Текст книги "Приключения Бесхвостика Пелле"

Автор книги: Йоста Кнутссон

Глава тринадцатая. Пелле и семь гномов

И снова настало Рождество.

Пелле получил три подарка. Во-первых, слона. Не настоящего слона, понятно, настоящий был бы великоват, а такого сравнительно небольшого игрушечного слона. Биргитта играла с ним, когда была маленькой. Он выглядел очень забавно – глаза, как зёрнышки перца, огромные уши, длинный хобот и правый клык (левый давно отломался). Но самое интересное, что этого слона можно было завести маленьким ключиком, и тогда он начинал ходить тяжёлым переваливающимся шагом, совсем как настоящий слон.

Пелле очень понравился рождественский подарок. Правда, когда Биргитта завела слона и пустила по полу, Пелле стукнул его лапой. Слон упал на бок и стал дрыгать ногами. Пелле это очень понравилось. Он смотрел на слона, который лежал, двигал ногами и не мог сдвинуться с места, как перевёрнутый на спину жук.

Постепенно слон перестал дрыгаться. Тогда Пелле осторожно потрогал его ногу, и тот ещё подрыгался немножко, а потом стих – теперь уже окончательно. Пелле потрогал уши, хобот – слон лежал неподвижно. Тогда Биргитта снова завела его.

– Зачем ты валишь его на пол, Пелле? Гораздо интереснее, когда он ходит, – сказала она.

Пелле хотел сказать: «Я извиняюсь, но слон ведь теперь мой, а не твой!», но не сказал – посчитал это не очень вежливым. Как бы то ни было, он не мог удержаться и свалил слона ещё раз.

«Интересно, – подумал он и замурлыкал от удовольствия, – много ли на свете кошек, которым посчастливилось свалить слона». Слон, похоже, тоже мурлыкал – он жужжал и ноги его двигались.

Потом дошла очередь до рождественского подарка номер два. Строго говоря, подарок номер два состоял из трёх подарков: трёх свежих салак, завёрнутых в красную глянцевую бумагу.

«Лучше, чем вяленая треска», – подумал Пелле и принялся за рождественский, обед. От салак вскоре не осталось ничего, даже самой маленькой косточки. Когда рыба была съедена, Пелле тщательно вылизал красную обёрточную бумагу – а как же, если, речь идёт о салаке, ничего не должно пропасть даром.

Но я должен рассказать о третьем подарке, который получил Пелле. Это был довольно большой пакет, и на нём было написано:

 
Это Пелле от Биргитты:
Поскорее посмотри ты,
Поскорее посмотри,
Что же это там, внутри?
 

Пелле действительно обрадовался. В пакете оказалась картина, нарисованная Биргиттой, причём она не пожалела самых красивых красок. В сказочном лесу, на изумрудно-зелёной траве расположились семь гномов, а среди них восседал не кто иной, как Бесхвостик Пелле в синей бархатной курточке и жёлтых бархатных штанишках. Его можно было сразу узнать, поскольку хвост из штанишек не торчал.

Пелле наклонил голову набок и внимательно смотрел на картину. Потом он подошёл поближе и осторожно посмотрел, нет ли чего на обратной стороне – но там ничего интересного не было.

– Очень хорошо нарисовано, – сказал Биргиттин папа и нацепил очки, чтобы лучше рассмотреть картину.

– Гномиков я срисовала, – честно сказала Биргитта.

– И котёнка тоже, – вставил Улле.

– Ничего подобного! Котёнка я нарисовала сама. Почему это во всех книжках с гномами рядом вечно рисуют только Белоснежку? Я и решила посадить с ними Пелле, и он, погляди-ка, очень неплохо себя чувствует.

– А здесь у тебя синяя краска потекла в жёлтую, – сказал Улле.

– Мог бы на Рождество быть подобрее, – сказала мама.

Пелле очень понравилась картина. Эти семь гномов выглядели так добродушно со своими красными носами и щеками. Один, правда, хмурился, но было ясно, что он тоже очень добрый. И лес был красивым, и хижина на заднем плане выглядела очень располагающе. «В таких старых хижинах обычно полно мышей», – подумал Пелле и дважды облизнулся.

– Хочешь послушать сказку о Белоснежке и семи гномах? – спросила Биргитта у Пелле вечером.

– Мяу, – сказал Пелле. Он посчитал невежливым сказать «нет». Он не особенно любил сказки, но прилежно слушал, как Биргитта рассказывала ему про принцессу Белоснежку, которая поселилась в хижине с семью гномами, и о злой королеве, которая хотела быть самой красивой на свете. Эта злая королева превратилась в старуху и обманом заставила Белоснежку съесть отравленное яблоко. Но, к счастью, явился принц и пробудил Белоснежку от вечного сна, а королева понесла заслуженное наказание. Биргитте было немножко жаль гномиков – они уже привыкли, что Белоснежка печёт для них пироги с крыжовником, а теперь они вновь остались одни в своей хижине. Правда, Белоснежка обещала навещать гномов каждый год.

– Надеюсь, Белоснежка сдержала своё обещание, – сказала Биргитта. – Как ты думаешь, Пелле?

Но Пелле уже сладко спал, положив мордочку на колени своей хозяйки.

Глава четырнадцатая. В чулане номер двенадцать

Наутро, в день Рождества, не успел Пелле выйти на прогулку, пошёл снег-хлопья были такими крупными, что застревали в усах, и он то и дело останавливался, чтобы их стряхнуть. Очень неприятно и к тому же очень щекотно, когда у тебя в усах застревают снежинки.

«Конечно, снег всё же лучше, чем дождь, – думал Пелле, – но и под снегом изрядно промокаешь». Поэтому, проходя мимо подвального окошка, где жили Фриц и Фрида, он скользнул туда. «Очень уместно, – сказал он себе, – зайти и поздравить приятелей с Рождеством, а тем временем, может быть, весь снег уже выпадет». Фриц и Фрида, в сущности, были не такими злыми, как большинство в компании Монса; конечно, они любили дразниться и царапаться, но сердца у них были добрыми. Пелле не раз это замечал.

В подвале было темно, но Пелле хорошо видел в темноте и целеустремлённо направился к чулану номер пять, где жили Фриц и Фрида. Но там не было ни души. Пелле обнюхал стены. Это было странно.

– Привет, кто это там? – услышал он голос с другого конца подвала.

– Привет! – ответил Пелле и пошёл на голос.

Это был голос Фрица.

– Проходи, проходи! – сказал Фриц. – Мы тут!

– Вы переехали? Вы же жили в другом конце, – сказал Пелле.

– В чулан номер двенадцать, – сказал Фриц. – Здесь побольше места, к тому же Фрида говорит, что там сквозняки, нет тёплых труб, ну и так далее. Так что теперь мы живём в двенадцатом. Заходи, заходи. У Фриды, по-моему, есть в запасе немного молока.

В чулане номер двенадцать было очень уютно, и Фрида была довольно приветлива, если не считать того, что она не смогла удержаться и слегка царапнула Пелле, когда он подал ей лапку.

– Я только хотел заглянуть и поздравить вас с Рождеством, – сказал Пелле, – а заодно и подождать, пока весь снег выпадет.

– Спасибо, – поблагодарил Фриц, – Так вот оно что – сегодня Рождество… Погляди-ка – Монс!

Пелле даже подскочил. В дверях стоял его старинный враг Монс. Глаза его сверкали.

Монс подошёл не торопясь и обнюхал Пелле.

– Похоже, господа, к нам пожаловали, – сказал Монс Фрицу.

Тот промолчал.

– Как я понимаю, ты зашёл рассказать нам о своих рождественских подарках.

– Конечно, на Рождество дарят кое-что, – сказал Пелле.

– А как же, а как же… Ну, говори, что ты получил!

– Только обещайте не завидовать! – сказал Пелле доверчиво.

– Да говори уже! – сказал Монс, а Фриц и Фрида фыркнули.

– Ну, во-первых, мне подарили слона, – сказал Пелле.

– Чего-чего? – переспросила Фрида.

– Слушай внимательнее, – сказал Фриц. – Он сказал – слона. Это такой странный зверь с горбами. Он живёт в пустыне.

– Ты перепутал слона с верблюдом! – засмеялся Пелле. – У слона – хобот. Он может поливать им сад. И ещё у него есть бивни. Из них делают рояли.

– По крайней мере, клавиши для роялей, – ехидно поправил Монс.

– Правда, у моего слона только один бивень, – честно признался Пелле.

– А хвост у него есть? – спросил Монс. – Есть ли у него хвост, главное украшение любого нормального зверя?

– Я и другие подарки получил, – быстро сказал Пелле. Ему вовсе не хотелось продолжать разговор о хвостах.

– Какие? – спросил Фриц.

– Может быть, как раз такого верблюка, который живёт в пустыне? – спросила Фрида.

– Верблюда, – поправил её Пелле. – Нет, мне подарили картину, и не просто картину, уж вы мне поверьте.

– Никогда не интересовалась искусством, – зевнув, сказала Фрида.

– Но это очень красивая картина, – сказал Пелле. – На ней нарисован я в окружении семи гномов в сказочном лесу.

– Вот оно что! – воскликнул Монс, и глаза его ещё больше заблестели. – Те самые семь гномов из сказки о Белоснежке, как же, как же, слышал эту сказку, её рассказывал Мюрре из Скугстиббле. Так ты там один из семи гномов? Дурачок, наверное?

– Ничего подобного. На картине я не один из семи гномов, а один с семью гномами.

– Я хочу пошутить, – сказал Фриц.

– Шути, – сказал Пелле.

– Я хочу сказать, что на картине должен был быть изображён Пелле, но не с семью гномами, а с семью хвостами.

Ох, как смеялись Монс и Фрида! Но больше всех смеялся сам Фриц. Он смеялся и с видом победителя осматривался – все ли смеются над его шуткой.

Но Пелле воспользовался моментом, чтобы улизнуть. Через весь подвал, на Верхнюю Дворцовую, домой. Снег налип ему на усы, но он не обращал на это внимания. Лучше уж снег в усах, чем насмешки Монса, Фрица и Фриды.

Глава пятнадцатая. Добро пожаловать, котёнок!

Чем занимаются люди на Рождество? Сидят дома, читают подаренные книжки, едят финики и грызут орехи, зажигают свечки на ёлке… Так всё и было в доме у Бесхвостика Пелле.

Но после обеда Биргиттина мама вдруг сказала:

– Нет, так не пойдёт. Вы что, так и собираетесь всё Рождество продремать над своими книжками и газетами? Надо придумать какую-нибудь общую игру.

– По-моему, и так неплохо, – сказал папа, поудобнее устраиваясь в кресле, – но я могу с вами поиграть, лишь бы это не было чересчур утомительно.

– Тогда вспомни, как звали всех белоснежкиных гномов! – сказала Биргитта.

– Ну что же, – сказал папа, – ну, во-первых, Весельчак. Потом Умник и Дурачок. Потом… ага, я вижу, как Пелле зевает в своей корзинке – значит, ещё Соня… Всё, больше не помню.

– Ещё Ворчун и Скромник, – добавила Биргитта. – А кто же седьмой?

Тут Бесхвостик Пелле чихнул.

– Здоровяк! – одновременно воскликнули папа и Биргитта.

Но у Пелле уже слипались глаза. Он лежал на мягкой подушке в своей корзинке, косясь на замечательную картину, которую ему подарила Биргитта. Да, это была превосходная картина. Зелень деревьев была яркой и сочной, и сквозь неё кое-где проглядывали аппетитные жёлтые фрукты. В мягкой траве кое-где торчали крепкие грибы, и цветы были всех цветов радуги. Божья коровка сидела на голубом колокольчике; вдруг неведомо откуда появилась улитка и наставила на Пелле свои рожки. Пелле не то чтобы испугался, нет, он просто подумал, что улитка могла бы держаться подальше. Бесчисленные птицы порхали с дерева на дерево, и что-то распевали… Вдруг Пелле услышал песенку, а в песенке – своё имя.

 
Соня, Умник, Весельчак,
И Ворчун, и Здоровяк,
Дурачок и Скромник —
Самый милый гномик,
Жили на опушке
В маленькой избушке,
Жили – не тужили,
В общем, славно жили,
Пили, спали, пели
Ежевику ели…
Вдруг, откуда ни возьмись,
Появился – кис-кис-кис —
Сам Бесхвостик Пелле!
Гномы – вежливый народ,
Гномы сняли шапки
И пожали в свой черёд
Все четыре лапки,
«Заходи скорей, дружок,
Погрызи орешки,
К нам никто не заходил
После Белоснежки!»
 

Глава шестнадцатая. В сказочном лесу

– Ну что ж, – сказал Умник, поглаживая свою белую бороду, – приятно тебя повидать, Пелле!

– А не мог бы ты рассказать нам какую-нибудь весёлую кошачью сказку? – спросил Весельчак.

– Расскажи, Пелле, а мы полежим и отдохнём, – сказал Соня и зевнул.

– А не мог бы ты рассказать нам об этой… об этой преле… прелестной кошечке Ингрид? – спросил Скромник и покраснел до ушей.

– Что за чепуха! – сердито покосился на него Ворчун.

А Дурачок ничего не сказал. Он просто добродушно улыбался. Но вдруг Здоровяк чихнул, и Бесхвостик Пелле от неожиданности взвился на самую верхушку дерева. К своему удивлению он обнаружил, что это было апельсиновое дерево – во всяком случае, на ветках висели апельсины. Дятел воткнул свой острый клюв в апельсин, и сладкий апельсиновый сок потёк прямо в рот неизвестно откуда взявшейся под деревом косули. Рядом с ней весело прыгал её детёныш.

– Разреши представиться, – сказал дятел, – меня зовут Эфраим. Спасибо. И не надо звать меня господин Эфраим – мы здесь, в сказочном лесу, не употребляем титулов. Мы с этой косулей работаем на пару. Я протыкаю апельсины и добываю для неё сок. Здесь такие сочные апельсины, что даже давить не надо – сок сам течёт. А она раскусывает для меня ёлочные шишки. Я их так люблю!

– Эй там, наверху! – крикнула косуля. – Хватит болтать. Займись лучше следующим апельсином.

– ОК, – сказал Эфраим (у него была родня в Америке, поэтому он сказал ОК, что произносится как о’кей и означает «ладно»). – Смотри-ка, у неё совсем нет терпения, – шепнул он Пелле. – Чуть задержишься – с ума сходит.

И он проткнул ещё один апельсин. Косуля предусмотрительно перешла на другое место, и сок снова потёк ей в рот.

– Что же она не даст немного сока своему малышу? – спросил Пелле. – Бедняга стоит и облизывается, да и вид у него голодный.

– Она говорит, что апельсиновый, сок вреден для детского желудка, – сообщил Эфраим.

– Может быть, она и права, – сказал Пелле. – Молоко наверняка полезнее.

– Пелле! – закричали гномы, – спускайся вниз! Мы идём домой!

– Иду! – сказал Пелле и соскользнул с дерева, пожав по пути лапку добродушному бельчонку. Косуля обнюхала его своим холодным и влажным носом и облизала большим шершавым языком.

«Котята лижут лучше, – подумал Пелле, – но ведь она облизала меня с самыми добрыми намерениями». Он вежливо поклонился косуле и побежал догонять гномов, которые дружным строем с Умником во главе направлялись в свою хижину.

– Вот и наш домик, – сказал Умник, – неплохо, а?

– Очень неплохо, – подтвердил Пелле, склонив голову набок. – А мышиные норы есть?

– Есть парочка, – сказал Умник, – но ты уж, пожалуйста, будь поаккуратнее. Мыши нам очень помогают. Они подметают паутину по субботам.

– Подметать мог бы кто-то другой, – сказал Пелле, – а не такая полезная для желудка публика.

– У нас по субботам большая уборка, – продолжал Умник. – Это ещё Белоснежка завела такой порядок. Видел бы ты, как белки подметают пол своими хвостами – удовольствие поглядеть! У кошек тоже неплохие хвосты, вполне могли бы… ой, хм… извини, хм… я не подумал… – забормотал Умник.

– А куда делся его хвост? – тихо спросил Соня у Здоровяка, но Пелле услышал.

– А кто моет посуду? – спросил он, чтобы перевести разговор в другое русло.

– Ну, таких много, – сказал Умник.

– Довольно много, – сказал Весельчак. Ему тоже захотелось вставить словцо.

– Косули, например, – продолжил Умник, – у них совершенно выдающиеся способности вылизывать тарелки дочиста.

– С посудой и я бы мог помочь, – сказал Пелле, – у кошек тоже неплохие языки.

– Там на плите стоят несколько немытых блюдец. Можешь попробовать, если хочешь, – сказал Умник.

– А вы случайно не салаку ели? – с надеждой спросил Пелле.

– Пирог с крыжовником, – сказал Умник.

– Точно, пирог с крыжовником, – подтвердил Весельчак. – А я и забыл.

«Жаль, – подумал Пелле. – Я ничего, плохого не хочу сказать про пирог с крыжовником, но салака была бы лучше».

И Пелле вылизал до блеска все семь блюдец.

Но как раз, когда он заканчивал вылизывать последнее блюдце, внезапно стемнело и загремел гром. Пелле выглянул в окно – и кого же он увидел? Конечно же, вредного кота Монса с зелёными глазами и злобной ухмылкой.

Глава семнадцатая. Монс нарушает покой

Все семь гномов, не отличавшихся особым мужеством, быстро-быстро попрятались кто куда – за шкаф, под диван, за занавеску… Пелле остался стоять посредине комнаты.

– Ага, это ты? – сказал Монс сладким голосом. – Хорошо, что я тебя нашёл. Знаешь, что у меня есть?

– Не-ет, – промямлил Пелле. Он почему-то отчаянно трусил.

– Корзинка, – сказал Монс, – а в корзинке – салака, отборная салака, лучшая салака, пойманная по спецзаказу для меня и моих друзей.

– Салака – это хорошо, – сказал Пелле.

– Никаких сомнений, – подтвердил Монс. – И сейчас ты получишь самую лучшую из лучших, самую нежную и самую жирную.

– Не делай этого, Пелле, – шепнул Умник с кухонной полки, – не ешь! Салака отравлена!

– Не ешь, Пелле, – прошептал Весельчак из-за помойного ведра.

– Не делай этого, Пелле! – зашипели остальные.

– Ешь! – заревел Монс и сунул роскошную салаку прямо под нос Пелле.

Вновь раздался ужасный раскат грома…

– Странная история, – сказал папа. – Улле, ты уже второй раз роняешь книгу на пол. Тебе что, трудно держать её в руках?

– Это потому, что она такая интересная, – сказал Улле. – Постараюсь больше не ронять.

Пелле растерянно огляделся.

Что это? Он лежал в своей корзинке, на мягкой подушечке, дома, в хорошо знакомой комнате. И перед ним стояла картина, изображающая его самого и семерых гномов.

Подумать только, всё это ему приснилось.

«А что, неплохой рождественский сон, – подумал Пелле. – Гномы очень симпатичные. Жаль только, что явился Монс и всё испортил».

«Типично для Монса», – сказал Пелле про себя и начал умываться.

Глава восемнадцатая. Привратница Кристина

Все знают, как весело разбирать новогоднюю ёлку. Но в этом году у Биргитты и Улле Праздник Прощания с ёлкой не состоялся. Биргитта на Новый год заболела, а когда поправилась, ёлки уже не было. Вместо этого они решили устроить себе праздник в феврале. Непонятно было только, как этот праздник назвать.

– Я предлагаю название – Котлетный Вторник с молоком, – сказал Улле.

«Неплохая идея насчёт молока», – подумал Пелле. Он лежал в своей корзинке и прислушивался к разговору ребят.

– Тебе бы только поесть, – сказала Биргитта. – Нет, я хочу устроить маскарад, чтобы все были в смешных костюмах.

– Ну и глупо, – сказал Улле.

– Ничего не глупо, – возразила Биргитта. – Знаешь, как весело, когда на всех забавные костюмы и каждый старается угадать – кто же он такой и никто никого не узнаёт?

– Ну, положим, каждый и так знает, кто он такой.

– Очень остроумно. Ясно, что речь идёт о других. Но это же страшно весело. Ты, например, можешь одеться трубочистом – во всяком случае, не надо будет мыться.

В конце концов ребята решили устроить маскарад-как правило, всегда выходило так, как хотела Биргитта. Было очень весело. Биргитта была в костюме Робинзона Крузо, а Улле и в самом деле оделся трубочистом. На маскараде были и шут, и почтальон, и старая ведьма, и Белоснежка, и носатая Помперипосса [8]8
  Помперипосса – волшебница из сказки факира Фальстафа (псевдоним шведского писателя Акселя Валленгрена). После каждого волшебства нос у неё становился длиннее


[Закрыть]и многие, многие другие.

Пелле было очень весело. Вначале он, правда, был немного обеспокоен, потому что все гости пили апельсиновый сок, а он – ничего. Но потом ему выдали целую миску сливок, и ему очень понравился маскарад.

– Слышите – где-то летит вертолёт, – сказала старая ведьма.

Но это был не вертолёт – это был Пелле, который сидел у себя в уголке и громко мурлыкал!

Через пару дней, когда Пелле вышел на свою обычную прогулку в Коньковом переулке, он решил, что неплохо было бы навестить Фрица и Фриду. Он не видел их с самого Рождества.

Он нырнул в знакомое подвальное окошко на Дворцовом Взвозе.

Но там не было ни Фрица, ни Фриды.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнул Пелле.

В темноте блеснула пара зелёных глаз. Это была большая статная кошка – Пелле никогда её раньше не видел.

– Ты кто? – спросила она.

– Меня зовут Пелле, – вежливо представился Бесхвостик. – С кем имею честь?

– Жена привратника, – сказала кошка. – Меня зовут Привратница Кристина. Ты хочешь снять квартиру? Чулан номер двенадцать как раз свободен. Красивый и современный, три мышиных норы и вода из водосточной трубы, если идёт дождь. В самом центре, никаких собак, по пятницам семья на втором этаже всегда ест салаку, так что головы салаки в неограниченном количестве. Ну как, берёшь?

– Спасибо, у меня и так неплохая квартира, – сказал Пелле. – Я живу в семье.

– Во-от оно что, – протянула Привратница Кристина. – А хвост ты что, дома забыл? В семье?

– Не понимаю, – поспешил Пелле сменить тему, – ты сказала, что чулан номер двенадцать свободен? Но ведь туда недавно въехали Фриц и Фрида?

– Они снова переехали, – сообщила Привратница Кристина. – Скорее, их выселили. Фридольф очень уж кричал по ночам, и эта ведьма Лотта в соседнем чулане начала протестовать. Впрочем, она уже старушка, что с неё взять. Весной исполнится четырнадцать. Одно из двух, сказала она – либо переезжает семья Фрица, либо я. А Фриц сказал, что они всё равно собирались менять квартиру. Вот они и съехали – Фриц, Фрида и Фридольф.

– Фридольф, – сказал Пелле. – А я и не знал, что у них появился малыш.

– А как же, – сказала Привратница Кристина с удовольствием, – ещё какой разбойник!

– И какой же он? – спрсил Пелле. – Вот такой?

И он отмерил лапкой примерно длину спичечного коробка.

– Побольше, побольше, – сказала Привратница Кристина. – Навести их и сам погляди.

– А где они теперь живут?

– В амбаре на окраине, почти на опушке леса.

– Тогда они соседи с Рикардом из Рикомберги, – сказал Пелле.

– Не совсем, – возразила Привратница Кристина. – Это другая опушка. Надо идти по ограде Ботанического сада. Но будь осторожен, если встретишь ангорского кота Лоренцо – он царапается.

– Спасибо, – сказал Пелле. – Ну, я пошёл. Желаю удачно сдать чулан, Привратница Кристина!

– Пока. И если встретишь какого-нибудь достойного и спокойного кота, которому нужна квартира, посылай его ко мне.

– Обязательно, – пообещал Пелле.

И пустился в путь. Не успел он пройти и нескольких шагов по стене Ботанического сада, как на пути его встал огромный белый ангорский кот Лоренцо. Он встал на пути Пелле, так что обойти его было невозможно.

– Это моя стена, – сказал Лоренцо. Лоренцо был настоящий, чистопородный ангорский кот. Он даже говорил с турецким акцентом.

– Это моя стена, – повторил он, – и я бы тебе посоветовал идти по земле. Иначе, предупреждаю заранее, тебе придётся попробовать моих когтей, а это, будь уверен, настоящие ангорские когти!

Пелле вовсе не хотелось ссориться с Лоренцо, поэтому он спрыгнул со стены. Лоренцо был явно раздосадован и зашипел ему вслед – это было настоящее ангорское шипение.

Вскоре Пелле нашёл амбар Фрица и Фриды на опушке. Внутри кто-то мяукал – должно быть, это был Фрицдольф.