Текст книги "Небесам виднее (СИ)"

Автор книги: Ярина Рош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

39

Мы остановились в месте, отведённом для такого транспорта, как наш, и уже пешком дошли до рынка. Для тех, у кого большой груз, оплати и можешь проехать и разгрузиться. На рыночной площади шла бойкая торговля между местными ремесленниками, продававшими свои товары, и жителями окрестных деревень, привозившими продукцию земледелия и скотоводства. Сюда же из соседних городов или даже из других стран приезжали купцы, для того, чтобы повыгоднее продать свой товар.

На рыночной площади стояли торговые ряды и лавки. Здесь можно было купить что угодно: от лошадей и повозок до пирожков и пива. Рядом с рынком можно было заключить сделку, воспользоваться услугами писца, купить в аптеке необходимые снадобья.

Перед магазинчиками и лавками вешали особые знаки, чтобы люди знали, что здесь продается, читать умели немногие. Подкова означала кузницу, где можно было подковать коня, зеленый куст – харчевню, где можно было недорого перекусить и даже, при желании, переночевать. Ножницы означали место работы цирюльника,(даже такой был). У него можно было не только постричь волосы, но и залечить ссадину, вправить вывихнутую в городской сутолоке руку. Вот тебе и доктор в одном лице, и не надо далеко ходить. Мы дошли до отведённого места, где можно было торговать снадобьем. Я стояла и выкладывала мешочки и баночки, когда кто-то нагло схватил меня за талию.

– Какая красавица…,– но, увидев повернувшиеся моё лицо, быстро опустил руки. Передо мной стоял молодой и улыбающийся парень, улыбка которого постепенно спадала с лица.

– Прости, – и быстро отошел к другому прилавку. Отвернувшись, я встретилась с взглядом Тины, читая в них сожаление и жалость. Я улыбнулась ей и кивнула, говоря, что всё хорошо. Её многие знали, и мы быстро продали весь свой товар.

– Пойдём, кое-что купим, – и она повела меня в магазинчик, на котором висела вывеска одежды. Там приобрели мне одежду и сапожки. Видя мой молчаливый протест, она сказала:

– Ты так же снадобья готовила и помогала мне.

Уже к вечеру мы были дома. Я примерила юбку и кофту, красиво, но всё положила в сундук. Разбирать рыбу можно и в старой одежде. Я взяла зеркало и решила посмотреть, что же так напугало парня? Вид моего шрама обезобразил лицо с одной стороны, а с другой – я красавица, вспомнила слова парня и беззвучно засмеялась. И словно увидела глаза Гордея, смотрящего на меня через зеркало, и услышала его шепот, “моя”. Слезы навернулись на глазах, нежное чувство заполнило моё сердце и на миг перехватило дыхание, и я губами произнесла: “твоя”. Я посмотрела на себя ещё раз, и произнесла желание.

Когда любовь коснется моих уст,

чиста, нежна и бескорыстна.

Когда, смотря в мои глаза,

промолвишь: ты моя навечно…

Тогда очистится моё лицо,

и голос зазвучит мой звучно.

Положив зеркало, я вышла из своей комнаты, и с Тиной поужинала. Завтра рыбаки уходят в море, и я опять сяду на скалу и буду беседовать с ветром и морем. Жители уже заметили, что я каждый раз сижу на скале, когда рыбаки уходят в море, и ухожу немного погодя, и с легким сердцем делают свои дела, зная, что все вернутся домой. Иногда до меня доходили слова: ведьма, знахарка, велва.

Кто такая велва, не понятно, но, наверное, что-то рядом с ведьмой. Ко мне относились с какой-то настороженностью, с опаской. Но все были довольны, улов хороший, и моряки живы и здоровы. Дни шли, наступила осень, пригнали овец с пастбища. Мужчины сейчас займутся стрижкой овец. Я увидела белоснежных овец, подошла, потрогала шерсть, мягкая. Я знаками попросила продать шерсть, и вот вскоре я её уже очищала, затем мыла и сушила, и пушила. Тина дала мне приспособление для расчёсывания – карды (деревянные пластины с ручкой, на одной стороне которой металлические крючки). Расчёсанную шерсть собирали в кудель, и потом можно прясть нити. Так что на зиму у меня будет работа, начну вязать паутинки.

Мужчины уже реже выходили в море, больше занимали сбором урожая и подготовкой к зиме. Мы на зиму подкупили муку и крупу, собрали урожай в огороде. Михей потихоньку приносил то кролика, то птицу. Тина научила и меня ставить силки, так что и я ходила в лес на “охоту”.

Когда уходила в лес, одна, всегда останавливалась на поляне. Ложилась на землю, закрывала глаза и прислушивалась к звукам. Вот, что-то, зашелестело рядом, это ёжик неторопливо несёт гриб к себе домой. Вот белка собирает и стаскивает в укромное место орехи, делая заготовки на зиму. Жужжат пчёлы, летя к своему улью, поют птицы, стараясь перепеть, друг друга. Где-то слышится смех ребятишек, которые собирают ягоды. Я словно сливалась с природой и становилась единой с ней. В такие минуты я ощущала прилив сил, и мне казалось, что я чувствую, как текут подземные ручейки и дышит земля. Этот мир был живой во всём его воплощении.

Пришла зима, которая была очень холодной. Пока не было слишком много снега, собирали на обогрев печи, сушняк в лесу, дрова нам немного напилили мужчины. Их мы оставили на холодные времена. Вскоре выпал снег, и уже в лес стало трудновато ходить, но у Тины были и лыжи– скай. Но они не были такими длинными, как современные, а имели укороченный вид. Но ходить на них было легко, они также скользили очень хорошо.

Холода здесь держатся месяца три, а затем уже тает снег, и вскоре уже трава вылезет на пригретых островках земли.

И в это же время мужчины начинали готовиться к выходу в море, хотя оно ещё холодное и неспокойное.

И вот первый выход в море, и все с нетерпением ждут рыбаков, которые вернулись с хорошим уловом. Перекупщик за этот улов в этом году заплатил меньше, но рыбаки промолчали, только переглянулись. И с каждым разом он платил меньше, говоря им, что спроса на рыбу нет, и плохо берут в лавках.

Когда последний раз он обозначил смехотворную сумму, рыбаки возмутились.

– Не хотите– и не надо, тогда я у вас ничего не возьму, – громко сказал он.

Я чувствовала, что он врёт, но мужчины посовещались и решили отдать за такую цену. Михей подошёл к нему и хотел уже поставить свою подпись на бумаге, но я подошла и положила свою руку на неё. Перекупщик поглядел на меня, и увидел мои глаза. Мой взгляд стал темнеть. Я смотрела и не отводила взгляда.

– Хорошо, один золотой, – стараясь совладать с голосом, произнес он.

Я держала свою руку и продолжала на него давить.

– Два золотых, – уже тихо сказал он, передергивая плечами.

Но я упорно смотрела и видела, для него это не деньги, он в три раза больше получить, сдавая эту рыбу в лавки.

– Три, – уже сдался он.

Я отняла руку и посмотрела на Михея, кивнула ему и отошла. Мужчины смотрели на меня удивлённо.

Все были довольны, что получили заработанные деньги. Но были и те, кто боялся, что перекупщик больше не приедет. Так и случилось. Видно уже дома, он решил наказать нас и не приехал за уловом.

– Это она виновата. Если бы она не вмешалась, он сейчас бы был здесь, – слышались голоса.

– Если бы не она, мы в прошлый раз получили бы крохи, – говорили другие.

Нарастал шум, но вдруг прозвучало громко.

– Тихо, – ко мне подошел Михей. – Велва, что нам делать?

Я взглянула на него, подошла к песку на берегу и стала рисовать. Нарисовала человечка и показала на Михея. Он мотнул головой. Дальше я нарисовала рыбу и рядом с ней еще человечка. Кивок, дальше нарисовала палатку. Он меня опять понял. Ниже я нарисовала всё, только убрала перекупщика.

– Лора, говорит, что мы сами можем сдавать рыбу, – озвучил наш молчаливый диалог.

– Да, как же, отродясь этого не было!..

– А возьмут ли у нас…

– Грузите на подводы, отобранную рыбу для продажи. Вот приедем в город и посмотрим, – приказал Орм. Все засуетились и вскоре две подводы тронулись в путь. Я им пожелала доброго пути и хорошей сделки. Они вернулись вечером и довольные. У них сразу же забрали всю рыбу, и теперь на каждого пришлось по семь золотых. Мы получили три золотых, а Михей привёз ещё два полотна на платье, мне и Тине. С тех пор рыбаки сами сдавали рыбу в городе и всегда были с прибылью.

Михей последнее время частенько приходил к нам. Он разговаривал с Тиной, и её лицо, при виде Михея, становилось молодым.

– Плохо, что Лора не может говорить. По-моему, она велва, – начал разговор Михей.

– То, что травы она знает и зелья варит, то можно сказать, что знахарка она. А вот, что велва, не знаю, – ответила она. Меня в комнате не было, я сидела на скамейке и невзначай услышала разговор.

– Так она вон, как заставила скупщика нам заплатить. Точно говорю, что велва.

– Может, у ней такой взгляд. Велвы я на своем веку не видела и про них не слышала, их давно уж нет, – они замолчали.

– Михей, ты что-то к нам повадился. Приглянул Лору? – с улыбкой спросила Тина.

– А,мож и приглянул. Или еще приглядываю, – с усмешкой ответил он.

– Лора, в дочки тебе годится, – прозвучало серьезно.

– Я, мож тебя приглянул, – задумчиво проронил он.

– Ты, что замуж зовёшь, иль насмехаешься? – уже сердито смотрела она на него.

– А ты пойдёшь? – он подошел к ней.

– Так…,– запнулась она на слове

– Да или нет? – прозвучало серьёзно.

– Да, я… – начала она.

– Значит, да, – он её притянул и поцеловал.

– Фу, ты старый, что надумал, – сердилась она.

– Тина, ты сказала, да. Лора свидетель, – засмеялся он, видя, что я зашла в дом.

– Я хотела сказать совсем другое, – оправдывалась она.

– Всё Тина, завтра пойдем к старосте и зарегистрируем наш союз, – твердо сказал Михей. Я подошла и обняла её. Вид её был и растерянный, и счастливый.

А утром они сходили к старосте и оформили свой брак. Здесь всё просто, делается запись в книге у старосты при одном свидетеле. Как скучно, вот с молотом, это романтически было бы. Я обняла Тину, затем Михея, а в качестве подарка для Тины была паутинка, а для него вязаные носки. Мы посидели по семейному, вскоре они ушли к Михею в дом. Так я стала хозяйничать в доме одна.

Мы продолжали собирать травы, варить зелья.

Как-то раз, сортируя рыбу, мы увидели лодку, которая вскоре подошла к причалу.

С неё спрыгнули люди, и подошли к нам.

– Мир вашему дому, – прозвучало приветствие.

– И вашему, – ответил Орм. – Что вас интересует?

– Мы от конунга Эирика, обследуем нашу границу по берегу моря, – ответил один.

– А, чё её обследовать то? – спросил кто-то из мужчин.

– Карту будем делать, сколько королевств, где они находятся, как доплыть, чтобы не сбиться в пути, а по ним уже будем искать новые торговые пути, – объяснил второй.

– И что уже известно, сколько их, королевств, – допытывался Орм.

– Вот смотри, – и он развернул лист, – Это наши земли Нифльхейм, южнее находиться Анидор, а западнее Готшер.

Я тоже подошла и посмотрела на карту. Готшер и Анидор были нарисованы пока кругами, а часть этой земли видна кривыми линиями. Ай да Харольд, всё же уговорил короля издавать карты, и он уже на высшем уровне всё решил, раз парни плывут вдоль берега и записывают локацию побережья, вроде так это называется. Я улыбнулась, вот почему Михею сказали, что все корабли пришли в целости и сохранности. Я-то плыла в Анидор, а выбросило меня севернее. И сейчас я нахожусь на южной стороне Нифльхейма. Я отошла от них и услышала приглушенно:

– Где, это её так?…

– Море принесло….

Теперь, зная где я, надо решить, как добраться до порта и уплыть в Анидор.

Но мне не суждено было уплыть в прошлое.

40

Утром рано меня разбудил стук в дверь. Я быстро оделась и открыла её раннему гостю. На пороге стоял мужчина, лет сорока. Вьющие, чёрные с проседью волосы, мощный подбородок, его серые глаза пристально смотрели на меня.

– Мир вашему дому, – произнес он. Я кивнула, и он удивлённо посмотрел на меня.

– Ты Елена? – задал вопрос. Я широко раскрытыми удивленными глазами смотрела на него. Кто он? Откуда знает моё имя? Зачем приехал? Наверное, что-то увидев на моем лице, он сказал:

– Меня Марья и Дорофея прислали. Велели тебе к ним приехать. Собери вещи, и мы поедим назад, к вечеру будем на месте.

Я кивнула, и жестом показала ему войти, быстро собрала на стол и пригласила его поесть. Он, видя, что я молчу, ничего больше не спрашивал. Пока он ел, я собрала вещи, окинула взглядом свою комнату. Опять в путь!

Мы заехали, и я попрощалась с Тиной, Михей был в море. Я пожелала им здоровья, долгих лет жизни, попутного ветра и хорошего улова.

Дорога заняла весь день, только к вечеру, голодные и уставшие мы подъехали к домику, стоящему в конце деревни. За домиком виднелся огород, а за ним лес.

Мы зашли в дом, и я сразу очутилась в объятиях Марьи.

– Приехала, как я соскучилась. Ты проходи, проходи, – щебетала она. Сняла с меня плащ и усадила на скамейку, а я была так растрогана, что улыбалась во весь рот, а слёзы счастья капали из глаз.

– Ну, ладно, ладно, развели тут половодье, – и я увидела, как из комнаты вышла Дорофея. Я бросилась к ней и обняла, уткнувшись в плечо.

– Ладно, всё хорошо, хорошая моя, всё хорошо, – и её ладонь легко похлопывала мою спину. Немного успокоившись и вытерев слёзы, я села на лавку. Вот теперь я рассмотрела Дорофею. Она была вся седая, уже той активной энергии у неё не было, глаза уже не излучали свет, а как-то потускнели. Видно, что усталость и старость берет своё.

– Что, обиделась на весь свет, и решила помолчать. А зря, – сердито произнесла она.

– Знаешь, любовь дается иногда один раз, её надо только подождать. Но только любовь дает нам силу идти дальше, и пока я жива, они живы со мной, – уже тихо продолжила она. – Твой путь только начинается, а ты уже обиделась, молчи, не оправдывайся. Зря ты желание такое загадала, а может и не зря. Пока не вижу я. Путь твой мне не виден, только знаю, что на север тебе надо. Ты потом сама будешь знать, куда идти, зов будет звать. Вон Марья своё счастье нашла, хотя первое время нос воротила.

– Чего-то воротила? – обиделась она.

– Я тебе говорила, что он твоя судьба. А ты нет, да нет. Да ладно, всё сейчас у неё хорошо. Пока с Бернардом будет, он её от всех защитит. Срок её ещё не пришел, а мой уже. Пора, мне, ждут там меня. Я тебе говорила, что мы уходим, когда есть, кому дар отдать. Я тебя и так долго ждала, дала возможность всех детей поднять.

Она глянула на меня, а я запротестовала, размахивая руками.

– Дай ей бумагу, – скомандовала она.

Я взяла бумагу и написала: “куда мне столько, у меня свой дар, не хилый, его, сама бы отдала”.

– Я, когда тебя огрела посохом, сразу почувствовала, что ты та, кто мне нужен. Не стала тебя тревожить, дала время, привыкнуть к этому миру, а сейчас даже и не смей мне отказать. Устала, я, – тихо сказала она. Я глядела на неё и видела уставшую женщину, которая несла такой груз на своих плечах много веков. А я выдержу ли?

– Выдержишь, – и улыбка озарила её лицо.

“Кто такие велвы!”, написала я.

– Велвы! Их считают провидицами, шаманами, знахарками. У тебя свой дар, да мой дар, вот и будешь Велвой, – рассмеялась она. Я сердито уперла свои руки в бока и посмотрела на неё.

– Не бойся. Их уважают и берегут. Их очень редко встретишь. И они так долго не живут, как мы. И свой дар они не могут передавать. Мы ведуньи, а нас всего три, а скоро будет две, – улыбнулась она.

– Хватит говорить, давайте поужинаем, – сказала Марья. И быстро стала накрывать на стол, я ей стала помогать. Мы поели, убрали всё со стола, и я прилегла на скамью, где мне Марья постелила. Вскоре в доме установилась тишина, а мне не спалось. Этот дар, ещё путь на север. А там что ждёт меня?

И уже в полудреме я услышала голос: ”ты справишься”. Я вздрогнула, этот голос я ни с чьим голосом не спутаю. Он подарил мне спокойствие и вскоре меня сморил сон.

А утром, когда позавтракали, мы пошли в лес. На поляне Дорофея выжгла круг, мы вошли в него, легли и взялись за руки. Она что-то произнесла, и вдруг я очутилась в темноте. Стала оглядываться и услышала сначала шум, который вскоре превратился в голоса:

– Кто она…

– Достойна ли она…

– Сильная…

– Светлая…

И тут перед глазами стали мелькать картинки: вот стою в поле, когда пришла в этот мир, вот в доме у Хелены, вот мы приехали в Шеполь, вот я покупаю дом вместе с дедом, вот я взяла в дом детей, шторм в море и желание всех спасти,

счастливые лица Норы и Харольда, лица моих детей и Гордея, улыбающиеся лица детей, которым мы помогли…. Перед глазами пролетела вся моя жизнь.

– Достойна! – прозвучали голоса.

И свет ударил в лицо. Я очнулась, вся в слезах и с головной болью. Нам помогли подняться. Оглядевшись вокруг, я не увидела выжженного круга, вся поляна зеленела травой, и была усыпана разноцветными цветами. Ярко светило солнце, и ветер ласково прикасался к ним.

– Спасибо тебе, – глядя на меня, произнесла Дорофея.

Она прожила еще две недели и ушла с улыбкой на лице. Эти дни я помогала Марьи, а она рассказывала мне о своей жизни, про все эти годы. Когда они уехали из Шеполя, остановились в деревеньке неподалеку от него. Прожив там немного, они опять двинулись в путь.

Так постепенно они передвигались от одной деревни до другой. Пережили и нападение разбойников, только их не тронули. Узнал их кто-то из разбойников. Только на зиму они останавливались в городах, у знакомых Дорофеи. А весной опять в путь. И ничего не говоря, Дорофея вела её вперед. Когда дошли до портового города, сели на корабль и приплыли в Нифльхейм. Здесь они очень долго жили в городе Гриланд, а потом Дорофея своим приказном тоном, велела собираться, и они отправились в эту деревню под названием Эйсла. Здесь они и обосновались.

Вскоре к Марье посватался Бернард. Она долго думала, но он упорно звал её замуж, и через год она сдалась, и они поженились. Все эти годы их выручали травы, зелья и видение Дорофеи. Но иногда они жили впроголодь, особенно в первое время, пока устраивались на месте. Об этих тяжелых днях она рассказывала со слезами, и всегда сразу подходил Бернард и обнимал её. Он её чувствовал, её радость, боль, слезы. Я смотрела на них и радовалась, что она будет в безопасности с ним.

А потом я услышала зов. Он звал, бередил душу, хотелось бежать и кому-то помочь.

– Марья, мне пора уходить, – сказала я ей.

– Вот, так и Дорофея, встанет утром и скажет: “ труба зовет”, и мы в путь. Я тебе помогу собраться. Ты когда пойдёшь?

– Завтра. Хочу понять, в какую сторону идти. Слышу, а не знаю куда.

– Дорофея всегда выходила на улицу, и поворачивалась вокруг оси, и прислушивалась, – подсказала она.

Я вышла, и стала поворачиваться. Сначала зов был слышен отовсюду, а затем я чётко уловила направление. Север. Так что утром я, попрощавшись со всеми, двинулась в путь.

Неизведанной дорогой по прямой Я иду искать простой ответ Для чего на свете я живу?! Есть ли правда, или правды нет?! Мне наплевать: кто раб, а кто король, Для меня ты – просто первый встречный, Каждый здесь играет свою роль, Моя ж дорога будет вечной. Припев: И снова серой, асфальтовой дорогой, Передо мной легла судьба моя, Что впереди известно только богу, А то, что сзади, знаю ещё я. Моя жизнь точно как дорога – Сто развилок, путь всегда один. Сколько раз, в тупик ты заводила, Но я всегда оттуда выходил. Я иду, асфальт вминая в землю, За звездой, следом я иду, Что ищу, точно, я не знаю, Одно я знаю, что найду.

Исполнитель иСо

Пройдя уже прилично, я остановилась отдохнуть. Вдруг услышала шум повозки. Вскоре увидела, что это обоз. Ко мне подъехал на лошади охранник.

– Доброго дня, красавица, – поприветствовал он. Я сидела той стороной, где не видно шрама. Я кивнула.

– Немая, что ли? – он улыбнулся.

Кивок, и тут его конь проехал немного, и он увидел меня, красавицу, с другой стороны.

– Тебе, куда надо? – уже участливо спросил он. Я махнула рукой вперед. Тут подъехала первая повозка.

– Дик, что тут?

– Тут, девушка, немая, ей, по-моему, с нами по пути.

– Так, пусть платит и едет.

Я посмотрела на него, самодовольное лицо, никакого сочувствия и порыва помощи. Я развела руками, говоря, что денег нет.

– Нет, тогда иди пешком, – зло бросил он, и тронул лошадь. Парень посмотрел на меня с сочувствием, но ничем не мог помочь. Я улыбнулась ему. Хотя ноги устали, и с удовольствием бы поехала, но пока отдыхала, увидела травы. И решила, раз мне не судьба, прокатится с ветерком, насобираю травы.

Набрав травы и уложив их в сумку, пошла дальше. И чем дальше шла, тем тревожнее было. Пройдя ещё немного, я увидела этот обоз. Он был разграблен, люди мертвы. Я стояла и не могла сдвинуться с места. Зачем? Ну, забрали бы это барахло, убивать, зачем! Стала смотреть каждого, надеясь найти живых. Вот один, второй…, в общей сложности было трое раненых. Из них и Дик.

Я скинула рюкзак (так называла свой заплечный мешок), сумку. Осмотрела место…, мне нужна вода. Разбойники похозяйничали в повозках, всё разбросано, вывернуто. Искали только ценное. Оставили одну лошадь. Я ходила от одной повозке к другой и искала воду. Хорошо, что её не тронули, пришлось набрать и тряпок. Все были тяжело ранены. Я как могла, остановила кровь, а у Дика пришлось зашивать рану. Нашла на подводе хмельной напиток, туда и сунула иголку с ниткой. И озвучила желание, “ пусть раны не гноятся и быстро заживут”. Уставшая, привалилась к телеге и думала, как их всех положить и увести. Пока возилась, солнце, стало садиться.

Здесь оставаться нельзя, ещё неизвестно, что будет ночью. Может взять лошадь и проехать на ней, поискать людей? Но неизвестно, что впереди, и как далеко.

Так, свет Елена, думай, как их затащить на телегу. Так, мне нужно две доски…ломаем из этой телеги… нужно топор…,вот, нашла! зараза, давай, отходи…убираем всё с телеги… на низ, что-то надо положить…, вот, нашла, тряпьё…, эта подойдет, тащить на ней буду.

Я поставила к задней стенке две доски, предварительно, топором сделала в земле углубление, чтоб не скользили. Затем взяла полотно, подошла к ближнему раненому.

– Прости, придётся потревожить, – сама с собой, ведя беззвучный диалог, передвигала его по немного, положила на полотно и поволокла к телеге. Там его стала по доскам поднимать на телегу. Еле-еле затащила. Немного отдохнула и пошла за вторым. Его тоже положила в телегу. Люди, ну хоть кто-нибудь!

Ещё один. Я хлебнула хмельного напитка, а что имею право! Устала таскать на себе! Остался последний мужик, тот, кто не взял меня без оплаты. И как его тащить? Он весит все двести кило. Ну, не двести, это я преувеличиваю…. Надо ещё выпить, и будет всё по колено!

Так ругая его, зато, что отъелся, и саму себя, за то, что вечно мне больше всех надо, я его заволокла в телегу и упала рядом. Руки от напряжения и тяжести тряслись, ноги не держали. Вот бы поспать, но надо ехать. Солнце скоро зайдёт. Я ползком добралась до облучка, взяла вожжи и тронулась.

Уже, когда село солнце, но ещё было не так темно, я увидела ворота в город. Мне навстречу вышел стражник. Он преградил путь.

– Оплати, потом проедешь, – прозвучало громко.

Я еле слезла с телеги и подошла к нему. Взяла его за руку и повела к телеге. Сначала он упирался, но я его тянула. Когда он взглянул в телегу, закричал:

– Демьян, сюды! быстро.

К нему подбежал, второй, глянут и куда-то побежал. Вскоре у ворот было несколько человек.

– Что произошло? – спросил один из них. Я показала на меч и махнула рукой.

– Кажись, она немая…

– Трое на коней и проверьте, где было нападение, девушку отведите на ночлег.

Я подошла забрать свои сумки, но один стражник взял их у меня и повёл на постоялый двор. Когда я зашла в зал, сначала было шумно, но когда стражник сказал, что на обоз напали, и остались в живых, я и троих привезла раненых, стало тихо.

– Пойдём девонька, приведёшь себя в порядок, а то вся в крови, – меня взяла за руку женщина и отвела в комнату. Быстро принесли воды и ужин. Я разделась и залезла в бадью. От горячей воды меня совсем разморило. Быстро помылась, надела сорочку, и легла спать, есть не хотелось.

Утро было тяжким, все тело болело, и двигаться не было сил. Еле встала, стала искать платье, но его не было. Выпила укрепляющего зелья, достала юбку и кофту, оделась и спустилась в низ, в зале было пусто.

– Ранняя пташка, – услышала я голос. Повернулась и увидела женщину, которая меня отвела наверх.

– Как зовут-то тебя? – спросила.

Я достала из кармана бумажку, на которой я написала свое имя; рассудила так, что найдется грамотный человек и прочтет.

– Елена, – прочла она. – Ой, бедная. Немая, и ещё…. Ты садись, я принесу поесть, а то ты вчера и не ела. А платье твоё мы замочили и постирали, принесу, потом. Меня зовут Марта.

Когда она ставила тарелки, я увидела, что её руки покрыты экземой.

– Велели, тебе никуда не уходить. Поговорить хотят, – предупредила она.

Я кивнула и стала кушать. Пока кушала, она принесла платье. Я показала, сколько я должна.

– Ничего. За два дня за тебя заплатили, – ответила она. Я, удивилась.

– Так стражник, который тебя привёл, ты его сына привезла.

Я кивнула и поднялась к себе в комнату. Достала мазь от экземы и уже хотела её отнести Марте, как в дверь постучали. На пороге стояли: один стражник, а второй викинг. Я удивлённо на него посмотрела. Больше года живу, уже думала, что их можно увидеть только в Готшере. Я пригласила их в комнату.

– Елена, напиши нам, что произошло, – попросил Викинг. Я подняла бровь, показывая, представиться бы надо. Они молчали. Взяла бумагу и написала:

“ с кем имею честь разговаривать?”

– Меня зовут Агвид, со мной Войко, – улыбаясь, ответил он мне.

Я стала писать, что произошло. Он внимательно читал, и всё время смотрел на меня.

– Елена, а ты откуда? – задал вопрос.

“Поселок Клиф”

– Прости, а откуда шрам?

“Море”. Я не стала всё рассказывать ему, и ограничилась одним словом. Он увидел мазь.

– Ты, знахарка?

Кивок.

– Ты очень хорошо обработала раны. Они все будут живы, – улыбнулся он.

“Очень рада. Я теперь свободна”.

– А, ты, куда путь держись? – это спросил Войко. Я пожала плечами.

– Моя семья очень благодарит тебя, ты спасла нашего сына. Если ты пока хочешь остаться в городе, то мы примем тебя, как свою дочь, – продолжил он.

“ Я подумаю”.

– Завтра я ещё зайду, – проговорил он, и они ушли. А я спустилась вниз и отдала мазь Марте, она была растрогана таким подарком.

– Если, ты хочешь посмотреть город, я пошлю с тобой своего сына. Он тебе всё покажет, – предложила она. Я согласилась, ведь мне надо было понять, оставаться здесь или уходить.