Текст книги "Удельный князь (СИ)"

Автор книги: Яр Серебров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

Глава 29

В отличии от сонных погостов в округе, жизнь в иннограде князя Мстислава била ключом. И не просто била, безжалостно перемалывала размеренный уклад пришлых холопов. Рабочий день начинался звуком паровозного гудка, в семь утра. И пошло-поехало – зарядка, гигиенические процедуры, завтрак, учеба общая, обучение специализированное, обед, работа и далее по списку, включая производственную зарядку, физкультурные минутки и микропаузы активного отдыха, логические и стратегические игры, заточенные на сплочение команды. Разве что сорокаминутный сон после обеда оставили из прежней жизни, а чтобы уследить, каждый батрак получил «графическое» расписание с картинками и не абы какое, индивидуальное.

Поначалу было тяжело, очень. Случались и побеги, чаще неудачные, но в целом к январю месяцу большая часть новичков была переварена отчего в разы скаканула производительность труда в целом. Во многом это было связано с грамотностью. К началу весны сто процентов постоянных жителей Лещиново освоило латинскую цифирь и новую азбуку "Прохора" без ятей, со знаками препинания, пробелами, дефисами, двоеточием и прочими придумками, что сами по себе должны возникнуть в результате естественного развития языка ой как не скоро. То бишь батраки научились читать ясный печатный и письменный шрифт, читать и записывать целые и дробные числа, проценты, складывать, делить и умножать в уме, разбираться в диаграммах и схемах нескольких типов. Ликбез существенно отличался от советского варианта двадцатых годов. На подготовку было отведено не два, а три часа интенсивного треннинга в день, а сами занятия были разбиты на временные отрезки и совмещались с отдыхом. Помимо букв (каллиграфия была строго обязательна) и цифр батраки учились строить и читать интеллект карты и графики, зубрили азы геометрии, механики, химии, военного дела, астрономии и географии.

Имелись и факультативные занятия – основы рисунка и перспектива, нотная грамота, минералогия и топография, естествознание, тюркский, греческий и латинский языки, технология, экономика. О полноценных учебниках речи ещё не шло, но уровень ествознания пятого-шестого класса был достигнут. Главное же что люди посещали занятия не за одно лишь серебро, зачастую из интереса и общей высокой оценки.

А всё дело в том, что для проверки знаний князем была введена двенадцатибальная экзаменационная система и группа оценочных тестов, в том числе типа IQ и ЕГЭ. В конце обучения высчитывалась и средняя оценка для всей группы, они, кстати, были разбиты по половому и возрастному признакам. Учитывая то, что за хорошие оценки платили, а за плохие соответственно штрафовали и потчевали палками, коллективная ответственность дополнительно подстегнула дисциплину и успеваемость. Оценивали и итоговое портфолио, включающее оценки за основные и дополнительные занятия, победы в конкурсах, викторинах, соревнованиях и даже работу в кружках – чеканка, скань, резьба по дереву и кости, лепка, холодная ковка и филигрань, а также спортивные достижения. Всем этим делом верховодили аниматоры и координаторы, но никак не учителя которых полностью освободили от каких-либо оценок и проверок-отчётов. По причне того что их было мало, а зачастую и вовсе отрывали ценных специалистов от производства.

Про такие мелочи как точное время, хронометраж и говорить нечего. Часы, календари, доски почёта и позора, расписания занятий, агитационные плакаты, наглядные пособия и механизмы а-ля "LEGO" наглядно объясняющие принципы работы станков и циклопедов окружали батраков двадцать четыре часа в сутки. И в итоге, вчерашний холоп оказывался умней зажиточного городского ремесленника, а порой "учёных" боярских отпрысков и лиц духовного сана, что неизбежно вело к потенциальному конфликту. В Новосиль то люд наш частенько наведывался, а разница в одежде, осанке и словарном запасе была налицо, а порой и вовсе вопиюща. Всё это дело усугублялось традиционной русской привычкой поучать «недалеких», отчего горожане начали копить злобу.

Новосиль был ближайшим городом, и он де первым попал под "раздачу" технического прогресса. Как ни старался князь, но целые династии и ремесленные корпорации теряли рынки сбыта, разорялись, что не прибавляло очков пришельцам. В той же кузнечной слободе дела обстояли неоднозначно. Бронники, щитники и шеломники за князя "топили", им то в беспроцентную рассрочку доставались пластины и кольца, а вот изготовители иголок, котлов и топоров доживали последние дни.

Это ещё не война луддитов, но зубы у многих скрежетали. Частью из-за зависти, частью из-за банальной неграмотности. Больше прочих пригорало у духовного сословия. Оно и понятно, под боком по мановению волшебной палочки вырос город и там ни одной церкви, ни одного прихода, лишь жалкая часовня… Правда на бурление в торговой столице известной субстанции инноград не обращал внимания от слова совсем. Как говорится собака лает, караван идёт. И на то были свои причины.

Стена к началу марта была собрана полностью, включая дощатый настил штурмовых галерей. Шли работы по обустройству трёхярусных, выступающих за границы стен, угловых башен. Нависающие уступы с установленными мортирками и крепостными арбалетами, пузатые бомбомёты на стенах и добротно организованная гарнизонная служба не оставляли шансов на взятие города штурмом, а свидетельства очевидцев о взятии Белёва и Переяслава остудили последние горячие головы в воинской городовой корпорации.

А тут ещё воевода Владислав Мечиславович перевел дружину в казармы и время от времени постреливал прахом, устраивая показательные учения. Полсотни дружины, столько же огневиков и тысяча посохи в доброй броне. Идти на такое? Да вы что! Вот и сидели Новосильские полки на попе ровно, выжидая решений сильных мира сего.

Была и вторая причина. Поток серебра от торговой слободы князя превысил поступления от Новосильского торга. Торговые и ремесленные городские корпорации сплелись в клубке противоречий, а мытари и тамги сидели на прикорме отнюдь не у служилого князя и потому "топили" за мир во всём мире.

Да и прочие работы шли с опережением графика, порой весьма значительным. После провала, вызванного необходимостью обустроить и одеть переселенцев, графики производства потянулись вверх. Впервые были заполнены на все сто процентов штаты ключевых цехов – химического, кузнечного и столярного, впрочем, как и других, пожиже масштабом.

Работали экскаваторы в местах добыче глины, песка и мергеля. Сеть дорог пополнилась санно-ледовыми путями уходившими в леса на десятки километров. Массивы леса особо и не вырубали, ширины просек "за глаза" хватало на текущую потребность в древесине. В ангаре и подвале отделочные работы шли опережающими темпами. Производство щитов перекрытий увеличили на двести процентов и в марте второй этаж был перекрыт целиком. Запущена в полном объёме установка вертикального литья чугунных труб разных диметров и острожек стремительно покрывался их переплетением, напоминая дикую смесь традиционного русского зодчества и стимпанка. В подвале, вона, наморозили чудовищное количество льда – сто пятьдесят тысяч пудов, да и прочего добра не меньше запасли. Рубили хворост, вымораживали глину и сапропель накопившиеся ещё с прошлого года, впрочем, и зимой их добыча не встала. Прибавку в людях на себе ощутили и точки добычи полезных плюшек, от алунитов до цеолитов включительно. Оставшихся не у дел холопов как пылесос высасывала расчистка и подготовка полей и главные стройки "века" – водонапорная башня и тромпы.

Расчистка полей дело нехитрое, но больно затратное. Дело в том , что наделы селян века XIV соверешенно не походили на современные бескрайние поля. Клочки, спрятавшиеся в лесных чащобах, по шесть-семь соток нередко мотыгами рыхлили. Собственная лошадка слишком дорогое удовольствие, она далеко не у каждого рода имеется. К тому же лесах коли повезёт можно и от мытаря поле утаить сэкономив малость серебра в кошеле. Что же касается «взлёта на холмы», это явление только-только набирало силу и то, преимущественно на северо-востоке. В бедном людьми Новосильском княжестве масса сельхозугодий по-прежнему жалась к многочисленным речкам и ручьям.

Рельеф местности по большей части ещё сохранился. Леса и поляны княжества пересекали множество балок, оврагов и овражков, а из под земли повсюду били ключи. И князь решили сохранить воду, главное богатство края. Его " геодезисты" выбирали наилучшие места в плане рельефа местности, а снабженцы брали в аренду или выкупали по бросовой цене. Земли то на водоразделе Оки и Дона считались худые. В целях обеспечения связности к югу юг и к северу, от Неручи, и на запад всю зиму рубили просеки длиной по пятьдесят километров, каждая. От этих хребтов-магистралей весной принялись отводить отростки-одноколейки в сторону полей, пасек и пастбищ, формируя сеть фрактального типа, а-ля ёлочки, охватывая площадь в сто сорок квадратных километров. Более чем достаточно для всех сельхоз-проектов, даже с учётом расширения посадок.

Основной массив земель располагался на водоразделах где лугов и открытых участков степей хватало с избытком. Если брать совокупно, батраки рубили не более десятой части от площади угодий. Мелочь и подлесок по большей части жгли на золу, а крупняк вывозили или оставляли на месте. Ну и на инфраструктуру тратились, ведь поля получались весьма причудливой формы. Подбор шёл чтобы разбите их на южных склонах и защитить лесом или балками, от северных ветров. Гнались не за площадью, а за связностью и логистикой ведь сделать подпорную стенку, перекинуть мостик из бревна куда легче, чем засыпать овраги и формировать поля от горизонта до горизонта.

Нет на такое тракторов, а главное у классического промышленного земледелия имеется масса минусов. А в варианте расширенной лесной делянки плюшек нарисовалось столько, что расходы на лесопосадки и инфраструктуру окупятся за год-другой. Начнём с того, что в зимнее время леса накапливают и сохраняют на полях снег, а в период вегетации благоприятствуют росту и развитию культурных растений. Природный лес формирует особые микроклиматические условия, прежде всего режимы тепла, влаги, ветров. У высаженных в лесах культур формируется повышенная, как у лесов, способность к саморегуляции и самоорганизации систем полевых культур, проявляющихся в повышении устойчивости культур, иммунитета и повышения урожайности в два с половиной, три раза по сравнению с открытыми участками. Недостающие лесополосы формировали лещиной, яблоней, рябиной и прочими полезными растениями, в том числе фитоциндными. В этом варианте ведения сельского хозяйства остаётся неизменной главное богатство – микрофлора почв, включая микологическое и бактериальное разнообразие и водозадержание. Единственный минус в ограды и водоудерживающие сооружения придётся изрядно вложиться.

Основной упор сделали на решётчатые конструкции живой изгороди и ивняк в фашинах. Последний заготовили ещё осенью в количестве... тысяча кубометров, при расчитке затопляемых долин Легощи. Свежий ивняк приживаясь так укрепляет корнями возведенные фашинные сооружения, что они не поддаются разрушительному действию дождей и течения, а ремонт нехитрых этих сооружений прост, дешёв и со временем становится не нужным если всё сделано по "фен-шуй". Хворост из кустарников и ветвей деревьев лиственных пород – дуба, ясеня и орешины шёл в соновном на нижние слои фашин – подземные или подводные. Ивовый же, предназначался для верхних и хворостных покрывал и для прочих частей что должны по весне пойти в рост. Для такой ограды достаточно вбить ивовые колья и переплести их свежим, гибким, способным прорастать ивняком. Из фашин делали много всего: запруды, струенаправляющие плотины, водостеснительные дамбы, траверсы, продольные и поперечные плотины и прочие береговые и полевые укрепления. Для борьбы с эрозией ручьи и овражки выстилали ивовыми матами, стянутыми верёвками из виц и фиксировали колышками.

На участках покруче ставили хворостяные клетки предупреждающие оползание и подмыв откосов. Конструктивно они представляли из себя слоёные конструкции из камней и каменной мелочи. Щебнем заполняли пространство клеток, а сам массив подпорок делался таким образом, чтобы он восстанавливал естественное очертание овражков. Порой укладывали каменную отсыпку с прорастающими кольями из ивняка. Разрастаясь он пустит ростки и корни а колья, со временем сформируют переплетающиеся клетки с мощной анкерующей корневой системой. При укладке гатей "живая" тюфячная кладка из ивняка служила дренажом но и становилась местом обитания сообщества микроорганизмов, одноклеточных водорослей, грибков здорово поднимая качество воды. И главное, никакой грязи вдоль дорог и полей, эдакий естественный грязевой фильтр.

На склонах укладывали решётчатые конструкции с растительной арматурой, а для обеспечения устойчивости ещё кольями и камушками пригружали. Внутреннее пространство клеток засаживали проросшими тычками ивы или семенами многолетних трав. Аналогично засаживали и габионы двух десятков конструкций заполненных камнем и землёй.

Живые дренажи, живые продольные дамбы, живые направляющие стенки из двух рядов кольев, в промежуток между которыми укладывается и хорошо утрамбовываются ветки. Ивовые ветки, забитые в пространство, через год другой превратят такую стенку в очень устойчивую изгородь. Все эти решения вылишившиеся в два десятка инструкций и толстый справочник изначально предназначались для устройства лежнёвых дорог, однако, вследствии того их легко воспроизвести на месте из подручных материлов практику распространили на благоустройство полей и пастбищ.

В последние кстати, вкладывали не меньше, чем в поля. Князь решил внедрить не только шестилетний пастбищеоборот, но и загонно-порционную пастьбу. Она предусматривала собой деление пастбищного участка на загоны, травостой которых стравливают скоту по очереди. Сперва скот пасут в первом загоне, а когда растительность стравлена, перегоняют во второй, третий и так до тех пор, пока не будут использованы все загоны, после чего скот снова переводят в первый. Второй цикл стравливания начинают в порядке очередности загонов.

Хитрость в том что ежели из года в год пасти скот в одном месте, выпадают наиболее ценные в кормовом отношении растения которые заменяют сорняки, а продуктивность пастбищ резко снижается. Нехитрая наука о которой все нынешние крестьяне знают, однако борются недостатком методом тыка. По проекту типовое пастбище будет разбито на одинадцать загонов, из которых ежегодно семь используют под выпас, два – под сенокошение и два – под улучшение почв. В течение одинадцати лет каждый загон будет использован семь лет под выпас, два года в качестве сенокоса и столько под ускоренное залужение. По сути своей пастибища и поля включат в единую систему "умного" землепользования.

При загонном выпасе по сравнению с бессистемным, возможно прокормить на одном гектаре вдвое больше скота, значительно повысив его продуктивность. Пастбищный корм более равномерно стравливается и полнее используется , сокращается излишнее передвижение скота по участку, формируются условия для «отдыха» загона после стравливания, благодаря чему растения могут дать хорошую отаву. Когда ты сам выбираешь в какой стадии вегетации скармливать траву тут тебе и прост массы, и надоев. Минимум на треть, и высокая питательная ценность, и поедаемость куда выше обычной.

Ну ещё и плотность,травы, играет. Если она недостаточна, животные начинают метаться по пастбищу как умалишённые, делая стежки, вытаптывая траву и плохо её поедая. Число загонов и их площадь будем подбирать опытным путём, но и без этого всё сыграет как должно. Одна только ограда, пахота и посадка сидератов поднимут урожайность трав на недосягаемый для местных ратаев уровень. Вся эта наука называется луговодство и кое что из неё князь знал неплохо. В идеале скот должны привозить по лежнёвке и выпускатьв первый загон, а затем перегонять в последующие до конца сезона. Причём за коровами и лошадьми будут пускать овец и коз, а за ними вслед кур и гусей. Причём срок пребывания животных на одном участке не более пяти суток.

Такая система не требует пастухов и избавлена от вытаптивания и троп которые "съедают" до десяти процентов от пастбищ. До кучи ещё и совместим премущества лесных и культурных пастбищ. Ежедневная потребность дойной коровы в зеленых кормах составляет 60—65 кг, а суточная поедаемость травы на лесных пастбищах всего 20—25 кг при сравнительно низкой питательности. Однако изгородь и леса защищают животных от ветра, высоких и низких температур не менее важным фактором является наличие у травостоя лесной луговой поляны сложного букета вкусовых и ароматических веществ, привлекающих животных. От этого и очень высокое качество молока и ненужность... антибиотиков, иммунитет на лесных травах ого-го-го какой и посему часть лесных полян оставим в нетронутом виде или распашем частично. Плюс те же пасеки здорово влияют на урожайность, известкование и подкормки всякие разные. Поля готовили комплексно – избы ставили для сезонных рабочих, загоны-накопители и поилки для скотины, раздельные короба для сбора камней и корней, бочки для воды с удобрениями, компостеры, накопительные мини "био-пруды", дровишки и печки для готовки, навесы для сена и подкоромок и массу прочей мелочёвки что вроде бы незаметна глазу, но на деле серьёзно облегчает нелегкий труд крестьян.

если взять на гора острожек, на добрую треть от общей производительности работал на многочисленные сельхоз-проекты. Параллельно ледяной колее укладывали хлысты брёвен для лежневки которую ударными темпами вялись строить сразу после схода снега, благо запасов звеньев пути накопилось с изрядным запасом. Ведь их производство никто не останавливал. Готовили удобрения и подкормки, сортировали зерно и семена сидератов, клепали корчеватели, цепные траншеекопатели, сельхоз-модули включающие плуги, бороны, дискорезы для целины и прочее, прочее, прочее.

Головной проект, башня росла ударными темпами. Если на момент отъезда князя её высота составляла пять метров, то в уже апреле месяце она достигла тридцати пяти, а до конца мая её планировали поднять ещё на дюжину что уже на треть выше заложенной в проекте. Чтобы защитить стены от расползания, блоки тяжёлого самана обкладывали стенками в кирпич-полкирпича и связывали стенки спирали железобетонными балками. Грунт для засыпки брали на поле неподалеку формируя изктлованов пруд и кратерный сад. Однако главное таинство творилось внутри сооружения. Штрек из известковой шахты пробили горизонтально, на полторы сотни метров, под самое основание. Причём били его с двух концов, настречу друг другу. От поверхности шахтные стенки формировал следующий пирог: до десяти метров – дубовый сруб из бруса типа колодец в колодце с заливкой бутобетоном, ниже сложили кирпичное кольцо на цементе, а на глубине двадцати метров батраки крепили железобетонные тюбинги с бентонитовым шнуром, для лучшей герметизации.

Сами тюбинги отливали в чугунные формы, пропаривали и выдерживали в тепле месяц. Вес каждого тонна, так что тяжёлые вагонетки брали их по две штуки, за рейс. Тюбинги подвозили в штрек, а затем поднимали журавлями, позицинировали и стягивали с соседними болтами. Стенки в грунте усиливали стальными трубами которые пробивали через отверстия в тюбингах, в них же при нужде нагнетали цементный раствор. Всё это очень недешево обходилось но это был единственный способ усилить стены шахты. Дело в том, что в армокаркас тюбингов сарзу закладывали крепления под дымовые трубы что должные пройти внутри шахты, а это нагрузки в десятки тонн...

Тюбингов отливали с изрядным запасом. Под это дело даже цех новый открыли, литья из бетонов. Там же отливали балки для башни, винтовые сваи, сегменты и плиты для станин и балки планируемого высотного моста через Неручь. Да и сами тюбинги то не только для башни потребовались. Не меньше уходило для отделки тропм и угольной шахты Стальграда. В последний по Зуше уже отправили первую партию изделий. Тромпы же благодаря тюбингам удалось углубить с изначально заложенных двадцати пяти, до сорока двух метров! И шли те их с хорошей скоростью, до метра в день. Оно и понятно, ведь в прочных известняках закладывали шурфы для динамитных шашек. Бах, и готово. Только успевай завал разгребать.

* * *

Владислав Мечиславович сидел в кабинете, расположенном на втором этаже ангара за широким столом, в большом и удобном кресле. Глухое панорамное окно открывало отличный вид на Неручь. По реке шёл ледостав и треск ломающегося льда долетал даже сюда. Переговорная… С паркетом, яркими лампами, часами и большим аквариумом оказывала должное впечатление и одновременно демонстрировала достаток принимающей стороны. Напротив, расположился его знакомец, по-настоящему друзьями они никогда не были, Глуховский воевода Улеб Данилович.

– Великий князь Михаил Семенович, – начал тот торжественно, – готов пожаловать Мстиславу твому земли в удел запрошенные.

Владислав в ответ ухмыльнулся:

– Яко же, пожаловать. Улеб, бросай прах то в глаза пускать. Почитай три десятка годков друг дружку знаем.

– Лады. Князь Мстислав за грамоту на удел серебра обещался дяде отсыпать.

– Коли обещался, отдаст. Воспитанник мой слов на ветер на бросает, в отличии от некоторых.

Улеб вспыхнул, но сдержался.

– Вот значит как! По первой серебро давай, опосля грамоту получите.

– Не пойдёт так, – Владислав покачал головой. – Сперва грамота, опосля серебро.

– Хм, ежели наперёд отдам всяко может выйти. Слово великого князя, не воробей. Вылетит не поймаешь.

– Всё то ты по себе судишь, Улеб. Али моего слова мало будет? – Владислав подпустил в голос обиды. – Показывай грамоту и карту. Ежели усё писано верно серебра немедля выдам.

Он нажал кнопку и спустя пару минут два богатыря пыжась от натуги затащили сундук. Владислав, подойдя к нему откинул крышку, обнажив перед гостем россыпь серебряных монет, перемешанных с гривнами.

– Ты такового богатства и видывал верно, а? Аккурат девять пудов. Усё как обещали.

Воевода, не отрывая взгляд от сокровищ достал из-за пазухи грамоты…

А в это же самое время в часовне близ причала происходила беседа архимандрита Иакова с десятником князя, из старой гвардии. Сам он со служками прибыл в острожек больше двух недель назад и многое разведал. И здесь, в Новосиле, и в Духовской обители. И не сказать, что новости пришлись ему по душе. С юридической точки зрения в острожке комар носу не подточит, на механикусах крестики малые выбитые, машины и станки освещают как положено. Хождению черни в церву препятствий не чинят. Чин по чину, да только в этом ли дело?

Стены острожка крепки, дружина велика и в воинском деле зубы съела. О возможности побить воев князя одною лишь дружиной митрополита и думать нечего, особенно в свете событий округ дружины князя. Местное духовенство, как не прискорбно, куплено с потрохами и бузить супротив князя не желает, тем паче вести суд церковный. Игумен Духовский хоть невелик чином, но вот так запросто его не сковырнуть даже человека митрополита. Он, через богатые дары приобрёл великую силу и нацелился на место Глуховского епископа Климента. Глупцы! Дальше своего носа не зрят. Не разумеют в силу скудости ума, что князь крамолу великую несёт на Русь, о злате и серебре думы одни токмо. Иаков вырос в Византии, знал шесть языков и был весьма образован для своего времени, но то, что он услышал на уроках не лезло ни в какие ворота.

Особенно поразило его занятие по астрономии, где богохульники утверждали, что земля мол, круглая и вращается округ Солнца. Он тогда не выдержал, вскочил и закричал, что сие ересь! Ещё преподобный Косма Индикоплов отверг бесовскую гипотезу о шароподобности Земли и всю систему Птолемея. В Священном Писании говорится – ангелы по Втором пришествии будут созывать трубным звуком народы «от конец небес до конец их». Если небо «кругообразно» и, следовательно, не прикасается краями к земному шару, то как же тогда люди при всеобщем воскресении будут всходить от земли во время Второго пришествия?

И что вы думаете? Холопы его засмеяли! Чернь! Начали ему рассказывать про созвездия, про длину теней, про то, что чем выше поднимешься, тем дальше земли можно видеть.

– Если бы мол Земля была плоской, вы бы святой отец имели одинаковый обзор независимо от вашего возвышения… Про гравитацию какую-то заворачивали. Ох свят-свят-свят. Всё это закончилось тем, что с уроков его выставили как нашкодившего кота.

Ох, лучше бы князь ворожил с жабьими костями. Просвещать чернь нельзя! Итог всегда един – бунт бессмысленный, беспощадный и кровавый. Учить, и кого? Хлопов высоким материям, языку еретиков, гностицизму! Да тут в набат надо бить, особенно ежели учесть, что церквы в граде нет и не планируется.

Иаков кусал локти, но отступать, нет. Не в его правилах. Среди жителей еретического града оказалось множество добрых христиан, вот с ними он и начал работу, проповедь основном. Оратором Иаков был от бога и оперировал цитатами из святого писания легко, словно жонглёр шариками. Поселился священник при часовне, где проводил церковные таинства – крещение, отпевание и прочие. Главное же, через исповедь узнал много такого, от чего волосы вставили дыбом. Выбрав несколько ключевых фигур, он начал их плотно окучивать.

– Князь ваш аки змей искуситель, прельщает речами сладкими, речами крамольными, – говорил он десятнику.

– Как же так! Он же обо все печётся аки отец родной. У холопов вона, бока округлились, живут добро и в тепле, батогами считай не почуют.

– Через что вводит он вас во искушение! Сын мой, – священник огладил голову Алексея. – бедность – это богатство для меня, а немощь Господа – моя сила. Сокрушение сердца, смирение ума, освобождение души от гнева, скорби и забот, и прочих пагубных страстей, могут ли они иметь место при жизни в богатстве? Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь от страшного суда. Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение. Разве ты ослеп? Разве не зришь, что сребролюбие и любостяжание есм служением маммоне, а князь ваш первый слуга ему, что через латинскую ересь и земные богатства губит бессмертие души правоверных…

* * *

Запорошённый снегом Хаджи-Тархан спал. Обычно оживленный торг был непривычно пуст, а глинобитные караван-сараи занесены снегом. Бураны в бескрайних казахских степях всё ещё лютовали, не пуская новые караваны из Чагатайского улуса. А вот на пристанях наблюдалось явное оживление, десятки топоров стучали по льду, вырывая из ледового плена вмёрзшие корабли.

Несмотря на непогоду Ипат решил брать быка за рога. Нанял лучшие корабли и опытных кормчих для проводки. После того как к нему пришли новые водоходы с пиленым белым камнем, стеклом и прочими заповедными товарами в закромах набралось пять больших бочек серебра, хватало средств. Никогда прежде Ипат не держал столько денег в руках и не раз поминал князя добрым словом. Осень и зиму скупал ходовые товары для перепродажи на Руси. Для князя – свинец и медь, холопов, коптил осетров и белуг. Одно плохо, обещанной горькой соли так и не привёз. Легкие деньги вскружили голову, позабыл про строгий наказ, а с Мстиславом шутки плохи. Слухи о страшном взятии Переяслава дошли и до этих берегов. А князь в письме ещё и напомнил...

Самая южная протока дельты Волги была затянута ледовой кашей. Опасное место, но и кормчие у него не промах. Виртуозно обходя крупные льдины и торосы, к вечеру все двенадцать нанятых насадов вышли на открытую воду. Много дней корабли крались вдоль берегов, прячась от бурных волн Хвалынского моря в небольших бухтах. Миновали Шемаху и Дербент, а затем, обойдя загнутый носом старухи полуостров Апшерон, пред взором Ипата показались россыпи глинобитных домов и богатые дворцы. Легендарный Бака… Город утопал в персиковых садах, а многие улицы мощены камнем. Вечером же площади и белый город освещали фонари с земляным маслом! Всё это было в новину.

Встретив сына, он не был здесь с осени, купец узнал от него последние вести. Нурек давно уехал, а его сын выходов на владельцев колодцев с земляным маслом в нужном количестве не нашёл. Эту информацию никто не горел передавать иноземным гостям, ведь Бака жил земляным маслом и солью. В округе выкопано множество глубоких колодцев, из которых с помощью колодезного журавля черпали масло, а иной раз и батраки спускались, если он был неглубок. Вместо ведра обычно использовали винный бурдюк. Набирали бурдюков полную арбу и везли ту на городской торг.

Иноземным гостям строго-настрого было запрещено покупать масло вне города, за этим тщательно следили, и Ипат понимал почему. Земляное масло называли «нафта», и оно использовалась для освещения и лечения больных. За его добычу, декханам, холопам по-нашему, облепленным с головы до ног вонючей жижей платили сущие гроши. Однако на торге за бурдюк чёрного, жидкого масла, куда едва входило два пуда, просили двадцать денге, за густую аки глину уже семьдесят, а за белое масло из Сурахан полтину! И это в зиму, не в сезон! Летом считай вдвое больше. Хотя колодцев было много, нафт набирался в них медленно и его копили, чтобы летом, караванами отправлять в Персию или Сарай. А князь просил ни много ни мало, три тысячи пудов…

Ипат не стал покупать масло на торге, а по своему обычаю нашёл местного мытаря, что собирал денге за масло, пообещав ему хитрую схему вознаграждения, напрямую зависящую насколько дешево он найдёт масло. Ну и на дюжину хозяев колодцев, найденных сыном, вышел, чем снизил цену нефти в восемь раз. Ведь ни бурдюков, ни арбы ему не требовалось. Земляное масло переливали в большую бочку и на собственной повозке везли на корабль. Эти торгаши ешо посчитали, что его надули! То, что самое дорогое в «бизнесе» оборотная тара Ипат, в отличие от сына, просёк сразу. Второй фактор, который играл на руку, он прибыл не в сезон и многие колодцы были полны маслом и вычерпав его сейчас, к лету они будут полны, а владельцы ничего не потеряют. А князь то не дурак, не зря весь товар в контейнерах заставил везти. Слово чудное, давалось Ипату тяжело, но он уже уверенно его произносил. Впрочем, и про остальное не забывал. На городском торге брал розовую соль, свинец, сухие фрукты и шёлк, что был здесь куда дешевле, чем в Сарае.

В Баку Ипат надолго не задержался и подгадав момент, когда бури стихли оставил заботы о покупке масла на сына, объяснив, с кем и как работать. Сам же отплыл на трёх насадах в залив Кара-Бугаз, что находился аккурат напротив Бака, на другом берегу Хвалынского моря. Тюркские гости сказывали, будто там есть глубокая дыра, которая поглощает воды Хвалынского и все заплывшие корабли, посему туда из местных никто не плавал. Боялись жутко и называли это место ловушкой чёрта. Князь же сказывал, сказки усё. Залив тот воду сосёт не потому, что тама див сидит, а оттого, что он ниже моря Хвалынского, и вода туда сама собою заливается.