Текст книги "Тень на краю империи (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 31

– У тебя пальцы к рулю приросли, – заметил человек.

Голос у моего спутника бесцветный, невыразительный.

Я уже и сам это видел.

И чувствовал.

Ладони намертво прилипли к «баранке», дёргаться бесполезно. Пытаюсь резко вильнуть вправо – не помогает. Тачка больше не слушается. Пробую выйти из конструкта, проснуться – тоже по нолям. Мысленное обращение к Ярику остаётся без ответа. Опять же, само присутствие морфистов больше не ощущается.

– Ты переместился в наш сон, – качает головой человек. – Здесь другие законы.

Рассматриваю его.

Обычный мужик лет тридцати. Модная причёска флэттоп, которую в моей реальности называли «стрижкой Терминатора». Я помню, как Шварц впервые появился с ней в «Красной жаре». Идеально ровный верх, по бокам и на затылке всё выбрито. При этом незваный пассажир предпочитает дорогие костюмы, явно сшитые на заказ.

– Что нужно? – грубо поинтересовался я.

– Не угадаешь, – уверенно ответил «терминатор».

Подумав, я решил отказаться от любых версий. Против меня явно играет опытный морфист. Любые образы и реплики будут использованы против меня.

Молчание затянулось.

А вот ландшафт снаружи изменился.

Машина ехала уже не по московским улицам, а по бесконечной, идеально ровной серой равнине под таким же серым, безликим небом. Исчезли здания, другие автомобили, звуки города. Остались только мы, «Ирбис» и эта пустота.

«Терминатор» наблюдал за мной с лёгким любопытством.

– Не хочешь говорить – не надо, – произнёс он тем же безразличным тоном. – Мне интереснее наблюдать, как ты пытаешься выкрутиться. Твои друзья уже бьются в истерике. Они чувствуют, что потеряли контроль над конструктом, но не понимают, куда он уплыл. А главное – к кому.

Я снова попытался дёрнуться, оторвать руки от руля. Мускулы на предплечьях напряглись до дрожи, но кожа будто приклеилась к прорезиненной обшивке. Паника, холодная и липкая, начала подбираться к горлу. Я был заперт. Не в кабинете инквизитора, не в своём теле, а в самом примитивном и беспомощном состоянии – внутри чужого сна, где правила диктовал не я.

– Кто ты? – выдохнул я, смирившись с неизбежностью диалога. – Морфист из Супремы?

Он усмехнулся, и это было страшнее, чем его бесстрастие. Звук был безжизненным, как скрип ржавой двери.

– Супрема? Нет. Они действуют грубо, как таран. Я… просто любопытствую. Слухи о бароне-сироте, который вернулся из небытия и в одиночку противостоит целым Родам, дошли и до нас. Решил посмотреть на тебя в деле. Пока разочарован. Детский сад с подменой допроса.

Его слова обожгли сильнее любого оскорбления. Вся моя хитрая операция, на которую ушло столько сил и времени, была для него игрой в песочнице.

– Тогда покажи, как надо, – проворчал я, продолжая сканировать окружающую пустоту в поисках слабого места, хоть какой-то трещины в этой реальности.

– Уже показываю, – он указал пальцем на лобовое стекло.

Серый пейзаж за стеклом поплыл, исказился, а затем сменился жутковатой картинкой. Я увидел спальню отца Доната. Сам инквизитор спал в своей кровати, но его лицо было искажено гримасой ужаса, тело билось в конвульсиях. Над ним, как хищные птицы, клубились тёмные, бесформенные тени. Я узнал в них стилизованные эманации Ярика и Джан – они отчаянно пытались прорваться к нему, стабилизировать сон, но их отбрасывало невидимой силой.

– Видишь? Твои друзья пытаются тебя спасти. Но они даже не понимают, что сражаются не со мной, а с их же собственным конструктом, который я… перенаправил. Они сами создали для себя ловушку.

Я почувствовал, как кровь стынет в жилах. Всё было гораздо хуже, чем я мог предположить. Этот тип не просто захватил контроль. Он играл нашими же инструментами, как мастер-виртуоз.

– Отстань от них, – прорычал я. – Ты хотел посмотреть на меня? Смотри. Выпусти их, и мы выясним, кто кого.

«Терминатор» снова усмехнулся.

– Слишком поздно для героизма. Ты проиграл, ещё не начав. Твоё сознание сейчас – это открытая книга. И я уже нашёл кое-что интересное… Финляндия. Холод. Лёд. Уничтоженные корабли. Устройство, которое ты хотел скрыть…

В висках застучало. Воспоминания, которые я тщательно хоронил в самых потаённых уголках разума, начали всплывать с пугающей скоростью.

– Нет! – рявкнул я, пытаясь мысленно возвести барьер, отгородиться.

Но было поздно. Чужое сознание, холодное и неумолимое, уже копалось в моей памяти, вытаскивая наружу самые тёмные секреты. Силы покидали меня, реальность сновидения поплыла перед глазами. Я проигрывал. И это поражение грозило гибелью не только мне, но и всем, кто был со мной связан.

Именно в этот момент, когда казалось, что надежды уже нет, серое небо над нами треснуло.

Сначала это была тонкая, как паутина, сеть ярких синих прожилок. Затем раздался оглушительный хруст, будто ломали гигантские кости, и небо раскололось на тысячи осколков, обнажив зияющую, ослепительную черноту. Из этой черноты, с рёвом прорываясь сквозь слои сновидения, вынырнул «Витязь».

Не «Ирбис», не Бродяга, а огромный, угловатый, настоящий боевой мех Ярика. Его корпус дымился, с шипением отваливались куски намертво спаянного с реальностью металла, но он летел прямо на нас.

«Терминатор» впервые проявил эмоцию – его брови поползли вверх в немом вопросе. Его контроль над конструктом дрогнул.

В следующее мгновение боковая дверь «Ирбиса» с грохотом сорвалась с петель, и в проёме возникла Джан. Лицо её было бледным, губы поджаты, но в глазах горела ярость. Она не произнесла ни слова, просто резко взмахнула рукой.

Пространство внутри машины взорвалось какофонией образов. Стены салона поплыли, превратившись то в стену из горящих книг, то в ледяную пещеру, то в паутину из стальных нитей. Это была не атака, а диверсия – попытка дестабилизировать реальность, которую выстроил незнакомец.

Одновременно с этим из пролома в небе, с корпуса «Витязя», посыпались тёмные силуэты. Морфисты из Чёрного Ока. Они не стали ввязываться в прямую схватку, а принялись методично «разбирать» серую равнину вокруг нас, как мародёры разбирают заброшенный дом на брёвнышки. Ландшафт начал рассыпаться, терять целостность.

Меня ничуть не смутило, что мех габаритами превышал Останкинскую телебашню. Которой вообще не существовало в этом срезе реальности.

Контроль «Терминатора» над конструктом был поколеблен. Я почувствовал, как хватка на моих руках ослабла.

– Не стоило этого делать, – произнёс незнакомец, и в его голосе впервые прозвучала… досада? Нет, скорее, раздражение учёного, у которого сорвали интересный эксперимент. – Вы всего лишь отсрочили неизбежное.

Он посмотрел на меня, и его взгляд стал тяжёлым, как свинец.

– Мы ещё встретимся, барон. В твоих кошмарах.

Его фигура поплыла, стала прозрачной и растворилась в воздухе, как дым. В тот же миг «Ирбис», серая равнина и треснувшее небо – всё это рухнуло в бездну небытия с оглушительным грохотом.

Я провалился в пустоту.

А потом резко дёрнулся и открыл глаза. Я лежал на скомканной простыне своей кровати. В своей спальне в Красной Поляне. Сердце бешено колотилось, одежда была мокрой от холодного пота. Передо мной, на коленях, стояла бледная Джан, она трясла меня за плечо.

– Сергей! Сергей, ты слышишь меня? Ты вернулся?

Я смог лишь кивнуть, переводя дух. Из коридора послышались торопливые шаги – это бежали… даже не знаю, кто. На часах – половина четвёртого.

За окном – непроглядная темень.

В распахнутую настежь дверь влетели Ольга, Ярик и Маро.

Меньше всего я ожидал увидеть здесь бессмертную – наша операция вообще её не касалась. Кроме того, госпожа Кобалия сжимала в руке катану и была готова её применить в случае необходимости. Глаза воительницы полыхали, а ещё мне показалось, что в них читается откровенный страх… Не за себя. За меня.

Наваждение схлынуло.

– Вы чего? – опешил я.

– Ты кричал, – Маро застыла в дверях, бегло осмотрела коридор. – Словно тебя режут.

Джан ничего не сказала. Она просто оказалась в моих объятиях. И вновь мне почудилось… как будто в глазах бессмертной промелькнула… ревность?

– Бро, ты слишком напрягаешься, – Ярослав прислонился плечом к стене. – Говорю тебе, надо зарядить кальянчик…

– Давай без этого, – я попытался сесть, но Джан меня не выпускала из объятий. – Всё в порядке, друзья. Кошмар приснился.

На самом деле – нет.

Не всё в порядке.

Сердце бешено колотилось, пульс отдавался в висках. Грудь сдавило, внутри что-то покалывало… А ещё разболелась голова.

* * *

Минут через двадцать мы сидели в библиотеке.

Я наспех принял душ, прогнал ки по каналам и восстановился. Головная боль исчезла, остальные показатели тоже пришли в норму. Спать больше не хотелось.

Джан принесла мне сваренный в турке кофе.

– Похоже, он вытянул какие-то важные воспоминания, – сообщила морфистка.

– Это не всё, бро, – встрял Ярик. – Опоздай мы ещё минут на десять, ты бы не проснулся.

– Боевой морфист? – вскинулся я.

– Нечто большее, – покачала головой Джан. – Такое чувство… как будто он внеранговый.

– Стопудово внеранговый, – подтвердил Ярик. – Рылся в твоей голове, пока вы разговаривали. Ты о чём-то думал, вспоминал, и эти образы проецировались, но в другую часть конструкта, ты их не видел.

– Ювелирная работа, – признала Джан. – И я думаю, их было двое-трое.

– Вы поняли, кто он? – я переводил взгляд с одного собеседника на другого. В какой-то момент вспомнил про кофе и сделал глоток. Обжигающее варево подействовало отрезвляюще. Вывело из оцепенения.

– Нет, конечно, – хмыкнул Ярик.

– Он настолько крут? – я сделал второй глоток.

С наслаждением втянул ноздрями кофейный аромат.

– Не то слово, – подтвердил мой гвардеец.

На время операции я переселил Ярика в дом. Его коллеги из Чёрного Ока работали удалённо, из разных уголков планеты.

– Как он это провернул? – я посмотрел на Ярика, который смущённо отвёл глаза. – Я думал, влезть в ваши конструкты со стороны невозможно.

– А он и не влезал, – ответила Джан. – Он считал поверхностный слой. Тот, что с московскими улицами. Считал, воссоздал с нуля и перехватил тебя в тот момент, когда ты готов был провалиться в собственные сны.

– Перевёл меня из вашего конструкта в свой?

– Именно, – кивнула девушка.

– Не спрашивай, как мы пропустили, – предвосхитил мой следующий вопрос Ярик. – Порог неосознанности… там счёт на микросекунды.

– Вы не ждали атаки, – догадался я.

– Разве ты её ждал? – удивился Ярик.

– Он должен был знать о нашей операции, – начал я размышлять вслух. – Мы никому не говорили. В вас я уверен. Кто-то из Ока слил?

– Не обязательно, – возразила Джан. – Если он давно за тобой наблюдает…

– Бродяга, – напомнил я. – Он всегда защищает мои сны.

Домоморф среагировал мгновенно:

– Сергей, защиту никто не отменял. Но вы создали автономный конструкт и меня к нему не подключили. Этой ночью я не мог обеспечить надлежащий уровень безопасности.

– Так, – я отпил немного кофе. – Значит, он ждал своего часа. И ударил, когда почувствовал уязвимость.

– В точку, – кивнул Ярик.

– Удивительно терпеливый засранец.

– Кто бы говорил, – вырвалось у морфистки.

– Давайте оценим последствия, – я встал с кресла, прошёлся по комнате. Сделал ещё один глоток. Остановился у старинного коричневого глобуса. – Вы атаковали отца Доната. Сорвали операцию…

– С чего ты взял? – возмутилась Джан.

– Он мне показал…

– Ты веришь морфисту? – бровь Ярика приподнялась.

– Серёжа, он врал тебе с самого начала, – мягко пояснила Джан. – Говорил нужные вещи, стимулировал подсознание. Охотился за конкретными образами.

– А как же… кричащий инквизитор…

– Мы выпустили его на несколько минут, – ответил Ярик. – Он до сих пор видит сны со своим кабинетом, текущими делами, планёркой в отделе. Это один из нижних слоёв нашего конструкта. Мы проснулись, а парни из Чёрного Ока поддерживают иллюзию.

– И он ничего не подозревает? – я недоверчиво взглянул на хиппи.

– Всё идёт по плану, – заверил морфист. – Думаю, сейчас он заканчивает рабочий день в своих фантазиях. Мы условились, что в случае форс-мажора с нами свяжется телепат Ока.

Я посмотрел на часы.

Начало пятого.

– Ладно. И что теперь делать?

– Дожимать систему, – уверенно заявил Ярик. – Ложись спать, а утром отправляйся в Москву. Надо завершить цикл. Иначе вся операция коту под хвост.

– Но ведь этот… он теперь знает…

– Ничего он не знает, – отрезала Джан. – Ты нас плохо слушаешь. Украден верхний слой конструкта, ниже этот тип заглянуть не сумел. Ни в консисторию, ни в кабинет, ни в повседневность отца Доната.

– Он понятия не имеет, что мы задумали, – поддержал турчанку Ярик.

Я посмотрел в окно.

У меня было альтернативное мнение. Ублюдок очень хорошо был осведомлён о том, что мы проворачивали в этом конструкте. И ничто ему не мешало сорвать наши замыслы в реале. А хуже всего то, что я не знаю о новом враге… вообще ничего. Даже его планы ускользают от понимания.

Что ж, игра продолжается.

Спать уже не хотелось, а визит к инквизиторам мы запланировали на одиннадцать утра. Чтобы не выпадать из контекста иллюзии.

Делать нечего – займусь изучением отчётов финансового отдела.

А потом – усиленная тренировка.

Глава 32

Меня прибило ощущением дежа-вю.

Здание, увиденное во сне, ничем не отличалось от реального прототипа.

Признаться, внутри крепло неприятное ощущение – я добровольно шёл в логово зверя. И даже несмотря на заверения морфистов, что всё разыграно как по нотам, по спине пробежались мурашки.

В вестибюле дежурила та же девушка.

В светло-коричневой рясе.

И даже свет через окна падал под углом, который я запомнил.

Обыскивать меня никто не стал, хотя и попросили сдать личные вещи в бокс для хранения. Вещей, наподобие артефактов и оружия, у меня с собой не было. Даже мыслекарту и коммуникатор я оставил в сейфе домоморфа, чтобы не рисковать. А вот то, что я с собой прихватил, Вася с Михалычем умело замаскировали под пуговицу на рубашке. Напихав в эту пуговицу столько всего, что даже я охренел.

А вот и Момент Икс.

Взяв пропуск, смахивающий на жетон самостоятельности, я направился к порталу с явно непростой начинкой. Про эти штуки я уже знал – они искали не холодное оружие, а сложную артефакторику.

У меня же артефактов не было.

Только каббалистика, хо-хо-хо!

Портал не издал ни единого звука. Миновав арку, я пересёк обширную зону отдыха, приблизился к двери на лестничную площадку и вложил в специальное углубление дисковый пропуск. Устройство вытянуло из меня крупицу ки, сверило психотипы и разомкнуло запирающий механизм. Каббалистические плашки сложились, образовался проход. Пока всё шло по накатанной схеме.

Коридор тоже ничем не отличался от образа из конструкта.

И я уже почти уверовал, что можно будет отсидеться в какой-нибудь неприметной лаундж-зоне, коих здесь предостаточно, а потом свалить восвояси, но реальность выкинула очередной незапланированный фортель.

Дверь одного из кабинетов открылась.

В коридор вышел отец Иероним.

– Господин Иванов! – деланно обрадовался инквизитор. – Какое удивительное совпадение! Я собирался посетить информаториум, почитать свежие газеты, а тут вы!

– Хм, – такой поворот меня не обрадовал. – Искренне рад вас видеть, но я спешу.

Иероним изобразил недоумение:

– Правда? Куда, если не секрет?

– Меня вызвали к отцу Донату для дачи показаний.

Инквизитор горестно вздохнул:

– Вот незадача. Придётся вас разочаровать: мой коллега Донат занят срочным расследованием и не сможет вас принять. С дозволения предстоятеля беседу проведу я.

В глазах Иеронима читалось плохо скрываемое торжество.

Происходящее меняло расклад. И меняло охренительно. Во-первых, Донат свято верил, что допросил меня, но по каким-то причинам не оформил надлежащим образом протокол. Джан запрограммировала его таким образом, чтобы мысль о протоколе всплыла завтра утром. И срочное расследование мы тоже учли – наша жертва замотается, а потом решит, что провела допрос сегодня. Сон вместе со всеми подробностями всплывёт из глубин памяти чуть позже – мы внесли коррективы в последний момент.

А что теперь?

Либо нас водили за нос, либо Иероним вступил в игру утром, и это никак не могло быть учтено морфистами. Так или иначе, разговаривать с ним нельзя. При любых раскладах меня атакуют на ментальном плане. Это сделает либо сам Иероним, либо кто-то из свободных инквизиторов-телепатов. И защиты против такого давления у меня нет.

Иероним ждал ответа.

– Меня вызвал предстоятель консистории, – напомнил я. – И я должен встретиться с кем-то из местных дознатчиков. Вы превышаете полномочия, отец Иероним.

По лицу инквизитора пробежала тень.

– Не тебе решать, отступник, кто и что здесь превышает.

Вот это он зря.

– Боюсь, я вынужден откланяться, – нужные строчки Кодекса сами всплыли у меня в голове. – Вы назвали меня отступником, не имея для этого веских оснований. При этом я вызван в качестве свидетеля. Предвзятое отношение к одарённому аристократу не приветствуется вашими служебными инструкциями.

Да, я много чего знаю.

У меня хороший информатор.

– Я представляю Орден Паладинов, – сухо произнёс отец Иероним. – Мы сами решаем, кого и в чём обвинять.

Я погрозил Иерониму пальцем:

– Ложь. Паладины состоят исключительно из карателей, а вы носите сутану. Думаю, вы работаете на одного из кардиналов Супремы, но это не точно.

Губы дознатчика вытянулись в тонкую линию.

– Хватит играть в эти игры, – прошипел Иероним. А ведь казался приличным человеком. – Ты не уйдёшь, пока я не получу нужную информацию.

Позади дознатчика в воздухе материализовался каратель в графитовой рясе.

Второй каратель выкрутился из воздуха у меня за спиной, отрезая путь к отступлению. Прыгуны. Я стоял вполоборота и мог видеть всех противников. Тот, что был сзади меня, носил тёмный пурпур. Не элита Супремы и даже не Паладины – я бы узнал их по нашивкам. Значит, я прав. Иероним действует по собственной инициативе. Или в рамках операции какого-нибудь внутреннего ведомства.

– Зря вы так, отец Иероним.

Инквизитор был абсолютно спокоен.

И уверен в себе.

Я ощутил движение ки. Предсказуемое движение. Вдоль всей линии коридора вспыхнули геометрические линии – засветились голубым, переходящим в тёмно-фиолетовый. А ещё засветились запястья и шеи инквизиторов – верный признак активации персональных артефактов.

В такие секунды я действую без колебаний.

Перебросить ки в одну из пуговиц. Выставить ментальные барьеры и усилить их с помощью второго оберега, вшитого в ремень брюк. Врубить проницаемость.

И шагнуть в стену.

Уже отступая, я видел, как один из карателей выхватил пистолет, а второй – сакс. Иероним сместился с линии огня, но никто и не думал стрелять. В тесном коридоре это глупо.

Стены консистории были рассчитаны на усиление тех, кто здесь оборонялся или нападал. Через соответствующие амулеты, разумеется. А вот на таких, как я, должно действовать подавление. К счастью, Матвеич много чего успел вынести из подводного города. Вынести, расшифровать и адаптировать под мои задачи. Сейчас, например, я запустил механизм, блокирующий подавляющие цепочки инквизиторов.

Просочился сквозь стену.

Оказавшись в кабинете, подозрительно напоминающем канцелярию, только с компьютерами вместо пишущих машинок, я позволил себе провалиться на первый этаж. Сгруппировавшись, мягко приземлился на ворсистый ковёр. Комната отдыха, или что-то подобное.

Разгоняюсь и бегу в сторону окна.

Краем глаза подмечаю телепортирующуюся фигуру в графите.

Пофиг.

Ныряю в окно, оказываюсь на безупречном газоне и продолжаю бежать, ориентируясь на чугунный забор. Возвращаю частичную материальность – исключительно для подошв туфель. Перемахиваю через ограду палисадника, врезаюсь в пурпурного прыгуна с саксом, прохожу через чего на полной проницаемости и вновь приземляюсь на уплотнившиеся подошвы.

По-прежнему никто не стреляет.

Графитовая тень справа.

Ускоряюсь, вихрем прорезаю внешнюю ограду и продолжаю наращивать темп. Графитовый материализуется прямо по курсу, делает подсечку, но встречает пустоту.

Быстрее!

Иеронима не видно. Значит, он не умеет телепортироваться.

Автобусная остановка – вот мой ориентир.

Из-за тумбы с объявлениями выступает пурпурный, его глаза светятся ледяной яростью. В меня летит что-то острое, светящееся. Прыгаю в сторону – так, на всякий случай. Момент очень тонкий. Драться с инквизиторами нельзя, это не вписывается в сценарий того, что я собираюсь провернуть.

Два шага от остановки влево.

И провал.

Я в буквальном смысле рухнул под землю – в точке, которую вычислил заранее. Краткий миг тьмы, обрывки коммуникаций, закругляющийся тоннель и змеи электрических кабелей…

Приземляюсь на шпалы.

Как и следовало ожидать, я на перегоне метро.

А вот чего ждать не следовало, так это несущегося на меня поезда. Грохот, вой, содрогающаяся земля, слепящий свет фар…

Только не касаться контактного рельса.

Иначе замкнёт.

Становлюсь проницаемым, и грохочущая сочленениями металлическая гусеница мчится сквозь меня. Вой, чудовищный шум, мельтешащие световые пятна. Чёрно-белый кошмар, словно угодил в реальность Джармуша. Ветра я не чувствую из-за бесплотности.

Гул, перестук.

Тьма и свет.

Не прошло и минуты, а я уже остался за кормой этого полуночного кошмара. Вернул себе материальность и с облегчением выдохнул.

Грохот удаляющегося состава постепенно стихал.

Я остался один в чёрном тоннеле, без освещения. Прыгуны-инквизиторы не появлялись.

Жду, пока глаза адаптируются. Присматриваюсь к левой стене. Связываться с домоморфом по телепатическому каналу опасно – спецы из консистории могут перехватить.

Произношу вслух:

– Бродяга?

Голос, отражаясь от стен, проваливается в изгибающуюся бетонную трубу.

Совсем близко, рукой подать, вспыхивает миниатюрная лампочка. В стене формируется дверь, вниз сбегают деревянные ступеньки примитивного крыльца. Бродяга прокладывает лестницу таким образом, чтобы накрыть тускло поблёскивающий рельс.

Медлить нельзя.

Поднимаюсь на крыльцо, берусь за ручку и засекаю справа движение. Чёрный силуэт выбрасывает руку. Пригнувшись, ныряю в проём. Доносится еле слышный хлопок – каратель больше не стесняется в выборе методов. Уже и глушитель, сволочь, навернул.

Дверь захлопывается.

– Домой, – приказываю я.

Мы перемещаемся.

События разворачиваются по худшему сценарию, но их ещё можно прогнозировать. Дверь привела меня в кабинет, и нужные вещи лежат в сейфе.

Достаю коммуникатор и обращаюсь к Администратору:

Второй вариант.

Жди соединения, человек.

Не проходит и минуты, а в моей голове уже звучит голос отца Симеона:

Что, как мы и подозревали?

Я сжато описываю всё, что случилось за последние минуты.

Выслушав мой рассказ, Симеон произнёс:

А я говорил, ты действуешь слишком нагло и жёстко. А ещё склонен усложнять. Замысел с конструктом не лишён изящества, но ты мог бы и повежливее общаться с Иеронимом.

Ты выяснил, кто он?

Да. Ты правильно подметил: в Ордене Паладинов состоят бойцы, набранные из числа карателей. Иероним врёт, когда ссылается на них.

Тогда на кого же он работает?

Формально Иероним служит Супреме, его прислали из Наска. Проводит внутренние расследования по всем фронтам. Без ограничения по ордену, отделу или консистории.

Я думал, этим занимаются тени.

Занимаются. Но они состоят в ордене карателей и носят рясы. Иероним, повторюсь, обладает более широкими полномочиями. А действует он по указанию одного из кардиналов, отца Винсента. Которому не нравится мой быстрый рост. Так что, копают они под меня. А ты просто попал под раздачу.

Вот откуда вопросы, давно ли мы с тобой встречались.

Правильно.

Действуем по схеме?

Конечно. Я дёрну свои рычаги. Связь – каждые шесть часов.

Принял.

Отложив коммуникатор, я попросил Бродягу обеспечить мне международный звонок по защищённой линии, вызвал своего представителя в Наска и отдал приказ подать заранее приготовленную жалобу. Сразу после этого набрал Москву и отправил второго человека в консисторию с протестом. Документ был оформлен по всем правилам, имел печать Дворянского Собрания, и такое хрен проигнорируешь.

Третий шаг – скандал.

Я не мог нанести удар через имперские СМИ, потому что все они контролируются инквизицией. Любая статья или передача, нарушающая интересы святош, будет молниеносно отбракована специальным сотрудником, отвечающим за идеологию. Последствия для тех, кто пропустил что-то «неправильное», весьма обширны. И увольнение из редакции – самое мягкое наказание. Поэтому я разослал официальные уведомления лидерам кланов о недопустимом произволе со стороны отца Иеронима. С пометкой, что могу выгрузить кадры моего неправомочного задержания в специально созданный конструкт. Разумеется, вместе с образом стреляющего из пистолета карателя. И всё это – без ордера, без суда и следствия, без обвинения или подозрения.

Бумажки отправились в путь с курьерами-прыгунами.

Да, я успел это всё подготовить.

Джан помогла советом, Бродяга – ценной информацией. Как и отец Симеон, ибо этот товарищ столкнулся с собственными проблемами. А враг моего врага… сами понимаете.

– Сергей, у нас гости, – послышался невозмутимый голос Бродяги. – Их выбросило за периметр отклоняющими линиями.

– Покажи картинку.

Домоморф создал настенный экран, включил его и вывел с кабеля чёрно-белый ролик. Я сразу узнал карателей, преследовавших меня в Москве. Не знаю, на что рассчитывал Иероним, но этих молодчиков вышвырнуло в поросший бурьяном овраг за границей посёлка. Сейчас на экране разворачивалась прямая трансляция. Инквизиторы с перекошенными от злобы лицами, ломая кусты, выбирались из зарослей.

– Соедини меня с мастером Багусом.

– Да, господин, – раздалось на том конце провода.

– Видите этих, мастер?

– Конечно. Гвардия оповещена, ключевые бойцы на позициях.

– Инквизиторов не трогать, – отдал я непростой приказ. – Пропустить к моему дому. Следить, но не препятствовать их проникновению в посёлок.

– Будет исполнено.

Спустя час каратели встали перед моей усадьбой.

Молча, ничего не предпринимая.

Я спустился в гостиную первого этажа, подошёл к непробиваемому панорамному окну и приветливо помахал врагам рукой. Здесь мне бояться нечего. А блюстителям Кодекса надо есть, пить и спать. Не говоря о других потребностях.

Хотите осаду?

Получите, распишитесь.