Текст книги "Небесам виднее (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

33

Охрана сложила оружие, и развернула коней. Харальд сел на коня и меня подсадили к нему. Он по-хозяйски обнял меня, и мы тронулись. У меня вертелась в голове, как они могли так зайти далеко от своих границ, и ещё незаметно. Мы ехали уже много времени, по каким– то тропам, то поднимаясь в горы, то опускаясь с них. Я уже устала сидеть на коне, все тело болело.

– Потерпи, дорогая. Мы скоро остановимся, – видя мои мучения, сказал Харольд.

Во, приехали! Дорогая. Чем это мне грозит? Плохо, что я не поинтересовалась их обычаями. А, дорогая, это может значить одно. Он украл меня для себя. Но как это возможно? Вскоре мы остановились. Меня посадили на шкуры, накормили, но все делалось молча. Так я промучилась два дня, и вскоре они стали весело разговаривать между собой. Я поняла, что мы на земле гиретов. Вскоре мы подъехали к замку, и меня отвели в покои, где я смыла всю грязь. Я легла на кровать и уснула. Меня разбудили только утром. Я проспала почти сутки. Служанка помогла одеться и отвела меня в зал. Там уже был накрыт стол, и Харальд сидел за ним. При виде меня, он встал.

– Дорогая, как ты отдохнула? Я запретил вчера тебя будить, – протягивая руку ко мне, проговорил он.

Я протянула ему руку, он повел к столу, посадил рядом с собой. Я пока молчала. Мы позавтракали, и тогда его спросила.

– И, что же, предводителю гиретов надо от ведуньи?

– Наследника.

Вот это не хило, прямо и в лоб! Я удивленно посмотрела на него.

– У тебя пятеро детей, я не считаю троих, которых приняла в семью. Ты молода, а мне нужен наследник.

– То есть, ты хочешь от меня ребенка. А тебя не смущает, что я замужем?

– Это поправимо. Если Гордей не предъявит права на тебя в течение трех месяцев, то брак будет недействителен, – спокойно ответил он.

– А, если предъявит?

– Он не найдет тебя, об этом я позабочусь.

– И что тогда дальше?

– Я женюсь на тебе.

– А, ты подумал обо мне? Хочу ли я замуж за тебя? А, как мои дети? Ты думаешь, что я могу их забыть и оставить? – выходила я из себя.

– Тебе, придётся смириться. Я тебя всем обеспечу. И у нас будут свои дети, – отрезал он.

Я смотрела на него и не могла понять его, он, что серьезно это думает сделать.

– Ты, что хочешь войны? – бросила я последний аргумент.

– Её не будет, Мой сын женат на дочери короля. И он не начнёт её, ради ведуньи.

Я встала, и вышла из зала. Я была в бешенстве. Ну, ты не знаешь, с кем связался. У меня ещё есть козырь в рукаве. С одним с тобой я силой слова смогу справиться. Только бы знать, как отсюда выбраться. И в какую сторону идти.

Через два дня меня Харальд забрал, и мы опять тронулись в путь. Остановились в каком то поместье. Я поняла, что Гордей меня ищет. И поэтому мы опять в бегах. Всё время трястись на лошади, это опасно для ребенка. Но, говорить это Харольду я не буду. Маленький срок, будет всё в порядке. За три месяца мы переезжали раз пять. Что вообще происходит, я не знала, и меня в известность никто не ставил. У Харольда отношение к женщине совсем другое. Женщина– знай свое место. По-моему, что собака, что женщина, одно и тоже.

Я скучала по своим детям, по Гордею. Часто видела во сне его глаза, полные любви и страдания. После таких снов я просыпалась вся в слезах.

Прошло больше трех месяцев. Мы уже давно живет в этом замке. Харольд часто уезжал, и я неделями его не видела. И вот он приехал, и меня пригласили на обед.

– Дорогая, я так соскучился. Теперь ты свободна. И завтра мы заключим договор. Ты будешь моей женой, – радостно прозвучало, как только я появилась в зале.

– Я, сомневаюсь, – спокойно сказала я.

Он посмотрел на меня, и улыбка сошла с его губ.

– Я, думал, ты, успокоилась и приняла свою судьбу, – взгляд его потяжелел.

– Я мать, как я могу успокоиться, если мои дети вдалеке, – и мы скрестили взгляды.

– Я, хотел по-хорошему, – процедил он сквозь зубы. Схватив меня за руку, он потащил, и вскоре мы оказались в моей спальне.

– Что ж не будем ждать. Я преподам тебе первый урок, – и на лице его появилась зловещая улыбка. Он стал раздеваться и вскоре остался в одних штанах, где ясно виделась его возбуждённая плоть.

– Ты никогда не прикоснешься ко мне, как мужчина, – проговорила я, холодно глядя на него.

– Ты, уверена… – начал он говорить и с удивлением уставился на меня, его мужское достоинство ретировало и спряталось.

– И, если ты или кто иной захочет причинить мне вред мыслями, словом или действием, то он умрет мучительной смертью, – отрезала я.

Он стоял и смотрел на меня. Я не отводила от него взгляда. Мой взгляд темнел, и я видела, что Харольд в замешательстве.

– Мне говорили, что ты просто понимаешь животных, можешь остановить шторм, но это…

– Ты, меня вынудил применить слово. Теперь я хочу домой. Ты теперь уже знаешь, что я могу, давай закончим этот спектакль.

34

Харольд сжал зубы и вышел быстрым шагом. Я вздохнула спокойно. Надеюсь, показ силы, остудит его горячую голову. Пока шах!

Но, Харольд уехал, так ничего и не сказав. Через несколько дней, он появился в замке. Мы опять встретились в зале. Он сидел за столом, и слуги подавали блюда. Он, молча, протянул руку и подвёл меня к столу. Мы сели.

– Давай покушаем, потом поговорим, – спокойным тоном сказал он.

За столом сидел ещё один персонаж. Кто он, мне его не представили. После приема пищи, Гарольд посмотрел задумчиво на меня.

– Я, знаю, что ты ждёшь ребенка. Ты и не знаешь, как отреагирует на это, Гордей. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, и я приму этого ребенка, как своего, – глядя на меня, произнёс он.

Я похолодела. Да, прошло три месяца, и мой муж может подумать, что отец малыша …. Я понимала, что может произойти. Если по их законам так, то я ему уже не жена, он может отказаться от нас. Где-то я уже это проходила. Да, Харольд посеял зерно сомнения, но я подумала о моих детях. Эти останутся со мной. И ради них я готова начать жизнь с чистого листа.

– Нет, я вернусь домой, – твердо ответила я.

– Ах ты … мат…– прозвучало от персонажа. И он кинулся на меня. Но вдруг, его всего скрутило, и, выгнувшись, он упал на пол. Он метался по полу и его била судорога.

– Проси, дурак, прощение, что хотел мне навредить. Только от души проси, – наклонилась я к нему. Харольд спокойно смотрел на все это. Сложилось впечатление, что он проверял второе моё пожелание. Я зло поглядела на него.

– Прости… я сожалею… – услышала я, сквозь хрипы. Я вздохнула и положила руку ему на голову, и его стало отпускать. Он уже смог сесть, и с удивлением смотрел на меня.

– Помогите ему сесть, – приказала я. – Как тебя зовут?

– Ристар.

Слуги помогли ему сесть на стул. Я налила воды, он с жадностью выпил. Я села и обратилась к нему.

– Ну, сударь, откуда ты? Россия, Германия, Франция?

Он посмотрел на меня и ответил:

– Америка.

– Вот, даже как. Значит, брат Гордея всё же умер, а тебя перенесло в его тело…

И как я понимаю, ты там играл по-крупному. И, вероятно, ещё употреблял наркоту. Я права? – строго спросила я. Он кивнул.

– Тебе, дали второй шанс прожить жизнь нормально, а ты взялся за старое и вдобавок ещё предал и брата, и свою страну, – я повысила голос.

– Он, не мой брат, и эта– не моя страна! – прокричал он.

– Твоя. Тебя мать лелеяла, отец не мог надышаться на тебя. Из-за тебя Гордей лишился всего, а ты всё проиграл и продал. А куда ты хотел девать мать, которая не спала ночами и выхаживала тебя? Неужели, ты в теле её сына не понимал ничего. Я думаю, память твоя, была при тебе, – ледяным голосом продолжила я. Он опустил голову и молчал. Через некоторое время он заговорил.

– Да, я всё понимал. Первое время мне было неудобно, что я в теле младенца. Приходилось всё терпеть, эти лекарства, процедуры, потом свыкся и решил начать жизнь по-новому. У себя я занимался печатанием книг и журналов. У меня была своя типография. Но потом меня засосало. Один раз крупно выиграл, и мне понравилось получать лёгкие деньги. Вскоре я потерял всё. А за долги меня не раз избивали, в последний раз, наверняка. Когда повзрослел, и узнал этот мир, я хотел начать тут опять своё дело, тем более тут такого нет. Я потихоньку стал намекать отцу на это, но он не слушал меня. Он всё пытался сделать из меня воина, но не получилось, я был здоровьем слаб. И однажды я увидел тут игру и пошёл опять по этой дорожке. А там ты сама всё знаешь.

Я слушала и думала, как его хоть немного обелить перед Гордеем и открыть свою типографию. Увидев, на моем лице, метания, Харольд засмеялся.

– Ну что за женщина! Я не ошибусь, если ты уже не обдумываешь, как их этого сделать деньги. Он мне самому пригодится. Будет в моем королевстве первая типо. ра. фия, – сказал он, хлопнул легонько рукой по столу.

– Ну, что ж, если нужны будут идеи, то за них процент возьму, – спокойно произнесла.

– Ха, ха..– смеялся он. – Вот поэтому мне нужна, ты. Нет такой женщины нигде. Теперь я понимаю Гордея.

– Мы с тобой не сможем жить. У нас не подойдут характеры. А жить всё время в войне, это не мой вариант. Я предпочитаю мир.

– Мне нужен наследник, – устало вымолвил он.

– У тебя же есть сын.

– Это не мой, приёмный. Я хочу своего, который взойдет на трон после меня, – и он сжал кулаки.

– У тебя же есть сын на стороне, – посмотрела на него, ожидая реакции на моё заявление.

– Откуда, ни одна не понесла от меня, – со злостью бросил он.

– А ты и не спрашивал. Ты был уверен, что у тебя его никогда не будет. Почему же ты был уверен, что у меня будет от тебя ребенок? – задала вопрос.

– Ты ведунья. Помогла бы. Так ты говоришь, что есть. Где он? – уже он ждал от меня ответ.

– А ты что сделаешь с ним? Отнимешь его у матери, и будешь воспитывать его один? И слезы этой несчастной женщины не будут тебя волновать? – вопросом на вопрос ответила я.

Он смотрел на меня, и я видела, как в нем борются устои своего мира и желание иметь сына, только надо поменять отношение к женщине. А это трудно. Он думал, а я не мешала.

– Я бы хотел, иметь такую жену, как ты.

– А, кто мешает тебе иметь, такую. Не притесняй женщину, постарайся понять её, что она хочет, не кричи, не дави. Измени свой девиз, женщина– знай свое место. Ничего не напоминает? Это на собаку, так можно крикнуть. Уделяй ей внимание, люби её, а не других женщин, – спокойно объясняла я.

– Я завидую твоему Гордею, и он будет дураком, если….Так ты скажешь, где мой сын? – он с надеждой посмотрел на меня.

– Позови мою молчаливую служанку, – попросила я его.

– Нору? – удивился он. Я кивнула. Вскоре служанка стояла около него. Он внимательно смотрел на неё. Она опустила плечи, и видно было, что она напугана. Девушка лет двадцати пяти. Миловидное лицо, с лучистыми серыми глазами. Когда улыбалась, а это было редко, все её лицо озарялось светом. И как можно было не заметить это? Или он её брал в пьяном угаре.

– Где мой сын? – спросил он. Девушка вздрогнула и упала на колени.

– Милорд, не забирайте моего сына, умоляю вас. Он моя жизнь, – плакала она, стоя на коленях около него и с мольбой в глазах смотрела на него.

– Что и следовало доказать, – тихо промолвила я. Он посмотрел на меня, и, наверное, увидел в моих глазах то, что до сих пор так долго пряталось за древними устоями. Он поднял девушку с пола, прижал к груди.

– Я не отниму у тебя его. Мы вместе будем воспитывать, завтра же я назову тебя своей женой. Сколько ему лет? – нежно гладил он её по волосам.

– Четыре, – с испугом в голосе ответила она.

– Ты, можешь его привести? Не бойся, что я сейчас говорил, исполню, – подтвердил он, увидев снова страх в её глазах.

– Он не далеко, я сейчас, – и она вышла. Через некоторое время она зашла с мальчиком. Он посмотрел на нас, затем на мать. Насупился и сжал губы. Ах, моя прелесть! Папке достанется, видно, что мальчик с характером.

Харольд подошел и присел.

– Здравствуй.

– А, ты кто? – дерзко выдал малыш. Мать ахнула и прикрыла рот руками.

– Я твой отец, – улыбнулся он. Тут и не надо к бабке ходить. Мальчик был копия своего отца.

– А почему тебя не было раньше? – спросил малыш.

– Я не знал, что ты есть, – все ещё улыбался Харольд.

– А, теперь узнал? – опять допытывался сын.

– Да.

– Мы с мамой можем идти? – вот это сын. Я, по-моему, ошиблась с характером, он ещё переплюнет Харольда в упертости. Харольд засмеялся, подхватил сына на руки.

– Нет, сын. Теперь мы будем жить вместе, – он поцеловал сына, затем притянул Нору и накрыл её губы поцелуем. Ну, слава Единому, одну семью соединила, теперь со своей разобраться. Интересно, как теперь Харольд будет разбираться с Гордеем?

35

Через некоторое время Харольд сообщил о возвращении домой, и вскоре меня в карете отвезли к границе, между землями королевства гиретов и лорда Тилора. Там меня уже ждал Гордей со своими людьми и лорд Тилор.

Харольд помог мне спуститься и подвёл к мужу.

– Возвращаю тебе необыкновенную и верную женщину. Теперь у меня есть сын и я счастлив, – наклонив чуть голову и поцеловав руку, он передал её Гордею, у которого вид был грозный. Он весь пылал гневом, и если бы не другой лорд, тут бы завязался бой. Он, взял мою руку, и притянул к себе, и я с облегчением вздохнула и обняла.

– Я, прощаюсь с вами, Елена. Надеюсь, что мы ещё увидимся, – и он с задорной улыбкой, провоцируя Гордея, сел на коня. Его свита развернулась и они уехали.

– Ты как, моя любимая. Я с ума сошел, разыскивая тебя, – с заботой в голосе проговорил он.

– Всё хорошо. Поехали домой.

Он посадил меня на коня, рядом с собой, обнял крепко, и мы тронулись. Через два дня, с остановками в пути, мы приехали домой. На встречу к нам выбежали все мои родные.

– Мама…

– На конец…

– Мы скучали…

Меня обнимали дети, и я старалась всех обнять и поцеловать. Слезы лились у меня по щекам, и перемешивались со слезами детей. Мы потихоньку успокоились и зашли в дом. Пока купалась, зашёл Гордей. Он жадным взглядом прошелся по моему телу, и остановил взгляд на животе, который уже немного округлился. Взгляд потяжелел.

– И, когда, ты хотела мне сказать об этом? – зло спросил он.

– Хотела после поездки в деревню, но не получилось, меня украли, – глядя на него, спокойно ответила. Он, ухмыльнулся.

– Какой срок?

– Больше трех…

– Как раз, столько ты была у Харольда, – яростно прорычал он.

– Послушай…,– начала я

– Что решила мне всех чужих детей пристроить? Оставалась бы там, я воспитал бы этих детей. Нет, ты же решила ещё одного подкинуть, – кричал он в гневе.

Я стояла и слушала его, из глаз текли слезы. Только это были слезы горечи, печали, грусти, и расставания.

Слезы навзрыд…Душу на части

Боль разрывает, а сердце скорбит.

Вмиг раскололось надвое счастье

И не спасла его сила молитв.

Нервы подобны струнам гитары,

От напряжения ток по рукам,

И бесконечной чредою удары

Бьют беспощадно меня по щекам.

Острой иглою в цель, под лопатку:

Пытки, страдания, муки и боль.

Горе содрало из сердца заплатку,

Щедро на рану высыпав соль.

Таня Черненко

Я, не говоря ни слова, оделась и прошла мимо него в комнату.

– Уходи, – сказала тихо.

Он как будто очнулся, взглянул на меня ещё яростным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью.

Я села на кровать и закрыла лицо руками. Слезы тихо текли из моих глаз, свернувшись клубком, вскоре уснула. Проснулась только утром, услышав щебет птиц. Ну, что, свет Елена, мы это проходили, конечно, не так бурно, но справились. И здесь справимся, ты не бойся, малыш, мама в обиду не даст. И словно в подтверждение, что он меня слышит, почувствовала толчок. Вот ради такого мгновения стоит жить и двигаться дальше. Надо узнать у Орелии, правда, что Гордей мне не муж, по их законам. Тогда надо решать, что делать дальше.

Я зашла в столовую, там уже все постепенно собирались на завтрак.

– Мам, сядь со мной, – попросила Лиса. Улыбнувшись, села рядом, обняла её. С другой стороны села Анита.

– Я тоже хотела сидеть с мамой, – это уже проронила Добрава.

– Со всеми посижу, – глядя на них, успокоила всех.

К столу подошел Гордей, он сел и мы стали кушать. За столом стояла тишина, только стук ложек по тарелкам был слышен. Когда все закончилось, спросила:

– Орелия, можно поговорить с вами?

– Хорошо.

– Давайте, выйдем в сад, – предложила.

Мы вышли, в саду пели птицы, и аромат цветов доносил до нас легкий ветерок. Солнце светило и прогревало утренний воздух, обещая жаркий день.

– Елена, я понимаю тебя, и понимаю Гордея. Он вчера сказал, что ты беременна.

Не осуждаю тебя, что ты могла сделать в этой ситуации, – начала говорить она.

Я посмотрела на неё. Он, не выслушав меня, уже сделал свои выводы. И мать тоже поверила им. Стоит ли что-то тогда доказывать.

– Орелия, хотела бы знать, правда, что я уже не жена Гордею? – взглянула на неё.

– Да, правда. Но он может подтвердить ваш брак в любую минуту, – чуть-чуть, с заминкой произнесла она.

– В течение, какого времени, он должен это сделать? – задала вопрос.

– В течение месяца, – прозвучало тихо.

– То есть я могу потом уехать?

– Да.

– Спасибо, что всё разъяснили, – и пошла к себе, оставив её в саду.

Что же делать, опять уезжать? Даже думать нечего, надо искать дом, где мы поселимся. Что же надо сказать детям, а вдруг они не захотят?

Страх холодной змеёй заполз в моё сердце. Может им, и правда здесь будет лучше. Гордей не плохой отец, и сможет их поднять. Только в ушах стояли его слова “Что, решила мне всех чужих детей пристроить…” Я поднялась и зашла в комнату к мальчишкам. А там семейный совет, вместе с дедом. Зашла и встала у двери.

– Мам, сядь, – сказал Евсей. – Мы всё слышали. Мы с тобой до конца, и не важно, чей ребенок. Мы его вместе поднимем.

– Мам, ты не волнуйся. Мы решили с дедом поискать дом. Туда и переедим, – это уже Кирей поддержал брата. Я расплакалась, вот дура, ещё сомневалась в них.

Вытирали мне слезы все вместе.

– Дочка, мы прорвёмся. Так ты всегда говоришь, – дед обнял меня. – Всё у нас будет хорошо. А дом мы поищем, хороший, большой. Мы все работящие. И ремесло знаем. Нако, вот, часы твои. Мы тут соорудили такие же, токмо они большие.

– Мы, будем настенные часы делать, а потом постепенно и до маленьких додумаемся, – обняла деда.

– Вот и порешили. Пока есть время, Евсей, Кирей, проедем, тут неподалеку, посмотрим домик нам.

Они поднялись и ушли. А я осталась с девчатами и с моим ещё одним мужчиной.

36

Прошло несколько дней. Гордея не было видно, он уехал. Не чувствуя себя хозяйкой, все дела передала Орелии. Она по-матерински ко мне относилась, наши отношения, которые сложились раньше, ничуть не изменились. Она надеялась, что её сын примет правильное решение. Она очень привязалась к детям. Только она не думала, что я могу поступить по-другому.

Гордей зашел в гостиную, когда мы все собрались, и приготовились слушать сказку. Он подошёл ко мне, вынул меч и стал говорить.

– Я, Гордей Бернар, беру в жёны Елену и обещаю, беречь, защищать её и её детей.

Он поднял на меня взгляд и посмотрел в глаза. И что я увидела: там была ревность, упорство и желание добиться чего– то. В них я не увидела доверия и понимания.

– Нет, я не согласна, выйти за тебя замуж, – встала, и меч со звоном упал на пол. Он весь пылал гневом, но ничего не говорил, а только смотрел на меня. Кто-то подал ему меч, он его взял и быстрым шагом вышел из гостиной.

– Деточка, ну как же…,– плакала Орелия. Меня обняли дети, и мы вышли.

Мы вошли в мою спальню. Дети молчали.

– Может я и не права. Не знаю. Но предавший один раз, предаст и второй. Он отказался от ребенка, высказав недоверие мне. Не захотел выслушать меня. Да, моя вина, мне надо было сказать сразу о ребенке. Простите меня. Но я не могу поступить по-другому. Семья– это доверие, прежде всего, и поддержка в трудную минуту, – села и закрыла лицо руками. Слез уже не было, было желание завыть.

– Мам, тебе нельзя волноваться, – и дети облепили меня, а Лиса забралась на колени и гладила моё лицо. А я себя чувствовала себя плохой матерью, которая опять куда-то тащит своих детей, отнимая у них уверенность в завтрашнем дне.

Гордея больше не видела. Дед с ребятами нашли дом, и мы уехали. Дом был большой, и просторный. Я сожалела лишь о том, что учеба прервалась у мальчишек. Но отдать должное Гордею, он прислал учителей, и занятия возобновились. Да, вторую часть брачного договора, он выполняет.

Дед Иван.

Когда украли Елену, было много слёз и беготни. Гордей не находил себе места, метался и искал. Уезжал надолго, а приезжал злой и подавленный. Оказывается, он должен в течение трех месяцев подтвердить свой статус мужа, но ему не дают этой возможности. Харольд не вступает с ним ни в беседу, ни откликается на поединок. Орелия иногда плакала, но взяла все дела в свои руки. Мы стали часто с ней разговаривать, а я ей помогать. И мы не заметили, как стали нужны друг другу. Вскоре Елена приехала домой, но тут случилась беда. Они поссорились с Гордеем и серьёзно. Он не признал ребёнка и был уверен, что он не его. Орелия, почему-то взяла его сторону, хотя я ей сказал, что Елена никогда не будет обманывать. Я поддержал Елену. И мы отдалились друг от друга.

Вскоре мы переехали в другой дом. Думал, что больше не увижу Орелию, но она не бросила Елену, приезжала и помогала. Я с улыбкой наблюдал, как она ухаживает за ней, когда уже Елене было трудно что-то сделать. И как-то раз нарвал полевых цветов и пришел к Орелии.

– Орелия. Могу тебя пригласить на свидание? – с надеждой спросил.

– Да, – улыбнулась она, и взяла букет.

Мы долго гуляли по лугу, сидели в беседке и разговаривали. Я рассказывал про свою жизнь, она про свою.

– Орелия, мне уже много лет и я старше тебя. Но хотел бы эти годы провести с тобой. Ты как луч, который осветил моё сердце и поселил там любовь. Как только увидел твои глаза, понял, что ты мне дорога. Будь моей женой. Я пойму тебя, если ты откажешь, – глядел ей в глаза, а сердце замерло в груди. Она взглянула на меня своими лучистыми глазами, улыбнулась и ответила:

– Я, согласна. Ты мне тоже сразу понравился. И сколько бы нам не отведено дней, я буду с тобой.

Я привлек её и поцеловал. А когда отпустил, она залилась румянцем. Улыбнулся и крепко обнял. Неужели небеса подарили мне еще одну любовь!

Никому, не говоря, мы поженились. Да, молот у них тяжеловатый, но я справился. Как бы первое время не прятались, вот же, как подростки, Елена быстро нас раскусила. Она улыбнулась и искренне нас поздравила. Дети были тоже рады нашему союзу. Вот только одно огорчало Орелию, что Гордей страдает. Я тоже видел, как он осунулся и помрачнел. Вот говорил ему про характер Елены.

А потом родился мальчик. И, Орелия, увидела родинку, и сразу же рассказала об этом Гордею, и он примчался. Сделал попытку помириться с Еленой. Но не на ту напал, наши женщины такие, если любят, то любят всей душой, а если обидят, то держись. И вскоре он пришел к детям, я присутствовал при его разговоре с ними. Они говорили очень долго, и решили помочь ему помириться с Еленой. Я думаю, что всё наладится. Хоть характер у Елены огонь, но она добрая душа.

Елена

Мы наладили производство настенных часов. Сначала все детали были деревянными, а вместо завода гири, как в старые добрые времена. Но затем мы приобрели кузню, и дед с Евсеем стал делать детали из железа. Кирей работал у древодела, и там мы внедрили некоторые виды игрушек. Постепенно стали выпускать конструктор лего. Девчата занялись своим любимым делом, а я воевала с огородом. Орелия частенько приезжала к нам, дети её очень любили. И я заметил, как она краснеет, когда видит деда. А однажды невзначай увидела, как он нежно её целует. Хоть у него всё хорошо. И я его спросила напрямую:

– Дед, а что у тебя с Орелией? Может, вы уже и поженились, а мы и не в курсе?

– Кхм… как тебе сказать… поженились, – смущенно ответил дед.

– Дед, ты прелесть. Как я рада за вас, – искренне воскликнула, и обняла его.

– А, почему скрывали, у нас, что траур? Нет, так дело не пойдет, сегодня устроим пир. И не сопротивляйся.

Вечером мы все собрались за столом. Я торжественно произнесла, по какому поводу торжество, и в зал внесли свадебный торт. Мы с дочерями изготовила его для праздника. Дед с Орелией были тронуты таким вниманием до слёз. Вот теперь как-то эту новость надо донести до Гордея.

И вот, пришло время, прийти в этот мир ещё одному человечку, которого все ждали с нетерпением. Особенно я. Я походила на большую утку, которая переваливается с одной стороны на другую. Последнее время ничего не могла делать, и это меня злило. Сидеть и не делать ничего, это было выше моих сил.

Орелия присутствовала на родах, не отходила от меня ни на шаг. А мой малыш преподнес мне сюрприз. Он вдруг перевернулся и лег поперек. Вот же второй, Гордей. Упорный и непробиваемый. Я его упрашивала, и грозила, ничего.

– Ну и оставайся там. Ты просто не увидишь ни меня, не своих братиков и сестер. А они-то, Павлуша, Павлуша, какой он будет…,– и вдруг он перевернулся, и через некоторое время я родила.

Роды меня вымотали очень сильно. Всё время спала и просыпалась, когда Павел начинал петь свои песни, и требовать еду. Хорошо, что Орелия осталась у нас, не знаю, как бы мы справились. И у Павлуши появилась своя нянька. Лиса не отходила от него. Я назвала сына именем своего первого сына из другого мира. Пусть хоть имя будет напоминать о моей той жизни.

Открыла глаза, было тихо. Приподнялась на локтях и увидела, что у кроватки стоял Гордей и смотрел на малыша. Он отодвинул пеленку, которая укрывала ребенка, и тихо застонал. Затем осторожно накрыл его. Почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне. Его взгляд был полон надежды и раскаяния.

– Что, ты тут делаешь? – тихо произнесла.

– Смотрю, на своего сына, – тихо ответил он, и подошёл ко мне.

– Удостоверился? И как?

– У него на ягодице такая же звездочка, как и у меня. Она передается всем детям по роду.

– Это ничего не меняет. Ты от него отказался, – тихо продолжала я. – И если бы не эта звездочка, то тебя здесь не было бы.

– Я бы всё равно пришел. Я понял, что не могу без тебя и детей. Да, я виноват.

Ревность затмила мой разум. И только вдали от тебя я понял, что я был не прав. Поверь мне, я принял бы его как сына.

– Не прав? Ты предал меня. Не поверил, напридумывал себе, не зная, что. Ты, даже не захотел меня выслушать, – тихо рычала я, стараясь не разбудить ребенка.

– Я знаю, скажи, как загладить вину? Как вернуть вас? – он с надеждой смотрел на меня.

– Не знаю, – ответила ему и отвернулась. Что я ему скажу? Что уже раз проходила это. Про боль и обиду. Тогда я не дала шанс своему мужу. А может небеса мне дают исправить мою ошибку. Не быть такой категоричной. И дать шанс. Не знаю….

Когда повернулась, Гордея не было.

Гордей.

Когда Елену похитили, я не находил места. И кто мог подумать, гиреты. Но как они могли незаметно пройти до моих земель, была загадка. Поднял всех, но никто ничего не видел. Я стал слать послание Харольду, но ответа не получил, он выжидал срок. Надо было с ней давно здесь пройти ещё раз обряд, и он был бы нерушим. Сам виноват. А после пришло послание от Харольда, и он обещал вернуть Елену. Был назначен день, и вот я вижу её. Когда её посадил на коня, она ойкнула. Но не придал этому значение, только увидев её живот, я вспомнил, как ей было тяжело ехать на коне, но она молчала.

И тут вспомнил его слова, что у него есть сын и он этому рад. Вот тут и взыграла ревность. И срок подходит. Значит, это его ребёнок. Я кричал и вылил всю ярость на неё, а она только тихо попросила выйти. Я уехал. Мотался из одной деревни в другую, хотел усмирить свою ярость. А когда остыл, решил досадить Харольду и взять в жёны Елену. Пусть этот ребенок живет у меня. Но просчитался. Забыл, что Елена необычная женщина. Свободная, независимая. Когда она встала, и я услышал звон своего меча на полу, понял, что потерял её.

В ярости, на самого себя, вылетел из дома. Вскоре Елена уехала, а я часто сидел в комнате и вспоминал её. Что же наделал! Всё корил и ругал себя, и решил поехать к ней, и попытаться помириться с ней. Простит ли меня? А тут мать написала мне, что у ребёнка такая же родинка, как у меня, и я бросился к ним. Елена права, удостоверился… Но она мне не верит, что принял бы его, чей бы он не был. Ведь уже доказал, что её дети – мои. Как вернуть её? И я пошел к детям. Очень завидовал ей, что у нее такие дети, они не польстились на блага, которые бы имели, если бы остались со мной.

Мы долго разговаривали по душам, как иногда говорила Елена. Хоть им и мало лет, но они имеют своё мнение на всё это. Серьезные и уже взрослые дети. От них ушел окрыленным, они поговорят с Еленой, и может, переубедят её. Очень надеюсь на это. А потом дед отвел меня в сторону и сказал, что моя мама стала его женой. Ну, что за семья, одни сюрпризы! Вот и мама обрела свое счастье. Улыбнувшись, обнял деда, или уже отчима?

Елена.

Я постепенно приходила в себя. Уже вставала и могла что-то делать. Гордей приезжал почти каждый раз. Брал на руки сына, разговаривал с ним. И всё украдкой посматривал на меня. Вот, блин, партизан. Делали вид, что не вижу его взглядов. А дети начали потихоньку осаду.

– Мам, ну, Павлику нужен ведь отец. Вон он как рад, когда он его на руки берёт, – говорила мне Любава, помогая купать малыша.

– Мам, может предательство разным, бывает? – уточнял Кирей.

– Мам, он же раскаивается, – упрашивала меня Добрава.

– Мам, а почему папа приезжает и уезжает. Я хочу с ним играться, – а это я услышала от Лисы.

– Дочка, прости ты его. Горячая у него голова. Он же викинг, дай ему шанс, – как-то сказал дед.

– Вот и пусть остудит её… в море, – сердилась.

Но постепенно сдавала свои позиции. Видела, как льнут к нему дети, как он серьезно разговаривает с мальчишками. И ловила на себе его жаркие взгляды.

Это произошло случайно. Я пошла обмыться, после того, как Павел испачкал меня. Включила горячую воду и не рассчитала. Сунула руку и обожглась, и у меня непроизвольно вырвался вскрик. Тут же открылась дверь, и влетел Гордей, в руках меч. Он окинул взглядом помещение и не увидел угрозы. Зато увидел меня. Он смотрел на меня такими родными глазами, что я подошла и взяла его меч. Положила его на скамью, повернулась с нему. Нам не надо было слов, было всё понятно. Он притянул меня и накрыл мои губы жарким, страстным поцелуем. Он осыпал моё лицо, шею поцелуями, и шептал: ”Моя, только моя”. И я повторяла в унисон: “Мой, только мой”.

Гордей не хотел ждать, и через два дня состоялась наша свадьба. Но в этот раз, в свидетели он позвал других лордов, и ещё много своих друзей. И было очень многолюдно на нашем торжестве. Он подвёл меня к постаменту, на котором лежал молот Тора. Поднял его одной рукой, освобождая место. Я села на него, и тогда Гордей положил молот мне на колени. Он накрыл меня белым покрывалом и произнес клятву.