Текст книги "Воронка. (СИ)"

Автор книги: Яна Розова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3. Нет выхода.

…Чуть позже парочка осела в одном заштатном городке, чтобы наладить производство пищевых добавок. Дело принесло неплохие барыши, но Игорю было скучно. Он продал налаженное производство и снова они колесили в поисках чего-то, что могло бы не только наполнить их карманы, но и утолить жажду афериста.

Что заставляло Веронику участвовать в авантюрах любовника? Она не смогла бы вам сказать. Она и себе не могла сказать. Ни тогда, ни сейчас. Он распоряжался – она делала! Ей было важно, что когда комбинация складывается согласно прожектам Игоря и завершается удачей – Игорь весел, ласков и нежен. После удачных дней он дарил Веронике красивые дорогие вещи, которым она была большая ценительница. Но это было только приятным дополнением к ощущению своей нужности любимому. А вот если случается прокол или накатывает на ее любимого тоска, как было с производством пищевых добавок – он становится таким непереносимо чужим и отстраненным, что становится страшно от одиночества и пустоты.

И потом, утешала себя Вероника, Игорь никогда не причинял своим жертвам большего вреда, нежели изъятие денежных сумм. И разве все эти несчастные облапошенные не были виноваты сами? Они так просто поддавались на простейшие фокусы Сегая, так откровенно давали себя надуть, пялясь на прелести Вероники! Лично ей самой казались омерзительными похотливые взгляды мужиков. У всех у них есть жены, любовницы, женщины, которые терпят их ежедневные капризы и стирают их вонючие носки. Разве нельзя быть немного благодарнее к ним и не выпучивать зенки на молодое мясо?!

Подавленная порядочность, изначально свойственная натуре Вероники, время от времени начинала поднимать голову и вышептывать неприятные свои суждения об образе жизни и характере деятельности невольной мошенницы. Однажды, и это было нелегко, совесть повелела Веронике воспротивиться указаниям любовника. Как раз дела у него пошли неважно, обычные методы поизносились, новые не желали приносить прогнозируемого эффекта. Время было как раз накануне очередной денежной реформы. Сегай решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы примитивно подзаработать. Придуманная им афера казалась ему самому слишком пресной и Игорь решил, что ее будет реализовывать покорная марионетка Вероника. Он изложил ей алгоритм поведения и с удивлением услышал тихое «нет». Игорю показалось, что он чего-то не понял и это вот шуршащее «нет» касается лишь детали придуманного плана. Однако Вероника наотрез отказалась выполнять команду.

– Я не буду обманывать стариков, – сказала она очень неуверенно, будто двоечница у классной доски, – никогда я не возьму у них деньги, отложенные на похороны да еще смеяться над ними, подсовывая фальшивые купюры с надписью «тысяча бабок». Так делать нельзя…

Сегай не был таким уж примитивным дураком. Поэтому бунт на корабле не разозлил его, а дал пищу к размышлениям. Пока в его темной голове крутились его ясные мысли, Вероника сидела, сжавшись в углу дивана, не смея ни уйти, ни закурить. Теперь она испытывала самый настоящий ужас. От его молчания, от взгляда в сторону, оттого, что он не обращал внимания на вопящий какую-то попсовую бурду приемник. Она предчувствовала, как он повернет к ней холодное лицо, а потом скажет слова убивающие наповал. Какие это слова? И на этот вопрос не было у Вероники ответа, как не было точного представления, чего же она боится на самом деле.

В самой глубине души она не верила в то, что Игорь способен причинить ей боль или даже убить ее. И пока не поверила – оставалась с ним. Но ее не могло не пугать отсутствие элементарных ограничителей в его личности. Да, пока он обходится в своих делишках без насилия, без кровавых расправ и похищений детей. Но однажды станет не хватать уже не денег, а адреналина…

Тот, первый раз, Веронике ее ослушание сошло с рук. Сегай больше не возвращался к отвергнутой ею теме. Вскоре он придумал новую фишку, давшую ему шанс подзаработать и поразвлечься. Он абонировал почтовый ящик и напечатал в газете бесплатных объявлений следующий текст: «Дорогие женщины! Косметическая компания «Тити твисти» набирает моделей для рекламы своего товара: уникальных элитных средств ухода за бюстом. Возраст и размер бюста значения не имеет. Зарплата модели – от 10 000 у.е. за фотосессию. Для участия в конкурсе пришлите фото своего обнаженного бюста, свои биографические данные и 1000 рублей для оформления заявки на участие в конкурсе. Адрес: г. Екатеринбург, ая…».

После этого аферисту оставалось только и дел, что извлекать из конвертов наивных претенденток замусоленные сотки, мятые пятисотенные и свежие тысячи, высланные простушками – гризетками, мечтающими стать высокооплачиваемыми моделями. Повеселился Сегай и над фотографиями бюстов, ибо присылались самые разнообразные несуразности: от изображения груди, без признаков половой принадлежности, то есть при полном отсутствии искомого бюста, до семейного фото с расплывшейся мамашей и ее пятью чадами, причем мамуля бесстыдно выставляла в объектив свои обнаженные гигантские молочные железы, видимо гордясь объемами произведенного количества молока, позволившими выкормить пятерых предъявленных деток.

Занимаясь этой веселой проказой, Игорь, казалось, позабыл о Вероникином самовольстве. Он никогда не напоминал ей об этом ни словом, ни взглядом. Наказание заставило себя ожидать и от этого произвело намного более сильное впечатление, чем если бы последовало непосредственно после проступка.

В тот день Игорь проснулся раньше обычного и объявил:

– Мне срочно нужны деньги!

– Почему так срочно? – спросила сонная Вероника. Она бы и не спрашивала, зная, что скрытный Сегай все равно не ответит, но так не хотелось вставать! А Игорь, конечно, затребует кофе, а потом – завтрак и чистую рубашку, и будет долго искать носки, так что подъем был неизбежен.

– Потому что надо! – услышала она прогнозируемый ответ. – И тебе есть дело, вставай!

Она лениво потянулась, поднялась с постели, спустила с плеч бретельки шелковой ночнушки, скользнувшей вниз по гладкому телу, и переступила через атласный ворох ткани, выходя из него, как Афродита из морской пены. Ей было немного не по себе от мысли о новой авантюре. Вроде бы, давно пора привыкнуть ко всему, но каждый раз, стараясь угодить Игорю, она словно бы становилась себе на горло. И только в последнее время Вероника стала замечать едва различимые, но, тем не менее, удивительные перемены: маленький огонек азарта, слабое, но явное ощущение своего превосходства над одураченным ею простаком, какой-то постыдный, неведомый доселе кураж. И, задумываясь над этими своими ощущениями, она не могла никак разобрать, было ли в ней это раньше или любовник поселил в ее существе нечто новое?

Она думала о новых своих ощущениях, и готовя Игорю завтрак, и наглаживая ему рубашку к серому костюму. Закончив обычные утренние дела, повернулась к Сегаю. Он рассматривал ее с некоторым даже интересом, словно бы читал некоторые из посещавших сегодняшним утром ее голову мыслей.

– Тебе дело такое будет, – сказал он, беря из ее рук отглаженную сорочку. – Придешь в ресторан под видом проститутки, я приглашу тебя за столик. Потом уйдешь с моим приятелем в его номер. Поняла?

– Нет…

Вероника не поняла на самом деле. Заниматься проституцией ей не доводилось. Она же любимая женщина Игоря – как же он заставит ее делать такое?! Ведь она фактически его жена! Она молчала, ожидая продолжения инструкции, чего-нибудь такого, объясняющего, что спать с этим приятелем Игоря она не будет, а… А что она будет делать?

– Тебе что-то не понятно? – Игорь прищурился. Он почти хотел, чтобы она начала возражать.

– Ты хочешь, чтобы я…

Он насмешливо скривил губы:

– А кто же? Я?

– И спать мне с ним придется?

– И спать, и есть, и все, что он пожелает! – Тон Сегая из иронического постепенно превратился в менторский. Глупо, но Веронике померещилось, что летнее солнце спряталось за тучи и в комнате стало сумрачно. А в душе – страшно. Игорь приблизил свое лицо к лицу любовницы и разъяснил: – Капризничать я не позволю! И запомни: если приятель мой останется недоволен – ты завтра же будешь на улице! Сама тогда на панель пойдешь – делать-то ничего не умеешь!

Беспомощность сковала Веронику как ледяная глыба. У нее еще осталось совсем немного гордости, чтобы не напоминать Игорю о его же собственных словах: «Я люблю тебя, я буду защищать тебя от всех!». Она только отрицательно помотала головой и тут же получила пощечину. Он бил не сильно, для острастки, но от удара ледяная глыба осыпалась острыми осколками к ее ногам и Вероника бросилась из комнаты прочь. Быстро оделась в спальне, схватила сумку со столика в прихожей и выскочила из квартиры. Игорь за ней не гнался.

Она долго бродила по городу, бесцельно слонялась по магазинам, словно в ступоре сидела на скамейке бульвара, садилась в автобус, чтобы проехать две остановки, выходила где придется и шла мимо домов. Мысли ее метались так же бесцельно. Он был прав, когда говорил, что делать она ничего не умеет, ведь образования у нее нет. А деньги, лежащие в сумочке кончатся завтра. И что же тогда? Только объявление в газете дать: «Девушка без образования ищет работу по специальности»!

Одна, совсем одна…

«Если хочешь, чтобы человек сделал для тебя что-то, поставь его в безвыходную ситуацию!»

Вечером, измученная поиском выхода Вероника, оказалась возле их дома. Постояв с минуту на лестничной клетке, открыла дверь и вошла в тихую квартиру. Как себя вести, она не знала. Извиняться ей было тошно, но раз она вернулась, значит, согласна на все. Получается, она пойдет в номер к чужому потному дяде, ляжет с ним в постель, ощутит его кислый запах, его потную кожу и при всем при этом будет играть роль шлюхи, потасканной твари, подстилки! Отвратительно до визга! Но это только один раз. Больше никогда, никогда и ни за что на свете. Вероника надеялась, что если Игорь будет всем доволен, то он будет немного мягче и ей удастся уговорить его вернуться к прежним своим махинациям, не нуждавшимся в сексуальном распятии Вероники. Один только раз она сделает это, ведь иначе Игорь бросит ее и тогда придется делать такое каждый день!

Судя по всему, Игоря дома не было. Но к лучшему ли это или же к худшему – Вероника терялась в собственных ощущениях. С одной стороны, ей бы надо отдохнуть, а с другой – поскорее закончить с выяснением отношений.

Она вошла в комнату, где, на этот раз абсолютно реально, сгустился предночной полумрак и ахнула! Везде: на полках, на ковре, на стенах висели торжественно расправленные на плечиках ее платья, блузы, юбки, сарафаны, пиджаки, брюки. Когда Вероника включила свет, она рассмотрела, что каждая вещь была располосована вдоль на мелкие полоски. Терпеливо, методично, спокойно Игорь изрезал все ее вещи. Напротив входа, к занавеси на окне, была подвешена чудесная шуба Вероники – белая норка до пят с широкими отворотами и капюшоном. Пол вокруг был усыпан белыми клочками, словно снегом. Подойдя поближе, Вероника убедилась, что шубку постигла та же самая участь, что и остальное добро!

И тогда, стоя в окружении своих изуродованных платьев, она поняла окончательно и бесповоротно: Игорь сделает с ней все, что захочет. Уговорит мошенничать, подложит под приятеля, изрежет на тонкие полоски. У него нет совести, у него нет жалости, он не способен на любовь. То, что он называет любовью – это чувство рабовладельца к своему лучшему негру. Та жизнь, в которую он вовлек ее, – это страшная воронка, медленно закрутившая Веронику по широкому кругу, плавно ввернувшая в меньший и более быстрый, затягивающая все глубже, все быстрее по траектории дьявольской карусели на самое дно, но туда, в мутный ил, упадет уже не сама Вероника, а только ее обмякшее тело.

Игорь милостиво принял ее в свои объятия, но уже на условиях беспрекословного подчинения его воле. Свои уроки он иногда повторял, так что у Вероники не осталось никаких иллюзий на тему их отношений. Больше всего она запомнила тот урок, который получила в наказание за то, что перекрасила свои светлые волосы в насыщенный темно-каштановый цвет. Ей давно хотелось сделать это, но и в голову не пришло спрашивать разрешения у любовника. Это же ее, женское дело. Когда Вероника вернулась из салона, Сегай никак не отреагировал на перемену. А утром… А утром Вероника подняла голову с подушки и в ужасе увидела, что ее волосы остались лежать на наволочке! Вьющиеся, блестящие каштановые пряди, ее основная гордость в жизни! Впечатление от этого зрелища было настолько шокирующим, что Вероника громко вскрикнула. И только тут заметила, что у двери стоит Игорь и усмехается, наслаждаясь ее страхом и растерянностью.

– В следующий раз башку отрежу! – пообещал он, выходя из комнаты.

Безысходность стала уделом Вероники с тех пор и до того момента, как ярким пламенем взорвалась машина Сегая. Но до тех пор она старалась «следующего раза» не допускать.

…Потом были незаконные операции с недвижимостью и ценными бумагами, потом – организация брачного агентства, где Вероника изображала счастливую новобрачную, вернувшуюся из чудесного дома мужа во Флориде, чтобы поблагодарить Сегая – устроителя женского счастья. Много чего еще было!

Ко времени образования брачного агентства Диме уже исполнился год. Сегай купил дом в окрестностях Гродина, города предков, и жизнь казалась по-семейному налаженной. Справедливости ради, надо было отметить, что отцом Игорь оказался замечательным. Но вскоре он сообщил подруге, что вынужден ненадолго ее покинуть. У него вырисовывались какие-то увлекательные перспективы где-то на черноморских курортах. Вероника, поглощенная материнством, и знать не знала об этих перспективах. А потом в ее красивый дом постучали люди, в чьих карманах лежали весьма серьезные документы. Они вошли в гостиную, расселись на диванах, стали задавать вопросы. Они прошлись по коридорам, поднялись по лестнице на второй этаж. Эти люди заглянули на кухню и в детскую, а, осмотревшись, извлекли ордер на обыск и вот тогда-то Веронике стало дурно от гнетущего тяжелого беспокойства. Конечно, она понимала: рано или поздно с серьезными людьми встретиться ей придется. Это неизбежно. Но она думала, что Игорь будет рядом и, как всегда это бывало раньше, ей не придется принимать самостоятельных решений. Теперь же оказалось, что она одна, в окружении деловито роющихся в ее белье мужчин.

А вопросы, которые они задавали? Вопросы пугали больше всего! Самым простым был вопрос о том, чем занимался ее сожитель в предыдущие годы. Ясное дело, бизнесом. Визитеры покивали головами и больше про дела не спрашивали. Странно, правда? Если их не интересовали эти самые дела Игоря Сегая, то что же их интересовало?

Кажется, их интересовало нечто совершенно особенное: чем, кроме бизнеса, увлекался ее муж? Не замечала ли Вероника, что он исчезает по ночам? Не приводил ли он в дом людей, одетых в черное? Не приносил ли оккультных книг о черной магии? Не видела ли Вероника у своего мужа предметов, носящих ритуальный характер?…

– Что за предметы? – Вероника совсем опешила от вопросов. Ей казалось, что это какая-то новая методика ведения допроса: заморочить голову отвлеченными вопросами, скрывая истинную подоплеку своего интереса.

Постепенно стала проясняться такая невероятная картина, такие неслыханные вещи и такое необъяснимое перевоплощение обычного афериста в сатанинского монстра, что Вероника напрочь отказалась верить всему, рассказанному ей. Никак невозможно, чтобы Игорь уехал в тот приморский городок для организации там сатанинской секты, для проведения каких-то дьявольских ритуалов на городском кладбище. А самое страшное, для совершения кошмарных, нечеловеческих зверств. Всего было обнаружено двенадцать трупов, искали тринадцатый, так как именно тринадцать – цифра сатаны. Все тела были изуродованы до неузнаваемости, причем, повреждения носили прижизненный характер. Из-за этих повреждений сумели опознать только четверых из числа жертв. Остальные восемь остались безымянными. На телах нашли вырезанные ножом символы сатанизма, имена злых духов и прочее. Кстати, шокирующая подробность: у каждого трупа отсутствовала какой-нибудь внутренний орган.

Организаторов секты вскоре вычислили. Получилось это почти случайно: родители одного молодого человека стали замечать за сыном странное: пропадает по ночам, носит только черные вещи, не разговаривает с близкими, отвернулся от всех прежних приятелей, в комнате прячет самиздатовские книжонки дичайшего содержания и плюс ко всему – ворует у родителей деньги. Мама и папа, люди образованные, многое сообразили и догадались не устраивать допросов с демонстрацией замшелого отцовского ремня и материнских неутешных страданий. Они сумели поговорить с парнем достаточно тонко и умно, потом еще и еще. Видимо, их сына самого пугало то, куда он попал, так как однажды он сам пришел в родительскую спальню и рассказал все. Все, включая ритуалы с чашами, наполненными смешанной кровью членов секты, то, как таскал деньги для уплаты «сатанинского оброка» и, наконец, убийства, в которых был вынужден участвовать, чтобы доказать свою преданность сатане. Еще парнишка сказал, что боится теперь дико, потому что его обязательно будут судить за соучастие в убийствах, но, возможно, до суда он не доживет, ибо его еще раньше убьют за предательство члены сатанинской секты.

Родители паренька пошли в милицию. Так следствие получило ценнейшую информацию. Двоих организаторов секты нашли и уже собрались арестовать, как один из них исчез. Второго, правда, взяли, но толку от него мало оказалось: без экспертизы было видно – сатанист совершенно не в себе. После суда его отправят на принудительное лечение маниакально-депрессивного психоза. Но до суда еще далеко. Следствию нужен Игорь Сегай, которому лечить психику нет никакого смысла. В качестве доказательств его вменяемости, Веронике сообщили, что ее «муж» смылся из приморского городка, как только запахло жареным, да еще и прихватил с собой «сатанинскую кассу».

Эту «кассу» тоже искали с большой заинтересованностью. Организаторам секты удалось привлечь в ее ряды отпрысков самых состоятельных семей приморского городка. Рассматривалась такая версия, что весь этот бесовской бизнес-проект был рассчитан именно на богатеньких сынков, одуревших от скуки своего беспроблемного существования. Мальчики искали опасненького, адреналинчика. Они хотели попробовать, что же это такое – вкус крови, как это – решить за другого жить ему или умереть. Они хотели ощутить разницу между мертвым и живым, холодеющим и горячим, оцепеневшим и пульсирующим…

«Они хотели перца в пресный и жирный суп своих жизней, а Сегай хотел немного навару в свою собственную кастрюльку!» – Эта мысль удивить Веронику не могла никак. Все нормально, все как всегда. Вот только эти убийства! Это страшно, страшнее всего на свете. Это именно то чего она боялась, то чего ждала.

Теперь мальчикам, членам секты, предстояло гнить заживо в тюремных камерах и ждать, пока их богатенькие папаши не натрясут из своих кошелей достаточно серебряников, чтобы нашкодившие, но такие милые, их чада вновь оказались на воле.

Через несколько часов серьезные люди с серьезными корочками в своих серьезных карманах ушли из дома Вероники, но не из ее жизни и не навсегда.

На следующий день, ближе к вечеру, зазвонил телефон. Бледная Вероника сняла трубку дрожащей рукой и услышала набор стандартных угроз в адрес Сегая, обокравшего самого князя тьмы. Звонки повторялись еще трижды. Вероника сообщила об угрозах куда следует, благо номер телефончика ей оставили. А вскоре появился Игорь. Он пришел ночью, свет велел не зажигать, по телефону не звонить. Первым делом спросил – не приходил ли кто к Веронике в последнее время? Услышав ее рассказ о посетителях с документами в красных корочках, как ни странно, усмехнулся. Потом потребовал поесть и уснул до утра. Утром велел любовнице звякнуть в милицию снова и сообщить, на этот раз, о его появлении. Сам он исчез на некоторое время.

Вероника в смертельной тоске прижимала к себе пухлого Димку, шептала ему на ухо, а себе в самое сердце, что все будет хорошо, что папа уйдет, исчезнет, пропадет из их жизни, что они ни в чем не виноваты и могут жить дальше. Она так и не решилась спросить у Игоря об убийствах. Только следила за его лицом внимательно, внимательнее некуда, пока рассказывала об обыске и о том, в чем, собственно, обвиняется Сегай – в убийствах. Следила, но ничего выследить не сумела: он был безмятежен. Что может означать такая безмятежность?

Дима заерзал на руках матери, а у дома затормозила и остановилась черная спортивная иномарка. Машина почти доставала днищем асфальта – так низко она была посажена. Ее стекла плотно чернели, но Вероника знала кто приехал и зачем. Она не ошиблась. Дверь хлопнула, на пороге возник предельно знакомый худощавый силуэт. Он велел ей взять ребенка, собрать необходимые вещи и садиться в машину. Вероника сказала «нет». Она уже и не сомневалась, что Игорь убьет ее, она только хотела просить его не трогать сына, но тут мимо их дома медленно проехала «девятка», а за два дома остановилась другая.

Сегай зло чертыхнулся, махнул рукой на стиснувшую в ужасе зубы Веронику и выскочил на улицу. Он прыгнул в свою спортивную машину, а потом случилось нечто, во что Вероника не верила до сих пор. Несколько минут черная, прильнувшая брюхом к асфальту, машина стояла на месте, будто бы выбирая направление своего пути, а потом раздался оглушительный хлопок, стеклопакеты в доме опасно дрогнули, задребезжали, и черную машину разорвало в клочья. Вероника видела столб огня, слышала визг воздуха, рассеченного отлетевшим на три метра черным капотом, ощутила запах гари, но так и не смогла осознать, что же произошло на самом деле.

Игорь погиб? Его взорвали сатанисты? Они узнали, что Сегая вот-вот возьмут и решили абортировать его до того момента, как он даст свои показания?

Ничего точно Вероника так и не узнала. Она очень опасалась, что теперь сатанисты решат взяться за нее. Вдруг они решат, что именно ей оставил Сегай украденную «сатанинскую кассу»? Но никто Веронике больше не звонил, не угрожал и со временем она стала успокаиваться. Конечно, не насовсем. Все равно чего-то ожидала и боялась, часто плакала без причины и с трудом сходилась с новыми людьми. Сегай оставил ей немало шрамов.

Ныне Вероника могла бы собой гордиться: она не позволила прошлому выкосить под корень все свои надежды и стремления. Сейчас она была на плаву – работала бухгалтером в одной преуспевающей фирме, а совсем недавно стала женой делового партнера своего работодателя. И замужество это не было ни продуманной аферой, ни чистым расчетом, ни бегством от своих монстров. Отношения Вероники с ее мужем основывались на доверии и взаимном уважении, несмотря на несколько потайных наглухо запертых дверей, за которыми пряталось ее уродливое прошлое.

…Это всего-навсего телефонный звонок! Дрожь не хотела отпускать.

«Может, это муж звонит?» – Подумала Вероника. Но пот щекочущей капелькой скатился вдоль позвоночника. Знаете, что такое щекотка? Это добыча смеха вручную… Не помогает, не помогает, не помогает!

– Да! – сказала она в трубку настолько спокойно и уверенно, насколько вообще могла произнести столь короткое слово.

– Вы любите фильмы с Арнольдом Шварценеггером? – Спросил ее совершенно незнакомый мужской голос.

Фильмы с Арни любил Сегай. У него была почти полная коллекция боевиков – от «Коммандо» до «Трминатор-3». Ника сглотнула набежавшую горькую слюну и почему-то ответила:

– Люблю.

– Тогда пересмотрите «Чистильщика»! – Посоветовал голос в трубке и отсоединился.

Найти нужную запись не составляло труда, потому что Вероника и ее муж жили в том самом доме, перед которым произошел тот памятный взрыв. Словно зомби, она прошла в гостиную, опустилась на колени перед телетумбой, в недрах которой хранились старые кассеты, почти сразу вытащила нужную и включила видеомагнитофон. Минут за пять до конца боевика, в котором губернатор Калифорнии был неотразим, Вероника начала тихо плакать.

– Он жив, – сказала она себе вслух.

И впервые за эти несколько свободных лет не нашлось анекдота в тему.