Текст книги "Особое задание"

Автор книги: Юань Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

У Сюй И-синя так и чесались руки – ведь он сам не так давно был подростком и слыл первым стрелком из лука среди ребят. Он поднял с земли небольшой камень и швырнул зайцу в голову, тот упал и вытянул лапы. Мальчик быстро подбежал к зайчонку и поднял его за уши.

– Он еще живой! – обрадовался мальчуган и протянул добычу И-синю.

– Нет, мне он не нужен! Возьми его себе, будешь с ним играть!

Круглые глазенки мальчишки заблестели, он погладил зайца, потом прижался к нему лицом, не зная, как выразить свою радость. Сюй И-синь присел на камень и усадил мальчишку рядом с собой.

– Как тебя зовут, братишка? – спросил он, погладив мальчика по голове.

– Те-чжу!

– Кто у тебя дома есть?

– Отец и мать.

– Отец где сейчас?

– Ушел за дровами.

– Сколько же тебе лет?

– Девять.

Хотя и стояло лето, но в горах было прохладно. И-синь удивился, что такой большой мальчик ходит совершенно голый. Он обнял его за худенькие плечи.

– Те-чжу! Сейчас уже холодно, а ты совсем раздет. Хочешь, я дам тебе свою куртку – согреешься?

– Не надо, у меня скоро своя будет.

– Откуда?

– Придет мой дядя, и у меня будет куртка.

– А у твоего дяди много денег?

– Нет, он такой же крестьянин, как и мой папа.

– Откуда же он возьмет деньги на куртку?

– А-а, ничего ты не понимаешь, он вовсе не будет покупать мне куртку, – мальчик с трудом выговорил непривычное для него слово «покупать» и, недовольно взглянув на И-синя, с чувством собственного превосходства пояснил: – Мой дядя говорит, что, как только они придут, мы сразу сможем разделить помещичье зерно, одежду, все, все!

Такое объяснение очень удивило И-синя, и он, понизив голос, спросил:

– Твой дядя в Красной армии?

– Да, – утвердительно кивнул головой мальчик. – Он и бабушка живут в советском районе.

– В какой деревне?

– Лоуфанпин.

– Так вот оно в чем дело! – обрадовался Сюй И-синь. Действительно, как говорится: «В железных башмаках весь свет исходил, чего искал – не нашел, а оно рядом было, и ходить никуда не надо!» Ведь И-синю и в голову никогда бы не пришло, что через этого мальчика он сможет найти в деревне нужных ему людей. Раз появилась такая ниточка, то дальше дело пойдет лучше. Он снял с себя куртку и набросил ее на плечи Те-чжу со словами:

– До дележа помещичьего добра еще далеко, а сейчас прохладно – надень мою куртку.

– Нет, нет, не надо! – отказался мальчик.

– Почему не надо?

– Отец побьет меня за это.

– Не будет он тебя бить. Ты скажи ему, что тебе ее подарил земляк, дядя Сюй И-синь.

Те-чжу не стал больше отказываться. И-синь одной рукой взял у него зайца, а другой помог надеть куртку. Хотя она была велика мальчугану – полы свисали ниже колен, а руки не были видны из рукавов – он, очень довольный, оглядывал себя со всех сторон. Похоже было, что никогда прежде он не носил одежды, хотя ему уже минуло девять лет. Сюй И-синь подвернул ему рукава и подвязал куртку лианой.

– Как зовут твоего отца? – спросил И-синь.

– Го Чжэн-юнь.

– А мать?

– Фамилия ее Су, а имени нет.

– Где же ваш дом?

Те-чжу вытянул руку в сторону бамбуковой рощи за окраиной деревни:

– Вон там… Дядя Сюй, вы зайдете к нам?

– Может быть, зайду вечером, – ответил И-синь и, опустившись перед мальчиком на корточки, строго сказал: – Те-чжу, будь осторожнее: никому не говори о том, что ты рассказал мне, – ни о том, что твой дядя служит в Красной армии, ни о том, что собираются делить помещичье имущество. Понял?

– Почему нельзя говорить?

– Если об этом узнают плохие люди, они могут арестовать твоего отца.

Мальчик задумался, потом ответил:

– Ладно, я никому не скажу.

По возвращении в дом Летающего тигра И-синь поделился своими впечатлениями с У Чжи. Беседу их прервала хозяйка, принесшая бамбуковый кальян. Сюй И-синь поспешно вскочил со своего места и пригласил ее сесть. Сам он стал в сторонке, подчеркивая свое положение ординарца.

Дородная хозяйка была одета в широкую синюю куртку на подкладке, из-под которой виднелась теплая черная кофта. Усевшись, она обменялась с У Чжи традиционными вежливыми фразами, а затем сказала:

– Господин офицер очень помог Чэню – ведь он из-за этой книги совсем покой потерял, даже сна лишился.

Она говорила и внимательно рассматривала У Чжи. Затем начала задавать ему вопросы. Ее интересовало все: и сколько ему лет, и кто у него родители, и какое у него жалованье, и многое другое.

У Чжи не мог понять, что у нее на уме, и поэтому отвечал ей с некоторым беспокойством. Выслушав ответы на все интересующие ее вопросы, хозяйка принялась расхваливать его.

– Ты настоящий офицер! И внешность у тебя подходящая – лицо сытое и круглое, по всему видно, что в будущем достигнешь и богатства и почестей!

Такая неприкрытая лесть вызвала у молодого офицера чувство досады. Но хозяйка ничего не заметила и, еще поговорив немного в том же духе, встала и, переваливаясь с ноги на ногу, вышла из комнаты.

– Вот ведь незадача! Что этому дьяволу в юбке нужно от меня? – горько усмехнулся после ее ухода У Чжи.

– Ничего страшного. Это даже хороший признак, – подмигнул товарищу И-синь.

Тут в комнату с хихиканьем вошла Дурочка и сказала И-синю:

– Ординарец, тебя зовет моя мама.

– Интересно, что бы это значило! – ухмыльнулся И-синь, бросив взгляд на У Чжи, и пошел в комнату хозяйки.

Та угостила его тыквенными семечками и сразу же приступила к делу.

– Скажи, у твоего офицера жена есть?

– Пока нет, ищем подходящую девушку.

Услышав такой ответ, хозяйка самодовольно ухмыльнулась и продолжала:

– У меня и дочь и племянница – обе невесты! Ты не смотри, что дочку мою прозвали Дурочка – это прозвище ей дали, чтобы обмануть злых духов, а так она совсем не глупая девушка. Племянницу я также воспитываю с самого детства, она мне как родная дочь. Можно сосватать твоего офицера. Ну, что скажешь?

Сюй И-синь задумчиво почесал затылок, потом ответил:

– Твоя дочь, пожалуй, еще слишком молода, чтобы выходить замуж, а Сян-цзы девушка подходящая. Только, почтенная госпожа, не следует спешить с этим делом, сначала нужно узнать, что думает мой господин… Я это выясню и сообщу тебе. Завтра мы покидаем вашу деревню, но дней через семь-восемь снова вернемся сюда. Но независимо от этого я поговорю со своим хозяином.

– Ты же сам понимаешь, что наших девушек можно выдать только за офицеров или чиновников, – разоткровенничалась хозяйка. – Если ты сосватаешь одну из них за твоего офицера, то я в долгу не останусь, учти!

– Я и сам не прочь погулять на свадьбе!

Когда Сюй И-синь рассказал У Чжи о своем разговоре с хозяйкой, тот приуныл. Если отказаться от предложенной женитьбы – испортятся отношения с Чэнь Гуй-шэнем, и тогда может сильно пострадать их дело. Соглашаться тоже радости мало. Пока он холостяк, он свободен и распоряжается собой как угодно, может выполнить любое задание партии. А женитьба всегда связывает. К тому же еще неизвестно, как отнесется Сян-цзы к его подпольной деятельности. Действительно, задала ему хозяйка задачу!

– Дружище, не стоит так тревожиться, – пытался успокоить его И-синь. – Инициатива пока что в наших руках. У нас есть время, чтобы хорошенько обдумать и взвесить все обстоятельства. Если ты решишь жениться, то так и сделаем, а не хочешь – кто тебя насильно заставит?

У Чжи только невесело усмехнулся в ответ.

Когда стемнело, Сюй И-синь ушел, а У Чжи остался один в комнате и продолжал переплетать книгу. К нему часто забегала Сян-цзы. Она то приносила чай, то подавала воду для умывания, то угощала его грецкими орехами и каштанами. Девушка пользовалась любым поводом, чтобы поговорить, с ним или что-нибудь для него сделать. Он, например, снял накануне свою куртку, изодранную в лесных зарослях, и сейчас заметил, что Сян-цзы уже успела аккуратно заштопать и залатать все прорехи на куртке и повесить ее на место. Его измазанные грязью башмаки были вычищены и снова стояли на своем месте – под кроватью.

Каждый раз, когда Сян-цзы заходила в комнату гостей, она испытывала какой-то душевный подъем, чувствовала, что сердце ее бьется быстрее, а щеки начинают гореть. А стоило ей выйти из комнаты, образ У Чжи не покидал ее до тех пор, пока она не приходила в его комнату снова.

Девушка была вся во власти нового для нее чувства, и оно прорывалось в ее словах, сияло в глазах. Надо было быть слепым, чтобы не заметить этого.

У Чжи, конечно, все видел, и, по совести говоря, Сян-цзы тоже ему очень нравилась, но он сдерживал свое чувство, снедаемый противоречивыми мыслями. И чем больше девушка выказывала ему свое расположение, тем больше терял он душевное равновесие и старался держаться как можно строже. Он думал, что его ледяной тон охладит ее пыл, но получалось совсем наоборот, ибо Сян-цзы считала, что такое поведение говорит о его порядочности, а значит, ему можно довериться.

Хозяйка сама пришла к выводу, что у дочери ее нет никаких шансов понравиться гостю, и поэтому не только не стала мешать племяннице, но даже тайком подбадривала ее.

После ухода И-синя девушка разожгла в комнате гостей печку и устроилась у огня чинить туфли, а У Чжи читал вслух о подвигах бойцов, воевавших на северо-востоке против японских захватчиков. Кончив читать, он сказал:

– Тебе самой надо научиться читать и побольше интересоваться тем, что происходит в стране.

– Кто же не хочет учиться? Но ведь некому меня учить! Вот если бы ты согласился…

Ее лицо то ли от близости к огню, то ли от наплыва чувств раскраснелось и напоминало в эти минуты спелый плод граната, а черные глаза светились счастьем.

У Чжи показалось, что девушка слишком долго находится в его комнате, и, опасаясь пересудов, он несколько раз намекал ей, что пора уходить.

– Да, да, уже поздно, мне нужно идти! Ты ведь устал за день… – отвечала Сян-цзы, но сама и не думала уходить.

Только после возвращения И-синя она с явной неохотой вышла из комнаты. Дурочка уже спала. Сян-цзы тихо разделась и легла. Но сон к ней не шел. Она снова и снова вспоминала все слова, сказанные ей за день У Чжи. Она чувствовала, что он правдив и справедлив в своих суждениях. Действительно, разве судьба предопределила, что бедняки должны всю жизнь страдать? Почему Скороход убил ее отца, но не смеет трогать таких людей, как Чэнь Гуй-шэнь? Как дядя купил свои земли в горах? Почему он обманывает и обсчитывает крестьян?

На все эти вопросы У Чжи сумел убедительно ответить. Она проникалась все большим уважением к нему. Она тайком подслушала разговор тетки с его ординарцем и теперь не знала, что ей и думать.

«Он сказал, что я девушка подходящая. Что это значит? Что я для него хорошая или так себе? Как-то неопределенно».

Мысли ее путались все больше, и на сердце становилось тоскливо. Она беспокойно ворочалась с боку на бок и долго не могла уснуть.

Глава 12
«ЧУЖАК»

Сюй И-синь был полон мыслями о предстоящей встрече с Го Чжэн-юнем – он возлагал на эту встречу большие надежды.

Когда наступили сумерки, он пошел к домику, который ему показал днем Те-чжу. Дойдя до рощи, он заметил две крытые камышом хижины с расчищенной от бамбука площадкой перед ними. Он подошел ближе и увидел Те-чжу, который кормил зайца в клетке. К удивлению И-синя, на мальчике не было подаренной им куртки, и он снова был голым. Сюй И-синю это показалось недобрым признаком, тем не менее он подошел сзади к мальчику и ласково произнес:

– Кормишь, значит, зайца?

Те-чжу повернул голову и посмотрел на И-синя, но тут же опустил ее и, не проронив ни слова, продолжал заниматься своим делом. И-синь успел заметить его покрасневшие глаза и сердито сжатый рот. В этот момент из хижины вышел могучего телосложения крестьянин и холодно спросил:

– Господин, кого тебе нужно?

Сюй И-синь понял, что это и есть Го Чжэн-юнь. Он с первого взгляда узнал в нем того самого дровосека, которого они встретили в лесу, когда искали дорогу в деревню. Однако почему он так враждебно смотрит на гостя?

– Ты почтенный брат Го?

– Меня зовут Го Чжэн-юнь. Какое у тебя ко мне дело? – враждебным тоном снова спросил отец мальчика.

Из дому вышла одетая в рваный старый халат женщина, в руках она держала куртку, ту самую куртку, которую И-синь днем подарил мальчику. Виновато улыбаясь, она протянула ее И-синю:

– Господин, возьми свою куртку, ребенок ничего не понимает, ты уж его извини!

– Простите, но здесь какое-то недоразумение. Я увидел, что мальчику холодно, и с самыми добрыми намерениями отдал ему свою куртку…

– Он с самого детства ходит без ничего, привык уже к холоду.

– Мы не можем принять эту куртку, возьми ее обратно! – почти в один голос проговорили муж и жена.

Их упорство явилось для И-синя полной неожиданностью. Ему захотелось забрать куртку и уйти восвояси. Но поступить так, значит завалить все дело. И-синь решил поставить все на карту, но не отступить. Он взял куртку, огляделся по сторонам и сказал:

– Мне нужно поговорить с вами, но здесь неудобно, лучше в доме. Что касается куртки, то это ваше дело… – и, не дожидаясь приглашения хозяина, он вошел в дом.

Го Чжэн-юнь недоуменно переглянулся с женой и молча последовал за гостем, Когда они вошли, Сюй И-синь плотно прикрыл дверь. В комнате было темно. Хозяйка, почему-то дрожа всем телом, зажгла маленькую лампочку. Сюй И-синь держался очень спокойно.

– Вам не следует меня бояться, – нарушил он, наконец, гнетущую тишину, – я не разбойник и не сделаю вам ничего дурного. Я офицер Красной армии!

При этих словах хозяева снова растерянно переглянулись. Го Чжэн-юнь почти вплотную подошел к гостю, скрестил руки на груди и, смерив И-синя недобрым взглядом, раздельно произнес:

– Господин офицер Красной армии или кто другой, мы тебя не знаем! Мальчонка – несмышленыш, и наболтал бог знает чего, не стоит его болтовню принимать за чистую монету.

– Брат Го, действительно мальчик еще слишком мал и плохо разбирается в жизни. Но почему вы все время называете меня господином? В нашем советском районе господ уже давно прогнали, а бойцы с крестьянами живут как одна семья.

– А может быть, ты гоминдановец, почем я знаю? – недоверчиво проговорил хозяин.

– Вы мне не верите? Хорошо, я сейчас вам докажу, кто я… – Сюй И-синь обратился к хозяйке: – Сестра, я часто бываю в Лоуфанпине, где живут родственники твоей матери, и знаю многих из них. Су Ю-тин тебе кем приходится?

– Родным братом! – машинально ответила хозяйка, и выражение недоверия сошло с ее лица.

– Ты очень похожа на своего брата. А помнишь, как он вынужден был продать свою семилетнюю дочь, чтобы уплатить долг живодеру Шао? Сейчас этот живодер получил по заслугам. Ваша семья имеет теперь свою землю, а твоя племянница Цзинь-хуа стала председателем сельского молодогвардейского отряда и очень хорошо проявила себя.

– Смотри, он говорит правду! – изумленно взглянула на Чжэн-юня жена.

Го Чжэн-юнь взял гостя за локоть и неожиданно спросил:

– Я слышал, что Красная армия одержала крупную победу. Когда она придет к нам?

Не успел И-синь ответить, как хозяйка засыпала его вопросами о своих родственниках. Сюй И-синь очень подробно рассказывал им о жизни их родственников в советском районе и по лицам Го Чжэн-юня и его жены видел, как радуют их успехи, достигнутые Красной армией и советской властью.

– Рано или поздно Красная армия придет и сюда, – сказал в заключение Сюй И-синь, – но, чтобы ускорить ее приход, надо не сидеть сложа руки.

– А что мы можем сделать? – спросил Го Чжэн-юнь с таким видом, будто готов сию же минуту приступить к выполнению любого задания.

– Сделать можно многое, брат Го, но спешить пока не следует. Мы завтра покидаем ваше селение, но дней через семь-восемь вернемся обратно, тогда я приду к вам, и мы поговорим конкретно. А сейчас самое главное – сохранить наш разговор в тайне!

– Об этом не беспокойся. Мы сделаем все, чтобы Красная армия пришла скорее.

– И предупредите Те-чжу, чтобы он молчал обо мне!

– Ему уже из-за тебя влетело от отца! – усмехнулась хозяйка.

Сюй И-синь подробно расспросил Го Чжэн-юня о каждой семье в деревне, о самых бедных крестьянах, выяснил, кто замешан в связях с бандитами. После этого он тепло распрощался с хозяевами и ушел.

На следующий день У Чжи и Сюй И-синь покидали деревню Циншиянь. Сян-цзы рано утром принесла им теплой воды для умывания, приготовила завтрак. Чэнь Гуй-шэнь еще раз горячо поблагодарил У Чжи за книгу и приглашал в гости. У Чжи обещал через несколько дней вернуться. Им уже нужно было выходить, а У Чжи еще не попрощался с Сян-цзы – ее нигде не было видно. Дурочка сказала, что сестра ушла за дровами.

Выйдя из селения, У Чжи и Сюй И-синь углубились в лес. Воздух был напоен ароматами трав и цветов. Идти было легко и приятно. Они прошли уже около пяти ли, когда сверху послышался знакомый девичий голос:

 
Едва горошек зацветает —
Он извивается, ползет;
Когда в упряжке бубенцы —
И в гору лошадь повезет.
Хочу я только одного:
Чтоб по душе пришелся милый —
Тогда и хлеб из отрубей
Вкусней покажется, чем мед.
 

– У Чжи, она тебя ждет! – улыбнулся И-синь. – Я пойду вперед!

– Не надо этого. Иди рядом!

А девушка продолжала петь. Но теперь песня ее стала грустной и часто прерывалась вздохами:

 
Я провожала друга в путь,
Боялась на воду взглянуть.
Все шел и шел он через мост…
Увидимся ль когда-нибудь?
Стою в тоске на берегу,
Рукой схватилась за перила…
Бежит вода, ушел мой милый.
Как воду, друга не вернуть…
 

Заметив их, Сян-цзы быстро сунула топор за пояс и легко спрыгнула с дерева.

– Я провожу вас до развилки, хорошо?

– Ну что ж, отлично! Спасибо за внимание! – ответил У Чжи. У него не было повода для отказа.

Некоторое время они молча шли по тропе. Наконец Сян-цзы осторожно спросила:

– Вы еще вернетесь?

– Конечно!

– Когда? – она бросила быстрый взгляд на У Чжи.

– Через неделю, наверно.

– Возвращайтесь и поживите у нас подольше!

– Нам неудобно доставлять тебе лишние хлопоты.

– Ну что ты! – запротестовала девушка. – Я буду только рада… Ведь ты обещал научить меня грамоте.

– Хорошо, договорились. Если будешь стараться, то через год даже писать начнешь.

Тем временем они дошли до небольшого каменного мостика через бурливую горную реку. За мостом подымалась высокая гора, а от дороги уходила узкая тропа и вела к буддийской кумирне «Небесное озеро», где начинались позиции войск Шэньсийской армии.

– Дальше я не могу идти, – с грустью в голосе произнесла Сян-цзы, – отсюда дорога прямая, и вы уже не собьетесь.

Путники перешли мост и по извилистой тропинке начали медленно подыматься в гору. Они уже поднялись довольно высоко, а Сян-цзы все стояла на мосту. Им еще долго виднелась сверху маленькая фигурка в синем платочке и с топором за поясом.

Тропа была очень крутой, и они потратили немало сил, прежде чем добрались до перевала. Путь этот действительно оказался намного короче того, по которому У Чжи шел в советский район.

Часовой у кумирни объяснил им: здесь располагается 3-й батальон 1-го полка. Это означало, что произошла смена частей. У Чжи обрадовался.

– Командир батальона Бо здесь? – спросил он часового.

– Здесь!

Не успел тот ответить, как командир батальона появился сам. Он сразу не узнал У Чжи и долго в него вглядывался.

– А-а, офицер штаба У! Так переоделся, что и не узнать! Куда путь держишь?

– По приказу командующего изучал обстановку на соседнем участке фронта! – ответил У Чжи.

– А это кто?? – Бо показал на Сюй И-синя.

– Мой сопровождающий!

Командир батальона удовлетворился этими ответами и гостеприимно пригласил У Чжи к себе. У Чжи и Сюй И-синь переоделись в военную форму, пообедали, а затем снова двинулись в путь. Дорога от кумирни была уже знакома У Чжи, и они шли быстрее.

На следующее утро путники переправились через реку Ханьшуй и вскоре уже были в окрестностях Наньчжэна. Здесь начиналась Центрально-Китайская впадина, и горы кончились. Селения были расположены близко друг от друга, на дороге им то и дело встречались вооруженные солдаты и офицеры, толстые купцы, разодетые девушки, городские франты со сдвинутыми на затылок шляпами и с сигаретами в зубах.

У Чжи не знал, какие изменения произошли в городе за время его отсутствия и сумел ли его ординарец Сяо-хай найти новую квартиру. Он решил действовать осторожно и не вести И-синя сразу в город, а оставить его пока в одной из харчевен у городских ворот. Самому тем временем разведать обстановку и прислать потом за ним Сяо-хая.

Так они и сделали. У Чжи пошел на свою старую квартиру. Там его радостно встретил Сяо-хай.

– Ничего нового нет, – ответил он на расспросы У Чжи, – все по-старому. Писем тоже не было. Приходил тут к вам один человек, просил, чтобы вы сразу же по приезде зашли к нему. Он оставил свою визитную карточку. – Сяо-хай открыл шкатулку и вынул из нее кусочек белого картона.

На карточке было написано: «Отделение сианьской фирмы «Лунчан» в Центральном Китае»; сбоку карандашом была приписана фамилия «Сяо Мин» и наньчжэнский адрес.

Но сколько У Чжи ни рылся в своей памяти, он никак не мог вспомнить человека с такой фамилией.

«Что бы это могло значить? – недоумевал он. Может быть, прибыл человек из Сианя от товарища Вана или от редактора Сун И-юня. А возможно, контрразведка что-то пронюхала, и это какая-нибудь провокация». Продолжая мучительно раздумывать над этим, он спросил Сяо-хая, нашел ли тот новую квартиру. Ординарец ответил, что нашел и уже внес задаток.

«Прежде всего надо пристроить Сюй И-синя; долго оставаться в харчевне ему опасно, – думал У Чжи, – да он и волноваться начнет. К тому же там бывает всякий подозрительный народ и переодетые агенты контрразведки. Чем меньше он там будет, тем лучше!» Он сунул в карман пистолет и велел Сяо-хаю вести его на новую квартиру.

Квартира оказалась совсем недалеко от штаба. Она была полностью обставлена, что очень понравилось У Чжи. Хозяева – старуха и девочка – были людьми простыми. Старуха уже ничего не видела и не слышала. Был у нее сын, который жил в другом городе и лишь изредка навещал ее. Словом, о лучшей квартире трудно было и мечтать. У Чжи наказал Сяо-хаю привести сюда из харчевни И-синя и переправить вещи, а сам решил немедленно отправиться по адресу, указанному в визитной карточке.

У Чжи долго плутал по узеньким переулкам, прежде чем нашел нужный ему дом. Он прошел через внешний дворик, а во внутреннем его встретила женщина лет двадцати с небольшим, коротко остриженная, в длинном ситцевом халате зеленого цвета. Внимательно оглядев гостя, она спросила:

– Кто вы и откуда? Что за дело у вас к господину Сяо?

У Чжи сказал ей свое имя, потом показал таинственную визитную карточку. Увидев ее, женщина не стала больше ничего спрашивать, приветливо улыбнулась и повела У Чжи в дом. Посреди небольшой чистой комнаты стоял накрытый белой скатертью столик. В стеклянной вазе торчали две веточки искусственных цветов.

«Кто же такой этот Сяо Мин? Я не веду никаких коммерческих дел, зачем же я ему мог понадобиться?..» – продолжал он думать.

В комнату вошел человек средних лет в шелковом халате и соломенной шляпе; на его бледном лице выделялись небольшие черные усики. У Чжи с интересом глядел на него.

– Что, господин У не узнает меня? – Хозяин снял шляпу, прищурился, потом взглянул прямо в глаза У Чжи и неожиданно широко улыбнулся.

– Ай-йя! Да это никак ты! – У Чжи обеими руками крепко сжал руку «торговца». – Вот так сюрприз! Никогда не думал, что встречу здесь именно тебя, товарищ Ван!

– Дорогой мой, запомни, что сейчас моя фамилия Сяо, а не Ван! – подмигнул молодому офицеру старый подпольщик, и понизил голос: – Меня зовут Сяо Мин, я нахожусь здесь по заданию сианьской фирмы «Лунчан» для закупки местных товаров, и официально я – уполномоченный этой фирмы. Вот как! – он весело улыбнулся, усадил гостя за стол и поставил перед ним чайный прибор.

После отъезда из Сианя У Чжи не имел прямого контакта с подпольем, и поэтому он не скрывал своей радости от встречи с товарищем Ваном. После первых общих фраз У Чжи спросил:

– Господин Сяо, ты долго здесь задержишься?

– Может быть, долго, а может, и нет. Все зависит от работы…

В комнату вошла встретившая У Чжи женщина с ребенком на руках и положила на стол пачку сигарет.

– Моя жена товарищ Линь, – отрекомендовал ее Сяо Мин и глазами показал ей на окно. Она поняла и вышла во двор покараулить, пока они будут беседовать.

– Можно говорить откровенно? – спросил У Чжи.

– Вполне, место здесь надежное! – Сяо Мин придвинулся поближе к У Чжи, облокотился на стол и шепотом добавил: – Рассказывай все по порядку, начни с того, что ты видел в дороге!

У Чжи коротко рассказал о своих приключениях в пути, о победе, одержанной частями Красной армии, о комиссаре Фу и о представителе командования Красной армии, который пришел с ним. Сяо Мин слушал, стараясь не пропустить ни слова. Время от времени брови его сходились к переносице, и на лбу проступали глубокие морщины. У Чжи в эти минуты замедлял свой рассказ.

Когда он кончил, Сяо Мин прежде всего спросил, как устроили Сюй И-синя. У Чжи рассказал ему о своей новой квартире. Товарищ Ван похвалил молодого офицера за инициативу и смелость, проявленные им при выполнении задания, а затем рассказал последние политические новости. Японцы затягивают мирные переговоры и мечтают о Внутренней Монголии. Нанкинское правительство получает у американцев заем в пятьдесят миллионов долларов, чтобы использовать эту сумму для подготовки нового наступления на Красную армию. Реакционная политика правительства Чан Кай-ши вызвала новый подъем движения сопротивления японским захватчикам. В самом гоминдане и в войсках – разлад. Фын Юй-сян[39]39
  Фын Юй-сян (1882—1948) – китайский политический и военный деятель. В 1927 году выступал на стороне Чан Кай-ши против революции, однако в последующие годы неоднократно конфликтовал с кликой Чан Кай-ши, а в мае 1933 года в сотрудничестве с коммунистами организовал объединенную народную армию сопротивления японским агрессорам, потерпевшую поражение (в августе 1933 года) под двойным ударом войск Чан Кай-ши и японцев.


[Закрыть] стал сотрудничать с компартией и поднял в Чжанцзякоу знамя борьбы против японских милитаристов. Так что последние победы Красной армии и современная политическая обстановка весьма благоприятны для ведения переговоров с командующим Ли Юй-тином. Надо только хорошо помнить об истинных целях и намерениях противника. У командующего главная цель в этих переговорах – сохранить свои силы. Взгляды Сяо Мина на переговорах полностью совпадали с предложениями комиссара Фу, которые тот высказывал в беседах с У Чжи.

– Что же касается просьбы командования 4-й армии о снабжении их разведывательными данными, медикаментами и радиодеталями, – говорил Сяо Мин, – то это непосредственно наша задача, и мы должны сделать все возможное. Задача очень сложная. Основная трудность – заставы противника и дозоры бандитов.

– Да, я уже думал об этом, но пока ничего путного не придумал.

– Дальше, как ты думаешь убрать с дороги два таких препятствия, как Цинь Бяо и Сюй Яо-мин? Кстати, они между собой тоже не ладят, можно этим воспользоваться и привлечь одного из них на свою сторону?

Большие умные глаза Сяо Мина смотрели в упор на У Чжи. Оба молчали. Внезапно тишину нарушил звонок старенького будильника. Сяо Мин выключил его, потом спросил:

– Ты согласился с требованиями Цинь Бяо, которые он выдвинул, когда ты был у него в Луцзяндуне?

– Согласиться-то согласился, – невесело улыбнулся У Чжи, – но это было под давлением обстоятельств – я думал только о том, как бы выбраться из бандитского логова.

– А что, если мы поступим вот как… – Сяо Мин решительно рубанул воздух рукой и начал развивать свою мысль. – Ты предложишь командующему Ли, чтобы банду Цинь Бяо переформировали в отряд миньтуаней и снабдили его необходимыми боеприпасами. Этот даст нам некоторые преимущества. Во-первых, у тебя будет официальный предлог для поездок в тот район и будет обеспечена надежная охрана. Во-вторых, командующий увидит, что ты печешься об увеличении его сил, и еще больше станет доверять тебе. Таким образом, нам будет легче выполнить нашу общую задачу. Что касается самого Цинь Бяо, то я думаю, он вряд ли согласится сейчас открыто встать на сторону Красной армии. Пожалуй, ему больше подойдет другой путь. Он увидит, что ты «исправно платишь по векселям», и станет испытывать к тебе самые лучшие чувства. Впоследствии он поймет также, что нейтралитет сулит и ему самому немало выгод. И последнее: если Цинь Бяо станет командиром полка миньтуаней, он официально займет такое же положение, как Сюй Яо-мин, и перестанет подчиняться ему. В этом случае их соперничество еще более усилится – мы должны будем только не зевать.

– Это отличная идея! – радостно воскликнул У Чжи; он хотел еще что-то сказать, но в это время за окном послышался предостерегающий кашель жены Сяо Мина и ее голос:

– Здравствуйте, тетушка Чжан!

Ван подмигнул У Чжи, и оба они замолчали прислушиваясь.

– Здравствуйте, – ответил за окном женский голос. – Я пришла попросить вас об одном одолжении: вы не могли бы дать мне выкройку для тапок – хочу дочери сшить.

– Я сейчас вынесу вам. Подержите, пожалуйста, ребенка.

Жена Сяо Мина торопливо вошла в комнату, взяла выкройку и вышла. Гостья ушла, жена стукнула в окно.

– Все в порядке, можете продолжать.

– Конкретные шаги я предприму, сообразуясь с обстановкой, – сказал У Чжи. Затем он откровенно рассказал Сяо Мину о своих отношениях с племянницей Чэнь Гуй-шэня и поделился опасениями, не помешает ли любовь выполнению задания партии. Сяо Мин немного подумал, потом весело сказал:

– Ну что же, в следующий раз, когда пойдешь в Циншиянь, захвати с собой свадебные подарки и… женись. Сюй И-синь будет сватом! Делу, я думаю, это не помешает. Только не выдавай себя и свадьбу справляй по всей форме, по старому обычаю!

Считая эту проблему решенной, У Чжи показал Сяо Мину список материалов, которые нужно было доставить в советский район, и они стали внимательно изучать его. Просмотрев список, Сяо Мин сказал:

– То, что нельзя будет достать в городе, я беру на себя!

– Каким образом?

– Очень просто, постараемся «освоить» склады противника.

После встречи со старшим товарищем У Чжи почувствовал прилив новых сил. Весело насвистывая, он направился в штаб. Прежде всего нужно разыскать Ван Ли-жэня. Конечно, Сяо Мин прав, называя Ван Ли-жэня настоящим фашистом. Общение с таким политиканом-приспособленцем чревато большими опасностями. Но командующий доверяет этому типу и ничего от него не скрывает, поэтому пренебрегать Слепым Ваном не следует.

В штабе Ван Ли-жэня не оказалось: он, как сказали, ушел в фотографический салон «Ангел». Узнав об этом, У Чжи поморщился, так как он прекрасно знал, что скрывается под вывеской «Фотография «Ангел». В этом притоне Ван Ли-жэнь пропадал все свободное время. Не брезговал он и сводничеством, знакомя старших офицеров штаба с девушками легкого поведения. Все эти темные делишки обделывались в «Фотографии «Ангел». У Чжи ничего не оставалось, как отправиться туда.

Войдя через небольшую калитку, он оказался в пустынном переднем дворе. Не было видно ни одного клиента, пришедшего сюда фотографироваться. Но, пройдя во внутренний двор, У Чжи услышал шум, доносящийся из главного здания и из двух флигелей. Оттуда шел запах опиума, из комнат слышались громкие выкрики игроков в мацзян[40]40
  Мацзян – азартная игра в кости.


[Закрыть] и стук костей, прерываемые визгливым женским смехом. У Чжи стало не по себе. Он наугад толкнул одну из дверей и сразу увидел Ван Ли-жэня в компании сомнительных девиц. Рядом с ним сидела молоденькая девушка, почти девочка, и внимательно следила за игрой.