Текст книги "Деревня на перепутье"
Автор книги: Йонас Авижюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава 24
Райли стерла с подбородка капельку сливочного сыра, глядя на кипы писем, покрывающие её стол и стол Грейс, не говоря уже о меньших кипах на стульях Джули и Эммы.
– Почему я должна выбирать письмо в редакцию? – пробормотала она.
– Потому что твоя статья получила больше всего откликов, – резонно заметила Грейс, доставая из-под стопки конвертов один из своих батончиков для завтрака без сахара. – Это просто. Просто выбери две статьи для следующего номера и быстро напиши отклик.
– Но я не хочу отвечать, – сказала она доедая рогалик с корицей. – Это не касается никого, кроме меня.
– Тебя и Брюса Динкла, – пробормотала Эмма.
– Эй, – сказала Райли, подняв палец. – Камилла поставила крест на Сэмюэле Кондоне. Мне пришлось проявить изобретательность.
– Да, я уверена, что Сэм вооообще не понял, что ты имеешь в виду его.
Райли вскинула голову.
– Думаешь, он прочитал статью?
Её подруги отвели взгляд, и их молчание сказало всё. Если Сэм и читал статью, то, очевидно, ему было всё равно.
Потому что не было ничего. Ни слова. Ни за неделю, которую она дала ему, чтобы он разобрался со своим дерьмом. Ни за неделю между написанием статьи и её отправкой в печать. Ни с тех пор, как журнал появился в газетных киосках.
Даже её семья не знала, что происходит. Она не возражала, что они пытались поддерживать с ним связь – он нуждался в них. Но, насколько она знала, он не отвечал на телефонные звонки её сестер.
А мать Райли, будучи твердо на стороне дочери, послала парню картофельно-шоколадный торт в качестве жеста поддержки после выхода статьи Райли и получила на свой автоответчик не более чем скупую благодарность.
Хотя, Райли должна была признать, что это могло быть связано с тем, что картофельно-шоколадный торт её матери мог служить в качестве дверного ограничителя. Ей не хотелось думать о реакции мамы, если Сэм не появится на Рождество, которое было не за горами. Однозначно с фруктовым пирогом с картофельной начинкой.
Она не ожидала, что он останется в стороне. Не после того, как единственной причиной, по которой он бросил её, были его отношения с её семьей. Поэтому каждую среду вечером она готовилась к тому, что он может прийти.
Но с тех пор, как они расстались, вечер среды раз за разом проходил без Сэма Комптона. И каждый раз она пыталась сказать себе, что рада, даже когда ей приходилось надевать солнцезащитные очки, чтобы скрыть непрошеные слезы.
Единственным недостающим кусочком головоломки был Лиам, который больше отсутствовал в её жизни, чем присутствовал.
Конечно, он проделал всю братскую фигню, по типу «я рядом, если я тебе нужен». Но потом он спокойно и открыто попросил её не заставлять его выбирать сторону. Поэтому она не стала.
Равнодушно Райли вскрыла одно из писем. Оно было коротким, милым и немного пугающим.
Дорогая мисс МакКенна.
Спасибо, что публично заявили о том, что я всегда знала: Мужчины – дерьмо. Я встречалась с восемью своими Брюсами и надеюсь, что каждый из них умрет одиноким и несчастным. Если Вы когда-нибудь переедите в Джорджию, дайте мне знать. Я создала клуб. Сорок две гордых, мужененавистнических див. Подумайте об этом.
Горько, но счастливо,
Эшли
– Вот это да, – пробормотала Райли, отбрасывая письмо в сторону, чтобы начать собирать стопку отказов. – Вы, девочки, думаете, что я мужененавистница?
– Если ты имеешь в виду ненависть к одному мужчине? То да, – сказала Эмма, отбрасывая в сторону собственное письмо.
– Я не ненавижу Сэма, – тихо сказала Райли. – Хотя иногда мне хочется этого.
Джули осторожно сжала её колено.
– Что ты имеешь в виду?
Райли встретилась взглядом с глазами подруги.
– Я просто... скучаю по нему. Эта чертова статья должна была быть терапевтической. Но письменное заявление, что ты не можешь заставить кого-то полюбить тебя, только делает это осознание более окончательным.
Джули сочувственно кивнула, и голова Райли опустилась к подбородку, когда она выдала болезненное признание, которое не давало ей покоя уже несколько недель.
– Это больно.
– Я знаю, дорогая, – сказала Джули, её глаза слезились.
О нет. Не так давно Джули Грин никогда не плакала. Ни при просмотре Титаника или рекламы с собаками, ни когда в булочной не было шоколадных круассанов (ну ладно, может, только Райли плакала по этому поводу).
А потом Джули встретила Митчелла, и она стала практически бесполезной. Она плакала, если видела птицу в одиночестве, потому что думала, что у неё нет друзей. Она плакала, глядя на рекламу банка, на рекламу ювелирных изделий, если видела облако, которое ей нравилось. И особенно она плакала, когда её друзьям было плохо.
Райли услышала, как Грейс хныкнула у неё за спиной.
– Не надо, – сказала Райли с неуверенным смешком, отталкивая влажное лицо Джули. – Вы, девочки, хуже всех.
– И впрямь, – сказала Эмма, делая вид, что вытаскивает ресницу из глаза.
– Я поступила правильно, верно? – спросила она, поднимая и открывая другой конверт. – Что написала это? Даже если это взбудоражит всех этих сумасшедших?
– Ты должна была сделать это для себя, – твердо сказала Грейс. – И никто, кроме нас и твоей семьи, не знает, что это было из-за Сэма. Не то, чтобы ты публично унизила парня. И я думаю, это хорошо, что Шпилька справилась с плохими отношениями так же, как мы справляемся с хорошими. Не все отношения вечны, но об этом легко забыть, пока твоё собственное «долго и счастливо» не выйдет боком.
– К тому же, Сэм знал, на что шёл, когда ложился в постель с твоей сексуальной задницей, – добавила Джули. – Это цена, которую приходится платить чтобы встречаться с малышкой из Шпильки.
– Мы можем не называть себя так? – пробормотала Эмма. – Эй, а как насчет этого письма? Оно от девочки-подростка, которая хочет знать, на каком этапе отношений можно понять, что всё будет плохо.
– Вообще-то у меня есть ответ на этот вопрос, – пробормотала Райли. – Это называется ретроспектива. Потому что у судьбы фантастический покер-фейс. Никогда не знаешь, что в картах, пока кто-то не сбросит колоду на стол.
– Какой вдохновляющий совет для девятиклассницы, – сказала Эмма, быстро положив письмо в стопку отказов.
– Ооо, эта дама утверждает, что встречалась с твоим Брюсом Динклом, и что он пытался столкнуть её с механического быка за то, что она выпила его Bud Light. Сэм когда-нибудь проводил время в Денвере?
Райли указал на стопку нет.
– А вот одно, которое действительно нормальное, – сказала Джули. – Алисса из Сан-Диего хочет знать, что ты делаешь после того, как парень, который не смог взять на себя обязательства за отношения с тобой, связывает себя обязательствами с кем-то другим.
Райли почувствовала себя так, словно кто-то пнул её в живот. Было достаточно трудно смириться с тем, что Сэм не может её любить. Что случится в тот день, когда ей придется наблюдать, как он полюбит другую? Ведь даже если бы он остался верен своему плану никогда не жениться, он не собирался провести остаток жизни, воздерживаясь от секса. В конце концов, он переспит с другой женщиной.
Может быть, даже будет заботиться о ней.
– Я не готова к этому, – тихо сказала она. – Разве нет какого-нибудь безобидного, легкомысленного письма с просьбой порекомендовать фильмы о расставании или что-то в этом роде?
Что-то, что не вырвет моё сердце?
– Главный вопрос в том, кто эти люди, которые пишут письма? Я даже не знаю, где купить марку – говорит Джули. – Неужели электронная почта вышла из моды?
– Не-а, – сказала Грейс. – Мы ещё даже не добрались до неё.
– Отлииично.
Через полтора часа четыре женщины собрали по меньшей мере несколько приемлемых вариантов, и Райли уже была на грани того, чтобы сказать подругам, чтобы они выбрали два наугад, чтобы она могла написать общий ответ и покончить со всем этим делом.
Но как раз в тот момент, когда Джули и Грейс спорили о том, что им лучше выбрать: письмо от Нины из Сиэтла, которая хотела знать, стоит ли ей приглашать Брюса на свадьбу сестры, или Керри из Сент-Пола, которой нужен был совет, должна ли она вернуть кота Брюса, в дверях появилась Камилла.
– Что на Вас надето? – в ужасе спросила Джули у свою начальницу.
Камилла опустила взгляд.
– Это новинка. Фиолетовый – это новый черный, Грин.
– Нет, когда это имеет форму палатки, это не так.
Их начальница проигнорировала своего важного обозревателя.
– Что вы тут делаете, девочки? Я не видела столько писем со времен колледжа.
Райли нахмурилась.
– У вас тогда были письма? Вы случайно не высекали всякую фигню на камне?
Камилла использовала конверт в своей руке, чтобы предупредительно указать на Райли.
– Забавно. И я забыла упомянуть об этом раньше, но я выбрала одно из писем в редакцию, на которое ты должна ответить.
Четыре пары раздраженных глаз одарили её смертельным взглядом.
Камилла пожала плечами и опустила конверт на колени Райли.
– Держи, дорогая.
– Спасибо, что не отдали нам это час назад, – крикнула ей вслед Джули.
– Надеюсь, это ещё одно из тех писем, где пишут про то как Брюс пытался столкнуть кого-то с механического быка – сказала Грейс, наклоняясь вперед и выхватывая письмо.
Райли выхватила его обратно.
– Это Шпилька, а не Родео Таймс.
– Родео Таймс, – размышляла Эмма. – Разве это настоящий журнал? Потому что я всегда думала, что могла бы стать ковбойшей... что-то есть в этих сапогах и узких джинсах.
– Держу пари, Алекс Кэссиди выглядит пот-ря-сающе в узких джинсах, – сказала Джули певучим голосом. Эмма бросила в Джули скрепку, которая застряла в кудряшках Джули, так что Грейс пришлось её вытаскивать.
Но Райли не обращала на все это внимания.
Письмо, которое передала ей Камилла, не было похоже на остальные.
Во-первых, почерк был явно мужским. Она перевернула конверт. Ни почтовой надписи, ни обратного адреса. Письмо было доставлено лично в руки, что было жутко.
Что, чёрт возьми, задумала Камилла?
Она начала читать.
Дорогая мисс МакКенна.
Я с большим интересом прочитал вашу статью о Брюсе Динкле. Этот Брюс кажется дураком и трусом. И, к сожалению, я очень хорошо понимаю вашу ситуацию.
К ещё большему сожалению, я могу соотнести себя с Брюсом.
Видите ли, много лет назад я влюбился в девушку, которая была и есть в сто раз лучше меня. Я провел мучительное десятилетие, держа её на расстоянии, когда всё, чего я хотел, это притянуть её к себе и попросить стать моей. Я пытался потеряться в других отношениях, но никто и близко не дотягивал. Никто и никогда не дотянется.
Когда я, наконец, набрался смелости быть с ней, это было одновременно прекрасно и мучительно. Прекрасно, потому что это была она, и потому что ничто из того, что я когда-либо делал, не было так важно, как заставить её улыбаться. Мучительно, потому что я не думал, что это может продолжаться долго. И я покончил с этим.
Я думал, что поступаю правильно, отпуская её, но на самом деле я оттолкнул её, прежде чем она смогла бы оттолкнуть меня.
Но я оттолкнул слишком сильно, и она ушла.
Это то, чего я хотел.
Но это была ложь. На самом деле я хочу снова увидеть её лицо. Обнять её и услышать её смех. Я хочу гулять с ней в парке на закате и спорить о том, какой фильм посмотреть. Я даже хочу её истерик и сарказма. Но больше всего я хочу любви, которую я растоптал перед её лицом, как будто она не имела значения. Ради этого я готов на всё.
Так что вот мой вопрос. Если бы Ваш Брюс пришел к Вам и сказал, что он совершил самую страшную ошибку в своей жизни, что он готов быть храбрым и любить Вас... Вы бы дали ему шанс?
Можете ли Вы по-прежнему любить человека, который не может перестать любить Вас?
В предвкушении...
С. Кондон
– Вау, – сказала Райли, выдохнув длинный вдох. – Вау.
Джули, должно быть, подействовала на неё, потому что она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от письма незнакомца. И не несколько изящных капелек. Это был один из тех гулких, слюнявых видов плача.
– У кого-нибудь есть чипсы?
Эмма обменяла чипсы на письмо, и Райли вскрыла пакет. Это были крекеры, несоленые, но она едва заметила это, так как ела их по три штуки за раз.
– О боже, – сказала Эмма хриплым голосом.
– Боже, даже Эмма расплакалась. Это что, поэма или что-то в этом роде? – спросила Грейс.
– Это гораздо лучше, чем поэма, – сказала Джули, выхватывая письмо у Эммы и прочитывая содержимое. – Это любовное письмо.
– Дай мне посмотреть.
Грейс вырвала его из рук Джули. Джули не заметила, потому что плакала. Снова.
– Думаю, я бы бросила Джейка ради этого парня, – сказала Грейс, погрустнев по мере прочтения.
– Интересно, как Камилла получила его, – спросила Джули, взяв себя в руки и вытирая глаза. – Почему его не было среди остальных писем?
– Нет марок, – сказала Эмма, взглянув на конверт. Затем её глаза сузились. – Грейс, дай мне его.
Грейс передала письмо, и Эмма несколько секунд смотрела на него, прежде чем поднять глаза на Райли.
– Рай, сколько людей знает о твоем первоначальном поддельном имени Сэма?
Кого это волнует?
– Я не знаю. Вы, девочки. Камилла. Может быть, кто-то из редакторов, если они прочитали статью до того, как я изменила его имя на Брюса?
Без слов, Эмма передала письмо обратно Райли.
Райли почувствовала, как кровь отхлынула от её лица, когда она поняла то, что Эмма хотела до неё донести.
Кондон.
Это не может быть совпадением. Ведь так?
Но как...
– Как ты собираешься ответить на этот вопрос? – мягко спросила Грейс.
– Я сам очень хочу услышать ответ на этот вопрос.
Все четыре женщины повернулись, чтобы посмотреть на мужчину в дверном проеме.
Но он смотрел только на Райли. И его глаза были полны...
Всего.
Без слов остальные трое встали. Ну, Грейс и Эмма встали. Джули пришлось уговаривать встать со стула, и, к счастью, у Грейс хватило ума прихватить по дороге коробку с салфетками.
– Неплохо, Сэмюэл, – пробормотала Эмма, когда три женщины проскользнули мимо.
– Я хочу посмотреть, – услышала Райли слова Джули.
– А я хочу Райана Рейнольдса на свой день рождения, – огрызнулась Эмма. – Соберись.
Райли едва слышала всё это.
Она не могла поверить, что он здесь. Не могла поверить...
Она пошатнулась и поднялась на ноги, держа в руках письмо.
– Ты?
Он покраснел и посмотрел в пол.
– Оно ужасно, не так ли? Я написал другое, менее байроновское, и его даже одобрил Лиам, но прошлой ночью я не мог выбросить эти слова из головы.
Она поджала губы.
– Ты искренне так думаешь?
Он вскинул голову, и его голубые глаза были полны отчаяния. Он сделал полшага к ней, но поймал себя на действии.
– Каждое чертово слово.
– Как оно оказалось у Камиллы?
– Я собирался отправить его по почте, но моя подготовка заняла слишком много времени. Лиам просмотрел список твоих контактов за ужином и дал мне номер Камиллы.
– Хитрюга, – пробормотала она.
– Лиам или Камилла?
– Оба.
Несколько мгновений напряженного молчания прошло между ними, пока Сэм, наконец, не закрыл глаза и не разорвал зрительный контакт.
– Я должен знать, Райли. Я должен знать ответ.
Он звучал измученным, и крошечная часть её души хотела почувствовать себя самодовольной, но нетипичная хрипловатость его голоса убила её.
Райли сглотнула. Она знала, чего хотело её сердце. Её сердце всегда хотело этого. Но её голова умоляла её быть умнее.
Это был мужчина, которого она практически умоляла полюбить её, а он позволил ей уйти.
Теперь их ситуации поменялись местами, а она просто не знала...
Она посмотрела вниз на красивые слова на бумаге, и ей очень захотелось поверить им.
– Я продал свой виски, – проговорил он.
Что?
– Четырем ресторанам, и ещё больше лиц заинтересованы в покупке. Я продал всё, что уже сделал, и мне придется расширяться и нанимать больше людей, если я хочу соответствовать спросу. И я поговорил со своей мамой. Я сказал ей, что всегда буду рядом, но мне надоело быть её мальчиком для битья. Я сказал ей, чтобы она либо научилась гордиться мной, либо убиралась из моей жизни.
– Сэм...
– Скиппи приучен ходить на улицу в туалет, – прервал он. – И я наконец-то купил ему ошейник, где я указан как владелец. Я взял на себя обязательства.
– За собаку, – сказала она, просто чтобы убедиться, что успевает за ходом его мыслей.
– И за тебя, – сказал он, его самообладание потерялось, когда он неловко подался вперед и схватил её за руки.
Райли поджала губы.
Можешь ли ты по-прежнему любить человека, который не может перестать любить тебя?
– Ты была права, написав статью, Рай. И я знаю, что ты пыталась сделать. Ты была храброй и столкнулась с суровыми фактами, что иногда ничего не получается, как бы сильно ты этого ни хотела.
Она кивнула.
– Но это не наши факты, Райли. Наша история не закончена. Даже близко нет, – его руки легли на её лицо, его лоб уперся в её. – Скажи мне, что она не закончена.
Райли посмотрела ему в глаза.
– Откуда мне знать, что ты не струсишь снова, когда станет трудно?
Его губы коснулись её губ.
– Ты не узнаешь. Так же, как я не узнаю, что ты не устанешь от неудачника, который делает виски и не может отличить Armani от D&G – правильно же говорю? Но разве не в этом заключается любовь? В риске? И я люблю тебя, Райли. Я всегда любил тебя.
Она ждала целую вечность, чтобы услышать от него эти слова.
Они стоили ожидания.
Райли прижалась ртом к его губам.
– Значит ли это, что я могу называть тебя Брюсом?
– Ты можешь называть меня как хочешь, если скажешь, что любишь меня.
Её пальцы зарылись в мягкость его футболки, когда она прижимала его к себе, не желая позволить ему снова сбежать.
– Я люблю тебя, Сэм.
Он закрыл глаза, его дыхание вырвалось с дрожью.
– Итак, как насчет опровержения той статьи? Потому что правдива она или нет, но я выглядел как полный кретин...
– Ни в коем случае. Это был важный поучительный момент. Для нас обоих.
Он пожал плечами и улыбнулся ей.
– По крайней мере, я выиграл важную часть битвы.
Она вопросительно подняла брови.
– Тебя.
И тогда он поцеловал её, долго и крепко, пока их дыхание не стало горячим и быстрым, пока не раздалось очень отчетливое женское хихиканье.
Они отстранились друг от друга достаточно, чтобы посмотреть на дверной проем, где стояли Джули, Грейс и Эмма, и Райли могла бы поклясться, что увидела вспышку рыжего боба Камиллы.
– Идея Джули, – в унисон сказали Эмма и Грейс, указывая на плачущую блондинку.
– Ты, определенно, умеешь целоваться, Брюс, – задумчиво сказала Эмма, поглаживая подбородок. – Если ты когда-нибудь захочешь быть с женщиной, которая не ест больше, чем ты...
Райли обошла Сэма, чтобы захлопнуть дверь перед лицом подруг.
– Так. На чем мы остановились?
– На пути к вечности, я думаю.
Она закатила глаза даже не смотря на то, что сама растаяла.
– Я смотрю, все эти письма вызвали в тебе сильную слезливую сентиментальность.
– Да, это не мой конёк. Но знаешь, в чем я действительно преуспел? – его руки пробежались по ее спине. – В постели.
– О да? – промурлыкала она. – Мне говорили, что я могла бы быть великолепна в сексе, если бы только познала всё изобилие мужчин.
Он нахмурился.
– Кто тебе это сказал? Звучит слабоумно.
– У тебя есть идея получше?
– Ага, – сказал он, притягивая её ближе. – Один и тот же парень, каждую ночь, пока смерть не разлучит вас.
Сердце Райли перевернулось в груди. Она обвила руками его шею.
– Давай тогда поступим так.
Он снова поцеловал её.
– Из тебя получится потрясающая миссис Динкл.
И правда.
Эпилог
– Я думал, что привлекательность пляжной свадьбы заключается в том, что женихам не нужно надевать костюмы, – пробормотал Сэм, потягивая свой светло-голубой галстук.
Митчелл, выглядевший совершенно невозмутимым в своем костюме, несмотря на жару Сент-Люсии, уставился на Сэма с легким ужасом.
– Мы что, дикари?
Джули сделала ещё один глоток шампанского, выглядя невероятно красивой в своем голубом платье подружки невесты, её светлые волосы были убраны назад в пляжный пучок.
– Сэм, просто считай, что тебе повезло, что я уговорила Митчелла сделать черный галстук необязательным для нашей свадьбы.
Митчелл пристально посмотрел на неё.
– Она будет происходить в Плазе. Без галстука мы будем выглядеть как бродяги.
Сэм застонал.
– Сколько времени мне нужно готовиться к этому?
– Четыре месяца и двенадцать дней, – сказала Джули, похлопав его по руке. – Но тебе, наверное, стоит начать волноваться уже сейчас. Как другу жениха, твой черный галстук не так уж и необязателен.
Райли провела рукой по шее Сэма, позволяя пальцам запутаться в его волосах.
– Думаю, ты будешь выглядеть сексуально в смокинге.
Эмма потягивала свой мохито.
– Все парни выглядят сексуально в смокинге.
Алекс Кэссиди, главный редактор Оксфорда и шафер Джейка, бросил на неё томный взгляд.
– Даже я?
Она даже не потрудилась взглянуть на своего бывшего жениха.
– Трудно сказать. Весь эффект немного портит твое эго.
Приближение Грейс и Джейка положило конец ещё одной их ледяной словесной войне, хотя Райли заметила, что глаза Алекса не отрывались от Эммы ещё долго после того, как она отвернулась.
Интересно. Очень интересно.
– Даже не думай об этом, – тихо пробормотал Сэм ей на ухо.
– О чем?
– О сватовстве. У тебя это плохо получается.
– Я свела нас.
– О чем я могу начать жалеть, если твоя собака уничтожит ещё одну пару моей обуви.
– Что я могу сказать? – сказала Райли, ласково погладив его по щеке. – Пиппи любит старые кроссовки 1987 года.
Глаза Сэма сузились.
– Это ты её подговорила?
Райли спрятала улыбку, вставая, чтобы обнять жениха и невесту.
– Грейс, если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы тебя возненавидела. Ты испортила свадьбы для всех нас, потому что никто не будет выглядеть в белом так же хорошо, как ты.
Грейс разгладила юбку своего узкого платья в стиле ампир с завышенной талией.
– Почему, потому что я так непорочна?
Джейк фыркнул и заработал удар под ребра.
– Я думаю выйти замуж в зеленом, – сказала Райли, поправляя цветок в волосах Грейс. – Или, может быть, в черном. О, или леопардовый принт.
– Это должно хорошо сочетаться с классическими лилиями, которые мы выбрали, – сказала Эмма, положив подбородок на руки.
– Не бери лилии, – проворчал Алекс. – Они приносят неудачу.
Эмма повернулась, чтобы посмотреть на него.
– Это не так.
– Да? И как же сработали эти тщательно подобранные центральные букеты? – спросил Алекс, его голос был таким же холодным, как у Эммы.
– Этого ведь не случится с нами, когда мы наконец-то займемся планированием свадьбы, верно? – спросил Сэм, притягивая Райли к себе.
– Приступим к планированию свадьбы?
– Основным делам, я имею в виду, – поспешно поправил он.
– О, основные вещи. Значит, место, которое я забронировала, и открытки с датой, которые я заказала... это было просто, что? Тривиальные мелочи?
– Отмена. Отмена, – сказал Митчелл сквозь кашель.
Сэм поднял руки в знак капитуляции.
– Если ты хочешь, чтобы я помог, я помогу.
– Скажи нет, Рай, – сказала Грейс, – Ты бы видел торт, который Джейк пытался пронести сюда. Он был в форме кита. Буквально.
– Эй, он был огромный. А больше торта никому не повредит, – сказал Джейк.
– Слушайте, слушайте, – сказала Райли, поднимая свой бокал с неподдельным энтузиазмом.
Джули осторожно положила ладонь на запястье Райли, заставляя её опустить руку.
– Если мы собираемся произносить тост на свадьбе нашей лучшей подруги, он должен быть не о торте, а о чем-то другом.
– Почему? – спросила Райли.
Джули сверкнула глазами.
– Соберись, МакКенна. Несмотря на всю твою суету по поводу роли цветочницы, ты подружка невесты.
– Мы все подружки невесты...
– И я могу сказать, что это было отличное решение, – с сарказмом сказала Грейс.
– Я разберусь, – сказала Эмма, вставая и окидывая остальных членов группы пристальным взглядом, пока все они тоже не встали. – Мы произнесем публичный тост позже, но давайте сделаем быстрый личный тост сейчас. Быстро, пока Камилла не пришла сюда и не выполнила своё обещание спеть На крыльях любви.
– У нас есть немного времени, – сказал Кэссиди. – Я видел, как она спрашивала у одного из официантов об уроках плавания. А потом её руки начали блуждать по нему.
– Забудем о торте, – пробормотала Райли. – У меня просто пропал аппетит.
– Всё бывает в первый раз, – сказал Сэм.
Эмма резко прочистила горло.
– Кхм. Выпьем за Джейка и Грейс. Я не могу представить двух лучших людей, более подходящих для фикции...
Алекс ущипнул её за руку.
– Для этого чуда, – поправила Эмма, – чем является брак.
– И за Грейс, – перехватила инициативу Джули, – которая является лучшей подругой, какую только можно себе представить, даже если у неё грудь лучше, чем у всех нас...
– И за Джейка, – добавила Райли. – У которого действительно есть мозги, скрывающиеся за его чересчур белыми зубами.
Сэм обнял Райли за талию и добавил.
– За вас двоих: за то, что показали мне, что я, возможно, и не захочу жениться на этой даме и её китовом торте после всего...
Джейк поднял свой бокал, чтобы прервать речь.
– И за всех вас, за то, что вы были лучшей свадебной компанией с абсолютно худшим тостом.
Смеясь, все подняли бокалы, но Митчелл в своей тихой, спокойной манере донести до слушателей суть дела, пожалуй, сказал лучше всех: – За Шпильку: за то, что она показала трём разным парам, что они созданы друг для друга.
Взгляд Райли остановился на Эмме и Алексе и на том, как они не смотрели друг на друга. Она готова была поставить свои любимые сапоги Manolo Blahnik на то, что тут есть четвёртая пара.
Потом рука Сэма нашла её руку и сжала, и она забыла обо всех, кроме него. Он стал её.
И это стоило ожидания.
