Текст книги "Особое задание"

Автор книги: Юань Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– А я, по-твоему, зачем? – Летающий тигр ударил себя кулаком в грудь. – Ничего не бойтесь, я этот район прекрасно знаю, здесь у меня повсюду свои люди. Сколько потребуется носильщиков господину Чэню, столько я и достану! В любое назначенное время они будут в указанном месте, мое слово здесь – закон. И не думайте, что я хвастаюсь. В общем что говорить – сами убедитесь!

У Чжи и политрук только радовались, слушая его речи.

– Не знаю, как вас и благодарить! – сказал гость. – Носильщикам я, безусловно, заплачу. Думаю, что у меня будет не больше десяти тюков товаров. Вы сможете дать мне людей?

– Это проще простого! На свадьбу пришло много людей с гор – вот из них и можно выбрать носильщиков, сколько нужно.

У Чжи испугался, как бы Летающий тигр не рассказал чего-либо гостям, и решил предупредить его.

– Очень хорошо, что ты согласился помочь моему другу, он никогда не забудет этого. Но только прошу тебя сохранять наши дела пока в тайне.

– Насчет этого можешь быть спокоен. Разве тебе не известно наше правило: уважай друзей, и они будут уважать тебя? У меня такой характер: я зря слов на ветер не бросаю, и если уж я согласился помочь, то, значит, все будет в порядке, лицом в грязь не ударю!

Во дворе зазвучали гонги и барабаны. Прибыли новые гости. Летающий тигр торопливо вскочил с кровати, спрятал подарки в сундук и, извинившись, вышел из комнаты встречать гостей.

Все оставшиеся в комнате облегченно вздохнули.

– Из Луцзяндуна ничего нового нет? – шепотом спросил политрук Чэнь.

– Принесли небольшую записочку, в ней лишь две фразы: «Пятнадцатого – полнолуние. На подарок отвечаем подарком». Я даже не понял, что они хотят этим сказать.

– Значит, им стало известно, что у тебя сегодня свадьба?!

– Я им не сообщал, но мои посланцы об этом знали.

– Все понятно. Наверно, они сегодня начнут действовать.

– Меня беспокоит, сумеют ли они достаточно хорошо продумать свои действия… А то еще полезут напролом, тогда Цинь Бяо с Сюй Яо-мином не совладать.

– Подождем известий. Скажи, как я играл свою роль? Сюй И-синь целых полдня тренировал меня!

– Ты молодец, спектакль получился как в театре! – У Чжи рассмеялся. – Конечно, определенную роль сыграли и ваши подарки. Где ты только их раздобыл?! Я думаю, что мы достигли немалого: раз уж старик бил себя кулаком в грудь, то считайте, что дело в шляпе.

Молчавшая до сих пор Цзинь-хуа шепотом сказала:

– Товарищ политрук, давайте попросим товарища У, чтобы он показал нам невесту! Вы тут все время обсуждаете свои дела, а я еще с ней не встретилась – ведь у меня тоже есть задание…

– Не надо торопиться, плутовка. Смотри, когда будешь с ней разговаривать, старайся, чтобы никто не услышал! – сказал У Чжи, и они вышли из комнаты.

Гостиная была уже заполнена гостями, и Летающий тигр громко представил им вошедшего У Чжи:

– Ну вот и наш жених!

У Чжи был одет во все новое: новый халат из темного атласа, новые суконные брюки и новые кожаные туфли. Рослый, с волевым, мужественным лицом, он понравился всем, кто видел его впервые. Гости вежливо поклонились жениху и нестройно закричали:

– Поздравляем господина начальника штаба!

Летающий тигр показал на стоявшего рядом с женихом политрука:

– А это шафер, названый брат нашего зятя – Чэнь Ю-фу. Он торговец из Наньчжэна и будет теперь часто бывать в наших местах по торговым делам, прошу братьев заботиться о нем!

Гости снова зашумели:

– Будь спокоен!

– Поможем!..

У Чжи и политрук, внимательно присматриваясь к людям, подходили то к одной, то к другой группе гостей. Как выяснилось, большинство из них были людьми бедными и занимались охотой, землепашеством, кустарничали, промышляли также продажей лекарственных снадобий. Но, конечно, были гости и совершенно иного склада. Эти жили в торговых селениях или больших деревнях и занимались мелкой торговлей, перепродажей скота или посредничеством.

Все они при вступлении в отряд Летающего тигра били ему челом в знак верности, а при каждой встрече с ним вручали подарки: два, три, четыре юаня – кто сколько мог. Более бедные делали эти подарки с той целью, чтобы всегда рассчитывать на покровительство и защиту главаря. Если кто-нибудь из «чужаков» обижал кого-либо из членов отряда, то все остальные, включая и главаря, вставали на защиту.

Постепенно все гости перешли во флигеля, где были накрыты столы. А жених повел политрука и Цзинь-хуа в комнату невесты.

– Она здесь! – сказал У Чжи, когда они подошли к двери. – Идите туда сами.

– А ты почему не войдешь с нами? – спросила Цзинь-хуа.

– Мне туда нельзя – надо мной смеяться будут!

Цзинь-хуа хотела что-то сказать, но политрук уже открыл дверь и втолкнул ее внутрь.

В большой комнате находились одни женщины. Невесту сразу можно было узнать по высокой замысловатой прическе, украшенной ярко-красными искусственными цветами. Одета она была в широковатое шелковое ципао. Это ципао было сшито много лет назад к свадьбе хозяйки, и сейчас она, решив присвоить себе деньги, которые жених дал на одежду невесте, отдала свое ципао племяннице, да и то с тем условием, чтобы Сян-цзы возвратила его сразу же после свадьбы.

Сян-цзы очень не хотелось надевать на себя этот чужой широкий халат, но У Чжи просил ее не ссориться с теткой, и девушка скрепя сердце нарядилась в это ципао. Через левое плечо у нее был повязан красный шелковый шарф, служивший, по местному обычаю, отличительным знаком невесты.

Полузакрыв глаза, Сян-цзы молча сидела на кровати, углубившись в свои мысли. На стук открывающейся двери она подняла голову, увидела разряженного молодого человека с совсем молоденькой девушкой. Она всмотрелась внимательнее в лица вошедших, и юноша показался ей знакомым. Ну да! Это тот самый политрук из Красной армии, который приходил тогда ночью с бойцами за грузом! Так разоделся, что и не узнаешь. Даже смешно смотреть на него. Но она не посмела улыбнуться и только медленно встала с места.

Политрук, увидев в комнате много женщин, громко сказал Цзинь-хуа:

– Ты хотела увидеть невесту? Вот она! Побудь здесь, а я скоро приду! – и он быстро вышел из комнаты.

Девушка подошла к невесте, подала ей руку и представилась:

– Меня зовут Цзинь-хуа, а это был мой брат, он самый лучший друг У Чжи, его названый брат.

– А-а-а! – понимающе кивнула головой невеста и подумала: «Не то она говорит, что хочет!»

Цзинь-хуа огляделась. Одни женщины играли в карты, другие курили опиум, третьи – просто болтали. Пожалуй, здесь трудно поговорить с невестой так, чтобы никто не слышал. Она с минуту размышляла, потом сказала:

– Мне надо выйти!

Сян-цзы сразу догадалась, что у гостьи к ней есть дело, и предложила:

– Идем, я тебя провожу! – она взяла Цзинь-хуа за руку и повела ее в чулан, где хранились старые вещи.

– Нам с тобой поручено важное задание! – шепотом начала Цзинь-хуа, когда они прикрыли дверь чулана. – Теперь все важные сообщения товарищ У Чжи будет пересылать через нас. Ты уже знаешь об этом?

– Знать-то знаю, он мне говорил. Но как я буду передавать эти донесения тебе?

– Очень просто. За ущельем есть дорога, но ты иди не по ней, а по тропе, что через лес ведет в Цинлоу. Ты знаешь это селение?

– Знаю.

– Но тебе не надо идти в само селение. Не доходя до него стоит маленькая кумирня…

– Она полуразрушена, – перебила ее Сян-цзы, – и у статуи Будды отбит нос. Эта?

– Точно. Так вот, от этой кумирни вниз ведет тропа, по ней дойдешь до ручья и на берегу увидишь домик. В нем живет дядюшка Ху. В этом домике я и буду брать принесенные тобой донесения. Запомнила все?

– Запомнила!

Но Цзинь-хуа не успокоилась, пока Сян-цзы безошибочно не повторила ей весь маршрут. После этого Цзинь-хуа строгим тоном начала поучать Сян-цзы:

– Ты должна знать, что эти донесения очень важны для нашей Красной армии. Поэтому-то они будут передаваться совершенно другим путем, чем грузы. Доставка донесений – очень почетное и очень секретное задание. Пусть тебе нож к горлу приставят, пусть убьют, но донесение ни в коем случае не должно попасть к врагам! Понимаешь?

– Понимаю! – Сян-цзы с почтением и с некоторым душевным трепетом смотрела на свое юное начальство.

– Но ты не сказала, где нужно прятать донесение, чтобы его не нашли?

– Донесения пишут на очень маленьких клочках тонкой бумаги, и прятать их нужно в бамбуковую палку, заклеив отверстие воском. Кроме того…

Но девушке не удалось закончить фразу. Во дворе раздались взрывы хлопушек и петард, ударили гонги и барабаны. Послышался голос хозяйки:

– Ай-й-я! Почему невеста до сих пор не вышла, уже подали свадебный паланкин!

– Идем быстрее! – недовольным голосом проговорила Цзинь-хуа. – Понесут тебя сейчас в паланкине по деревне, потом все нажрутся, напьются и драться начнут. Радости мало…

– Они забавляются мной, словно обезьяной. Кому это понравится! – в тон ей сказала Сян-цзы, и обе они вошли в комнату.

В окружении женщин невеста появилась в главной комнате, у входа в которую уже стоял свадебный паланкин. Сян-цзы села в него, хозяйка закрыла полог, и под звуки музыки паланкин вынесли за ворота и понесли по деревне. Сделав круг по деревне, носильщики внесли его обратно во двор дома Летающего тигра.

Снова загремели хлопушки и петарды. Новобрачные вместе с шаферами трижды поклонились родителям невесты, те ответили им одним поклоном. Затем новобрачные по разу поклонились друзьям, каждый из которых преподнес им подарки.

На этом свадебная церемония окончилась. Гости из своей деревни разошлись по домам, а из других селений – снова собрались во флигелях. Люди из отряда Летающего тигра играли на деньги в «девятку» или орали пьяные песни и частушки. Во всем доме стоял разноголосый шум.

Солнце уже опустилось за горы, и на небе выплыла круглая яркая луна.

У Чжи и политрук Чэнь начали беспокоиться, что до сих пор нет никаких известий от Цинь Бяо. Горный участок дороги, о котором рассказал Летающий тигр, у них не вызывал особого волнения. Но участок от линии фронта Шэньсийской армии до Циншияня был самым опасным. Здесь больше всего можно было ожидать нападения шайки Сюй Яо-мина.

На этот раз грузы в Циншиянь должен был доставить Ли Сяо-хай. И хотя У Чжи предупредил его о всех возможных неожиданностях и дал точные указания, как действовать, у него сердце было не на месте.

Часам к девяти вечера большая часть гостей разошлась с горящими факелами по своим деревням. Только музыканты продолжали играть во дворе одну за другой народные мелодии. Устав, они немного отдыхали, а затем снова принимались за свои инструменты. По народному поверью, эта музыка должна была «изгнать злых духов и привлечь добрых».

Посреди двора горел большой костер, вокруг которого разместились и музыканты и пришедшие из далеких деревень родственники хозяев, которые собирались провести ночь здесь и теперь дремали около костра.

В гостиной догорала последняя курительная свеча из красного воска, огарки остальных дымились в деревянных ковшах с зерном, в которое они были вставлены. Летающий тигр и жена его, устав за день, давно уже отдыхали. В комнате новобрачных невеста и ее новая подруга, в который уже раз обсуждали, как лучше выполнить порученное им задание. У Чжи, зная это, не спешил к Сян-цзы, а сидел в гостиной и беседовал с политруком Чэнем. Неожиданно музыканты заиграли мелодию, которой встречали гостей! У Чжи сразу же вскочил с места и бросился во двор. Там стоял Гэ Вэнь, повязанный, как обычно, зеленым платком. Куртка его и штаны были изодраны, сзади виднелись еще два человека. Увидев У Чжи, новый гость извиняющимся тоном сказал:

– Почтенный брат У, прости, что я запоздал!

У Чжи пригласил гостей в гостиную. Гэ Вэнь приказал открыть коробки с подарками. В них оказалось: сушеное мясо, грецкие орехи, каштаны и местные сладости. У Чжи было не до подарков, но в комнате дремало несколько гостей, и он осмотрел подарки, одарил ординарцев деньгами, и послал их во флигель выпить и поесть с дороги. Затем он сделал знак политруку Чэню и повел Гэ Вэня в восточный флигель. Вдвоем они вошли в комнату У Чжи, но там уже кто-то спал. У Чжи зажег лампу и увидел на кровати своего ординарца Дурочку. У Чжи с трудом удалось растолкать ее:

– Сейчас же уходи спать к себе!

– Я не пойду! – протирая глаза, закапризничала Дурочка. – Я уже не хочу спать, мы еще должны подшутить над новобрачными!

– Сегодня никаких шуток не будет, подожди до завтра, – мягко сказал ей У Чжи.

– Нет, нет, я ни за что не уйду!

В это время дверь тихо открылась, и в комнату вошел политрук Чэнь. Увидев его, Дурочка громко захлопала в ладоши:

– Ха-ха, артист пришел! Почему ты меня прогоняешь, а его нет?

У Чжи разозлился, подошел к девушке, взял ее под мышки, вытолкал из комнаты и запер дверь.

– Ну, как дела? – сразу же спросил он Гэ Вэня и кивнул головой в сторону политрука Чэня. – Это мой лучший друг Чэнь, свой человек, можешь при нем говорить свободно!

Гэ Вэнь сел за стол и начал не спеша рассказывать:

– Почтенный брат У, я должен тебе в качестве ответного подарка сообщить радостную весть: Сюй Яо-мин отправился к Янвану.

– Ого, быстро вы сработали! Был бой? – изумленно спросил У Чжи.

– Дело было так. После твоего последнего посещения, когда ты рассказал, как Линь Чун победил Ван Луня, брат Цинь затаил мысль расправиться с этим собачьим выродком Сюй Яо-мином. Он только опасался, что сил у нас маловато и мы не сможем разгромить его отряд. Потом, когда братья Ван принесли нам твое письмо, Цинь Бяо загорелся и решил немедленно начать действовать. Тут я и посоветовал ему: пятнадцатого числа, то есть сегодня, день рождения Сюй Яо-мина, ежегодно мы в этот день посылаем ему подарки – лучшего случая и не придумаешь. Брат Цинь понял все с одного слова. И вот сегодня мы отобрали пятнадцать человек самых верных своих ребят, все надели красные набрюшники[50]50
  Члены общества «Красное братство» считают, что красные набрюшники спасают и от штыка и от пули. (Прим. автора.)


[Закрыть], спрятали под одеждой оружие и отправились «поздравлять» Сюй Яо-мина с днем рождения! Стол был накрыт во дворе. Когда все перепились до чертиков, брат Цинь выхватил из-за пазухи пистолет и одним выстрелом отправил Сюй Яо-мина на тот свет.

Братва его буквально остолбенела. Наконец один из них, по прозвищу «Учитель Цзян», довольно смело говорит: «Брат Цинь, ты что это? Мы все ведь братья, всякий спор могли бы решить миром». Брат Цинь сверкнул на него глазами и говорит: «Я только выполнил приказ офицера У. Кому не нравится – может отправиться вслед за Сюй Яо-мином!» А мы – шестнадцать человек – сидим за столом и следим за ним». Ну, конечно, никто из них и шевельнуться не посмел. Тогда я встаю и говорю: «Братья, у офицера У Чжи есть приказ командующего Ли Юй-тина соединить ваш отряд с нашим. Сейчас вы все пойдете с нами в Луцзяндун. Мы будем жить вместе и вместе будем делить и радости и невзгоды». Потом мы собрали их отряд и повели в пещеры. Правда, по дороге Учитель Цзян и еще человек десять сбежали.

Слушая рассказ Гэ Вэня, У Чжи вспомнил казненного Сюй Яо-мином студента и подумал, что теперь юный герой отомщен. Он достал бутылку гаоляновой водки, налил полную чашку и подал Гэ Вэню. Тот одним духом осушил чашку до дна и, вытирая рукой рот, сказал:

– Брат У, все твои поручения я выполнил. Среди бойцов отряда у меня теперь много единомышленников, с братом Цинем мы тоже все обговорили. Внешне мы так и останемся миньтуанями, но в душе многие из нас хотели бы присоединиться к Красной армии. Брат Цинь поручил мне сказать тебе следующее: он хочет послать меня в советский район, чтобы установить нелегальную связь с командованием Красной армии. Ты дашь мне рекомендательное письмо?

– Конечно, конечно! – радостно воскликнул У Чжи. Да и как ему было не радоваться, если один из основных камней преткновения убран с пути! Кроме того, одна из враждебных Красной армии разбойничьих шаек скоро перейдет на ее сторону. Это необычное превращение еще раз подтвердило ту истину, что партия, вооруженная идеями марксизма-ленинизма, непобедима! У Чжи, наконец, отвлекся от своих мыслей и сказал:

– Не только можно написать рекомендательное письмо, но можно найти и проводника, хорошо знающего дорогу, хорошего товарища, нашего единомышленника. Он находится здесь – это брат Чэнь…

Войдя в комнату новобрачных, У Чжи раскрыл принесенный из Наньчжэна чемоданчик, достал из него портативный радиопередатчик и начал выстукивать донесение Сяо Мину.

Сян-цзы долго с восхищением следила за движениями его пальцев, потом осторожно подошла к нему и набросила на плечи теплый халат, а сама вышла во двор покараулить.

ЭПИЛОГ

Наступили холода. Багрянцем полыхали на склонах гор листья кленов. Казалось, что среди вечнозеленых елей и кипарисов горит множество ярких фонарей – это пламенели плоды хурмы на деревьях, с которых уже осыпались листья. Все склоны гор, все лужайки были покрыты буйно цветущими дикими хризантемами.

Зимой бесчисленные вершины гор Башань затянуло тучами, ущелья и перевалы завалило снегом. Но вот пришла весна, стаял снег, снова ярко зазеленели буйные заросли бамбука и падуба, елей и кипарисов. Горох и бобы, перезимовавшие в своем зеленом наряде под снегом, уже с ранней весны можно было употреблять в пищу.

Через горы Башань пролегала тайная трасса, проложенная усилиями коммуниста У Чжи по заданию подпольной партийной организации. Эта трасса невидимой нитью связывала важный стратегический населенный пункт провинции Шэньси – город Наньчжэн с расположенным в Сычуань – Шэньсийском советском районе уездом Тунцзян. В середине пути находился самый высокий хребет. Здесь очень редко ступала нога человека. Но люди, снабжавшие Красную армию, ходили теперь здесь так часто, что протоптали настоящую дорогу через густые леса, в которых человеческая нога не ступала, может быть, сотни лет.

После того как Цинь Бяо расправился с Сюй Яо-мином, отряд его все больше сближался с Красной армией, и благодаря ему вся красная трасса в основном была в безопасности.

Когда Гэ Вэнь пришел в советский район, комиссар Фу беседовал с ним целых два дня. После этого комиссар послал в пещеры Луцзяндун своих представителей. Чтобы не вызывать никаких подозрений, представители эти были безоружны: единственным их оружием была политическая пропаганда. В свою очередь, люди Цинь Бяо часто стали бывать в советском районе. Эти посещения укрепляли взаимное доверие. В конце концов по просьбе Гэ Вэня, Хуана и других командиры и политработники Красной армии стали проводить в отряде регулярные занятия по политподготовке и военному делу.

Селение Циншиянь превратилось в главный перевалочный пункт на красной трассе. Все грузы и донесения из Наньчжэна доставлялись в ущелье около Циншияня, и уже отсюда У Чжи переправлял их в советский район. Сам У Чжи иногда появлялся в Наньчжэне на званых вечерах и банкетах среди высших гоминдановских офицеров. Делал он это лишь для того, чтобы узнать последние военные новости и запастись необходимыми материалами. Время от времени он ходил в советский район и в маленькой комнатке политотдела докладывал комиссару Фу о действиях войск противника, об их дислокации. В короткие промежутки между боями ему удавалось поговорить с командующими и бойцами Красной армии, переброситься с ними шуткой. Он исходил за это время столько дорог, переправился через столько рек и ущелий, что натер на подошвах ног толстые мозоли. Кроме Сян-цзы, Ли Сяо-хая, Го Чжэн-юня и братьев Ван, ему теперь помогали новые товарищи.

Проходила весна. В горах Башань зацвели персики и сливы. Героические части 4-й армии отразили очередной карательный поход Сычуаньской армии и сами перешли в наступление. Красная армия непрерывно увеличивала свои силы, занятый ею район расширился на целый десяток уездов.

Все это время у Красной армии не было крупных столкновений с Шэньсийской армией. Несколько раз представители командования Красной армии вместе с У Чжи посещали командующего Ли Юй-тина, надеясь, что он в конце концов поставит интересы нации выше своих личных и вместе с коммунистами выступит против японских оккупантов. Но Ли Юй-тин, испугавшись поражения объединенной антияпонской армии в северной части провинции Чахар и неудач, постигших народное правительство провинции Фуцзянь, стал еще больше бояться Чан Кай-ши. Поэтому при ведении переговоров он неизменно настаивал на том, чтобы части Красной армии освободили занятые ими районы провинций Сычуань и Шэньси и отошли на запад. В конце концов Ли Юй-тин не только не пошел вперед в ведении переговоров, но и стал отходить от своих первоначальных позиций. Тем временем в городе увеличилось количество тайных агентов гоминдановской разведки. Специально посланный Чан Кай-ши опытный контрразведчик Ху Бао-и с помощью советника Вана, который все дни проводил вместе с командующим в пьянстве и разврате, стал неизменным участником их оргий.

Наступило лето 1934 года. Однажды в одну из тех ясных лунных ночей, когда звезды едва-едва мерцают в небе, от цветов исходит дурманящий голову запах и в ночной тишине хорошо слышно тревожное кукование кукушки, У Чжи принял по радио срочное сообщение от товарища Сяо Мина.

«Немедленно заканчивай работу, забирай с собой Сян-цзы, меняй фамилию, отправляйся прямо в Сиань, остановись в гостинице «Инбинь» и спроси там Ван Юэ-пина. Не медли ни минуты!»

«Что могло случиться? – задумчиво вертел в руках радиограмму У Чжи. – Обстановка нам благоприятствует, дела идут успешно: 4-я армия отразила шестой карательный поход, перешла в наступление, и не за горами крупная победа. Отряд Цинь Бяо покинул свои пещеры, и там теперь расположился полевой госпиталь Красной армии. Почему меня отзывают, да еще так срочно?!»

Сян-цзы заметила волнение мужа и с тревогой спросила:

– Что случилось?

– Ничего особенного. Завтра на рассвете мы уходим отсюда.

– Куда же мы пойдем? Что будем делать?

– Не надо меня ни о чем расспрашивать. Побыстрее собери самое необходимое: две пары белья и одежду – и ничего больше!

Он сложил передатчик в небольшой чемодан и набросал коротенькое письмецо, которое через Го Чжэн-юня этой же ночью отправил комиссару Фу. Го Чжэн-юню, который теперь был кандидатом в члены партии, он оставил и радиостанцию.

Возвратившись от Го Чжэн-юня домой, У Чжи прошел в комнату, в которой спал его ординарец, и разбудил его.

– Сяо-хай, я должен покинуть Циншиянь. Ты что будешь делать?

Сяо-хай протер глаза и, ничего пока еще не понимая, ответил:

– Куда вы, туда и я!

– Нельзя, на этот раз я не могу взять тебя с собой!

Только теперь Сяо-хай окончательно проснулся. Сверкнув глазами, он твердо сказал:

– Раз так, то я вступаю в Красную армию!

– Хорошо, я сейчас напишу тебе рекомендательное письмо. Завтра утром пойдешь с Го Чжэн-юнем!

Еще было совсем темно, когда Сян-цзы встала, разожгла плиту и стала готовить завтрак. Они успели уже позавтракать, когда начало светать. Первым ушел Ли Сяо-хай.

У Чжи осторожно постучал в окошко комнаты хозяев и сказал им, что он с женой уходит в Наньчжэн. Так как он не один раз уходил с Сян-цзы из деревни, хозяева привыкли к их отлучкам; они ничего не заподозрили и даже не встали, чтобы проводить их.

А через три дня У Чжи и Сян-цзы были уже в Сиане. В гостинице «Инбинь» у входа в темный угловой номер У Чжи встретился с Ван Юэ-пином. Им оказался не кто иной, как сам Сяо Мин. Он сменил одежду, сбрил усы и снова стал похож на прежнего товарища Вана.

Сяо Мин пригласил супругов к себе в комнату, подождал, пока уйдет официант, плотно закрыл за ним дверь и только после этого крепко пожал руку У Чжи.

– А это товарищ Сян-цзы?

Выросшая в деревне Сян-цзы не привыкла здороваться за руку и торопливо поклонилась товарищу Вану.

Когда они все сели, У Чжи спросил:

– Почему потребовалось так срочно отзывать меня?

Товарищ Ван прищурился по обыкновению, вынул из кармана листок бумаги и протянул его У Чжи:

– Прочти.

Перед У Чжи была копия расшифрованной телеграммы:

«Совершенно секретно.

По полученным сведениям некий У Чжи, который выдает себя за офицера штаба Шэньсийской армии и проживает в селении Циншиянь, постоянно снабжает красных боеприпасами, бензином и другими материалами. Надеюсь, что вы немедленно произведете расследование, возьмете виновного под арест и под конвоем отправите его в Наньчан[51]51
  Наньчан – город в провинции Цзянси – ставка Чан Кай-ши в те годы.


[Закрыть]…»

– Как к вам попала эта телеграмма? – удивленно спросил У Чжи.

– Это копия. Достал ее Ду Бинь. К счастью, на этот раз бородач помог нам, а если бы мы понадеялись на советника Вана, то тебя уже давно отправили бы в ставку Чан Кай-ши.

– Значит, эту «поющую стрелу»[52]52
  «Поющая стрела» – то есть предупреждение и приказ.


[Закрыть] отправил в Наньчжэн сам Чан Кай-ши?

– А то кто же! Устное соглашение, заключенное генералом Ян Хэ-линем с командованием Красной армии, сыграло определенную положительную роль, и можно было бы развить достигнутые успехи, но, к сожалению, генерал Ян Хэ-линь привлек к переговорам таких ненадежных людей, как советник Ван и командующий Ли. Однако в принципе эта неудача дела не меняет. Колеса истории никому не остановить. Разве что только оно покатится несколько более извилистым путем. Народ говорит: «Степной пожар все не сожжет, весенний ветер оживит природу». Разбросанные нами семена при хороших дождях и ветре подымутся вновь!

Сян-цзы впервые попала в большой город и чувствовала себя очень стесненно, она не знала, куда девать руки и ноги, и с растерянным выражением лица сидела на краешке стула.

– Товарищ Сян-цзы, – обратился к ней с мягкой улыбкой Ван, – я знаю о том, какую работу ты проделала в горах. Ты – женщина храбрая, умеющая стойко переносить трудности. Как ты отнесешься к тому, чтобы выполнить новое задание партии?

Большие глаза молодой женщины отражали то душевное беспокойство, которое ее охватило. Она родилась и выросла в горных лесах, там она прекрасно знала все, что ее окружает, и ничто не могло ее испугать. Когда приносили срочное донесение, она брала самодельный нож и ночью, в кромешной темноте, когда на вытянутой руке нельзя было рассмотреть пальцев, без колебаний одна отправлялась через лесные заросли в ущелье. Но впервые оказавшись в большом городе, в котором все было ей незнакомо, в котором и жить-то неизвестно как, она растерялась. Застигнутая врасплох вопросом Сяо Мина, она посмотрела на него, потом на У Чжи и, покраснев, ответила:

– Я очень хочу работать, но я… я деревенская женщина, выросшая в горах, ничего здесь не знаю…

– Это не так важно. Постепенно привыкнешь к городу! – товарищ Ван замолчал, достал сигарету, закурил и, глядя прямо в лицо У Чжи, сказал:

– Товарищ У Чжи, за прошедший год ты организовал красную трассу и приобрел богатый опыт. Теперь пару деньков отдохни, а потом мы тебе дадим еще более ответственное и трудное задание.

С улицы доносились громкие крики бродячих торговцев, предлагавших бобовую муку и пельмени. Где-то резкими голосами переругивались женщины. Звонко выражали свое одобрение каждым удачным ходом бродяги, игравшие на деньги в карты. Улица жила своей шумной, разноголосой жизнью. Было душно, вдали грохотали приглушенные раскаты грома. Внезапно в окно ворвался сильный порыв ветра, первый предвестник приближающейся грозы.

У Чжи стоял у окна, подставив лицо ветру. Он с улыбкой взглянул на Сян-цзы и очень серьезно ответил своему старшему другу:

– Товарищ Ван, куда пошлет нас партия, туда мы и пойдем, и мы обязательно выполним порученное нам задание!

Слепящая молния расколола небосвод, раздался сильный удар грома, который, казалось, потряс всю вселенную. И тут же тысячами, десятками тысяч серебряных монеток на землю хлынул ливень.