Текст книги "Клады и кладоискатели"

Автор книги: Ю. Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

3. СОКРОВИЩА БУХТЫ ВИГО

Другой манящий отблеск золота, погребенного в темных морских глубинах, мерцает на северозападе Испании над знаменитыми «галеонами бухты Виго».

Легенда о затонувших сокровищах восходит к 1702 году, когда шла война за испанское наследство – полная перипетий и взаимных предательств борьба за испанский трон, освободившийся после смерти короля Испании австрийца Карла Второго. В течение трех лет испанские корабли не решались везти на родину ежегодную дань золота, серебра, жемчуга и драгоценных камней и не менее драгоценные грузы, кошениль, индиго, серную амбру, красное дерево, табак, бальзовое дерево, сарсапариль, американский лавр, тамаринд, какао, имбирь, сахар и ваниль. Ставленник Франции Филипп V замучил испанский народ непосильными налогами, солдатам не выплачивалось жалованье, и богатства, награбленные в Южной Америке, были необходимы стране, как воздух.

В 1702 году дон Мануэль де Веласко все же решил отвести корабли в Испанию. Его флот из двадцати больших галеонов пересек Атлантический океан и встретился в море с двадцатью тремя французскими военными кораблями под командованием графа де Шато-Рено, который должен был охранять сокровища от англо-голландского оплота, блокировавшего Кадис. Французы предложили Веласко зайти в Брест, но он побоялся, как бы груз не остался во Франции. Французские и испанские корабли укрылись в бухте Виго на северо-западном побережье Испании, которая служила местом убежища еще римлянам. Испанские корабли бросили якорь в глубине внутреннего залива Сан-Симеон, и моряки выстроили деревянное заграждение поперек узкого прохода в заливе. Французские корабли охраняли проход, а нерешительный дои Веласко тем временем думал, что делать дальше. Он не рискнул разгрузить корабли тут же и отправить сокровища сухим путем, т. к. не получал из Мадрида никаких распоряжений.

Слухи о богатствах, укрытых в заливе Виго, распространились по всему побережью, и англичане с голландцами решили захватить их. Чиновник из Мадрида прибыл только через месяц. Он сидел в каюте на флагманском корабле Веласко, потирая руки при мысли о несметных сокровищах, скрытых под палубой, когда адмирал Джордж Рук под покровом ночи протаранил бревенчатое заграждение, и ночную тишину разорвали дикие вопли объятых жаждой золота англичан и голландцев. Французы схватились с врагом, и в течение тридцати часов длился рукопашный бой. Пустили в ход абордажные сабли, пистолеты и ружья, стреляли из пушек бомбами с горящим асфальтом и раскаленными ядрами.

Испанцы решили, что настало время переправить сокровища на берег. Почти все галеоны уже пылали, и вот тут только началась выгрузка на маленькие шлюпки. В то время когда небольшой бот «Сан-Педро» перевозил часть драгоценного груза на берег, в него попало ядро. Бот затонул на мелководье, и местные рыбаки забросали его огромными камнями, чтобы враги не могли поднять сокровища. Они не пожалели даже пьедестала от статуи Святой девы.

В суматохе боя английские моряки бросались в морс и взбирались на горящие галеоны, ища золото. Многие из них погибли в пламени. Английский флагман был потоплен. Англичане захватили четыре уцелевших галеона, а голландцы – пять, Шесть французских кораблей сдались, и граф де Шато-Рено вывел свои остальные корабли из боя.

В этой огненной схватке за золото затонуло двадцать четыре корабля. Двадцать пятым оказался самый большой галеон, который сэр Клаудесли Шовелл должен был отвести в Англию в качестве приза. Этот адмирал отличался удивительным невезением: он вывел свой галеон прямо на остров, находившийся у входа в бухту, и тот затонул на глубине 110 футов (пять лет спустя из-за навигационной ошибки сэра Клаудесли у островов Силли погибли четыре больших корабля и две тысячи человек, включая его самого).

Битва в Виго еще бушевала, а английские матросы уже начали подводные поиски золота под огнем пушек, обстреливавших их с борта. Когда победители покинули бухту, они увезли с собой добычу стоимостью в пять миллионов фунтов стерлингов. Четверть века спустя французская экспедиция, получив концессию на розыски затонувшего золота, подняла какое-то жалкое суденышко, на котором не было ничего ценного. Вторая попытка, предпринятая в 1748 году, тоже окончилась неудачей.

В 1825 году некий англичанин, капитан Диксон, прибыл в бухту Виго на бриге «Энтерпрайз» и с помощью водолазного колокола добрался до затонувших кораблей. Он поднял немного серебра, но затем внезапно снялся с якоря и ночью покинул бухту; что именно ему удалось увезти оттуда, так и осталось неизвестным. Десять лет спустя достать сокровища попытались испанцы, но неудачно. В 1858 году испанское правительство дало десятилетнюю концессию Дэвиду Лэнглендсу. Сокровищ он не обнаружил, зато нашел верный способ извлекать из них выгоду: Лэнглендс перепродал свою концессию, причем дважды.

Первым покупателем был парижанин Сен-Симон Сикар, которому удалось собрать во Франции значительную сумму по подписке. В Мадриде он познакомился с другим французом, молодым банкиром Ипполитом Маганом, который оставил классическое описание последовавших затем фантастических событий в весьма интересной маленькой книжице «Галеоны Виго». Эта увлекательная повесть о всяческих ужасах, написанная сухим языком банкира, доставит немало удовольствия тем, кто интересуется историей поисков затонувших сокровищ.

Маган начал с тщательной проверки сведений, которые ему сообщил Сикар, и в испанских архивах обнаружил множество подтверждений тому, что в заливе Сан-Симеон действительно погребены сокровища. Он согласился руководить работами. Во время неизбежных проволочек, связанных с организацией экспедиции, испанское правительство, переживавшее очередной кризис, издало секретный декрет, аннулировавший концессию Лэнглендса, а тем самым и Магана. Маган обнаружил, что все документы, касавшиеся сокровищ Вито, были изъяты из архивов. Вскоре испанская монархия была свергнута, и республиканское правительство возобновило концессию, продлив ее еще на десять лет. Лэнглендс немедленно перепродал ее некоему полковнику Гоуену, специалисту по работе на затонувших судах, который участвовал в подъеме кораблей русского флота, потопленных в Севастополе. Французское акционерное общество оказалось за флагом. Однако этому обществу удалось собрать значительный капитал, и полковник Гоуен согласился взять его в долю. Но тут Гоуен стал успешно продавать акции компании в Лондоне, и вскоре его капитал превысил долю французов. Сикар и Маган были «оглушены». Однако пока полковник в водолазном колоколе проводил разведку на дне бухты Виго, французы добились права на розыски галеонов, и Маган развил лихорадочную деятельность, разыскивая водолазов и закупая водолазное снаряжение.

Он решил использовать аэрофор Денеруза и Рукейроля, который был уже испробован при добыче губок в Греции, и пригласил Денеруза участвовать в экспедиции в качестве руководителя подводных работ. Но Денеруз был занят на работах в Эгейском море. Он рекомендовал Магану шестерых молодых, но опытных французских водолазов и изобретательного инженера из Анжера Эрнеста Базена.

Маган устроил свою штаб-квартиру в подвале соляного склада, выходившего окнами на залив Сан-Симеон, и в январе 1870 года при ужасной погоде работы под водой начались. Старый рыбак, который принимал участие еще в работах экспедиции Диксона в 1825 году, указал им пять мест, где лежали затонувшие корабли. Базен послал туда по очереди двух водолазов, и Маган поспешил надеть шлем на второго, прежде чем его товарищ успел снять свой: таким образом, они могли быть уверены в полной независимости полученных сведений. За двенадцать дней было установлено местонахождение десяти кораблей.

Тем временем прибыло оборудование, заказанное Базеном, в том числе подводная наблюдательная кабина, в которой могли помещаться два человека. Таможенные чиновники Виго задерживали каждый аппарат по нескольку дней, работы часто приходилось прерывать из-за плохой погоды, и в довершение всего испанское правительство прислало своего наблюдателя. Местные жители знали названия всех затонувших кораблей, что в немалой степени ободряло Магана, пока он не обнаружил, что они просто-напросто давали им первые попавшиеся названия.

В самом начале работ люди Базена подняли чугунную пушку с галеона, который, видимо, был застигнут врасплох: из дула даже не была вынута пробка. Они вытащили эту пробку и заглянули внутрь. Оказалось, что ствол внутри так гладок, «будто его только что вычистили». Они нашли около двухсот ядер, превратившихся в одну бесформенную массу, графин, серебряный кубок, рукоятку от кинжала, абордажный топорик, мешок бразильских орехов, человеческие кости и резной футляр для трубок с фигурой индианки, стоящей на спине обнаженного коленопреклоненного мужчины.

Испанцы с жадным интересом рассматривали эти реликвии полуторастолетней давности. «Фантазия не знала удержу, – пишет Маган. – Ящики с индиго превращались в серебряные вазы, а куски чугуна – в серебряные слитки». Таможенники все время спрашивали Магана, куда он спрятал «сундук с золотом». Они заставляли его отправлять на берег каждый найденный предмет. Маган писал в Париж: «Я отвечаю за сохранность каждого предмета перед испанским правительством и нашей компанией, а они не подпускают меня к помещению таможни». «Все будет растащено!» – в отчаянии восклицал он.

Художник экспедиции Дюран-Браже спустился на дно на мелководье в наблюдательной кабине и написал красками огромный разбитый корпус корабля. Местные жители называли его «Мадейра». «Лучи электрического фонаря, играющие на этих искаженных грудах коричневых и красноватых тонов, просто изумительны», – писал Маган. Однако продолжать работу на корабле нельзя было из-за бурь. Как утверждали местные жители, таких суровых зим еще никогда не бывало.

Водолазы начали работы на корабле «Ла-Лигура», затонувшем в более спокойном месте. Проникнув внутрь корабля, они попали в лазарет, где обнаружили тазы, пилюли и полусгнившие бинты. Они подорвали корабль, и их усилия были вознаграждены компасом, медным кубком и высоким каблуком, какие носили щеголи во времена Людовика XIV. Сокровищ там не нашлось.

Компании угрожало банкротство. Тогда они занялись галеоном «Тамбор», затонувшим на глубине 38 футов. Магану пришлось убедиться, что больше всего денег тратится на простои при ожидании хорошей погоды, поэтому в хорошую погоду работы на корабле велись и ночью при свете огромного фонаря. С него подняли раму клюза, несколько блоков, ложки и кухонную посуду.

Затем перешли на «Санта-Крус» и нашли там огромный чугунный якорь, взятый на кат в средней части корабля. Небольшой пароходик экспедиции не смог его вытащить. С галеона «Альмиранте», лежавшего на глубине 52 футов, было поднято 15 ящиков индиго (в воображении местных жителей это индиго немедленно превратилось в золото).

Однажды, когда Маган обедал в своем зловонном соляном складе, где его сапоги уже успели позеленеть от плесени, он увидел, что к берегу в шлюпке приближается Базен; инженер размахивал носовым платком и высоко поднимал руку, в которой было что-то зажато. Маган бросился на берег. Базен выскочил из шлюпки, расцеловал его и крикнул: «Вот оно!» Он держал в руке кусок сероватого металла. Один из водолазов разломил его надвое: внутри сверкало чистое серебро. За короткое время с галеона подняли 130 фунтов серебра. Взволнованные находкой испанцы немедленно отправили серебро на склад. Базен поспешил в Париж, чтобы доложить правлению компании.

Из Мадрида прибыли еще три инспектора, которые принялись задавать миллионы вопросов. В Мадриде вели интриги четыре компании, стремившиеся получить концессию на розыски сокровищ Виго. Тем временем водолазы в тяжелейших условиях трудились у обломков кораблей. У троих в результате кессонной болезни отнялись руки. Вскоре в экспедиции остался всего один работоспособный водолаз. Деньги были почти израсходованы, и Маган отправился в Париж в надежде достать их.

Находка серебра возымела магическое действие, и Магану удалось продать еще некоторое количество акций. Базен уже строил планы приобретения чудодейственных аппаратов, но Маган настаивал, чтобы расходовать деньги только на оплату текущих работ и не закупать нового оборудования. Базен подал в отставку. Маган нанял еще четырех водолазов и отправил их в Испанию. Он телеграфировал распоряжение прекратить работы на «Альмиранте» и заняться более доступным ботом «Сан-Педро», который некогда, во время битвы, рыбаки забросали камнями. «Сан-Педро» был скрыт под целой пирамидой камней, за 150 лет прочно сцементированных морскими отложениями.

Маган прислал из Парижа химика. Тот прежде всего исследовал один из тех серых кусков металла, которые выбрасывали в море. Анализ показал, что это ртутное серебро, покрытое окисью; в одном фунте его содержалось 450 граммов серебра. Испанское правительство прикомандировало к бухте сторожевое судно. На нем находились чиновники, которые должны были следить за разделом ценностей. Дележ был проведен до скрупулезности точно, но полученную экспедицией небольшую прибыль вскоре пришлось тоже пустить в дело.

В это время в Париж вернулся Денеруз. Он согласился взять на себя руководство работами. В тот момент, когда он уже собрался выехать в Испанию, началась франко-прусская война. Денеруз сразу вступил в армию, сказав Магану: «Не беспокойтесь, через неделю-другую разобьем немцев и тогда займемся делом». Маган решил дождаться его в Париже. Но Денеруз заболел воспалением легких и был отправлен на родину, не разбив немцев и не подняв галеоны. За два дня до того как немцы окружили Париж, Маган получил последнее письмо из Испании. Водолазы объявили забастовку, т. к. уже в течение месяца не получали жалованья. Работа остановилась. Маган хотел уехать, пока кольцо немецких войск еще не сомкнулось, но доктор запретил ему: он был еще слаб после лихорадки, которой и заболел в результате многомесячного пребывания в сыром соляном складе. Немцы осадили Париж. Лишившись возможности действовать, Маган отказался от поста директора.

Компания пригласила на его место парижского инженера Этьена, который заявил, что берется пробраться к Виго и возобновить работы. «Я перелечу через германские позиции на воздушном шаре», – Невозмутимо сказал он. Он нанял воздушный шар, который назвал «Галилея», и помощника. 4 ноября 1870 года он отправился с Орлеанского вокзала под видом коммивояжера, едущего в провинцию по делам фирмы. На воздушном шаре было 500 фунтов балласта, 900 фунтов писем от осажденных парижан и официальные депеши о результатах выборов 31 октября. Помощник взял подзорную трубу и карты, чтобы нанести на них позиции немцев. «Галилея» медленно поднялась на высоту 1300 футов, и легкий бриз повлек ее в северо-восточном направлении. Когда шар пролетал над немецкими редутами, по нему несколько раз выстрелили. Этьен и его спутник выбросили балласт и поднялись почти на милю. К вечеру они опустились на равнине Боса. Им показалось, что пруссаков тут нет, но какая-то крестьянка предупредила их, что враг поблизости. Они выбросили еще часть балласта и полетели дальше.

На этот раз они опустились в пяти милях от Шартра. Местные крестьяне помогли им выпустить газ из шара, но тут к ним подъехали два немецких кавалериста. Крестьяне заслонили аэронавтов. Немецкий офицер рявкнул: «Если вы не разойдетесь, мы сожжем вашу деревню». Крестьяне с ропотом ушли, и аэронавты были арестованы. Затем из вечернего мрака донесся крик: «К оружию!» – и появилась толпа крестьян с палками и камнями. Немецкий офицер сказал Этьену: «Если они бросят хотя бы один камень, я застрелю вас на месте». «Я поговорю с ними», – ответил Этьен. Он подошел к крестьянам, сунул одному из них в руки пакет с правительственной почтой и шепнул: «Доставьте это правительству в Тур».

Немецкий офицер четыре раза выстрелил в воздух, к ним подъехал отряд кавалеристов, и пленники были отправлены в Версаль. Там немецкий комендант стал допрашивать Этьена о положении в Париже. Этьен сказал, что защитники Парижа хорошо вооружены и в городе, достаточно продовольствия. На самом деле уже приближалось время, когда парижане начали есть крыс. Комендант показал на найденные у помощника Этьена карты и заявил: «Вы шпион». Немцы отобрали у него деньги, предназначенные для возобновления работ в Виго. Когда пленников вывели во двор комендатуры, немецкие солдаты кричали «капут» и выразительно проводили рукой по горлу. Затем их поставили в колонну пленных и повели по направлению к Кельну. Военнопленных по дороге кормили, но Этьену не давали никакой пищи.

Около Шато-Тьерри к Этьену подошел смотритель речного шлюза, некий Мартен. Он спросил: «Может быть, вы хотите что-нибудь передать в Париж, мсье?» «А как это вы сумеете что-нибудь передать в Париж, черт возьми?» – ответил Этьен. «Кладу письмо в бутылку, бросаю ее в Марну, и она плывет в Париж», – сказал Мартен. Инженер просил сообщить в Париж о его положении. Мартен заметил: «Послушайте, мсье, раз немцы заподозрили вас в шпионаже, они непременно вас расстреляют. Почему бы вам не попробовать бежать?» Этьен пожал плечами и показал Мартену на охрану. Мартен отошел от него и побежал вперед, обогнав колонну. Когда колонна добралось до Шато-Тьерри, Этьена и его спутника, к их удивлению, поместили отдельно от других в одной из комнат в здании мэрии. Это устроил Мартен, договорившись с мэром. Ночью он пробрался к ним в комнату. «Следуйте за мной», – сказал он и провел их вниз, где они увидели спящего часового. «Этому молодчику со шпилем на каске пришлись по вкусу наши вина, – сказал Мартен. – А я подобрал напитки покрепче».

Инженер по-прежнему намеревался добраться до Виго. Его снабдили крестьянской одеждой, и он по «подземному пути» от фермы к ферме миновал территорию, оккупированную немцами. Когда, наконец, он очутился в Испании, оказалось, что все работы прекратились и водолазы разъехались. Он зря проделал весь этот героический путь.

Два года спустя Эрнест Базен, достав денег, возобновил работы в Виго. Он нашел еще пять галеонов и сосредоточил все поиски на «Альмиранте». Никаких сокровищ там обнаружить не удалось, а деньги Базена таяли. 22 ноября 1872 года работы прекратились. У Базена не осталось ни гроша. У него не хватило денег даже на то, чтобы отправить оборудование во Францию, где его можно было бы продать. Базен оставил все оборудование в Виго и уехал.

После неудачных попыток французов в конце XIX века было предпринято еще несколько попыток овладеть кладом. Наиболее серьезной из них была попытка американской «Компании по сокровищам бухты Виго», которая существовала почти 50 лет. Американцам также пришлось работать под вооруженной охраной испанцев. Однажды американцам удалось вытащить из воды один хорошо сохранившийся галеон, но при переносе его краном на берег судно переломилось, и обе половины корпуса затонули.

В 1904 году по следам американцев пошли испанцы Иберти и Пино, которые на одном из двух затонувших кораблей нашли несколько золотых статуэток и серебряных слитков весом по 80 фунтов каждый.

В 1934 году испанцы опять заинтересовались своими сокровищами. По инициативе морского министерства Испании на восемь лет была создана концессия. Однако и в этот раз хозяев бухты постигла неудача.

Казалось бы, эта попытка навсегда отобьет охоту у искателей подводных кладов заниматься, возможно, даже и не существующими сокровищами на дне бухты Виго. Ведь перед этим работало двенадцать больших водолазных экспедиций! Среди затонувших в 1702 году судов, пожалуй, невозможно найти такое, которое люди не пытались бы поднять или осмотреть. За два с половиной века бухта Виго стала синонимом несбывшейся мечты.

Однако, как это ни странно, в ноябре 1955 года английская компания «Венчур» получила от испанского правительства концессию на розыски затонувших сокровищ. Внимание англичан было направлено на галеон «Сан Педро», на который еще никто не смог проникнуть. Но их поиски ни к чему не привели.

Это была тринадцатая по счету в истории бухты Виго попытка найти один из самых сомнительных подводных кладов.

4. ЗОЛОТОЕ ДНО У ОСТРОВОВ СИЛЛИ

«КОРОВЬИ МАЯКИ»

Лет двести назад маяки в Ла-Манше можно было пересчитать по пальцам, а берега островов Силли и Ушант, мыс Лизард и мыс Лендс-Энд, рифы Семь Камней и скалистое побережье полуострова Корнуэлл уже снискали себе мрачную славу среди моряков всех стран. Та слава гуляла в рассказах об угрюмых скалистых берегах и в легендах о коварных аборигенах тех мест…

На протяжении многих веков жители прибрежной полосы пролива между делом промышляли тем, что заманивали на скалы проходившие мимо суда. Когда дело выгорало, они брали в плен моряков и забирали корабельный груз.

Само заманивание в ловушку не было особо сложным делом: жители гасили маяки и зажигали фальшивые огни. Как видите, это чем-то напоминает технику недавнего Великого ограбления. Впрочем, грабители средневековья, не в пример гангстерам сегодняшнего дня, были куда более хитры на выдумку. Если гангстеры остановили «золотой» поезд, попросту заменив в семафоре зеленый сигнал на красный, то их коллеги из средневековья прибегали к куда более оригинальному способу: ночью они выгоняли на берег корову, к рогам которой привязывали фонарь. Такие постоянно меняющие свои «координаты» «коровьи маяки» осветили дорогу к гибели не одной сотне судов.

Не зря в Англии и по сей день шутят: жители островов Силли так и не научились есть овсяную кашу, если она не сдобрена подливой из бренди или клерета, приобретенными по «милости Божьей» лет сто назад. А в особо торжественных случаях хозяева на Силли подают на стол китайский чай, захваченный их предками с чайного клипера «Фрайер Так», капитан которого принял фонарь на коровьих рогах за маяк.

У обитателей островов Силли был даже свой покровитель, якобы способствовавший им в их отчаянном промысле. Имя его было Святой Уорна, и молились ему только в штормовые ночи. Когда в 1610 году сэр Джон Киллигрью на свои средства соорудил первый на мысе Лизард маяк, местные жители пришли в ярость: маяк лишил их «Божьей милости», а заодно и хлеба насущного… Вплоть до конца XVIII века в церкви на острове Сент-Мэрис (один из островов группы Силли) священники в своих проповедях говорили: «Молим тебя, о Господи, не о том, чтобы были кораблекрушения, но о том, что если они произойдут, ты указал бы им место на скалах Силли ради их бедных обитателей», А во времена царствования Людовика XIV священник острова Ушант, рассердись на прихожан за весьма скудные пожертвования в пользу церкви, сообщил им, что Бог не посылает на скалы острова ни одного судна в наказание за скаредность жителей.

Говорят, что на том месте, где сейчас возвышается маяк «Вулф-Рок», т. е. между островами Силли и мысом Лендс-Энд, до XV века стояла скала с гигантским гротом. Звук разбивавшихся в этом гроте штормовых волн был слышен на мили вокруг – как будто сама природа одарила мореплавателей этим спасительным колоколом, предупреждающим об опасности. Но однажды грот исчез… Нет, его не смыло волной, не разбило прибоем. Обитатели мыса Лендс-Энд не поленились разрушить его и разровнять берег так, словно никакого грота здесь не было и в помине…

Много было катастроф у скал островов Силли, но, пожалуй, самая драматичная из них произошла в 1707 году.

«ЭТО – СИЛЛИ!»

Туман, липнувший к волнам, обволакивал корабли серой пеленой и заглатывал их, как свою законную жертву. Подгоняемая свежим зюйд-вестом, средиземноморская «эскадра Ее Королевского Величества» приближалась к берегам Англии. До Портсмута оставалось несколько часов хода… Командующий эскадрой адмирал сэр Клоудезли Шовел дописывал последние строки отчета. На рассвете следующего дня, 23 октября 1707 года, его ждали триумф, почести и награды за блестяще ' проведенную осаду и захват Барселоны, обстрел и налет на Тулон…

В дверь каюты тихо постучали. Это был командир корабля.

– Простите, сэр! По моему вычислению, мы на траверсе Ушанта. Ветер отошел к зюйду и усилился. Считаю, что пора ложиться на ист… – Не успел офицер закончить, как дверь адмиральской каюты широко распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся матрос.

– Сэр! Мы не на курсе! Нужно сейчас же забирать влево. Справа не Ушант, а камни Силли! Поверьте, сэр, это правда; я родился и вырос на этих жутких островах!..

– Заткните этому ироду глотку! Он, должно быть, хлебнул лишнюю порцию рома. Бросьте его в канатный ящик!

Но матрос не унимался.

– Вы погубите эскадру, сэр! Это ошибка! Мы проскочили Ушант в тумане!

Для сэра Клоудезди Шовела это уже было слишком. Таких слов он еще не слыхивал за всю долгую службу в королевском флоте.

– Какой-то матросишка собирается меня учить, меня – королевского адмирала! – Шовел повернулся к офицеру. – Вздернуть этого бунтаря на правом ноке марса-рея!

Через несколько минут, лишь только корабельный священник прогнусавил последние слова 109-го псалма, заскрипел одношкивный блок, и связанное тело матроса, судорожно дергаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, начало подниматься вверх.

Тишину, нависшую над смущенной командой, неожиданно разрезал крик впередсмотрящего: «Справа по носу буруны!» Спустя несколько секунд корабль выскочил на рифы. Накат океанской волны опрокинул его на борт, и через мгновение все было кончено: судно скрылось в бурунах…

Так погиб флагман Средиземноморской эскадры – 96-пушечный корабль «Ассошиэйшн». Вслед на ним на рифах оказались шедшие в кильватере 70-пушечный «Игл», 54-пушечный «Ромней» и фрегат «Феникс».. Следовавший за ними брандер «Файербрандт», проскочив гряду рифов, ударился о прибрежные скалы. Остальные корабли эскадры успели повернуть на запад и ушли в открытый океан дожидаться рассвета…

Итак, матрос оказался прав: хотя вычисление на карте указывало местонахождение кораблей западнее острова Ушант, эскадра на самом деле находилась вблизи островов Силли. Поворот на восток привел флагманский корабль на риф Гилстон, расположенный между островами Самсон и Сент-Мэрис. Эта ошибка стоила Англии двух с половиной тысяч моряков и пяти кораблей. Адмиралу его спесь стоила жизни.

Шовел был выносливым пловцом и, одолев волны, смог добраться до острова Сент-Мэрис. Между тем жители островов Силли, увидя в кораблекрушении очередную «Божью милость», вооружились топорами и высыпали на прибрежные скалы. Адмирал ухватился рукой за выступ скалы и попытался подтянуться. Стоявшая с топором наготове рыбачка, увидев переливающиеся огнем бриллианты, не устояла перед искушением, и лишенный кисти правой руки адмирал исчез в пучине…

Говорят, что Шовел был одним из немногих, кто доплыл до берега. Доплыл, но не остался в живых…

ЛЕГЕНДА ОКАЗЫВАЕТСЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ

На первый взгляд, может показаться, что повествование о «коровьих маяках», «Божьей милости» и «роковой ошибке адмирала Шовела» – всего-навсего пересказ легенд угрюмых островов Ушант и Силли. В течение двух с половиной веков к ним относились как к занятным побасенкам. Но однажды загадкой адмирала занялись люди, в которых вера во все невероятное сидит тем глубже, чем явственнее обнаруживается ее зыбкость. Имя этих людей – кладоискатели. В «архивных морях» они обнаружили упоминание о том, что на борту флагманского корабля «Ассошиэйшн» в момент его гибели находилось несколько бочонков золотых монет, награбленных в Барселоне.

О «золотом захоронении» стало известно министерству военно-морского флота Англии. В 1963 году оно снарядило водолазов, которым удалось установить точное место гибели «Ассошиэйшна» и спустя три года поднять со дна дюжину полусгнивших шпангоутов, изъеденные ржавчиной пушки с ядрами и два десятка золотых монет. Однако в сентябре 1967 года министерство обошли аквалангисты-любители. Ими оказались Рональд Моррис, шестидесятилетний хозяин траулера, и аквалангисты Гофри Аптон и Дуглас Рой.

На россыпи золотых монет Гофри Аптон наткнулся всего в ста метрах от места, где работали водолазы военно-морского флота. На каменистом грунте аквалангисту удалось собрать около двух тысяч золотых и серебряных реалов, пиастров, крон, полукрон и флоринов. Большая часть монет хорошо сохранилась. Самая древняя датировалась 1664 годом.

Не успела затихнуть газетная шумиха вокруг этой находки, как в Англии объявились наследники адмирала Шовела.

Первой начала претендовать на сокровище погибшего корабля некая Энн Стэндши. Она заявила нотариусу, что сэр Клоудезли Шовел приходится ей родственником в седьмом колене.

Вторая претендентка на клад предпочла сохранить свое имя в тайне до начала судебного процесса.

На это Рональд Моррис заявил в печати, что для завершения поисков клада с затонувшего «Ассошиэйшна» потребуется, по его мнению, еще три года, а что касается наследников, то им вряд ли удастся доказать, что найденные его аквалангистами монеты являлись личной собственностью адмирала.

Пока еще суд не решил, кому принадлежат сокровища. Он займется этим делом лишь через ГОД. Однако это вовсе не означает, что все разговоры о «золотом дне» у островов Силли тоже отложены. В прибрежных водах туманного Альбиона покоится немало затонувших судов. Их сокровища не дают спокойно спать аквалангистам-любителям. Действуя на свой страх и риск, подводные шерлоки холмсы, роясь в кладовках Нептуна, нередко используют динамит, уничтожая то, что интересует ученых. Вот почему на страницах британской печати все чаще появляются тревожные высказывания ученых о варварской охоте за кладами, покоящимися до поры до времени на морском дне.

(Лев Скрягин. Золотое дно у островов – Силли. «Вокруг света», 1968, № 5)