произошло? Я не отвечал. Нечего было ответить. Мы с ней друг другу не обещали хранить верность, поэтому смысла в моих претензиях не было. Оставил их при себе.

  Второй год, третий прошли как в тумане. Я стал упорно заниматься музыкой. Она спасала от мыслей о прошлом, о тоске. И всё прошло. Мне стало легче рассказывать новым друзьям о жизни в России, шутить по поводу и без, в общем, жизнь стала бить ключом. В один миг всё закрутилось, завертелось. Меня унесло водоворотом скрипичных ключей и нот.

  Моё первое настоящее выступление произошло в одном из ночных клубов Чикаго. Как меня туда занесло, я понятия не имел. Я и мои друзья просто в один день проснулись в номере отеля, и решили повеселиться. Гуляя по городу мы пришли потусоваться в клуб, где я случайно услышал о том, что группа обещавшая выступить на их сцене по каким-то неведомым причинам отказалась. Я посчитал случившееся манной небесной. Подошёл к злющему администратору и заявил на английском:

  – Добрый вечер сэр, я услышал, о чём вы разговаривали со своим коллегой, и решил, что не лишнем будет предложить свои услуги.

  – Какого рода? – приподнял густые брови высокий смуглый мужчина в бейсболке.

  – Музыкального. Вам кажется, требуется группа, и мы можем вам помочь.

  Естественно он не воспринял нас всерьёз.

  – Вы кто такие? – пробасил администратор, угрожающе наблюдая за моими друзьями, которые тоже не слишком верили в положительный исход.

  – Музыканты. Пока учимся, но уже делаем определённые успехи.

  – И что прям петь умеете?

  Я возликовал. Бинго.

  – Я вокалист меня зовут Фим, умею играть на синтезаторе, а это, – я стал перечислять троих стоявших позади парней, – Бенджамин – гитарист, Кельвин – ударник и Эрл – бас гитарист.

  Насчёт Эрла я приврал. Он умел играть на гитаре, но получалось у него это с трудом и огромными усилиями, парень был умелым в скрипке. Бенджамин же в отличие от Эрла реально жил гитарой, умел практически всё. Он с раннего детства (по его рассказам, как только ложку держать научился) обучался игре на этом чудесном музыкальном инструменте, и достиг высот. А что насчёт Кельвина, он любил синтезаторы, как и я, и неплохо справлялся, но лучше всего умел приручать барабаны. У меня получилось убедить его принять на себя ударный инструмент. И когда друг согласился, я обрадовался больше всех. У меня с барабанами всегда происходила какая-то ересь.

  «Dark Forest» – так сейчас называется эта группа. Я стал их основателем и временным лидером, но потом сложилось, так что наши пути редко пересекались, хоть парни постоянно звали обратно. Они достигли неких успехов, и их стали узнавать, в то время как я стал звездой мирового масштаба. Однажды Эрл пришёл ко мне и попросил стать продюсером. Я долго думал, и Морган меня отговаривал, но я не мог бросить своё детище, и год назад вернулся в группу, играя иногда с ними ради забавы. Я не был вокалистом, не был лидером, это место давно стало занято Бенни, просто играл на синтезаторе и получал удовольствие. Кстати роль их вокалиста стал исполнять парень из Лондона, настоящий аристократ Франклин, которого фанаты знают как Эф.

   – Значит умеете? Покажите-ка на что способны, и тогда я подумаю взять вас или выкинуть вон из моего клуба, – одобрительно кивнул администратор на сцену со ждущими нас инструментами.

  – Фим мы любители, – напомнил мне Бенни, – что ты собираешься кому доказывать?

  – Согласен, будь здравомыслящим, не превращайся в мою чокнутую бабулю, тогда ведь вам придётся чалиться в дурке вместе, – был в своём репертуаре Кэл. Он любил всем доказывать, что в ближайшем будущем сойдёт с ума как его бабка, ведь у них это наследственное.

  – А мне идея нравится, но сыкотно, – единственный кто меня поддержал, оказался скромняга Эрл.

  – Не попробуем, не узнаем парни, хватит сидеть на месте, пора показать всем, что мы не пустой звук, – постарался я поднять боевой дух в нашей группе, но друзья отреагировали здоровым скепсисом.

  В любом случае, мы попробовали, исполнили одну из недавно написанных песен Бенни, и администратор хоть и выделывался, но разрешил нам выступить. Тогда-то всё и началось.

  В клубе, когда выступали, мы отдавались процессу целиком и полностью, я тогда даже голос немного сорвал, но в итоге получили море оваций. Когда мы с друзьями довольные тем, что хорошо повеселились, и в придачу получили нехилый гонорар собирались уходить, нас нагнал высокий худощавый мужчина, который представился как продюсер Гиббс Грей. Он дал свою визитку и пригласил на прослушивание в Нью-Йорк. Мы естественно согласились и поехали через месяц специально, чтобы нас послушали и дали своё мнение. Там-то я и познакомился с Ричардом Морганом моим нынешним менеджером.

  Мы стали играть в группе под названием «Dark Forest» менять ничего не стали. По мере раскрутки я становился известным, и мне предложили сольную карьеру. Принимать поспешное решение я не собирался. Не думал, что смогу выкрутить один. Но меня уверяли, что моя врождённая харизма поможет. Я стал часто задумываться, с парнями в группе мне становилось всё теснее и теснее. Хотелось свободы. И в конце всё же я принял верное для себя решение. Долго разговаривал с друзьями, пытаясь как можно мягче преподнести новость. Эрл и Кэл вроде поняли сразу, считали, что удерживать меня, смысла нет. Ведь насильно мил не будешь, как говориться. Бенни же воспринял произошедшее как предательство, и долго со мной не разговаривал. Только полтора года назад он стал воспринимать меня нейтрально. Мы выступали бок о бок на каком-то фестивале в Париже, и тот смягчился. Там-то я и познакомился с их новым вокалистом, с которым и пел в дуэте.

  Сольная карьера стала моим сущим адом. Изначально. Мне писали песни (пой, они стрельнут, уверяли) я отказывался, но потом всё равно соглашался. Мне ничего не нравилось. Я никогда не любил петь о чужой жизни, всегда хотел рассказывать свои истории, и стоило мне позвать Моргана ко мне в менеджеры как ситуация выровнялась. Я стал больше влиять на происходящее с моей карьерой. Начал писать музыку, слова, и всем нравилось. Первым моим синглом стали «сломленные крылья», они-то и подарили миру Оберона.

  – Чувак ты не можешь выступать под русским именем, – заявил мне Рич, – никто не станет слушать Ефима Кравцова.

  Я был согласен, но ни один из предложенных мне ранее псевдонимов не понравился. Сплошная чепуха.

  Когда я потерял всякую надежду на нормальное имя, случилось чудо. Однажды я читал пьесу Шекспира (в Америке модно знать этого парня) и наткнулся на персонажа Оберона. «Сон в летнюю ночь» подарил мне псевдоним, и с того дня я стал царём фей и эльфов. Мои же фанаты предпочитали называть меня генерал или господин Оберон.

  В моей жизни появились первые сольные гастроли. Из страны в страну, из города в город. Голова шла кругом. Приходилось как можно чаще выпускать новые треки, чтобы фанаты не заскучали и у меня получалось. Все, что есть в моих альбомах, я написал сам. Все популярные треки мои, права я предпочёл не делить с лейблом, на который работал. Те согласились, им некуда было деваться. Моим условием стало либо я остаюсь и приношу вам миллионы долларов, либо ухожу и приношу те же миллионы, но другим людям. Деньги терять естественно никто не хотел.

  Были в карьере артиста Оберона и падения со скал.

  В темноте ночной, я вижу оскал,

  Ты падал хоть раз, срываясь со скал?

  Там ты встретишь его, своего палача,

  Лес в огне, ты летишь, а потом ты кричишь.

  Получая удар за ударом.

  Я не просто так написал эту песню. У неё есть огромный смысл. Я сочинил ее, когда сам упал. Упал не из-за испорченной репутации или чего-то подобного. Моим падением стал голос. Год назад у меня в карьере случился пятимесячный перерыв. На концерте в Мадриде я сорвал голос. Сильно. Через два дня мне нужно было выступать в Лиссабоне. Рич предлагал отменить концерт или перенести, но я был упёрт. Мне не хотелось подводить поклонников творчества Оберона, поэтому я рискнул. Вышел через два дня на сцену и в первой же песне остался без голоса. Мне было жуть как стыдно перед всеми, но отменить ничего я по понятным причинам уже не мог. Концерт в Лиссабоне – единственный в моей практике, когда я воспользовался фонограммой. Весь остальной тур мне пришлось отменять. Истинную причину разглашать я запретил, нечего болтать о своих проблемах, мне не нужны жалостливые лица. Злостные довольные меня не пугали, а вот сочувствия я не переношу.

  Вначале всё казалось затянувшейся шуткой. Я не мог нормально разговаривать почти неделю, а когда голос вернулся, попытался спеть, но не вышло. Горло словно кошки ободрали, и я закашлялся. Ричу пришлось пригласить лучшего фониатра в Нью-Йорке, который прописал мне длительное молчание и лекарства. Молчать мне совершенно не хотелось, и я постоянно нарушал правила. И тогда когда случился очередной приступ боли, врач мне заявила:

  – Мальчик мой, если ты так и продолжишь играться в певца, то однажды можешь проснуться совсем без голоса. Нет, разговаривать ты сможешь, а вот с твоей блистательной карьерой придётся попрощаться раз и навсегда.

  Прожить день без музыки и вокала означало для меня пытку. Но я вытерпел намного дольше, и не без помощи сестры, которая приезжала на каникулы ко мне. Она помогла мне справиться с проблемой. Иногда мне звонила Алия и мы долго мило беседовали. Считай мои девочки, и вытащили из депрессии. В тишине я нашёл новый плюс: написание новых песен и музыки. Фанаты считали, что Оберон взял перерыв в карьере, на самом же деле я трудился для них, чтобы в будущем, когда голос вернётся удивить их новыми синглами.

  Вышло ровно, так как я и предполагал. Спустя пять месяцев реабилитации, я смог порадовать поклонников десятью новыми треками, которые входили в новый альбом «Падение со скалы» с одноименным заглавным треком. Все строили теории, мол, Оберона бросила девушка и песня посвящена ей, но на деле я посвятил песню самому себе и своему восстановлению. Моя жизнь продолжила кипеть, и докипелась до нового тура. Я объехал несколько стран в Европе, и остановился на России. В честь своего возвращения решил подарить своё выступление своей родине. Да и соскучился я по родным просторам. Оберон захотел стать Ефимом Кравцовым. И слыша, как родные называют меня именем Ефим, я не сразу понимал, что они звали меня. Я сросся с Обероном и стал полноценным.

  Я – Оберон.

  Я – артист.

  Я – Ефим Кравцов.

  Сидя за барной стойкой в баре с неизвестным мне названием я вспоминал прожитое со стаканом бренди. Вчера я провёл чудесный день с Сашей подстроившей мне ловушку в виде незапланированного выступления перед людьми моего родного города. Чудная девчонка. Хотела подставить, а подарила много новых положительных эмоций, как себе, так и мне.

  Целый день я пытался понять для себя, что к ней чувствую. В первую встречу после пятилетней разлуки я ощутил прилив ненависти, как к ней, так и к брату. Мы сидели за одним столом, и я часто отмалчивался. Пытался перебороть себя, сражался с неприязнью. А потом меня осенило, эту пресловутую неприязнь я испытывал к Егору, а не к Саше. То, что он был всё это время рядом с ней, касался, целовал, ломало изнутри. Близнец специально провоцировал своим поведением, я отлично знал его повадки. Поведение брата я рассчитал как вызов.

  Егор победил без войны, заполучив в личное пользование наивную девочку. Теперь сидя и анализируя, я понял, Саша была сломлена моим отъездом, и страдала. Мой брат оказался рядом и сыграл свою любимую роль – лицемера! Из нас двоих я артист, но играл именно он. И мне бы похлопать ему в ладоши и удалиться, оставив Сашу разгребать всё самой, однако моя дотошность (люблю определённость не бросаю ничего на полпути) меня не отпускала, вцепившись в плечи клещами. Проведя день с Сашей, я для себя решил, помогу отвадить Егора, а там пусть сама решает, нужен я ей или нет. Настаивать в случае если наши чувства не взаимны не стану. Да и некогда мне этим заниматься. Осталось полторы недели, и я покину Россию и родной город снова на неопределённый срок.

  Итог какой? Я всё ещё к ней неравнодушен. Готов помогать и защищать, но не могу настроить себя на верный лад. Чтобы вести более-менее адекватно. Меня влечёт к ней, проклятая нежность, но я знаю свои рамки дозволенного, и нарушать их не имею права, пока она сама не захочет.

  Что насчёт Саши и её чувств к Егору? Я пока не разобрался. Она вроде и ведёт себя подобающе влюблённой леди, но всё равно при каждом удобном случае отстраняется от него. Да и не важны её чувства к моему брату, факт в том, что у него на сердце только одно – как бы покрасивее насолить мне. К слову о его нелюбви ко мне, с чего всё началось? Я не в курсе. Много раз спрашивал у Егора, но тот отвечал мне что-то наподобие: «как я могу объяснить тебе твою вину, если ты сам её не понимаешь!» Как? Как? Да просто сказать мать твою. Почему я обязан угадывать? Все видимо считают, что я чёртов экстрасенс и телепат, могу читать мысли одним взглядом, но это ни хрена не так. Ненавижу намёки, почему бы просто не сказать как есть? Мы не в романтическом фильме, где загадочность держит сюжет в напряжении.

  Пока я сидел и крутил стакан телефон в кармане джинсовки зазвонил знакомой песней в исполнении моих друзей. На экране отобразилась фотография Алии. Разговаривать мне не с кем не хотелось, но раз уж она позвонила, то сбрасывать было бы некрасиво.

  – Я тебя слушаю, – заговорил я на английском, за что бармен странно на меня посмотрел.

  – Какое у тебя сейчас время суток? – не была слишком осведомлена девушка, о времени в центральной части России. – Надеюсь, не разбудила?

  – Всё путём, что ты хотела Алия? – успокоил я актрису, голос её звучал взволнованно и мне хотелось поддержать подругу.

  – Позвонила напомнить о контракте, в пятницу он истекает.

  – Я помню.

  – Ждёшь? – с какой-то неприсущей ей игривости спросила Спенсер.

  – Мне всё равно, – честно признался я, – тебе больше надо.

  После недолгой заминки девушка спросила:

  – Как дела дома? У тебя голос уставший.

  – Лучше не спрашивай. Как обычно не дом, а дурдом. Переполох на переполохе... – Я хотел, продолжить своё душеизлияние, но плеча моего коснулась тяжёлая мужская рука.

  Вначале мне показалось, что кому-то стало скучно, и кто-то решил нарваться. Волновало только одно – лишь бы не узнали. Оглянувшись и заметив недовольное высокомерное лицо брата близнеца, я немного расслабился.

  – Фим, что-то случилось? Не молчи, – занервничала Алия.

  – Алия я тебе перезвоню, – и первым сбросил вызов. Кстати перезвонить я ей так и не смог, запамятовал.

  – Как романтично, – прокомментировал услышанное Егор и уселся рядом заказав чашку крепкого кофе, – болтал со своей американской девушкой? Я читал новости, но почему-то не верится мне, что ты мог влюбиться в подобный типаж. Она же вовсе не в твоём вкусе братец.

  – А ты осведомлён о моих вкусах? – приподнял я в изумлении бровь. – Как нашёл меня? Если ты ко мне потрепаться пришёл, не порть воздух и проваливай. Я люблю думать в тишине.

  Брат улыбнулся краем рта, что заранее предупреждало меня о не лучшем времяпрепровождении с ним. Наверняка заявился сюда, чтобы попортить мне нервишки.

  – Не остри.

  – Не перечь, я старше, – припомнил я.

  – Всего на две с половиной минуты, – как дурачку показал он мне на пальцах.

  – Как видишь это тоже срок. Один из нас уродился козлом, – поиграл я бровями. Настроение стало подниматься, издеваться над Егором мне нравилось с детства, но всегда на мои шутки он отвечал ударом в спину.

  – Твои намёки чреваты последствиями. Думай, прежде чем сказать Ефим, – дал мне добрый совет он.

  – Понял тебя, забудем. Так как нашёл?

  – Ты предсказуем.

  – Иногда предсказуемость полезна. А вот ты моя противоположность, и всей нашей семейке частенько эта твоя черта выходит боком, – вспомнилась мне история отца двухлетней давности. Тот мужик серьёзный позвонил мне и стал жаловаться, что Егор продал какие-то важные акции и ничего ему не сообщил, из-за чего впоследствии отец потерял деньги.

  – Сейчас это не важно, – подали ему, наконец, кофе и тот манерно отпил его. Прям английский лорд. – Разговор будет о другом.

  – Я бы мог сказать, что мне интересно, но будет ли справедливо соврать? – пожал я плечами. Слушать бессмысленную болтовню брата кара ещё та.

  – Ты можешь помалкивать, говорить буду я.

  – Даже так. Егор умеет вести монолог в течение долгого времени? Не верю. Продемонстрируй.

  – Не паясничай Ефим.

  – Ладно, чем быстрее ты выговоришься, тем быстрее я отделаюсь от тебя и твоего общества. Говори по существу и избегай, пожалуйста, слов паразитов, – деланно вежливо попросил я, хотя на самом деле хотел уколоть да побольнее.

  Брат одарил меня усмешкой. Я решил ему вернуть похожую, что его немного разозлило.

  – Не лезь к Александре, она моя невеста, а ты всего лишь гость в её жизни. Прилетел, улетел, она тебе не нужна. – Был краток брат.

  Мне хотелось рассмеяться ему в лицо намеренно, чтобы видел как его мнение мне интересно и важно. Но я понимал, что могу ненароком спровоцировать тихого Егора, в душе которого постоянно бушуют ураганы. Если вдруг он напал бы, началась драка, и наши мордочки обязательно засветились в СМИ. Мне дурная слава не нужна, да и о брате близнеце распространяться желания не было. Не потому что его станут путать со мной и это может задеть моё эго, нет, дело тут в ином. Мне не хотелось, чтобы ему портили жизнь мои настойчивые фанаты, и докучали. Почему-то кажется такие вполне себе могут найтись и не давать ему прохода. Изначально я заявлял, что перекрасил волосы в блонд, чтобы быть не похожим на него, ибо он мне противен, но на самом же деле всё обстоит иначе. Я просто хотел, чтобы нас могли различать. Образ Оберона подразумевал светлые волосы и чёрные тона в одежде, и именно по таким признакам фанаты и должны узнавать меня во мне. Мои родной цвет волос немного менял внешность, придавая ей юношеские черты, и соответственно Егору тоже, поэтому я разграничил нас, чтобы в нём не узнавали меня.

  – Ефим ты же меня услышал? – посмотрел на меня Егор исподлобья, что показалось мне довольно угрожающе.

  – Не уверен?

  – Не понял? Ты не уверен?

  – Ты не уверен, – я улыбнулся, – ты не уверен в её чувствах к тебе. Беспокоишься, что Саша переключится на меня?

  – Глупости не говори, – болезненно рассмеялся Егор, я поймал его на страхе.

   – А что если так произойдёт? Что будешь делать?

  – Посмотрим, – неопределённо ответил он, – может, уничтожу тебя.

  – За чувства? Мы люди ведь их не контролируем. Я могу ошибиться, как и ты.

  – Ты звезда братец, тебе нельзя ошибаться. Одна ошибка равна годам расплаты перед поклонниками. Я знаю, как ты бережёшь свою репутацию. И видел, как смотришь на Сашу. Берегись Ефим, ещё один такой взгляд и весь мир узнает кто ты, кто твоя семья, и как ты вёл себя в прошлом. Я сломаю тебе жизнь и карьеру братец, не сомневайся. И глазом не моргну. Мы с тобой играем по-разному, и в отличие от тебя я веду игру по крупному. Всегда делаю высокие ставки. – Допил свой кофе Егор и стал собираться.

  – Значит, ты заставляешь меня сделать выбор так? – оттолкнул я от себя стакан, и тот прокатился до конца барной стойки, чудом задержавшись на самом краю.

  – Да. И мне он кажется очевидным. Карьера или девушка? Ты можешь вернуть Сашу и быть с ней, уверен эта дура с радостью согласится, но тогда больше не сможешь быть Обероном и получать так тобой любимую славу. Либо же Саша остаётся со мной, а ты продолжаешь быть выскочкой, любимцем миллионов, и будешь таскаться по сценам Европы и Америки, собирая стадионы. Твоя конфиденциальность остаётся в порядке, как и репутация. Я буду молчать до конца. Всё просто.

  – Жестоко. Неужели я не могу владеть и тем и другим? – я чувствовал как обстановка накаляется, но ничего поделать с собой не мог. Брат заставлял меня ощущать те эмоции, от которых я держался в стороне. Злость, ненависть, желание ударить.

  – Не можешь. Я тебе запрещаю.

  – Как самоуверенно, – я схватил брата за ворот идеально выглаженной белоснежной рубашки, – ты кем себя возомнил? Вершителем судеб?

  – А почему бы и не попробовать. Живём-то один раз, – теперь он смог поймать меня в свою ловушку под названием вспыльчивость. В этот момент мы с близнецом стали похожи как никогда.

  – Молодые люди, – обратился к нам бармен, – если собираетесь выяснять отношения, будьте добры выйти на улицу.

  Я выдохнул. Надо поумерить свой пыл. Егор этого и добивается, чтобы я сорвался. Не позволю себе поддаться, а ему насладиться моим провалом.

  – У нас просто дружеские разногласия, – улыбнулся я приветливо бармену, и отпустил брата, вернув воротнику прежний вид.

  – Ты моё мнение услышал. Но решать только тебе Ефим или Оберон? Кем же ты в итоге станешь, мне нравится неопределённость, – злобно ухмыльнулся Егор, и встав со своего места направился на выход не попрощавшись.

  Собака сутулая.

  Посидев молча минут, пять я полностью переварил произошедшее. Брат собирается выложить всю информацию обо мне журналистам, и неважно выберу я Сашу или карьеру. Если в его безумных карих глазах взыграла идея, он воплотит её при любом раскладе. Я всё равно проиграю. Он не отступится.

  На обломках чужого несчастья,

  Не построить счастливую жизнь.

  Сломается всё в одночасье,

  Разорвётся в клочья чужая жизнь.

  Борьба людей, война за жизнь,

  За окном безнадёга, ненастье.

  Удручающая буднями чужая жизнь,

  Подарит угрюмое счастье.

  Не построить на обломках – счастье,

  Время проходит, раненья затянутся,

  Новые лица к тебе вдруг потянутся,

  Помогая забыть все несчастья!

  Глава 18

  Обратная сторона души

  Я сидела на своём рабочем месте и не могла взять в толк как решить сложившуюся юридическую проблему в компании. Мне часто помогала опытная женщина юрист с яркой фамилией Листопадова. Недавно она приболела, и уехала лечиться в столицу, бросив меня на растерзание волкам, то есть начальству. Однако я оставалась с ней на короткой линии, и постоянно названивала по поводу и без. Разница в возрасте у нас была в двенадцать лет, но мы понимали друг друга, и частенько сплетничали о начальстве и коллегах, да и в целом обо всем подряд. Я могла поделиться с ней всем тем, чем не могла с матерью, так как, услышав мои переживания, она оставляла их при себе и не разносила по всему офису либо по общим знакомым. Я старалась отвечать добром на добро. У Листопадовой уже было двое детей погодок, муж нахлебник, и ей было на что жаловаться. В общем с её ухода на больничный прошло пять дней а я уже находилась в жёстком тупике.

  Просить помочь других, у меня не было возможности и желания. Когда начинала свою деятельность в фирме, мне все помогали, но со временем моя тупизна не прошла, а нервы у коллег оказались не резиновыми, и на каждую мою мольбу о помощи они отвечали отказом. Действительно год прошел, а я не могу посчитать в таблице экселя нужные параметры. В общем, работа юриста не для меня. Уйти я не могла по причине – мама домой не пустит. В свои почти двадцать два года я продолжала зависеть от неё, не так легко сбежать от того кто приручал тебя всю жизнь. Это со стороны можно смотреть и думать: а что здесь сложного? Однако сложностей по колено. Психологический фактор. Ну не буду себя оправдывать, я не человек воли, поэтому мне не о чем распинаться.

  В конце рабочего дня за мной заехал Егор. Он сам поднялся ко мне, и лично под ручку повёл к своему автомобилю ждущему нас на ближайшей парковке. В его образе кое-что поменялось. К стильному костюму он подобрал очки в чёрной оправе и впервые на моей памяти надел. Они ему невероятно шли, но меня волновала причина таких перемен.

  – Тебе идёт новый образ. Похож на строгого преподавателя, – сидя в машине, сделала комплимент я.

  – Строгого?

  – Ну да. Все строгие люди, по моему мнению, носят очки.

  – Пусть так, – не стал спорить Егор.

  Мы выехали на дорогу, и автомобиль плавно помчал нас по заполненным дорогам. Мой рабочий день заканчивался почти в одно время с другими, поэтому до дома приходилось добираться по пробкам. Каждый раз меня встречал Егор, и он на удивление никогда не жаловался.

  – Как день прошёл? – не смотря на меня, а на дорогу спросил парень.

  – Ничего криминального не произошло, – подумала я, что и воспроизвела ему, – как обычно то тут, то там потрепали нервы, но я всё ещё в строю.

  – Молодец.

  – А твой день? Ты выглядишь замученным. Много работы да? – Во мне вдруг откуда-то появилось необъяснимое чувство вины. – Прости, я совсем не подумала. Может тебе не стоило меня забирать, сразу бы поехал домой отдыхать.

  – Тебя нельзя оставлять одну Александра, – холодно заметил Егор, намекая мне на что-то. Я прям, почуяла запах намёка, он был едким и смазанным.

  – Почему? – осторожно спросила я.

  – Да так, – не стал он давать мне прямого ответа, – поехали ко мне?

  Честно признаться, я хотела домой, отдохнуть, насладиться едой, посмотреть сериалы и спать, но обидеть Егора я не смогла, и согласилась.

  – Только ненадолго, договорились?

  – Всё будет, так как ты пожелаешь Саша, я разве когда-нибудь принуждал тебя к чему-нибудь?

  – Нет, – скромно ответила я, но где-то на подкорках закралась пугающая мысль, что принуждал. Постоянно принуждает. Давит на меня, посредством манипуляции, будто бы я обязана жить только ради него одного, и в мире нет ничего важнее. Но всё это так же быстро покинуло мою голову, как и появилось в ней.

  Всю дорогу до его квартиры мы разговаривали о ничего незначащих мелочах. Все шло, как и всегда, мы приехали к нему домой, он предложил накормить меня чем-то вкусненьким и я не отказалась. Была голодна после тяжёлого рабочего дня. В итоге я помогала парню готовить лазанью, и нам было довольно весело. Давно у нас такого взаимопонимания не наблюдалось. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что совсем не думаю, о Ефиме и о том, что случилось с нами позавчера. С того дня мы кстати никак не пересекались. После побега от бешенных фанаток Оберона, Ефим и его водитель отвезли меня домой, и попрощавшись, он уехал. Весь следующий день я думала о нём и сравнивала с Егором, а в среду, день на который он назначил встречу с тем самым парнем барабанщиком, меня тянуло позвонить Ефиму и напроситься. Однако я постаралась держать себя в руках. Нельзя проявлять к нему инициативу, тем более я девушка его брата, нехорошо получится, если Егор прознает о наших с Ефимом похождениях.