Текст книги "Клады и кладоискатели"

Автор книги: Ю. Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Эта информация была не только экзотической страничкой из жизни южноамериканской сельвы, она явилась и сигналом для грабителей могил: прежде чем разбогатеть – вооружайтесь. Ведь путь сюда для белых «уакерос» начинался в США (Флорида), морем через Мексиканский залив, и заканчивался ночной высадкой где-нибудь на пустынном побережье Юкатана, в стороне от маршрутов кораблей мексиканской береговой охраны. Но это долгий, опасный и утомительный маршрут только для новичков, на последние деньги купивших «билет в ад». Более опытные асы археологической контрабанды не станут подвергать себя подобному риску, они предпочитают другой маршрут, более короткий и безопасный – воздухом и с «чистыми» документами в кармане…

Как заявил директор Национального института археологии и истории доктор Эусебио Дивалос, комментируя «события в Кинтана-Роо», «для защиты наших многочисленных археологических объектов понадобилось бы по крайней мере по охраннику на каждый район. По некоторые из них расположены в таких глухих джунглях и настолько обширны, что для их охраны необходимо несколько человек. В нашем распоряжении сейчас только тысяча человек, которых мы можем использовать для охраны самых ценных объектов».

И гремят выстрелы в Кинтана-Роо…

«ПОЮЩИЕ» СОСУДЫ ВИКУСА

…В 1962 году ни одном из восточных отрогов Сьерра-Викус (север Неру) крестьяне проводили нивелировочные работы – осваивали склоны горы для террасового земледелия. Бульдозер начал снимать верхний пласт земли и провалился в глубокую яму. При этом открылись старые шахтные канавы, похожие на высокие прямоугольные камины, поставленные вертикально, один к другому. В одном случае их глубина достигала 7–8 метров, в другом – до 15 метрон. В каждой из этих шахт были найдены глиняные сосуды удивительных форм, расписанные сочными, живыми красками, масса всевозможных изделий из металлов: медные церемониальные чаши, кубки, навершия жезлов и посохов, височные и носовые кольца, серьги, браслеты, щиты, нагрудные пластины и даже медицинские пинцеты – видимо, одни из древнейших в мире. Многие из находок были покрыты тончайшим слоем золота, некоторые – сделаны из золота целиком.

Естественно, в Латинской Америке в таких случаях археологи ставятся в известность в последнюю очередь. Могилы были тщательно присыпаны землей, а работы на этом участке прекращены. Но только не ночью! Ночью местность оживала: темные силуэты людей скользили к месту раскопок из ближайших деревень, узкие лучики фонарей выхватывали из темноты лихорадочно блестевшие глаза, бледные, напряженные лица, в кровь исцарапанные руки, прижимавшие к груди очередные находки.

Прибывшие в Викус из столицы, куда просочилась весть об открытии, профессиональные грабители могил «уакерос» с помощью нанятых крестьян застолбили участки и повели раскопки, при этом несколько человек погибли под обвалом, смешав спои кости с «тиерра дель муэрто» – «землей мертвых» древнего Викуса.

Рассказывают и о таком забавном случае (он стал известен прессе в 1964 году), когда перуанская полиция по настоятельным требованиям археологов вплотную занялась выяснением адреса многих уникальных предметов культуры Викус. Этот случай связан с одним, пожалуй, самым удивительным и уникальным объектом раскопок – с фигурными сосудами Викуса. Впрочем, вот как все произошло.

…В одну из безлунных летних ночей, в которую, как говорят местные крестьяне, появится дьявол, да ты его не заметишь, два новичка-гробокопателя искали свое счастье, обрабатывая очередную шахтную могилу. И хотя неподалеку в поте лица трудились их коллеги, новичкам было не по себе: тесная душная яма, могила, ночь, золото – а где золото, там уж непременно бродит дьявол… Одним словом, парням было не до шуток, а тут еще жара, духота. Кто-то из них, подхватив со дна могилы кувшин со страшной физиономией когда-то жившего горбатого и одноглазого субъекта, полез наверх по лесенке к роднику за свежей, ломящей зубы водой. Напившись сам и наполнив сосуд, «уакеро» вернулся к раскопу и спустил на веревке вниз физиономию одноглазого владельца могилы. Ничего еще не зная о свойствах подобных сосудов, его приятель припал губами к горлышку и начал жадно пить воду. И вдруг могила огласилась жуткими звуками, целые рулады леденящих кровь звуков, усиленные резонансом пустой могилы, обрушились на головы бедных «уакерос». Сосуд пел, даже кричал, низким, вибрирующим голосом! Вряд ли стоит объяснять, что произошло дальше. Когда поднятая на раскопах паника улеглась и убежавшие «уакерос» осторожно вернулись к могилам – они думали, что наконец-то полиция пронюхала об их запретном бизнесе и устроила облаву, – то бедняга, что находился внизу, тронулся умом. Ведь ему никто не спустил лестницу, чтобы он выбрался наверх, а его приятель бежал первым. Говорят, сейчас он доживает свои дни где-то в психиатрическом приюте, при монастыре отцов-доминиканцев, и страшно боится темных безлунных ночей.

Что касается поющих сосудов Викуса, то в 1964 году они демонстрировались на первой небольшой выставке культуры Викуса в Лиме. Все предметы, выставленные на стендах, были взяты на время из частных коллекций. Сотни шахт к тому времени были разграблены, находки распроданы любителям старины как у себя в стране, так и за рубежом. Исчезнувшая цивилизация Викуса чуть было не исчезла совсем, на этот раз окончательно…

А удивительные фигурные, или «поющие», сосуды Викуса, так напугавшие кладоискателей, оказались расписанными красками снаружи и изнутри – отсюда и еще одно название: «двойные сосуды» – и снабжены через целую систему каналец в теле сосуда многоголосыми свистящими приспособлениями, настроенными каждое на определенную ноту. Вода, выливаясь из сосуда, гнала поток воздуха по канальцам и заставляла сосуд «петь» на все голоса, от простых однотонных звуков до сложных мелодий древнего исчезнувшего народа. «Двойной» поющий сосуд, таким образом, становился своего рода автоматическим воздушно-водяным органом, древним «магнитофоном» с одной определенной мелодией, заданной раз и навсегда его создателями.

(Г. Босов. Сильбо Гомера и другие. – М.: Детская литература, 1985)

ГЛАВА 3
КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВО В РОССИИ

Клад бы найти! Только путь не прост

– Хлынет река в разворот межи,

Встанут скелеты вместо берез,

Ветер засвищет: «Лови, держи!»

Филин разбойно ухнет в логу,

Спутает ноги разрыв-трава.

Нет, не осилю, не добегу.

Надо, видать, подрасти сперва.

Н. Грибачев. Клад

Возможно, кто-то думает, что для того, чтобы найти клад, непременно следует отправиться за многие тысячи миль, к заброшенным островам или на пустынное побережье. Это не так. В каждой стране есть, оказывается, потерянные или забытые сокровища, достоверность сведений о которых иногда даже подтверждается документами.

Немало спрятанных, а часто и потерянных, сокровищ находится и на территории России. Каждое нашествие, восстание или война оставляли под землей память о себе в виде кладов.

Обычай прятать ценности – различные украшения, монеты, сосуды из драгоценных металлов и другие предметы, – зарывая их в землю, замуровывая в стены зданий, укрывая в печах жилищ и т. п., был распространен повсеместно с глубокой древности. Перед тем, как спрятать свои богатства, владельцы укладывали их в глиняные или металлические «денежные» сосуды – кубышки (если говорилось; «деньги в кубышке», – значит, подразумевалось, что спрятаны надежно), завертывали в ткани или обвертывали берестой. Чаще всего такие клады обнаруживаются случайно при земляных и строительных работах, а также во время археологических раскопок.

Однако до нас дошла лишь незначительная часть сокровищ, зарытых в далекие времена, некоторые из которых были, безусловно, найдены уже в древности, а остальные ждут своего часа.

Интерес к кладам всегда был очень велик. О них слагались поэтические легенды и предания. Любители русской старины и искусства издавна коллекционировали клады драгоценных памятников тончайшего ювелирного искусства, а ученые с интересом следили за появлением на свет каждого нового клада.

Есть специалисты, всю жизнь посвящающие кладам. Не поискам их, конечно, а изучению. Клады сберегают в музеях, тщательно исследуют, имена нашедших клад помещаются в издаваемых каталогах. О кладах пишут книги и монографии – они важные исторические памятники, беспристрастно отражающие состав и закономерности денежного обращения, международные и внутренние экономические, политические и культурные связи. И не раз бывало, когда в тех или иных спорных вопросах исторической науки решающий довод принадлежал кладу. Не случайно в музейных собраниях вещи из кладов не рассредоточиваются, а сохраняются как единый, неделимый комплекс.

Специальные поиски клада – дело безнадежное. И все-таки открытия нередки, хотя им всегда сопутствует случай.

Найденные клады – это безмолвное повествование о том времени, когда они были сделаны. Эти истории чаще драматичны. Укрытые в момент тревог и опасностей, в надежде пережить трудное время, клады уже не попадали к владельцам. И причины всегда одни и те же: укрывшие их люди либо покидали родные места, либо погибали.

1. НАРОДНЫЕ ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ

Романтическим» легендами и преданиями овеяны поиски кладов – сокровищ веков, укрытых в земле. История кладов стара как мир, часто полна трагизма и всегда окружена таинственностью.

Немало старинных поверий о кладах собрали этнографы и фольклористы. Характерен рассказ крестьянина из глухой деревеньки о разбойничьем кладе, записанный в XIX веке ученым-нумизматом И. П. Сахаровым: «…зарыт тот клад в змеиной пещере в трех котлах: в одном золото, в другом серебро, в третьем каменья самоцветные блестят весенним днем. Заперт клад 12-ю железными дверями, ключи брошены в океан-море. По стенам пещеры развешаны разбойничьи топоры да бердыши – сами секут, сами рубят. Сторожат клад злые бесы – не пропускают ни конного, ни пешего. Заросла пещера (с кладом) зеленой муравой, полем чистым. Много было охотников на богатство – много было голов положено за этот клад, а до заветной головы все еще не досчитались. Достал один мужик серебряные рубли – и что же вышло? Жил богато, да недолго: рубли обратились в черепки, семья вся извелась, и старик наложил на себя руки…» Конец этой сказочной легенды обычен: «Не дался клад».

А вот одно интересное сообщение о кладе, найденном рассказчиком еще в детстве.

«Произошло это в 1910 году у села Песчанокопского, в сентябре по старому стилю. Во время пахоты на равнине близ небольшого кургана зацепило плугом камень и погнуло лемех. Зажмурился хозяин этого загона Василь Тимофеевич Мелехов. Мы с отцом неподалеку пахали, видим, сидит Мелехов, пошли смотреть, что случилось. Показал он нам камень. К этому времени подошли еще Харьков Федор, тоже сосед наш, и брат мой старший Алексей. Они говорят – давайте здесь копать, здесь клад должен быть, потому что в степи у нас таких камней нигде не найдешь. А на следующий день как раз праздник выходил и не пахали. Стали мы копать в том месте напеременку и не ошиблись. За вечер три каменных статуи выкопали – одну мужскую и две женские. Наутро снова туда, выкопали яму метра в три глубины и вширь тоже. Вдруг увидели на дне ямы кувшин, вверх дном опрокинутый. Как кинулись все втроем, взяли кувшин, один другому не даем. Иу, стали тот горшок трясти, а из него сначала земля посыпалась, а потом вывалились камушки, с десяток штук, наверное. Мужики говорят – это клад заколдованный. Запрягли лошадей и повезли домой, и все думали, что с кладом делать. Поехали прямо к кузнецу. Тот горн растопил, один камушек положили и полдня напеременки мех дули, и ничего не получилось, не могли растопить. И кувалдой били, ничто не берет эти камушки. Кузнец испугался:

– Тут, – говорит, – дело неладное, здесь сила нечистая, клад, видно, с зароком спрятан…

Но мы не отступились, решили понести к попу, он, может, молебен отслужит, и будут из камушков деньги. Поп те камушки забрал с горшком вместе, мол, отслужу молебен. Тогда же те камушки взвесили, и вес оказался 12 фунтов без горшка. А с виду однообразные и маленькие. Ну, время идет, пошли снова к попу спросить, что с камушками получилось. Поп говорит, что узнал об этом песчанокопский урядник, забрал их и послал якобы в Ростов. На этом наши похождения с кладом и кончились. А каменных бабок каждый себе вкопали во дворах – одна у Мелехова, вторая у Харькова, третья у нас, у Шеховцовых. Та, что у нас была закопана, и в настоящее время цела, стоит под домом. Когда тот клад копали, мне было 14 лет, но помню все, будто вчера было…»

Даже в пересказе давно пережитого уже ощущается схема прихотливого и изящного узора будущей легенды или сказки. Такова уж специфика этого вида фольклора: в нем тайна – основное зерно, и в народном творчестве прорастает оно прекрасным вымыслом…

2. «ЗАГОВОРЕННЫЕ» КЛАДЫ

В седую древность уходят своими истоками рассказы о заколдованных, «заговоренных» кладах. По давним народным поверьям, родимое пепелище, заветный дуб, угол избы избирались для тайника «родовых», нажитых добром, или «заклятых», нажитых злом, кладов.

Нередко, для того чтобы никто, кроме владельца, не мог открыть клад, его зарывали поверх отрубленной человеческой головы, иногда нескольких. Обычно разбойники именно так и прятали свои сокровиша. Считалось, что призрак убитого будет охранять зарытое. Чтобы отвести заговор, кладоискатель должен был убить столько человек, сколько было голов под кладом.

Были, по русским преданиям, и клады, зарытые вообще «на вечные времена», клады проклятые, которые губили всякого, кто пытался открыть их. Словом, поиск кладов на Руси считался делом опасным.

Бывало, рассказывали старики, докопаются искатели до клада – как откуда ни возьмись поднималась буря, с вихрем и свистом, либо появлялась тройка и мчалась прямо на копателей. Иногда будто и вынимали клад, но вскоре в руках вместо денег оказывались уголья или пожухлые листья.

Иногда, правда, клад сам дает о себе знать. В народе, издавна считалось, что светят огни над кладами ночью то тут, то там. В одном из древнейших русских сказаний – «Чтении о Борисе и Глебе», составленном в XI веке, находим: «Аще бо или сребро или злато скровено будет под землею, то мнози видять огонь горящь на том месте, то и то же дьяволу показующю сребро – любых ради».

В основе этой легендарной приметы лежало, вполне возможно, непонятное тогда явление блуждающих болотных огоньков – метана, этилена, а в некоторых случаях поводом могли быть фосфоресцирующие гнилые пни. Искателю «светящегося» клада надобно было прежде разрушить заклятие, уничтожить «чарование». Для этого непременно требовалось найти разрыв-траву, затвердить сказанный знахарем заговор, отыскать «крепь записную», сорвать цветок папоротника, распускающийся раз в году – в ночь под Ивана Купалу. (Среди других «верных» средств назывались также плакун-трава, спрын-трава, трава Петров-крест.) «Крепь записная», считалось, расскажет как по писаному, где спрятан клад: на пепелище ли, в дубраве? Цвет папоротника стоит только бросить вверх – и полетит он в небеса, упадет горящей звездочкою над самым кладом. Заговоры уничтожают «чарование». Разрыв-трава сотворит чудеса: приложи к железным дверям – ни замка, ни двери не будет, все разорвет на мелкие кусочки.

Была на Руси и особая «рекомендательная» литература по раскрытию «заговоренных» кладов. Вот несколько рекомендаций из одной такой книги: «Как деньги показываются, иди на огонь. Если погаснет – не тебе суждены, если нет – твой клад. Как найдешь деньги, не бери все, так не годится, оставь сколько-нибудь заплатить за место и не бойся ничего; а если заберешь все, не обойдется без напасти…»

Имелись и специалисты, посвятившие себя этому делу. Их называли бугровщиками. И каким бы рискованным ни являлось это занятие, никогда не было недостатка в желающих отдаться ему, тем более что в народе всегда ходили разного рода слухи о спрятанных под землей сокровищах.

Для бугровщиков кладоискательство было повседневностью, своеобразной профессией, в которой нет ни особых, передаваемых из поколения в поколение навыков и секретов, ни своих тайн мастерства.

Да и какие навыки в этом темном промысле, в котором даже на помощь молитвы уповать нельзя, потому что дело это в ведении колдунов, зловещих обрядов, заклинаний…

3. РАЗБОЙНИЧЬИ КЛАДЫ

Много воспоминаний (или легенд) народная память хранит о разбойничьих кладах, которые всегда связывались с «ужасными заклятьями», что, впрочем, никогда не останавливало кладоискателей.

Еще в прошлом веке в городе Лебедяни жива была память о разбойнике Тяпке, что обитал в тех краях пять веков назад. Золото и сокровища, попадавшие в его руки, он прятал в одному ему известном месте. Когда же товарищи его по разбойному ремеслу стали требовать, чтобы атаман им это место открыл, Тяпка предпочел погибнуть от их рук, места же не назвал.

В тридцати верстах от Лебедяни, на берегу Дона, была найдена подземная галерея в пять этажей, неведомо кем и когда сооруженная. Местные жители связывали ее с именем разбойника Тяпки.

– И клад его тоже где-то там, – говорили старики. – А то как же?

Вот ведь как! Забыты имена воевод, губернаторов и прочих начальников, что властвовали здесь, казнили и миловали, а разбойников, получается, помнит народ! Почему бы так? Может, и правда причиной тому сокровища, которые оставили или якобы оставили они в тех местах.

Разве помнил бы кто сегодня разбойника Улана, если бы не было Уланова оврага на пути из села Скатовка в село Полчаниновка в Саратовской области? Называется же так овраг потому, что где-то там будто бы зарыл разбойник Улан несколько бочонков золота.

Да и другого разбойника, Ивана Климова, тоже не помнил бы никто, если бы не оставил он память о себе кладом, спрятанным будто на левой стороне реки Ветлуги, против села Вознесенского, в Сивковом бору. Там, в урочище под землей, соорудил он «подвал, окладен кирпичом». И пока не придет час, никто подвала того и что спрятано в нем найти не сможет.

Одним из самых знаменитых разбойников на Руси был Кудеяр. И почти все рассказы и предания о нем упоминают о кладах, спрятанных им. Еще в прошлом веке крестьяне Воронежской губернии рассказывали, что в Усманском лесу, в городище Чистое озеро, оставил Кудеяр погреба, а в них – бочонки с золотом. Так передавали им старики, а те слышали это от своих дедов.

За селом Лох в Саратовской области над речкой есть гора, на склоне ее – вход в пещеру, где скрывался якобы Кудеяр. Раньше, говорили местные жители, в нее можно было въехать на тройке. Но из года в год дожди намывали песок на дно пещеры. Оно поднималось все выше к сводчатому каменному потолку. Просвет, который остался сейчас, едва достаточен, чтобы забраться в пещеру ползком и увидеть несколько таких же узких ходов, ответвляющихся в разные стороны. Чем дальше ползешь, тем ниже свод, пока каменный потолок не прижмет к песчаному основанию настолько, что начинаешь физически ощущать мно-готонность нависших над тобой и словно готовых опуститься еще ниже каменных глыб. И тогда просыпается слепой страх. На какие-то секунды начинает казаться, что тебя уже заклинило, зажало между спрессованным песком и каменным сводом и уже не развернуться, не выползти наружу.

Несколько лет назад добровольцы из Саратова хотели было расчистить вход в пещеру, чтобы обследовать ее, но местное начальство запретило делать это и даже поставило охрану. Опасения понятны: известны случаи, когда, спустившись под землю, любители и туристы теряли направление, не могли выбраться и не всех потом удавалось спасти.

Немного больше повезло другой пещере, которую предание тоже связывает с кладами, якобы спрятанными в ней. Находится она в Сенькином овраге, у речки Увековки. В 60-х годах XIX века здесь побывал Вс. Крестовский, автор романа «Петербургские трущобы». Он прошел всю пещеру насквозь и рассказывал, что видел там проходы и своды, выложенные «квадратным татарским кирпичом». Позднее находили в ней золотоордынские монеты. Но уже в конце прошлого века вход в пещеру оказался засыпан землей, так что оставалось «только отверстие у дерева в виде норы».

4. ЛЕГЕНДЫ О КЛАДАХ СТЕПАНА РАЗИНА И ЕМЕЛЬЯНА ПУГАЧЕВА

Рассказы о «заклятых» кладах нередко связывались не только с разбойниками, но и с историческими личностями – народными героями и руководителями восстаний.

Устные предания и письменные источники упоминают о многочисленных кладах Степана Разина, оставленных им будто бы в разных местах. Архивы сохранили «расспросные речи», показания Фрола Разина, брата знаменитого вождя крестьянской войны. Не выдержав пыток, Фрол рассказал: «…как он-де, Стенька, хотел идти вверх к Царицыну, а в дому у него никого нет. И он-де все свои письма, что были ему присыланы, откуда ни есть, и всякие, что у него были, собрав и поклав в кувшин денежной и засмоля, закопал в землю на острове по реке Дону, на урочище, на прорве под вербою. А та верба крива посередке, а около ее густые вербы». Вот так: и координаты кубышки разинской точные, и сокровища – архив крестьянской войны – всем кладам клад, но вот прошли столетия, а «кувшин денежной» не найден.

Существуют легенды и о кладах Емельяна Пугачева: например, о лодке с серебром, якобы зарытой Пугачевым на берегу реки Мокша (в Пензенской области). Рассказывали также, что много золота и серебра оставил Пугачев некоей девушке Марине, что полюбилась ему. Но все знали, как досталось ему золото: на нем была кровь. И вот, чтобы не брать греха на душу, Марина будто бы спрятала все это на большом кургане между двумя оврагами. Это «Маришкин клад», как называют его жители тех мест.