Текст книги "Особое задание"

Автор книги: Юань Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17
В «ЗАПАДНЕ»

Сообщение о появлении красных повергло Цинь Бяо в смятение. Он торопливо отдавал приказания об отступлении в пещеры, поспешно собирая свои вещи и одновременно зашнуровывая ботинки. Гэ Вэнь впопыхах раскладывал ящики с патронами по тростниковым корзинам. По двору метались слуги и ординарцы. Стоял невыразимый гвалт.

И только один У Чжи по-прежнему спокойно сидел за столом и продолжал не спеша есть.

Цинь Бяо повесил на пояс подсумки с патронами, сунул за пазуху пистолет и тут только обратил внимание на то, что У Чжи все еще сидит за столом. Он в крайнем изумлении воскликнул:

– Брат У, почему ты сидишь? Разве ты не собираешься удирать?

– Я думаю, что и вам не нужно паниковать, давайте продолжать обед. Ничего страшного не случилось! – спокойно ответил У Чжи.

Цинь Бяо и Гэ Вэнь перестали суетиться и нерешительно сели. Однако к еде они не притронулись. Цинь Бяо не отрывал взгляда от двери.

– Брат У, почему ты так думаешь? – проговорил он торопливо.

– Чем сложнее обстановка, тем больше приходится думать нам, командирам, – спокойно объяснил У Чжи. – Нужно эту обстановку до конца выяснить, проанализировать, а потом уже принимать решение. Например, в данном случае. На мой взгляд, здесь не могут появиться красные. Откуда они сюда придут? Только с северо-востока, то есть с фронта. И если бы даже они решились на такую операцию, то вынуждены были бы прислать не меньше батальона. Но мне думается, что ради одного нашего отряда они не станут снимать с передовой целый батальон. К тому же…

Но не успел он закончить, как дверь распахнулась и вбежавший ординарец доложил, что тревога ложная. Дозорные посты по ошибке приняли за красных свой отряд, возвращавшийся кружным путем из дальней «экспедиции».

При этом известии Цинь Бяо громко расхохотался, дружески похлопал У Чжи по плечу и поднял вверх большой палец:

– Брат У, ты человек выдающихся талантов, я просто не нахожу слов…

Гэ Вэнь наполнил водкой чашки и восхищенно проговорил:

– Почтенный брат У, у тебя есть ум, опыт, знания, и ты разбираешься во всем, как бог! Нам с Цинь Бяо просто повезло, что ты удостоил нас своей дружбой! Я с детства терпел невзгоды, от голода скитался в чужих краях, побирался. Помещик убил моего отца и пустил по миру семью. Мой родной брат и сестры умерли в голодный год. Мне было совсем некуда податься, и я, нарушив все божеские и человеческие законы, стал заниматься разбоем. Но разве я сделал это по доброй воле, разве этого я хотел? Брат У, сегодня твои слова дошли до моего сердца, мне показалось, что с глаз моих спала пелена, что упала стена, закрывавшая от меня мир. Отныне я хочу следовать только твоим советам, хочу исправить свои ошибки и стать настоящим человеком! Давайте за это выпьем!

Они дружно осушили свои чашки. У Чжи никак не думал, что этот эпизод с ложной тревогой окажет такое сильное воздействие на обоих. Особенно удивил его Гэ Вэнь, которого он знал как человека сдержанного и молчаливого. Его пример красноречиво убеждал в том, какую притягательную силу имеют идеи коммунистов. Гэ Вэнь, конечно, еще только пробуждался от кошмарного прошлого, но есть надежда, что он со временем может стать сознательным бойцом революции.

Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, У Чжи после обеда достал из своего мешка несколько присланных комиссаром Фу брошюр и вручил их Гэ Вэню. Тот унес их в свою комнату, улегся на кровать и весь ушел в чтение. Эти книги притянули его, как магнит железо.

Цинь Бяо задушевно беседовал с У Чжи. Постепенно беседа перешла на личность Сюй Яо-мина. Цинь Бяо не просто был недоволен Сюй Яо-мином – он глубоко ненавидел его. У Чжи, в свою очередь, рассказал, как люди Сюй Яо-мина поймали и избили его ординарца.

– Типы вроде Сюй Яо-мина, – говорил У Чжи, – жадны и не имеют никакой выдержки. Такие люди, как правило, не добиваются в жизни ничего значительного. Думаю, его голова недолго продержится на плечах, – и он рассказал поучительную историю о Ван Луне, одном из персонажей романа «Речные заводи»[45]45
  «Речные заводи» – роман китайского писателя Ши Най-аня, рассказывающий о крестьянском восстании под руководством Сун Цзяна в 1120—1122 годах.


[Закрыть], которого уничтожил огнем Линь Чунь.

Рассказывал У Чжи мастерски, и Цинь Бяо слушал его с большим интересом. Когда он кончил, Цинь Бяо с силой хлопнул себя кулаком по колену, вскочил с места и забегал по комнате:

– Да, потрясающая история! Хотя этот самый Ван Лунь жил в древние времена, но и теперь есть сколько угодно таких ван луней. И живые ван луни куда большие негодяи, чем мертвый. Знаешь, что я тебе скажу: у меня такой же характер, как у тебя! Не зря, видно, говорят: «У героев в характерах много общего». Да что тут говорить, ты сам скоро увидишь, что я за человек!

Заметив, что Цинь Бяо вошел в азарт, У Чжи попытался несколько охладить его пыл:

– Не забывай, брат Цинь, что нужно всегда и во всем быть осторожным, как я уже говорил, анализировать обстановку и избегать любых авантюр!

– А чего мне бояться? Потеряю голову – тоже не велика беда! – Он ударил себя кулаком в грудь: – Уж храбрости-то мне не занимать!

По первоначальному плану У Чжи хотел в тот же день возвратиться в Циншиянь, но Цинь Бяо и Гэ Вэнь уговорили его переночевать у них, и он решил посвятить этот вечер воспитательной работе. Он уплатил проводнику Чжану за его труды, и тот один отправился в обратный путь.

Вечером У Чжи сидел в комнате Гэ Вэня и непринужденно с ним беседовал. Гэ Вэнь уже успел прочесть все брошюры, которые ему дал У Чжи. Под впечатлением прочитанного он был возбужден, глаза лихорадочно блестели. Крепко сжимая руку гостя и перескакивая с одного на другое, он торопливо говорил:

– Это просто здорово! Если бы у меня на родине, в Шаньдуне, крестьяне поступили так же, тонам бы не пришлось бежать в Сычуань? А? В этих пещерах можно прожить весь век, а так и не знать, что происходит в мире, да, да!..

В это время в комнату осторожно вошел Хуан. Он наклонился к самому уху Гэ Вэня и что-то быстро зашептал, время от времени бросая взгляды на У Чжи. Лицо Гэ Вэня вытянулось, чувствовалось, что он возмущен. У Чжи спросил, что произошло.

– Толстый Дун, кажется, подслушал наши переговоры, – понизив голос, сообщил Гэ Вэнь, – и сейчас он в своей комнате во весь голос проклинает и Красную армию и тебя. Что нам теперь делать?

«Этот Дун – законченный негодяй! – подумал У Чжи. – Надо его как-то прибрать к рукам, иначе беды не оберешься!» Вслух он сказал:

– Вот смотрите сами: в вашем отряде все бедняки и только один Дун – помещик. Он к вам прилип из страха перед Красной армией. Если он и впредь будет в отряде, то, кроме вреда, вы от него ничего не увидите. А когда поймете это, будет уже поздно!

– Правильно! – воскликнул Гэ Вэнь и выбежал из комнаты. Хуан – за ним.

У Чжи прислушался. Похоже было, что они вошли в комнату Цинь Бяо, но там было подозрительно тихо.

«Цинь Бяо легко выходит из себя и в таких случаях кричит так, что во всем доме слышно, почему же сейчас там тихо?» – недоумевал У Чжи.

Он открыл дверь и осторожно вышел во двор, будто по нужде. На небе не было ни звездочки. В одном из окон горел свет. Во дворе у этого окна безмолвно застыли две фигуры. Они прислушивались к тому, что делается в комнате. Его заметили, и один из стоявших под окном махнул ему рукой. У Чжи, стараясь ступать осторожно, подошел к ним и узнал Гэ Вэня и Цинь Бяо. Слышно было, как в комнате опьяневший Дун разглагольствует:

– Уйдем, старина Чжан! Дома у меня было полно и слуг, и наложниц, и мулов, и лошадей… И теперь я не желаю прислуживать ему! Как говорится, чаша переполнилась! Я все прекрасно… понимаю… с одного взгляда!

– А-а, ерунда! В эти смутные времена лишь бы прокормиться. «Раз уж стал монахом, то знай себе бей в свой колокол!»

– Ты дальше своего носа ничего не видишь! Уйдем в отряд к Сюй Яо-мину, и там будет у нас и жратва и одежда. Он настоящий командир, не то что этот чурбан Цинь! Цинь сам ходил на поклон к Сюй Яо-мину, но ничего не добился… Сейчас связался с этим негодяем У Чжи, а польза от этого какая? Что за тип этот У Чжи? Я давно… чувствую, что он лазутчик коммунистов… Вот увидите, рано или поздно я убью его!

– Хватит тебе! – прервал его третий голос – Смотри, услышит кто-нибудь, не поздоровится! Ты хорошо знаешь характер Циня.

– Плевать! Чего мне бояться? Я однажды уже чуть было не искалечил его! Цинь мне и в подметки не годится, кто кого бояться должен – это еще вопрос! Если он думает связаться с коммунистами, то я и его на тот свет заодно отправлю, а Сюй Яо-мин за это еще и наградит меня!

Цинь Бяо не выдержал, ударом ноги распахнул дверь и неожиданно вырос на пороге. Толстый Дун и три его приятеля сидели на расстеленной на полу циновке и пили водку. В одной руке Дун держал бутылку с водкой, в другой – разорванный веер. Видно было, что он много выпил: глаза налились кровью, на скулах отчетливо проступили желваки. Увидев Цинь Бяо, он струсил, но постарался не подать виду и, заикаясь, спросил:

– А… брат… Цинь… ты чего хочешь?

– Прикончить тебя! – отрезал Цинь Бяо и подскочил к нему.

Толстый Дун вскочил, словно подброшенный пружиной, и замахнулся на главаря водочной бутылкой, но тот успел схватить его за кисть руки, и бутылка отлетела к стене – осколки ее посыпались на пол. Цинь Бяо изловчился и, схватив толстяка за волосы, сильным рывком бросил его на пол.

– Пощади меня, брат, пощади! – дико заорал толстяк.

Но Цинь Бяо прижал его ногой к полу и достал пистолет:

– Ты ведь хотел получить награду, вот и отправляйся за ней к Янвану[46]46
  Янван – владыка ада.


[Закрыть], – и выстрелил ему в голову.

Позеленевшие от страха приятели Дуна молча наблюдали за происходящим.

Цинь Бяо с совершенно спокойным видом, словно ничего не произошло, повернулся к ним и погрозил пистолетом.

– А вы берегитесь! Посмеете у меня пикнуть – отправитесь следом за ним!

– Нет! Нет! Нет! Мы не будем! – в один голос закричали все трое.

На ночь У Чжи устроился в комнате Гэ Вэня. Духота и москиты не давали уснуть, поэтому они расстелили циновки на полу около раскрытой двери, но и здесь не чувствовалось прохлады.

Они сидели на корточках и, обмахиваясь веерами, беседовали. Гэ Вэнь поведал У Чжи печальную историю своей жизни. Семья его отца состояла из семи человек, но после двух голодных лет в живых остался один Гэ Вэнь. Со слезами на глазах говорил он о том, как смерть унесла одного за другим его родных и близких. Затем он откровенно рассказал о первых днях своего пребывания в банде Цинь Бяо. Когда он впервые в жизни грабил одного купца и тот, упав ему в ноги, слезно молил не убивать его: «Пожалей меня, пожалей! Меня дома ждут старушка мать, жена, дети!», у Гэ Вэня не поднялась рука выстрелить в этого человека. Увидевший это Цинь Бяо сказал, что если Гэ Вэнь не застрелит торговца, то он, Цинь Бяо, тут же застрелит Гэ Вэня. Закрыв глаза, дрожащей рукой Гэ Вэнь выстрелил в несчастного.

«Разве есть смысл в такой жизни?» – часто, оставаясь ночью наедине с самим собой, спрашивал себя Гэ Вэнь и, не находя ответа, мучился от угрызений совести. Но чем дальше, тем больше затягивала его разгульная разбойничья жизнь, тем глубже погружался он в смрадное болото этой жизни. И выхода из этого болота уже не было. А попробуешь покинуть банду, тебя «пришьют» свои же или земляки убьют.

Где-то около полуночи небо прорезала молния. В ее ярком свете внезапно возникло бледное худое лицо Гэ Вэня, сидевшего с опущенной головой. Некоторое время в комнате царило молчание. Но вот Гэ Вэнь справился с собой и тихим голосом спросил:

– Брат У, а таких людей, как я, принимают в Красную армию?

– Конечно, принимают, – утвердительно ответил У Чжи. – Но для того чтобы участвовать в революционной работе, не обязательно сейчас же вступать в Красную армию. Если ты по-прежнему останешься в своем отряде, то и там можешь принести большую пользу. Прежде всего ты будешь положительно влиять на Цинь Бяо. Если ваш отряд сейчас действительно не может присоединиться к Красной армии, то никто не запрещает вам сотрудничать с ней нелегально. Кроме того, ты можешь просвещать тех, кто одурманен жаждой легкой наживы, можешь читать им брошюры, которые я тебе передал. И если потом в Красную армию с тобой вступят еще люди, то это будет гораздо лучше, чем если бы ты ушел туда сейчас один.

Загрохотал гром, полил сильный дождь, и в воздухе повеяло прохладой. У Чжи рассказал Гэ Вэню о политике коммунистов, отвечал на вопросы, рассеивал его сомнения.

Давно уже перестал лить дождь, пропели первые петухи, а они все еще говорили.

Утром У Чжи имел короткую беседу с Цинь Бяо. Тот еще раз поблагодарил его за внимание и помощь и пообещал, что его отряд отныне не будет воевать против частей Красной армии. Однако когда встал вопрос о грабеже торговцев, Цинь Бяо уперся и начал жаловаться на трудности. У Чжи не настаивал на прекращении грабежа и только попросил Цинь Бяо подумать об этом, и не одному, а с Гэ Вэнем. Он также посоветовал. Цинь Бяо послать через некоторое время своего представителя в советский район для связи с командованием 4-й армии. У Чжи, в свою очередь, обещал написать друзьям письмо с просьбой хорошо принять этого посланца. Цинь Бяо согласился на это.

Сразу после завтрака У Чжи отправился в обратный путь. Солнце уже стояло высоко, и было жарко, но он шел очень быстро. Миновав ущелье, он увидел на пригорке Сян-цзы. Девушка внимательно всматривалась в дорогу, ожидая У Чжи. Сегодня она была без топора и без обычной вязанки дров за плечами. Лицо у нее было встревоженное и расстроенное. «Что-то случилось!» У Чжи в два прыжка оказался рядом с девушкой.

– Вчера вечером у нас в доме происходили странные вещи! – увидев У Чжи, быстро выпалила Сян-цзы.

– Обожди, давай укроемся где-нибудь, чтобы нас не увидели!

Они забрались в глубь леса и уселись на траву. Здесь их никто не мог видеть, и Сян-цзы начала рассказывать:

– Вчера, когда стемнело, к нам в дом нагрянуло человек десять каких-то незнакомых людей. Просят закурить. Дяди дома не было, он ушел в горы. Я дала им пачку сигарет и говорю, чтобы они уходили. Но они разбрелись по двору, заглядывают в окна, что-то высматривают. Подходят они к твоей комнате, а Сяо-хай встал в дверях и не пускает их внутрь. А они его отталкивают. Тут я не выдержала и позвала тетю. Она на них набросилась, и только тогда мы с трудом их прогнали. Все они одеты как торговцы, у некоторых даже корзины за спиной, но по всему виду их, по разговору чувствуется, что это не торговцы. Сяо-хай спросил их, откуда и куда направляются, но они отшутились и не ответили на его вопрос. Один из них наклонился над печкой, чтобы прикурить, и я увидела, что из-под его куртки торчит пистолетная кобура. Вокруг нашего двора также ходили несколько человек из этой компании и тоже все что-то искали. Двое дежурили снаружи у ворот. Я чувствую, что это плохие люди, но что им было нужно, никак не пойму. Может быть, они тебя искали?

– Может быть. А ты не знаешь, откуда они появились и в каком направлении скрылись?

– Откуда они пришли – не знаю. Правда, соседи говорили, что появились они с юга. Когда они уходили, я догадалась попросить Сяо-хая проследить за ними. Сяо-хай заметил, как они дошли сначала до ущелья, а потом свернули на восток.

У Чжи удовлетворенно кивнул головой и похвалил Сян-цзы:

– Ты молодец, Сян-цзы! Сейчас мы постараемся разобраться в том, что произошло, – это очень важно. Помолчи пока, дай мне подумать.

Он полуприлег на траву и, положив голову на руку, задумался.

«Яснее ясного, что это переодетые бандиты… Направились прямо в дом Чэня и учинили там настоящий обыск. Кого же они искали? Кого же им искать, кроме меня! Но так как меня не оказалось, они ушли с пустыми руками. Пришли они с юга и ушли на юг, а затем свернули на восток… Восемь шансов из десяти за то, что их послал Сюй Яо-мин с наказом расправиться со мной. Да-а, трудное мое положение! Друзья и партийные руководители далеко от меня, а вокруг столько врагов, столько опасностей, что малейшая неосторожность может привести к гибели! То, что один человек погибнет, беда не велика, но вот мое задание?..»

Сидевшая рядом Сян-цзы молча смотрела на него. Ярко светило солнце. В синем просторном небе высоко плыли две тучи, похожие на распластавших крылья орлов.

– Послушай, У Чжи, поручи мне какую-нибудь работу, а? – С детским простодушием попросила Сян-цзы. – Мне очень хочется попробовать свои силы!

«Что, если подыскать себе безопасное убежище? – мелькнула у него мысль. – Это позволит мне продолжать работу!» Он привстал и, крепко сжимая руку девушки, сказал:

– Сян-цзы, я здесь человек чужой, а в вашем краю очень много нехороших людей. Не можешь ли ты помочь мне соорудить шалаш в укромном местечке? Я смог бы, когда нужно, скрываться в нем. Кроме меня, тебя и Сяо-хая, никто не будет об этом шалаше знать. Поможешь?

– А из чего мы сделаем шалаш?

– Несколько бревен и пары циновок будет вполне достаточно.

Сян-цзы, накручивая на палец стебелек полевого цветка, размышляла вслух:

– Бревна мы можем сами обтесать, циновки есть у нас дома, – я смогу их вынести тайком, когда все будут спать. Но не увидит ли нас кто-нибудь, когда мы будем строить шалаш?

– А мы будем это делать ночью.

– Но ведь в темноте ничего не увидишь! К тому же, если подует сильный ветер или польет ливень, циновки не выдержат, придется тебе бежать из своего шалаша! – и она весело расхохоталась.

У Чжи обиделся. Он с ней разговаривает о серьезных делах, а она как малое дитя! Он нахмурил брови, сделал каменное лицо и поучительным тоном произнес:

– Ты сама только что просила дать тебе какое-нибудь поручение. Но стоило мне сделать это, как ты пугаешься трудностей и начинаешь дурачиться. Совершить революцию – это значит перевернуть и небо и землю, это тебе не шутки шутить! Смеешься! А что тут смешного? Ребенок ты, еще ничего не понимаешь. Нет, больше не буду ни о чем тебя просить!

Сян-цзы, поняв, что он обиделся, тоже попыталась сделать серьезное лицо, но только рассмеялась еще сильнее. Наконец она совладала с собой и, нахмурив брови, сказала:

– Ты неправильно истолковал мои слова. Я не хотела смеяться, но так получилось! Я не боюсь трудностей, да и при чем здесь трудности! Мне просто кажется, что шалаш – ненадежное убежище и небезопасное. Тут неподалеку в горе есть пещера, в которой никто не бывает. Когда я была маленькой, отец часто брал меня с собой за дровами, и мы с ним иногда прятались там от дождя. Я думаю, что это будет более надежное убежище, чем твой шалаш.

У Чжи, забыв про обиду, радостно вскочил с места.

– Где эта пещера? Пойдем сейчас туда!

– Нет.

– Почему?

– Боюсь, ты снова меня ругать начнешь! – Она бросила на него лукавый взгляд.

– Ладно, ладно! Пошли!

Сян-цзы шла впереди, У Чжи старался не отставать от нее. Перевалив через вершину одной горы, стали взбираться на другую. Высокие вековые деревья скрыли от них небо, и они продолжали идти в густом полумраке. У Чжи знал только, что они движутся в направлении Циншияня, но деревни все еще не было видно. Наконец они взобрались на вершину горы и потом начали спуск по отвесному каменистому склону. То и дело приходилось нагибаться и придерживаться руками за камни. Сян-цзы шла очень легко, казалось, не тратя никаких усилий. Время от времени она останавливалась, чтобы подождать отстававшего У Чжи, или протягивала ему руку и поддерживала на крутых поворотах.

Наконец девушка остановилась.

– Это где-то здесь!

У Чжи взглянул вниз и, заметив подымавшиеся над лесом дымки, спросил:

– Там деревня?!

– Не узнаешь? – рассмеялась Сян-цзы. – Это же наш Циншиянь!

– А где пещера?

Девушка подняла голову и показала на огромный валун:

– Видишь вот тот камень, похожий на оскаленную морду тигра? Рядом с ним и расположен вход в пещеру.

– Вход большой?

– Не очень, в половину человеческого роста. Да ты не спеши, дай мне самой найти его!

Сян-цзы обошла валун со всех сторон, затем остановилась, подумала и снова стала торопливо осматривать скалу вокруг валуна. Лицо ее от напряжения покраснело. У Чжи решил помочь ей, но и совместные поиски не увенчались успехом. Прошло много времени, а входа в пещеру они так и не могли найти. Наконец Сян-цзы устало опустилась на землю и со слезами на глазах взглянула на У Чжи.

– Что делать?.. Я хорошо помню это место. Но куда же девался вход в пещеру? – Две крупные слезинки медленно, покатились по ее щекам, и она начала рукой тереть глаза.

Глава 18
В ПЕЩЕРЕ

Чжи не мог равнодушно видеть ее слез. Ведь она была в этой пещере последний раз по крайней мере лет пять назад, еще тринадцатилетней девочкой. Конечно, ей сейчас трудно найти вход. Он стал ее успокаивать:

– Глупенькая, зачем ты плачешь? Лучше подумай хорошенько, не ошиблась ли ты местом?

– Нет, не ошиблась. Ведь Голову тигра я нашла!

– В таком случае давай еще искать, только расширим участок поисков. Прошло столько лет, разве ты можешь точно помнить, где именно этот вход.

– Хорошо! – согласилась девушка. Раздвигая руками заросли высокой травы, они медленно двигались на восток.

Вдруг из травы высунулась маленькая мордочка и тут же исчезла.

– Дикая козочка! – шепотом произнесла Сян-цзы и бегом бросилась за животным.

– Оставь ее в покое, нам сейчас не до этого!

Но Сян-цзы так увлеклась погоней, что не обратила внимания на призыв У Чжи. Он хотел было снова отругать ее за легкомысленность, как вдруг услыхал радостный возглас.

– У Чжи, иди сюда! Скорее!

Он подбежал к девушке, и она, показывая ему на просвет в высокой траве, возбужденно сообщила:

– Козочка скрылась сюда. Посмотри, это и есть та самая пещера.

За пять лет подмытые дождями камни обвалились и полузакрыли вход, остальная часть его была так плотно задрапирована высокой густой травой, что без помощи дикой козы, скрывшейся в пещере, вход вряд ли удалось бы найти.

– Посмотрим, что там внутри!

– Обожди, спички у тебя есть?

– Есть! – ответил У Чжи. Хотя он и не курил, но спички были при нем всегда.

Сян-цзы быстро свернула из стеблей травы своеобразный факел, и они, согнувшись, полезли внутрь пещеры. Ноги скользили по обломкам камней, и каждую секунду можно было сорваться вниз.

У Чжи на четвереньках добрался до дна пещеры и с облегчением выпрямился. Голова до потолка не доставала.

– Зажги спичку! – попросила Сян-цзы.

У Чжи чиркнул спичкой и зажег факел. Мимо них с шумом проскочили к выходу две перепуганные дикие козы.

– Какая жалость! Можно было их поймать! – сокрушенно проговорила Сян-цзы.

У Чжи не обратил внимания на коз – он осматривал пещеру. Она была довольно обширной и суживалась в глубину. Но за кругом света от факела была кромешная тьма. Из глубины веяло холодом и сыростью, однако передняя часть пещеры была сравнительно сухая.

– Ну что ж, коз мы прогнали, и теперь я могу спокойно здесь поселиться!

– А ты не боишься?

– Чего мне бояться? Нормальное жилье: нет ни москитов, ни клопов, а самое главное, мне здесь не угрожают более серьезные «паразиты»!

Факел погас, и снова наступил мрак, только со стороны входа пробивались слабенькие лучи света. У Чжи и Сян-цзы медленно выбрались наружу, и солнце ослепило их. У Чжи внимательно осмотрел окрестности пещеры, стараясь хорошенько запомнить все приметы, чтобы в следующий раз не пришлось так долго ее искать.

– Видишь, вон наша деревня. Мы можем пойти напрямик, тут совсем рядом, – объясняла Сян-цзы.

– Пойдем порознь, не надо, чтобы люди видели нас вместе!

– Хорошо.

– Я пойду первым.

У Чжи медленно спускался вниз, стараясь получше запомнить дорогу. Не прошло и десяти минут, как он был уже около селения.

«От дома Чэнь Гуй-шэня до пещеры совсем близко, – размышлял он. – Раз в ней поселились дикие козы, значит там людей не бывает. Вход небольшой и хорошо замаскирован, найти его нелегко. Словом, о лучшем убежище и мечтать трудно!»

Не успел он переступить порог дома, как хозяйка и ординарец наперебой стали рассказывать о том, что случилось накануне. Хозяйка, конечно, не поняла, зачем приходили незнакомые люди.

Закрывшись у себя в комнате, У Чжи составил подробное донесение комиссару Фу. Он написал о встрече с Цинь Бяо, о неожиданном налете бандитов на дом Летающего тигра и о пещере. Писал он бисерными иероглифами на тонкой бумаге, и, когда аккуратно сложил бумажку, письмо получилось очень маленьким.

Наступил вечер. При тусклом свете луны У Чжи отправился к Го Чжэн-юню с намерением попросить его донести свое письмо до передового поста Красной армии и отдать командиру роты Вану, чтобы тот переслал его по назначению. Но Го Чжэн-юнь с сомнением покачал головой:

– Если на дороге все в порядке, то дойти до Чжоуцзяба, где этот пост, можно быстро. За один день я бы обернулся. Но сейчас ничего не выйдет. Все дороги в том направлении заполнены вооруженными людьми. Я сегодня ходил за дровами, так чуть не попал к ним в лапы.

– Неужели все пути, ведущие в советский район, перерезаны?! – не скрывая своего удивления, спросил У Чжи.

– Выходит, так!

– Что ж это за люди?

– Одеты они в крестьянскую одежду, но под куртками спрятано оружие. Мне кажется, что это люди Сюй Яо-мина.

«Черт побери! Перекрыли дороги, и теперь всякая связь прервана, не узнаешь даже, что где происходит!» – мысленно негодовал У Чжи.

– Неужели перерезаны все дороги до единой? – переспросил он Го Чжэн-юня.

– Этого я не могу сказать. Если ты хочешь, чтобы я пошел, я пойду. Я ведь беспокоюсь только об одном: твое письмо, наверно, очень важное. Если меня поймают и найдут его, что тогда делать?

«Да, соображение веское! Отправлять донесение с Го Чжэн-юнем очень рискованно!» И У Чжи, так ничего и не придумав, пошел обратно.

«Этот негодяй Сюй Яо-мин решил все-таки добиться своего. Не удалось заполучить груз в прошлый раз, так он теперь что-то замышляет… Го Чжэн-юнь, конечно, прав. Что же делать?»

Он медленно шел, опустив голову. Сян-цзы и Сяо-хай, увидев, что он в плохом настроении, испуганно переглянулись и пошли ему навстречу.

У Чжи рассказал им обо всем, что узнал от Го Чжэн-юня, – только им мог он довериться в трудную минуту.

Сян-цзы предложила У Чжи немедленно перебраться в пещеру, чтобы избежать неожиданного налета бандитов.

– Ведь их много, а ты один. «Будь ты даже железным, много ли сделаешь из тебя гвоздей»? – убеждала она У Чжи. – Ты живи в пещере, а мы с Сяо-хаем будем носить тебе пищу и сообщать новости! Хорошо?

Сяо-хай поддержал девушку и, в свою очередь, предложил:

– Если же вы не хотите уходить в пещеру, то мы можем вернуться в Наньчжэн, там вы найдете, с кем посоветоваться.

У Чжи растрогала искренность, с какой они хотели помочь ему. Возвратиться в Наньчжэн и посоветоваться с товарищем Сяо, конечно, было очень заманчиво, но он все же решил остаться на несколько дней в пещере – на месте виднее, как действовать. К тому же, если вступят в действие факторы, о которых говорил товарищ Сяо, и Цинь Бяо действительно «одолеет Ван Луня», то многое сразу решится с пользой для дела.

Глубокой ночью, когда все в селении стихло, а хозяйка и Дурочка уже спали, из дома Летающего тигра осторожно, по одному, вышли три человека. Сяо-хай нес постель, Сян-цзы – мешок, а сам У Чжи – винтовку и большую деревянную палку. Они собрались за деревней и вместе начали подъем в гору.

Небо заволокли тучи, сквозь которые изредка пробивался бледный свет луны. Хотя У Чжи днем запомнил ориентиры, находить их в темноте оказалось довольно трудно. Они долго блуждали по склону горы, пока, наконец, отыскали вход в пещеру.

Они зажгли принесенную с собой лампу, и Сяо-хай вышел из пещеры посмотреть, не пробивается ли наружу свет.

– Ничего не видно, – сообщил он, возвратившись, – я думаю, что здесь, в пещере, вы будете в безопасности. – Он отыскал ровную площадку на земле, подмел ее принесенным с собой веником и расстелил постель. Сян-цзы тем временем сплела решетчатую изгородь из толстых веток, чтобы закрыть вход в пещеру.

– Зачем эта решетка? – спросил У Чжи.

– Это будет временная дверь – все лучше, чем никакой. Завтра я захвачу с собой топор и сделаю тебе дверь получше, а пока будешь пользоваться этой, – и она стала прилаживать решетку на место.

Сяо-хай и Сян-цзы ушли очень поздно. У Чжи наказал им быть осторожными, особенно при подходе к пещере, и разрешил приходить к нему только один раз в день.

Проводив их, он закрыл вход решеткой, подперев ее изнутри бревном. Лампа освещала лишь, небольшое пространство, а вся остальная часть огромной пещеры была скрыта темнотой. Дующий из глубины холодный ветер колебал пламя лампы, и оно металось из стороны в сторону.

У Чжи зарядил пистолет, подложил под голову свою походную корзину, задул лампу и, не раздеваясь, улегся, закутавшись в тонкое одеяло. Но сон не шел к нему. Его беспокоило то, что нельзя посоветоваться со старшими товарищами и приходится действовать на свой страх и риск. Он отдавал себе отчет в том, что опыта у него еще недостаточно для того, чтобы самому принимать решения в таких сложных условиях. Когда же удастся наладить постоянную линию связи с советским районом? Он потратил уже немало усилий, а результатов пока не видно. У него было тревожно на душе.

Снаружи подул сильный ветер. Слышно было, как под его мощными ударами стонут деревья. Издали донесся крик напуганной кабарги. В этих местах люди считают, что крик кабарги предвещает несчастье, как и плач рогатой совы. Хотя У Чжи и не верил в духов и знамения, но этот хватающий за душу крик животного еще больше испортил ему настроение. Внезапно послышался сильный грохот. У Чжи от неожиданности вздрогнул. Прислушавшись, он понял, что где-то неподалеку с гор свалилась каменная глыба и с грохотом катилась вниз.

В пещере было сыро и холодно. Особенно тянуло холодом снизу, временами ему казалось, что он лежит голым на льдине. Тело его одеревенело от холода, который пронизывал до мозга костей. Он поплотнее завернулся в жиденькое одеяло, но оно нисколько не согревало.

В голове У Чжи проносились тысячи вопросов, каждый вопрос казался ему небольшим узелком, но они всё накапливались и, наконец, образовали огромный узел, который он никак не мог развязать. Веки его отяжелели, мутилось сознание, и он каждую минуту готов был забыться в тяжелом сне.

Неожиданно снаружи послышались какие-то шаги. Усилием воли он сбросил охватывающее его оцепенение и насторожился. Шаги приближались. У самого входа в пещеру они стихли, и слышно было, как кто-то толкнул изгородь. Словно подброшенный пружиной, У Чжи вскочил и, держа перед собой пистолет, осторожно пополз к выходу. Шум снаружи стих, но через некоторое время последовал еще один толчок. У Чжи подполз К самому входу и шепотом спросил:

– Кто там?

В ответ молчание. Тогда У Чжи резким движением отбросил изгородь и поднял пистолет.

Прямо у входа в пещеру на фоне неба отчетливо выделялся силуэт дикой козы. Через мгновение она подпрыгнула и скрылась.