Текст книги "Клады и кладоискатели"

Автор книги: Ю. Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

ЗОЛОТОЙ ГРУЗ «ЭДИНБУРГА»

В сентябре 1986 года английское водолазное судно «Дипвотер-2» пришло в Баренцево море и встало в точке над затонувшим на глубине 260 метров британским крейсером «Эдинбург». После пятилетнего перерыва была продолжена глубоководная операция по спасению золотого груза. Экспедиция 1981 года из-за начавшихся осенних штормов не смогла довести до конца спасательные работы: из предполагаемых 465 золотых слитков весом 11–13 килограммов каждый с борта крейсера был поднят 431.

…В конце апреля 1942 года «Эдинбург» во главе конвоя судов вышел из Мурманска в Англию. Крейсер был построен незадолго до войны. Его водоизмещение – 10 тысяч тони, длина 174 метра, толщина бортовой брони до 8 сантиметров; он был вооружен трех-, четырех– и шестидюймовыми орудиями, торпедными аппаратами. На борту крейсера находилось, по имеющимся сведениям, около пяти с половиной тонн золота – для большей безопасности драгоценный груз поместили в артиллерийский погреб. Золото предназначалось для уплаты за военные поставки нашим союзникам по антигитлеровской коалиции.

30 апреля крейсер «Эдинбург», оторвавшийся от кораблей противолодочной обороны, был торпедирован фашистской подводной лодкой. По свидетельству очевидцев, первый удар был нанесен в борт, второй – в корму, был поврежден винторулевой комплекс, в результате чего «Эдинбург» потерял ход, но еще оставался на плаву.

Из охраны конвоя на помощь крейсеру поспешили два английских и два советских эсминца – «Гремящий» и «Сокрушительный», а также буксир и посыльное судно. Создалась благоприятная обстановка для отбуксировки в Кольский залив. Но 2 мая возле неуправляемого крейсера появились три эсминца и самолеты-торпедоносцы противника и открыли по нему шквальный огонь. К этому моменту наши военные корабли, израсходовав запасы топлива, ушли бункероваться на базу, и в бой вступили английские эсминцы, которые вели непрерывный обстрел вражеских кораблей, искусно маневрировали, ставили дымовые завесы, не давая наносить торпедные удары по «Эдинбургу». Буксир и посыльное судно, сделав несколько выстрелов, вышли из боя, чтобы не мешать маневрам эсминцев.

К исходу сражения противник сумел послать третью торпеду в корпус крейсера, после чего «Эдинбург» еще больше накренился, Фашисты тоже понесли потери. Один эсминец был уничтожен, второй сильно поврежден и под прикрытием третьего ушел из района боя.

Команда «Эдинбурга» и возвращавшиеся в Англию моряки с погибших в предыдущих конвоях судов – всего 750 человек – перебрались на подошедшие вскоре корабли сопровождения и были отправлены в советский порт Полярный на Кольском полуострове, откуда со временем вернулись домой.

Чтобы «Эдинбург», все еще остававшийся на плаву, и золотой груз не достались врагу, крейсер по приказу командира конвоя английского контрадмирала Бонэма-Картера был потоплен тремя торпедными выстрелами. А вместе с ним в морские глубины ушел и груз золота.

Около сорока лет пролежал «Эдинбург» на дне Баренцева моря. За это время появились глубоководная техника, радионавигационное оборудование и водолазное снаряжение, позволившие приступить к поиску и спасению золотого груза. Накопился также опыт длительною пребывания человека под водой и последующей декомпрессии.

В 1981 году было заключено советско-английское соглашение и подписан контракт с фирмой «Джессоп марин рикавериз лимитед» на условиях «без спасения нет вознаграждения». Все расходы по проведению поисковых и спасательных работ до благополучной выгрузки золота в согласованных портах несла фирма. По контракту извлеченный драгоценный груз делился между Великобританией и Советским Союзом в пропорции одна треть – две трети.

Долгое время, до 1981 года, попытки обнаружить место гибели «Эдинбурга» оставались безрезультатными.

1 мая 1981 года английское поисковое судно «Даммтор» вышло в рейс. На побережье Норвегии были установлены радионавигационные передатчики для определения местонахождения экспедиционного судна с точностью до 30 метров, что обеспечило точный выход его на промерные галсы. На дно был опущен специальный маневренный аппарат (так называемое «око»), который по команде с борта мог плавно обходить затонувшие объекты и с помощью телекамер производить их дистанционный обзор. Цветное изображение передавалось наверх, на монитор, и одновременно шла видеомагнитофонная запись. Поиски увенчались успехом. В середине мая в судовом журнале появилась запись; «Эдинбург» обнаружен».

Было установлено, что крейсер лежит на глубине 260 метров с креном 90 градусов в наиболее благоприятном положении для спасательных работ – кверху пробоиной в правом борту. Казалось бы, через эту пробоину, величиной пять на пять метров, будет легко проникнуть внутрь, к расположенному неподалеку золотому грузу. Кстати, варианты спасательной операции отрабатывались на однотипном крейсере «Белфаст», превращенном в плавучий музей, который стоит сейчас на Темзе, в центре Лондона. Но золото, как известно, находилось в артиллерийском погребе, рядом с боеприпасами. Хотя, по мнению специалистов, они не могли взорваться, но все же сохранили свои боевые качества. Поэтому операция, естественно, представлялась опасной. Для ее выполнения отобрали группу самых опытных водолазов-глубинников из разных стран, возглавляемую Майклом Стюартом.

Затем, уже осенью, на смену поисковому судну в точке над затонувшим крейсером встало спасательное судно «Стефанитурм», которое обычно работает в Северном море, обслуживая буровые вышки на морских нефтепромыслах. На его борту имелись барокамеры, колокол для подводных спусков и другое специальное оборудование для работ на больших глубинах.

Операция началась.

Первый раз на глубину ушли три водолаза, но колокол оказался тесен для троих, и в дальнейшем стали погружаться по двое. Впоследствии это обстоятельство учли и во второй экспедиции использовали колокол, рассчитанный для погружения втроем.

Итак, первоначально предполагалось пробраться к золоту через пробоину искореженного металла. Тогда, чтобы добраться до переборки артиллерийского погреба, прорезали отверстие в том же правом борту. Но промежуточное помещение – топливный танк – тоже оказалось загроможденным обломками рухнувшей палубы и других конструкций. А когда вскрыли переборку, обнаружили целые завалы из песчаных наносов, водорослей, мазута, обломков труб. Пришлось расчищать, работая в сплошной темноте, на ощупь, в облаке ила, который отсасывали специальным устройством. Но полностью рассеять это облако, не пробиваемое даже самым ярким светом, не удавалось.

Так продолжалось до 16 сентября. Только через 15 суток после начала работ по расчистке проходов к артиллерийскому погребу Джон Рос-сье, 28-летний водолаз из Зимбабве, нашел первый слиток под номером КР0620. Каждый на судне подержал его в руках…

Сначала слитки поднимали в сварной металлической корзине – по 40 штук, но корзина застревала в загроможденном обломками трюме, и тогда решили применить капроновый мешок на 20 слитков.

На борту «Стефанитурма» было 25 специалистов-подводников (всего 60 членов экипажа), из них 15 непосредственно участвовали в глубоководных спусках – работали в три смены по два человека. Находились они на судне в жилых барокамерах, а на крейсер их доставляли в своеобразном подводном лифте – водолазном колоколе.

Наступило время осенних штормов. Сильные ветровые течения сносили судно с точки, да и водолазы устали: ведь на такой большой глубине до них еще никто не работал.

В день окончания глубоководных работ на воду был спущен венок в память о погибших моряках крейсера «Эдинбург». Тогда во время морского сражения было убито 60 английских военных моряков. Сохранившиеся чудом останки подняли на борт спасательного судна, накрыли государственным флагом Великобритании, чтобы отдать почести погибшим…

С приходом в Мурманск участников спасательной экспедиции генеральный директор компании «Джессон марин рикавериз лимитед» Кейт Джес-сон сказал, что следующей весной экспедиция будет продолжена. Но только через пять лет в точке над затонувшим крейсером встало спасательное судно «Дипвотер-2». По новому советско-английскому соглашению право ведения глубоководных работ было передано английской фирме «Вартон Вильяме», которая участвовала в качестве фирмы-партнера в предыдущей экспедиции.

Еще до прихода в точку водолазы вошли в барокамеры, как бы начав постепенный спуск на глубину. Первое погружение, произведенное 4 сентября, установило, что за прошедшие после первой экспедиции годы в рабочих отсеках крейсера скопилось много наносов – их пришлось удалять, используя специальную аппаратуру. 7 сентября, когда подняли 5 золотых слитков, спасательные работы были приостановлены: даже самая совершенная техника не позволила продолжить глубоководные спуски во время шторма.

Участников экспедиции, кстати, волновала версия, основанная на архивных и литературных источниках, по которой количество погруженного в 1942 году на «Эдинбург» золота удваивается.

Водолазами, спускавшимися с «Дипвотер-2», был вскрыт и тщательно обследован соседний с артиллерийским погребом отсек, куда, вероятнее всего, могла быть погружена предполагаемая вторая партия золотого груза. Все это помещение было заставлено ящиками с пиротехникой, на обследование и перестановку которых ушло около полутора суток. Но золота там не оказалось.

Двадцать три погружения совершили с судна «Дипвотер-2» двенадцать водолазов-глубинников. На судне они находились в трех барокамерах с последующим периодом декомпрессии двенадцать суток. На глубину 215 метров отправлялись в водолазном колоколе, который был оборудован специальным устройством, которое, компенсирует при волнении раскачку колокола и обеспечивает нормальное погружение. Далее – до крейсера – водолазы погружались самостоятельно, по двое, неся за собой целую систему жизнеобеспечения из трубопроводов и кабелей; с их помощью подавались дыхательная смесь и вода для обогрева, велись связь, телевизионный осмотр, освещение объекта и другие работы. Применялись эластичные водолазные костюмы мокрого типа с водяным обогревом до 75 градусов. Дело в том, что когда человек дышит гелиокислородной смесью под соответствующим давлением – в данном случае 23,5 атмосферы, – он начинает мерзнуть даже при 35 градусах. К тому же в придонных слоях низкие температуры. При ведении работ третий водолаз для страховки находился в колоколе.

Как известно, в море судно дрейфует под воздействием ветра, волн, течений. Чтобы удержать корабль без якоря в нужной точке, на борту «Дипвотер-2» была установлена система динамического позиционирования, которая по сигналам двух гидроакустических буев, опущенных на глубину, определяла отклонение судна от крейсера. Обработав эти данные, ЭВМ давала команду подруливающим устройствам, удерживающим «Дипвотер-2 в заданной позиции. И все же при сильном шторме, когда скорость ветра достигала 22 метров в секунду, погружаться было нельзя.

По документам после первой операции на крейсере оставалось 34 золотых слитка, без учета предполагаемой второй партии золота. Во время второй операции было обнаружено и поднято два.

Остальные пять, находившиеся в носовой части артиллерийского погреба, разнесенной снарядом во время боя, бесследно исчезли среди искореженного металла. Это подтвердил и телевизионный осмотр объекта.

Расположенные в непосредственной близости от золотого груза боеприпасы – снаряды различного калибра, мины, гранаты, патроны – к счастью, не помешали работам.

От мазута, вытекшего из топливных танков, поднятые слитки отмывали керосином, возвращая им благородный блеск. Общий вес спасенного во второй экспедиции золота составляет 345 килограммов. Оно оценивается примерно в 3 миллиона фунтов стерлингов.

В ходе двух экспедиций, названных в зарубежной прессе «операцией века», с крейсера «Эдинбург» на поверхность было извлечено 99 % от примерно пяти с половиной тонн драгоценного металла. За последнее время это наиболее удачная крупномасштабная операция по поиску и спасению затонувших сокровищ.

С учетом всех обстоятельств можно сказать, что такие сложные глубоководные работы выполнялись свободно плавающими водолазами впервые.

После успешного завершения операции спасенный золотой груз был разделен на борту «Дипвотер-2» между Советским Союзом и Великобританией в оговоренной пропорции; обе стороны должны отчислить по 45 процентов своей доли в пользу фирмы, поднявшей со дна моря драгоценный груз.

Десять слитков на борту «Дипвотер-2» отправились в Англию. Девятнадцать были перегружены в Баренцевом море – с помощью телескопической стрелы двумя партиями (для уменьшения риска) – на советское судно.

(В. Мерцалов. Золотой груз «Эдинбурга». – «Вокруг света», 1987, № 4)

РАЗДЕЛ V.
КЛАДЫ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

За пять месяцев до капитуляции фашистской Германии Гитлер, по утверждению одного из его приближенных, заявил в узком кругу: «Мы окончательно побеждены… будущая война уничтожит Европу в течение одного дня. Если наш народ избежит истребления, именно ему предстоит подхватить факел цивилизации и воссоздать западную элиту. Я хочу оставить сокровища для возрождения будущего Великого рейха».

Неизвестно, действительно ли говорил это Гитлер, до последней минуты продолжавший надеяться на «секретное оружие» и на внезапный перелом в ходе войны. Но зато достоверно известно, что гитлеровцы действительно прятали награбленные ими сокровища. И не только в швейцарских банках… Прятали в горах, в пещерах, на дне озер, зарывали в землю. Это породило множество детективных историй…

1. СОКРОВИЩА РСХА

СОГЛАШЕНИЕ «ГИММЛЕР – ФУНК»

Эта история началась в Берлине, в середине 1942 года, в кабинете на Лейпцигерштрассе. В обстановке полнейшей секретности два человека подписали документ, похожий на договор между двумя державами.

Собственно, это и были властители двух могущественных держав: хозяин кабинета – Генрих Гиммлер, возглавлявший войска СС, и его гость Вальтер Функ – президент Рейхсбанка Германии. Они договорились, что эсэсовцы будут передавать захваченные ценности в кладовые Рейхсбанка.

С того дня в подземелья Рейхсбанка потекли золотые реки. Комендантам концлагерей предписывалось вырывать изо рта заключенных золотые коронки, начальникам гарнизонов – отнимать у жителей городов и сел золотые серьги, броши, кольца, забирать при обысках серебряные ложки, облагать население поборами под угрозой расстрела заложников.

С охранными отрядами СС были тесно связаны гестапо – государственная тайная полиция, а также служба безопасности – СД. В 1942 году гестапо и СД были объединены под эгидой РСХА – имперского управления безопасности. Начальником РСХА был назначен генерал СС и шеф гестапо Эрнст Кальтенбруннер. Он лично отвечал за передачу в Рейхсбанк ценностей в соответствии с соглашением «Гиммлер – Функ».

Примерно в это же время в гестапо и СД родилась идея торпедировать экономику союзников «бумажным оружием». В 1943 году была начата операция «Бернхардт».

РСХА была придана «техническая группа» во главе со штурмбаннфюрером СС Бернхардтом Крюгером. В концентрационный лагерь Заксенха-узен были привезены самые квалифицированные граверы Европы. Они должны были изготовлять печатные формы для фабрикации фальшивых английских банкнот.

В огромной лаборатории изучались химический состав, плотность и структура бумаги, которую применяет английский банк. Рецепты этой лаборатории пересылались на три бумажные фабрики. На одной из них приготовлялась бумажная масса, на второй производилась бумага, на третьей она проходила окончательную обработку.

Английский банк через неравные промежутки времени меняет серии и номера денежных знаков. Определенные номера отвечают лишь определенным сериям, а серии, в свою очередь, соответствуют датам, стоящим на каждой купюре. Эту чрезвычайно сложную систему должна была расшифровать группа ученых-математиков, прикомандированных к гестапо.

В лагере Заксенхаузен построили два новых каменных барака – 18 и 19. Здесь узники резали бумагу, работали на печатных станках и вели специальную обработку «готовой продукции», в результате которой новеньким фальшивым банкнотам придавался вид неоднократно побывавших в кошельках и кассах.

Итак, Крюгер должен был фабриковать миллиарды фальшивых фунтов стерлингов. Распространение же их было поручено бывшему адъютанту Кальтенбруннера Отто Скорцени, возглавившему в 1943 году «специальную школу Ораниенбаум», расположенную в охотничьем замке Фриденталь в часе езды от Берлина, – настоящий «университет» для убийц, где курсанты обучались технике убийств и диверсий, прыжкам с парашютом и подводному плаванию. Здесь же будущие агенты проходили специальную психологическую обработку: их отучали от чувства сострадания, от привязанности к родным и близким. Эти чувства заменяла идея преданности Гитлеру и величия смерти во имя фюрера. Чтобы секреты гестапо не стали известны противнику, агент, захваченный в плен, обязывался немедленно покончить с собой. Поэтому в «школе Ораниенбаум» обучали и технике самоубийства.

О ходе операции «Бернхардт» знал очень узкий круг лиц: шеф гестапо Эрнст Кальтенбруннер, его адъютант Хаттль, Скорцени, Крюгер и еще два-три человека, в том числе финансовый эксперт операции эсэсовец Швенд.

Изготовление фальшивых денег имело три главных цели. Во-первых, в большинстве стран немецкие марки не принимались как средство платежа, английские же фунты стерлингов ценились высоко. Под руководством Швенда на черных рынках Германии и нейтральных стран на фальшивые деньги скупались золото и иностранная валюта. Эти ценности Кальтенбруниер сдавал в кладовые Рейхсбанка.

Во-вторых, миллиарды фальшивых фунтов намечалось пустить в обращение на территории Великобритании, ее союзников и нейтральных государств, связанных с нею торговыми отношениями. Это должно было привести к краху банков и фирм, к дезорганизации торговли, разорению тысяч людей, короче говоря, к экономической катастрофе Великобритании.

Но для такой цели фальшивые деньги должны были совершенно не отличаться от подлинных. Этого удалось достигнуть – увы – слишком поздно, только в 1945 году. До тех пор опытные эксперты в швейцарских Санках отличали немецкие фальшивки от настоящих банкнот. Но и эти фальшивки не пропадали. Эти «деньги» имели третье назначение: их расходовали на содержание агентурной сети. РСХА требовало огромных средств; услуги немецких агентов с 1943 года, по предложению Хаттля и Швенда, стали оплачиваться фальшивыми купюрами.

ТАЙНИК С «ПОЛЬСКИМ ЗОЛОТОМ»

В последних числах декабря 1943 года над одним из пустынных уголков Южного Ирана появился самолет без опознавательных знаков. Сделав круг над местностью, самолет выбросил четырех парашютистов – гауптштурмфюрера СС Курмиса, двух эсэсовцев и переводчика. Курмис был, что называется, «человеком с биографией» – он уже отличился в Литве в роли палача. Двое его помощников прошли обучение в Фридентале. Переводчиком был иранец, привлеченный за какое-то преступление, но бежавший от суда. Все четверо получили задание проникнуть на коммуникации англичан и поджечь нефтепромыслы.

Немцы стремились во что бы то ни стало парализовать снабжение английского флота горючим. Группа Курмиса представляла собой один из диверсионных отрядов, заброшенных, по заданию Кальтенбруннера, в районы Ближнего Востока. Это было крупное задание выпускникам Фридентальской школы, и Скорцени позаботился, чтобы его агентов хорошо оснастили. Вслед за группой на пяти грузовых парашютах были спущены ящики с минометами, автоматами, противопехотными минами и особыми минами замедленного действия, изготовленными в лаборатории Фриденталя. Эти мины имели тот же удельный вес, что и нефть. Вместе с потоками горючего они должны были попадать в нефтепроводы, танкеры, цистерны, вызывая всюду внезапные пожары.

В одном из тюков находился также ящик со 100 тысячами фальшивых фунтов стерлингов, предназначенных для подкупа кочевых племен, и два кожаных мешка с золотыми монетами, слитками золота и платины – на случай, если фальшивые банкноты не окажут желаемого действия. Эти ценности были выделены диверсионной группе по случаю удачной массовой «польской кампании». В результате этой кампании рейх получил 18.000 килограммов золота и 100.000 килограммов серебра, значительная часть которых, по предложению РСХА, предназначалась на развертывание диверсий на Ближнем Востоке.

…Группа Курмиса разбила лагерь и отправила переводчика к одному из мелких южноиранских феодалов. Братья этого феодала жили в Германии в поддерживали тесную связь с нацистскими кругами. Переводчик возвратился через два дня с вьючными и верховыми лошадьми.

К удивлению своих сообщников, Курмис не отдал приказа сворачивать палатки. В ближайшую же ночь он погрузил кожаные мешки на двух лошадей и сам, вооруженный до зубов, отправился в неизвестном направлении. Остальным диверсантам было строжайше запрещено покидать лагерь до его возвращения.

Курмис, усталый и запыленный, вернулся только на рассвете. Кожаные мешки были пусты. Точное описание ориентиров места, где он спрятал ценности, Курмис специальным шифром передал по радио в Берлин.

Известие о группе парашютистов быстро распространилось по пустыне. Конные гонцы принесли эту весть и в резиденцию Назыр-Хана, вождя одного из крупных племен, возглавлявшего антианглийскую группировку в Южном Иране.

Назыр-Хан избрал своим военным советником уже немолодого прусского майора Шульце-Хольфуса. Под руководством этого майора состоялось немало налетов на английские коммуникации в течение 1941 и 1942 годов. Хан рассчитывал на вторжение фашистов в Иран со стороны Кавказа. Шульце-Хольфус уверял его в том, что оно неизбежно. Но когда надежда на вступление немецких войск в Иран рухнула, Назыр-Хан заключил в англичанами негласный мир.

Посланцы Назыр-Хана без труда разыскали Курмиса и его подручных, и все произошло, как в сказке. Было с блеском продемонстрировано традиционное гостеприимство. На вертелах жарились целые бараны. В котлах дымился плов. Хозяева и гости восседали на экзотических коврах. Ораторы в цветистых речах превозносили гостей, Гитлера и его армию.

Казалось, все обстоит отлично. Курмис преподнес Назыр-Хану массивный пистолет, отлитый, кроме нескольких стальных деталей, из золота. Хан не скрыл своего восторга от подарка и долго рассыпался в благодарностях. А затем неожиданно дал понять, что видит в этом знаке внимания вполне понятное признание своих прежних заслуг перед Германией, однако никаких новых обязательств участвовать в борьбе против союзников на себя более не берет.

Для Курмиса его слова показались громом среди ясного неба пустыни. Правда, законы восточного гостеприимства охраняли агентов, тем не менее оставаться у Назыр-Хана немецкая диверсионная группа сочла опасным. И Шульце-Хольфус, хорошо знавший страну, повел группу в горы.

Несомненно, у Курмиса были запасные явки и запасные маршруты, но ими он воспользоваться не успел. Диверсантов обнаружила и захватила английская контрразведка, возможно, что даже не без помощи Назыр-Хана. Ни у кого из эсэсовских агентов не хватило духа раздавить зубами ампулу с цианистым калием, как их учили в школе. Все сдались живыми.

Шульце-Хольфус впервые за много лет услышал от диверсантов Скорцени рассказы о порядках и нравах в агентурных школах гестапо и войсках СС. Они перепугали давно не бывавшего в Германии майора. Попав в плен, он немедленно выложил на допросе все, что знал, надеясь спрятаться подальше от гестапо. Дали показания и оба эсэсовца. Однако они не знали главного – где зарыты сокровища.

Курмис молчал, опасаясь, что длинная рука Кальтенбруннера настигнет его и в камере английской контрразведки.

Допрос следовал за допросом. Где золото? Кто разрабатывал планы диверсий? Кого и какими методами учит Скорцени в своей агентурной школе?

Курмис не отвечал.

Но вот однажды он потребовал бумагу. Сделав вид, что собирается писать показания, Курмис незаметно вскрыл себе вены карандашом. Английские врачи успели вовремя сделать ему переливание крови. Курмиса поместили в военный госпиталь и установили круглосуточные дежурства у его постели. Но англичане недооценили немецкого агента. Курмис сумел воспользоваться чьей-то оплошностью и выбросился в окно.

Со смертью Курмиса местоположение тайника с ценностями, захваченными в Польше и спрятанными в Южном Иране, осталось известным лишь высшим чинам гестапо. После казни Кальтен-бруннера, возможно, что этим секретом владел один лишь Скорцени.

«РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНОЕ СОВЕЩАНИЕ»

Декабрь 1944 года. За окном сторожевой будки назойливый, мелкий дождь. Тучи заволокли хмурое небо, сырость до костей пронизывает угрюмых эсэсовцев в клеенчатых плащах. В такой день самолеты союзников не полетят над обожженной разрывами бомб Германией.

Охранник в стальной каске внимательно изучает документы пассажиров, подъезжающих к домику на окраине города Страсбурга. Подкатывают все новые машины. По всему видно, что собирается высокое начальство. Под плащами поблескивает шитье мундиров. Шеф гестапо Кальтенбруннер, не меняя каменного выражения лица, ждет, пока закончится проверка его документов.

Не успел его бронированный «хорх» проползти по узкой аллее к зданию, как у сторожевой будки остановился забрызганный грязью «Оппель-адмирал» Адольфа Эйхмана – начальника «Отдела IV», ведавшего уничтожением евреев в Европе. За ним на спортивной машине прибыл Отто Скорцени. Появляются один за другим короли германской промышленности и тузы финансового мира.

Сегодня они собрались под председательством Кальтенбруннера, чтобы решить вопрос о том, как быть со всем тем богатством, что прибыло в Берлин из городов Европы, из концентрационных лагерей, из музеев и частных коллекций; что делать с золотом, купленным в нейтральных странах на фальшивые деньги, наконец, – с самими фальшивыми деньгами.

В конце 1944 года Кальтенбруннер уже понял, что война проиграна. Однако он старался как-то сберечь попавшие в Германию в ходе войны ценности: шеф РСХА надеялся, что в дальнейшем с их помощью удастся воздвигнуть новый, «четвертый рейх». На «распределительном совещании» был произведен их раздел между руководителями Германии.

Все решалось быстро, точно и четко: кому из участников совещания отдается такая-то доля и каким путем она будет скрыта от победивших в войне союзников. Счет шел на миллионы. Никто не мелочился, ибо никто не знал, что будет завтра. Герингу предназначалось 8,5 млн. марок, на имя подставных лиц Геббельса покупались земли, Кальтенбруннер получал счет на имя Артура Шейдлера на сумму 3 млн. марок.

Протокол совещания вел лично Кальтенбруннер, скрепивший затем своей подписью подробные реестры распределенных ценностей. Переброска их за рубежи была возложена на РСХА. Совещание рассмотрело также оперативные планы, системы псевдонимов и шифров.

После страсбургского совещания поток капиталов хлынул из Германии в испанские, швейцарские, южноафриканские банки. «Тайна вкладов», не позволяющая банкиру сообщать даже полиции о размерах счета любого из вкладчиков, независимость банков нейтральных стран, а также законы, запрещающие банку интересоваться происхождением вкладов – все это оказалось на руку руководителям третьего рейха.

Впрочем, Кальтенбруннер не слишком доверял своим соратникам. «Личные» шифры получил очень узкий круг лиц. Подавляющая масса ценностей была вложена на шифрованные счета с особым условием: вклад выдается при наличии на документе трех подписей. Эти подписи должны были принадлежать людям, знающим три части шифра, но не знакомым друг с другом. Список этих людей хранился в РСХЛ среди особо важных документов, чтобы ни одна из «троек» не могла сговориться.

Но далеко не все, что скопилось в подвалах германского Рейхсбанка, и далеко не все, что попало в руки высокопоставленного руководства, было переправлено за границу. В первую очередь это относилось к фальшивым деньгам. Кальтенбруннер сумел реализовать «только» 350 миллионов фунтов стерлингов, изготовлено же было значительно больше. Вывозить их за границу было бы неблагоразумно. Не удалось вывезти и весь золотой запас Рейхсбанка, секретные документы гестапо и СС, ценности, которые руководители СС держали при себе. Пока была хоть какая-то надежда, что удастся заключить сепаратный мир с американцами, все это находилось в Берлине. Когда же советские войска вступили на территорию Германии, Вальтер Функ и Эрнст Кальтен-бруннер подписали новое соглашение. Оставшиеся золото, драгоценности и шедевры мирового искусства РСХЛ должно было либо перебросить в Швейцарию, либо спрятать в тайниках на германской территории, которую пока еще контролировали нацисты.

«АЛЬПИЙСКАЯ КРЕПОСТЬ»

Австрийская Штирия – идиллический край, родина поэтических сказок. Долины Штирии славятся плодородием и мягкостью климата. Отроги Альп, окружающие долины, издавна известны ископаемыми богатствами. Железная руда, свинец, соль добывались здесь с незапамятных времен. Об этом говорят бесчисленные выработанные и заброшенные шахты и штольни. На старый рудник здесь можно наткнуться всюду…

Апрель 1945 года. Советские войска подходили к Берлину, американцы и англичане быстро продвигались на восток. Не сегодня – завтра Германия должна была оказаться целиком оккупированной соединившимися войсками союзников. Конец третьего рейха оставался вопросом ближайших дней.

Штирия оказалась островком в стороне от главных направлений военных действий. Сюда бросились остатки эсэсовских подразделений, чтобы в горах создать так называемую Альпийскую крепость.

Эвакуация ценностей третьего рейха из Берлина началась, по-видимому, в конце марта или начале апреля 1945 года. Кальтенбруннер вместе со своим штабом и колоннами охраняемых эсэсовцами автомашин отступил сначала на юг Германии, в Баварию, где в начале апреля было еще относительно спокойно. В Баварии была наспех закопана часть золотого запаса.

«Консервацией» ценностей должен был руководить сам президент Рейхсбанка Вальтер Функ, но он не сумел пробиться в Баварию и попал в руки американцев.

Союзники приближались быстрее, чем рассчитывал Кальтенбруннер. Он понимал, насколько опасно оставлять эти огромные сокровища в одном районе, и когда остатки эсэсовских отрядов отошли в Штирию, Кальтенбруннер приказал перебросить из Баварии в Штирию сто грузовиков с золотом, документами и произведениями искусства.

В «Альпийской крепости» предполагалось организовать длительное сопротивление союзникам и, не торопясь, спрятать ценности в горах таким образом, чтобы, кроме посвященных, никто не мог их найти.