Текст книги "Клады и кладоискатели"

Автор книги: Ю. Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

9. ЧТО ДАЛ «ДОПРОС» АФИНЫ ПАЛЛАДЫ?

Тот день, как и любой другой летний день в Египте, был наполнен зноем, словно ниспадавшим на землю вместе с лучами раскаленного Солнца, медленно плывшего по голубому небосводу. Он так бы и канул бесследно в Лету, этот обычный летний день, если бы еще до наступления темноты не произошло событие, которому суждено было пролить свет на неизвестные прежде страницы античной истории. Впрочем, и само это событие далеко не сразу обрело известность, ибо его главные действующие лица отнюдь не торопились раскрыть свою тайну. Так что же тогда произошло?

…В один из жарких июньских дней 1969 года трое египетских рабочих, трудившихся неподалеку от Асьюта – города, что стоит на левом берегу Нила, случайно наткнулись на умело сооруженный и хорошо замаскированный тайник: в нем находилось множество античных серебряных монет. Когда счастливчики пришли в себя и пересчитали монеты, их оказалось более 900 штук. Кто припрятал клад? Что побудило древнего богатея скрыть свое серебро? Почему он так и не смог воспользоваться сокровищем? Должно быть, эти вопросы мало интересовали новых владельцев клада. Их волновала куда более прозаическая проблема: как бы тайком да повыгоднее сбыть найденное серебро, на которое у них, естественно, не было никаких прав. Разделив добычу на три части, компаньоны приступили к нелегальной реализации свалившегося на них богатства.

Уже вскоре среди нумизматов мира прошел слух об «асьютском сокровище», как окрестили египетскую находку прослышавшие о ней специалисты. Первые же монеты, попавшие в руки коллекционеров, вызвали огромный интерес: не так уж много сохранилось до наших дней древнегреческих денег, а тут сразу чуть ли не тысяча монет, которые, быть может, держали в своих руках великие греки античности Геродот или Софокл, Еврипид или Фидий. Но где они, эти поистине драгоценные монеты? К сожалению, за несколько месяцев, прошедших после обнаружения тайника, все его содержимое буквально развеялось по всему свету, причем, как нетрудно догадаться, каналы, по которым растекалось античное серебро, не афишировались дельцами, принимавшими участие в операции.

Но вот весной 1970 года некий торговец ценностями из Бейрута предложил покупателям полсотни греческих серебряных монет, которые, по мнению ученых, относились к V веку до нашей эры. Естественно было предположить, что речь идет о части асьютского клада. Небольшие металлические диски, отчеканенные почти два с половиной тысячелетия назад, приковали к себе взоры крупных специалистов по истории монетного дела. Еще бы, ведь с помощью этих древнейших монет можно заполнить многие пробелы в биографии металлических денег, узнать о неведомых ранее торговых и политических связях античного мира, выяснить, по каким путям-дорогам в те далекие времена серебро путешествовало от места добычи к месту чеканки. Однако для того, чтобы монеты заговорили в полный голос, нужно было подвергнуть исследованию и сравнительному анализу по возможности большее их число: только тогда полученная информация окажется достаточно полной и объективной. Но как вновь собрать воедино рассыпавшийся по планете клад?

Многим эта затея казалась безнадежной, особенно с учетом существовавшего почти во всех странах запрета на вывоз даже единичных экземпляров древних монет и предусмотренных законом довольно суровых мер наказания за попытки его нарушить. В таких неблагоприятных условиях вряд ли можно было рассчитывать на то, что новые обладатели асьютского серебра охотно согласятся участвовать в международном научном сотрудничестве. Все же взявшиеся за столь сложное дело английские и американские эксперты по античной нумизматике не теряли надежды. И, как выяснилось, не напрасно: спустя пять лет им удалось выявить и каталогизировать 873 монеты из найденного в Египте клада. Теперь уже на повестку дня встал вопрос о всестороннем и тщательном его изучении.

Среди многочисленных методов, с помощью которых ученые наших дней исследуют металлы и сплавы, явно преобладают те, в основе которых лежат достижения современной физики. И не удивительно поэтому, что в изучение античных монет асьютского клада решающий вклад внесли представители этой науки. В середине 70-х годов группа ученых старейшего немецкого университета в Гейдельберге, основанного еще в конце XIV века, проводила исследования проб лунного грунта, доставлено на Землю американскими астронавтами. Руководил работами профессор Вольфганг Гентер – директор Института ядерной физики имени Макса Планка. Занимаясь в прежние годы изучением состава метеоритов и космической пыли, он обрел в научном мире заслуженное признание. Но Гентер был не только физиком: с неменьшим увлечением отдавался он и археологии. Вот почему ученый с огромным интересом взялся за разгадку тайны монет Древней Греции.

Именно Гентеру и принадлежала идея воспользоваться для исследования античных раритетов хорошо знакомыми ему космохимическими методиками, которые позволяют определять состав даже самых крохотных пылинок, разгуливающих по просторам Вселенной. Предположив, что в ась-ютском кладе могли оказаться монеты различных древнегреческих полисов, таких, как Афины, Эгина, Коринф, Тасос, гейдельбергские физики решили для начала выяснить, где добывалось серебро, шедшее на изготовление тех или иных монет. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо было произвести физическую и химическую идентификацию монетного металла и серебряных руд различных древних месторождений, т. е. определить для каждой конкретной монеты природный источник ее серебра. Задача эта чрезвычайно трудоемкая, но разрешимая. Каким же путем шли физики к ее решению?

Прежде всего им пришлось призвать на помощь представителей других профессий – геологов, историков, литературоведов, специализирующихся на текстах античных времен: они должны были подсказать, в каких точках этого региона два с половиной тысячелетия назад добывалось серебро. Затем предстояло серьезно покопаться в рудах указанных месторождений: взять пробы, выяснить их химический состав и сравнить с составом монетного металла. Но чтобы вести эксперименты, нужны реальные монеты, а не каталожные карточки с их описанием. Где же их взять?

К счастью, у Гейгера имелись обширные связи среди нумизматов разных стран. С помощью швейцарского коллеги ему удалось раздобыть 118 монет из асьютского клада. С таким «капиталом» вполне можно было браться за дело. А дело предстояло нелегкое: требовалось определить изотопный состав серебра…

Используя два метода, физики, работавшие под руководством Вольфганга Гентера, «допросили» несколько десятков свидетелей античных времен – асьютские монеты, полученные из Швейцарии. Какие же «показания» удалось получить ученым? Первый вывод, который буквально напрашивался сам собой, позволили сделать те монеты из асьютского клада, что чеканились в Афинах. Узнать их было легко: на лицевой стороне изображалась одна из самых почитаемых греческих богинь покровительница города мудрая и прекрасная Афина Паллада в своем традиционном шлеме, а на оборотной красовалась сова с огромными, будто блюдца, глазами. Как показали результаты исследования, все афинские монеты имели совершенно одинаковый изотопный состав и весьма близкие характеристики примесей. Это означало, что все они имели одно и то же рудное происхождение. Следовательно, Афины располагали каким-то богатым источником серебра, позволявшим на протяжении длительного времени не только чеканить огромное количество монет, но и, по-видимому, финансировать многогранную государственную деятельность, в том числе и ведение различных войн на море и на суше.

Что же это был за неиссякаемый источник драгоценного металла? На этот вопрос с большой степенью вероятности можно было ответить еще до проведения скрупулезного анализа. Дошедшие до нас хроники тех времен и произведения античных авторов свидетельствовали о том, что еще с VI века до нашей эры афиняне вели крупные разработки серебряных руд на горе Лаврион, расположенной к востоку от Афин. Греческие археологи произвели любопытный подсчет количества серебра, добытого в древности на Лаврийских рудниках. Здесь сохранились прорубленные в скалах штольни и отвалы пустой породы; они-то вместе со средним содержанием серебра в руде и послужили отправными данными для расчетов. Оказалось, за три столетия Лаврион подарил Афинам примерно три тысячи тонн благородного металла. В последующие столетия добыча серебряной руды сократилась, а в начале новой эры рудники и вовсе оказались заброшенными. Лишь в конце прошлого столетия возобновилась и продолжается до сих пор разработка этого исторического месторождения серебра.

Но вернемся в античные времена. Основным конкурентом Афин была в ту пору находившаяся неподалеку островная держава Эгина. В V веке до нашей эры отношения между этими городами-государствами, и прежде не отличавшиеся теплотой, стали откровенно враждебными. В начавшихся вскоре войнах, которые велись с перерывами несколько десятилетий, перевес чаще, всего оказывался на стороне афинян. Многие воины Эгины прошли через афинский плен и были отпущены домой с отрубленными пальцами, чтобы впредь не могли взять в руки оружие. Можно с уверенностью сказать, что важную роль в достижении военного превосходства Афин сыграли серебряные богатства Лавриона, позволявшие афинянам иметь более мощный, чем у противника, флот.

Косвенно этот вывод нашел подтверждение и в исследованиях гейдельбергских физиков. Когда они подвергли изотопному «допросу» эгинские монеты с изображением черепахи, также оказавшиеся в асьютском кладе, выяснилось, что ситуация с серебром у Эгины была не столь благополучной, как у ее могущественной соперницы: своими серебряными рудниками остров не располагал, и поэтому эгинским финансистам приходилось чеканить монеты из привозного серебра различных месторождений. Но вот что удивило физиков: если эгинские деньги, относящиеся к периоду до 495 года до нашей эры, чеканились из серебра малоизвестных рудников, то в последующие несколько лет в качестве источника серебра Эгина стала использовать… рудники Лавриона.

Что это могло означать? Быть может, просто в одном из сражений эгинянам удалось захватить в виде трофея серебряные слитки, но возможна и иная версия: в результате неизвестного историкам события, вероятнее всего, носившего военный характер, Эгина на какое-то время получила доступ к лаврийским кладам. Иными словами, в затяжных войнах с Афинами, видимо, иногда случался праздник и на эгинских улицах. Но что это было за событие или цепь событий? Раскроет ли нам когда-нибудь история эту свою давнюю тайну?

А вскоре настали черные времена для всей Греции: на ее территорию вторглись пришедшие с мечом персы. Правда, в начале греко-персидских войн успех сопутствовал греческим войскам: в знаменитой битве при Марафоне, состоявшейся в 490 году до нашей эры, они одержали блестящую победу над армией персов. Затем наступила десятилетняя передышка, во время которой в Афинах по инициативе известного государственного деятеля и полководца Фемистокла был создан большой и сильный флот. Вот тут-то и пригодилось серебро Лавриона. Новому флоту еще предстояло сказать веское слово, однако когда военные действия возобновились, сражения шли в основном на суше, где верх чаще брали персы.

Возглавляемые царем Ксерксом многотысячные персидские полчища подошли к горному проходу Фермопилам, откуда открывался путь к завоеванию значительной части земель Эллады. Против врага выступило объединенное греческое войско во главе со спартанским царем Леонидом. Неизвестно, как бы сложилась судьба битвы при Фермопилах, если бы не предатель-перебежчик, помогший персам проникнуть в тыл к грекам. В этот трудный момент Леонид решил отправить свое войско на защиту Афин, а сам с тремястами воинами продолжал мужественно драться с завоевателями. Силы были неравны, и все спартанцы геройски погибли в бою. Прорвавшиеся через горный проход персы вскоре овладели многими греческими городами. Пали и были разрушены Афины. Казалось, ничто не может помешать торжеству персидских завоевателей.

Но жив был афинский флот – тот, что создавался на серебро Лаврийских рудников. И вот осенью 400 года до нашей эры в Эгейском море у острова Саламин произошло крупное сражение, в котором персидские корабли, а их насчитывалось более восьмисот, были наголову разбиты и обращены в бегство. Лиха беда начало: спустя ровно год в битве при Платеях грекам удалось разгромить сухопутное войско персов, а в морском бою у мыса Микале добить остатки персидского флота. Эти победы завершили разгром непрошенных гостей: захватчики вынуждены были очистить территорию Греции.

Как справедливо считают историки, переломным моментом в ходе многолетних греко-персидских войн послужило Саламинское морское сражение. Именно оно, по сути дела, дало ответ на вопрос, будет ли дальше свободно развиваться греческая культура или она, а вместе с ней и вся европейская цивилизация окажутся под пятой восточной деспотии. Задумаемся, что могло произойти, если бы Афины не располагали в те далекие времена серебряными сокровищами Лавриона и не смогли бы в короткие сроки создать на эти средства мощный морской флот. Кто может сегодня точно сказать, к каким историческим последствиям привел бы захват персами греческих земель? Не стало ли бы персидское иго для народов Западной Европы таким же тормозом в культурном развитии, каким оказалось для России монголо-татарское иго?

Вот на какие раздумья наводит знакомство с асьютским кладом, точнее, тот анализ древних серебряных монет, который позволил «разговорить» казавшихся немыми свидетелей важных событий античной истории.

(С. И. Венецкий. Где клады зарыты? – М.: Знание, 1989)

10. ЗОЛОТО МОЧИКА

Начало этой истории драматично: раскопавший древнюю могилу человек погиб. Впрочем, его смерть вряд ли можно считать неизбежной карой разгневанных богов (вспомним некогда наводившее суеверный ужас «заклятие пирамид»!) – скорее то был несчастный случай. Ведь здесь, в долине Ламбаеке на севере Перу, многие крестьяне испокон веку занимаются своего рода любительской археологией. Уборка урожая сахарного тростника – работа сезонная, и местные жители вновь и вновь перекапывают соседние террасы, сложенные из древних кирпичей, в надежде выудить из земли что-нибудь ценное, годное на продажу. А полиция, пытаясь вернуть расхищаемые ценности государству, нередко применяет оружие…

И вот осенью 1987 года искатели кладов раскопали в одной из старых террас золотые предметы. Дознавшись, полиция потребовала очистить место захоронения, которое сразу оцепили и позвонили в археологический музей Ламбаеке с просьбой прислать специалиста. Однако ночью крестьяне из поселка Сипан попытались проникнуть за оцепление, началась стрельба и в результате – один из них смертельно ранен.

Известие о том, что в захоронении обнаружены старинные предметы, тридцатисемилетиий доктор археологии Вальтер Альва воспринял довольно пессимистически. Он уже не раз приезжал на подобные вызовы и всегда заставал лишь развороченную землю, отвратительную мешанину из обломков человеческих костей и мусора.

Кирпичные террасы и руины древних пирамид на севере современного Перу – наследие некогда населявших эти края индейцев, создателей культуры Мочика с центром Моче. Они обитали на территории между Андами и Тихим океаном в начале нашей эры, а к седьмому веку их культура достигла полного расцвета. Из обожженных на солнце глиняных кирпичей индейцы воздвигали прекрасные храмы и гигантские мавзолеи. Древние буквально осыпали своих мертвецов золотом. Захоронения отличались особой пышностью, однако археологи не могут похвастать интересными находками из гробниц этого периода – золотые вещицы доколумбовых времен стоят на черном рынке чрезвычайно дорого. Прекрасные произведения искусства, уникальные золотые и медные украшения, замечательная керамика – сколько бесценных для науки открытий и свидетельств из жизни наших предков поглотил ненасытный черный рынок?!

На этот раз ученым повезло. Кажется, судьба сжалилась над ними и щедрой рукой восполнила многие потери и разочарования – археологи вносили в свой каталог одну драгоценную находку за другой. Через ГОД доктор Альва и его коллеги составили наиболее полную коллекцию предметов культуры доколумбовой поры на Американском континенте – таинственной и древней культуры Мочика.

Доктор Альва и его коллеги полагают, что гробница принадлежит правителю страны, объединявшему функции главного жреца и военачальника. Здесь же обнаружили еще несколько захоронений, по-видимому, это была свита умершего, его личная прислуга – телохранитель, воин в доспехах и еще один мужчина, видимо, посыльный или егерь, похороненный вместе с собакой, возможно, одной из тех пятнистых охотничьих собак, которые встречаются на рисунках той поры, изображающих царскую охоту на оленей. В изголовье и у ног правителя покоились останки двух молодых женщин. В погребальной камере найдено и множество разнообразных предметов.

Раскопки гробницы синайского правителя позволили, наконец, более полно взглянуть на культуру Мочика. По всей вероятности, эти люди не создали своей империи, однако их владычество распространялось на довольно большой территории побережья – около 350 километров. Подобно древним шумерам в Месопотамии, они использовали орошаемое земледелие и создали хитроумную систему оросительных каналов, превратив свои неплодородные земли в маленький оазис изобилия. Плодами его кормилось свыше пятидесяти тысяч человек, гораздо больше, чем ныне. По уровню ткачества индейцы моче не уступали знаменитым инкам, которые появились на исторической арене 1200 лет спустя. Моче строили пирамиды и достигли потрясающих высот в искусстве обработки металлов. Но особенно интересной оказалась обнаруженная в гробнице керамика. Свыше тысячи горшков, мисок, кувшинов и кувшинчиков внесли археологи в свой каталог. Некоторые сосуды причудливо разрисованы, красная и оливковая краски к тому же хорошо сохранились.

На первый взгляд рисунок росписи производил впечатление какого-то непривычного орнамента, но, присмотревшись, исследователи увидели определенные, вполне реалистичные и часто повторяющиеся мотивы. Например, сцена похорон: двое мужчин с видимым усилием спускают на веревках в яму длинный, похожий на гроб предмет. Часто изображаются фигуры воинов, горбуны, связанные пленники с искаженными от боли лицами, женщины, рожающие детей, эротические сцены и охота. Сотни других горшочков, вылепленных из красной глины, не расписаны и выглядят проще, однако они сделаны наподобие маленьких скульптур – целая армия глиняных горшков-гномов! Многие из этих скульптурных сосудов явно воспроизводят одни и те же образы – нечто вроде нашего массового производства. Горшки изображают сидящих, стоящих и коленопреклоненных пленников с веревочными ошейниками, обнимающихся влюбленных и лица, посылающие нам воздушный поцелуй.

Сипанская терраса воздвигнута около 300 года нашей эры, а к десятому веку культура Мочика уже угасла. Что послужило причиной ее заката? По мнению некоторых ученых, эта культура была уничтожена в результате вторжения с запада воинственных горных племен. Другие полагают, что происходило совершенно мирное, длительное проникновение чуждых народов с юга, которые понемногу ассимилировались с индейцами моче. К сожалению, гробница повелителя Сипана пока еще не дала ответа на этот вопрос. Тем не менее ценность открытия как для археологической науки, так и для расширения наших представлений о прошлом человечества неизмерима. По мнению специалистов, за всю историю перуанской археологии подобных находок еще не было. Такое событие, пожалуй, сравнимо лишь с сенсацией 1911 года, когда американским историкам удалось пробиться сквозь джунгли к горной цитадели Мачу Пикчу.

(Галина Леонова. – По материалам журнала «Гео»)

11. ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК КУРГАНА ИССЫК

В 1969 году казахские археологи под руководством К. А. Акишева приступили к раскопкам огромного кургана, расположенного в 50 километрах восточнее Алма-Аты. Археологи сами назвали курган Иссык, так как народные предания обошли его своим вниманием. В общем-то, это не было удивительным: рядом с Иссыком высились другие его собратья, составляя грандиозный курганный комплекс – сорок пять земляных пирамид, вытянувшихся на расстояние в три километра. И рядом со своими соседями Иссык не выделялся ничем: высота его составляла всего лишь… шесть с половиной метров. Всего лишь – потому что рядом стояли исполины высотой до 15 метров. Как и другие курганы, Иссык был ограблен еще в древности… В счастью для науки, грабители не заметили одно – причем боковое, т. е. не главное даже – погребение, в котором лежали останки человека, отныне вошедшего в мировую науку под именем «золотого человека Иссыка».

«Саки же (скифское племя) носили на головах высокие островерхие тюрбаны плотные, так, что стояли прямо. Они носили штаны, а вооружены были сакскими луками и кинжалами…»

В общем-то, Геродот в своей девятитомной истории о саках пишет немного – лишь упоминая их рядом с другими племенами и народами. Но зачастую само это соседство уже говорит о многом.

Случайно избегнув в младенчестве насильственной смерти и вознесясь впоследствии на гребне дворцовой интриги, сын знатного перса Камбиса Кир свергнул индийскую династию, правившую персами. Став «владыкой Азии», он начал бесконечные войны с эллинским миром. При этом, уточняет «отец истории», вначале Кир на самих эллинов не обращал никакого внимания, считая их в военном отношении противником слишком ничтожным: «ведь помехой Киру были Вавилон, бактрийский народ, саки и египтяне». Сочетание таких могущественных держав древнего мира, как Вавилон и Египет, с одним из многочисленных скифских племен на первый взгляд кажется странным. Но объяснение этому можно прочесть между строк у самого Геродота: он писал, что конница саков представляла собой серьезную военную силу, намного укреплявшую те армии, на стороне которых сражалась. «В войске варваров наиболее отличились пешие персидские воины и конница саков», – подводит историк итог одной битвы.

Древнеперсидские хроники, клинописные стелы, свидетельства античных авторов помогли исследователям очертить контуры истории этих племен. Саки, согласно древним источникам, делились на три большие группы: носящие остроконечные шапки, варящие напиток Хаом и Заморские. Часть этих племен, в конце концов, была покорена персидскими царями. Во II веке до нашей эры саки после длительной войны с могущественной Парфией были оттеснены на земли, входящие ныне в границы Ирана и Афганистана, где и осели. Вскоре они были полностью ассимилированы местными жителями и уже в первых веках нашей эры как самостоятельный народ исчезают из исторических хроник.

В общем-то, к сакам историческая память оказалась куда менее милостива, нежели к их собратьям и современникам, – скифам Причерноморья. Восхищение Геродота исключительным мужеством и военной доблестью саков, азиатских скифов, как бы легло в основу традиционно сложившегося представления о месте их в историческом процессе – только как военной силы. А уникальные находки в скифских курганах Причерноморья, сделанные русскими археологами, окончательно оттеснили саков к дальнему горизонту исторического внимания. Блеск золота причерноморских курганов был настолько ослепителен, что долгое время даже ведущие историки считали, что именно здесь, вблизи древнегреческих городов-колоний, был центр всей скифской культуры.

Немалую роль в этом сыграло и другое обстоятельство. Европейские этнографы XVIII–XIX веков начали изучение кочевых и полукочевых народов Средней Азии, когда те находились в состоянии культурного и социально-экономического застоя, а отдельные племена вообще были почти на грани голодного вымирания. И по сути дела, пишет доктор исторических наук К. А. Акишев, эта печальная картина была целиком перенесена и в историческую перспективу – без всякого учета катастрофических потрясений, испытываемых народами Средней Азии, начиная со вторжения орд Чингисхана, приведших в итоге к нарушению и гибели исторически сложившихся коммуникаций и взаимосвязей, резкого уменьшения поголовья скота – основы существования кочевых племен.

И еще – на этом, видимом современниками социально-экономическом фоне, продолжает исследователь, «своеобразные формы общественной организации и государственного строя, материальной и духовной культуры, сложившейся в результате многовекового развития, возникшие в определенной среде и в определенной обстановке и приспособленные к своему образу жизни и быту, к своим традициям, вкусам и духовным запросам, считались низшими и варварскими…»

Но со временем новые исторические и археологические данные все больше и больше ставили под сомнение эти сложившиеся представления. «Археологи постепенно выявили, – пишет академик Б. Б. Пиотровский, – общность многих элементов культуры от Дуная на западе вплоть до Великой китайской стены на востоке, на широкой полосе степей предгорий и горных пастбищ, между 40 и 50 параллелями». На обширнейший просторах – протяженностью свыше 7000 километров – сложился и около десяти веков существовал конгломерат схожих между собой скифских культур. Особенно отчетливо эта схожесть проявилась в так называемом «скифосибирском зверином стиле» – золотых, серебряных, бронзовых изделиях и украшениях, вышывке на тканях. Мир скифского искусства был миром хищников, птиц, оленей, горных козлов, то фантастически преобразованных мифологической фантазией мастеров, то изображенных с предельным, даже натуралистическим, подобием. Но в этом мире вплоть до середины XX века исследователи не могли увидеть следов саков.

В 1947 году археологи начали раскопки курганов в Горном Алтае – в тех местах, где, по Геродоту, кочевали племена саков. Результаты этих раскопок оказались поистине сенсационными. Слой вечной мерзлоты сохранил буквально в первозданном виде не только вещи, но и тела погребенных – спустя тысячелетия исследователи смогли даже изучить редкостную по своей изощренности татуировку погребенного знатного воина (кстати, абсолютно соответствующую звериному стилю всего скифского искусства). Природа Алтая сохранила тончайшие шелковые ткани, войлочные одежды, ярчайшие краски ковров. «Мастерство исполнения, проявленное алтайскими художниками во всех областях творчества, поражает и по сей день, – пишет известный исследователь сибирских древностей М. П. Завитухина. – Оно отработано на протяжении нескольких поколений на основе подлинно народного творчества… До сих пор алтайское искусство является одной из вершин композиционного мастерства». Были сделаны открытия и в других курганах, свидетельствующие о развитой социальной структуре сакского общества Семиречья. И вот науке открылось богатство сакского кургана Иссык…

Захороненный в кургане воин действительно был золотой – в погребальной камере, тщательно срубленной из вековых стволов тянь-шаньской ели, археологи нашли свыше четырех тысяч золотых изделий: предметы украшения одежды, головного убора и обуви, перстни, статуэтки, бляхи. На полу стояли сосуды из дерева, глины, бронзы и серебра. И расположение предметов, украшавших некогда парадный доспех погребенного воина, остатки железного меча и кинжала позволили исследователям в результате кропотливой работы воссоздать – впервые в науке – облик сакского воина. Именно сакского – и не только потому, что этот курган расположен на территории, которая согласно древним источникам им принадлежала, и насыпан был именно в «сакское» время: реконструкция полностью совпала с описанием одежды тех саков, которые, как свидетельствовал Геродот, «носили на головах высокие островерхие тюрбаны».

А те произведения звериного стиля, что были найдены в кургане Иссык," не только окончательно «ввели» саков в великий мир скифского искусства, дав исследователю право говорить о существовании самостоятельной школы мастеров Семиречья, но и позволили сделать предположение, ранее казавшееся невозможным.

«Комплекс находок в кургане Иссык, – пишет К. А. Акишев, – дал дополнительные материалы, проливающие свет на уровень социальной истории саков Семиречья. Можно утверждать, что пышность и богатство золотой одежды иссыкского сака были рассчитаны не на один только внешний эффект – смысл этого богатства гораздо глубже, его надо рассматривать в плане социально-политическом. Главное назначение одежды было в возвеличивании личности вождя, возведении его в ранг солнцеподобного божества… По-видимому, сакское общество Семиречья стояло на более высокой ступени социальной организации, чем нам представлялось до раскопок иссыкского кургана…»

И этот вывод исследователя, кроме того, подтверждается находкой, столь же пока загадочной, сколь и ошеломляющей: на одной из серебряных чаш, стоящих возле останков золотого воина, археологи обнаружили нацарапанные знаки – следы письменности! Следы самой древней письменности вообще на территории Средней Азии!..

Тщательный анализ показал, что надпись на чаше, состоявшая из двух строк, содержит в общей сложности 25 или 26 знаков, среди которых удалось распознать 16 или 17 различных, что свидетельствует об алфавитном характере надписи. И этот анализ, проведенный крупнейшими специалистами Института востоковедения АН СССР, заканчивается такой фразой: «Весьма возможно, что надпись на чаше написана неизвестным ранее алфавитом».

Скифы не оставили после себя письменности, среди тысяч и тысяч археологических находок, сделанных в скифских курганах, не обнаружено даже следов ее существования. И сложилось убеждение, что в скифских обществах вообще не было письменности, так как уровень их развития позволял обходиться без нее. И вот так несправедливо обойденные историей саки, долгое время казавшиеся глубокой периферией скифской культуры, дарят надежду на то, что-и это мнение не столь уж незыблемое.

(В. Левин. Золотой человек кургана Иссык. – «Вокруг света», 1979, № 4)