Текст книги "На краю времени (СИ)"
Автор книги: Янина Жураковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
'Ардражди, чтоб вам в ментальный коллапс да всем вместе... – едва не рычал Фэйд, вновь ускользая из сжимающейся ловушки. – Дайте только дознаться, кто у вас таких ученичков в свободный поиск отпускает, я... да что вас всех!!!'
Щупальце чужого разума едва его не зацепило – безымянная нахалка училась быстро. И не дала, опять не дала, мерзавка, выпасть из астрала!
Фэйд озверел. И сделал нечто такое, за что своих учеников – буде они пойманы на горячем – оттаскал бы за уши безо всякой жалости. А увидь это его старый учитель, от стыда удавился бы на собственном поясе.
Ментат попросту стряхнул с себя всю защиту, которая теперь не столько защищала, сколько сковывала, и бросил послание в широком диапазоне: 'Уймите кто-нибудь ваше чудовище!!!'
День тринадцатого карсиальга был ознаменован резким скачком вверх статистики дорожно-транспортных происшествий. Количество граждан империи, обратившихся к медикам с подозрением на психическое нездоровье, втрое превысило месячную норму – и это при том, что слышать голоса в Велсс-та-Нейдд считалось весьма дурным знаком, и признание в ненормальности было смерти подобно.
Половина латентных ментатов Аргеанаполиса с дикими воплями выпрыгнула из постелей, даром, что услышала только грохот и неразборчивые вопли и ровным счетом ничего не поняла.
Обученные ментаты через эфир поделились друг с другом интересными соображениями о происхождении героического собрата и его умственном развитии и усилили мыслещиты. В коллапс свалиться не хотелось никому, а фонило от храбреца так, словно он готов был протранслировать в широком диапазоне и что-либо менее безобидное. Свою смерть, например.
Император Демеро резко развернулся, отводя руку с окровавленной плетью в сторону: ему почудился чей-то пронзительный взгляд, устремлённый в спину. Но в камере не было никого постороннего. Телохранители неподвижно стояли на своих местах, а его жертва истерически всхлипывала, корчась на полу. Император чуть сжал губы и с удивившей его самого яростью хлестнул плетью по полу. Металлические шарики на её концах жалобно звякнули.
Принцесса Ализеа, бесцельно перебиравшая нефритовые четки, подаренные ей братом на совершеннолетие, вздрогнула, подняла голову... и этого оказалось достаточно, чтобы самоконтроль дал трещину и с таким трудом сдерживаемые слёзы градом покатились по щекам.
Зелгарис широко улыбнулся и отсалютовал невидимому собеседнику бокалом красного валгарского вина. Он не ошибся в выборе. Девочка делала успехи. 'Пусть освоится, пошалит немного... и поговорить можно будет', – сам себе пообещал старый ментат.
Сидевшая напротив него симпатичная круглолицая женщина средних лет неодобрительно нахмурилась, а затем её взгляд расфокусировался: она послала свой дух в мысленный поиск.
Риган рассеянно потёр висок. Близость оборотня, дарнита и все усиливавшаяся головная боль не прибавляли ему хорошего настроения.
'Где же ты, таэле? – беззвучно вопросил он. – Где же ты?..'
А непосредственная виновница происходящего не почувствовала ничего, потому что унаследовала от забытых родственников странные приступы глухоты при неприятных разговорах. И в данный момент она могла думать только о том, какое славное вышло у неё приключение. Парение в звёздной бездне пьянило, словно коньяк столетней выдержки. Счёт времени был потерян. Охваченная непонятной эйфорией, она ощущала себя не человеком из плоти и крови, а чем-то текучим и неуловимым, словно вода. Испуганные пляски светлячков забавляли её, как забавляют сытую кошку метания пойманной мыши – и она не спешит покончить с добычей, то ослабляя хватку, то вновь сжимая когти.
– В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, злые крокодилы, – слегка фальшивя, пропела девушка и, заметив, как внезапно потускнел её любимый светлячок, шуганула его, словно назойливую птицу. Мгновенно вспыхнув ярче и несколько раз поменяв цвет, тот метнулся в сторону, и девушка отчетливо ощутила его нарастающую панику. – Будут вас кусать, бить и обижать, – в десятый, а, может, в сотый раз, она потянулась к своенравному огоньку. – Не ходите, дети, в Африку гуля... ой!
Девушка уже почти держала в руках свою 'мышку', когда витавший неподалёку красивый, серебристо-лиловый светляк внезапно закружился на месте, словно кого-то высматривая, а затем стремительно метнулся к ней, целясь в лицо. Сердечник испуганно отшатнулась, и 'мышка', воспользовавшись случаем, рванула прочь. Раздосадованная, девушка скомкала в ладонях и швырнула вслед беглецу сгусток кромешной тьмы, но светляк только подмигнул ей насмешливо и исчез.
– Прррроклятье...
Серебристо-лиловый вился рядом с ней, слабо мерцая, словно чувствовал свою вину. По-ребячьи надув губы, Сердечник отвернулась, но тут же невольно вздрогнула, ощутив легкое, почти невесомое прикосновение к плечу, словно кто-то пощекотал её перышком. 'Где же ты?..' – невнятно прошелестел далёкий голос и затух. Ни водопада звуков, ни калейдоскопической смены образов, как в прошлый раз, не было: то ли она смогла как-то 'закрыться', то ли светляк попался другой.
– Из тех, что лезут не в своё дело, – вслух закончила девушка мысль, и светляк, словно нашкодивший щенок, ткнулся ей в ладонь. – Отстань, старушка, я в печали... – проворчала она. Огонёк отлетел чуть в сторону, задумчиво померцал и снова попытался подлизаться. – Отстань, тебе говорят... Да отстань ты!!!
Она нетерпеливо отмахнулась от назойливого светлячка, с силой отшвырнув его в сторону... и тут же, жалобно вскрикнув, схватилась за голову.
Нестерпимо яркий белый свет ударил в глаза. Тысячи голосов, радостных и злых, яростных и печальных, язвительных и страдающих, слились в жуткую какофонию, словно пневмокувалдой ударившую по темени. Боль вспухла в голове гигантским огненным шаром, и Риган всей кожей ощутил, как чьё-то недовольство, возмущение и детская какая-то досада сгущаются вокруг него, потрескивая, словно электромагнитное поле. Ардражди пошатнулся и упал на одно колено, стискивая виски и с усилием блокируясь. Свет померк, голос отдалились, превратившись в невнятное бормотание, и он смог, наконец, перевести дыхание.
Зрительный и особенно тактильный контакт – 'костыли', как называл их Зелгарис – значительно облегчали ментату задачу, и на первых порах, когда он только учился управлять своим даром, были необходимы. Для установки пси-блока Ригана давным-давно хватало и обычного сосредоточения, но едва требовалось отреагировать быстро, 'костыли' выпрыгивали словно сами собой.
– Ни... Риган, ты что? Что случилось?! – Вита испуганно метнулась к нему, обняла за плечи. Он отстранился, рывком встал и почти сразу же пожалел об этом: от резкого движения перед глазами замелькали бело-голубые круги, и пришлось опереться о стену. 'У меня, кажется, уже входит в привычку бродить по краю, – мрачно констатировал он. – Никаких полумер: то в дерьме, то в сиропе. Хотелось бы знать, что сейчас...'
Так и не додумав, он шмыгнул носом и резким жестом вытер выступившую кровь. Правильно отец сказал, слабак... недоучка...
– Тебе плохо? – Вита по-детски потянула его за рукав, заглядывая в лицо. Риган немедленно дернул плечом, освобождаясь. – Что случилось? Как тебе помочь? Ардражди вздрогнул. Этого только не хватало!
– Говори мысленно, – как ему самому казалось, властно и уверенно приказал принц. – Ты соберешь здесь всю гвардию и Эр'гон. Невидимка громко, пренебрежительно фыркнула.
– Думай громче, – ехидно посоветовала она, словно обнимая его за плечи. – Как тебе помочь?
– Ты мне не поможешь.
– А кто поможет? – с упорством, достойным лучшего применения, уточнила Вита, и Риган прочёл в её глазах тревогу, искреннее желание помочь и что-то ещё, непонятное. Шак'хан, Невидимка беспокоилась о нём! Действительно беспокоилась!
– Никто, – отрезал он. – Оставь. Меня. В покое.
Чужая черная тоска и безнадёжность тупым ножом полоснули по нервам. Риган моргнул от неожиданности, а Вита отскочила от него, как ошпаренная. Черты её лица на мгновение потеряли четкость и потекли, словно оставленный на солнце пластилин. Она замахнулась, точно собираясь дать пощечину, и принц непроизвольно дернулся, приняв защитную стойку – но Невидимка притормозила замах и с протяжным всхлипом уронила руку.
– Сволочь ты, твоё высочество, – чуть ли не со слезами пробормотала она. – Знаешь же, что не брошу, ментат... вы всё знаете... шгражж арх'даан!
Риган, который еще два ардаля назад был уверен, что она мечтает вырвать ему оба сердца, счёл за лучшее промолчать. Проживёт ли он достаточно долго, чтобы научиться манипулировать людьми так же легко, как его учитель?..
– Ладно, – лицо Невидимки неожиданно просветлело, и она неожиданно погладила его по щеке, – времени всё меньше. Идём, пока сюда в самом деле весь Эр'гон не сбежался? И пока Ястеро не влез куда-нибудь?
Принц коротко кивнул и направился в левый коридор, который, если он помнил верно, должен был вывести их к Детям Света, плутавшим по лабиринту подземных тоннелей. Нет, он совершенно не понимал женщин: только что едва не рыдала, а теперь сияет, точно выиграла в каррак Солнечную систему с жителями на каждой планете. И не пытается войти – врывается в его личный круг, игнорируя все попытки сохранить дистанцию!
С той же лёгкостью, что и его синеглазая таэле.
Таэле...
– И никогда не смей прикасаться к моему лицу, женщина! – гневно проговорил он, испытывая странное чувство «залипания». – Это дозволено...
– Знаю, знаю, только твоей будущей жене, – легко перебила его Вита. – И, коль скоро ты хамишь, значит, в порядке. Кто польстился на такое сокровище, хотелось бы знать... – задумчиво прибавила она.
И мне, мог бы ответить Риган, но промолчал. Эту битву ему было не выиграть.
Что самое странное, он действительно был в порядке. То, что поначалу выглядело простой ментальной оплеухой, на проверку оказалось самым настоящим исцелением. Слабость схлынула, нервная дрожь улеглась, и все прочие спутники "отката" исчезли, словно их никогда и не было. Ардражди чувствовал себя бодрым и свежим, как после суточной крайт-терапии. Неизвестный целитель поделился энергией с истинно варварской щедростью, не просто восстановив всё, что было потеряно, а дав значительно больше. Судя по тому, что для плотного ментального контакта (ювелирная точность, ни одного щита не задето!) ему не понадобились 'костыли', это был далеко не предел его возможностей.
Усилием воли Риган подавил острое, неуместное и совершенно недостойное ардражди чувство зависти и после нескольких безуспешных попыток нащупал-таки тонкую, почти невесомую ниточку, которая связывала его с неизвестным благодетелем. Самым странным было то, что ментальное прикосновение казалось Ригану удивительно родным и знакомым – словно он уже встречал этого человека и даже доверял ему. Сестра? Едва ли. Зелгарис? О, учителя он узнал бы где угодно и когда угодно. Кто же тогда? И зачем? Кому понадобилось?!
Отупевшая память категорически отказывалась ему служить.
Нить, свободно обвившаяся вокруг его воображаемого запястья слабо колыхалась, грозя порваться в любой момент. Можно задать, вопрос, но ответ на него едва ли придет. Значит, единичный посыл. Благодарность или... предупреждение держаться подальше: ардражди в благотворительности не нуждаются! И 'взносов на будущее' не приемлют!
–И не смей грубить, – внезапно предупредила Вита. – Не то обидятся, и в следующий раз лечить не будут!
Риган выругался, впервые вспомнив, что их связь работает в обе стороны и, значит, Невидимка способна не только слышать то, что ей хотят сказать, но и ловить другие мысли своей 'пары'... Проклятье!
–Ну что же ты? – удивилась метаморф.
Принц задержал дыхание и зримо представил, как подхватывает воображаемыми пальцами эту невесомую ниточку, и его короткое (и, что скрывать, неуверенное) 'Спасибо' скользит по ней, как хрустальная бусинка, скользит, скользит... и падает в чью-то подставленную ладонь... а нить истончается и рассыпается невесомой пылью.
Звездная бездна влечёт, завораживает, манит вседозволенностью, путая мысли и мешая рассуждать здраво. Чем глубже ныряешь в неё, тем сильнее она 'обнимает'. Порой даже тренированные ментаты срываются, начиная вести себя как перепившие малолетки – где уж было устоять бедняжке, не помнящей даже своего имени?
– Что... что такое?.. Я... я же... ой, мамочки...
Но, увы, рассказать ей об этом было некому.
С головы будто стянули толстое ватное одеяло, и думать сразу стало легче. Девушка диковато оглянулась: красота момента и осознание того, что она творила и собиралась натворить, обрушились на неё даже не ледяным душем – водопадом. Забавляясь с чужими жизнями, как ребёнок с игрушками, она хорошо понимала, что делает, только смотрела на себя словно со стороны. Это была захватывающая игра, не более того. Пропустить всё через себя, уяснить, что невзначай едва не загубила шесть жизней, что пыталась поймать и раздавить чью-то душу – просто потому, что могла – было как глотнуть чистого спирта: горло жжёт, глаза лезут из орбит и нельзя ни вздохнуть, ни охнуть.
Она зябко обхватила себя руками, инстинктивно пытаясь откреститься от того, что только что прочувствовала в полной мере.
– Нет, такого не хочу, таких подарков мне больше не надо... Ну, по крайней мере, никто не умер, – с преувеличенной бодростью сказала она себе. – А почти не считается. – Она оглянулась ещё раз и неожиданно для себя обнаружила, что со всех сторон окружена светляками: они летели к ней, точно мотыльки к пламени свечи, ревниво отталкивали друг друга и, казалось, ничего не желали больше, чем прыгнуть в раскрытую ладонь или просто коснуться обволакивающего девушку сияния. Она охнула и съёжилась. – Не надо этого... ой! Пожалуйста, не надо... ой! Извините, это просто небольшое недопонимание... ай! То была не я! То есть я... уй! но не совсем я... вернее, совсем не я! Пожалуйста, дайте пройти и мы притво... ой! Притворимся, что ничего не было... ай! Да подвиньтесь же! Да, вот так, ещё немного в сторону... ещё...
Толпа светляков раздвинулась перед ней, как волны Красного моря перед пророком Моисеем, воспрянувшая духом Сердечник подалась вперёд... И это была вовсе не её вина, что вместе со здравым рассудком, к ней вернулся её редкий талант. Вернее сказать, антиталант в обращении с мало-мальски хрупкими предметами.
– Вот так и стойте... хмм, не знаю... парите, висите, никуда не уходите, а я пойду отсюда... куда-нибудь... знать бы ещё, куда... Куда же идти-то, а? – в растерянности девушка повернула голову вправо, не заметив, как взметнувшаяся коса задела какой-то грязновато-серый светлячок, и тот мгновенно налился ярким оранжево-алым сиянием. – Нет, туда я больше не пойду, может, вниз? В тьму-тьмущую? Или вверх? Там, кажется, немного посветлее... Решено, вверх!.. Ой, простите, ради Бога! – Она неловко взмахнула рукой, и стайка синеватых огоньков разлетелась испуганными воробьями. – Вот блин, ёшкин горошек...
Девушка попыталась отодвинуться, но, внезапно потеряв равновесие, рухнула навзничь в толпу тусклых грязно-зелёных светляков, удовлетворённо и даже плотоядно замерцавших от её прикосновения. Она побарахталась, недоумевая, как ей удалось упасть в месте, где была только пустота, и верх мало отличался от низа, рывком поднялась... и смерч, рождённый её движением, начал медленно, неумолимо раскручиваться, увлекая за собой всё новые и новые искорки жизни. Сердечник в оцепенении наблюдала.
– Мамочки... – прошептала она, судорожно стискивая в кулаке разлохмаченную косу. – Ой, мамочки-и-и-и!!!
А в ближайшей к Аргеанне области галактики началась сумятица.
Как сказал бы премудрый Зелгарис, 'Хаос радостно сцепился с Порядком'.
Вождь одного из самых сильных вагдалорских кланов, вечной головной боли пограничников Велсс-та-Нейдд, третий месяц пребывавший в глубокой коме, неожиданно открыл глаза. Быстрее, чем можно было уследить глазу, он выхватил из-под подушки длинный стилет и вогнал его в горло человеку, стоявшему рядом с кроватью – человеку, сжимавшему в руках точно такой же стилет, только не с черной, а с синей рукоятью.
Смена власти не состоялась.
Полуседой мужчина аккуратно вытер окровавленное лезвие о простыню, спрятал стилет и вновь откинулся на подушки, быстро дыша. Резкое движение почти исчерпало его и без того невеликие силы. Звонкий переливчатый смех понемногу затихал, но улыбающее девичье лицо ясно стояло перед глаза.
– Я запомню тебя, – твёрдо произнес вагдалорец, нимало не заботясь о том, что его могут услышать: для кланника произнести Слова Чести шепотом было всё равно, что собственноручно навесить на себя клеймо труса. – И отблагодарю. Клянусь жизнью.
Первый помощник тупо уставился на безмятежное лицо своего командира.
– Сколько-сколько алой краски? – переспросил он, надеясь, что ослышался.
– Две тысячи банок, – совершенно спокойно повторил гросс-адмирал ди Грейверрас, командующий 6-м атакующим флотом. – Ровно столько, чтобы покрасить корпус флагманского крейсера.
Молодой ар-майор ни разу за всю свою жизнь не испытывал подобного состояния. И в его лексиконе не было слов, чтобы его описать. Растерянность? Изумление? Ужас?
– Но это... но как же это... боевой крейсер... две тысячи... алая краска... корпуса всегда белой красили... если красили... зачем же... алой?
От осознания, что он лепечет, как желторотый юнец с задворков империи, впервые в жизни ступивший на борт звездолета, мужчине захотелось сделать себе дюш'есс, но эта мысль тут же была с презрением им отвергнута.
– И проследи, чтобы она действительно была алой, – подытожил гросс-адмирал и, закинув руки за голову, откинулся на спинку кресла. По лицу его блуждала мечтательная мальчишеская улыбка. При виде её первый помощник содрогнулся, словно ощутив на мгновение ледяное дыхание вакуума. Как всякий ардражди, он верил только в разум и холодную логику; интуиция и догадки в эту категорию не входили. Но в тот момент с предельной ясностью осознал, что только что его посетило самое настоящее 'дурное предчувствие'.
И совершенно оправданное.
– Может, мне имя сократить? – задумчиво спросил у потолка гросс-адмирал. – Ди Грей... или лучше просто – Грей. Звучит великолепно!..
Первый помощник громко сглотнул, с трудом удержавшись от того, чтобы не начать икать: более интеллектуальной реакции на ум не приходило. Отказаться от родового имени? От. Родового. Имени?!
– Предвосхищая ваш вопрос, ар-майор, это полностью согласуется с честью ардражди, – словно подслушав его мысли, заметил командующий. – Моё физическое, психическое и эмоциональное состояние в норме. Медик не нужен. А вот вам я рекомендовал бы посетить медицинский отсек. Отвратительно выглядите.
– Так точно, ар командующий! – первый помощник вытянулся в струнку и, щелкнув каблуками, отдал честь. – Разрешите исполнять?
– Исполняйте. И не забудьте – алая краска.
Что ж, алая, так алая. Две тысячи, так две тысячи. Он не медик, и психическое состояние командующего вне его компетенции. И если гросс-адмирал желает, чтобы флагман был выкрашен в алый цвет... кто он такой, чтобы спорить?
На нижнем уровне следственного изолятора Эр'гона навзрыд рыдал лучший палач империи Велсс-та-Нейдд, уткнувшись лицом в плечо своего подопечного и, как давно потерянного брата, обнимая его за шею.
– Как? Как? Как я здесь оказался? Хотя бы ты мне скажи, Светоносный... Ведь я же не такой... я детей люблю... и щенят... и кошек даже... Что бы сказала мама, если бы увидела, чем я зарабатываю на жизнь?! Я мучаю людей! Я людей мучаю!!! Но... – он горестно всхлипнул, шумно высморкавшись в рукав арестантской рубашки, – ведь ещё не поздно все изменить? Не поздно, правда?
– Нет, нет, конечно, нет! – уверил его Тавис Орск, неимоверными усилиями сохраняя сочувственно-озабоченное выражение лица.
Один из лучших стратегов Детей Света, он был царём и богом виртуального пространства, но, выпадая в реальность, разительно менялся. Его гениальные мозги отключались словно по щелчку тумблера, превращая жесткого, всезнающего солдата в глуповатого рассеянного недотепу.
Впрочем, в такой ситуации спасовал бы даже виртуальный Орск. Иметь дело с безумцами всех мастей ему приходилось не раз, но утешать их? Обнимать? Гладить по головке и нашептывать слова ободрения?.. Просто шгражж арх'даан, как говорил подлый предатель Никс!
'Ещё немного и я сам пойду проситься в психиатрическую клинику, – чувствуя, как по спине стекает холодный пот, размышлял Тавис. 'Пальцерезка', которую палач собирался применить как раз перед тем, как его накрыл приступ раскаяния, вполне недвусмысленно упиралась в бок великому стратегу. – Главное, соглашаться с каждым его словом и как только выпадет случай... Великий Создатель, где же эта проклятая охрана?! Где эти ардражди, когда они так...'
Додумать Орск не успел. Палач поднял залитое слезами лицо. Темно-лиловые ардражевские глаза с надеждой уставились на Тависа.
– А вы возьмёте меня к себе? Возьмёте, да? Я не только пытать умею... готовить тоже... вот... и стихи пишу...
О, как же Тавис жалел, что у него в голове в самом деле нет этого чудесного тумблера...
'Да где же эта охрана?!!!'
Охранник 2-го ранга Оцуро Мстрадден, дежурный по нижнему уровню, скучающим взглядом оглядел управляющую консоль, лениво потянулся и снял с шеи цепочку с ключом безопасности.
– Почему, собственно, нет? – спросил он себя, вставляя ключ в гнездо и набирая на клавиатуре длинную последовательность букв и цифр – аварийный код, открывающий дверь всех камер. – Мало-помалу творя доброе, человек сам наполняется добром как сосуд... Идите и не грешите больше, дети мои!
И он нажал на клавишу ввода.
Духовная школа Милости Великого Создателя, планета Широнна, четвертая в системе звезды Аргис, α Ожерелья Риассы.
– Это Шак'хан знает что такое!!! – раздался нечеловеческий вопль, и в кабинет Первосвященника ворвалась мать-наставница Чиана Фарези. Головной платок всегда спокойной, строгой и суровой монахини сбился набок, рукава и подол балахона украшали какие-то подозрительные пятна, лицо цветом более всего напоминало несвежую рыбу. – За всю свою жизнь я ни разу... никогда не была свидетелем подобного бесстыдства... и безобразного наплевательства на заветы Создателя, Господи, благослови душу грешную, помоги, оборони, ибо не ведаю, что делать...
Первосвященник окинул вошедшую долгим внимательным взглядом и, спокойно откинувшись на спинку своего похожего на трон кресла, сложил пальцы 'домиком'. На его губах играла странная задумчивая улыбка, но мать-наставница пребывала в таком бешенстве, что не заметила её, равно как и необычного беспорядка в одежде своего начальника – волосы всклокочены, воротничок расстегнут, рукава балахона небрежно подвернуты. Первосвященник раскраснелся, словно кондиционер работал в режиме 'варранская пустыня', на лбу выступили бисеринки пота.
– Я не понимаю, что происходит с нашими учениками! – кипя от злости, мать Фарези стремительно расхаживала взад-вперёд перед столом Первосвященника. Аккуратно промокая лоб платочком, тот с мечтательным видом наблюдал за ней. – Ещё утром были дети как дети... ходили на службу, молились, обсуждали откровения Корана Благоуста... а сейчас... демоновы титьки, они ведут себя как закинувшиеся 'голубым драконом' аегоны или сьютты после передозировки 'пудры'! Не знай я лучше, могла бы поклясться, что дети накурились травки, 'светопотоком' обкололись или, того хуже, кто-то распылил 'пряность' через вентиляцию! Но анализ крови не показывает ничего! Абсолютно ничего! И системы контроля не регистрируют посторонних веществ в воздухе! Но какая ещё сила могла заставить Ольтеро, нашего лучшего ученика, на коленях признаваться в любви Лете Дойк?! Лете Дойк! А Маристи? Я вытащила её из розовых кустов с братом Ринкаро... хотя нет, бессовестно лгу, я стащила её с брата Ринкаро! А Ниро и Фальк, которые прямо в Большом зале... на глазах у сокурсников и... малышей... на моих глазах!.. Не-ет, это точно 'пряность'! Или ИРО! Или цванг... хотя нет, цванг на людей не действует... Значит, 'ведьмина пыль'!
'Домик' из пальцев сломался. В любой другой день, прежде чем продолжить разговор, Первосвященник не преминул бы поинтересоваться, откуда у чопорной и праведной матери-наставницы такие глубокие познания о наркотических средствах, но в данный момент его волновали совершенно другие вещи.
– Нет причин для беспокойства, мать Чиана, – произнес он с легкой улыбкой. – Никто не мог распылить 'пряность' через вентиляцию. И тем более пронести на территорию школы названные вами препараты, расширяющие сознание... – Чиана Фарези резко остановилась, не в силах поверить, что правильно расслышала слова начальника. – Системы защиты работают превосходно, только на прошлой неделе мастера проводили проверку. Волноваться не о чем.
Придя к выводу, что от стресса у неё уже начались слуховые галлюцинации, мать Чиана тряхнула головой и снова принялась расхаживать взд-вперед.
– Как не о чем волноваться? Как не о чем?! Вы понимаете, что мы с вами единственные, кто остался в своем уме в этом сумасшедшем доме, прошу прощения за тафтологию?! Если это безумие не прекратится в ближайший виг – Великий Создатель, сжалься над нами! – я буду вынуждена поставить в известность Совет Наблюдателей и карантинную службу! Вы понимаете, что это значит? Школу придется закрыть! А дальше проверки, допросы, ревизионная комиссия... А Эр'гон?! Я верноподданная империи, но после тех происшествий с 'Детьми Света' они всюду ищут неблагонадежных, весь Аргеанаполис бурлит! Неужели вы хотите, чтобы и к нам это добралось? А если это действительно очередной теракт, тогда... тогда... Шак'хановы яйца!
– Не берите в голову, сестра Чиана, – меланхолично проговорил Первосвященник, не отводя взгляда от своей первой помощницы. Прорвёмся.
– Что? – не поняла та. – Куда не брать? Что порвём?
– Все как-нибудь образуется само собой. Ничего же страшного не произошло – ну побесятся детки немного, а как побесятся, так и перебесятся... Ты знаешь, что даже в этом балахоне выглядишь обворожительно, Чиа?
С изящностью эрвегского кота директор поднялся из-за стола и скользнул к матери-наставнице. Та застыла на месте, словно вмороженная в углерод мушка. И без того большие глаза стали величиной с иллюминаторы на прогулочных судах. С обольстительной улыбкой мужчина наклонился вперёд.
– Я всегда считал тебя одной из самых красивых женщин нашей общины, дражайшая Чиана... – таинственно шепнул он. – И весьма... чрезвычайно... невероятно... соблазнительной...
Мать-наставница судорожно сглотнула и, снова помянув Шакхана и его тридцать легионов демонов, метнулась мимо Первосвященника к столу, схватила лежащий на нём громадный том и с удивительным хладнокровием ударила мужчину по голове. 'Заветы Создателя' как всегда не подвели верную служительницу. Древняя книга, напечатанная ещё на псевдобумажном волокне, с гулким звуком соприкоснулась с высоким лбом Первосвященника, и тот, охнув, неловко сел на пол. Прежде чем он смог опомниться, его запястья и лодыжки уже сковывали одноразовые пластиковые наручники – реакция матери Фарези была более чем впечатляющей, а в карманах балахона лежало немало полезных вещиц.
– Это для вашего же блага, отец мой, – печально заверила она Первосвященника.
– Красота всегда жестока... – восхищенно простонал тот. – И это... восхитительно! Ну давай же, радость моя! Пинай меня, бей, колоти! Позволь мне целовать твои ноги! А если я сделаю это плохо, ты можешь отхлестать меня розгами! Дай своим чувствам вырваться на свободу! Любовь моя!
Проявив благоразумие, мать-наставница осенила падшего Первосвященника святым знамением и вышла из кабинета, преследуемая страстными воплями и громогласными признаниями в любви.
...Люди, направлявшиеся на послеобеденную мессу в храм при школе, были крайне удивлены, обнаружив все ворота заблокированными, а у главного входа – криво намалеванное объявление: 'Не входить! Зона эротического (зачеркнуто) химического заражения!!!'
Развлекательный канал 'Галактика +' (трансляция на все имперские территории и 12 сопредельных государств, прямой репортаж с планеты Цирог, второй в системе звезды Огрист η Ожерелья Риассы)
– Ииииии – гоооонг! Я слышу удар гонга, дамы и господа, а это значит, что юбилейная, тысяча сотая гонка на выживание закончена, да, закончена в рекордно короткий срок! Победу одержал несравненный, невероятный, бесподобный экипаж 'Серебряного витязя'! 'Серебряный витязь', дорогие зрители, выбросьте свои билеты, если ставили на других! Отважные охотники за удачей, которые уже третий год подряд держат кубок, в очередной раз блистательно завершили гонку, пролетев над лавовым озером и приземлившись на его восточном берегу! Браво, 'Серебряный витязь'! Какая гонка! Какой накал страстей! Браво, наши геро... но что это? Мне сообщают только что поступившую информацию... и это невероятно, господа и дамы, просто невероятно! У нас два, вы слышите, два победителя!!! Наши вечные аутсайдеры, экипаж 'Злой осы', продемонстрировав чудеса ловкости и виртуозное владение антигравитационными досками, приземлился не на берегу, а точно посреди лавового озера... на островок Арки, вы слышите? Да, это островок Арки, финишная точка, приносящая тем, кто достигнет её десять тысяч дополнительных очков, уравнивающих 'Злую осу' с 'Серебряным витязем'! Два победителя, дамы и господа, у нас два победи... Но что это, я не верю своим глазам, землетрясение! Локальное землетрясение под 'Серебряным витязем', мы видим, как почва начинает оседать и... ооооо, это скверисс! 'Серебряный витязь' приземлился точно над пастью скверисса, который, судя по всему, очень голоден...
Дорогие зрители, у нас снова один победитель. Оплачьте погибших... ноооо не отключайтесь от нашего канала, потому что невероятное, захватывающее шоу 'Остаться в живых' продолжается!!!
Глава 6
Кроме самого себя словом перемолвиться решительно не с кем.
О.Уайльд
– Ау! Ау! Люди добрые! Эй, люююди!
Попытки унять вихрь результата не принесли. Руки девушки проходили сквозь него, как сквозь воду – вихрь только раздраженно мерцал и, не обращая внимания на потуги своей создательницы, упрямо продолжал раскручиваться, захватывая всё новые звездные скопления.
– Кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь, помогите! – с тоской позвала Сердечник, особенно не надеясь, что ей отзовутся, и досадливо дернула воображаемой рукой воображаемую косу. – Тут человек погибает, а ему даже стакана воды никто не подаст... Чума на вас, Зелгарис... это вы... это всё вы... я знаю, что это вы!!!
– Кто тут всуе имя моё поминает? – весело поинтересовался знакомый мужской голос, и не успела девушка ответить, как откуда-то сверху медленно и торжественно, как картонная ракета в старом фильме, спустился человек.
