Текст книги "Деревня на перепутье"

Автор книги: Йонас Авижюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Райли повернула голову, яростные голубые глаза впились в него. Нет.

– Мне не нужно, чтобы кто-то меня провожал, – сказала она сквозь стиснутые зубы.

Лиам погладил ее по голове и направился в гостиную.

– Мама говорит, что нужен.

И в семье МакКенна этого было достаточно.

Плечи Райли опустились лишь на мгновение, после чего она выпрямилась и подняла подбородок.

– Хорошо, – она наклонилась и чмокнула маму в щеку. – Люблю тебя. Спасибо за ужин.

Эрин обняла лицо дочери.

– Ты помнишь, о чем мы говорили? О страсти?

– Ма!

– Я же говорила тебе, что она ханжа, – не слишком тихо пробормотала Кейт, обращаясь к Меган.

Брови Сэма поползли вверх. Теперь это было интересно.

Райли указала на обеих сестер, ее взгляд был яростным.

– Мы не будем сейчас об этом говорить.

– Определенно ханжа, – прошептала Меган.

Райли разочарованно фыркнула и направилась к входной двери.

– Ну пошли, сторожевой пес, – огрызнулась она, не удосужившись взглянуть на него, когда проносилась мимо.

Сэм молча последовал за ней, прихватив свою кожаную куртку по пути к двери и надеясь, что на улице было прохладнее, чем когда он пришел.

Разъяренная ирландская девица, марширующая по тротуару, должна была остыть.

– Подожди, – крикнул он.

Она не подождала.

Он рысью побежал за ней, замедляя шаг, когда поравнялся с ней.

– Ух ты, это было близко. Негодник, которого видел мистер Блэнтон мог выскочить и схватить тебя в любой момент.

– Я уверен, что единственный негодник в этом квартале – это моя нынешняя компания.

Он посмотрел на ее знакомый профиль.

– Не лучший твой ответ. Ты в порядке?

Она отвернулась, и его грудь сжалась. Значит, не в порядке. Черт побери.

– Примеряешь на себя роль старшего брата? – спросила она, все еще не глядя на него.

– Хорошо, я сдаюсь. Что это значит?

На этот раз она взглянула на него, и, поскольку она была на своих привычных каблуках, их взгляды почти сравнялись. Сэм не был низкорослым, но у Райли была высокая, длинноногая фигура модели, в которой при правильной обуви ее рост приближался к 183 см.

– Ты по-новому подходишь к роли старшего брата, – объяснила она, ее голос был ровным. – Обычно ты берешь на себя роль маленького мучителя. Нажимаешь на мои кнопки, дергаешь меня за волосы...

Он чуть не рассмеялся.

– Я никогда не дергал тебя за волосы.

Она одарила его крошечной улыбкой.

– Но ты хотел.

– Только потому, что ты грубиянка, – он улыбнулся в ответ.

– Вот видишь это, – сказала она, поворачиваясь к нему, когда они добрались до верхней ступеньки лестницы, ведущей в метро. – Это твой обычный прием. Называешь меня грубиянкой, выводишь меня из себя. Продолжай в том же духе.

– Я думал, я так и делаю, – сказал он, чувствуя себя совершенно ошеломленным ее словами.

– Нет, ты спросил, в порядке ли я, – сказала она, ткнув пальцем ему в грудь.

Господи.

– И что?

– И то что не надо, – огрызнулась она. – Это не твое дело.

Сэм почувствовал, что его самообладание начинает угасать.

– С чего ты взяла? Я практически член твоей семьи.

– Именно, – сказала она, делая шаг ближе. – Почти, но не являешься им.

Это было правдой, но все равно неприятно. Он не был кровным родственником, но МакКенны были для него всем. Особенно эта МакКенна. И Лиам. Лиам, который не хотел, чтобы между Райли и Сэмом сейчас было меньше полутора метра.

– Хорошо, – сказал он. – Я не буду спрашивать, в порядке ли ты. Я просто продолжу злить тебя и доводить до слёз.

Ее ноздри вспыхнули.

– Ты не доводил меня до слёз.

Сэм почувствовал небольшой толчок удивления. Он пошутил насчет слёз. Он не мог представить себе Райли плачущей, тем более плачущей из-за него.

Но ее ноздри раздувались.

Нельзя потратить десятилетие на изучение человека и не знать, когда он лжет. А именно когда она сказала, что он не доводил её до слёз?

Она лгала.

Он наткнулся на правду по счастливой случайности, и эта правда была отстойной.

– Поговори со мной, Рай, – сказал он, не в силах удержаться от того, чтобы не взять ее за руку. – Я не понимаю, что с тобой сегодня происходит.

Она фыркнула.

– О, это только сегодня ты не знаешь? Как будто ты понимаешь, что происходит со мной в остальное время?

Он глубоко вздохнул.

– Да, думаю, у меня есть неплохое представление.

Райли слегка покачала головой, выбив прядь волос из своего беспорядочного пучка. Его пальцы чесались от желания протянуть руку и коснуться ее. Хотя бы раз.

Вместо этого он засунул руки в задние карманы. Что оказалось чертовски удачным, потому что она сделала шаг ближе, и желание потянуться к ней было инстинктивным и яростным.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – сказала она, ее голос стал тихим и опасным. – Ты не знаешь настоящую меня.

– Разве нет?

Проклятье, он не мог мыслить здраво, когда она стояла так близко, топя его в своем сладком и пряном аромате.

– Нет, – прошептала она, ее глаза встретились с его глазами, прежде чем они переместились к его рту. – Но скоро узнаешь.

Она отстранилась как раз в тот момент, когда он наклонился вперед, и, не оглядываясь, спустилась по ступенькам на платформу метро.

Он на мгновение закрыл глаза и заставил себя развернуться вместо того, чтобы пойти за ней и показать ей, что бывает с женщинами, которые добавляют зажженную спичку в и без того нестабильные отношения

В течение многих лет Сэм готовился к неизбежному моменту, когда они с Райли пересекут эту черту, и хотя они еще не дошли до нее, она подошла к ней довольно близко в своих сексуальных туфлях.

– Черт бы тебя побрал, Райли, – пробормотал он про себя, оказавшись в полном одиночестве на тихой бруклинской улице. – Не надо все усложнять.

Только он был уверен, что они были на пути к трудностям с тех пор, как он впервые вошел на кухню МакКенны в девятнадцать лет и увидел ее, сидящую на том табурете, выглядящую гораздо лучше, чем имеет право выглядеть семнадцатилетняя девушка.

Десять минут спустя он посмотрел своему лучшему другу в глаза и пообещал, что Райли навсегда останется недоступной.

Сэм жалел, что не знал тогда, что это будет самое трудное обещание в его жизни.

Глава 6

Даже тот, кто живет в Нью-Йорке всю жизнь, может открыть для себя что-то новое о городе. Что на счёт сегодняшнего небольшого сюрприза?

Существуют линии метро, которые не обслуживают Манхэттен.

В обычной ситуации это остановило бы Райли. Это было настоящим кощунством. Но для этого конкретного поручения она была полна решимости.

Потребовалось три пересадки, два взгляда «не говори со мной» на чудаков и увертывание от крысы, и вот Райли села на поезд G и отправилась в глушь Бруклина.

Гринпойнт был не самым популярным местом в городе. Не то чтобы в этом районе было что-то не так, но поскольку он находился на северной окраине Бруклина, никто не мог оказаться в Гринпойнте без причины.

А у Райли определенно была причина.

Точнее, миссия.

Райли была у Сэма всего один раз, и тогда ее тоже никто не приглашал. Лиам устроил для Сэма вечеринку-сюрприз вскоре после покупки склада, и, естественно, вся семья МакКенна была в списке приглашенных. Мама Райли даже приготовила еду (спагетти, фрикадельки и картофель на гарнир).

В то время как Сэм ухмылялся и болтал без умолку на протяжении всей вечеринки, Райли была уверена, что ему было не по себе от всего этого. И за прошедшие с тех пор годы он точно не инициировал повторения.

По какой-то причине он не любил говорить о том, что он делал здесь, в глуши, со своим зерном и прочей ерундой, связанной с производством виски.

Лиам сказал, что это потому, что Сэм был скромным.

Райли думала, что дело в чем-то другом.

Она просто не знала, в чем.

Одно она знала точно: он не будет рад ее видеть, но фактор неожиданности был довольно важным элементом ее плана. Если он хоть немного узнает о том, что она задумала, он, скорее всего, разобьет себе лицо молотком, чтобы вызвать необходимость срочного похода к стоматологу.

Поскольку прошло уже довольно много времени с тех пор, как она была здесь в последний раз, она полагалась на приложение карты на своем телефоне, чтобы добраться от железнодорожной платформы до склада, где располагалась винокурня ROON.

Сапоги на шпильках были не самым подходящим вариантом, особенно учитывая утренний ливень. Повернув направо у заброшенной автозаправочной станции и пройдя по гравийному карьеру, ведущему к кирпичному зданию, в которое Сэм спустил все свои средства к существованию, она постаралась избежать самых сильных луж.

Она остановилась на секунду, рассматривая все вокруг. Здание было в хорошем состоянии для этого района, но это был не тот шикарный Нью-Йорк, который так часто показывают в фильмах. Район был потрепанный и немного пустынный.

Совсем как человек внутри.

Сделав глубокий вдох, она осмотрела здание в поисках лучшего входа. Когда она приходила в прошлый раз, огромные раздвижные ворота гаража были открыты. Сейчас они были закрыты, и там не было особо заметной входной двери с приветственным ковриком.

Каждый инстинкт подсказывал ей, что нужно повернуть назад. Ей не только не место здесь в ее дизайнерском красном платье и дорогих сапогах на шпильках, но она была здесь нежеланна. Ей не нужна была закрытая дверь, чтобы сказать ей об этом.

Но она годами выбирала легкий путь. Пришло время взять ответственность за свою жизнь в свои руки.

Пришло время взять то, что она хотела, и надеяться, что в процессе ей не причинят вреда.

Обойдя здание, она нашла дверь с потрескавшейся темно-синей краской и решительно постучала.

Ничего.

Она постучала сильнее, но ответа не последовало.

Проклятье. Она рассчитывала, что он будет здесь, занимаясь... ну, тем, чем занимаются в винокурне.

Но что, если бы ему удалось убедить Анджелу, что у него нет генитальных бородавок, и что, если бы они были вместе?

Райли сглотнула горечь от этого мысленного образа Сэма с кем-то другим.

Ее рука потянулась к дверной ручке, пока она взвешивала свои варианты. Если бы она была не заперта и она вошла, то столкнулась бы с возмущением Сэма из-за того, что она вторглась в его личное пространство без приглашения.

Затем она представила себе лицо Камиллы, когда Райли сказажет ей, что она не сможет написать статью для юбилейного номера Шпильки.

Она представила, как говорит всему миру, что не может написать личную статью о влиянии Шпильки на ее жизнь, потому что бренд, который она создала для себя, был основан...

Ни на чем.

Ее запястье дернулось.

Дверь была не заперта.

Правда, Сэм? Нет никакой сигнализации?

Райли была более чем удивлена, обнаружив, что находится не в затхлой подсобке, а в уютном жилом помещении. Небрежно застеленная кровать была сдвинута в одну сторону, в то время как в другой располагалась простая кухня в деревенском стиле.

Все было опрятно, если не сказать первозданно, и Райли вошла в маленькую кухню, оглянувшись через плечо, прежде чем открыть холодильник.

Сливки для кофе со вкусом фундука были неопровержимым доказательством. Мужчина не очень любил сладкое, но ему очень нравился фундук с тех пор, как мама Райли познакомила его с «Нутеллой», когда ему было двадцать.

Следующим был крошечный шкаф в углу. Там была его любимая серая толстовка с капюшоном, бесконечное количество рабочих рубашек на пуговицах и костюм, который она никогда не видела.

Быстрый осмотр ящиков комода подтвердил её домыслы, когда она заметила по меньшей мере полдюжины знакомых футболок

Сэм не просто останавливался здесь время от времени.

Он жил здесь.

Райли даже не подозревала об этом. Она всегда полагала, что он все еще живет в многоквартирном доме вверх по улице от Лиама в Уильямсбурге.

Не то чтобы это имело значение, где он живет, но неожиданность все равно застала ее врасплох. Она всегда была уверена, что знает Сэма Комптона.

Но она даже не знала, где он живет.

Не то чтобы ему пришло в голову сказать ей, что он переехал. Он вообще не думал о ней.

Все определенно выглядело не очень хорошо для ее плана, но она зашла так далеко. Что самое ужасное может произойти – он скажет нет?

Вообще-то, если он не согласится будет довольно плохо. Ужасно.

Если подумать, ей, вероятно, придется покинуть страну...

Она провела пальцами по стальной рамке на его комоде, узнав в ней фотографию Лиама и Сэма, которую её мама подарила им обоим на Рождество в прошлом году. Это была почти несносная демонстрация великолепной мужской внешности. Лиам с его черными как смоль волосами и ярко-голубыми глазами, так похожими на ее собственные, и Сэм в роли идеального блондина. В каком-то смысле Райли могла винить старшего брата в своем нынешнем затруднительном положении. Неужели ему действительно нужно было выбирать в лучшие друзья самого красивого мужчину на планете?

Возможно, для взрослого мужчины не модно хранить на комоде фотографию лучшего друга, но, опять же, Лиам и Сэм были не просто друзьями. Они были практически братьями.

Она вспомнила, когда было сделано это фото. Это был ужасно жаркий летний день на заднем дворе ее родителей. Сэм только что разлил по бутылкам свою первую партию виски, и МакКенны настояли, чтобы он принес его на дегустацию.

Одна рука Лиама неловко обвилась вокруг шеи Сэма, а другая рука гордо держала первую бутылку виски ROON.

Выражение лица Сэм было таким же счастливым, хотя и немного неуверенным.

Она помнила, что он был ужасно смущен таким вниманием, что не имело смысла. Сам виски был фантастическим, и он почти сразу же распродал первую партию друзьям и родственникам.

Но вместо того, чтобы гордиться собой, он вёл себя... странновато. Может быть, Лиам был прав насчет скромности Сэма.

Нет. Она отложила фотографию в сторону. Он не скромничал ни в чем другом.

Взгляд Райли упал на дверь в углу. Она вела в удивительно большую и хорошо оборудованную ванную комнату. Она явно была не из той эпохи, что устаревшая кухня, а это означало, что он отдал предпочтение модернизации навороченной насадки для душа, а не приобретению навороченной плиты.

Ничего удивительного. Она видела, как он – помогал” ее отцу готовить на гриле во время семейных обедов летом. Его навыки в приготовлении пищи были максимальны – он открывал бутылку с кетчупом.

В этом нет ничего удивительного. Она видела, как летом он «помогал» ее отцу готовить на гриле во время семейных обедов. Его навыки приготовления пищи заканчивались на открывании кетчупа.

Ее взгляд упал на раздвижную амбарную дверь напротив той, через которую она вошла. Она могла вести только в саму винокурню.

Что могло привести к Сэму и, следовательно, к возможности того, что ее достоинство разлетится вдребезги в результате неудачного прыжка с парашютом.

Райли вернулась в ванную, чтобы проверить прическу и макияж. Если она собиралась пойти ко дну в куче униженных сердечных страданий, она могла бы выглядеть наилучшим образом. К тому же, этот план зависел от того, ну, вы понимаете... захочет ли её Сэм Комптон.

Она была уверена, что он хочет, по крайней мере, на физическом уровне. Сколько раз она чувствовала на себе его взгляд, когда он думал, что никто не смотрит? А в среду, когда он провожал ее до станции метро, он хотел ее поцеловать. Она почувствовала это, и теперь задавалась вопросом, может быть, это всегда было взаимно. Возможно, она просто была слишком увлечена своими желаниями, чтобы заметить его. Но никогда прежде она не провоцировала его так откровенно, как в тот вечер. И никогда прежде она не чувствовала, как его глаза прожигают ее спину, когда она уходила.

Он хотел ее, это точно.

Она просто надеялась, что он хочет ее достаточно сильно.

Райли открыла дверь так тихо, как только могла, с облегчением отметив, что шума почти нет.

Сначала она учуяла запах. Не пьянящий запах, как в баре, а восхитительный зернистый аромат с нотками сладости.

Когда она была здесь в последний раз, здесь не было ничего, кроме огромных ящиков для переезда и нагромождения металлического оборудования. Теперь выглядело все... по-другому.

Она посмотрела на несколько рядов деревянных бочек. Все они были тщательно промаркированы, с датами и отметками. Она знала, что он нанял несколько человек, чтобы помочь... ну, чем бы он здесь ни занимался, но этикетки были написаны его почерком. Она инстинктивно знала, что эти большие бочки были его детьми. Кто-то другой мог помогать ему наполнять их, но они были его.

Каково это? Принадлежать Сэму Комптону?

Перестань. Не надо рыдать по этому поводу.

Склад был организован по-деревенски и странно привлекателен, но не было никаких признаков присутствия мужчины. Она провела рукой по бочкам, пробираясь к другой стороне массивного строения, пока не дошла до двери. Она помнила, что это была одна большая открытая комната, но он явно возвел стены, чтобы сделать ее отдельным помещением с тех пор, как она была здесь в последний раз.

Ее сердце бешено забилось, когда она открыла изолированную дверь и вошла в основную часть винокурни. Если бы Сэм вообще был здесь, он бы находился именно в этой комнате.

Она не знала, что было бы хуже – обнаружить, что его вовсе нет, или обнаружить, что он здесь, но не один.

Вот что она получила за то, что не позвонила первой, но планирование наперед никогда не было стилем Райли. Ей больше нравилось просто действовать. За исключением секса, конечно.

Именно это и втянуло ее во всю эту чертовщину с самого начала.

Ее каблуки размеренно постукивали по бетонному полу, пока она искала признаки движения. Она обошла стол, заваленный, похоже, оборудованием для маркировки, кучу других страшных предметов, похожих на горшки, которые она не узнала, стопку коробок с пустыми бутылками, а затем...

Вот он.

Одетый в джинсы и обтягивающую белую футболку, выглядящий гораздо лучше, чем имеет право выглядеть любой мужчина, он присел на корточки перед одним из огромных медных чанов, которые стояли вдоль дальней стены.

Секунду она наблюдала за ним, пока он возился с каким-то инструментом, которого она не могла видеть, собираясь с духом и обдумывая, как лучше поступить.

Мне нужно небольшое одолжение, связанное с твоим членом.

Нет, слишком жеманно.

Я не могу представить себе, что буду делать это с кем-то, кроме тебя.

Слишком откровенно.

Хочешь трахнуться?

Ещё лучше...

– Привет.

Ладно, не самое лучшее ее начало. Но, по крайней мере, это было что-то.

Сэм замер на несколько секунд, затем медленно встал и повернулся к ней лицом. Она ожидала удивления, и оно на долю секунды сменилось чем-то более наглядным.

Настороженностью.

– Райли, – сказал он, рассеянно вертя в руках какую-то штуку типа гаечного ключа, затем скрестил руки и изучающе посмотрел на нее.

– Сэм.

– Появление без предупреждения считается модным на Манхэттене?

Она подняла плечо.

– Раньше я не получала никаких жалоб.

– Конечно же не получала, – мрачно сказал он. – Твое платье сделано из полиэтиленовой пленки?

Она опустила взгляд на облегающее красное платье.

– Это Трина Терк.

– Мне все равно, если оно сделано из какого-то еще не открытого нового элемента, ему не место на винокурне.

Райли знала его достаточно хорошо, чтобы услышать подтекст. Тебе не место тут.

– Я не была здесь с тех пор, как ты купил недвижимость, – сказала она, сохраняя спокойный голос.

Он хлопнул рукой по бедру.

– Черт побери! Я знал, что все мои приглашения на вечеринку затерялись в почте. Чертово почтовое отделение.

Райли сузила глаза.

– Ты раздражен.

– Ты вторглась на чужую территорию.

Она отмахнулась от этого.

– Я пришла попросить об услуге, – выпалила она, переходя к делу.

Его голова слегка откинулась назад.

– Мне нужно выпить для этого?

– Определенно. И еще, возможно, изменить своё поведение. Вся эта твоя раздраженно-отшельническая фигня... – она помахала рукой взад-вперед, как бы говоря, что это всего лишь так себе.

Он проигнорировал ее и двинулся к переднему углу склада. Она последовала за ним, ее глаза расширились от удивления, когда она увидела, что он установил полноценный бар.

– Шикарно.

– Это необходимо, – сказал он, переходя за барную стойку из полированного дерева.

Она без приглашения опустилась на одну из бочек, которые служили барными стульями.

Он достал пару бутылок, и она узнала одну из его собственных этикеток.

– Используешь хорошие напитки?

Он слегка улыбнулся.

– Самые лучшие.

Хм. Значит, он определенно не скромничает рядом с ней. Только с остальными.

Райли наблюдала, как он наливает янтарную жидкость из бутылки ROON в шейкер, затем какой-то итальянский ликер, пару капель биттера и немного льда. Достав из холодильника банку вишен, он опустил по одной в каждый из двух стаканов, затем ловко взболтал и разлил напиток в стаканы.

Он протянул один ей, не встречаясь с ней взглядом, когда их пальцы соприкоснулись.

Она удивленно посмотрела на коктейль.

– Манхэттен?

Он не ответил на ее невысказанный вопрос. Она могла бы поверить, что он знает ее любимый напиток. За эти годы он достаточно часто приносил ей его, когда их светская жизнь пересекалась. Но почему у него под рукой были все ингредиенты?

– Цыпочки без ума от вишни, – сказал он.

– Мне кажется, что это просто грязная шутка, ожидающая своего часа.

– Ну, тогда расскажи другую. Я обещаю посмеяться, даже если это не смешно, – сказал он, чокаясь своим бокалом с ее.

Райли поджала губы.

– У меня ничего не выходит. Мой разум слишком чист.

Сэм фыркнул.

– Конечно. Образ наивности в облегающем платье.

– Думаю, тебе нравится мое облегающее платье.

Сэм замер на долю секунды в процессе ополаскивания шейкера для коктейлей, прежде чем очень осторожно перевернул его вверх дном на полотенце для просушки и оперся обеими руками о стойку.

– Что, чёрт возьми, ты задумала, Райли?

Она осторожно скрестила ноги и сделала глоток коктейля.

– Очень вкусно, – сказала она, слегка удивленная. – Твой виски идеально подходит сюда. Сладкий, но не навязчивый.

Он поцокал языком.

– Пытаешься сменить тему, используя лесть? Я был лучшего мнения о твоих приёмов.

– Милый, ты еще даже не знаком с моими приёмами.

– Значит, прокрасться с черного хода в дом мужчины, порыться в его вещах, а потом напугать его до смерти – это не твой типичный образ действий?

– Откуда ты знаешь, что я рылась в твоих вещах?

– Разве нет?

– Ну, конечно, – сказала она, вылавливая вишенку из своего бокала. – Но это была пустая трата времени. Там не было ни дневника, ни порно журнала, ни боксеров с леопардовым принтом.

– Очевидно, ты не заглянула в правый нижний ящик.

– Там хранятся особые секреты, да?

– Я вообще-то не любитель секретов.

– Это говорит человек, который охраняет свой бизнес по производству виски тщательнее, чем атомную станцию.

Он выглядел удивленным.

– Я не держу это в секрете.

– Правда? Тогда почему я не была здесь с тех пор, как ты купил это место?

– Ну, я не устраивал кучу девичников на своей работе. Я имею в виду, что ты не очень-то упрашивала меня зайти в офис Шпильки.

– Тебе не место в этом офисе, – сказала она, оглядывая его джинсы и рабочую футболку.

В его глазах мелькнуло обиженное удивление, и она запоздало поняла, как снисходительно это прозвучало.

– Я не имела в виду... просто... ты мужчина.

– В Шпильке нет парней?

– Только Оливер, и, скажем так, он делает маникюр каждый понедельник и пятницу и коллекционирует календари Джастина Тимберлейка.

– Мне нравится музыка Джастина Тимберлейка.

– Календари, где он с голым торсом, – добавила она.

– Значит, ты действительно не заглядывала в мой правый нижний ящик.

Райли улыбнулась, сделав еще один маленький глоток виски.

– Я скучала по этому. Давно мы так не делали.

Снова появилась эта настороженность.

– Что именно не делали? Не препирались? Не раздражали друг друга?

– Я собиралась сказать «не разговаривали».

– Так вот почему ты выследила меня аж до Гринпойнта? Чтобы поговорить? Потому что, знаешь, теперь существуют такие штуки... телефоны?

– Ты бы взял трубку, если бы я позвонила?

Его выражение лица резко стало серьезным – почти обиженным.

– Конечно. Разве я не забрал тебя, когда ты напилась в Уильямсбурге и не могла найти свои ключи? Или когда ты решила взять машину напрокат и поехать на севере штата, но с запозданием вспомнила, что тебе нужно немного подтянуть навыки вождения? Или когда ты забыла бумажник и постеснялась сказать об этом своей семье, так что мне пришлось приехать и заплатить за тебя...

Она подняла руку.

– Я поняла. Ты спасаешь мою задницу, когда я облажаюсь. Но это не то, к чему я клоню. Я имею в виду, что мы разговариваем. Мы почти этого не делаем.

Он повёл плечом.

– Как долго ты здесь живешь? – спросила она, желая сохранить этот легкий поток между ними. – В задней части винокурни, я имею в виду.

– Шесть месяцев? Может, чуть дольше? У меня закончился срок аренды, а здесь уже была кухня и ванная, и я подумал, почему бы и нет?

– Тебе это не надоело? Работать и жить в одном и том же месте? Разве здесь не пахнет... виски?

Он оглядел огромное помещение.

– Пахнет. Но мне нравится. Конечно, иногда я бываю немного неугомонным. Но это не похоже на работу, когда ты ее любишь, понимаешь?

– Наверное.

Он осушил остаток коктейля и начал смешивать другой.

– Ты не чувствуешь этого по отношению к Шпильке? И ты не из тех, кто говорит о разделении работы и личной жизни. Тебе платят за то, что ты пишешь о своей жизни.

Она не могла бы попросить более идеального начала. Вообще-то, забавно, что ты об этом упомянул... Возможно, я, в некотором роде, фальсифицировала свой авторитет на этом фронте...

Но она не могла. Пока не могла.

– Можно мне еще? – спросила она, хотя ее первый бокал был еще наполовину полон. Немного больше жидкой храбрости не повредит.

– Почему ты никогда не говоришь о своем виски? – спросила она.

Сэм не отвечал несколько секунд.

– Вот что я тебе скажу... Я отвечу на этот вопрос, если ты расскажешь мне, что ты здесь делаешь. И не надо меня обманывать, что ты просто хочешь поболтать и быть не разлей вода. Несмотря на твои заявления прошлой ночью, я знаю тебя. И я знаю, когда ты чего-то хочешь.

Конечно. Но знаешь ли ты, когда я кого-то хочу?

– Сначала ты, – сказала она, делая большой глоток своего напитка и подталкивая его к нему, чтобы налить еще.

– Ну, – сказал он, в последний раз встряхнув шейкер, прежде чем разлить его по ее бокалу. – Думаю, можно сказать, что это слишком ответственно.

– Не совсем понимаю.

– ROON для меня – это все. Это мои сбережения, средства к существованию, моя страсть. Но МакКенны для меня тоже все. Вы были моей семьей, когда моя была паршивой, и вы еще больше стали моей семьёй теперь, когда моя по большей части вычеркнула меня из своей жизни.

Райли сопротивлялась желанию положить свою руку поверх его. Сэм был единственным ребенком, которого воспитывала самая равнодушная мать на планете. Райли встречалась с Хеленой Комптон всего пару раз, и хотя она передала сыну хорошую внешность, матерью она не была. Не в том смысле, который имел значение.

– Я не понимаю, – мягко сказала она. – Поскольку и то, и другое важно для тебя, они не могут пересекаться?

– Давай просто скажем, что мой виски – это мой ребенок, а твои родители – мои родители. Не думаю, что смогу вынести, если Эрин и Джошу не понравится их внук.

Он одарил ее мальчишеской улыбкой, но Райли услышала правду за его непринужденным тоном. Он до смерти боялся разочаровать МакКеннов.

– Но ты разрешаешь мне пить его.

– Только потому, что ты ворвалась в мой дом, и я хотел – мне нужно было – выпить, чтобы справиться с тобой.

– Почему ты так думаешь?

Его глаза остановились на ее. Она не хотела, чтобы ее голос прозвучал так сипло, но ее робкий вопрос прозвучал очень похоже на опасное предложение.

– Потому что ты опасна для меня, – ответил он очень просто. – Особенно когда я не знаю, что тебе нужно, а я, признаться, сейчас в полном замешательстве. Сегодня вечер пятницы. Разве ты не должна быть в каком-нибудь шикарном месте с каким-нибудь парнем в костюме из города?

Она протянула руку через барную стойку и взяла вишенку из его напитка.

– Может, я в настроении для обычного домашнего бара с парнем в джинсах и футболке из Бруклина.

Сэм схватил ее за запястье, и она перевела взгляд на него, пораженная его напряженным выражением лица.

– Не надо, – резко сказал он. – Не играй в эту игру. Только не со мной.

Это не игра.

Она отдернула руку, и он отпустил ее, но не ответ от нее глаз. Райли глубоко вздохнула. Пришло время.

– Я сказала, что я здесь, потому что мне нужна услуга...

Выражение его лица не изменилось.

– Что угодно.

Ее сердце слегка дрогнуло при этих словах.

– Это... немного более личное, чем мои обычные просьбы. Это не поездка домой, не урок о разнице между отвертками и не помощь в передвижении мебели.

Глаза Сэма сузились.

– Насколько личное?

Райли облизала губы.

– Настолько личное, насколько это возможно.

Он с опаской обошел бар и присел на одну из бочек рядом с ней, сохраняя между ними безопасное расстояние.

– Почему бы тебе не начать с самого начала.

И тут Райли рассказала ему все. Ну, не все. Только часть о юбилейном выпуске Шпильки, и о том, как она должна была рассказать правду, стоящую за этой статьей. Как она должна была написать о чем-то личном.

Он слегка кивнул, когда она закончила.

– Хорошо, я понял. Они хотят, чтобы все обозреватели написали более личный рассказ для этого выпуска. Но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

Понеслась, начнём...

– Ну, мои статьи в основном о... сексе.

Он закатил глаза.

– Я знаю. Думаю, весь город знает.

– Ну, это отчасти моя проблема, – тихо продолжила она. – Джули и Грейс, даже Эмма... им проще сделать свои статьи более личными.

– Более личными, чем секс?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Нет.

– Да ладно, – сказала она с раздражением. – Ты парень. Ты должен знать больше других, что иногда секс – это просто... секс. Когда есть о чем поговорить и не о чем говорить одновременно.

– Без обид, Рай, но я уверен, что тебе лучше поговорить об этом с подругами или сестрами.

– Нет, я бы не стала, – упрямо сказала она. – Потому что они не могут заниматься со мной сексом.

И вот оно.

Райли напряглась.

Она пробежалась по списку возможных реакций. Смех. Крик. Возможно, обморок.

Ни в одном из возможных сценариев, она не представляла, что он спокойно сделает еще один глоток своего напитка и еще более спокойно ответит: – Нет.

– Выслушай меня.

– В этом нет необходимости.

– Сэм, – её рука нашла его колено, и они оба замерли. Его глаза переместились сначала на ее пальцы, а затем встретились с ее глазами.

И там была злость. Нет, не злость. Он был в ярости.

– Прибереги свои сексуальные прикосновения для другого мужчины, Рай.

Она отдернула руку.

– Я не имела в виду... Я просто...

Расскажи ему все.

Но она не могла. Не сейчас, когда он смотрел на нее с полным презрением. Не было хорошего способа сказать ему, что она не может рассказать личную историю о сексе, потому что у нее не было секса. Ни в каком смысле. И уж точно она не могла сказать ему, что причина отсутствия секса в том, что единственный парень, которого она когда-либо хотела, был он.