Текст книги "Мятный сон (СИ)"
Автор книги: Яна Пишу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Девушка! – прокричал я быстро идущей, Санни.
– Стойте, девушка!
Санни оглянулась и завидев меня, прибавила шаг, почти перейдя на бег. Я быстро шёл за ней по улице, где никого из людей сейчас не было, да и сумерки не играли мне на руку. По двум сторонам дороги расположились жилые дома, облицованные красным кирпичом, дорога была устлана пожухлой листвой и эту улицу я узнал, ведь сегодня тщательно пытался именно здесь отыскать нужный мне дом.
– Девушка, да стойте же вы! – я не хотел сильно пугать её, поэтому держался на небольшом расстоянии.
– Девушка!
– Отстаньте от меня или я вызову полицию! – вскричала напуганная Санни.
– Да вам нечего боятся, я по делу!
– Отстаньте! – вдруг Санни завернула за угол.
Я помчался за ней и едва успел задержать её на крыльце у входной двери в дом.
– Да что вам нужно?! Я закричу!
– Выслушайте меня пожалуйста, Санни, а потом кричите! Ладно?! – девушка повернулась и раскрыла глаза от удивления.
– Как вы меня назвали? – шёпотом спросила она.
– Санни, – я постарался выглядеть максимально дружелюбно и располагающе.
– Откуда вы меня знаете?
Она задержала свой взгляд на моём лице и чем дольше она смотрела на меня, тем растеряннее становился у неё вид. Я не понимал её эмоций и реакции на меня, поэтому первым прервал наши гляделки.
– Я вас увидел вчера в баре "ФБФ". Мне жаль, но я, как и многие, стал свидетелем вашей ссоры с Фаррухом.
– И что? – не понимая, спросила она, отведя грустный взгляд в сторону.
– Я уладил ваш конфликт с Фаррухом. Он часто бывает несдержанным, но он не плохой директор, просто вспыльчивый.
– Спасибо конечно, но я вас не просила, – сделав паузу, Санни продолжила, – я всё равно там больше не появлюсь. И какой бы он хороший директор для вас ни был, но со мной он поступил, как самый настоящий…,в общем, плохо он поступил.
С её стороны было очень мило сдержаться от оскорбления в сторону Фарруха и меня это покорило. Я уважал девушек, которые не выражались, да и сам я не использовал мат в речи.
– Вы знаете, он осознал, что погорячился и он готов вас принять на работу.
– Пфф, молодец, но я не готова! – фыркнув, сказала Санни и повернулась открывать свои двери. Я дотронулся до её плеча и снова обратился:
– Санни, мне правда нужно, чтобы вы там работали. Мне кажется, что и вам будет хорошо. Всё-таки зарплата хорошая, место самое лучшее, к тому же у вас всегда есть возможность уйти.
– Не понимаю, зачем я вам там? Вам не кажется, что всё это странно звучит?
– Я понимаю, что странно, но если вы не согласитесь, то это место займёт другой человек и я так и не смогу приходить в любимый бар. Ну, а раз вы только приехали в Ричмонд, то он ни в коем случае не должен никого обижать, поэтому мне захотелось помочь и вам, и себе.
– Как вы вообще узнали, что я только приехала? – раздражённо спросила девушка.
– Я говорил с вашей мамой. Вы забыли телефон на барной стойке.
– Боже мой, правда что-ли, а я уже думала, что потеряла его насовсем, – радостно сказала Санни и взяла в руки протянутый мной телефон.
Она спрятала гаджет в сумку и подняла свои большие глаза на меня. Мы вновь встретились взглядом и молча рассматривали друг друга.
– Как вас зовут? – нарушила тишину Санни.
– Николас, – ответил я на автомате, продолжая рассматривать её лицо и основательно убеждаться в том, что я точно видел её раньше.
– Неужели бывают такие совпадения, – проговорила Санни, находясь в какой-то растерянности.
– Что вы имеете ввиду?
– Ничего, – с грустью в глазах, отмахнулась от меня эта девушка.
– Скажите мне лучше, чем вам другой человек не подходит?
– Какой человек? – спросил я, позабыв о своих логических доводах и просьбах.
– Человек на месте которого я должна петь.
– Если я скажу, что это личная неприязнь, этого будет достаточно?
– А с чего вы взяли, что я не вызову у вас такую же реакцию?
– Поверьте, вам нужно будет очень постараться, – мы оба улыбнулись.
– Вы не представляете, как нелегко мне было найти вас! Я объездил улицы, я намучался объяснять Роуз, зачем мне нужно найти вас, я даже отказался от тридцати процентной скидки в этом баре, лишь бы вы согласились на эту работу.
– Правда, что-ли? Вы что сумасшедший?! Не могли другую девушку подыскать?!
– Не мог.
– Это ещё почему?
– Потому что Фаррух решил опять отдать все смены другой девушке, которая мне очень не нравится.
– Вы и вправду отказались от тридцати процентной скидки? – недоверчиво посмотрела на меня Санни.
– Чистая! И давай на "ты"?
– Давай, – тихо сказала Санни.
– А можно глупый вопрос?
– Задавай, Николас! Глупее от этого наша беседа уже точно не станет.
– Почему жёлтый?
– Что жёлтый?
– Почему ты носишь жёлтый комбинезон?
Пожав плечами, девушка произнесла слова из-за которых у меня земля ушла из под ног.
– Потому что, цвет солнца – самый добрый цвет, – ответила Санни, голосом Мятной.
Я похолодел, всё тело покрылось мурашками, а руки задрожали. Только сейчас я понял, что её голос был похож на голос Мятной. Я никогда не слышал в живую её голоса, но я слышал его в своей голове и эта фраза, она меня отрезвила. Я не был счастлив, я был напуган.
– Это какой-то розыгрыш, да? – с отчаянной улыбкой спросил я.
– В смысле? Не поняла.
Я не мог выйти из состояния оцепенения. Разве такое возможно? Что это за галлюцинации из будущего.
– Всё нормально? – настороженно спросила меня Санни, а я лишь продолжал смотреть на неё испуганным взглядом.
– Ладно, Николас, я лучше пойду.
– Стой! – ответил я машинально.
– Что ещё?
Я ещё раз посмотрел на неё и, тяжело выдохнув, сказал:
– Завтра к шести приходи в бар на прослушивание, ладно?
– Ладно, – недоверчиво косясь на меня, произнесла Санни.
– Скажи, мы не были раньше знакомы?
– Вряд ли, – пробежалась по мне своим взглядом эта девушка, – я бы запомнила, – на этих словах Санни захлопнула за собой входную дверь, а я побрёл к своей машине, понимая, что мой план провалился в самом начале. Вместо того, чтобы развеять свои сомнения на её счёт, я запутался в своём восприятии основательно…
Мятная веточка 7
POV Николас
Наступило воскресное утро. Вчерашний день выдался сумасшедшим и я сыграл в нём главную роль. Я так надеялся избавиться от удушающих вопросов, но их стало теперь только больше. И на то была причина. Мне впервые приснился сон, в котором я не искал Мятную.
Я проснулся в полном замешательстве, ведь раньше такого не случалось. До сегодняшнего дня мне вообще не снились сны без неё! А если мне не снилась Мятная, значит мне не снилось ничего. Но этой ночью я даже…я даже не вспомнил про неё.
Я был зол. Я был растерян. Ни разу в жизни мне не было так паршиво на душе. Чувство было абсолютно новое, мерзкое, липкое, заполнившее всё тело. Чувство – подлого, самого настоящего предательства. Да, я впервые ощутил себя предателем по отношению к Мятной. Я изменил ей! Я искал Санни…
Прийдя в себя поутру, я испытал ужас и горечь потери. Будто бы у меня отняли дорогого мне человека и больше никогда мне его не вернут. Я не понимал, почему мне приснилась Санни. Почему она зацепила меня тогда в баре? Мне было страшно подумать, что из-за неё я больше никогда не увижу Мятную!
С рождением нового дня, во мне зародилась и ненависть к Санни. Я винил её в том, что она заняла чужое место в моей голове. Я не собирался отдавать и части мыслей, в которых жила моя Мятная, но ничего не мог с этим поделать. Мне казалось, что она без спроса, без моего желания вторглась в нашу жизнь с Мятной.
Уже не первый час я бродил по дому и думал об этом. Я думал, какой была бы моя жизнь, если бы я не знал Мятную? Смог бы я так же сильно полюбить другую женщину? В моей голове не нашлось однозначного ответа на эти вопросы.
Я стоял у окна и смотрел на шторы. Они струились широкими волнами, касаясь деревянного пола. Их плотная тёмная ткань скрывала меня от солнечных лучей. Подойдя к окнам, я получше прикрыл их, запретив настойчивому светилу вход в стены моего укрытия. Я понимал, что могу вновь впасть в депрессию. Мои головные боли, панические атаки и неспокойный сон – клинические спутники этого заболевания.
Конечно, лечиться медикаментозно – последнее, чего я желал бы сейчас, но я не знал, что мне делать! Я понимал, что Санни не виновна ни в чём. Да, она приснилась, но кто виноват? Я? Пускай. Но что мне делать со всем этим? Как научиться жить со своими чувствами? Разлюбить Мятную? Нет, это у меня не получиться. Я пробовал. Пробовал забыть, возненавидеть. Но тщетно! Всё, чего я смог добиться, это сократить её частые визиты во снах. Но и это довело меня до ещё большего помешательства.
Мой лечащий врач называл моё состояние "обсессией", вызванной травмой головы с дальнейшей потерей памяти и назначил препараты в комбинации с психотерапией. Он утверждал, что лечение поможет, что я не первый его пациент с подобным диагнозом. Но он ошибся. Лечение не помогло.
В итоге, я прекратил приём пилюлей и чтобы мне не говорили, но если бы я был действительно болен, если бы я не любил искренне, я бы уже давно был свободен от своих чувств. Психотерапевт называл моё помешательство – обсессией, а я же назову свою обсессию – любовью, которую можно купировать, но которую невозможно излечить. Да, я ненавижу и люблю её, люблю и ненавижу! И мне ничего не остаётся, кроме как смириться. Я прекратил своё лечение от обсессии, приспособился к такой жизни, довольствовался не частыми встречами с Мятной во снах, не теряя надежды однажды её отыскать, но Санни всё нарушила.
С этими мыслями я вошёл на кухню. Набрав холодной воды в старинный чугунный чайник, который несколько лет назад приобрёл на блошином рынке, я зажёг газ на плите, аккуратно поставил тяжёлую посуду на конфорку и стал греть замёрзшие руки у синего огня. Мне всегда нравилось покупать подобные вещи, приводить их в порядок, очищать, шлифовать и знать, что это качественная вещь со своей историей. Грел он воду в два раза дольше обычного, но зато – это раритет, которого сейчас в магазине не купить.
Когда вода наконец закипела, я заварил себе кружку чёрного чая без сахара, сел за стол и стал потягивать карамельного цвета напиток со вкусом бергамота. Мне было всё так же паршиво, как и два, а может и три часа назад. Не помню точно, сколько времени прошло с момента пробуждения. Но сидеть и грузиться, я понимал – не выход. Планов на день было немного, вернее, я планировал навестить маму и вечером попытаться устроить Санни к Фарруху. Правда насчёт последнего я сомневался. Стоит ли мне вообще видеть её опять или лучше забыть и оборвать все связи? Не знаю.
Долго не думая, я решил поехать за́город и, если застану профессора дома, смогу наконец проведать его с супругой. Время было всего десять утра. Желудок отказывался что-либо принять из еды, а зная Миссис Коппельман, мне не удастся отвертеться от её рыбного пирога или лазаньи. Поэтому я быстро оделся, снял ключи от автомобиля с крючка в прихожей и вышел на улицу.
Моя старенькая Хонда с нетерпением ждала, когда же я заведу её далеко не новый, но мощный мотор. Эта машина служила мне доброй службой более семи лет, поэтому в моих мыслях не возникало желания заменить её на свежую модель. Провернув замок зажигания, двор наполнился звуком трехлитрового дизельного двигателя и правильным тяжелым запахом его топлива. Немного дав автомобилю прогреться, я двинулся со двора.
Ехал я уже около тридцати минут. Дорога радовала, машин было мало, воздух бодрил свежим кислородом. Я сразу ощутил его чистоту. И хотя сам жил вдали от городской загазованности, всё же место расположения дома профессора Коппельмана отличалось настоящим канадским воздухом. Я не хотел закрывать окно. Несмотря на то, что лицо немного замёрзло, я продолжал ехать и дышать его холодными, кристально-чистыми потоками.
Наконец приехав, я припарковался возле небольшого, окрашенного в белый цвет, двухэтажного дома. Вокруг него расположился красивый сад с розами. Сколько же их здесь росло! Каждый, проходящий мимо человек, даже самый равнодушный, не мог не остановиться и не посмотреть на палитру живых красок. Этот розовый рай, был делом рук профессора. Миссис Коппельман никогда не трудилась в саду, а вот профессор…
Он часто повторялся:
– Розы, Николас, они, как женщина! Они любят слушать нас. Могут приобрести больше оттенков, если с ними разговаривать, а аромат от нежных слов станет насыщеннее и богаче любого французского парфюма. Видишь, моя Софочка ничуть не изменилась! Такая же красивая, как они! А всё почему? Да потому, что я говорю с ней как с цветочком. Без любви она завянет, как и эти розы, да родная?
Обычно, на подобные слова, Миссис Коппельман отвечала аккуратным поцелуем, но один раз у неё было бойкое настроение, так что её реакция меня обескуражила:
– Я скоро завяну от твоей болтовни, Гаррольд! Иногда нужно дать моим ушам отдохнуть! – я был действительно удивлён.
Ни разу за все годы я не видел, чтобы они ругались. На людях их общение было уважительным, а если возникали трудности, то, как говорил профессор, они всё решали мирным путём, просто обсуждая проблему и ища выход. Неудивительно, что я стоял и не понимал происходящее. Заметив моё замешательство, Миссис Коппельман, решила пояснить:
– Ну вправду, Николас! Я ценю каждый комплимент или внимание, но его-то слова́ не всегда обо мне. Как заведется читать свои лекции! Вон, говорит своё предисловие про розы, а сам не дождётся, как бы перейти к своим речам. И он не студентам, а мне их читает! Да я уже должна получить диплом об окончании ординатуры за все прослушанные часы!
– Софочка, дорогая, не злись! Я сейчас Николасу почитаю и тебе не буду докучать своими скучными докладами. – отвечал профессор.
Он сделал такое провинившееся лицо, что Миссис Коппельман не сдержалась и проговорила:
– Ладно, читай свои доклады, только возьму свою сумочку для вязания. Но не забывай время от времени делать мне комплименты.
– Как скажешь, моя розочка! – произнёс это профессор и тихо прошептал:
– Софочка злиться из-за того, что ей не дают почётную медаль "жены профессора".
– А разве такие есть награды? – спросил я.
– Вообще-то нет, но наша соседка из России, показала медаль своей мамы. А мама её была женой офицера. Моя Софочка как узнала, так всё время стала говорить за медаль.
– Я всё слышу, Гарольд! – наигранно-грозным голосом донеслось из кухни.-
И да, мне хочется! Хочется… – сделав короткую паузу, женщина продолжила. – Если бы кто-то знал сколько труда стоит быть женой профессора! Он вечно занят, всегда готов всем помочь, дополнительно пояснить, подтянуть, подготовить лекции, к тому же сам постоянно читает книги, а я должна довольствоваться малым, чем останется. Я уже молчу о том, когда к нему приходят молоденькие студентки. Глядишь и украдут моего Гарю! – я умилялся от того, что они до сих пор так общаются. Так здорово было видеть ревность жены, когда мужу почти семьдесят.
– Ну, ну, дорогая! Да хоть всех студенток Ричмонда собери, никто не сравнится с тобой.
Так они и общались. Мне же было уютно и спокойно наблюдать за ними. И я точно знал, что сегодняшний визит в их дом обязательно поднимет моё плохое настроение.
– Николас, дорогой! – открывая двери, радостно произнёс профессор. Мы обнялись. – Как я рад, что ты приехал к нам!
– Здравствуйте, профессор! Я тоже очень рад вас видеть! Простите, что без предупреждения.
– Ты знаешь, что для тебя наши двери всегда открыты. Так что не говори глупостей!
– Спасибо, для меня ценно это, профессор.
– Софочка, к нам Николас приехал! – прокричал он вглубь дома.
– Заходите! Скоро моя лазанья будет готова.
Богатый аромат блюда ощущался ещё на улице. Мне не доводилось пробовать более вкусную лазанью. Миссис Коппельман готовила её просто превосходно.
Профессор провёл меня в красивую гостиную, где стояли два кресла, диван, фортепиано и конечно же книжный стеллаж. Я сел в кресло, а он расположился рядом на мягком диване.
– Я очень рад, что ты приехал к нам, Николас! – профессор одарил меня радостной улыбкой.
– Я тоже очень рад! Вы же знаете… – не успел я закончить, как профессор перебил меня и сказал нахмурившись:
– Я особенно рад тому, что мы накормим тебя лазаньей. Мне совершенно не нравится твой внешний вид! Ты какой-то бледный и похудел. У тебя все хорошо, мой мальчик? – вглядываясь в лицо, спросил он.
– Не волнуйтесь, профессор. Просто, в последнее время работы прибавилось, у меня отличный проект намечается. Вернее, мы с Джерри уже через месяц должны приступить к нему.
– Да? Интересно, что за проект?
Я рассказал профессору Гарольду о яхте "Карибиан 22", поведав её историю. Рассказал о том, что если смогу хорошо продать её на аукционе, то наконец начну реставрировать свой "Сон".
– Так у меня есть знакомые бизнесмены! – воодушевился профессор. – Очень богатые люди. Скорее всего, кто-нибудь из них заинтересуется твоим проектом.
– Буду признателен. Лишними они уж точно не будут.
– Но учитывай, что мы с Софочкой первые на очереди опробовать твою яхту.
– Конечно, по-другому и быть не может.
– Софочка, – профессор позвал супругу, которая шумела чем-то металлическим на кухне, скорее всего противенем, – нас Николас скоро отвезет в кругосветку!
– Что бы у тебя ревматизм разыгрался? Ну нет уж, максимум у берегов Ванкувера пройдёмся. – войдя с серьёзным видом в гостиную, произнесла женщина. – Мужчины, хватит болтать! Моем руки и к столу!
Мы пошли с профессором выполнять указания этой Миссис, перечить которой уж точно не стоило. К тому же я и сам к большому удивлению почувствовал лёгкий голод и был готов насладиться небольшим кусочком вкуснейшего блюда.
– Николас, как ты спишь?
– Нормально, спасибо. – спокойно произнёс я, понимая к чему он клонит.
Эта тема не поднималась у нас очень давно.
– Ты наверное не понял. Я не про естественный сон. – он сделал паузу, а я всё так же мыл руки, хотя они давно были чистыми.
– Николас, – спокойным низким голосом снова обратился ко мне профессор, – я знаю тебя столько лет и вижу по взгляду, что это никак не работа вымотала тебя. Ты всё ещё мучаешся снами о той девушке? – я выключил воду и задумался, как бы получше ответить.
Профессор стоял в дверном проёме и смотрел на меня встревоженным взглядом. Я вытер белым махровым полотенцем руки и посмотрел на него.
– Да. – совершенно непринужденно ответил я.
Я понимал, что нет смысла скрывать свои чувства. Понимал я и то, что скорее всего профессор не сможет мне чем-то помочь, но всё же надеялся.
– Ты продолжаешь пить таблетки, сынок?
– Мне не нужны они! Я не болен! – произнёс я слишком громко. – Простите, профессор, просто врач был полным кретином, раз назвал мою любовь обсессией!
Повисло молчание. Целых пол года мы не заводили этого разговора. Меня накрыли переживания и я понял, что хочу выговориться человеку, который сейчас стоит передо мной и который волнуется за меня, как отец.
– Я не болен. – повторил я. – Я просто люблю. – в его глазах читалось сочувствие. – Профессор, я тоже так думал, я пытался убедить себя, что это просто болезнь, я считал, что лечение поможет. Но я далек от психического расстройства. Мне не помогло лечение, а значит нечего лечить… Всё что я заработал, так это вагон побочных эффектов, из-за которых мне меньше снилась она, но всё равно снилась! Понимаете?!
– Сынок, что я могу ответить. – печально произнёс он. – Я не знаю, правда! Все мои докторские диссертации, все знания бесполезны сейчас. Я вижу как ты страдаешь, а что-то посоветовать не могу, и… – он замолчал. – Ну нельзя жить всю жизнь нереальной девушкой! Ты так никогда и не станешь счастлив! – разнервничался он.
– Я счастлив, профессор. Правда счастлив! – говорил я слова, в которые сам мало верил. – У меня есть вы, есть друзья, есть любимое дело, есть мечта, есть любящая мама. Несправедливо по отношению к другим быть полностью счастливым. Значит так надо. Как было сказано в одном старом фильме, "Недостойно вкушать одни радости".
– Смотри поменьше фильмов, мой мальчик! – нервно произнёс профессор. – Радости неправильно вкушать тем, кто их недостоин, а ты достоин любви и на Земле есть живая девушка, которая достойна получить эту любовь от тебя! Я могу сказать только одно, "Клин клином вышибает!" Тебе надо влюбиться. Вот увидишь, как только ты встретишь по-настоящему хорошую девушку, ты забудешь её. В твоих снах появится живой человек, поутру которого ты сможешь обнять.
Профессор произнёс свою речь на одном дыхании, но для меня это звучало так же нереально, как для него моя Мятная.
– И не прекращай посещать врача! – настоятельно добавил он. – Если надо, я подыщу другого психотерапевта. Может он сможет тебе оказать более практическую помощь!
Я ничего не ответил, просто кивнул головой. Я понимал, что скорее всего мне ничего не поможет. За все годы ничего не поменялось и сейчас вряд ли измениться. Я привык так любить. Но чтобы успокоить профессора, я сказал:
– Возможно вы правы и однажды я смогу полюбить настоящую девушку. – говорил я это быстро, чтобы не запнуться и не показать, что я не верю в эти слова.
– Эх, – вздохнул профессор и похлопал меня по плечу.
Слишком часто в последнее время ко мне стали проявлять этот жест сочувствия и мне он определённо не нравился. Меньше всего мне хотелось ощущать жалость к себе.
– Пойдём к столу, не то Софочка нам не простит, если лазанья остынет. А это, я уверяю, будет похуже, чем твоя проблема. – я улыбнулся на этой фразе и был рад окончанию разговора.
К полудню я покинул дом профессора. В машине играл Depeche Mode, а за окном густые тучи закрыли ясность неба. Мой путь лежал к дому мамы. Я очень соскучился за ней. Две недели мне не удавалось навестить её и я был рад тому, что смогу пробыть у неё до вечера. По дороге я заехал в цветочный и купил её любимые орхидеи. Никто никогда не дарил маме срезанных цветов. Все наши знакомые и друзья знали, что для неё они были мертвы и преподносить их стоило лишь на похороны.
Всю дорогу я думал о нашем разговоре с профессором и понимал, что совет его хорош, но вряд ли осуществим. Ещё я вспомнил взгляд Миссис Коппельман. Прощаясь, она обняла меня и, отстранившись, посмотрела в мои глаза с таким сочувствием, будто мне оставалось жить месяц. Из-за их реакции внутренне мне снова стало паршиво. Я погрузился в себя и принялся искать выход, которого все семнадцать лет никак не мог найти.
***
POV автор
Пожилая леди закрыла дверь и, повернувшись к мужу, посмотрела встревоженным взглядом.
– Не прошли? Он всё так же помешан на этом сне? – мужчина кивнул. – Гарольд, ты должен помочь мальчику! Он так скоро в психушке окажется. Поговори с Генри, пусть поставит его на учёт какой-то, я не знаю! Ну может хоть что-то посоветует.
– Поговорю, обязательно. – вздыхая произнёс мужчина. – Бедный Николас, он так мучается.
– Я волнуюсь за него, как за собственного сына. И куда его мать только смотрит?
– Я уверен, что она не меньше нашего волнуется и уверен, что она столь же бессильна. Он взрослый мужчина и пока сам не поймёт, не осознает всю серьезность проблемы, не сможет её побороть.
– Да, наверное… – грустно произнесла женщина.
– Софочка, а как ты поняла, что он всё ещё помешан на ней?
– Подслушала. – стыдливо опустила глаза женщина.
– Ты мой Штирлиц. – нежно обнял супругу мужчина. – Бери свой набор для вязания, будешь слушать мои новые доклады.
– Слушаюсь, профессор! – по военному произнесла его Софочка и скрылась в комнате, ища свои спицы.
***
POV Николас
– Мама, я подъезжаю, через пять минут буду у тебя.
– Николас, почему не предупредил, что приедешь? Я бы испекла твой любимый пирог. – слышится волнение и недовольство в мамином голосе.
– Не волнуйся об этом, пожалуйста. Я купил маленький торт. Просто поставь чайник и достань заварку. – постарался успокоить я маму.
Завернув на улицу, где находился мой второй дом, я сразу ощутил спокойствие. Ничто так не влияло на меня, как этот район с его сказочными пейзажами. Я всегда считал, что это одна из самых красивых улиц города Ричмонд, но в особенности весной, когда воздух ещё пахнет морозом, а смелые первоцветы уже показывают свои разноцветные шапочки крокусов, подснежников и пролесков и разукрашивают собой черную студёную землю в палисадниках у соседей. С юности лет, ходя изо дня в день вдоль этих благоухающих клумб, невозможно было не полюбить кисло-сладкий аромат гиацинтов и тюльпанов. Наверное поэтому моим хобби теперь является высадка цветов и ухаживание за садом.
– Привет, мам! – поприветствовал я маму, обнимая её хрупкое тело.
– Проходи, родной!
Мы зашли в маленькую уютную кухню. Я сел на мягкий стул и стал наблюдать за аккуратными движениями маминых рук. Вода как раз закипела и она стала медленно наливать тонкой струйкой кипяток в фарфоровый чайничек. Едва уловимый аромат разных трав стал доносится до меня, но запах ванили быстро перебил его. Ваниль – это то, чем пахло моё детсво и мамин дом.
– Ты что-то похудел. – смотря на меня обеспокоенным взглядом, сказала мама. – Мне это не нравиться.
– Со мной всё хорошо. – отмахнулся я.
– Нееет, – всматриваясь мне в лицо, произнесла она, – мне абсолютно не нравится твоя бледность. Давайка для начала ты поешь пасту с овощами, а потом уже торт с чаем.
– Мам, не волнуйся, со мной всё в порядке! Тем более, я только что от профессора. Миссис Коппельман угостила лазаньей, я не голоден. – мама недоверчиво слушала мои слова.
– Ладно, но домой с собой возьмёшь пасту.
– Хорошо, с удовольствием.
Я допивал уже не первую чашку чая. За это время мы с мамой обсудили все её новости. Я узнал, что теперь с ней по соседству живёт молодая семейная пара. Они недавно переехали из Оттавы в Ричмонд, решив рожать в Ванкувере и ростить ребёнка в нашем маленьком уютном городке. Большие города – большие возможности, и такие же большие неудобства. Как минимум, они отнимают в разы больше времени и сил, а с маленьким ребёнком и того, и другого всегда не хватает. И конечно же я был рад тому, что наконец соседний дом перестанет пустовать. Всё таки, мне так будет спокойнее. Конечно мама расспросила и за мою работу. Мне удалось ещё раз воодушевиться моим проектом. Я рассказал о поездке к профессору и как только я начал говорить о них с Миссис Коппельман, во мне сразу проснулось чувство тревоги. Я до сих пор видел этот встревоженный взгляд и слышал взволнованные слова.
– На днях ко мне приходила Миссис Кромби. Приводила с собой внуков.
Ну вот, раз тема затронута за внуков, значит я с уверенностью могу прогнозировать дальнейший разговор.
– Замечательно! Как её внуки? Не устала с ними возиться? Они же у неё гиперактивные.
– Николас, я справлюсь с любым даже "мегаактивным" ребёнком. Но мне бы хотелось няньчить своих. Тебе четвёртый десяток, Николас. Я волнуюсь, разве ты никак не можешь встретить достойную девушку?
– Достойную? Ты не первая, кто говорит мне это сегодня.
– А кто ещё?
– Да это неважно.
– В любом случае тот, кто тебе это говорил был прав. Я надеюсь, ты не торопишься жениться не из-за этой твоей фантазии?!
– Будут у тебя внуки!
– Смотри, Николас, я запомнила эти слова. – я улыбнулся на эту явную угрозы со стороны матери.
О своём сне я не говорил с мамой из-за того, что она слишком остро реагировала. В последнюю нашу беседу у неё даже началась истерика. Я не мог понять причины, но она плакала так долго, что я разнервничался ни на шутку. Что бы успокоить её, мне пришлось пообещать, что я найду себе реальную девушку. Но не сдержал своего обещания.
– Настоящая любовь может развиться только к настоящему человеку.
– А если чувства сильны к тому, кого ещё не видел в живую, то значит это не любовь?
– Значит это помешательство, болезнь, расстройство, не знаю как ещё это назвать, но точно не любовь! – мама произнесла это очень холодно, как судебный приговор.
– Ты уверена, что в моём окружении никогда никого не было со светлыми волосами?
– Почему же, были, одноклассники, кажется Джеральд, вы ещё с ним на шахматы в школе ходили.
– Я про девочек, – серьёзно сказал я.
– Николас, ты был застенчивым мальчиком и не дружил с девочками до аварии. – мама запнулась на последнем слове. Вздохнув, она продолжила, – лишь после, ты стал более общительным. Перестал стесняться что-ли. Ну это нормально, учитывая возраст.
– Ясно, – сказал разочарованно я. – Могла бы ты найти мой альбом со школьными фотографиями?
– Конечно. Сейчас?
– Нет, я возьму с собой. Хочу дома полистать. А вообще, все фотографии дай мне пожалуйста. Вспомню детство, которое забыл. – мама ответила лёгким кивком головы.
– Николас, сынок, я не знаю, кто тебе снился и почему. Но я знаю, что ты лишаешь себя счастья. Откинь все мысли, найди реальную девушку, женись на ней. Вот увидишь, со временем и любовь придёт, и ты забудешь всех, кто мешает тебе быть счастливым.
– Ок, мам, – сказал я просто, на автомате.
После этого мы больше не касались темы любви и говорили о чём угодно, только не о любви. Время близилось к шести. В последний момент я всё-таки решил поехать к Фарруху. Я же обещал быть там, столько всего предпринял, стольких людей задействовал и не хотел теперь бросать всё на половине пути.
– Береги себя, сынок! Помни, я волнуюсь за тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Просто доверься мне и ты обретёшь лучшую жизнь с лучшей девушкой. – я ничего не ответил, просто обнял свою маленькую худенькую маму и покинул её тёплый дом.
На город опустились сумерки. Часы показывали без пяти минут шесть. Опаздывать мне не хотелось, поэтому, чтобы сократить путь, я решил завернуть на улицу, где жила Санни. Ехал я быстро и мои глаза случайно заметили девушку, тёмный силуэт которой был очень похож на Санни. Сбавив скорость, я присмотрелся и окончательно убедился, что это она и есть. Двигалась она нервно и торопливо, а я улыбнулся тому, что она опять опаздывает.
– Санни! – окликнул я её. – Садись!
Девушка обернулась и, присмотревшись, стала приближаться к машине.
– Привет, Николас! – одарила она меня своей улыбкой.
– Привет! – сказал я и в очередной раз убедился, что её голос в точности схож с голосом Мятной.
Сейчас, правда, меня это не шокировало. Я нашёл для себя убедительное утешение, что в мире можно встретить похожих друг на друга людей, со схожими чертами лица и даже поведением. Поэтому схожесть голоса это случайное совпадение. Однако меня волновало больше – мое внутреннее странное ощущение, какая-то необъяснимая тяга и постоянное чувство дежавю рядом с Санни.
– Николас? – окликнула меня эта девушка.
Я поднял на неё взгляд и заметил, что сегодня на ней не висел жёлтый комбинезон. Вместо этого кошмара из моего сна, она была одета в джинсы, кеды, черную водолазку под горло и жёлтую куртку. Вся эта одежда отлично подчеркивала её фигуру. Я впервые обратил внимание, что у Санни отличная фигура, с тонкой талией и ровными ногами. Мне было не понятно зачем ей прятать свои достоинства под балахонистой одеждой ввиде комбинезонов.
