Текст книги "Королева умертвий"

Автор книги: Ярослав Хабаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– То есть все, что видел? – уточнил капрал.

Он очень хотел угодить настоятелю, поскольку безбедное и беззаботное житье при монастыре было лучшим из всего, что только могло выпасть на долю старому вояке.

– Именно так, – улыбнулся настоятель. – Ты человек простой, вот и говори просто.

– Это… ну, как умертвил отовсюду полезли, из тумана, из болота, вообще из-за каждой кочки и из-под земли, – начал перечислять солдат.

– Именно, именно, – кивнул настоятель.

– Ну вот, я просто – уточнить, – заметил капрал, – Чтобы потом не было каких-то неприятностей. Нам не надо, чтоб неприятности… Ага. Ну, значит, они полезли, полезли и начали наших жрать и рвать на кусочки. Подробности можно?

– Да, тут просто необходимы подробности, – подтвердил настоятель.

Солдат наморщил лоб.

– Они… это… жуткие, все эти подробности, и с них стошнить может, – предупредил он.

– Это ничего. Люди должны понимать, с какой опасностью они имеют дело. И от какой ужасной беды вы, рискуя жизнями, их избавили.

– Так не избавили – только сами покалечились, разве что… – вздохнул капрал. – Там, на болоте, умертвий – что волн в море, и меньше не становится, руби не руби. Самому бы ноги унести – и ладно.

– Про это говорить не надо, – остановил настоятель.

– Вот видите, ваше преподобие, хорошо, что я тут уточняю, – обрадовался солдат. – А то брякнул бы что-нибудь излишнее. Ну, значит, тут прилетает упырь – крылья в три обхвата, во! Здоровенный и жуткий. И на командира нашего набрасывается.

– Про упыря подробно. И почему он не боится солнца?

– Ну, он же принц-упырь, у него, может, другое устроение… – предположил солдат. – Или это имя просто такое, что упырь, а на самом деле главное в нем то, что он принц. В общем, дрались они, дрались, и из командира нашего уже дух долой, но потом принц-упырь сломался – обратился королевой умертвий.

– Стой-ка, – настоятель поднял руку, – здесь мы будем иначе излагать. Согласись, Эсайас Новер заслуживает величайших почестей, так что мы не будем умалять его подвига.

– Ага, – сказал капрал. – Понятно.

– Принц-упырь позорно бежал от Эсайаса Новера, который перерубил ему руку и отсек крыло. Так лучше.

– Фактически он ему перерубил и отсек, – вздохнул капрал. – Потому что он герой, наш Эсайас Номер, и этого у него не отнять. Что угодно отнять, но не это. Храбрый малый.

– Так о нем тоже не выражайся, он тебе не ровня – он знатный человек, – предупредил настоятель, – Называй храбрецом, отважным рыцарем.

– Ясно. В общем, тут королева умертвий от него убежала.

– Хорошо.

– А пророк тумана…

– Погоди. – Настоятель поднял руку в предостерегающем жесте. – Если хочешь сытно есть и сладко спать и вообще дожить до старости – ни слова о пророках тумана.

– Да об чем речь! – обрадовался капрал. – На таких условиях я готов забыть не только о пророках тумана, но и о родной матери. Кстати, как ее звали? Что-то не упомню.

* * *

Захваченный Эсайасом Новером пленник действительно оказался чрезвычайно важной особой. Допрашивать его самолично настоятель не осмелился, а вместо этого озаботился сохранностью добычи: поверх прежних пут, не снимая их, наложил еще дополнительные серебряные кандалы со впечатанным в них заклятием и с Золотыми Глазами Сеггера на каждом «браслете». Пророк тумана был заточен в самую надежную темницу в подземельях монастыря. Можно сказать, его замуровали заживо. Ему оставили воду – пусть пьет, если возникнет надобность и если сумеет дотянуться; но кормить его никто не приходил. Настоятель не решился так сильно рисковать. Возможности пророков тумана еще никем не были исследованы. Эти создания Тьмы представляли собой нечто абсолютно новое для Лаара, и потому, как полагал настоятель, никакая предосторожность в данном случае не может быть названа излишней.

Ждали опытных братьев из Серого ордена – инквизиции, которым сразу дали знать о случившемся.

Те примчались быстрее ветра, и с ними в качестве охраны явился отряд из десяти человек, принадлежащих к тайному братству койяров, умевших быть невидимками и разить без пощады.

Возглавлял отряд инквизитор по имени Ринан Сих.

Служитель Сеггера выглядел до странного молодым: у него было совсем гладкое лицо, светлые волосы без малейшего признака седины, гладкий лоб. И только глаза выдавали – если не возраст, то большой и горький опыт.

О нем рассказывали много интересного и неординарного. Что он был одним из тех, кто неустанно преследовал еретиков-архаалитов и не щадил при этом ни собственной жизни, ни жизней своих солдат, лишь бы достичь основной цели – сохранить веру в чистоте и не позволить ереси смущать души верующих. Что он чудом спасся там, где погибли все остальные, и что произошло это исключительно по его молитвам, благодаря его аскетической жизни и личным добродетелям. Уже одно это делало Ринана личностью легендарной и выпивало немало сплетен, распускаемых у него за спиной.

Но главной загадкой Ринана Сиха была его спутница, которая неразлучно следовала за ним повсюду. Низкорослая, похожая на гнома женщина с желтым лицом, она называла себя Игинуш, а в третьем лице – «мамочка». Казалось, Ринан Сих подчас не знает, куда ему деваться от ее назойливой и шумно выражаемой «материнской заботы». И тем не менее Желтая Игинуш оставалась с ним все это время.

Серый орден с интересом выслушал доклад этого инквизитора о том, что произошло в городке Хеннгале, куда явились пророки тумана и который полностью был уничтожен пламенем – вместе со всеми его строениями и жителями.

Поведал Ринан Сих собратьям по ордену и о той, которая не желала расставаться с ним ни на минуту, об этой самой Игинуш. Она была весьма общительна и нимало не беспокоилась о том, какое производит впечатление, поэтому держать ее существование в секрете не удалось бы ни при каких обстоятельствах.

Рогер Сих, родственник Ринана по отцовской линии и глава того отделения Серого ордена, где Ринан получал посвящение, в частной беседе предлагал ему применить радикальные меры:

– Если хочешь, Серый орден сам займется этой твоей так называемой «мамочкой» и быстро избавит тебя от неудобств. Нам это ничего не стоит… И не думаю, чтобы кто-нибудь начал задавать вопросы о том, куда она подевалась. В крайнем случае ответишь, что служение позвало ее в дальний путь.

Однако Ринан Сих, к удивлению родственника, медленно покачал головой:

– Благодарю, этого не требуется. Пусть все остается как есть. Я не хочу, чтобы с Игинуш что-то случилось… чтобы служение позвало ее в дальний путь, к примеру.

– Она ведь сильно докучает тебе! – настаивал Рогер Сих. – Хорошенько подумай, прежде чем отказываться. С подобной ношей на шее ты далеко не уйдешь.

– Если ты имеешь в виду мою собственную работу, то здесь не следует беспокоиться: Игинуш не обуза, скорее наоборот.

– Но кто она? – недоумевал родственник. – Почему ты так печешься о ней?

– Скорее, она обо мне…

В конце концов Ринан Сих сделал доклад на Совете ордена. Его в любом случае выслушали бы, поскольку он вернулся с задания, которое оказалось неординарным и привело к достаточно серьезным последствиям. Совет ордена хотел бы выяснить, в частности, не начнут ли обвинять инквизицию в том, что она уничтожает города по малейшему и ничтожнейшему поводу.

Подобные прецеденты уже были. Несколько раз Серый орден действительно предавал огню и мечу поселения, где находили прибежище еретики-архаалиты. И что бы там ни говорили во «внешнем мире», внутри ордена царило единодушие: в столь суровых мерах была крайняя необходимость.

Ринан Сих рассказывал о Хеннгале несколько часов. Ему задавали уточняющие вопросы. Многие хотели знать, о чем говорила та архаалитка, которая была справедливо осуждена на сожжение, и кем она оказалась.

– Кем бы она ни была на самом деле, – закончил свое повествование Ринан Сих, – эта Игинуш уверена и том, что архаалитка Пенна – ее дочь. После гибели Хсннгаля в огне я подобрал Игинуш… Точнее, она подобрала меня, – Ринан Сих слабо улыбнулся. Эта гримаса была тенью, подобием настоящей улыбки, но на другую инквизитор не был способен. – Я счел правильным держать ее при себе, чтобы иметь возможность изучить как следует. Она – чрезвычайно своеобразное существо. Главная ее особенность заключается в том, что время от времени она меняет кожу.

– Меняет кожу? – перебил Рогер.

– Да, – Ринан Сих кивнул, – как это делают, например, змеи. Но в природе Игинуш нет ничего змеиного, – предупредил он следующий вопрос, – Просто… она меняет кожу. Этой коже некоторые приписывают волшебные свойства. Возможно, она действительно может принимать участие в некоторых магических действиях – как составная часть зелья. Об этом лучше спрашивать ведьм, которые и находили кожу Игинуш на болоте, и применяли в своих действах. Подробности мне, впрочем, не известны. Я не разговаривал с ведьмами.

– Что же делал с ее кожей ты? – полюбопытствовал один из старых инквизиторов. Несмотря на пожилой возраст, он вступил в Серый орден недавно и считался одним из младших. Тем не менее ему дозволялось задавать вопросы наравне с высшими иерархами, поскольку, по общему мнению, этот человек отличался ясным и логичным складом ума.

Ринан Сих ответил, обращаясь не к старику, а ко всему собранию:

– Сброшенную кожу я сжег. Это произошло только один раз. Не имея достаточных знаний, чтобы извлечь из кожи Игинуш полезные свойства, я не считал правильным оставлять ее на произвол судьбы, во власти любого, кто захочет ею воспользоваться.

– Умно, – согласился старый инквизитор.

– Игинуш не владеет никакой магией, – продолжал Ринан Сих. – Она сама по себе является довольно мощным магическим артефактом. Остается открытым вопрос о том, насколько она отдает себе в этом отчет. Но так или иначе, а находиться поблизости от Игинуш означает с неизбежностью подвергаться воздействию заключенных в ней сил.

– Мы сейчас не говорим о ее бесконечном кудахтанье «покушай, малыш» и «ты плохо выглядишь, не пойти ли тебе отдохнуть, сынок»? – высказался толстый инквизитор с румяными щеками любителя хорошо провести время и удивительно унылым взглядом.

Раздалось несколько смешков.

Ринан Сих остался невозмутимым.

– Мы терпим шипение змеи, когда считаем эту змею полезной. Мы терпим визг и лай собаки, охраняющей наш дом. Мы терпим даже попреки жены – у кого есть или была жена… Почему бы мне не терпеть причитания Игинуш касательно моего самочувствия? Если уж на то пошло, она несколько раз спасала мне жизнь. Она уберегла меня от голодной смерти, когда мы бродили по болотам. Кто, если не Игинуш, умеет находить пищу даже там, где, казалось, не растет ничего съедобного? Не стоит недооценивать это существо лишь потому, что оно забавно выглядит. Мы понятия не имеем о том, какая мощь заключена в ней.

Эта речь произвела сильное впечатление на орден, и Ринану Сиху официально было позволено оставить при себе Желтую Игинуш – для дальнейших исследований.

Было еще одно обстоятельство, чрезвычайно важное и, быть может, решающее, но о нем Ринан Сих не сообщил никому ни в Совете ордена, ни своему родственнику лично.

Ринан Сих считал, что Желтая Игинуш – это ключ к королеве умертвий.

* * *

Возглавить комиссию по допросу пророка тумана – о таком молодой инквизитор даже и мечтать не мог. Рогер Сих настоял на том, чтобы это ответственное задание было поручено его родственнику, едва только известие о пленении создания Тьмы достигло штаб-квартиры ордена. Подготовка велась очень быстро, нельзя было терять ни минуты. А вдруг пророк тумана все-таки сумеет освободиться, несмотря на все принятые меры предосторожности? На что он способен? Этого ведь никто не знал.

– Ринан Сих энергичен, умен, у него присутствует здравое чувство ненависти к врагам Сеггера… и, кроме того, сейчас у нас нет под рукой более подходящей кандидатуры, – был главный аргумент Рогера, и Совет ордена с ним согласился.

Ринан был призван к родственнику, который вывалил на него кучей все известия сразу.

– В обители на границе Тугарда находится захваченный в плен пророк тумана, – начал Рогер.

Так вот каким было секретное известие, доставленное в штаб-квартиру! У Ринана подкосились ноги, на мгновение ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание от волнения. Неужели?!

– Это… невозможно! – вырвалось у Ринана. – Я же видел пророков, они… Как их схватить? У них… у них не было плоти! У того, которого я видел… щупальца, пустая одежда… Не знаю. – Он резко выдохнул, пытаясь успокоиться, но это ему плохо удалось.

– Некоторые из них действительно не люди, – озабоченно кивнул его родственник. – И ты видел, мы полагаем, именно такого. Но в «ордене чумных пророков» – будем называть это объединение монстров так, за неимением лучшего определения, – несомненно, состоят самые разные существа. Насколько мы поняли, для них не имеет значения раса. Разумеется, вряд ли мы встретим среди пророков тумана прекрасного эльфа или дриаду, но, с другой стороны, оказываются же эльфы в числе Темных, становясь лучниками-зомби… Хотя эльфы плохо для этого подходят, слишком уж хрупка их плоть. И все же ничего нельзя утверждать наверняка. Пророками тумана могут быть любые существа.

– В том числе и люди, – медленно проговорил Ринан Сих. – Удивительно!

– Что еще тебе непонятно?

– Если говорить о задании, то оно как будто бы яснее ясного. Обычная работа инквизитора: я спрашиваю – пленник отвечает. Если пленник молчит, мы зовем палача, а потом я снова задаю вопросы… И так несколько раз, пока я не буду удовлетворен ответами. Процедура отработана, давно знакома – и очень хорошо действует, – поморщился Ринан Сих, – Но… человек! Пророк тумана! А что еще о нем известно?

– Вот ты и выяснишь, – сказал Рогер Сих. – Твои вещи уже собраны в дорогу, припасы навьючены на лошадь. Тебе осталось только сесть на коня…

– Понадобится также лошадь для Игинуш, – сказал Ринан Сих.

– Ты хочешь взять ее с собой? – нахмурился Рогер. – Ты хорошо подумал, прежде чем принять подобное решение?

– Присутствие Игинуш необходимо, – ответил Ринан. – Она должна быть там же, где и я.

– Я так и не понял, Ринан, ты что же, рассказываешь ей обо всем, что знаешь? А это не опасно?

– Рассказывать обо всем Игинуш бессмысленно, ома не понимает почти ничего из того, о чем говорится, – возразил Ринан, – Она живет в собственном мире. В мире своих грез, снов, представлений о реальности, в мире своих иллюзий. Если угодно, в мире собственной реальности, куда нет хода почти никому. Сливе что мне – иногда. Я ведь уже подробно докладывал об этом.

– И все же, зачем она тебе в этой работе? – настаивал Рогер. – Сейчас я не говорю о том, чтобы отправить ее подальше от тебя… в те края, откуда не возвращаются… Эту тему мы уже закрыли. Но – брать такое существо на допросы пророка тумана… Мне представляется, что это будет неосмотрительным поступком.

– Игинуш… она на самом деле мне нужна, – повторил Ринан Сих. – Я чувствую это, даже если и не могу сейчас внятно объяснить. И я ей необходим. Без меня она погибнет. Мы каким-то образом связаны. Возможно, все дело в пожаре Хеннгаля, когда мы вместе выбрались из города…

– Да, да, помню, ты ее «сыночек», – криво ухмыльнулся Рогер. – Об этом все толкуют, когда нет других тем для разговора. Хорошо, что твоя истинная мать не дожила до подобного позора… Ладно, бери с собой свою кудахчущую курицу. Если она станет для нас слишком неудобна… палач всегда под рукой, не забудь. Тебе останется лишь мигнуть этому славному парню, и одной заботой у тебя станет меньше.

– Вот уж о чем я никогда не забываю, так это о палаче, – заверил его Ринан Сих. – Для меня… – У него перехватило дыхание, но все же он закончил: – Для меня большая честь, что это дело поручили именно мне. Возможно, опыт, который я получил в Хеннгале…

– Да, это было одной из причин, – кивнул Рогер Сих. – Тебе доводилось встречаться с пророками тумана, так что особо страшной неожиданности для тебя не будет. И все же будь осторожен.

– Я выжму из пленника все, что смогу, а потом вышвырну его шкуру в болото! – поклялся Ринан Сих.

– По части шкур, вышвырнутых в болото или сожженных за ненадобностью, ты, конечно, большой специалист, – проговорил Рогер Сих, и Ринан с удивлением понял, что его суровый родственник шутит.

Шутит!

Это могло означать лишь одно: дела наконец-то пошли лучше. Прежде события развивались лишь от дурного к очень дурному, а сейчас, похоже, намечается перелом. И он, Ринан Сих, будет одним из тех, кто управляет этим переломом.

Воистину, нельзя упускать ни минуты.

Отряд инквизиции мчался день и ночь. Койяры охраняли слуг Сеггера. Игинуш ехала рядом с Ринаном Сихом и болтала без умолку, чем невероятно раздражала остальных; однако из уважения – а может быть, и из страха – перед Ринаном слуги Сеггера помалкивали.

Палач, худощавый, спокойный человек с удивительно сильными руками, замыкал отряд. Его запасная лошадь была навьючена различными приспособлениями, предназначенными для развязывания языков. Палача звали Годан. О нем говорили, будто к его жилах течет кровь троллоков, однако Ринану Сиху сие представлялось весьма сомнительным. С троллоками Годана могло объединять разве что специфическое чувство юмора. Сам Годан эти слухи о себе вообще никак не комментировал, а спросить палача в лицо о том, не путалась ли его мать с порождением болот, не решился бы даже самый отважный.

Несмотря на спешку, дорога все же заняла несколько дней. Равнина не слишком нравилась Ринану – негде спрятаться. Еще в детстве над ним подшучивали, говорили, что он, должно быть, змеиный родственник – вечно ищет, где бы затаиться, и предпочитает густые наросли открытой местности.

Детство. Сейчас об этом даже думать странно. Не было – и быть не может – никакого детства.

Судя по всему, Игинуш прочитала мысли своего спутника – за ней такое иногда водилось – и, подъехав поближе, заговорила с ним озабоченно:

– Ты считаешь, детство невозможно?

– Я считаю, – ответил он, – что в такое время, как наше, никто не может позволить себе этой роскоши – быть ребенком.

– Да, да, все сходится! – взволнованно произнесла она, – Ты прав. Я всегда утверждала, что ты, Ринан Сих, очень умный. Ну, немножко глупый, как все дети и как все мужчины, но это можно пережить, ведь у нас с тобой есть я, а я могу думать за двоих, когда это требуется.

– Ты можешь думать за четверых, Игинуш, но этого не требуется.

– Ошибаешься. – В ее глазах появился озорной блеск. – Ты глуп и потому ошибаешься. Но ты хороший мальчик, и поэтому я не оставлю тебя. Мамочка всегда будет рядом, чтобы дать тебе добрый совет… – Она наморщила лоб и озабоченно уставилась на Ринана Сиха. – О чем мы только что говорили?

– О том, что после Катаклизма ни у кого, даже у ребенка очень богатых родителей, не может быть никакого нормального детства.

– Ошибка, ошибка, ошибка! – закричала Игинуш. – Когда у меня была маленькая дочь, у нее было детство. Жабы были ее игрушками. Мы жили на болоте, мать и дочь, мы любили друг друга, мы кормили друг друга, и нам было так хорошо… Куда ушла моя маленькая девочка?

Игинуш сморщилась, готовясь заплакать.

Ринан Сих коснулся ее плеча:

– Мы найдем твою маленькую девочку, Игинуш, Мы непременно найдем ее. Только… Ты знаешь, она теперь стала довольно большой девочкой.

– Ты ее видел. Я ее видела. Сама-то я не помню, но ты мне рассказывал, как я повстречалась с ней… Там, в Хеннгале. Да? Ты пытал ее и хотел сжечь, так что вы с ней были близко знакомы. Почти друзья.

– Почти родственники, – сказал инквизитор.

Он говорил вполне серьезно: с каждым, кого он подвергал допросам и пыткам, инквизитор так или иначе роднился душой. Это помогало ему, в частности, ощутить, когда пленник лжет, а когда говорит правду. И еще позволяло чувствовать момент, когда следует прекратить допрос, поскольку можно потерять пытуемого. В подобных делах помогает только интуиция.

– Мы найдем мою девочку? – настаивала Игинуш.

Она надулась.

– Очень жаль. Я думала, ты уже нашел ее и хочешь устроить мамочке сюрприз.

– Нет, Игинуш, но тот, к кому мы едем, очень важен. Он может знать…

Игинуш просияла:

– Он может знать, где моя девочка!

Она была очень довольна.

Как ни странно, путешествие протекало без неприятных эпизодов. Только однажды на горизонте показался отряд троллоков, но те не стали нападать – то ли сочли добычу слишком незначительной, то ли не узрели в процессии ничего опасного для себя. Они повернули назад – и хорошо сделали. Потому что не узрели они также десятка хорошо обученных койяров-невидимок, которые были приданы инквизиции для охраны.

Второй раз отряд натолкнулся на человекозмея, который охотился в зарослях. Мерзкая рептилия передвигалась на хвосте, как на единственной ноге, подняв вверх мощный получеловеческий торс, увенчанный круглой шипастой головой.

Игинуш заметила его первой и пронзительно завизжала. Один из солдат крикнул Ринану раздраженно:

– Угомони же свою зверюшку, твое преподобие!

Ринан никак не ответил, а возникшие рядом с ним как будто из воздуха койяры накинулись на человекозмея. Хватило нескольких коротких ударов изогнутыми мечами, чтобы расчлененный на куски монстр затих навсегда.

– Крепкий! – Смеясь, один из койяров показал Ринану Сиху отметины, оставленные зубами чудовища на стали. – Он напитал мой клинок своим ядом. Очень хорошо.

И в самом деле, две желтоватые капли, видневшиеся в углублениях, сделанных клыками, медленно впитались в клинок. А затем койяр исчез – как будто растворился в воздухе. Ринан Сих еще мгновение слышал его дыхание, но потом пропало и оно.

* * *

Прибытие отряда инквизиции стало еще одним событием в приграничной обители. Не таким значительным, конечно, как возвращение Эсайаса Новера с добычей, но все-таки весьма существенным. Настоятель опять счел нужным лично выйти навстречу высоким гостям.

Ринан Сих понравился ему. Спокойный, собранный, сдержанный. Очень вежливый. Сразу видно, что этот человек привык общаться со старшими и умеет держать себя – не посягая на чужое достоинство, но и не умаляя своего.

«Карьерист», – нашел подходящее определение настоятель.

Ему легко было с людьми, которые не считали нужным что-либо скрывать и сразу же объявляли о своих целях, как ближайших, так и отдаленных.

– Вы так молоды, – сказал ему настоятель со вздохом. – Сейчас настали такие тяжелые времена… Молодые люди слишком рано старятся. Испытания и ужасные знания, которые им волей-неволей приходится добывать…

– Это моя работа, – отозвался Ринан Сих. – Я сам избрал для себя такую участь, когда вступил в Серый орден. Знать. Добывать знания, какими бы ужасными они ни были. Очищать нашу землю от зла по мере моих скромных возможностей. Бороться с архаалитской ересью, которая зачастую бывает опаснее открытых проявлений Тьмы, поскольку действует под маской добра.

– Добро пожаловать в обитель Алого ордена, – сказал настоятель с отеческой улыбкой. – Я рад вас видеть! Сколько человек мне нужно разместить?

– Двадцать три, – ответил Ринан Сих. – И еще Игинуш. Двадцать четыре.

Настоятель быстро окинул взглядом всех видимых ему спутников Ринана Сиха. Шевеля губами, пересчитал их.

Ринан Сих улыбнулся.

– Со мной еще койяры, – объяснил он. – Их вы не видите.

– О, – кивнул настоятель, – в таком случае все понятно.

Присутствие койяров говорило о том, что Серый орден считает миссию Ринана Сиха невероятно важной. Приложены все усилия к тому, чтобы по пути и во время процесса с инквизитором ничего дурного не случилось. Разумно, разумно.

Маленькая обитель Святого Арвинна неожиданно сделалась центром вселенной – потому что именно в ней поселилась надежда.

Не только детству – поэзии тоже не место в мире после Катаклизма. И все же поэзия вернулась. «Поселилась надежда»! Настоятель хмыкнул, отвечая собственным мыслям, а затем распорядился о том, чтобы приезжие были размещены наилучшим образом. Специально выделенный брат показал Ринану Сиху и Годану-палачу место их будущей работы. Ринану не терпелось приступить к делу, но он понимал, что людям необходимо отдохнуть хотя бы несколько часов. Что ж, такую роскошь они, вероятно, могут себе позволить.

Игинуш увязалась за Ринаном. Она осматривала все с огромным любопытством и время от времени принималась бормотать, по большей части одобрительно.

В обители Святого Арвинна Ринану Сиху очень понравилось, и инквизитор не считал нужным держать свое мнение при себе. То и дело он начинал рассыпаться в похвалах, а сопровождающий брат в ответ широко улыбался.

Отменно здесь все устроено, в этой обители. Строго, благочестиво и вместе с тем удобно.

– Здесь непременно надо завести домашний скот, – громогласно рассуждала Игинуш. – Разводить лягух и ящериц. Кто не ел ящериц, не знает, как они вкусны! У них чудесное нежное мясо. Лучше сырое. И еще можно держать зябров. Маленькие сочные зябры. Я их ела на болотах. Я ловила их для дочки. Они занимают совсем мало места. Очень удобно. Проводите меня к вашему главному, я ему расскажу!

– Я сам ему передам твои рекомендации, Игинуш, – остановил не в меру ретивую подругу Ринан Сих. – Он непременно их выслушает.

– Только пусть выслушает, потому что я советую дело. Они не будут знать голода. Никогда, никогда! – настаивала Игинуш. Ей очень хотелось оказать любезность таким замечательным, гостеприимным людям.

– Возможно, они последуют твоему совету уже в ближайшее время, – заверил ее Ринан Сих.

Игинуш уже не слушала.

– Тут должны быть замечательные подвалы! – рассуждала она, оглядывая большую башню, выстроенную напротив храма Сеггера. – Просторные каменные подвалы, такие удобные для работы моего мальчика. – Она обратилась к смиренному брату, сопровождавшему их, – Мой мальчик – важный инквизитор, можешь себе представить? Вот какой у меня ребенок! Вырос и стал инквизитором! Он допрашивает и пытает людей. Он загоняет иголки им под ногти, дробит им кости рук и ног, он капает расплавленный металл им на живот… Он даже металла для них не жалеет… Вот какой у меня мальчик. Всегда с душой, всегда с умом. Его очень ценит начальство. Даже поручило ему важный допрос. Разве можно не гордиться таким ребенком?

Подвалы действительно оказались выше всяких похвал. Просторные, низкие, с прочными креплениями в каменной стене. Возможно, когда-то там содержались узники. Палач Годан с одобрением осмотрел кольца, вбитые между булыжниками, прикинул, прищурив глаза, где и как разместит пыточное оборудование. Довольная улыбка блуждала по лицу палача.

– Мне понадобится хороший стол, – сказал Ринам Сих, оглядев подвал, – Такой, чтобы за ним можно было разместиться вчетвером.

– Принесем, – с готовностью сказал брат. – И скамью. Книги для записи допроса вы, полагаю, взяли с собой?

– Да.

– Мы бы хотели… – Брат замялся, но потом все-таки высказался: – Это пожелание настоятеля, но он не захотел говорить его прямо.

– То есть? – нахмурился Ринан Сих.

– Настоятель, очевидно, не считает необходимым высказывать вам это в лицо. Возможно, таково его представление о вежливости и доверии, – сказал брат, – Но я всего лишь смиренный слуга Сеггера. Я не опасаюсь за свою репутацию, и мне безразлично, что вы обо мне подумаете. Поэтому говорю прямо: хорошо бы, чтобы на допросе присутствовал кто-нибудь из наших.

– Здесь все – «наши», – ответил Ринан Сих. – Чужих нет.

– Я говорю об обитателях монастыря.

– Разумеется, настоятель будет приглашен, – кивнул Ринан Сих. – Это даже не обсуждается. Поэтому-то ваш настоятель и не высказывал никаких пожеланий на сей счет. Кстати, принесите для него кресло и скамейку под ноги. В подвале сыровато, а допрос, боюсь, затянется на много часов.

Двое инквизиторов рангом пониже должны были помогать Ринану Сиху вести допрос (хотя сам Ринан считал иначе – обычно ему никакая помощь не требовалась), четверо серых братьев служили помощниками Годана, а пятый был писцом.

Постоянное присутствие Игинуш невероятно смущало настоятеля. В первые часы он не хотел говорить об этом, но когда Ринан Сих со своей неизменной спутницей встретились с ним, чтобы вместе идти на первый допрос, настоятель с сомнением уставился на кругленькое, похожее на говорливую птичку существо, которое суетилось вокруг Ринана, размахивало толстенькими ручками и без умолку вещало на самые разные темы.

– А как здесь симпатичненько все устроено, не правда ли, сыночек? – кудахтала Игинуш. – Какой дворик! Загляденьице! Мне очень нравится. А там дальше – что? Наверное, там они живут.

– Здесь обитель, – строго произнес настоятель. – Здесь живут слуги Сеггера. Его воины. Его аколиты.

Игинуш замолчала с раскрытым ртом, уставившись на настоятеля с таким видом, словно только что заметила здесь какого-то странного человека.

– Ой, кто он? – повернулась она к Ринану. – Он здесь давно? Он все слышал? Наверное, ты хозяин, – заговорила она с самим настоятелем. – Ну так я не стыжусь всего того, что говорила! Я и в самом деле считаю, что у тебя тут очень хорошо и уютненько все устроено! Мне нравится. Как будто я сама поработала. Я ведь умею делать гнезда, знаешь? Я беру тряпки, солому… – Она сделала кругообразное движение рукой, показывая, как именно вьет гнездо.

Настоятель брезгливо морщился, но Ринан Сих слушал терпеливо, и настоятель не решался возражать. Он видел, что у инквизитора имеются веские основания показывать, что странная особа находится под его покровительством.

– Она… женщина? – спросил настоятель вполголоса, кивая в сторону Игинуш. Он мог бы и не таиться – Игинуш мало внимания обращала на него, увлеченная своими исследованиями какого-то «особенного» камушка, вызвавшего ее интерес.

– Что-то вроде того, – ответил Ринан Сих. – По крайней мере, у нее когда-то была дочь. Так она утверждает. Рожденная ею самой дочь.

– Ты веришь этому?

– Почему бы и нет?

Ринан Сих не стал говорить о том, какие предположения у него имеются касательно той самой дочери. Это не имеет отношения к делу. Если у молодого инквизитора получится добраться до королевы умертвий, его карьера взлетит сразу и резко и он сделается по статусу в ордене намного выше своего родственника Рогера. Не то чтобы Ринан Сих был так уж честолюбив, но… Каждый не прочь войти в историю как победитель могучего создания Тьмы!

– Ты предполагаешь, что она будет присутствовать на допросах? – опять спросил настоятель.

– Да, – ответил Ринан Сих твердо. – Пророк тумана в любом случае не скажет ничего такого, о чем она бы не догадывалась или чему не была свидетельницей. Игинуш… это волшебное существо, которое обладает весьма обширными познаниями.

– Только делиться не хочет, да? – усмехнулся настоятель.

– Время от времени она напрочь забывает все, о чем знала прежде, – спокойным тоном отозвался Ринан Сих. – Она теряет память, потом снова припоминает что-то, а что-то так и остается в забвении…