Текст книги "Особое задание"

Автор книги: Юань Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

«Хм, вероятно, старая коза разыскивает своих козлят!» – облегченно вздохнул У Чжи и снова улегся. Но и теперь он не мог уснуть.

«Надо выспаться – завтра будет напряженный день! – убеждал он себя. – Дальновидный коммунист в такой обстановке должен быть готов к любым неожиданностям!» Он мысленно обругал себя и, чтобы уснуть, начал считать: «Раз, два, три, четыре…» Вскоре он действительно уснул, но это был кошмарный сон.

Проснулся он от холода и сразу почувствовал сильную головную боль. Внутри все горело, но он трясся от холода.

«Плохи мои дела: я, кажется, заболел! Надо же заболеть именно сейчас, дьявол тебя задери! – мысленно выругался он. – Нет, мы еще поборемся с болезнью, как с врагом коммунизма! Но до чего же холодные камни! Сейчас я встану и сделаю гимнастику, попрыгаю, разогреюсь как следует, чтобы пот полил… тогда все будет в порядке!»

Собрав все силы, он сел, нащупал лампу и, испортив несколько спичек, с трудом зажег ее. Отбросив в сторону одеяло, он попытался встать, но в глазах у него закружилось, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, он зашатался и бессильно опустился на камни, теряя сознание.

Глава 19
ПЛАН УТОЧНЯЕТСЯ

Сян-цзы тоже долго не спалось в эту ночь. Она думала об У Чжи, вспоминала, что в пещере очень холодно, а одеяло у него тонкое, не простудился бы! Ночью его может ужалить ядовитая змея…

Немного подремав, она вскочила с постели и осторожно, чтобы не разбудить Дурочку, свернула свой старенький тюфяк, взяла ватный халат и вынесла все во двор. Еще была глубокая ночь. Перебросившись несколькими словами с Сяо-хаем, который тоже не спал, она помчалась в горы, чтобы поспеть в пещеру и вернуться обратно до рассвета.

Толкнув изгородь и поняв, что она подперта изнутри, она тихо позвала:

– У Чжи! У Чжи!

Но ответа не последовало. Она просунула внутрь руку, с трудом отодвинула бревно и, отставив в сторону изгородь, проникла в пещеру, стукнувшись головой о низкий свод. Из-под ног ее с шумом посыпались камни, она сильно ушиблась, сердце ее в тревоге колотилось как бешеное.

– У Чжи!

– А-а-а…

Услышав его стон, она стала шарить вокруг себя.

– Да где же ты?

– А-а-а…

Сян-цзы сделала шаг вперед и нащупала рукой его горячий лоб. Она быстро зажгла давно уже погасшую лампочку и при ее тусклом свете увидела пышущее жаром лицо, глубоко запавшие глаза, побелевшие губы.

– У Чжи! Да ты никак заболел? Что с тобой?

– Болит голова… но это… неважно… Воды… попить!

– Я не захватила воды, – растерянно ответила девушка. – Я принесла тебе тюфяк и ватный халат… Боялась, что днем люди могут увидеть, как я иду сюда, и пришла пораньше.

– А-а-а…

– Я сейчас сбегаю домой и принесу тебе кипятку и чего-нибудь поесть, а Сяо-хай захватит сноп соломы!

У Чжи лишь простонал в ответ.

Сян-цзы побежала домой. К счастью, еще не начинало светать.

«Сейчас не то что осенью, соломы еще нет, – думала она, – придется взять рисовой соломы прошлого урожая и быстро послать с ней Сяо-хая, чтобы он успел до рассвета попасть в пещеру».

Она торопливо вбежала во двор, позвала Сяо-хая, вытащила два снопа рисовой соломы и отправила его к У Чжи.

Пока она занималась домашними делами и готовила завтрак, наступил рассвет. Тетка за завтраком, не переставая, ворчала на нее:

– У тебя еще не вышиты новые тапки. Приближается свадьба, а ты, видно, и в этот день собираешься сверкать голыми пятками?

Но Сян-цзы отмалчивалась, хотя в душе у нее кипела злость.

«Кончала бы поскорее, сколько можно лицемерить!»

Сюй И-синь и жена Летающего тигра несколько дней назад сошлись на том, что жених в качестве свадебного подарка вручит ей сто пятьдесят юаней. Она заверила Сюй И-синя, что эти деньги пойдут на приобретение невесте платьев и постельных принадлежностей. Но на самом деле она и не собиралась тратить такие огромные деньги на какую-то там племянницу. И так негодницу сколько лет даром поили и кормили, разве это не малый расход? Неужели перед свадьбой нельзя хоть частично возместить этот расход? Поэтому тетка купила ей цветного ситца на платье, одеяло, сделала новый тюфяк и на том успокоилась. Основную же часть полученных от Сюй И-синя денег она припрятала на свадебные наряды для родной дочери.

Возмущенная ее поведением, Сян-цзы пожаловалась У Чжи.

– У тети моей нет ни стыда, ни совести, она заботится только о своей Дурочке!

Но У Чжи посоветовал ей поменьше обращать внимания на житейские мелочи, а больше помогать ему.

Тетка, решив, что племянница ее всем довольна – молчит и не жалуется, половину купленного ситца отдала Дурочке. Сян-цзы знала об этом, но спорить не стала, хотя в душе очень переживала. Она благоговела перед У Чжи, доверяла каждому его слову, и единственной ее мечтой было во всем быть ему полезной.

Сян-цзы не давала покоя мысль о том, что больной У Чжи лежит в пещере и ждет не дождется воды и пищи. Разве могла она еще думать о каких-то тапках? Наконец тетка закончила завтрак и пошла к соседям поиграть в карты. Дурочка убежала на улицу. Сян-цзы быстро отсыпала в кулечек сахару, взяла с собой свежих пирожков, чайник кипятку и поспешила в горы.

В пещере Сяо-хай уже приготовил новую постель для У Чжи – расстелил солому, застлал ее одеялом, укрыл его теплым халатом и сидел рядом, вытирая пот, выступавший на лице больного.

У Чжи метался в жару, никого не узнавал. Сян-цзы присела около него и попыталась покормить его пирожками, но он не мог есть. Тогда она стала поить его сладким чаем, он с трудом глотал чай, но выпил все же всю чашку.

Весь день У Чжи был в забытьи и ничего больше не брал в рот. На ночь около него остался дежурить Сяо-хай.

На следующее утро после завтрака Сян-цзы, снова оставшись одна дома, приготовилась идти в пещеру. Но тут во двор вошли двое незнакомых мужчин в крестьянской одежде и заявили, что их прислал Цинь Бяо к офицеру У.

– Офицер У ушел из деревни по своим делам! – преградила им путь девушка.

– Куда он ушел?

– Не знаю!

– Когда должен вернуться?

– Ничего не сказал, – твердо отвечала Сян-цзы, хотя сердце ее готово было вырваться из груди.

– Мы не верим тебе: вчера еще люди видели его здесь! – И, оттолкнув девушку, они полезли в дом.

«Не верите? Ну что ж, ищите!» – с издевкой подумала девушка.

Не найдя никого, незнакомцы снова подошли к ней, и один из них сказал:

– У нас есть письмо для офицера У, ты не сможешь передать ему?

– Смогу!

– Только сама вручи ему в руки. Если он не получит это письмо, то ты от нас никуда не денешься!

Девушка спросила, кто они и откуда, но они ограничились одной фразой:

– Офицер У все узнает из письма! – И они быстрым шагом вышли со двора.

«Какие отвратительные типы!» – подумала она с тревогой.

Переждав немного, девушка взяла кастрюльку и самой дальней дорогой отправилась в пещеру. Около входа она внимательно осмотрелась и, убедившись, что поблизости никого нет, нырнула внутрь.

У Чжи к утру сильно пропотел, жар спал, и к нему полностью вернулось сознание. Сян-цзы сообщила ему о приходе людей Цинь Бяо и передала письмо. Это известие обрадовало его. «Наверняка есть хорошие новости!» Он быстро распечатал письмо и прочел:

«Свидетельствуем свое высокое уважение офицеру У Чжи! Нам трудно выразить нашу безграничную благодарность за назначение Нас командиром отряда и за пятьсот обойм патронов. Мы очень сожалеем, что не можем отблагодарить вас достойным образом. Предлагаем встретиться 13-го числа в селении Гуанцзядянь. Мы постараемся устроить достойную встречу и просим вас обязательно прибыть туда. К тому же есть важные дела, о которых надо посоветоваться. Просим не отказать в просьбе.

Остаюсь с надеждой на встречу ваш недостойный брат

Ц и н ь  Б я о».

«Он, видимо, затеял что-то против Сюй Яо-мина, поэтому ему и «надо посоветоваться»!» – удовлетворенно подумал У Чжи.

Но когда У Чжи перечитал письмо еще раз, в душу ему закралось сомнение. Если Цинь Бяо хочет встретиться с ним, то почему он назначает эту встречу не в своих пещерах, а в Гуанцзядяне? И почему он выбрал именно этот пункт? Правда, его отряд изредка бывает в этом селении, но все же оно находится в зоне влияния Сюй Яо-мина.

К тому же, как ему помнится, Цинь Бяо ставит на своих письмах условный значок – рисунок тыквы или чашки. А прошлый раз они твердо договорились, что он будет ставить на своих письмах другой опознавательный знак – кружочек с крестом посредине. Но на этом письме никакого знака нет. Очень странно!

Он снова расспросил девушку о том, как выглядели и как держали себя эти люди, и сомнения стали почти уверенностью: письмо не от Цинь Бяо. Кто-то воспользовался именем Цинь Бяо, и скорее всего это сам Сюй Яо-мин! Но какую цель он преследует? Хочет заманить У Чжи в Гуанцзядянь? Для чего? У него отношения с Сюй Яо-мином вроде бы нормальные.

На все подобные вопросы У Чжи не мог найти ответа.

Нет! Он не может спокойно лежать здесь, когда творятся такие дела! «Надо возвращаться в Наньчжэн и посоветоваться там с партийными товарищами», – твердо решил У Чжи и сбросил прикрывавший его халат.

– Ты что собираешься делать? – бросилась к нему испуганная Сян-цзы.

– Мне надо вернуться в Наньчжэн!

– Да разве сейчас можно? Ты тяжело болен, на себя не похож! И потом… на пятнадцатое число назначена наша свадьба. Времени осталось совсем мало. Если ты не успеешь вернуться, что я буду делать?

– Ничего, ничего, я успею к свадьбе!

– Вы просто не хотите ни о себе, ни о ней подумать! – поддержал девушку Сяо-хай. – Разве вы можете вынести такой дальний путь, да еще пешком?

– Ладно, ладно, Сяо-хай! – усмехнулся У Чжи. – Разве ты не знаешь меня? Этого требует работа, как же можно считаться с какой-то хворью? Если надо будет, то я ползком доберусь до города!

На этот раз на двухдневный путь они потратили три дня. Когда перевалили через последний перед городом хребет, У Чжи почувствовал, что силы оставляют его. Поневоле ползти придется! Сяо-хай несколько раз вызывался нести его, но У Чжи отказывался. Тяжело опираясь на палку, он медленно брел по дороге, которой, казалось, не было конца.

Когда они добрались до города, в домах уже зажглись огни. У Чжи, не заходя к себе на квартиру, отправился прямо к Сяо Мину. Тот с изумлением смотрел на выросшую в дверях фигуру У Чжи в грязном изорванном костюме, с запавшими глазами, бледными ввалившимися щеками, заросшими щетиной, и резко обозначившимися скулами.

– Дружище, что с тобой стряслось? – горячо пожимая руку У Чжи, спросил Сяо Мин и усадил его на стул.

– Ничего страшного, просто немного болен. Нужно обсудить с тобой важное дело!

– Хорошо, хорошо! Но сначала я дам тебе воды умыться, затем ты поешь, и уже после этого будем говорить!

Он налил в тазик воды, дал У Чжи полотенце и мыло. Потом приготовил ему чаю с медом, который бережно хранили для маленького ребенка. Жену послал в лавку за яйцами и белым хлебом.

У Чжи чувствовал себя так, словно после долгих странствий возвратился в родной дом. Он умылся, привел себя в порядок, потом снова уселся на стул и начал подробно рассказывать Сяо Мину обо всем, что с ним случилось за эти дни: о транспортировке грузов, об отношениях с Летающим тигром и Сян-цзы, о переговорах с Цинь Бяо, о налетах банды Сюй Яо-мина, о полученном письме.

Сяо Мин, склонив голову, молча слушал У Чжи. Лицо его стало очень серьезным – губы твердо сжаты, брови нахмурены, лоб перерезан морщинами. У Чжи уже закончил свой рассказ, а тот все думал. Тишину нарушало только отчетливое тиканье стоявшего на столе будильника. Так прошло минуты две-три. Но вот лицо его разгладилось, и он улыбнулся:

– Так что же поставило тебя в затруднение, товарищ У?

– Никак не возьму в толк, чего добивается Сюй Яо-мин! Я с ним встречался, всего лишь раз, когда впервые пробирался в советский район. Больше я его не видел и не слышал. Наши интересы никогда не сталкивались. Почему он замышляет что-то против меня? Как мне с ним сладить? Теперь второе. Хотя на словах Цинь Бяо и заявил о своем желании «побороть Ван Луня», но мне неизвестно, действительно ли у него есть решимость сделать это. Почему он до сих пор не начинает действовать? А что ты на это скажешь?

У Чжи достал полученное письмо и передал его Сяо Мину. Тот внимательно прочел письмо, и все время, пока он читал, с лица его не сходила довольная улыбка.

– Так, так! – наконец сказал Сяо Мин. – Письмо это составлено довольно хитро, оно нам очень пригодится, ты его береги, – он закурил и после некоторого раздумья продолжал: – Я думаю, что теперь обстановка нам весьма благоприятствует. Ты для Сюй Яо-мина словно бельмо на глазу, и для этого есть причины. Мне кажется, таких причин две. Во-первых, ему стало известно, что ты связан с Красной армией. Когда твой «ординарец» Сюй И-синь ушел в советский район, у него это вызвало подозрение. Когда же красноармейцы пришли за грузом, это его подозрение переросло в уверенность. Не следует забывать, что банда Сюй Яо-мина почти целиком состоит из членов семей местных помещиков. К Красной армии они относятся, как к самому заклятому и непримиримому врагу. Другая причина его ненависти к тебе заключается в том, что ты поддерживаешь Цинь Бяо, которому ты передал пятьсот обойм патронов и для которого добился официального назначения командиром миньтуаней. При твоей помощи увеличивается сила Цинь Бяо, а для Сюй Яо-мина это, как ты сам понимаешь, очень невыгодно. Вот он и решил тайком расправиться с тобой. В горах – смута, беспорядки, и случайно может произойти всякое. Тем более что ты ходишь один или со своим ординарцем.

– Ты прав, что же мне делать?

– Все факты последнего времени говорят за то, что отряд Сюй Яо-мина и отряд Цинь Бяо очень отличаются друг от друга, несмотря на кажущееся сходство их, если можно так выразиться, официального положения. И те и другие занимаются в основном грабежом. Но отряд Цинь Бяо главным образом состоит из разорившихся крестьян, а кулаков и помещиков там единицы; отряд же Сюй Яо-мина, наоборот, почти целиком сформирован из богачей и их сынков. Поэтому мы должны попытаться убедить Цинь Бяо и его людей перейти на нашу сторону. Большую помощь в этом нам может оказать и полученное тобой письмо.

– Я понял твою мысль! – воскликнул У Чжи. – Я покажу это письмо Цинь Бяо. Кроме того, я могу добиться у командующего посылки еще одной партии оружия и обмундирования для его отряда.

– Нужно только выбрать подходящий момент и объяснить Цинь Бяо истинное положение вещей, Я ручаюсь, что он обозлится на Сюй Яо-мина так же, как в свое время на толстого Дуна. И тогда такая драка пойдет – только держись!

Оба громко рассмеялись.

В комнату вошла жена Сяо Мина с консервированными яйцами и жареными пирожками на подносе. Накрывая на стол, она предостерегла мужа и его гостя:

– Вы слишком громко разговариваете!

– Ты еще ничего не знаешь, – понизив голос, ответил ей муж. – Мы тут неплохой спектакль придумали с двумя действующими лицами! – Посмотрев на У Чжи, он торопливо добавил: – Ты почему не ешь? Или не вкусно? Твое здоровье принадлежит сейчас революции. Кушай, и чтобы больше у меня не болеть!

У Чжи улыбнулся и принялся за еду. По военной привычке ел он быстро, а тут еще его угощали домашней пищей, так что тарелка с пирожками быстро опустела.

Сяо Мин внезапно рассмеялся:

– А Летающий тигр в нашей операции не последнее лицо. Безусловно, мы не можем раскрывать перед ним все свои карты, но с ним считаться нужно. Он теперь будет твоим родственником, однако по-прежнему останется в лагере наших врагов. Если он узнает, что ты занимаешься снабжением советского района, то может не посмотреть, что ты его зять, – выдаст! Опять же, скрыть от него свою деятельность ты вряд ли сумеешь – через его дом будут переправляться большие партии грузов. Один раз удалось сделать это незаметно, но за первой партией материалов последует вторая, за ней – третья… И наступит такой день, когда придется давать ему объяснения, тут простыми отговорками не отделаешься. Надо заранее что-то придумать! – Сяо Мин, полузакрыв глаза, задумался, потом продолжил: – У меня такая мысль: если пойти на хитрость и сказать ему, что ты торгуешь оружием, а? В глазах таких людей, как Чэнь Гуй-шэнь, торговля – будь она, законной или незаконной с государственной точки зрения – всегда законна, раз она дает прибыль. Думаю, что, узнав об этом, он даже поможет тебе или по меньшей мере сделает вид, что ничего не знает и не станет мешать. А нам ничего другого и не нужно. Ну как, мысль подходящая?!

– Вполне! Люди, которые ведут такой образ жизни, как Летающий тигр, любят покровительствовать друзьям, и он помехой мне не будет, – ответил У Чжи.

– Тут важно также, как к этому Тигру подойти… А если он, предположим лучшее, будет тебе помогать, то ты не забудь его отблагодарить – даром эти люди тоже ничего не делают. Вот после этого уже можешь ему доверять.

Долго еще беседовали друзья в этот вечер. Сяо Мин посоветовал У Чжи продолжить сбор разведывательных сведений для Красной армии. Он же порекомендовал доложить командующему Ли, что переформирование отряда Цинь Бяо проходит успешно, чтобы Ли Юй-тин как можно дольше не вспоминал о Цинь Бяо и его отряде. На прощание он посоветовал усилить воспитательную работу среди крестьян деревни Циншиянь, используя для этого Сян-цзы и Го Чжэн-юня.

У Чжи вышел из дома Сяо Мина с таким чувством, словно с души его сняли камень: теперь он имел точный план действий.

Прохожих на улицах уже было мало. Бездомные бродяги укладывались спать прямо под открытым небом, где-то пела женщина – это пение походило на заглушенное рыданье. Какой-то пьяный офицер орал на всю улицу непристойные частушки.

Каждый раз, когда У Чжи попадал в этот город, ему казалось, что здесь не хватает чистого воздуха; особенно обострилось это чувство после того, как он побывал в советском районе.

У Чжи поднял голову, увидел серебряный серп луны и вспомнил, что до его свадьбы осталось всего лишь пять дней.

Глава 20
ШУМНАЯ СВАДЬБА

В ясный погожий летний день в селе Циншиянь царило невиданное веселье. От взрывов петард и хлопушек дымом заволокло склоны окрестных гор. Гремели барабаны, звуки горнов сотрясали небо. Перепуганные птицы покинули окружающие селение леса и улетели далеко в горы.

Гости прибывали отовсюду. Одни были одеты в традиционные длинные халаты, другие – в короткие куртки. Были среди гостей и богатые и бедные.

Го Чжэн-юнь и местные крестьяне братья Ван-старший и Ван-младший принесли в качестве свадебного подарка плоды местной земли – пять шэнов[47]47
  Шэн – мера объема, равна 1,04 литра.


[Закрыть] грецких орехов и восемь цзиней каштанов.

В западном и восточном флигелях было полно гостей, и У Чжи увел крестьян во внутренний двор, где можно было свободно поговорить.

Братьев Ван рекомендовал Го Чжэн-юнь, и У Чжи уже имел возможность убедиться в их надежности.

Вечером в день своего возвращения из города У Чжи отправился к Го Чжэн-юню. Тот рассказал ему, что люди Сюй Яо-мина патрулировали на дорогах три дня, ничего подозрительного не заметили и группа за группой возвратились на главную базу отряда. У Чжи тут же отправил Го Чжэн-юня в советский район, а с братьями Ван послал письмо Цинь Бяо, в которое вложил поддельное послание Сюй Яо-мина. И вот только сегодня его посланцы возвратились, и он с нетерпением и некоторым беспокойством ждал их сообщений.

Комната, в которой жил У Чжи, была отведена новобрачным, а соседняя с ней пустовала. Сюда и привел У Чжи своих гостей.

Ему не терпелось поскорее узнать результаты, и он спросил, нашел ли Го Чжэн-юнь нужного человека. Тот ответил, что он разыскал товарища Сюй И-синя, вручил ему письмо и принес ответ. Он размотал свой головной платок и из какой-то складки вынул клочок бумаги. У Чжи торопливо развернул и прочел:

«С вашим планом согласны.

С ю й  И-с и н ь».

У Чжи очень интересовало поведение Цинь Бяо, и он стал расспрашивать братьев Ван о том, что они узнали в пещерах Луцзяндун.

– Сам главарь их неграмотный, поэтому твое письмо читал ему помощник, – ответил Ван-старший. – Цинь Бяо и до конца его не дослушал, вскочил со стула и начал ругаться…

– Потом оба ушли совещаться, – перебил брата Ван-младший, – а нам велели ждать. Не успели мы поесть, помощник выносит нам ответ.

– Бумажка эта у меня, – сказал Ван-старший, достал из кармана бамбуковую трубку и из мундштука ее вынул скатанную трубочкой записку. В записке было всего лишь две фразы:

«Пятнадцатого – полнолуние. На подарок отвечаем подарком».

А пониже был нарисован кружок с крестиком. Это означало, что записка действительно от Цинь Бяо, но У Чжи с некоторой тревогой думал: какой подарок его ожидает?

– А что еще сказал вам помощник главаря? – допытывался он у братьев Ван.

– Он только передал нам письмо, а говорить – ничего не говорил! – в один голос отвечали они.

У Чжи продолжал теряться в догадках, но тут на улице раздались звуки гонга. Он наклонился к Го Чжэн-юню и, понизив голос, сказал:

– Если ты увидишь здесь  н е к о т о р ы х  знакомых, то не спеши с ними здороваться, лучше сделай вид, что не узнал. А теперь, – сказал он громко, – идите в другой флигель и выпейте за молодоженов! – и он направился к выходу, но в дверях чуть не столкнулся с вбежавшей в комнату Дурочкой. Сегодня на ней было новое платье, в волосах красовались цветы.

– Там пришли шаферы, которых ты пригласил, – быстро затараторила девушка. – Одеты с таким шиком, как артисты!

У Чжи поспешил к гостям. Навстречу ему шел молодой парень в длинном суконном халате, из-под которого виднелся новенький черный сюртук, и в серой парадной фуражке. Его круглое лицо сияло улыбкой. У Чжи с трудом узнал в нем политрука Чэня. Сзади стояла молоденькая девушка, в толстой косе которой красовалась алая шелковая лента. Девушка также была в красивом новом платье, и У Чжи, тоже с трудом узнал в ней Цзинь-хуа, предводительницу молодежи в советском районе.

Политрук Чэнь отвесил вежливый поклон и с торжественным видом произнес:

– Желаю дорогому брату большого счастья! – он повернулся к своей спутнице. – Это и есть наш новобрачный, приветствуй его низким поклоном!

Сдерживая улыбку, девушка отвесила жениху поклон. В это время во дворе музыканты – «глашатаи» затрубили в трубы, забили в барабаны и тарелки, давая знать хозяевам, что прибыли гости. Из дома вышел Чэнь Гуй-шэнь в праздничной одежде, но с неизменным зеленым платком на голове. Лицо его сияло довольной улыбкой. У Чжи поспешил представить гостя:

– Это мой сводный брат Чэнь Ю-фу, о котором я уже тебе говорил!

Политрук Чэнь поспешно поклонился хозяину:

– Поздравляю вас, почтенный господин Чэнь!

– И вас поздравляю! – с улыбкой отвечал хозяин, вспомнив, что У Чжи рассказывал ему об этом госте, известном наньчжэнском торговце и его лучшем друге. Сегодня почетный гость выполнял роль шафера на свадьбе, и поэтому Летающий тигр лично проводил его в дом.

В гостиной – самой большой из пяти комнат хозяйского дома – на стене красовался длинный свиток из красного шелка, на котором был нарисован яркий пион. Надпись внизу гласила: «Цветок богатства и почестей». По бокам рисунка – параллельная надпись:

 
Пусть ваши сердца навсегда сохранят
Память о тысячах смелых солдат,
Идущих за родину в бой.
 
 
Пусть вас благородной семьей назовут,
Пусть дети мужают и внуки растут,
Как гордая слива зимой.
 

Вверху было написано: «Офицеру У Чжи по случаю его бракосочетания», кроме того, внизу была еще одна надпись: «Подарок от командующего Ли Юй-тина». И хотя все остальные стены комнаты также были завешены преподнесенными молодоженам пологами радости[48]48
  Полог радости – кусок красного шелка с наклеенными золотыми иероглифами – поздравление по случаю свадьбы.


[Закрыть], свитками с изречениями, эта картина привлекала всеобщее внимание и явилась предметом особой гордости Летающего тигра. Хозяин повесил ее в центр зала, чтобы все родственники и друзья могли видеть, какой у него знатный зять, – сам командующий прислал ему подарок на свадьбу. Таким достойным родственником можно только гордиться!

Когда все уселись за стол, шафер попросил свою спутницу развязать узелок и, вынув из него небольшой сверток в красной бумаге, вручил его жениху со словами:

– У брата У Чжи сегодня большой день. К сожалению, я узнал об этом радостном событии слишком поздно и не имел возможности приобрести достойный подарок. Поэтому прошу принять сто серебряных юаней на покупку украшений для невесты.

– Почтенный брат слишком расточителен! – стал отказываться жених. – Стоило ли делать такой дорогой подарок?!

Сидевшие за столом гости и сам Летающий тигр не могли отвести взоры от внушительного свертка с деньгами. Сквозь бумагу проступали ребра монет, и во взорах присутствующих загорелись алчные огоньки. Но вот, наконец, У Чжи принял подарок и спрятал его.

Политрук Чэнь и Летающий тигр обменялись несколькими вежливыми фразами о здоровье и о погоде, а затем жених пригласил их в восточную комнату, служившую спальней хозяину. Здесь было значительно тише. Хозяйка о чем-то беседовала с двумя родственницами, но, увидев хозяина и жениха, вместе с женщинами вышла из комнаты. Летающий тигр устал от дневных хлопот и теперь, не стесняясь, сладко зевал. Его давно уже тянуло к трубке с опиумом, но он из вежливости сначала предложил ее гостю, а когда тот отказался, прилег на кровать и с наслаждением закурил. Вскоре комнату заполнило густое облако дыма.

Жених, политрук и Цзинь-хуа сначала молча сидели около хозяина, потом У Чжи подмигнул гостю, и тот с улыбкой обратился к хозяину:

– Я давно наслышан о славном Летающем тигре, господине Чэне, но, к сожалению, нам лично не приходилось встречаться. К счастью, сегодня, в такой знаменательный для моего брата день, мне представилась возможность познакомиться с вами. Сердце мое преисполнено радости!

Летающий тигр уже успел слегка опьянеть от опиума, он приподнялся и возбужденно ответил:

– Что вы, что вы! Вы мне оказываете слишком много чести! Наш зять частенько говорил о вас, рассказывал, что вы путешествовали по разным краям, много повидали, и я проникся к вам большим уважением! Край наш горный, захолустный, но богатый. Я слышал, что вы намерены заняться у нас торговлей, и я приветствую ваше намерение. Вы, не прогадаете! И я здесь кое-какой авторитет имею! Если я смогу хоть чем-нибудь быть вам полезен, можете на меня рассчитывать.

Радушие хозяина было очень кстати. Политрук Чэнь понял, что У Чжи почву подготовил, и решился, не откладывая дела в долгий ящик, сразу приступить к главному.

– Почтенный господин Чэнь, – начал политрук, – вы для меня теперь не посторонний человек, и я скажу вам всю правду. Рядом с вами, в советском районе, цены очень высокие и за все платят наличными деньгами. Там можно хорошо заработать. Я хочу отвезти туда кое-какие товары. Вы не могли бы мне помочь?

Летающий тигр вытаращил от удивления глаза, почесал затылок и с сомнением произнес:

– Везти товары в советский район? Это очень опасная затея!

У Чжи незаметно подмигнул политруку, тот быстро взял из рук молчавшей все время Цзинь-хуа сверток и с улыбкой проговорил:

– Как говорится: «Если хочешь есть баранину, не бойся запаха барана». Нам, торговцам, прежде всего следует думать о прибылях, а не об опасности. Если получится беда, значит так Небо предопределило, и вы тут окажетесь ни при чем. Мы сегодня впервые встречаемся с почтенным господином Чэнем, и мне хочется в память об этом дне преподнести ему скромный подарок.

Политрук начал разворачивать сверток, и Летающий тигр увидел в нем коробочку с очень дорогим прибором для курения опиума. Мундштук трубки был сделан из яшмы, а вся она – инкрустирована серебром. По яшме был тонко выгравирован красивый орнамент из цветов.

Летающий тигр так и впился глазами в подарок, но сдержался и стал церемонно отказываться:

– Почтенный брат, к чему это? Я просто не смею…

Но гость продолжал разворачивать сверток, достав оттуда сначала цветастый шелковый халат, а за ним черные шелковые брюки.

– Мы дарим вам погребальную одежду[49]49
  В старом Китае состоятельные люди готовили себе гроб и погребальную одежду при жизни.


[Закрыть], но надеемся, что она потребуется не раньше чем вам исполнится сто лет. Только не знаю, подойдет ли она по размеру? – передавая одежду хозяину, сказал гость.

Летающий тигр был очень тронут подарками, особенно погребальной одеждой. Еще года три тому назад он заказал себе гроб из крепкой ели. Его покрыли лаком и поставили в западном флигеле. Гроб был предметом особых забот хозяина. Никто в доме не смел прикоснуться к нему. И только по случаю свадьбы Летающий тигр разрешил на время перенести его на задний двор. Однако погребальной одежды он себе все еще не справил, и подарок пришелся ему по сердцу.

Надо сказать, что вещи, преподнесенные сегодня в качестве подарков Летающему тигру, в свое время принадлежали одному помещику. Все его имущество во время аграрной реформы в советском районе было конфисковано и распределено между крестьянами. Погребальный костюм и прибор для курения опиума никому не потребовались и хранились в Народном совете. Отправляясь на свадьбу, политрук Чэнь решил, что эти вещи будут подходящим подарком Летающему тигру. И он не ошибся.

Летающий тигр поглаживал рукой подарки и уже был не в силах отказаться от них.

– Почтенный брат, вы слишком добры ко мне! Такие дорогие подарки! Ни за что ни про что!.. Вы очень благородный человек. Я и отказаться от них не могу, и принять их мне совестно.

У Чжи поспешил рассеять сомнения старика:

– Берите подарки, берите, ничего особенного в этом нет. Мы с Чэнем почти что родные братья, и его подарки все равно что мои.

Летающий тигр с тысячью благодарностей принял подарки и сказал:

– Прошу почтенного брата понять меня правильно. Мои слова об опасности вашей затеи были искренними. Я вовсе не боюсь, что могу оказаться впутанным в это дело, меня беспокоит только одно: чтобы почтенный брат не понес убытков. Здесь, в наших краях, особенно на дороге в советский район, действует много разбойничьих шаек. И если бандиты захватят ваши товары, то вы потеряете и курочку и яичко. Разве не так? А ведь вы – названый брат У Чжи, и я не могу быть равнодушным к тому, что вы понесете убыток. Вот я и хочу предупредить вас: если уж вы решаетесь на это дело, то пробирайтесь прямо через горный хребет. Конечно, место это труднопроходимое, зато лишних людей не бывает. Правда, там можно угодить в пасть тигру или леопарду или просто заблудиться и умереть с голоду. Но зато эта дорога намного короче.

У Чжи был доволен тем, что Летающий тигр должным образом воспринял их идею «торговли в советском районе». Он внимательно изучал по карте этот район и хорошо помнил, что, перевалив через хребет, действительно можно сразу попасть в самый центр советского района – уезд Тунцзян.

– Дорога, о которой ты говоришь, очень заманчива для моего друга, но ведь он совсем не знает этих краев, а идти ему не одному, а с грузом… Вряд ли он без толкового проводника и носильщиков сможет проделать этот путь!