Текст книги "Хозяин моих желаний (СИ)"
Автор книги: Яна Лари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Часть 1. Глава 4
– Твоё предложение ещё в силе?
Первым делом, зайдя на кухню, я хорошенько хлопнула дверью, насладилась звоном стекла в оконной раме и теперь злобно смотрю в бесстыжие глаза похитившего меня дикаря.
– Ты разве видишь здесь другие развлечения? – выдаёт он иронично, разглядывая мои, припорошённые снегом волосы.
– Не вижу. – Ёжусь, опасливо озираясь по сторонам. – Ладно, карты так карты. Умеешь, знаешь ли, уговаривать.
В тепле снег быстро начинает таять. Сухие у меня теперь только ботинки, да и те изнутри.
Оглядевшись, прохожу бочком к батарее.
– Замри.
Мог бы и не рявкать. Близость крепкого, пышущего силой и жаром тела за спиной моментом сковывает мышцы. Кисти тонут в его крупных ладонях так и не достигнув прогретого радиатора.
– Что, прямо сейчас?.. – Напрягаюсь ещё сильнее. – Дай хоть отогреюсь.
Голос местами пропадает.
Я возвращалась с уверенностью. Думала, что готова, что сумею абстрагироваться, что выдержу без эмоций и слёз, но... К такому нельзя быть готовой.
Паника сжигает меня, путает мысли. Не то, чтобы искренне верила, будто всё это розыгрыш... Так, самую малость для поддержания духа. Теперь даже поддерживать нечего. Всё разом упало.
– Чудная ты. Если вцепишься сейчас в батарею, возникнет перепад температур, блокируется кровоток и может наступить омертвение тканей.
– Решил вдруг проявить заботу? – с каким-то мертвенным оцепенением шепчу его отражению в оконном стекле.
На голову меня выше, небритый, мощный. Я таких никогда не встречала. Рядом с любым мужчиной всегда чувствовала себя уверенно, чувствовала рамки условностей, за которые посторонний человек не сунется, а сейчас ничего этого нет. Только его первобытная зашкаливающая энергетика и моя беззащитность. Определённо варвар. Самый настоящий.
– Само собой, – соглашается он после секундной заминки. – Твои изящные руки нам ещё пригодятся. Нехорошо ломать свою лучшую игрушку, правда?
– Не знаю, – отрезаю нервно.
– У тебя были любимые игрушки, Влада?
В груди взрывается отчаяние. Слова не идут, горло дерёт коротким всхлипом.
– Отвечай.
Раду не повышает голос, наоборот, тот становится тише, пробирая болезненной волной до кончиков пальцев. И что-то есть в нём такое... интуитивно отторгаемое разумом, но подчиняющее себе рефлексы на уровне приказа.
– Нет. – Опускаю голову, – У меня было слишком много игрушек... просто до неприличия много. Некоторые я просто доставала из упаковки, рассматривала и больше никогда не брала в руки. Ни одной любимой. Родители могли себе позволить меня баловать. Что в этом плохого? Меня теперь за это нужно наказать? Унизить? Поиздеваться? Что?!
– Думаю, правильно будет пожалеть. Но я этого делать точно не собираюсь.
– Плевать я хотела на твою жалость, – огрызается во мне гордость.
Пытаюсь выдернуть пальцы. Становится только хуже.
Теперь к ярости прибавляется невыносимое осознание собственного бессилия.
– Lua-te-ar naiba!..* – выстанывает он с укором, усилившимся давлением на кисти навязывая мне покорность. – Ты знала, что тебе купят новую куклу, она занимала все твои мысли. Красивая, желанная. А к старой не успевала ни привязаться, ни почувствовать ответственности за её сохранность. Ты не приучена ценить. Тебя саму нужно чинить. Ты это понимаешь?
Единственное, что я сейчас понимаю – это то, что как-то совсем нехорошо звучит из уст поехавшего умом похитителя намеренье что-то в тебе чинить.
Почему-то сразу видится операционный стол в подвале, моргающий свет люминесцентной лампы, пила...
– Можно я посмотрю карты? – Насколько могу, поворачиваю голову назад. Всё, что вижу жёсткую линию губ. Его решимость леденит не хуже мороза, и я спешу вернуть разговор на относительно безопасную стезю. – Хочу примерно знать, к чему быть готовой.
Ни за что не признаюсь насколько мне страшно.
– В переднем кармане, – Раду отпускает мою правую руку. – Хочешь глянуть – сама достань.
Такое чувство, что псих нарочно выделывается. Только оно и позволяет мне без смущения вытянуть из джинсов колоду.
«Доведи себя до оргазма при помощи рук»– выбито на верхней карте.
Я истерично смеюсь, продолжая доставать всё новые карты. Желания разные: какие-то короче, какие-то длиннее, но смысл первого не даёт толком вникнуть в их суть.
Значит, «чинить» меня будут не просто так, а с затеями. Чудно.
– С удовольствием на это посмотрю, когда ты её вытянешь. – Невозмутимо и холодно улыбается Раду.
– А просто сделать это по-быстрому не вариант? – выпаливаю яростно, едва обретя дар речи. – Я тебе что, падшая женщина?
– Пожелай я падшую женщину, не стал бы рисковать, а расплатился с любой другой наличными. Но ни одна не смогла бы так вкусно краснеть, как это делаешь ты.
Надо же, комплименты пошли. Мне прямо сразу полегчать должно. Просто камень с души.
– Всё-таки извращенец, – констатирую едко.
– Может быть. – Опущенные ресницы не до конца скрывают опасный блеск его глаз. Ровно настолько, чтобы паника не перекрыла мою покорность. – Пойдём в гостиную.
Раду встаёт боком, пропускает меня вперёд, каким-то немыслимым образом сочетая давление и учтивость.
Я не тешу себя иллюзиями. Это всего лишь признак хорошего воспитания. Понадобится – применит силу. Потом, может быть, поинтересуется о самочувствии.
Не скажу, что меня это радует. Кого-то более примитивного запугать или провести было бы проще. А что за адская машина работает под копной каштановых волос одному чёрту известно.
Ноги подкашиваются, но слушаюсь. В гостиную можно. Это не спальня.
Хотя остальное, что написано в картах тоже не совсем секс. Сейчас не вспомню ни одной, где чёрным по белому выбито это ненавистное слово. Впрочем, кто знает? Я не стала смотреть все.
Разглядывая его сильные, проработанные в спортзале плечи и спину, в очередной раз подбираю слова, чтобы выторговать свободу, договориться. Настраиваю себя, что ситуация как-то разрешится. Готова даже рухнуть на колени и умолять. Но, честно говоря, сама в это не верю. Не потому, что страшно унизиться. Просто... в глубине души понимаю, что ему нужно другое.
От этой мысли начинает гулко и часто стучать под рёбрами. Я не готова к такому... Не хочу так...
В гостиной уютно потрескивает камин, а меня знобит. Приостановившись у двери, внимательно осматриваюсь. Снова обилие окон, высокие потолки. Минимализм, подчёркнутый тёмным деревом и кожей. Комната в целом выглядит приятно, но в то же время подавляет чисто мужской энергетикой. Этот дом явно не рассчитан на присутствие здесь женщины или ребёнка. Комфортная и строгая холостяцкая берлога.
– Так и будешь стоять? – бросает он через плечо, убирая колоду обратно в карман. – Проходи.
– Я первая, кого ты здесь удерживаешь?
Не знаю, что заставило меня проигнорировать приглашение. Возможно попытка потянуть время, а может странный взгляд, которым он по мне откровенно проходится.
– Ты единственная.
Всегда считала это слово одним из самых романтичных, но в том, как мрачно оно прозвучало восторга нет и близко.
Издёвка неожиданно цепляет.
Я люблю себя. Люблю каждую из сотен своих веснушек, обожаю каждый сантиметр выточенного в спортзале тела. И совершенно точно не привыкла к такому обращению. Вопреки ситуации, внутри поднимается волна необъяснимого раздражения.
– Ты, Йети, тоже в своём роде уникальный. – Пренебрежительно веду бровью.
– Подойди.
Тихий голос давит на уши и толкает в спину, заставляя неохотно перебирать ногами.
Останавливаюсь перед камином, в метре от склонившего голову набок великана.
– Что дальше? – Прячу страх за наглой улыбкой.
– Раздевайся, – командует он, провожая задумчивым взглядом капли, срывающиеся на пол с моей одежды.
В ушах звенит как от удара.
И снова я думала, что готова на всё, но... Нет. Промёрзшие мышцы ломит. Голод и слабость подкашивают ноги. Господи, да где ж его сердце?!
– За что ты меня так ненавидишь?
– Ты не поймёшь. Доходчивее один раз показать.
Да чтоб тебя!
Едва успеваю вцепиться рукой в каминную полку.
Сбитая локтем бутылка падает мне на ногу. Повезло, я в ботинках. И не повезло в то же время, потому что эта заминка провоцирует Раду на меня замахнуться.
Или нет?..
Нет.
Он ловит на лету фарфоровую куклу. Бледнеет весь сразу, пальцы подрагивают на волнистых чёрных волосах. Красавица в изысканном платье совершенно точно сделана на заказ и явно представляет для варвара большую ценность.
А я, выходит, так – развлечение? Ну супер, что. Руки так и чешутся разбить в отместку его сокровище.
– Разденься и больше ничего здесь не трогай, – рычит он раздражённо, возвращая куклу на место. – Я принесу тебе что-нибудь сухое. Вернусь – объясню правила.
*Чёрт бы тебя побрал!.. (рум.)
Часть 1. Глава 5
Раду не возвращается довольно долго и мне остаётся накручивать себя, гадая, что он на этот раз задумал. Внутри всё зудит от волнения как в раскуроченном муравейнике.
Раздевшись, развешиваю одежду на батарее, благо камин горит только ради уюта. Такую огромную площадь парой брёвен не протопить.
По коридору гремят тяжёлые шаги. Я начинаю внутренне метаться между тем, чтобы встретить его лицом и, соответственно, бесстыдно приподнятой пушапом грудью, или повернуться спиной. И решаю в пользу первого варианта. Спина уязвима, а между нами доверия нет и быть не может. Сама мысль о том, чтобы открыться агрессору невыносима.
С колотящимся сердцем гипнотизирую дверь.
Раду заходит с пушистым тёмно-синим банным халатом, перекинутым через одну руку и подносом в другой.
Потемневший взгляд задерживается на моей груди. Я успеваю заметить, как дёргается его кадык и опускаю глаза.
Страшно. И уже не немного. Прилично так, до выраженного мандража.
Слышу, как звенит посуда, когда он опускает поднос на стол. И мои нервы тоже звенят. С его приближением всё громче.
Раду сам меня одевает. Продевает в рукав сначала одну руку, затем вторую... Возится как с неживой игрушкой, словно спятивший коллекционер с новой куклой. Жуткая на самом деле аналогия. А я бы и рада избавить себя от навязанной помощи, но тело не слушается.
Позволяю разложить по плечам влажные волосы. И поправить ворот, спускаясь пальцами по выпирающим холмикам груди тоже не мешаю. Я словно в трансе, только никак точно не определю, что при этом испытываю. Его запах забивает лёгкие, усиливая шум крови в ушах.
– Ты покраснела... – Под давлением его указательных пальцев ореолы сосков показываются над гладким атласом. Голос Раду едва различимо хрипнет. – Самое приятное всегда аморально. Поверь, ты быстро втянешься.
Наши горящие взгляды встречаются. Внутри всё переворачивается, и, кажется, сейчас подкосятся ноги от волны прокатившегося под кожей жара. Сердцебиение ускоряется. Не переставая смотреть мне в глаза, Раду оттягивает оба полушария выше. Гладкая ткань обжигает мгновенно сжавшиеся в камень соски.
Его быстрый взгляд вниз жалит как удар хлыста.
Я опускаю глаза вслед за ним. Дыхание перехватывает от контраста мужских забитых жуткими татуировками кистей, обилием тёмных массивных колец и моей молочно-белой кожи с розовыми чувствительными вершинками.
Напряжение становится невыносимым.
– Карты. – Напоминаю тихо, жалобно заглядывая в небритое лицо.
Моего тела никогда не касалась мужская щетина. Почему-то эта залётная мысль наливает мышцы слабостью. Мне кое-как удаётся убедить себя, что подсознание таким образом «мстит» Метлицкому.
Не могу я испытывать влечение чёрт знает к кому. Принципиально не могу!
Несмотря на репутацию стервозной мажорки я долго не могла решиться расстаться с невинностью. И, честно, так и не поняла вокруг чего столько шума. А сейчас, кажется, начинаю понимать. Только это животное, дикое, неконтролируемое чувство мне совершенно не нравится. Хотя бы потому что у Раду в намереньях явно читается нечто большее, с чем я способна смириться.
– Да, карты...
От его глухих интонаций становится не по себе.
– Раду...
Хочу попросить рассказать подробнее про правила в надежде всё-таки найти лазейку. Но он перебивает меня раздражённым вздохом.
– Перестань! – рявкает, резко затягивая пояс на халате.
Меня снова дёргает от новых ощущений. Ещё никто не позволял себе мною командовать. Тем более таким безапелляционным тоном.
– Что перестать?..
На всякий случай отшатываюсь в сторону дивана.
Он садится с противоположной стороны. Между нами низкий стол. Поднос с фруктами, канапе с красной рыбой и несколько сортов сыра.
– Ударение нужно ставить на «а», а не на «у», как это делаешь ты.
Произношение его моё коробит. А я, значит – улыбайся сиди. Сволочь. Аж в глазах темнеет от злости и бессилия. И, похоже, мой ненавидящий взгляд исподлобья предмет его особого кайфа. Раду определённо нравится то, что он видит. То, что он из меня так играючи извлекает. Вывернет нутром наружу, я и не замечу.
Угораздило же так вляпаться.
Отпиваю терпкий глинтвейн. Мысленно пробую на вкус его имя. Оно как шоколадный трюфель с чили – непривычно и язык обжигает. Так сразу не разобрать то ли выплюнуть скорее охота, то ли повторить ещё раз, чтобы распробовать диковинку.
Какой-то сумасшедший день. И мысли ему под стать дурные.
В густеющей тишине слышно как он раскладывает карты рубашками вверх. Каждый раз края плотного картона с шлепком пружинят по столу. А ощущение, будто мне по темечку.
Я была слишком шокированной, промёрзшей и голодной. Сытость привнесла лень в мои движения, тепло притупило чувство опасности, а горячий глинтвейн ударил в голову, вернув присущую мне склонность чудить.
Раду продолжает неторопливо раскладывать карты, прожигая меня нечитаемым взглядом, а я, похоже, всё-таки сильно перебрала, раз пытаюсь поймать в зелени его глаз восхищение. Обезумевший от безответной любви поклонник...
Если приукрасить нюансы, очень даже вкусная сторис могла бы быть. А какой сладкий «привет» по гордости Метлицкого.
Ммм... Гадёныш бы удавился.
Руки так и чешутся от тоски по весу айфона.
– Готова?
Чем дольше я за этим Раду наблюдаю, тем сильнее убеждаюсь в отсутствии у него романтических мотивов. Немигающий взгляд исподлобья насквозь пронизан опасностью.
Ну логично, что. Тело прикрыла, сразу все чары и развеялись. Типичный мужчина.
В выкупе он тоже не заинтересован. Дом хоть роскошный явно большую часть времени пустует. Значит, есть более комфортная альтернатива. Варвар совершенно точно не бедствует. Странно, что при таком приличном достатке я не знаю кто он такой. Впрочем, в его говоре периодически проскальзывает незнакомый акцент.
Не местный.
Остаётся месть.
Понять бы – месть личная или я просто подхожу по каким-то одному ему известным параметрам?
– Почему именно я? – пьяно щурюсь, подпирая голову рукой.
Карты перед глазами плывут как листва на реке.
– Есть предположения?
– Для мелкой мести ты сильно рискуешь, – рассуждаю вслух. – А по-крупному я не успела никому перейти дорогу. Вот отец мог. Думаю, ты слишком борзый, чтобы оставить всё как есть, и слишком трусливый, чтобы предъявить ему лично.
Попытка его ужалить разбивается о тихий грудной смех.
– Так даже интереснее. Только представь каково будет мириться с мыслью, что твой хозяин ничтожество. И ведь всё равно придётся мне покориться. – От его волчьей ухмылки кровь приливает к лицу, захлёстывая тревогой. – Ну что, папина дочка, приступим? Мне уже не терпится.
Я молчу, стараясь справиться с медленно, но верно учащающимся дыханием. Это небрежно брошенное «хозяин» давит на уши, заставляя чувствовать себя в ещё большей западне.
– Поторапливайся, – подначивает он. – Полночь близко. Кто знает, сколько времени всё займёт.
Не выбирая, тянусь к ближайшей карте, но Раду обхватывает пальцами мою кисть и рывком дёргает меня к себе.
– Эй! – возмущаюсь, пытаясь вырвать руку. Бесполезно. Его мышцы держат как стальные тросы.
Наши лица так близко, что я на пару мгновений трезвею. В полной тишине срывается только наше громкое дыхание. Я скорее машинально, чем осознанно стараюсь отстраниться. Не пускает. Смотрит в упор, словно ждёт чего-то.
– Подаришь мне один поцелуй? В знак покорности.
Да он что, издевается?! Нашёл, мать его, наложницу.
Внутри всё стягивает болезненным ощущением, словно мне по губам с размаху ударили.
– А рожа не треснет? – огрызаюсь хмуро. – Ты уже определись, кто я – гостья или рабыня. Хотя в любом случае перебьёшься.
Он так же внезапно отталкивает меня назад на диван, чему-то жутко довольный.
– Тогда запоминай правила. Помимо желаний, в колоде есть четыре туза. Вытянешь туз, значит вместо тебя исполнить желание должен я. Любой каприз в пределах разумного, сроком до полуночи. Разумеется, никаких поездок, звонков, требований отменить игру и причинения себе увечий. Запомнила?
– Ага. Ничего дельного не загадать, – мгновенно теряю интерес. – Ещё что-то?
– Если мне понравится, как ты выполнила задание, то в следующий раз можешь добавить к желанию одно своё условие.
– Да твоя щедрость безгранична. – Мрачно смотрю на него исподлобья. – А отмена выполнения принимается?
– В пределах разумного, значит в пределах разумного, – жёстко повторяет Раду.
Тьфу ты.
– Тогда так себе бонус. Это всё?
– Да. Можешь начинать.
Часть 1. Глава 6
Нервно беру ту же карту, что и в первый раз.
Его взгляд очень внимательный. Не могу объяснить... но я не чувствую его интереса к содержимому карты. Раду сейчас полностью сосредоточен на мне. Жадно ловит дрожь моих пальцев, ритм дыхания, позу. Ему нравится, то, что он видит: моё волнение, злость, покорность.
И это, чёрт возьми, тревожно.
Когда мужчина просто хочет тебя поиметь – оно логично и понятно. Тут что-то другое. Хоть его тело недавно выдало бурную реакцию, умом Раду явно добивается другого.
– «Блиц-опрос», – сообщаю с облегчением.
Надо же, как удачно. К большему я точно пока не готова.
Мозг перегружен, пьян и категорически устал от шарад.
– Один нюанс. Ответы должны быть честные. – Строго тормозит меня Раду. – Если почувствую фальшь, тебе мигом прилетят штрафные санкции.
– Кто бы сомневался, – ворчу себе под нос.
Раду усмехается каким-то своим мыслям, но никак не комментирует. Зато без перехода ошарашивает внезапным вопросом:
– Когда у тебя последний раз был секс?
– Это личное. – В сердцах кидаю в него картой и откидываюсь на диван, скрещивая руки на груди. – Что за бредовая анкета? Зачем оно тебе?
Корю себя за детское поведение, но уже постфактум. Его прикосновения продолжают припекать на груди под халатом. Это сбивает привычные реакции, а новые я пока не вывожу.
– Не нравится – дверь знаешь где.
В глазах предупреждение. Нехорошее такое. Искреннее.
– Ведёшь себя как мудак, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как неприятный озноб идёт по груди и шее.
Угроза не пустой звук, проверено. Но накормил и отогрел. Поощрение или что-то другое?
Нет, я точно так в психушку слягу уже на середине колоды. В лучшем случае.
– Ты в силах это изменить, если включишь голову и фантазию. Хотя я начинаю сомневаться, что такое возможно, – небрежно добавляет он. – Твой ответ?
– На прошлой неделе. – Невольно хмурюсь, вспоминая неприятные, болезненные даже, ощущения и заверения Метлицкого, что не каждой женщине везёт родиться полноценной. Мне пока сильно не хватает опыта, чтобы подтвердить или опровергнуть его слова. Но всё чаще склоняюсь к мнению, что шумиха вокруг секса и всего с ним связанного искусственно создают мужчины, чтобы было проще удовлетворять свои животные потребности.
– Как предохранялись?
Гул крови в ушах глушит собственный голос. Условия не располагают к откровенности.
– Презерватив.
– Всегда?
– Всегда.
Надеюсь, произнесла спокойно, потому что от ярости уже распирает. Здесь намешаны и злость на него за то, что бесцеремонно копается в личном, и страх, и смущение, и чёрт знает что ещё. Только вой вьюги за окном удерживает меня на месте. Ну и разморённое вином тело в упор не хочет никуда двигаться.
– Твоё отношение к оральным ласкам?
– Что за бред опять? – Истерично дышу, не в силах сдержать колючий поток эмоций, что всё настойчивее скребёт на душе.
– Говорят, по окрестностям бродит медведь-шатун, – сообщает он скучающе, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.
Психопат!
– Это небезопасно. – Брезгливо кривлю губы. – Болячек можно подцепить не меньше, чем без защиты.
Раду не спорит, только кивает невозмутимо.
– Я чист.
– Зачем мне это знать?
– Мне показалось, что ты внимательно смотрела карты. – Угол его губ вздрагивает в подавляемой усмешке. – Нет? Ну и ладно. Едем дальше... Опиши в двух словах свой самый яркий оргазм.
И тут па-ба-ба-бам, как говорится. Описывать нечего, а признаться стыдно. Слишком личное. Снисхождение не то отношение, к которому я привыкла.
– Круто. – Щерюсь после небольшой паузы и с досадой принимаюсь хрустеть пальцами. Чтобы подобрать второе слово, мне не хватает ни фантазии, ни нервов.
– На первый раз прощаю. Но считай, что предупредительный выстрел на старт в объятья бурого прогремел.
– Да ты просто душка. – Усмехаюсь вяло.
Сил острить не остаётся. Веки слипаются.
– Любимая поза? – Сухо продолжает он допрос.
– Обычная.
– Это какая? – Упирается в меня его изучающий взгляд.
– Я снизу.
– Другие пробовала?
– Нет.
Чувствую себя как будто нахожусь на приёме у психолога. Запиваю раздражение большим глотком глинтвейна.
То ли меня, наконец, накрывает алкоголь, то ли срабатывает внутренняя защита, но я отпускаю ситуацию. И уже засыпая чувствую, как Раду накрывает меня пледом. Кажется, спрашивает оставить ли включенным ночник.
И это тоже кажется диким, учитывая, что в главном его моё согласие не волнует.
Просыпаюсь болезненно и резко, будто выныриваю из-под толщи воды. Адреналин требует движения, действий. Любых. Вчера отключилось только тело, мозг всё это время помнил об опасности. Помнил и вопил, что бездействие зло.
Слишком много окон. Солнце, отражаясь от заснеженных сосен, слепит. Дискомфорт ощущается во всём, начиная сухостью во рту и заканчивая онемевшей рукой, которую я использовала вместо подушки. Немного гудит голова. Всегда любила поспать, но так поздно просыпаюсь впервые. Должно быть, побочный эффект от снотворных, которыми он меня вчера вырубил.
Зато в комнате я одна – настраиваю себя на позитивное мышление. Отчаянье главная помеха для собранности, поэтому насколько могу его блокирую.
На столе остывший кофе со сливками, холодная яичница с беконом – ничего из того, что я ем. Ещё какие-то две таблетки. Явно не аспирин. Игнорирую. А вот стакан с водой очень даже кстати. С ним и подхожу к окну, разминаю затёкшее тело.
– Так... И куда это ты собрался? – бормочу, напряжённо следя за передвижениями чёрного внедорожника.
Но Раду всего лишь заезжает в гараж. Затем идёт к навесу для дров и уже с охапкой поленьев сворачивает к неприметной пристройке. Котельная. Отлично.
Не теряя времени, отправляюсь на поиски связи с внешним миром. Я точно помню, что, когда села к нему в машину, дикарь с кем-то говорил по телефону.
Всего один звонок папе и мой кошмар позади.
Мансарда выделена мне. Значит, нужно успеть обыскать все два этажа. Бесчисленное количество комнат, и логичнее всего начать со спальни. Понять бы ещё, где он спит.
Интуиция ведёт меня на второй этаж. За приоткрытой дверью смятая постель. Минимум мебели, но быстрые поиски не дают ничего. Видимо, сегодня провидению со мной не по пути.
С тем же успехом исследую душевую, ещё две спальни, комнату отдыха. Удача улыбается мне внезапно и широко на первом этаже в библиотеке, но почти сразу хлопает входная дверь.
Не вовремя. Чёрт, как не вовремя!
Сердце колотится в горле, как будто я нахожусь в шаге от смерти.
А разве это не так? Позвонить успею, дозвониться – не факт. Второго шанса не будет. Раду, конечно, мерзавец, но не дурак. Тут либо он меня, либо отец его. И превращусь я по весне в «подснежник». Так, кажется, на полицейском сленге называют труп, обнаруженный, после того как растает снег.
Ну нафиг.
Окна в доме добротные, открываются бесшумно. Выключаю звук на телефоне и бросаю его в сугроб. Под звук приближающихся шагов тщательно поправляю занавеску. Бегу в середину комнаты и опираюсь бедром о стол.
Ноги подгибаются, грудная клетка ходит ходуном.
Почти сразу открывается дверь в библиотеку. Пространство заполняется осязаемой угрозой.
Тяжёлый взгляд выстреливает по краю стола, где ещё недавно лежал мобильный, потом сразу в меня. На поражение.
– У тебя минута, чтобы вернуть телефон по-хорошему.
Поглубже вдыхаю загустевший воздух. Молчу.
Раду заходит неторопливо, прицельно нагоняя ещё больший мандраж. Прожимает тающее между нами расстояние в меня. Да так, что от непосильного давления внутри всё дрожит и стонет.
Он останавливается передо мной, принеся с собой морозный запах и слабый шлейф дыма. Молча сжимает пальцы на моих плечах и разворачивает спиной к столу. Его недовольство пропитывает весь кислород, вызывая тревожное ощущение в груди.
– Подними руки.
Временно теряюсь от непонятных намерений, которые звенят в тихом, но приказном тоне.
– Ру-ки, – выразительно повторяет Раду, проталкивая колено между моих бёдер.
Я вдруг осознаю, что мой похититель, вообще-то, не совсем адекватный, озабоченный и сильный мужик, от которого мне и битой не отбиться. И что давать ему повод совершить всё то, что делает сейчас его дыхание таким рваным и громким крайне небезопасно. Поэтому плавно выполняю требование.
– Что ты задумал? – едва-едва слышно слетает с моих губ, когда Раду принимается методично прощупывать мои, скрытые халатом, предплечья.
– А на что это похоже? – Доли мгновения, пока он вжимается в меня теснее, заставляют задохнуться концентрацией фонящего от него возбуждения. – Ты выпросила обыск.
