Текст книги "Мятный сон (СИ)"
Автор книги: Яна Пишу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Кто это сказал?
– Я, – гордо ткнул себя длинным грязным пальцем в грудь этот экспрессивно-милый мужчина. – Жаль только, что я понял это спустя пол жизни.
Между ними повисло недолгое молчание, во время которого каждый обдумывал свою жизнь и пытался понять: когда же всё пошло не так, как должно было быть; как хотелось чтобы было…
– Сколько вам лет, Санни?
– Тридцать два.
– Вот это да! Я бы не дал вам больше двадцати. Долго жить будете, – театрально удивившись сказал Себастьян, положив руку на сердце в знак эмоционального шока.
– Как и все, не больше ста лет, – улыбнулась ему Санни. – Хотя вы слишком занизили мой возраст.
– Не спорю. На первый взгляд вам, Санни, действительно дашь не больше двадцати, но вот ваши глаза, – он задумался.
– Что глаза? – выжидающе просмотрела Санни на Себастьяна.
– Вымученные. Вы много претерпели в жизни проблем и мне кажется их не стало меньше, – Санни ничего не ответила.
Женщина и вправду выглядела очень молодо, если бы не морщинки в уголках уставших глаз. Её лицо имело овальную форму, а крупные щеки из-за аллергии порой окрашивались в розовый цвет. Она не использовала косметику, в которой и так не нуждалась, у неё были выразительные черты лица, крупные миндалевидные глаза и светлые волосы, подстриженные под неаккуратное каре. И весь её милый образ завершала давняя любовь к жёлтым комбинезонам. С тех самых пор как её мама заболела и света в жизни поубавилось, а краски на счастливое будущее потускнели, она решила для себя, что хотя бы внешне будет скрывать тот мрак, который жил в её душе. Санни считала, что именно комбинезоны – самая позитивная одежда, а цвет солнца – самый добрый. Она привыкла к реакции людей, которые часто удивлялись, узнав её истинный возраст, а её нежность и мягкость ещё больше сбивали с толку нового собеседника, создавая образ невинности и детской наивности. Но это был только образ.
– Мне пора выходить, Санни, моя Эльза ждёт цветы, – мужчина встал, но сделав всего шаг, повернулся и вновь обратился шёпотом к Санни.
– Трудности, Санни, они будут, но крепитесь, главное не упасть духом. "Пал ли ты духом в день бедствия – будет бедна твои сила", – на этом Себастьян прошёл к выходу, оставив Санни сидеть одну с размышлениями.
– Хорошей смены, Роуз! – крикнул он женщине, которая являлась водителем автобуса.
– Береги себя, Себастьян! Эльзе привет! – громко прокричала она.
– Спасибо! – на этих словах двери автобуса закрылись, а мужчина в очках с толстой зелёной оправой был оставлен один на один со своей болью и цветком в горшке.
Скоро была и остановка Санни. Она заметила, что ей было приятно такое новое знакомство. В её голове всё ещё крутились слова Себастьяна о жизни и о силе духа. От него исходила такая энергия добра, что даже несмотря на некую его странность в поведении, ей было жаль с ним попрощаться так скоро. Ей казалось, что Себастьян мог бы ей подсказать рецепт силы духа, но вряд ли им ещё удастся встретиться. В любом случае, она не забудет этот короткий, но интересный диалог.
Приготовив наушники, она взяла свой багаж и перешла поближе к выходу, желая размять ноги. Свободное место оказалось недалеко от водителя, которого, как она уже знала, зовут Роуз. Роуз была маленькая, утончённая, женщина, по происхождению афроаканадка, на вид не старше тридцати лет. Если с ней познакомишься, то вряд-ли в голову придёт мысль, что она водитель такого громоздкого транспорта. На первый взгляд может показаться, что она больше двух килограммов не поднимет, а уж тем более управление таким вот автобусом будет ей не под силу. Но, нет. Она прекрасно справлялась со своей работой, а те "счастливчики", кто однажды столкнулись с Роуз в гневе, вовсе больше не считают её беззащитной. Она быстро обезвредит хама шокером, а в случае необходимости и наручники наденет, и в участок доставит. Да, наручники, верёвка, газовый баллончик и шокер всегда находились при ней.
– Откуда едешь? – спросила Роуз у Санни, которая собиралась вставить в уши наушники.
– Из Сиэтла.
– Значит, Добро Пожаловать в Ванкувер!
– Спасибо большое. Вы не первая, кто мне говорит сегодня эти слова и это действительно здорово, когда в новом городе тебя так принимают.
– Это просто тебе встречаются хорошие люди, здесь бывают и полные отморозки. Можешь мне поверить, я их встречаю очень часто, – засмеявшись, произнесла Роуз и тут же спросила, – как тебе знакомство с Себастьяном?
– Умный мужчина, немного странный, но с ним было интересно поговорить.
– Да, он хороший. Но, на будущее знай, Себастьян нездоров. Он ненормальный. Псих. У него грустная история жизни, – замолчав, Роуз подумала и продолжила. – Его жена Эльза умерла десять лет назад.
– Кажется, ты передала ей привет, – немного замешкалась Санни от услышанного.
– Да, всё верно. Когда его жена умерла, как я слышала, в то время он много пил, даже употреблял наркотики. Не знаю, возможно он бы и спился окончательно или умер бы от передоза, но смерть его супруги почему-то перевернула в нём всё с ног на голову. Как он сам говорит:
"Я хочу всё исправить и хотя бы сейчас дарить своей Эльзе цветы, которые я должен был дарить раньше." – вдруг, Роуз продолжила цитировать Себастьяна, только уже в его в манере, перейдя резко на повышенные тона. – "Но ничего же не поздно исправить? Ведь так?! Так?!" Именно после того разговора с ним я и поняла, что он ненормальнвй. Он часто говорит об Эльзе как о живом человеке, вообще иногда выпадая из реальности. И каждый день ездит на кладбище, сажает там один цветок. А я передаю привет Эльзе, может это и не правильно, но передаю, – со вздохом сказала она. – Жалко его.
– Да, грустная история. Грустно, когда человек живёт с осознанием того, что прошлого не вернуть.
– Жалко, но в этом плане я выражусь жестоко. Надо было думать раньше! Теперь имеет, что имеет. Хотя я и не осуждаю, я просто констатирую факт.
– Жизнь часто жестока, – между женщинами повисла небольшая пауза.
За окном стала рисоваться картина центральной части города, а это значило только одно, скоро будет остановка Санни.
– Ну, а ты? Какие планы у тебя? – нарушив молчание, задала вопрос Роуз.
– Хочу устроиться на работу здесь и пожить какое-то время.
– Что, в Сиэтле нет работы? – как-то нескромно спросила водитель автобуса.
– Да нет, просто захотелось поменять что-то в жизни. И я решила что, пусть это будет страна.
– Ясно. Ну удачи, Санни, которая хочет что-то поменять в жизни.
– Спасибо, Роуз! – улыбнувшись сказала ей Санни. – Рада знакомству!
– Береги себя! – произнесла водитель и нажала на большую зелёную кнопку, по воле которой открылись двери автобуса.
– И ты, Роуз! – на этом Санни услышала хлопок дверей и, развернувшись, провела взглядом отъезжающий транспорт.
Санни огляделась по сторонам. Атмосфера была просто чудесная. Солнце согревало своими лучами прохладный воздух, а ветер дул с нежной заботой, развивая её короткие волосы. Люди шли неторопливо. Не было заметно грустных лиц. Мамочки гуляли со своими смеющимися детьми, влюблённые парочки шагая, держались крепко за руки, даже люди в деловой одежде передвигались не спеша, наслаждаясь этим чудесным днём. Так что и Санни решила подстроиться под этот неторопливый темп города и никуда больше не спешить. Она медленно шагала со своим стареньким чемоданом и любимым рюкзаком на плечах. Давным-давно Санни гуляла здесь так же, как и сегодня, неся с собой тот же чемодан, который со временем заметно обветшал и тот же рюкзак, с торчащими теперь по краям нитками. Старые чувства и воспоминания напомнили Санни о себе, когда она засмотрелась на красивые "лица" зданий центральной части города. Они остались неизменными по прошествии стольких лет и от этого казались ещё прекраснее, а чувство ностальгии затмило собой новые постройки, вернув её во времена, когда жить было намного проще. Спустя час блужданий Санни поняла, что всё таки банана оказалось недостаточно и чтобы не мучаться голодными болями, она решила направиться в сторону чего-нибудь съедобного. Не долго расхаживая в поисках быстрого перекуса, она ощутила любимый и самый узнаваемый запах из всех. Это был запах жареной картошки. Он заполнил своим ароматом всю улицу и стоило Санни завернуть за угол, как она окончательно убедилась в своей неоспоримой догадке. Перед ней расположилось кафе быстрого питания, где горячие бургеры, жареная картошка и холодный стакан сладкой газировки – были основными составляющими вредного меню, которые любили как взрослые, так и дети.
Не долго думая, она вошла в это заведение и спустя двадцать минут вкусного жирного обеда, полная сил и энергии, продолжила свою занимательную прогулку по воспоминаниям. Настроение было у неё просто отличным. Никаких переживаний, никаких тревог не возникало в её голове. Она даже забыла, каково это не думать о них, каково это не волноваться, а просто жить. И хотя Санни понимала, что всё это не надолго и рано или поздно трудности вернуться, в душе ей очень хотелось верить, что с этого дня её жизнь больше никогда не будет омрачена проблемами и слезами отчаяния, ей очень хотелось остаться в этом дне навсегда. Держа в руках старый фотоаппарат, она пазлами, по крупицам сохраняла лучшие моменты столь чудесной прогулки. Фотографии получались отличными, насыщенными, яркими и живыми. Они точно передадут всю атмосферу спокойствия, безмятежности и счастья даже спустя много лет. Но к её сожалению батарея оказалась невечной, да и время не стояло на месте. Поэтому Санни пришлось завершить свою прогулку и направиться в сторону автобусной станции, где находился транспорт с нужным ей маршрутом, направляющимся в Ричмонд. Но её планы неожиданно разрушились входящим звонком:
– Добрый день, это Санни Артура Джонс?
– Да, я вас слушаю.
– Меня зовут Лия, я администратор центрального госпиталя города Сиэтл. К нам поступила пол часа назад ваша мама, в состоянии комы. Вы можете приехать? – у Санни заложило в ушах от услышанного, руки стали покалывать от сильного выброса адреналина в кровь, а на глазах показались слёзы.
– Я сейчас в Ванкувере. Но я буду в течении часа, – сама не понимая, что говорит, ответила Санни.
– Хорошо.
На этом администратор отключилась, а Санни стояла посреди улицы не шевелясь, слыша в голове только слова про кому и маму.
Придя в себя, Санни быстро сорвалась с места, ища такси. Чуть ли не кинувшись под колеса, она затормозила первое, которое увидела. К её счастью таксист был свободен и машина рванула с места, по просьбе взволнованной Санни.
Сдерживая эмоции, Санни набрала номер телефона тёти Мэгги.
– Санни, дорогая, привет! Не успела уехать, как уже соскучилась за тёткой? – послышался весёлый голос женщины.
– Тётя Мэгги, мама в больницу попала в состоянии комы, – плача, заявила она.
– Как? Не может быть! Ты с чего взяла?
– Мне администратор центрального госпиталя звонила.
– Не волнуйся, я сейчас там буду и всё выясню.
– Я приеду на первом же автобусе.
– Хорошо, – сказала тётя и отключилась.
Санни заметила, что таксист ехал максимально быстро, настолько, насколько позволяли ему дорожные знаки скоростных ограничений и за это была ему очень благодарна. Этот парень всё слышал и старался помочь, чем сможет. Спустя двадцать минут машина затормозила у центрального входа автобусной станции. Женщина оставила деньги за проезд и быстро выскочив из машины, побежала к кассам. К большому огорчению все билеты были проданы и ближайший рейс "Ванкувер-Сиэтл" был только через три часа. Осознавая свою беспомощность, Санни села и начала плакать. Только казалось, что страхи миновали и бояться уже ничего, как тут этот звонок-зла. Как такое произошло, она до сих пор не могла понять. Она стала винить себя, корить за то, что вообще уехала.
– Захотелось тебе отдохнуть?! Устала?! Ничего? Мамы не станет и вот тогда наотдыхаешься, эгоистка! – стоя в туалете и рыдая взахлеб, говорила Санни своему заплаканному отражению в зеркале.
Целый час ожиданий длился невыносимо долго, она была в ситуации заточения обстоятельств, когда хоть прыгай, хоть бегай, ты время никак не ускоришь и единственный выход это терпеливо ждать. А в этой ситуации терпеливо ждать, просто нереально. Искусав все ногти, она наконец услышала мелодию долгожданного звонка.
– Санни, дорогая, это тётя Мэгги, – немного запыхавшись, говорила женщина.
– Ну, что там, скорее, – в нетерпеливом страхе, произнесла она.
– В общем, это была, как там её, – запнулась женщина, подбирая слова, – ошибка. Ты не волнуйся, с мамой всё в порядке. Но она действительно была в госпитале, у доктора Мэри.
– Я не понимаю, какая ошибка? – спросила Санни, всё ещё переживая и всхлипывая. – Тётя Мэгги, объясни скорее!
– Администратор госпиталя, новенькая сотрудница, ошиблась и просто перепутала фамилии. Это другая Лиз поступила в состоянии комы. А твоя мама приехала по вызову врача. Администратор перепутала, поняла?
– Дааа…даа…да… понимаю, – медленно и тяжело выдыхая, говорила Санни.
– Подожди, а мама для чего была вызвана?
– Можешь сама спросить, она рядом.
– Алло, Санни, – выхватив трубку сказала женщина, – дорогая, я только что узнала, с какой ужасной ошибкой ты столкнулась. Как ты, родная?
– Мама, самое главное, что я слышу тебя и с тобой всё в порядке. Расскажи, что доктор сказала.
– Ничего особенного. Сказала, что анализы и все показатели у меня нормальные, спросила, все ли её указания по диете и распорядку дня выполняю, назначила кое-какие новые лекарства и рассказала о новом виде терапии, которая сокращает развитие пятой стадии почечной недостаточности на тридцать процентов.
– Да? И что за метод?
– Ну, это новое поколение сосудостимулирующих препаратов, очень дорогих, которые как-то влияют на работу почек и надпочечников. Я и сама толком не поняла пока, сам курс лечения обходится дорого и он не разовый, каждых три месяца его необходимо проходить. Результат после такого лечения просто потрясающий, но я естественно отказалась. Мы до сих пор оплачиваем долги с прошлых курсов и пока воздержимся.
– Сколько стоит такое лечение? – поникшим голосом спросила Санни.
– Пять тысяч долларов курс.
– Ого!!! – вскрикнула дочь.
– Да, – грустно засмеялась её больная мать.
– Да… – тихо повторила Санни, ощущая грусть и злость от того, что просто не может сейчас помочь ни себе, ни маме обрести облегчение.
– А что насчёт донора?
– Пока всё так же. Ждём.
Между матерью и дочерью повисла пауза. В этом молчании чувствовалась их обречённость и беспомощность.
– Санни, ты где сейчас находишься, ты уже едешь на собеседование?
– Мам, какое собеседование, я безумно испугалась за тебя и если бы не отсутствие билетов, то была бы уже на пол пути к Сиэтлу!
– Санни, быстро беги на автобус и едь на собеседование!
– Я уже и так опаздываю, причём не на десять минут. Смысл?!
– Как?! Санни, беги скорее на автобус, лучше опоздать и объяснить, чем вообще не прийти. Расскажешь им всё как есть, они же тоже люди, поймут. А ты им не можешь позвонить?
– Нет, они дали только эмейл и адрес места. Даже не знаю, что делать.
– Ехать, Санни!
– Может ты и права. Они же тоже люди поймут, – раздумывая, повторила Санни мамины слова.
– Да, правильно! Беги давай, мы с тётей Мегги будем ждать новостей.
– Да, и не забудь про "потусить", – крикнула её тётя, выхватывая телефон у сестры из рук.
– Тётя Мэгги, ты неисправима. Вечно ты со своими "потусить". Я уже слишком стара для этого, к тому же времени у меня не будет, – смеясь, сказала Санни. – Люблю тебя за это!
– Так и будешь одна с таким вот подходом!
– Меня это не пугает.
– Зато нас с Лизой пугает, это приказ, а приказы не обсуждаются. И самое главное, когда будешь тусить, желательно в мажорном месте, не забудь про тётю. Пригляни там для меня достойного мужчину.
– А Майкл? – получая удовольствие от этой беседы, с улыбкой спросила Санни.
– А что Майкл, мы с ним уже двадцать лет, он никуда не денется. К тому же ты знаешь, я больше десяти лет в браках не живу.
– Так вы с Майклом двадцать уже! – хохоча уже в голос, констатировала Санни.
– Так это потому, что моя племянница мне не ищет достойного мужчину, – сказала женщина.
– Я не найду лучше Майкла. Прости, тётя, но никто не обладает бо́льшим терпением, чем он.
– Беги, давай, племянница. Мы ждём результатов и ни о чём больше не волнуйся.
– Люблю вас! – сказала Санни и отключилась.
Она быстро схватила вещи и побежала на улицу в поисках транспорта. К её удивлению, подходя к остановке, она заметила отъезжающий автобус, водителем, которого была уже её знакомая Роуз.
– Стой! – закричала Санни, на бегу активно размахивая руками.
К счастью Роуз заметила её в зеркале заднего вида и остановила автобус.
– О, ты чего здесь? Опять приехала? День сурка, милая? – шутя, спросила Роуз.
– Вернее, чуть не уехала, – затянув чемодан в автобус, кряхтя произнесла Санни.
– Спасибо, что остановила, рада тебя видеть вдвойне.
– Так, как ты здесь оказалась?
– Долгая история, обязательно расскажу, но мне хотелось бы узнать, как сейчас быстрее всего можно добраться до Ричмонда?
– Со мной на автобусе, – подумав, ответила Роуз.
– В смысле?
– В прямом. У нашей компании там находится отделение тех. осмотра автобусов, а сегодня как раз мне придётся ехать туда. Вернее должен был напарник, но он заболел и мне пришлось работать в две смены. Так что, ты просто счастливица.
– Не представляешь, как я рада, что ты работаешь сегодня в две смены.
Роуз хмыкнула.
Всю дорогу женщины разговаривали обо всём о разном, о случаях, когда Роуз применяла шокер к нарушающим порядок пассажирам, о Санни, вернее о её маме и об ошибке, из-за которой она чуть не уехала обратно в Сиэтл и теперь опаздывает на важное собеседование.
– Не люблю стажёров, то ножницы оставят в брюхе у пациента во время операции, то такую вот ошибку с фамилией. А если бы ты была с больным сердцем?! – распереживалась Роуз. – Чтобы они сказали на это: "Извините, нам жаль, что из-за нашей путаницы у вас случился сердечный приступ!" Так?!
– Я уже спокойна и не злюсь, хотя желание написать жалобу у меня проскользнуло. Но всё обошлось. Сейчас меня волнует только собеседование. К тому же я не знаю, станут ли меня вообще слушать.
– Куда денутся, станут конечно!
– Надеюсь, – со входом произнесла Санни.
Спустя час, Санни стояла у дверей заведения "ФБФ" и, нервничая, вытирала влажные ладошки о свой комбинезон. Глубоко вдохнув, она зашла в помещение.
– Простите, мне нужен Мистер Фаррух, директор. Вы не могли бы ему сообщить, что к нему пришли на собеседование? – спросила она улыбчивую девушку хостес.
– Да, конечно. Как вас представить? – спросила сотрудница этого заведения.
– Санни Артура Джонс.
– Можете пока присесть у барной стойки. Я вас позову.
– Благодарю!
Санни расположилась на кокере и стала наблюдать за ушедшей хостес. От её внимательных наблюдений и непроходящего волнения отвлек голос бармена.
– Что будете заказывать?
– А? Нет, ничего, спасибо!
– Может воды, за счёт заведения? – улыбаясь, спросил Бек.
Имя бармена было написано на бейдже. Он был очень мил. Внешне этого парня выделяла широкая белоснежная улыбка, а выражение лица распологало к откровенному общению. Мимика лица Бека обладала мягкими чертами и добрым выражением. Может быть именно поэтому, из всех барменов, только ему приходилось выслушивать душещипательные истории пьяных посетителей и брошенных девушек.
– Не откажусь!
– Секунду, красотка! – подмигнув, сказал парень.
"Красотка? Особенно сейчас, уставшая и запыханная." – сама себе сказала Санни, хотя, было приятно получить комплимент от симпатичного парня.
Санни не могла припомнить, когда в последний раз испытывала внимание со стороны противоположного пола, хотя на самом деле, она просто не замечала этого самого внимания. Всё то время, пока Санни жила с мамой, она находилась в постоянных хлопотах. Она настолько была погружена в себя, разгребая горы переживаний, что на флирт и отношения просто не оставалось сил, не то чтобы желания. Но, несмотря на это, её волнистые светлые волосы, густые русые брови и ресницы – выглядели выразительно-мило на фоне крупных глаз, цвета ореха. Неудивительно, что Бек не удержался от попытки завязать разговор:
– Ваша вода! Мисс или миссис? – глупо флиртуя спросил парень.
– А? Что? – не расслышала она Бека, так как всё её внимание сейчас было направлено в конец зала, где стояла хостес и говорила с очень недовольным мужчиной, по виду и уверенности которого можно было определить, что это и есть директор бара.
Но жест его руки указывающий на Санни, а затем на входные двери, без слов дал понять этой молодой женщине в жёлтом комбинезоне, что ей не видать собеседования. Она вскочила с места и побежала вслед за директором, надеясь объяснить причину своего опоздания самостоятельно и успела подбежать в тот момент, когда перед её лицом чуть было не закрылись двери кабинета недовольного руководителя.
– Прошу прощения, вы Мистер Фаррух? – мужчина развернулся и недовольно произнёс.
– Да! А вы та, которая не пришла вовремя! – ткнув пальцем в плечо Санни, сказал директор.
– Вы упустили свой шанс, милочка, собеседование с вами закончилось час назад.
На этих словах он закрыл двери прямо перед носом Санни. Женщина сразу же открыла двери и вошла за ним в кабинет.
– Мистер Фаррух, мне действительно жаль, я не хотела опоздать, но у меня были веские причины не прийти вовремя, – она не смогла продолжить, так как её перебил этот надменный директор.
– Я что, непонятно говорю на английском?! Или вы глухая? Время– деньги, а вы меня обкрадываете прямо сейчас. Прошу выйти из моего кабинета, я занят! – сказав это, он развалился в кресле перед телевизором, взял в руки пульт и стал жевать сухофрукты, лежащие на блюде.
– Я не глухая. А вот кто глухой, так это вы! Хотя нет, может, вы просто бездушный эгоист, которому наплевать на человечность! – на этом Санни вылетела из кабинета, а следом за ней вылетел и разгневанный Фаррух.
– Да что ты себе позволяешь? Да я сделаю так, что тебя нигде здесь не возьмут не работу, ВО ВСЕЙ БРИТАНСКОЙ КОЛУМБИИ! – он шёл сзади неё и особенно громко выделил последние слова.
От услышанного Санни резко остановилась, повернулась и со спокойной ненавистью в глазах сказала:
– Это не Индия, это Канада. Здесь нет коррупции и пустословия. А если и расскажете кому-то, как я вас "обокрала", то не забудьте, пожалуйста, упомянуть о вашем важном деле, просмотре телевизора и жевании фруктов. Берегите себя! – на этом Санни выбежала из кафе, вытирая противные слёзы, а удивленный бармен приготовился дать, уже закипевшему от злости директору, воду, которую Санни так и не успела выпить.
– Фаррух, что случилось? – спросил его, подошедший Николас.
– Да так, издержки работы. Бывают же такие ненормальные!
– Но, всё таки, что?
– Я ждал её сегодня на собеседование. Но эта особа, нет, в голове не укладывается, эта особа опоздала на час!!! Час!
– Ну, она, наверное, как-то это объяснила?
– Нет! Я не позволил этого сделать, я слушать её не стал! Ещё чего?! Такую несерьёзность я не терплю. А ещё американка!
– А на кого она хотела устроиться?
– Певицей во вторую смену на один месяц, пока Джоузи будет в отпуске. Но это уже неважно, я всё равно не подпущу её к работе.
– Да? А она приезжая?
– Да, с США, – язвительно произнёс последнее слово индиец.
– И чем тебе так насолили Штаты? – смеясь спросил Николас. – Тоже опоздали?!
– Нет, они не приняли Фарруха.
– Ясно, – сказал Николас и оставил Фарруха одного бубнить у кабинета.
Заплаканная, с красным от слёз лицом, Санни залетела в автобус, села рядом с удивлённой Роуз и спустя минуту молчания стала рассказывать ей о произошедшем, надеясь, больше никогда не встречаться с этим надменным, бездушным человеком.
***
Мятная веточка 5
POV Николас
Утро следующего дня началось с головной боли. Казалось, что моё тело налито свинцом, а каждый нерв будто подожгли огнём изнутри. Захотелось избавиться от этого мерзкого состояния и поскорее облить себя прохладной водой. С трудом поднявшись, я на ощупь побрёл в душ. Холодный поток воды немного остудил жар тела и убрал неприятную тяжесть в руках и ногах, но голова у меня всё ещё раскалывалась. Похмелье – несправедливо-высокая цена пятничного отдыха, после тяжёлой трудовой недели!
Зайдя на кухню, первым делом открываю холодильник, достаю из него томатный сок и кусок черного хлеба. Быстро съедаю подобие нормального завтрака не потому что хочется, а потому что надо выпить аспирин. Следом разрываю упаковку с большой белой таблеткой, смешиваю её с водой и выпиваю залпом кисловато-горькую шипучую смесь. Сажусь на стул в надежде, что скоро наступит облегчение и я оживу.
Спустя двадцать минут я замечаю, что погода за окном просто отличная. Ноябрь периодически балует солнечными днями и теплом. Закрыв глаза от жгучих лучей солнца, у меня в голове возник образ Джоузи, которая вчера не давала мне проходу. Даже в голове стрельнуло из-за неприятного воспоминания! Её персона мне так надоела за вечер, что единственным решением было вообще больше не ходить в "ФБФ", где подают самое вкусное нефильтрованное пиво и где поёт, раздражающим голосом, неугомонная и приставучая Джоузи.
Кожа моего лица хорошо нагрелась от солнечного тепла и мне стало так жарко, что я решил передвинуться на другой кокер, куда яркий свет не попадал.
Ощущая неприятное сухое покалывание по всей области глазного яблока, я приоткрыл глаза и постарался проморгаться. Но как только я приподнял свои тяжёлые веки, случилось неожиданное. Моё тело в миг оказалось охваченным сильной агонией, состоящей из одной лишь боли, и эпицентром этой невыносимой боли была голова. Я упал на колени и, согнувшись пополам, с силой схватился за голову и застонал. Мне казалось, мой череп сейчас треснет, как ореховая скорлупа, а глаза не выдержат такого давления и просто лопнут. Я с силой сжимал голову, пытаясь хоть как-то заглушить эту пытку. Но боль продолжала усиливаться. Не в состоянии больше терпеть, я закричал. Я знал, что этот приступ скоро стихнет, но всякий раз я не был уверен, что переживу эту острую, схожую с самой настоящей му́кой, боль. Меня скрутило на полу от новой волны стреляющих болевых импульсов, меня сильно затошнило, дыхание перехватило, а слезы не переставая, продолжали бежать по лицу. Они всегда проступали в такие моменты из-за внутреннего давления на слёзные железы, которое было очень сильным. Я считал каждую каплю, спадающую на пол и каждую новую беспощадную секунду страданий, которая казалась длиннее предыдущей. Я молил про себя Бога только о том, чтобы перенести это. Но внезапно, гулкие пульсирующие удары в висках заглушились голосом, который послышался где-то передо мной:
– Мы всегда будем вместе?
Это был её голос. Но как? Этого не может быть! Собрав все силы с непосильной тяжестью, открываю глаза и пытаюсь найти её. Но никого не вижу.
– Цвет солнца – самый добрый цвет! – её смех пронесся около меня.
– Ты где, Мятная? – прошептал я, пребывая в бреду, вызванным болью.
– Нет! Нет! Не забирайте его у меня! Нет!!! – громким пронзительным криком, закричала она.
– Мятная! Нет! Мятная! – не имея и капли сил, я просто шептал сквозь беззвучные голосовые связки.
– Нет!!! Не трогай меня! – её отчаянный крик и её горький плач разнёсся по кухне, отдаваясь в моей груди.
Я слышал в её голосе страх и злость. Я слышал её звуки рыданий. Но я не понимал, что с ней происходит, я не понимал, кто или что ей угрожает и почему она кричит. Я ничего не понимал, но мне было так страшно за неё и за себя, что единственным моим желанием, было её защитить и плевать мне было на мою жизнь и нестерпимую боль.
Но вдруг, в одно мгновение, всё резко затихло, пропали все звуки и больше не слышны были её рыдания. В этот момент моя боль стала постепенно утихать. Я смог полностью открыть свои глаза, но всё ещё, как слепой щенок, ползал по кухонному полу, ничего не видя из-за мутной пелены. Моё зрение стало медленно восстанавливаться и я смог постепенно различать силуэты кухонной мебели. Всё было очень размытым, в глазах летали световые шарики, которые двигались то медленно, то неуловимо быстро. Я пытался сфокусироваться на дальнем крупном силуэте, который находился в проёме арки. Я пытался, но выходило очень плохо. Однако не смотря на это, я почему-то был уверен на сто процентов, что это Она стоит там на яву. Проморгавшись и сосредоточившись, я стал чётче различать контуры фигуры воздушного образа Мятной. Она была неподвижна и смотрела в окно. Её лицо ласкали солнечные лучи, полностью скрывая его своим жаром. Тело её находилось как бы в тумане, но меня это не остановило и я стал ползти к ней. Я подобрался совсем близко, на расстояние вытянутой руки и в тот момент, когда моё зрение полностью восстановилось и стало чётким, я в ужасе резко отпрянул. Вместо моей Мятной, передо мной стояла американка в жёлтом комбинезоне. Именно та американка, которую я видел вчера. Я не мог поверить! Как?! Почему она?! Куда пропала Мятная в своём лёгком лиловом платье и тяжёлых кожаных сапогах?! Я смотрел, пытаясь здраво мыслить, но американка продолжала стоять и смотреть на меня нежным взглядом. Мои ноги стали ватными, когда она заговорила со мной голосом Мятной:
– Цвет солнца – самый добрый цвет! Не правда ли, Николас? – сказала она, а я в оцепенении не мог пошевелить даже пальцами рук.
– Цвет солнца – самый добрый цвет, – повторила она.
Я задрожал и, закрыв глаза, стал говорить сам себе:
– Это просто галлюцинация, Николас. Тебе всё это кажется.
– Цвет солнца – самый добрый цвет, ха-ха, ха-ха.
Слова разлетелись по всему дому, а девичий смех стал постепенно рассеиваться, заполняя собой каждый уголок дома.
Я не мог согласиться с тем, что нахожусь сейчас под действием галлюцинаций, вызванных моим приступом, поэтому в оцепенении я закрыл уши, лег на спину и, задержав дыхание, стал считать до ста. Мои руки дрожали, а сердце выплясывало быстрый танец под названием "тахикардия". Но я продолжал медленно считать. Я представлял в голове каждую последующую цифру. Старался ни о чём не думать, лишь бы успокоиться и прийти в себя от этого пятиминутного сумасшествия. Сердечный ритм стал постепенно замедляться, руки перестали так сильно дрожать и подойдя к финальной цифре сто, я наконец смог приподняться на руки, в которых появилась некоторая сила и устойчивость. Я огляделся по сторонам, но больше никого не видел в стенах своей кухни, и голосов к своему счастью я тоже больше не слышал. Проведя рукой по лбу, мои ладони стали все мокрые из-за проступившего холодного пота. Я вытер эту липкую жидкость о свои домашние штаны и, встав на ноги, поплёлся в ванную комнату.
