Текст книги "Самые богатые: истории крупнейших мировых состояний"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

В том же 1970 году, когда владельцем компании стал Эрнст Шнайдер, Зино исполнилось 64 года, и он позволил себе немножко расслабиться. Давидофф взял недельный отпуск – первый за 25 лет каждодневной работы у прилавка. Вместе с женой он впервые оказался в Канне.

«В течение этой недели я запрещаю произносить в моем присутствии слово «табак», – заявил он Марте. – Мы должны хорошо провести эти дни».

Однако буквально через день роскошества курорта ему надоели. Он попросил жену собрать чемоданы…

Это была его первая и последняя попытка отойти от дел. Зино вернулся в Женеву и следующим же утром отправился на работу на улицу Рудерив. В магазин, носивший его имя.

Став миллионером, Зино не захотел менять старые привычки. Его семья продолжала жить в скромной пятикомнатной квартире, в которой сохранилась мебель, купленная сразу после женитьбы. Марта по-прежнему сама готовила его любимый украинский борщ и вареники.

«Если я поселюсь в замке и вокруг меня будут крутиться 25 человек прислуги, моя жизнь станет адом. Дом должен быть уютным гнездышком, в котором можно спрятаться», – отвечал Зино на недоуменные расспросы журналистов.

Зино Давидофф не выносил, когда его семья оказывалась в центре внимания прессы, и сам крайне редко давал интервью. Он пытался сохранить тот уклад жизни, который сложился за годы упорной работы скромным продавцом сигар.

Дядя Сэм – король универсамов

Сэмюэль Уолтон (Samuel Moore Walton), 1918-1992

Место действия: США

Сфера интересов: розничная торговля промышленными товарами

Основатель сетей крупнейших универмагов Wal-Mart и Sam's Club.

Вот уже несколько лет подряд Хелена Уолтон, три ее сына и дочь возглавляют список самых богатых семей Америки. Их состояние оценивается в $45–50 млрд. Как минимум половину из них заработал скончавшийся в 1992 году глава семейства – Сэм Уолтон, который, по версии журнала Forbes, занимает 11-е место в списке самых богатых американцев за всю историю США. Секрет такого громкого успеха прост: нужно разорить десятки тысяч мелких торговцев и на месте их лавочек воздвигнуть 3000 супермаркетов.

Вначале XX века американские города где-нибудь на оклахомщине не сильно отличались от тех, что мы привыкли видеть в кино. Центральная улица – здесь находились банк, мэрия, полицейский участок, больница, салун с театром, школа, библиотека, почта, церковь, пожарная часть и, наконец, самый крупный магазин города. От этой улицы ответвлялось множество переулков, где располагались дома местных жителей и десятки крохотных лавочек. В одном из таких оклахомских городишек, Кингфишере, в 1918 году и родился Сэм Уолтон. Вскоре после его рождения семейство Уолтонов перебралось в точно такой же городок в штате Миссури. Чуть ли не единственным его отличием от Кингфишера было то, что стадион, куда часто бегал Сэм, и Дом скаутов, где он постигал азы ораторского искусства, располагались не в центре, а на окраине города.

Вообще-то Уолтон не любил вспоминать детство, омраченное постоянными склоками ненавидевших друг друга родителей. Его подробные биографии обычно начинаются с 1940 года, когда он окончил университет штата Миссури, где получил степень бакалавра бизнеса и откуда направился в торговую компанию J. C. Penney. Там Сэму не понравилось – ни заработок, ни коллектив, – и очень скоро он перешел в торговую компанию Claremore. Тут было повеселее, хотя в зарплате он особо не выиграл. Зато встретил будущую супругу – Хелену Робсон, на которой и женился в 1943 году. Причем – верх пошлости! – в День св. Валентина. Зато по любви. Ну и еще из-за денег: отец Хелены неплохо устроился в этой жизни, чего в то время нельзя было сказать о 25-летнем Сэме.

Брачный союз уже обещал перерасти в нечто большее, но тут Сэма призвали в армию: США наконец решили выполнить свой союзнический долг и открыли второй фронт. Правда, от кормления вшей в окопах и трогательного братания с советскими воинами на Эльбе судьба Сэма избавила: у него обнаружили то ли сердечную недостаточность, то ли сердечную аритмию, то ли и то и другое сразу. А когда в военкомате еще узнали, что Уолтон имеет какой-то опыт в торговле, его, не раздумывая, назначили интендантом (по-нашему – прапорщиком-завхозом) авиачасти. Именно здесь, в армии, Сэм Уолтон окончательно и решил, что торговля – его судьба.

* * *

После его демобилизации состоялся расширенный (с участием отца Хелены) семейный совет, на котором Сэм поставил перед тестем вопрос ребром: или его дочь будет влачить жалкое существование супруги перебивающегося с хлеба на воду торгового агента, или любящий папа поможет молодым встать на ноги. Папа очень любил дочь, поэтому в его выборе можно было не сомневаться: Сэму Уолтону был открыт кредит на $20 тыс.

На эти деньги Сэм и Хелена открыли в Ньюпорте, штат Арканзас, магазинчик с гордой вывеской «Ben Franklin». Только специалисты знали, что это не имя и фамилия президента США, чей портрет украшает купюру достоинством $100, а торговая марка одноименной франчайзинговой компании. За пять лет Сэм превратил свою лавочку в самый прибыльный магазин сети Ben Franklin, так что владелец торговой марки и впрямь решил, что дело не в том, кто управляет лавкой, а в ее названии. Однажды он отказался продлевать с Уолтоном контракт и сам взялся за дело. Свою ошибку он понял быстро: как только узнал, насколько успешно пошли дела у нового уолтоновского магазина.

ЗА ПЯТЬ ЛЕТ СЭМ УОЛТОН ПРЕВРАТИЛ СВОЮ ЛАВОЧКУ В САМЫЙ ПРИБЫЛЬНЫЙ МАГАЗИН СЕТИ BEN FRANKLIN, ТАК ЧТО ВЛАДЕЛЕЦ ТОРГОВОЙ МАРКИ РЕШИЛ, ЧТО ДЕЛО НЕ В ТОМ, КТО УПРАВЛЯЕТ ЛАВКОЙ, А В ЕЕ НАЗВАНИИ. ОТКАЗАВШИСЬ ПРОДЛЕВАТЬ КОНТРАКТ С УОЛТОНОМ, ОН БЫСТРО ПОНЯЛ СВОЮ ОШИБКУ.

Это была лавочка в Бентонвилле, все в том же Арканзасе, под названием Five & Ten Cents, значение которого можно не расшифровывать. (Сейчас в этом здании музей Wal-Mart Stores, где представлены образцы товаров полувековой давности. Среди них большой термометр, который один покупатель вернул Уолтону, заявив, что тот «неправильно показывает время». Воссоздана обстановка первого кабинета Уолтона: деревянный стол, стул, телефон с номером «96». В общем, будете в Бентонвилле – непременно загляните.)

В течение последующих десяти лет Сэм открыл еще девять лавочек в Арканзасе и Миссури, изучил теорию торгового дела и на практике отработал несколько самостоятельно придуманных принципов управления магазином. О них поговорим чуть позже, а пока отметим, что к 1962 году, когда Сэм открыл свой первый супермаркет, его торговое кредо в общем уже сформировалось.

Как вспоминает Хелена Уолтон, в Сэме всегда боролись две страсти. Одна – к разбросанным по городским окраинам лавочкам типа Mom & Pop («Мама и папа», где мама – бухгалтер и продавец, а папа – директор и грузчик). Другая – к располагавшимся в центре города супермаркетам. Он очень часто бывал в центре и изучал их работу. «Где бы мы ни были, – вспоминает Хелена, – если на нашем пути попадался магазин, мы останавливались и Сэм рассматривал его, а то и заходил внутрь». Эта страсть к исследованию чужих магазинов осталась с ним на всю жизнь.

Кстати, все магазины Уолтона описанного периода были из разряда Mom & Pop, хотя в принципе он уже давно мог открыть крупный супермаркет. Проблема была лишь в том, где открыть такой магазин. Знакомые Сэма, тоже владельцы мелких лавочек, мечтали о том, что когда-то откроют супермаркет в центре города. Однако Уолтон решил открыть его на окраине.

* * *

Супермаркет, открывшийся в 1962 году на окраине Роджерса (Арканзас), получил название Waltons Five & Dime (его управляющим стал брат Уолтона – Бад). С него и началось формирование всемирно известной сети Wal-Mart Stores, которая сегодня насчитывает более 3 тыс. супермаркетов в США, Канаде, Мексике, Бразилии, Аргентине, Китае, Пуэрто-Рико и Германии.

WAL-MART ОТКРЫВАЕТ СУПЕРМАРКЕТЫ В СПАЛЬНЫХ РАЙОНАХ, А НЕ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА. ЭТО И ЕСТЬ ПЕРВОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ СЭМА УОЛТОНА.

И эта сеть неуклонно разрастается: в течение последних пяти лет компания тратит на открытие новых магазинов $3–4 млрд в год. (Идя в ногу со временем, Wall-Mart появился и в Интернете. В 1998 году там было представлено 2,5 тыс. товаров, а сейчас – более миллиона) Между тем ключевой принцип остался прежним. Wal-Mart открывает супермаркеты в спальных районах, а не в центре города. Это и есть первое изобретение Сэма Уолтона.

Второе состоит в том, что каждый из уолтоновских магазинов по сути представляет собой все тот же Mom & Pop, но только очень большой. Покупателя привлекает не столько широкий ассортимент и низкие цены, сколько дружелюбная атмосфера магазина: возможность обсудить с продавцом, давним знакомым, самые свежие сплетни и между делом совершить покупку. Сегодня благодаря множеству социологических опросов это хорошо известно, но тогда, в начале 1960-х, сделать такой вывод было довольно сложно. Сэм сделал. И в своих супермаркетах постарался сохранить атмосферу крохотной лавочки. Он всегда говорил сотрудникам: «Есть один босс – покупатель. Он может сместить любого в компании – от директора до грузчика – тем, что просто потратит деньги в другом месте». И добавлял: «Чем больше становятся универмаги Wal-Mart, тем больше мы должны избегать гигантомании, сохраняя атмосферу небольшого магазинчика».

И Уолтон всегда сам подавал пример. Он старался как можно чаще общаться с персоналом магазинов и требовал того же от членов совета директоров компании: «Самые лучшие идеи поступали к нам от клерков и складских рабочих (среди них – бесплатный паркинг у магазина и разрешение вывозить тележки с товаром прямо к автомобилю). Если вы позаботитесь о служащих магазинов, то и они, в свою очередь, точно так же будут заботиться о клиентах». Всю свою жизнь Уолтон, как обычный торговый агент, проездил на пикапе. А однажды, проиграв своему партнеру Дэвиду Глассу какой-то спор, сплясал на Wall Street гавайский национальный танец хулу в гавайской же травяной юбочке. Клиентов у его магазинов после этого только прибавилось.

* * *

И тем не менее в истории Уолтона есть одно, но очень большое пятно, на которое обращают внимание все его недоброжелатели (а их у него, как и у любого богатого человека, всегда было много). Он разорил владельцев десятков тысяч мелких лавочек Mom & Pop: покупатели начинали посещать один большой Mom & Pop – его. Более того, Уолтона обвинили в том, что он разрушил устои Америки, ее концепцию «центральной улицы», обрек провинциальные города на вымирание, стерев своими супермаркетами неповторимое американское очарование.

УОЛТОНА ОБВИНИЛИ В ТОМ, ЧТО ОН РАЗРУШИЛ УСТОИ АМЕРИКИ, ЕЕ КОНЦЕПЦИЮ «ЦЕНТРАЛЬНОЙ УЛИЦЫ», ОБРЕК ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ГОРОДА НА ВЫМИРАНИЕ, СТЕРЕВ СВОИМИ СУПЕРМАРКЕТАМИ НЕПОВТОРИМОЕ АМЕРИКАНСКОЕ ОЧАРОВАНИЕ.

В начале 1990-х, когда ежегодный объем продаж сети Wal-Mart достиг $50 млрд, а поток критики – своего пика, Уолтон был вынужден сесть за мемуары, где и рассказал, как создавалась самая крупная сеть розничной торговли в мире. Публика наконец узнала большую тайну – располагая свои магазины по окраинам, Уолтон даже и не думал разрушать устои Америки. Он просто-напросто строил их там, где дешевле земля и ниже налоги. При этом, цитируем, «предлагал низкие цены и сберегал миллиарды долларов в кошельках местных жителей, не говоря уже о создании сотен рабочих мест».

Другая раскрытая тайна – благотворительность, которую ранее Уолтон никогда не афишировал. Всю жизнь прожив в провинциальных городках и разъезжая по ним на своем пикапе, он хорошо знал их проблемы. Параллельно со строительством нового магазина его сотрудники узнавали адреса местных благотворительных фондов. После открытия каждый магазин учреждал стипендии для студентов местных колледжей и периодически проводил благотворительные распродажи. Помимо учебных заведений, деньги жертвовались зоопаркам, библиотекам, больницам, театрам, церквям, пожарным – в общем, всем тем заведениям, которые традиционно располагаются на центральной улице города. Уолтон не обошел вниманием даже мэров маленьких городов. Он учредил премию American Hometown Leadership Award, которой награждают тех глав провинциальных муниципалитетов, которые осуществляют в своих вотчинах долгосрочные проекты.

Естественно, в своих мемуарах Уолтон не обошел стороной и традиционные для этого жанра рецепты процветания. Вот, к примеру, как он сформулировал десять универсальных заповедей успеха:

1. Будьте преданы бизнесу.

2. Делитесь прибылью с партнерами (имеется в виду персонал магазина).

3. Мотивируйте партнеров.

4. Обсуждайте с партнерами все, что возможно.

5. Цените то, что делают партнеры.

6. Празднуйте успех.

7. Выслушивайте каждого партнера.

8. Предвосхищайте ожидания клиентов.

9. Контролируйте расходы.

10. Идите своим путем.

Встречаются и более ценные замечания: «Владельцы мелких магазинов вполне могут сосуществовать рядом с Wal-Mart, если создадут свою нишу. Например, будут специализироваться на красках, которые в Wal-Mart представлены в ограниченных количествах».

АВТОБИОГРАФИЯ УОЛТОНА «MADE IN AMERICA: MY STORY» БЫСТРО СТАЛА БЕСТСЕЛЛЕРОМ И ВЫЗВАЛА ТАКОЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ РЕЗОНАНС, ЧТО САМ ДЖОРДЖ БУШ ВРУЧИЛ СЭМУ УОЛТОНУ МЕДАЛЬ СВОБОДЫ.

Неудивительно, что вышедшая в 1992 году автобиография Уолтона «Made in America: My Story» быстро стала бестселлером и вызвала такой резонанс, что его заслуги перед отечеством уже нельзя было не заметить. И в марте 1992 года президент США Джордж Буш вручил Сэму Уолтону медаль Свободы.

Вскоре после этого Уолтон умер. Но умер он с гордо поднятой головой. Что же касается его критиков, то можно побиться об заклад, что и они порой отовариваются в его универмагах. И этого достаточно, чтобы снять все обвинения.

Король голых

Хью Хефнер (Hugh Marston Hefner), род. в 1926

Место действия: США

Сфера интересов: СМИ, индустрия эротики

Создатель Playboy.

Что требуется, чтобы превратить вещь в товар? Упаковка, торговая марка, внушительный тираж и хорошие потребительские свойства. В середине XX века нашелся человек, который решил: «Если можно продавать машины и сигареты, почему не продавать эротику? Не порнографию, а красивый и изящный товар». У этого человека два имени: Король индустрии эротики и Хью Хефнер. За ним – огромная империя, процветающая и известная едва ли не каждому человеку в мире. За ним – играющий зайчик Playboy.

50-60-е годы XX века. Америка. Бум индустрии потребительских товаров. «Долой аскетизм военных лет! Будем носить красивые вещи, есть вкусную еду, ездить на больших новых машинах!» То была эра первых пылесосов и посудомоечных машин – невиданных до того времени «домашних монстров». За раскрепощенностью и многообразием искушений уже тогда стала проглядывать свобода тела и духа. Подрастало новое послевоенное поколение. Их, молодых и прогрессивных, после войны становится больше, чем людей зрелых и консервативных. Из своих захолустных городков едут они в крупные промышленные центры, захваченные вихрем стремительной урбанизации Америки. Молодые люди, «горячие парни». Им нужен новый имидж, новая культура, свободная и лишенная ханжеского застоя. Они начинают жадно впитывать всю эту «науку», стараясь во всем соответствовать новому, модному, раскрепощенному имиджу. Образы новых героев носились в воздухе. Вот Джеймс Бонд, современный супермен, одинаково уверенно чувствующий себя и на сверхважной операции, и в постели с очередной красоткой. Налет легкой эротики появляется в кино, литературе, театре. Юбки уже не по щиколотку, а по колено. Женские плечи уже не покрыты накидками и горжетками, и вырез на платьях глубже. Новое поколение быстро создает свою культуру потребления.

НАЛЕТ ЛЕГКОЙ ЭРОТИКИ ПОЯВЛЯЕТСЯ В КИНО, ЛИТЕРАТУРЕ, ТЕАТРЕ… НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ БЫСТРО СОЗДАЕТ СВОЮ КУЛЬТУРУ ПОТРЕБЛЕНИЯ.

* * *

В начале XX века династия Хефнеров была хорошо известна в религиозных кругах Америки. Протестанты Глен и Грейс славились потомственным консерватизмом – среди их предков были выдающиеся массачусетские патриархи пуританской церкви Вильям Бредфорд и Джон Винтроп. Прямой потомок столпов пуританства Хью Хефнер, старший сын Глена и Грейс, родился в Чикаго 9 апреля 1926 года. Он посещал начальную, а позже – высшую школу в Чикаго. Был посредственным учеником, хотя и умным. В то время вошли в моду тесты для определения уровня интеллекта, и его IQ зашкалил: 152 при общепринятой норме 100–110. А помимо ума еще и кипучая энергия: Хью Хефнер организовал стенгазету, с удовольствием рисовал карикатуры и шаржи и одно время даже был президентом студенческого совета.

В январе 1944 года Хеф, как его все называли, заканчивает обучение в высшей школе. Сразу после этого армия, где он по-прежнему целыми днями рисует карикатуры. Это настолько его увлекает, что после демобилизации в 1946 году он поступает на краткосрочные летние курсы анатомии при Чикагском институте искусств, заканчивает их, а после курсов почти чудом – несмотря на бесконечные посредственные оценки – поступает в Иллинойсский университет на художественный факультет.

Учеба закончилась для него весьма типично – женитьбой, так что вопрос о доходах встал остро. Хефнер устраивается ассистентом менеджера Чикагской картонно-бумажной компании с окладом $45 в неделю. И проклинает все на свете – бегать продавать картон скучно и малоперспективно. Неудивительно, что при первой же возможности он сбежал в рекламный отдел известного модного журнала Esquire, где стал сочинять слоганы, энергично названивать клиентам и писать рекламные тексты. О нем отзываются как о сотруднике, подающем большие надежды. Но платят $60 в неделю. В январе 1951 года Esquire переезжает со своим офисом в Нью-Йорк и начинает набор новых сотрудников. Хефнер, пользуясь ситуацией, просит поднять его ставку на $5. Ему отказывают. Вспыльчивый и честолюбивый, он хлопает дверью: так дальше не пойдет. Надо как-то иначе.

* * *

Тогда он и придумал первое свое гениальное изобретение – номинацию «Девушка месяца».

Хефнер поехал на окраину Чикаго к своему старому клиенту и приятелю Джону Баумгарту, у которого была своя маленькая компания, выпускавшая календари с красотками. Весь его дом был завален старыми непроданными календарями, которые уже начали покрываться пылью. В одной из стопок с пухлогубыми и большегрудыми шатенками, брюнетками и блондинками Хефнер находит фото интересной девушки-блондинки, чем-то напомнившей ему соседку, в которую он был влюблен во время учебы в школе, с умопомрачительной родинкой на верхней губе. «Кто это?» – спросил Хеф. «А, одна из многих актрисуль, которыми полон Голливуд», – ответил ему Джон Баумгарт.

«КТО ЭТО?» – СПРОСИЛ ХЕФНЕР, БЕРЯ В РУКИ ФОТО МЭРИЛИН МОНРО. «А, ОДНА ИЗ МНОГИХ АКТРИСУЛЬ, КОТОРЫМИ ПОЛОН ГОЛЛИВУД», – ОТВЕТИЛ ЕМУ ДЖОН БАУМГАРТ.

Джин Мортенсон, сексуальная блондинка, взявшая имя Мэрилин Монро при подписании контракта с компанией XX Centure Fox, действительно была тогда одной из многих – несколько скучных ролей в заурядных картинах, и не более того. Хефнер торговался недолго – приятель уступил ему фото за $50.

Хефнер помещает его в пилотном номере своего журнала. После публикации имя Мэрилин Монро становится известно всей Америке. И сразу же звездная роль в знаменитой «Ниагаре» Генри Хатауэя. Роль, соразмерная ее дарованию: детективный сюжет, роковая страсть и довлеющий над всем призрак плотского вожделения. Все это вместе с дебютом в журнале Хефнера сделало ее звездой. А его – начинающим звездным издателем.

Но беда в том, что он совершенно не знает, чем заполнить остальные полосы журнала. Редакции как таковой у журнала не было. Вырезали фото, клеили, рисовали, писали и вычитывали корректуру в тесноте, «на кухонном столе» – в скромной квартирке Хью Хефнера. Журнал вышел в декабре 1953 года. В выходных данных даже не был проставлен номер: Хефнер знать не знал, когда будет и будет ли вообще следующий. Но первый же выпуск разошелся тиражом более 50 тыс. экземпляров. Это дало Хефнеру возможность закупить бумагу и оплатить печать следующего номера. А также задуматься над названием журнала.

* * *

Друг Хефнера, карикатурист Арв Миллер, как-то сидел у него на чердаке и рассовывал по углам плюшевые игрушки – чтобы не мешались. И вдруг сказал: «Послушай! Журналу нужен собственный символ. Пусть это будет какой-нибудь зверь». Выбор пал на безымянного оленя (имя ему так и не подобрали).

Вначале Хью Хефнер загорелся идеей назвать журнал Stag Party («Холостяцкая вечеринка», или «Мальчишник»). Вот уже и картинка была готова: олень в роскошном халате, покуривая сигару, смотрится в карманное зеркало, наводя последний лоск перед прибытием дамы, – воплощение преуспевающего холостяка.

Все уже было готово, когда Хефнеру принесли адресованный лично ему конверт. Узнав о новом мужском издании, журнал Stag («Холостяк») недвусмысленно намекнул о своих авторских правах на это название и потребовал немалой денежной компенсации. Можно было, конечно, судиться, но Хефнер не стал. И изменил название на Playboy – первое, что пришло в голову. Картинку особенно не переделывали: Миллер убрал оленю рога, пририсовал уши и лишь слегка изменил морду. А чуть позже художественный директор Артур Поль создал логотип – зайца Банни. И его пустили в тираж. Запонки, зажигалки, пепельницы, браслеты, галстуки, майки, носки – армия зайцев росла с каждым днем.

Августовский 1955 года номер Playboy принес сенсацию, происшедшую, впрочем, абсолютно случайно. На обложке номера в пене волн плыла соблазнительная русалка, а снизу за ней подглядывал заяц-аквалангист. Те немногие прелести, которые вообще могут быть у русалки, предусмотрительно прикрывала полоска водорослей. Каково же было удивление редакции, когда кто-то из сотрудников прибежал со свежим номером журнала, уже отправленного в продажу. Мистическим образом при печати водоросли оказалась сдвинутыми всего на какой-то сантиметр, но сколько из-за этого было шума! Номер раскупили мгновенно.

НА БОРТУ САМОЛЕТА «БИГ БАННИ» УСТАНОВИЛИ ДОРОГОЕ СУПЕРСОВРЕМЕННОЕ КУХОННОЕ ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ ПОДГОТОВКИ ЗАСТОЛИЙ, ОБОРУДОВАЛИ ГОСТИНУЮ, ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ЗАЛ, КИНО– И ВИДЕОЗАЛЫ, БАР И ДАЖЕ СПАЛЬНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ, РАССЧИТАННЫЕ НА 16 ГОСТЕЙ.

Банни – любимая причуда Хефнера. В 1970-х, когда он был уже очень знаменит и богат, по его заказу из черного дерева сделали самолет «Биг Банни», и Хефнер совершал на нем перелеты из чикагской штаб-квартиры Playboy в Лос-Анджелес, где снималось новое еженедельное телевизионное шоу «Playboy после наступления темноты». Самолет был самым крупным (119 футов в длину) и самым дорогим ($5,5 млн) среди машин этого класса. На его борту установили дорогое суперсовременное кухонное оборудование для подготовки застолий, оборудовали гостиную, танцевальный зал, кино– и видеозалы, бар и даже спальные помещения, рассчитанные на 16 гостей. У владельца самолета была собственная комната – с роскошным душем и овальной формы огромной кроватью, застеленной покрывалом ручной выделки из меха тасманийского опоссума. С изображением все того же Банни. В общем, неудивительно, что журнал Look назвал этот самолет «самой экстравагантной игрушкой в мире», но при этом не преминул заметить, что эта игрушка служит «эффективным средством воздушной рекламы фирменной марки владельца».

* * *

После создания Банни Хефнер принялся за изготовление следующей красивой сказки. Не забывая о том, что читатель его вовсе не дурак, а честолюбивый интеллектуал.

Очередным ноу-хау Хефнера стал пентхауз – свою скромную квартирку он превратил во всемирный фетиш. Именно Хефнер сделал из заурядного чердака символ эпохи и определенного образа жизни. Пентхауз как воплощение идеального жилища холостяка, пентхауз как идеальное место для свободных раздумий и творчества. Эта идея была моментально подхвачена.

Уже позже, когда Playboy стал одним из самых популярных журналов в мире, на его страницах появилась совсем безумная идея, также завоевавшая умы миллионов, – портативный плейхауз плейбоя. Жилище, специально спроектированное для проведения в нем отпуска или каникул, очень похоже на летающую тарелку из какого-нибудь фантастического фильма – с овальными окнами по всему периметру, легко поднимающееся в воздух при помощи вертолета. Вот так, сидя в кабине с болтающимся внизу на канате собственным плейхаузом, можно было путешествовать по миру, приземляться где вздумается и предаваться там отдыху.

* * *

Журнал процветает, Банни завоевывает мир, но Хефнер понимает, что эротика для Playboy – лишь нарядная упаковка. И что нужно, как и замышлялось, во всем идти на шаг впереди, чтобы все самое новое немедленно находило дорогу к читателю.

ЭРОТИКА ДЛЯ PLAYBOY – ЛИШЬ НАРЯДНАЯ УПАКОВКА. НУЖНО ВО ВСЕМ ИДТИ НА ШАГ ВПЕРЕДИ.

И на страницах журнала начинают появляться неожиданные люди. Мартин Лютер Кинг-младший рассуждает о проблемах негров, а Фидель Кастро приветствует американский капитализм, который «неизбежно только обострит революционную борьбу во всех странах». Даже звезды шоу-бизнеса (такие, как Фрэнк Синатра или Боб Дилан) говорили в Playboy далеко не о легкомысленных вещах. В середине 1960-х – начале 1970-х, в период расцвета пацифистского движения, хиппи и психоделиков, клуб Playboy уже был в 30 странах мира. Знаменитый Энди Уорхол, властитель дум модной молодежи, сдружившийся с Хефнером, также дебютирует в Playboy. Сенаторы многих городов через Playboy говорят о бессмысленности войны во Вьетнаме и вреде наркотиков. А Хефнер не оставляет своим вниманием даже президента, ведь он тоже мужчина. Джимми Картер в ноябре 1976 года, будучи кандидатом в президенты, всенародно признался Playboy, что «смотрел на многих женщин с вожделением». И высказал надежду, что всемогущий Господь простит ему эту вполне понятную житейскую слабость.

Журнал становится культовым. Причем Хефнер «раскручивает» и культ фотомодели как одной из самых высокооплачиваемых и престижных творческих профессий. Для многих звезд шоу-бизнеса и кино Playboy стал стартовой площадкой. Историю с портретом Монро вы уже знаете. Хефнер вывел в свет и Мадонну. Это было в то время, когда она, еще мало кому известная, подрабатывала как модель. Ее фото, сделанные в 1979 году, появились в журнале в сентябре 1985 года. Снимки оказались более чем удачными: Мадонна наделала много шума, а номер стал в США бестселлером.

В августе 1987 года мало кому известная Синди Кроуфорд, прогуливаясь по улице со своей подругой Паулиной Поризковой, случайно купила номер Playboy. Фотографии и заметки настолько ей понравились, что она стала его страстной поклонницей. О том, чтобы сняться для этого журнала, она тогда и не мечтала. Лишь много позже, увидев в Playboy фотографии Бриджит Нильсен – будущей жены Сталлоне, она решила рискнуть, не предполагая даже, как круто после этого изменится ее жизнь. Ее фотографии появились в июльском номере 1988 года. С тех пор Синди – одна из самых высокооплачиваемых моделей в мире.

В списке друзей Хефнера, которые в разные времена давали интервью Playboy и были активными участниками клуба, – очень известные имена: Фидель Кастро, Фердинанд и Имельда Маркос, Даниель Ортега, Ясир Арафат, Джон Леннон и многие другие.

* * *

Но и слишком серьезным Хефнер никогда не был. И всегда развлекался с размахом. В 1957 году он собрал сотрудников и самых богатых и знаменитых членов клуба Playboy и отправился с ними в круиз на шикарной яхте, где они оторвались, что называется, по полной программе. С легкой руки Хефнера это называлось «яхт-пати». В 1959 году, отмечая пятилетие журнала, он спонсировал трехдневный фестиваль джаза в Чикаго, в котором приняли участие около 30 выдающихся музыкантов, включая таких звезд, как Диззи Гиллеспи и Дюк Эллингтон.

Завораживало окружающих и то, как Хефнер одевался. Если был обычный рабочий день, он ходил в свободных балахонах, по покрою и фактуре напоминающих пижаму. Впрочем, иногда в таком виде он являлся и на сверхважные переговоры, подпитывая тем самым окружавшие его легенды. «Ну что вы хотите! Причуды миллионера», – говорили друг другу партнеры по бизнесу. Утром он предпочитал черные и темно-синие пижамы, а к ночи обязательно менял их на красные или голубые. Но для близких друзей Хефнер надевал смокинг. И газеты об этом писали и писали, множа сказку-легенду десятки и сотни раз.

В 1985 году Хью Хефнер перенес серьезный удар, и врачи настоятельно рекомендовали ему пить только Diet Pepsi. Да и жить поспокойнее. Но хотя болезнь была долгой и тяжелой, он назвал ее «ударом удачи»: самый знаменитый холостяк мира (Хеф развелся с женой еще в 1959 году) нашел себе тогда настоящую подругу жизни. Кимберли Конард, знаменитая фотомодель, в 1989 году стала его женой и остается ею по сей день, радуя своего неординарного мужа полным пониманием и поддержкой.