Текст книги "Небесам виднее (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

“ЭТО НЕ ВАШЕ ДЕЛО!”, написала и стукнула ладонью по столу.

– Ты будешь жить тут, и заниматься своим ремеслом, – поставил нашим спорам точку он.

“ А меня спросили, где я хочу жить?”

– Я так решил! – грозно прозвучало от Герхарда.

– Не будем спорить. Тут твоя помощь тоже нужна. Раненых много. Ты же не откажешь помочь? – примирительно спросил Айварс.

Вот знает, чем взять.

– И тебе пришлют белошвейку…

“Нет”, и я посмотрела на него зло. Вот довёл же меня. Я быстро вышла из кабинета. Не могу понять, почему он меня раздражает?

Я забежала в комнату и упала на кровать. Ну, что ж, помочь, так помочь. С утра и начну. Чем скорее вылечу всех, тем быстрее уеду. Так надо написать, чтобы я могла съездить и забрать свои вещи. Что и сделала, отправила послание одному заносчивому адресату.

А утром, позавтракав в комнате, я пошла вместе с Ингой в барак, где лежали раненые. Боже, какая грязь!

– Я старшой тут, зовут Шорт – доложил мне воин.

– Женщины, тут помогают, немного, – извинялся он. Я написала, чтобы прислали женщин, и вымыли тут всё до блеска. Инга убежала, а я стала осматривать раненых. Попросила принести воды и стала обмывать раны, мазать мазями. Я так увлеклась, что не заметила, как пришли женщины и стали наводить порядок.

Провозилась почти до вечера, но всех обработала. Наказала на утро приготовить ещё воды, и чтобы здесь каждый день убирались.

Когда пришла в комнату, на кровати стояли мои вещи. Я усмехнулась, что побоялись, что убегу? Я вымылась, Инга принесла ужин. И вскоре я уснула мёртвым сном. Проснулась от взгляда, подняла голову, только услышала тихий скрип закрывающейся двери. Вот проходной двор. Было ещё темно, и я уснула.

44

Так потекли мои дни. Одни раненые выздоравливали, другие прибывали. Ярл боролся с разбойниками. Я старалась с ними не видеться, ела в комнате, или в госпитале (назвала так этот барак). Иногда заходил Айварс, смотрел, чем я занята, но не отвлекал меня от дела.

Я также продавала мази и снадобья. На эти деньги купила себе теплые вещи, плащ, теплые сапожки. Потихоньку наступала осень. В свободное время вязала теплые вещи. Инга их отдавала на продажу. С наступлением зимы раненых не стало. Я написала Айварсу о встрече. Меня пригласили в кабинет.

– Мы благодарны тебе, ты вылечила всех моих людей, навела порядок, – усадил меня за стол Герхард. Он был один.

“Я могу уехать?”

– Нет. Ты еще понадобишься. Если хочешь, то можешь проехать по ближним селениям. Вот это тебе за работу, – и он подвинул мешочек. Я покачала головой.

– Но, ты работала, почему отказываешься? Ты не берёшь вещи, которые тебе приносят, не приглашаешь белошвейку, ничего не просишь, – он холодно глядел на меня.

“Вы дали кров, еду. Мне достаточно”.

– Гордая, значит. Что ты хочешь этим доказать?

“ Ничего. Я хочу уехать”. Он смотрел на меня, и о чём-то думал.

– Нет, – прозвучало тихо. Я тогда встала, наклонила голову и вышла. Я прислонилась спиной к закрытой двери и перевела дыхание. Что ему нужно от меня? И где Айварс? И увидела, что он подъезжает к поселению, а там его уже поджидают. Я вздрогнула, быстро открыла дверь и ворвалась, схватила бумагу и написала: “ Айварс в беде, там засада”.

Ошеломлённый взгляд длился не долго, он выскочил из-за стола и убежал. Я тоже вышла на крыльцо, отряд уже ускакал за ворота. Я стояла, не обращая на холод, и шевелила губами. Просила ветер задержать Айварса в пути. Подошла Инга и увела меня, вскоре уснула беспокойным сном. Утром Инга сказала, что Айварс в безопасности.

Пришла зима. Заснеженные деревья до самой макушки окутались снегом, словно белым покрывалом.

Покрытые снегом, они величественно стоят на склонах. Под толстым слоем снега угадываются очертания кустов, камней и упавших деревьев.

Словно дорисованный рукой талантливого художника, снег лежит на каждой ветке. Время от времени прилетал шаловливый ветер, и снег падает вниз, утопая, в никем не тронутом белоснежном покрывале. Воздух свежий, холодный и словно имеет голубой оттенок. Всё стоит неподвижно, будто окунулось в глубокий столетний сон.

Ночью можно услышать, о чём шепчет под окнами метель, а днём приходится невольно прикрывать рукой глаза, чтобы защититься от яркого света, отражающегося от белой пушистой насыпи.

Зиму можно свести к трем словам: холодная, бесчувственная, жестокая. Но она великолепная, в своем искристом безмолвии, которое скрадывает шорохи, звуки, просьбы.

Красота окружающего мира завораживает, пробуждает в душе теплоту и приподнятое настроение. Белый снег, как белый лист. Смотришь на него, и, кажется, что всё можно изменить, исправить, улучшить, достичь. Холодная и неприступная зима сковывает мир, словно пытаясь сказать человеку, чтобы он тоже на миг остановился, посмотрел вокруг и вспомнил о самом важном.

Зимние дни я проводила в основном с Ингой. Мы вязали шали и паутинки. Иногда меня Айварс приглашал на прогулку. Мы садились на лошадь и уезжали из замка. Он показывал мне свои любимые места. Он рассказывал, а я слушала. Как-то раз он зашел ко мне.

– Елена, я предлагаю стать моей frillu. У тебя будет всё, подумай. Ты мне очень нравишься. Когда я тебя впервые увидел, ты покорила меня. Ты умная, добрая. Я не видел таких женщин, в которых уживается и доброта и строгость, а твой взгляд завораживает и не отпускает. Я хочу, чтобы у тебя было всё, и дом, и наряды, и защита, – предложил он мне.

“ Я не хочу. Этот статус не мой”.

– Прости, большего я тебе не могу обещать, – он ушел. Эх, Айварс. Я, по статусу, такая же, как ты, но это вам необязательно знать. Для вас, я простая знахарка.

Я старалась поменьше с ними встречаться. Находила любые предлоги, чтобы не обедать с ними, находя разные занятия, То я в госпитале, то готовлю травы, то я уезжала деревню. Хорошо, что на лошади меня Гордей научил ездить. В такие поездки, мне казалось, что он со мной, и мы наперегонки летим вперёд. Когда приходила в себя, то замечала, что моя охрана отстала. Одну меня не отпускали.

– Елена, я прошу тебя присутствовать на завтраке и ужине. Это не обсуждается, – как-то раз прозвучало от Герхарда. Он зашел утром и объявил мне это. Да…, утро добрым не бывает.

Вот, что им надо от меня? Осталась, помогаю, нет, ещё присутствуй на трапезе, без мамочки покушать не могут. Так я накручивала себя, шагая на завтрак. Когда зашла, в зале было их двое. Айсварс подошел, подал руку и подвел к столу.

– Нам сказали, что ты плохо питаешься. Мы решили, что здесь ты будешь кушать больше, – произнес он. Я удивленно на него посмотрела, и беззвучно засмеялась.

“ Что с ложки кормить будите, или насильно в рот толкать?”

– Ну, у тебя и фантазия, Елена, – с укором ответил он на мою записку.

– Просто, я тебе буду подкладывать вкусные кусочки.

“А жевать тоже будешь?”, шалить, так, шалить. Он смотрел обескуражено на меня, а я смеялась. По-моему, у меня истерика сейчас начнётся. Но взяла себя в руки и потрепала его по голове. От такой шалости, он сам засмеялся.

Позавтракала я в приподнятом настроении, даже взгляд Герхарда, который меня буравил, не испортил его. Так что наши трапезы с тех пор проходили в дружественной обстановке.

В такие минуты, я вспоминала, как мы все завтракали, делись новостями, планами на день. Я стала часто вспоминать детей, как они там? Может и прав Айсвар, мне нужна передышка?

Наступала весна. На Севере, весна представляет собой восхитительное зрелище. На этой земле, которую зима усыпляет на долгие месяцы, внезапность, стремительность, даже буйство весеннего обновления кажутся пропорциональными жестокости пурги и снега. При первом же луче солнца, при первом хрусте льда на озерах, при первом же журчании на холмах талой воды кажется, что какая-то лихорадка охватывает растения. Все естество живёт ускоренным темпом, зная, что время роста будет коротким.

Этот внезапный прилив силы и жизненных соков увлекает в свой поток всё живое. Вот почему так стремительно раскроются почки, и расцветут цветы.

Когда весна вступила в свои права, я уехала в лес на несколько дней. Я бродила по лесу, и не могла насладиться этим запахом и тишиной. Приехала под вечер, с полными корзинами трав. Когда вышла из душа, в комнате был Герхард. Взгляд его был злой. Он подошел и взял меня за плечи.

– Больше на такое длительное время, не смей уезжать!

Я повела плечами и хотела снять его руки, но он заключил меня в крепкие объятия.

– Я, так соскучился! – шептал он. – Каждый раз, идя в зал, я надеялся увидеть тебя. Когда брат рассказал о тебе, я был удивлен. Он никогда так не относился к женщинам. А тут он сказал, что хочет, чтобы ты была его. Ты же знаешь, что мы, наряду с законной женой, можем иметь несколько наложниц. Если женщина низкого происхождения становились наложницей, то повышается её социальный статус, обычно им даже выделяется собственный двор. Такие дети бывают незаконнорожденными и не имеют прав на наследство, но отец может провести обряд введения в семью – ættleiðing – и наделить его имуществом. Ты и твои дети ни в чём бы не нуждались.

Я дернулась, но он не ослабил хватку, продолжил:

– Не вырывайся, послушай. Когда он тебя представил, и когда я небрежно бросил слово о наряде, я увидел твою реакцию. Женщина, которая хочет возвыситься, так себя не ведёт. А когда увидел твой потемневший взгляд, вот тут я понял, что пропал. Всё это время я боролся с собой, не хотел мешать брату. Но я хотел видеть тебя и поэтому не отпустил. А теперь, зная, что брат так и не добился тебя, я не хочу тебя терять. Я приходил, когда ты спала, глядел на тебя, и не смел притронуться, а так хотелось обнять тебя, – шептал он, вперемешку с поцелуями.

– Твои глаза, это буря в океане, чёрная, бушующая, неподвластная, но прекрасная, как ты. Ты моя, моя, моя навеки, – и властный поцелуй смял мои губы. Волна любви охватила всё` моё тело, добралось до сердца и заполнило его, убрав из него тоску и холод. Я обняла его и ответила на поцелуй, вскоре мы оказались на кровати. Он ласкал меня, и всё время шептал:“ моя….”

Наши тела сплелись в одно целое, и вокруг ничего не существовало, кроме любви двух людей.

Утром, открыв глаза, увидела глаза Герхарда, они смотрели с любовью и нежность.

– Я люблю тебя, – и поцелуй захватил мои губы.

– Одевайся, опоздаем на завтрак, – поцелуй, и он встал с кровати, давая возможность оценить его натренированное тело. Он ушел, а я откинулась на подушку. Правильно ли всё это? И тихий шепот: “ все хорошо”.

Когда зашла в зал, Герхард подошёл и посадил меня рядом с собой. Айварс только улыбнулся. Вечером он пришёл, когда я уже легла спать, и была незабываемая ночь, только наша с ним ночь. Он часто уезжал по своим делам, а когда приезжал, то сразу приходил ко мне и мы проводили время вместе.

Как-то раз он уехал, а я опять стала в себе копаться. Ну, что свет Елена, в качестве кого ты будешь? Положение наложницы тебе устраивает? Вот надо же, моё желание исполнилось, пусть ещё не совсем. Вот заговорю, тогда ему всё и расскажу.

Герхарда уже не было несколько дней. Я чувствовала, что с ним всё в порядке и на завтрак принесла записку:

“ Куда уехал Герхард? И надолго?”

– Он уехал за своей невестой. Если они решат, то свадьба будет у неё. Так что он через несколько дней приедет. Он, что тебе ничего не сказал? – удивился Айварс.

Я сидела, как громом поражённая. Слёзы текли по щекам. Прибежав к себе в комнату, кинулась на кровать. Вскоре подушка была мокрой. Ну, что ты хотела, приблизительно расклад он тебе дал, когда соблазнял. Но ты на наше русское авось всё же надеялась. Поднимайся и решайся. Наложницей не буду, и делить его ни с кем не буду! Или мой, или я одна! Умылась, и пошла искать Айварса. Он был в кабинете.

“Я хочу уехать.”

– Елена, не дури. Ты ведь знаешь, что он тебя любит. Этот брак свяжет наши семьи. А нам нужны союзники.

“Я никогда не буду наложницей. Он или мой, или нет!”.

Он смотрел на меня и думал:

– Хорошо, но с условием, что ты примешь, и будешь принимать мою помощь.

Я кивнула.

– Куда ты хочешь поехать? Далеко. я тебя не отпущу, – предупредил он. Я посмотрела на карту, что лежала у него на столе и показала место.

“Лес. И дай слово, что ты не скажешь, где я”.

Рано утром, я и Инга, которая не захотела меня отпускать одну, двинулись в путь с обозом. Вскоре мы прибыли на место, нашли дом, что ближе к лесу. Наняли рабочих и нам отремонтировали его. Глядя в зеркало, замечала, что мой шрам исчезает, скоро и голос вернется. Значит, любовь его искренняя.

Только я ему не буду мешать жить, а я и так счастлива, ведь под моим сердцем бьется плод нашей любви. И ещё думала, что он, узнав о ребенке, может забрать его, и тогда, мне придется вернуться назад и смириться со своим положением. Сколько смотрела будущее – ничего не видно, один туман. Такое впечатление, что дали карт-бланш в выборе своей судьбы. Ну, что ж, ответственности я не боюсь.

– Инга, ты должна мне помочь, – хрипло прозвучала просьба. Голос ещё не слушался, и было трудно говорить.

– Ой, вы говорите! – обрадовалась она. – Я помогу, что надо делать?

– Будем тебя делать беременной. Я не хочу, чтобы кто-то узнал о моём ребёнке.

– Я согласна, – и обняла меня. За всё это время мы стали как сёстры.

Я старалась меньше появляться на людях, Инга говорила, что я в лесу или готовлю зелье. Отдавала зелье и травы она. И её животик увеличивался с каждым днём.

– Уф, жарко, – и Инга стала снимать накладной пояс. – Всё отдала, сегодня никого не будет больше.

– Давай отдохнём, да ужин сготовим, – и я прилегла на кровать. Вдруг стало как-то тревожно. Просмотрела всех, всё в порядке. И тут увидела дорогу в Готшер. Мне, что, туда? Там, что-то случилось? но, видела только дорогу.

– Инга, мне надо уехать в Готшер. И чем скорее, тем лучше. Так что я пойду готовиться к отъезду, – вставая с кровати, проронила я.

– И я с вами! Куда вы без меня, – и помчалась укладывать вещи.

– Много не бери, не донесём, – крикнула я.

– А, как поедем? Нам надо в Кирьяр, он тут недалеко, – просветила меня Инга.

– Нам надо завтра рано встать и дойти до деревни Брович, там сядем на обоз, – размышляла я. Ведь если узнает Айварс, будет погоня.

Как только чуть посветлело за окном, мы отправились в путь. Через некоторое время, в деревне, мы сели на обоз, который вёз нас в Кирьяр. Через два дня мы уже плыли в Готшер. На причале, я спрашивала про корабль в Анидор, а мальчик, нанятый нами, узнал про другой корабль. Так что, если нас будут искать, то искать будут в Анидоре. Вот, партизаны…. Но моя интуиция говорила, что так правильно. До места назначения нам плыть два дня.

И вот, после стольких лет, я вернулась домой. Разберёмся, потом, со всем этим побегом, Сердце говорило, что здесь всё хорошо. И вскоре я вступила на порог своего дома. Здесь ничего не изменилось, только, если деревья подросли. Я стояла, смотрела и вспоминала, как сажали кустики роз, и ёлочки, а эту клумбу разбивали вместе с внуками.

– Мама? – прервал мои воспоминания голос Наташи. На меня налетела дочка.

– Мама, мамочка, нам сказали, что ты погибла…,– слёзы лились, и сквозь всхлипы мы целовали и обнимали друг друга.

– Что за шум, а драки нет, – прогудел голос Рокота. – Якорь мне в печенку, Елена. Мы ж тебя…,– и он обнял меня. Вскоре дом огласился, и криками, и слезами, и смехом.

– Мам, сейчас отдохни, а потом по порядку всё расскажешь, – требовательно произнес Евсей. – Мы пока тут ужин организуем, да подождем Ераста и Павла.

Я согласилась, мне надо немного успокоиться и привести себя в чувства.

– Ребята, а где Инга?

– Её отвели в комнату, не беспокойся, – меня обняла Юля. – Мам, как я рада, что ты с нами.

Я обняла её, и она повела меня в комнату. Там я всё сняла, приняла ванну и оделась, мои вещи лежали все в шкафу и были чистые. Видно, что дети смотрели за ними и чистили их. Какие же умнички. А мать опять со своими выкрутасами.

Я спустилась в зал, Ераст и Павел бросились ко мне. За ними Мари и Анна.

– Больше никуда не отпустим, – прошептали они.

– Давайте перекусим, и послушаем нашу пропажу, – велел Кирей.

Меня посадили на почётное место, где мы с Гордеем всегда сидели, и стали кушать. Море улыбок, слышался смех и крики разыгравшихся детей. Я улыбалась и была очень рада, что опять вижу всех здоровыми и счастливыми.

А после, уложив детей, мы устроились поудобней, и я стала рассказывать.

Мой рассказ длился очень долго, и был он о том, что попала не туда, и о потери голоса, и о моем новом даре, только промолчала, кто отец ребенка.

– Ну вот все и приключения. Я не могу вам обещать, что не уеду. Если будет зов, как говорила Дорофея “ труба зовёт”, я уеду. Видно такая у меня судьба. За всё хорошее надо платить. А хорошего у меня много: мои дети, снохи, внуки, правнуки. И еще Гордей, пока он маленький, но от любимого человека. Так что пока я здесь, я буду с вами.

– Мам, ты нас знаешь. Мы поддержим тебя всегда. И мы рады видеть тебя такой, живой и радостной, у тебя даже глаза от счастья светятся, – уже серьёзно проговорил Кирей.

– Мам, когда нам сказали, что тебя смыло штормом, мы не могли найти места. Капитан говорил, что он видел, как это произошло. Но мы не верили. Не могло море тебя забрать. Ты же с ним могла договориться. Вот и жили с надеждой, что ты весточку дашь. А ты сама приехала. Мы так рады, – и Сергей обнял и присел около моих ног.

– Давайте отдохнем, у нас будет теперь много времени, и мне расскажите, как жили и что уже успели натворить, – улыбнулась я.

– Мам, ну прям, натворить. Мы, что маленькие, – прозвучало от Дениса.

– Вы для меня всегда маленькие. По своим детям не замечаете? – рассмеялась.

– Замечаем, они тоже также говорят. “Ну, что мы маленькие”– передразнил Павел детей.

Разошлись мы под утро.

Дети рассказали, что Харольд всё же успел воплотить идею с картами, его уже не стало, но его сын продолжает его дело. Стали делать будильники, пока ещё в маленьком количестве, но постепенно увеличивают оборот. А вот ручные часы ещё в разработке. Свои-то потеряла в море.

Дети рассказали про свои дела, а я радовалась, что дела у всех идут хорошо.

Ераст занимает пост советника короля.

Павел у короля заведует службой безопасности. Их старшие дети всегда рядом и учатся, они займут их места.

Сергей и Денис в море уже не ходят, но они открыли школу юнг. И принимают всех желающих. Практику, будущие моряки, проходят на специальном корабле, который был построен для них.

Евсей и Кирей продолжает своё дело, но берут и обучают детей.

Детские дома уже вскоре опустеют, дети вырастают, а сирот в этом государстве всё меньше и меньше.

Мои девочки продолжают начатое дело, передавая свой опыт своим дочерям, а те, в свою очередь, своим. Да, и правнуки подросли, которые вскоре займут место рядом со своими родителями.

– Баба, смотри, что у меня есть, – с гордостью показывал мне правнук Иван свой трехколесный велосипед.

– И, у меня такой есть, – сердито проговорил правнук Юрий. – Только он дома.

Я смотрела на них и радовалась, что дети довели дело до конца, и этот мир увидел велосипед, пока детский, а там и до взрослого дойдёт.

И я окунулась в работу. Решила внедрять наши миксеры, венчики для взбивания, приспособления для чистки овощей. Инга помогала мне в этом. Хотя не знаю, какое время она будет помогать, на неё положил глаз наш кузнец Арон. Он под любым предлогом приходил к нам.

– Инга, а тебе не кажется, что Арону ты нравишься, – как-то спросила её.

– Он мне тоже нравится, – смущаясь, ответила она.

– Может ему намекнуть? – шутила я.

– Вы, что, не надо, – испугалась она.

Но через три месяца он сделал ей предложение. И мы сыграли свадьбу.

Прошло двадцать лет.

– Гордей, ты там, на балу у короля не шибко девкам докучай. А то женят тебя, не успеешь оглянуться, – говорила сыну. Он вырос копией Герхарда. Поставь их вместе и не отличишь.

– Ну, мам, я….

– Не маленький, – засмеялась, перебивая его.

– Ты же знаешь, мне желанна только одна, – серьезно проронил он. – А ты на бал собираешься?

– Придется. Я скоро поселюсь в вашем дворце. Король любой чих в его сторону проверяет моим даром. По-моему, ему надо уже передать своему сыну бразды правления, – проронила я. Не любила я эти шумные балы. Но как-то раз я спасла жизнь королю и теперь являюсь его советником и телохранителем.

– Мам, ты поторопись, – поцелуй, и он уже за дверью.

Да, быстро вырастают дети, вроде недавно держала его на своих руках, а теперь он иногда подхватывает на руки меня. Вот и желанную выбрал. Далия – цветок долины, только колючий. Она ему не уступает в спарринге. Искусная воительница. На вид милая, спокойная, но характер– огонь. Гордей тоже таким же характером, даже и не знаю, как они будут вместе. Вижу, что через разлуку они примирятся. Фамилию своему сыну я дала Бернар, как у меня. Он знает, кто его отец, но признает отцом моего Гордея. Он перенял и его слово “желанная”. Оглядываясь на прошлое, я благодарна Герхарду, что дал мне возможность жить с любовью в сердце.

Бал уже набирал обороты, всюду слышался смех, кружились пары. Я стояла и наблюдала, как сын танцует с девушкой, а Далия смотрит и злится. И что злится, сама отказала ему, вот он назло и флиртует с другой.

– Елена, познакомьтесь, – прозвучала за спиной. Я повернулась и встретилась с глазами Герхарда, который смотрел сначала на меня удивленными, затем злыми глазами, в которых злость сменилась тоской и болью.

– Мы знакомы, – хрипло проронил Герхард.

– Елена, а ты также прекрасна, – Айварс обнял меня.

– Когда же вы успели познакомиться? – напряженным голосом, спросил король.

– Ваше величество, мы познакомились двадцать лет тому назад, когда я путешествовала по Нифльхейму, – улыбаясь, ответила подозрительному королю. Они смотрели на меня изумленными глазами.

– Я вас очень рада видеть, – наклонила голову в знак уважения.

– Можно тебя пригласить на танец? Вы, не против, ваше величество, я заберу Елену, – он посмотрел на короля. Король задумчиво посмотрел на нас и улыбнулся.

– Не против, – произнес он.

Герхард повел меня в круг, глядя мне в глаза, он положил свою руку на талию и повёл в танце.

– Елена, нам надо поговорить, – крепко прижимая меня к себе и кружа в танце, сказал он. Его состояние стало передаваться и мне. Мне показалось, что если бы мы были в другом месте, он давно бы схватил и унёс меня. Я кивнула, у меня в горле от нахлынувших чувств, всё пересохло.

Мы вышли, и я его провела в комнату, здесь можно было отдохнуть от шума бала. Он закрыл дверь и притянул меня к себе. Поцелуй был жарким и жадным.

Когда мы отдышались, он начал говорить:

– Когда я приехал, я не застал тебя. Айварс сказал, что ты уехала. Я кричал на него и хотел уже подраться с ним. Но он дал мне твою записку, где ты сказала, что я только буду твоим или нет. Я не мог отложить наш договор, это осложнило бы наши отношения с соседом. Я долго думал, и решил оставить пока так, как есть. Думал, пройдёт время, ты успокоишься, и мы потом всё решим. Но шло время, а тоска съедала мою душу. Но когда купец сказал, что видел тебя беременной, я всё понял и решил вернуть тебя. Узнав, где ты, от него, я поехал туда, но не застал там никого. В деревне тоже удивились, что вас нет. Я поднял всех, прочесал всё королевство, но вас нигде не нашли. Стал искать дальше, и узнал, что две беременные женщины уплыли в Анидор. Я отправил и туда людей, но там тоже никто не видел вас. Мы приехали сюда, и здесь я вижу тебя, ты без шрама и говоришь.

Когда любовь коснется моих уст

чиста, нежна и бескорыстна.

Когда смотря в мои глаза,

промолвишь, ты моя навечно…

Тогда очистится мое лицо

и голос зазвучит мой звучно.

– Я озвучила это желание, когда в моем сердце была тоска и боль. Но ты своей любовью всё исправил. Я знала, что ты меня любишь, но я не хотела мешать тебе. Когда я почувствовала, что ты можешь забрать ребенка, и мне пришлось бы согласиться с тобой, и быть твоей наложницей, тогда приняла решение уехать. Мы были с тобой долгое время, но ты не видел меня своей женой. Какая-то знахарка, без рода и племени. Да, ты любил меня, но ты поставил выше нас интересы своей страны. Я не осуждаю тебя за это. Всё правильно. Нам не быть вместе. Я никогда не буду твоей наложницей.

– Герхард, ты так бежал, что я за тобой еле успел. Ты куда так бежишь? – прозвучал голос. В дверях стоял Гордей, а за ним входил Айварс. Он удивлённо посмотрел на нас, а затем на моего сына. Изумление и шок отразились на его лице.

– Моя мама никогда не будет наложницей. И ты её не заставишь, – прозвучало грозно.

– Мам, пошли, я отведу тебя, – решительно подошел он, взяв меня за талию, и увёл, оставив ошеломлённых и растерянных братьев.

– Гордей это…

– Мам, я понял, это мой отец, уж больно я на него похож, – весело подмигнул он.

Он отправил меня домой, а сам остался. Дома я легла на кровать и всё вспоминала его поцелуй. Хватит, свет Елена, взбодрись, у тебя куча дел! Точку я поставила в этом вопросе уже давно, и нечего её менять на запятую.

Утром, быстро позавтракала, пошла в кабинет, надо было разобрать кучу документов.

– Мам, доброе утро, я к тебе, – и в кабинет вошел Гордей. – Я поговорил с Герхардом. Он предложил признать меня своим сыном. Я отказался. У него есть сын, вот пусть и рулит там. А я здесь с тобой останусь.

– Значит, я правильно решила, много лет тому назад. Хоть ты и его сын, но незаконнорожденный. А здесь ты, Гордей Бернар, – пришло спокойствие в моё сердце.

– Мам, я люблю тебя, – сын обнял меня. – Может, попьем чайку?

– К вам Герхард Хансен, – ко мне заглянул секретарь.

Мы переглянулись.

– Мне остаться?

– Я справлюсь. Пригласи.

В кабинет вошли Герхард и Айварс. Гордей вышел, а я поднялась из-за стола.

– Присаживайтесь.

– Ну, зачем так официально, – Айварс подошел и протянул мне руку.

– Мы же родственники, – нахально улыбнулся он.

Я вздохнула, он в своем репертуаре соблазнителя.

– Что привело родственников ко мне? – улыбнулась в ответ.

– Елена, уговори Гордея поехать ко мне, – сказал Герхард, взял мою руку и подвел меня к дивану.

– Зачем? – я стала серьезна.

– Я, признаю его своим сыном, и буду готовить его на своё место. Он первенец.

– Он незаконнорожденный, тебя ничего не смущает? – тихо проговорила я.

– Нет. Он может быть ярлом, – упорствовал он.

– И всё время слышать, что он рожден от какой-то женщины, без статуса. И браться за оружие, доказывая, что он твой сын. А, что будет делать твой сын в этом случае? Драться за свое место, вот, что он будет делать. Ты хочешь войны у себя на земле? – злилась я.

– Ты не имела права увозить его, ничего не сказав мне! Никто бы не сомневался, что он мой сын, он копия я!

– Я тебе никто. И у меня все права на него. А ты отказался от нас, – и наши взгляды скрестились. Никто не уступал. И сколько бы это продолжалось, не знаю, если бы не голос Айварса.

– Да, я всегда говорил, что такую жену хотел бы.

– Ты тоже предлагал мне, но не то, – прерывая наш взгляд, ответила ему.

– Гордей уже сделал выбор. И вообще, если ты не хочешь видеть своего сына на своем месте, у тебя есть брат. Он тоже претендент на престол, его дети могут тоже побороться за это звание.

– О, нет. Я не хочу отвечать за всех. Я лучше в тени побуду. И жену я ещё не нашел, может, ты выйдешь за меня?

– Нет, – услышал он дружный ответ.

– Вот, хоть здесь, вы согласны друг с другом, – засмеялся он.

– Хорошо. Мы покидаем вас, но вернемся к этому вопросу, – холодно произнес Герхард, уже понимая, что он ничего не добьется, поклонился и вышел.

– Не обращай внимания. Он отойдет. До встречи, – Айварс поцеловал меня в щеку, и вышел.

Я села на диван. Разные мысли метались в голове. Может, стоило бы смирить свою гордыню и остаться. Но тут же видение: я не смогла бы быть с ним вместе, не смогла бы видеть рядом с ним другую женщину. И уехала бы оттуда, сыну пришлось бы пройти сквозь унижение. Да, он стал бы хорошим воином, но ярлом никогда. Вечная война двух братьев, вот, что ждало нас. И я ещё видела, что его дорога идет на север, но куда?