Текст книги "Королева умертвий"

Автор книги: Ярослав Хабаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Темнота скрыла выражение лица Эгертона: он вовсе не думал шутить и вообще не понял, почему Тегамор сочла его довольно банальное высказывание о природе физической любви шуткой. Очевидно, сказывалась извращенная природа самой магини. Кстати, она, кажется, молода и, судя по тому, как держится, считает себя привлекательной. Любопытно представить себе, какова она в постели.

Между тем Тегамор продолжала тоном, полным отвращения:

– Любовники соединяются в противоестественное существо лишь на краткий миг – и, кстати, зачастую для этого используют определенного рода чары. Не будем говорить о том, что не имеет отношения к делу. Смысл моих исследований…

– Я видел, – сказал вдруг Эгертон. Он решился открыть ей важную информацию – в обмен на некоторые услуги с ее стороны. Воздействовать на нее другим способом пока не получалось.

Она сразу проглотила наживку и насторожилась:

– Что ты видел?

– Пример успешного слияния.

Тегамор напряглась.

– Расскажи!

– Сначала отпусти меня.

– Не понимаю, о чем ты, – с напускным удивлением возразила Тегамор, – Куда тебя отпустить? Откуда?

– Отпусти меня из заточения, – пояснил Эгертон. – Тогда я расскажу тебе все, что ты хотела бы знать.

– Ты свободен, иди куда хочешь, – ответила Тегамор небрежно, как бы между делом.

В ее голосе не прозвучало даже намека на насмешку, и тем не менее предложение прозвучало издевательски.

– Куда же я пойду? – хмыкнул Эгертон. – Если ты еще не заметила, то напомню: я намертво прирос к твоему дому. Хочешь посмотреть? Хочешь потрогать мою третью руку? Она довольно забавная на ощупь и в состоянии доставить женщине несколько приятных минут…

Он нарочно дерзил, стараясь вывести ее из себя, однако магиня не поддалась и сохранила хладнокровие.

– Я позволила тебе уйти из моего дома в любой момент, Эгертон. Я официально объявляю тебе о том, что ты больше не пленник. А вот сможешь ты воспользоваться своей свободой или нет – это уже не от меня зависит, – отозвалась Тегамор. – Сумеешь освободиться – ступай, я не стану тебя задерживать. Такая сделка тебя устроит?

– Ты удивительная гадина, как и все ковенцы, – ответил Эгертон. – Тебе это известно?

Он продолжал говорить с ней как с равной, и потому оскорбление в его устах – удивительное дело – прозвучало едва ли не как комплимент. А затем Эгертон прибавил с кривой ухмылкой:

– Хорошо, предложенная тобой сделка меня устраивает. Если я найду способ выйти отсюда, ты не посмеешь меня задержать.

– Рассказывай. – Она уселась прямо на пол, скрестив ноги.

Так Тегамор сидела много лет кряду, пока слушала наставления своего учителя. Как ни странно, она любила вспоминать об этом времени. Несмотря на то что благодетель юного магического дарования умер весьма странной смертью – его нашли отравленным, – серьезного расследования проведено так и не было, а Тегамор вскоре унаследовала и его дом, и его лабораторию, и начатые им исследования (не говоря уж о рабочем материале). Поговаривали, что старик стал слишком неудобен со своим тщеславием и неумеренно смелыми опытами не только над обычными существами, но и над духами, и орден Ковен был рад избавиться от него. Впрочем, Тегамор никогда не снисходила до того, чтобы прислушиваться к сплетням. Если она и убрала со своей дороги наставника, то сделала это, руководствуясь высшими соображениями, а вовсе не такими мелочными, как стремление поскорее выдвинуться или, того хуже, завладеть имуществом покойного, у которого не было других наследников.

И несмотря ни на что, Тегамор вспоминала старика с доброй улыбкой, с любовью и огромной благодарностью. Да, ей нравилось мысленно переноситься в те годы, когда она была всего лишь смиренной ученицей.

– Слышала ли ты о существе, которое само называет себя «принц-упырь» и носит имя Тзаттог? – начал Эгертон.

– Ты не будешь спрашивать меня о том, что я знаю и чего не знаю, – спокойно сказала Тегамор. – Просто излагай все подряд. Если что-то из рассказанного тобой мне уже известно – ничего страшного, выслушаю еще раз. Иногда важны не столько факты, сколько их интерпретация.

– Хорошо. – Эгертон кивнул и заговорил не спеша: – На болотах Ракштольна появилось некое… создание. – Он запнулся и с трудом подобрал слово, потому что не знал, как точно охарактеризовать Тзаттога. – Оно… Нет, поначалу все-таки «он», – поправил себя тоаданец, стремившийся быть как можно более точным в формулировках. – Тзаттог предводительствовал нежитью, выходившей из туманов. Он собирал воинство из ошметков тумана, из дыхания чумы, и бросал на тех, кого считал своей законной жертвой. Если не знать, с кем имеешь дело, то в первые минуты его можно было принять за епископа слуа, за верховного упыря, – но Тзаттог представляет из себя нечто иное. Он враждует со слуа. Он не боится солнечного света, хотя кое-кто из подчиненных ему умертвий не переносит ярких лучей дневного светила. Тзаттог с удовольствием пьет кровь, однако не испытывает смертоносной жажды, как все вампиры. Если он не получает вовремя достаточно крови, он все же не умирает.

– Кому он служит? – перебила Тегамор.

– Возможно, только самому себе… Я не уверен. Во всяком случае, он – не слуа. Он – нечто худшее. Я не исключаю его связи с чумой, с Карой богов…

– Хочешь сказать, он – причина чумы?

– Нет, он, несомненно, – следствие, но чрезвычайно значительное следствие. Куда более существенное, нежели какой-нибудь обычный гниляк, выбравшийся из могилы.

– Понятно. Продолжай, – кивнула магиня.

– Тзаттогу было предсказано – так он утверждал, – что, слившись воедино с некой женщиной, он обретет небывалое могущество.

Тегамор насторожилась: беседа приняла крайне интересный для нее оборот.

– Ты и впрямь затронул важную тему, – промолвила она. – Пожалуй, я распоряжусь, чтобы тебе доставили побольше еды, в которой вовсе нет яда.

– Значит, яд все-таки был! – улыбнулся в темноте Эгертон.

– А ты распознал его? – По голосу слышно было, что и она улыбается. Затем магиня прибавила с совершенно детской простотой: – Я просто так спрашиваю, из чистого любопытства.

– Конечно распознал! – Эгертон был возмущен тем, что она усомнилась в его магическом потенциале. – Уж такую-то малость я, кажется, сделать еще в состоянии, как бы я ни был ослаблен… Кстати, что это за яд?

– Мелочь, пустяки, – отмахнулась она. – Только для того, чтобы уменьшить твою способность к сопротивлению. Он никого не может убить. Слишком маленькая доза.

– Понятно…

– Сомневаюсь, чтобы тебе все было понятно, но этого и не требуется, – заметила Тегамор. – Так что этот твой Тзаттог? Удалось ему найти женщину, которая соединила с ним душу?

– Послушай, дорогая Тегамор, ты всерьез уверена, что не избавишь меня от третьей руки?

– Уверена. Не торгуйся, Эгертон.

– Ладно… – Он вздохнул. – Ее называли «королевой умертвий», и внешне она похожа на человека, однако она – не человек. Она родилась от матери, которая проживает множество жизней и меняет кожу, как змея. Сама по себе королева умертвий ничего особенного не представляет, но когда она дала согласие на слияние с Тзаттогом, она… – Эгертон помолчал, вспоминая о событиях, свидетелем и в какой-то мере участником которых он был недавно. – Она потеряла свое физическое тело, а ее дух вошел в Тзаттога и напитал его.

– А на самом Тзаттоге как это отразилось? Он как-то переменился?

– Ты смотришь в самый корень, Тегамор… Да, с этого момента все стало по-другому. Тзаттог обрел могущество.

– Насколько я понимаю, его и прежде трудно было назвать существом слабым или жалким…

– Да, но теперь… Я даже не в состоянии представить себе, какой силой он обладает и существуют ли границы у этой силы.

– И все это сделала маленькая глупая девчонка?

– Откуда тебе знать, что она была маленькая и глупая? – Эгертону вдруг стало неприятно слышать, что ковенка отзывается о Пенне с таким пренебрежением.

Тегамор пожала плечами:

– Кто еще согласился бы добровольно подарить свою душу чудовищу?

– Ты, – в упор произнес Эгертон.

– Я? – Тегамор засмеялась. – Пожалуй, я хотела бы поглотить чудовище… Но стать его частью? Никогда!

– В таком случае я ошибся, – с видимым равнодушием согласился Эгертон. – Ты гораздо разумнее, чем я предполагал в начале нашего знакомства.

– О, я весьма осмотрительна и разумна, не сомневайся, – подтвердила Тегамор. – Итак, Тзаттог успешно поглотил душу – и преобразился в более могущественное существо, нежели был раньше?

– Именно, – сказал Эгертон.

– Что ж, – произнесла Тегамор, – ты выполнил свое обещание и рассказал мне интересную историю. Я выполняю свое. Ты свободен. Если выдернешь руку из стены – уходи. А если нет… – Она засмеялась. – В любом случае я прикажу, чтобы тебе принесли еды.

* * *

Все еще улыбаясь, в отменно хорошем настроении, Тегамор поднялась в свою лабораторию. Взяла рабочую книгу, в которой вела подробную запись всех своих дел, и вывела дату. Написала имя «Эгертон», написала название ордена «Тоа-Дан». Посмотрела на эти слова, недружелюбно усмехнулась. Как будто вместе с именами она пленила и их обладателей, заперла их в книгу. Хотя никакой магии имен, разумеется, не существует, и написанная буква – всего лишь буква. Конечно, если только это не буква магического алфавита.

Вздохнув, Тегамор обмакнула перо в чернила. Она использовала для своих заметок самые обычные чернила, сделанные из сока ягод, хотя многие маги предпочитали более сложные и странные составы. Предрассудок, и не более, полагала Тегамор. Все эти составы ничуть не предохраняют запись ни от разрушения, ни от чтения недоброжелателями. Требуются особенные заклинания, но тратить каждый раз силы на составление такого заклинания слишком накладно. Эдак весь изойдешь на защиту собственных дневников, а на исследования и важную работу уже ничего не останется.

Поэтому Тегамор предпочитала рисковать и не защищать свои книги никакими дополнительными средствами.

Она еще раз перебрала в памяти весь разговор с Эгертоном. Приписала к предыдущей заметке:

«Третья рука органично срослась как с телом испытуемого, так и со стеной дома. Никаких видимых изменений не наблюдается. Сознание ясное, нрав язвительный, отношение к самому себе как к мужчине и тоаданцу полностью сохранено. Способность глупо и пошло шутить. Наблюдение будет продолжено при уменьшении концентрации ослабляющего яда».

Затем она перевернула страницу.

«Тзаттог, принц-упырь. Успешное слияние с некой женщиной, которая рождена от матери, проживающей много жизней и меняющей кожу, как змея (?). Последнее не вполне ясно, поскольку прежде упоминаний о подобных существах не встречалось. Следует прояснить!

Женщина при слиянии с реципиентом утратила физическое тело. Ее мистическое наименование – королева упырей…»

Нет, не упырей… Тегамор зачеркнула последнее слово и заменила его на другое – «умертвий». Странная королева – без тела, без собственной воли… Надо будет все-таки более тщательно разведать об этом Тзаттоге.

«Тзаттог – могущественное порождение чумного тумана».

Тегамор отложила перо, задумалась, одновременно с тем поглядывая на собственное отражение в зеркале.

Ее прежний учитель любил зеркала, всюду устанавливал их. Девочке Тегамор такое обыкновение представлялось весьма глупым. Она искренне считала, что только красивые и молодые люди должны любоваться на себя в зеркало, в то время как безобразным и старым такое занятие полностью противопоказано. Ну что за удовольствие – видеть перед собой такую мерзкую образину!

Но учитель твердил ей:

– Зеркала разоблачают перед нами то, что скрывает от нас очевидность. Если хочешь узнать нечто тайное – посмотрись на себя в зеркало. Ответ будет в твоих глазах. Ты уже знаешь то, что только хочешь узнать…

Да, тогда она смеялась, а теперь сама успешно пользуется этим способом…

Итак, что же скрывает от нее очевидность?

Некоторое время Тегамор смотрела на себя. Старое серебряное зеркало слегка искажало ее облик, но все же Тегамор отчетливо могла разглядеть смуглую кожу, точеные черты, удлиненные черные глаза, подведенные синим… Ее брови смыкались на переносице, что придавало ее облику злое выражение. Тегамор это нравилось. Как многие ковенцы, она любила казаться мрачной, зловеще-страшной.

Ее длинное одеяние из темно-фиолетового бархата было расшито серебряными узорами – мертвыми головами и скрещенными кинжалами. Одну такую пару кинжалов, совсем маленьких, длиной не больше ладони, она вживила в собственную плоть: их рукоятки помещались чуть ниже ключиц, лезвия скрещивались между грудями, а острия упирались под грудь.

Внезапно Тегамор рассмеялась и хлопнула в ладоши.

Ну конечно! Она знает, кому задать несколько вопросов… Как раньше это не пришло ей в голову?

Она закрыла книгу и, придерживая подол платья обеими руками, быстро сбежала вниз, на второй этаж, туда, где находилось большинство ее слуг, подручных, а также тех, кого она называла «материалом для исследований». В числе последних был некий человек – точнее, то, что когда-то было человеком, – одно из ее последних приобретений, которое бегуны извлекли из болот, на самой границе области тумана.

Существо это сохранило черную с проседью бороду, но почти полностью утратило черты лица: они стерлись, смазались, как будто были вылеплены из песка и их размыло волной. Несомненно, некогда это создание подверглось сильным магическим изменениям. Что ж, ничего удивительного: несколько пробных экспериментов, произведенных над ним, показали Тегамор, что ее новый экспонат при жизни принадлежал к ордену архаалитов, а те почти всегда изменяли себя, прибегая к магии. У архаалитов, ордена воинственных еретиков, никогда не хватало терпения подождать, пока болото само произведет над ними естественные перемены; они всегда спешили, пользуясь заклинаниями и эликсирами, которые укрепляли зрение лучникам, мышцы мечникам, давали воинам быстроту и мощь, а целителям – способность заживлять чужие раны, например с помощью слюны. Тегамор находила всю эту магию жалкой (она именовала подобные ухищрения «кухонными» и утверждала, что им место в кулинарной книге). После смерти такие измененные магией существа почти совершенно развоплощались. Если вызвать их из потустороннего мира, то они оказывались абсолютно не тем, чем были при жизни. Такова расплата за спешку и дилетантизм!

Впрочем, свое имя человек без лица сохранил.

– Эй, Бетмур! – позвала его Тегамор.

Бывший отрядный маг приблизился к хозяйке, боязливо и вместе с тем радостно улыбаясь. Смутно он помнил о том, что когда-то дружил с молодой женщиной, очень красивой, на его взгляд, доброй, внимательной. Они нередко беседовали – о жизни вообще, о магии, о боевой магии в особенности. Он даже вспомнил ее имя – Пенна. Лучница Пенна, которую он сам изменял магически, и притом несколько раз. Бетмур, маг из отряда архаалитов, никогда не обладал большими талантами. Все, что он умел, – это немного помочь ребятам с их физической подготовкой.

При виде молодой женщины Бетмур растянул безгубую щель рта в жалкой улыбке. Зубов у него тоже не было. Он гордился тем, что знал имя собеседницы. Знать имя второго человека значит обладать интеллектом. Немногие из обитателей дома Тегамор обладают интеллектом.

– Пенна, – произнес Бетмур. – Я ждал тебя.

– Меня зовут госпожа Тегамор, потрудись запомнить, – напомнила хозяйка.

– Моя девочка, – покачал головой Бетмур. – Я не сомневался в том, что ты меня отыщешь. Ты нашла меня. Я был в этом уверен.

Он всегда начинал разговоры с хозяйкой таким образом. Иногда Тегамор пыталась разубедить его, растолковать, каково истинное положение вещей, иногда не трудилась сделать это и просто отзывалась на имя «Пенна» – поскольку вообще-то не придавала именам большого значения.

Но сегодня у нее появилась важная причина расспрашивать Бетмура. Тегамор хотела проверить истинность озарения, которое постигло ее, пока она записывала наблюдения над Эгертоном.

– Почему ты ждал Пенну? – спросила Тегамор.

– Ты не могла погибнуть, моя девочка, – охотно отозвался Бетмур. – Ты слишком хороша, слишком важна…

– Да, да, я важна, – подтвердила Тегамор, – Я чрезвычайно важна для тебя, поэтому расскажи-ка мне…

Помещение, где они разговаривали, было маленьким, темным и душным. Помимо Бетмура здесь жило еще с десяток самых разнообразных существ, большинство из которых сохранило человеческий облик лишь отчасти: все они несли на телах признаки магических изменений, многие были покрыты язвами, и все без исключения сильно и дурно пахли. Но ни Тегамор, ни Бетмура это обстоятельство ничуть не смущало, и пока прочие пленники – «материал» – копошились вокруг, питались, спали, сидели, покачиваясь и тупо глядя в стену, – магиня и бывший отрядный маг-архаалит преспокойно общались.

– Расскажи мне, как ты погиб, – попросила Тегамор.

– Ты ведь видела это, Пенна, – грустно произнес Бетмур. – Ты стояла совсем близко от меня, когда я умер…

– Расскажи то, что запомнилось тебе, – настаивала она. – Лично тебе. Мои воспоминания – не в счет, ведь я всего лишь глупая девочка.

– Призрачная чума, – вздохнул Бетмур. Его тело заколебалось, как будто грозило вот-вот рассыпаться, развоплотиться. – Кара богов. Помнишь? Я так рад, что ты уцелела!

– Тебя захватил туман… и потом ты вернулся уже как умертвие?

– Иногда это я, а иногда – кто-то другой, – поделился Бетмур.

На самом деле это существо теперь не было уверено в том, кто оно есть. По большей части оно, вероятно, оставалось Бетмуром, но, превратившись в умертвие, Бетмур как будто вобрал в себя фрагменты личности других существ и утратил некоторые из своих. В тумане как будто перемешались погибшие солдаты и мертвецы из нечеловеческих рас, прежде всего – троллей…

Слуги Тегамор, верные «бегуны», захватили несколько, но выжил только Бетмур, и то потому, что она нашла способ продлевать ему жизнь, применяя свою способность подчинять других. Пока умертвие подобного вида служит кому-то, кто могущественнее его, оно не развоплощается окончательно. Унгар ему не позволит.

– Я был нигде и везде, – сказал Бетмур. – Я видел десятками глаз… Я смотрел на землю с высоты, но никак не мог разглядеть ее, а когда мне все-таки это удавалось, не мог понять, что же именно я вижу. А потом стало легче. Я даже начал понимать…

– Кто я такая? – спросила вдруг Тегамор. – Расскажи, как мы с тобой встретились.

– Мы нашли девочку на болотах, – ответил Бетмур. – Давно. – Он наморщил лицо, но оно снова расползлось: мимика была для отсутствующих черт почти невозможна. – Она была совсем одна, эта девочка. Маленькая. Это была ты. – Он показал пальцами – какая. – Солдаты забрали ее. Они забрали тебя, понимаешь? Я рассказываю о тебе. Мы не могли оставить тебя одну. Ты была очень голодная.

– Вы накормили меня? – поинтересовалась Тегамор.

Обычно ее тошнило от чувствительных историй – тем более что она и сама была таким найденышем и наверняка погибла бы на улицах Соултрада, если бы маг, ее учитель, совершенно случайно не встретился с ней взглядом. После этого он уже не мог оставить ее одну и взял к себе…

Но сейчас Тегамор было важно узнать о том, кто такая эта Пенна, о которой так часто вспоминает мертвый маг. Ей необходимо было проверить свои догадки и подозрения.

– Конечно, мы накормили тебя, иначе бы ты умерла, – закивал Бетмур, словно догадливость собеседницы его несказанно обрадовала.

– И чем вы меня накормили? – настойчиво выспрашивала Тегамор.

– Сырым мясом, конечно же… В те времена ты ела только сырое мясо.

Бетмур засмеялся. Странно было видеть, как он колышется в воздухе, то распадаясь на части, то снова собираясь воедино. Он даже поймал свою руку, которая отвалилась было, но затем послушно приросла обратно.

– Как я выглядела? – продолжала Тегамор.

– Девочка – с большим ртом. С круглым, всегда открытым ртом, полным острых зубов. А глазки крошечные. И все-таки ты была девочкой. Ты была похожа на существо, сильно искаженное чужой магией… Мы только потом поняли, что таково твое истинное обличье. Не искаженное, а подлинное, понимаешь? Это было поразительно. И еще… Еще ты линяла.

– Что? – удивилась Тегамор. – Что я делала?

– Ты сбрасывала кожу, как змея. И когда ты сделала это в первый раз, ты совершенно всех нас забыла. Пришлось напоминать. Я много работал над твоей плотью, Пенна, хоть я и вовсе не могущественный маг. Недоучка со слабеньким магическим даром. Но я старался, видит Архааль, я старался изо всех сил! Я трудился неустанно, придавая тебе человеческое обличье. Я сделал для тебя обычные зубы и обычный рот. У тебя очень красивый рот, я горжусь этим.

Он показал пальцем на свой рот, потом сунул палец между губами и пососал.

– Когда тебе было лет десять, ты сбросила кожу в последний раз и вернулась к нам похожей на ижорку, – сказал Бетмур. – После этого ты больше не линяла.

– И оставалась такой, как сейчас?

– Нет, – покачал головой Бетмур. – Чуть позднее ты попросила о магических изменениях, чтобы стать настоящим воином. Ты хотела быть отличной лучницей, и я помог тебе в этом. Я сделал тебе сильную правую руку, удлинил твои пальцы и подарил тебе ночное зрение… Ты что, забыла? Ты забыла нашу дружбу, мою помощь, мою поддержку? – Он выглядел теперь обиженным, его глаза забегали, лицо затряслось. Жаль, что теперь Бетмур не мог больше плакать, иначе он бы разрыдался.

– Как я могла такое забыть! – воскликнула Тегамор, торопясь утешить его, чтобы он успокоился и продолжил отвечать на вопросы. – И что было со мной дальше? Что случилось со мной потом?

Бетмур долго смотрел на нее, недоумевающе щурясь. Потом произнес:

– Тебе видней, что с тобой было, госпожа Тегамор… Почему ты спрашиваешь об этом меня, твоего ничтожного пленника? Я все время сплю, и в моих снах нет ничего интересного…

– Кто я? – переспросила Тегамор.

– Ты – хозяйка, – ответил Бетмур. – Я не понимаю, для чего ты со мной разговариваешь.