Текст книги "Самые богатые: истории крупнейших мировых состояний"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Наконец, уже после смерти Арманда Хаммера, выяснилось, что когда-то Хаммер-старший взял на себя вину сына – на самом деле аборт несчастной пациентке делал Хаммер-младший, тогда еще только учившийся в медицинском колледже.

Часть 5
Иконы и андердоги

Сегодня владельцев крупных состояний обычно называют не динозаврами, акулами или китами, а иконами или андердогами.

Слово «icon» в переводе с английского – символ, знаковая фигура. Современные миллионеры и миллиардеры не похожи на своих предшественников. «Новые богатые» – это инсургенты, новаторы, не просто делающие состояния в какой-либо области бизнеса, но и создающие эти области.

Андердогами называют новичков в бизнесе, которым удается обойти более опытных конкурентов. Термин «underdog» означает одновременно и побежденного (буквально – собака, над которой в драке одерживают верх, подмятая противником), и непобежденного – того, кто не сдается, не пасует перед более сильным противником, не желая принимать позу покорности.

Непобежденные или погибают, или становятся победителями. И в любом случае дерутся за свои состояния до последнего вздоха.

Прорицатель из Омахи

Уоррен Баффет (Warren Edward Buffett), род. в 1930

Место действия: США

Сфера интересов: инвестиции, благотворительность, общественная деятельность

Первый мультимиллионер Америки Владелец контрольного пакета акций и CEO Berkshire Hathaway. В 2008 году журнал Forbes назвал Баффета самым богатым человеком мира. Его состояние оценивается в $62 млрд.

Уоррен Баффет, человек со странным призванием «инвестор» и огромным личным состоянием, не читает биржевых сводок. Экспертов, желающих втолковать ему, какие тенденции господствуют нынче на рынках ценных бумаг, он доводит до исступления своим видом, недвусмысленно демонстрирующим: если вы все такие умные, то почему же я такой богатый?

Как-то раз у Баффета попросили автограф. Дело было на площадке для бейсбола. Хотя ему уже за 80 и играет он в самой средней лиге (в смысле, бейсбольной) – автографы его ценятся на вес золота. К спорту это не имеет ни малейшего отношения. Речь идет об автографах, например, на чеках.

О существовании Уоррена Баффета широкая общественность вспоминает как о Санта-Клаусе – ровно один раз в год. Хотя, в отличие от Санта-Клауса, Баффет никуда не приходит с мешком подарков. Просто-напросто один раз в году его фамилия всплывает – набранная, заметим, очень мелким шрифтом – в журнале Forbes. Как обычно: где-то между тридцатой и шестидесятой страницами.

В списке самых богатых граждан США или в списке миллиардеров мира.

Иногда даже на первом месте.

Случалось ему и быть вторым – после Билла Гейтса. Так было два года подряд, только цифры всегда немножечко разные.

* * *

Уоррен Баффет живет в местечке Кентербери. Собственно, он жил там всегда. Ближайший город с железнодорожной станцией – Омаха, штат Небраска.

Омаху на карте едва видно, Кентербери не видно вовсе.

Нью-Йорк и Вашингтон вызывают у домоседа Баффета чувство глубокого отвращения. В особенности же пресловутая Уоллстрит.

Это обстоятельство само по себе, вероятно, не слишком примечательно. Если бы не один нюанс: Уоррен Баффет – специалист по пакетам акций. Бесспорно, лучший в Америке. Вероятно, лучший в мире.

У самого Баффета лично есть акции только одной фирмы, которую он сам основал и о которой почти никто не слышал: Berkshire Hataway. Зато 43 %.

Собственно, эти 43 % и делают его вот уже который год одним из самых богатых людей в мире.

ТОТ, КТО В 1960-Е ГОДЫ ВЛОЖИЛ $10 ТЫС. В BERKSHIRE HATAWAY, СЕГОДНЯ ИМЕЕТ В СВОЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ $50 МЛН. ПРАВДА, ТАКИХ СООБРАЗИТЕЛЬНЫХ ОКАЗАЛОСЬ ТОГДА НЕ СЛИШКОМ МНОГО.

Надо сказать, это весьма примечательные акции. В 1965 году каждая из них стоила $12. В 1988 году – $4 тыс. В 1993 году – $16 тыс. Так что теперь Berkshire Hataway – самые дорогие акции на нью-йоркской бирже.

Баффет никогда не делал попыток, что называется, «разбить» номинал, сделав Berkshire Hataway доступнее.

Его акционеры – закрытый клуб корифеев, которые гордятся своей исключительностью. Тот, кто в 1960-е годы вложил $10 тыс. в Berkshire Hataway, сегодня имеет в своем распоряжении $50 млн. Правда, таких сообразительных оказалось тогда не слишком много.

Можно подумать, фирма Berkshire Hataway торгует оружием или производит золото из старых подошв. Черта с два. Она вообще ничего не производит.

Нет, не то чтобы совсем ничего. Berkshire Hataway вкладывает деньги в… другие фирмы.

За 30 лет прилежной работы Баффету удалось сложить в инвестиционном портфеле Berkshire Hataway прямо-таки звездную комбинацию. 48 % огромной страховой корпорации Geico Corp., 11 % Gillette Co., 7 % Coca-Cola Co., 15 % Washington Post, 14 % Salomon Brothers Ink., Buffalo News. И еще 10 % American Express, контрольные пакеты в трех обувных концернах, страховых компаниях, телестанциях, банках и прочая…

Неуклонность, с которой все, купленное Berkshire Hataway, то есть Уорреном Баффетом, поднимается в цене, вот уже 30 лет приводит конкурирующий деловой мир в состояние между истерикой и трансом.

Акции инвестиционного гиганта – Salomon Brothers Inc. – упали в цене. Компания стояла перед огорчительнейшей перспективой потерять $500 млн.

Баффет, не моргнув глазом, купил огромную порцию привилегированных акций. Через некоторое время после этого, на первый взгляд, сомнительного приобретения убыток превратился в $250 млн прибыли.

За газету Buffalo News Баффет отдал 20 лет назад $35 млн. Сегодня она стоит по крайней мере $500 млн и приносит каждый год чистой прибыли как раз столько, сколько он за нее однажды заплатил.

Акционеры на Баффета смотрят с детским обожанием. Ежегодное собрание для них – это рождественский праздник, на котором им целых семь минут разрешают на него смотреть. Это невинное развлечение Уоррен Баффет им охотно позволяет.

Никому еще ни разу не пришло в голову сделать Баффету замечание или ценное указание по поводу деловой или, не дай бог, корпоративной политики. В обычных инвестиционных компаниях прибыль колеблется между 5 и 10 %. Акционерам Berkshire Hataway каждая акция приносит как минимум 29 % годового дохода. На протяжении вот уже 25 лет.

Каждый год, при виде этой непостижимой цифры, собрание акционеров делает единодушный вдох и… воздерживается от всех вопросов.

Никто не берется точно объяснить, в чем дело. По общему мнению, Уоррен

Баффет просто обладает чем-то вроде магической силы. Ему как бы достаточно бросить взгляд на курс акций какой-нибудь компании – и тот немедленно подскакивает, как заговоренный.

На самом деле секрет Уоррена Баффета еще проще. Он на курсы акций не смотрит вообще.

* * *

Уоррен Баффет – человек счастливый. Входя в свой рабочий кабинет по утрам, он даже по привычке слегка пританцовывает. Несмотря на свои 80 лет.

У него не назначены деловые свидания на другом конце света. Баффет вообще ненавидит деловые встречи. Он никогда и никуда не торопится. И всегда в отменном настроении.

Ему не приходится забивать себе голову мучительными раздумьями, что о нем сказано в последних газетных выпусках.

У него нет самолета, он не носится по свету с портативным телефоном, намертво приклеенным к уху. В Голливуд его не тянет. С политиками он не беседует.

Его дом был куплен за $32 тыс., и в его ремонт никто не потрудился вкладывать миллионы.

УОРРЕН БАФФЕТ НЕ ЗАНИМАЕТСЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬЮ. ОН СЧИТАЕТ, ЧТО ПОКА ПРИНОСИТ БОЛЬШЕ ПОЛЬЗЫ, СОБИРАЯ ДЕНЬГИ, А НЕ РАЗДАВАЯ ИХ.

Уоррен Баффет никогда не покупал себе острова, своей жене – бесценных украшений, а своим детям – яхты. Не из скупости. Просто мысль о том, что лежать под собственной пальмой приятнее, чем под общественной, вероятно, показалась бы ему довольно дикой.

Своим детям он уже давно объявил, что $15 млрд – или сколько их там еще будет – перейдут по наследству не семье, а обществу. В виде какого-нибудь фонда.

Но только после его смерти.

Баффет не занимается прижизненной благотворительностью. Он считает, что пока приносит больше пользы, собирая деньги, а не раздавая их.

Вечерами Уоррен Баффет охотно играет в бридж. Когда ему прислали приглашение на обед с президентом Клинтоном, Баффет вежливо передарил приглашение кому-то другому. Вовремя сообразив, что у президента в бридж играть не принято, так что вечер наверняка пропадет даром.

У него нет компьютера и факса, кажется, тоже нет.

Говорят, где-то в Омахе у него есть любовница.

Но зато ни единого телохранителя.

Вице-президент его компании живет в Лос-Анджелесе.

Их разделяют 2000 километров и два часовых пояса. Бизнесу это не вредит.

Несколько раз в год они встречаются. Главным образом, если их приглашает на weekend Билл Гейтс. Поиграть в бейсбол. Это действительно единственное дело, которое нельзя уладить по телефону.

Все остальное можно замечательным образом обсудить, сняв трубку и набрав номер. Совершенно незачем запихивать себя и 15 килограммов документов в самолет. Чтобы потом сидеть в каких-то прокуренных комнатах, принимая якобы жизненно необходимые для бизнеса решения.

Его офис похож на контору адвоката в глухой провинции.

Он никогда не работает по ночам. И никакие новости из делового мира не могут заставить его пропустить обед.

Короче говоря, Уоррен Баффет – самый беззаботный и апатичный из всех акционеров Berkshire Hataway.

* * *

Делать бизнес Уоррен Баффет учился у легендарного американского инвестора Билла Грехема. Который кончил тем, что, утомившись от больших денег, стал переводить античных авторов.

Свой главный деловой принцип Баффет позаимствовал у Грехема. А тот, в свою очередь, у кого-то из древних римлян: «Medio tutissimus ibis» – «Следуй по среднему пути».

Баффет усвоил эту мудрость, подозрительно отдающую пошлостью, и превратил ее в уникальную деловую стратегию.

Все заповеди которой – с первой по десятую – звучат абсолютно одинаково: имей терпение.

Закон Уоррена Баффета больше похож на общее место. Но это общее место стоит сегодня $15 млрд. А еще через десять лет вполне может стоить $100 млрд.

Уоррен Баффет понял, что все заводы, газеты и пароходы имеют свою настоящую цену. И она не имеет ничего общего с тем, что происходит на бирже.

Поэтому вот уже 40 лет он проводит время за чтением. Изучая не биржевые сводки, а балансы, обороты, угадывая скрытые резервы, вычисляя денежные фонды и материальные ресурсы. Он читает медленно и принимает решения годами.

В горах финансового мусора он старательно выискивает компании – не те, которые дешевы, а такие, которые биржа недооценила.

Попасть в инвестиционный портфель Berkshire Hataway еще сложнее, чем в вышеупомянутый перечень Forbes.

Баффет приобретает не акции, а бизнес. Акции, по его мнению, не более чем резаная бумага. Он купил 11 % Gillette не оттого, что курс оказался особенно благоприятен. Просто:

«Приятно отправляться вечером в кровать, зная, что в мире есть 2,5 млрд мужчин и все они на следующее утро будут бриться. Большая часть бреется лезвием King Gillette, изобретенном 100 лет назад».

Поэтому, можете быть уверены: если завтра курс Gillette упадет на девять десятых, Уоррен Баффет не продаст ни одной акции. Он просто будет ждать. Год, два, десять. Времени у него достаточно.

«Coca-Cola продает 800 млн бутылок в день. Наша доля – 50 млн».

Главное – никогда не нужно следить за состоянием биржи. «Если акции падают на 10 % и вас это выбивает из колеи, значит, вы думаете, что биржа лучше вас знает, как обстоят дела в вашем бизнесе. В этом случае вы полный идиот. Никогда не пытайтесь понять, что происходит с рынком».

Он вообще не выносит всех этих игроков в компьютерные игры, которые живут между экраном и телефоном, совершая миллионные сделки за полторы секунды.

По мнению Баффета, любой выпускник бизнес-колледжа должен подписать нерушимое обязательство: не принимать за время своей жизни больше двадцати решений.

«Если вы работаете 40 лет, то одного решения за два года – более чем достаточно».

Он считает, что все биржевые операции можно спокойно прекратить года на два. «Если в вашей фирме все в порядке, курс позаботится о себе сам».

Баффет никогда не покупает то, в чем не разбирается.

«Я понимаю, что такое шоколадный батончик Hershey’s и что такое Coca-Cola. Я могу предсказать, что с ними будет через пять лет. Билл Гейтс – отличный парень, мы очень дружим. Возможно, он даже самый умный парень из всех, кого я встречал. Но я понятия не имею, что это за маленькие штучки, которые он делает».

За исключением акций Guinness, у него нет акций иностранных фирм. И дело отнюдь не в патриотизме, на котором помешана вся Америка.

«Если я не могу сделать деньги на американском рынке, оборачивающем $4 трлн в год, мне, очевидно, вообще нечего делать в этой профессии», – говорит он.

Метатель бисера

Джордж Сорос (George Soros), он же Дьёрдь Шорош (Soros Gyorgy), род. в 1930

Место действия: США

Сфера интересов: финансовые операции, инвестиции, благотворительность и общественная деятельность

Он мог заработать $1 млрд за два дня и потерять $800 млн за полтора часа. Щедрость, с которой он перекачивал деньги мировых бирж в страны за «железным занавесом», казалась подозрительной даже его собственным сотрудникам. Они наивно полагали, что его мучает совесть.

До падения Берлинской стены он поставлял копировальные аппараты диссидентам из Восточной Европы и уговаривал коммунистические правительства изредка отпускать ученых за границу. На его, Сороса, деньги.

Он считал, что таким образом готовит создание «открытого общества» в социалистическом лагере.

Когда занавес подняли и лагерь разбежался, Сорос снова оказался при деле.

Его боготворили диссиденты, вошедшие тем временем в правительства.

Он консультировал свежеиспеченных банкиров, еще путавших дебет с кредитом.

К нему на прием рвались ученые, с ужасом наблюдавшие за тем, как новорожденная рыночная экономика сжирает субсидии на научные исследования.

Он раздавал долларовые гранты с таким видом, будто Государственный монетный двор и казначейство Соединенных Штатов принадлежат лично ему. Что, в свою очередь, породило неприятные слухи.

Рассказывали, что он работает на разведку. Правда, неизвестно, на какую. В США считали – на советскую. В СССР говорили – на ЦРУ. В Румынии думали, что он – агент венгерского правительства.

В его родной Венгрии полагали, что Сорос является неотъемлемой частью жидомасонского заговора.

* * *

Вообще-то Соросы носили гораздо более простую фамилию – Шварц. Что совершенно однозначно свидетельствовало о еврейском происхождении. Один из предков Джорджа Сороса пожертвовал национальной гордостью во имя спокойствия – и поменял фамилию.

Когда немцы вошли в Венгрию, фамилию пришлось менять заново – чтобы привести ее в соответствие с поддельными документами, в которых не только фамилия, но и национальность была… приукрашена.

Жизнь юного Сороса в оккупированном Будапеште приобрела детективную окраску – ночью он прятался в подвалах, днем всячески избегал встреч с армейскими патрулями.

Симпатия к воинам-освободителям не помешала ему после войны отправиться получать образование в Лондон. И затем до 1969 года заниматься биржевыми спекуляциями для богатых клиентов. Большого состояния эта деятельность не принесла. Зато – массу полезного опыта и связи.

К 1969 году он был обладателем небольшого стартового капитала и детально проработанной жизненной философии.

Сорос был и остается, по-видимому, единственным удачливым финансистом, который стал философом до того, как заработал свой первый миллион. Обычно это происходит в обратной последовательности.

Вопросы, которые его занимали, формулировались крайне абстрактно и касались теории хаоса и равновесия.

Соросу удалось применить свою философию на практике и добиться вполне реальных прибылей. Практическое воплощение его абстрактных построений называлось фонд Quantum. И стоило в 1969 году каких-то $4 млн.

Quantum объединил состоятельных и влиятельных финансистов, увлеченных биржевой игрой. Главным их достоинством была способность быстро и без шума получать многомиллионные кредиты.

Деятельность фонда не имела никакого отношения к столь любезной Соросу филантропии.

* * *

Каждая $1000, вложенная в Quantum в 1969 году, стала в 1994 $2 млн.

С 1979 по 1981 год размеры фонда увеличились с $100 млн до $400 млн.

В 1993 году фонд вырос на 61,5 %.

Сверхприбыли Джордж Сорос извлекал из сверхрисков.

ТЕНДЕНЦИИ ФОНДОВОЙ БИРЖИ МОЖНО ПРЕДУГАДАТЬ, ЕСЛИ НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ НА НАУЧНЫЕ ПРОГНОЗЫ.

Он полагал – и не без оснований, – что тенденции биржи можно предугадать, если не обращать внимания на научные прогнозы. И использовал собственные и заемные средства акционеров Quantum для проведения агрессивной и стремительной игры на повышение или на понижение.

От коллег Сороса отличала крайняя самоуверенность. Его философское открытие состояло в том, что в мире финансового хаоса именно это огорчительное свойство натуры приносит наибольший успех.

Однажды, в 1974 году, играя в гольф, он услышал о том, что американо-японские отношения в очередной раз осложнились. До закрытия биржи оставалось полтора часа.

Сорос велел своему маклеру за полтора часа продать весь пакет акций японских фирм. Маклер умолял его предварительно подумать, просчитать последствия, посоветоваться с экспертами. Сорос приказал не тратить времени на интеллектуальный вздор и продавать, продавать, продавать.

ЕСЛИ ДЖОРДЖ СОРОС СОВЕРШАЛ ОШИБКУ, ТО ЗАМЕЧАЛ ПОСЛЕДСТВИЯ И ИСПРАВЛЯЛ ИХ ДО ТОГО, КАК КОНКУРЕНТЫ УСПЕВАЛИ СДЕЛАТЬ ХОТЯ БЫ ОДИН ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК.

На следующий день Соединенные Штаты ввели ограничения на торговлю с Японией, курсы акций обвалились в политическую пропасть.

Именно самоуверенность позволяла ему действовать с такой скоростью, что он ухитрялся принять два решения в то время, когда все прочие еще не приняли и одного. Таким образом, если Джордж Сорос совершал ошибку, то замечал последствия и исправлял их до того, как конкуренты успевали сделать хотя бы один телефонный звонок.

* * *

Вторым пунктом в его биржевой философии значилось, что в хаос можно влить внушительную сумму денег. Тогда хаос примет организованную форму и принесет прибыль.

Назвать это выдающимся открытием мешает лишь то обстоятельство, что биржевые игроки успешно использовали подобную практику на протяжении десятилетий. Соросу принадлежит всего лишь честь удачной формулировки.

Но, как это обычно бывало с Соросом, удачно сформулировав некоторое абстрактное соображение, он не менее удачно его применял. Настолько удачно, что вызывал определенную озабоченность у американского правительства.

Последнее, в отличие от Сороса, не считало хаос нормальным состоянием свободного рынка.

Однажды Соросу даже пришлось писать туманную объяснительную записку некоей правительственной комиссии. Ей чрезвычайно не понравились его энергичные действия образца 1986 года.

Сорос обнаружил многообещающую компанию Computer Sciences Corporation, которая собиралась выбросить на биржу свои не менее многообещающие акции. За месяц до этого обнадеживающего события Сорос заполучил пакет из 54 тыс. акций компании.

За несколько дней до торгов он устроил паническую распродажу всех 54 тыс. Цены упали, Сорос хладнокровно собрал урожай в виде 165 тыс. резко подешевевших акций.

Сам он при этом предпочитал оставаться в тени. После двух десятилетий головокружительной финансовой карьеры Джордж Сорос ни малейшей известностью не пользовался.

Место для своего нью-йоркского офиса он выбрал так, чтобы оставаться подальше от пресловутой Уолл-стрит.

В Quantum, в качестве вознаграждения за свою биржевую деятельность, Сорос получал 15 % годового дохода фонда. Но даже не был членом совета директоров.

Правда, сам фонд был зарегистрирован на Антильских островах, подчиняющихся голландскому законодательству. По которому, говорят, у директора меньше прав, чем у швейцара.

Относительной анонимности Сороса пришел конец в сентябре 1992 года. После того как один из его королевских ходов спровоцировал национальный финансовый кризис в одной отдельно взятой стране.

Обнаружив, что фунту стерлингов нездоровится, Сорос быстро сделал заем на $9 млрд. И поставил все на падение фунта.

Национальный банк Англии делал отчаянные попытки спасти родную валюту.

Но $9 млрд, оказавшись в игре, быстро организовали хаос в нужном направлении. Фунт продолжал падать уже просто потому, что против него была поставлена такая сумма.

ЗА ДЖОРДЖЕМ СОРОСОМ ЗАКРЕПИЛАСЬ РЕПУТАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА, «КОТОРЫЙ НЕПОРЯДОЧНО ПОСТУПИЛ С ФУНТОМ СТЕРЛИНГОВ».

Через несколько дней правительство было вынуждено смириться с очевидным и девальвировать фунт. Англия вылетела из Европейского валютного союза. Quantum записал на свой счет $1,5 млрд прибыли. За Джорджем Соросом закрепилась репутация человека, «который непорядочно поступил с фунтом стерлингов».

* * *

Количество заработанных им денег Сороса беспокоило. Он считал, что это… как бы это выразиться… многовато, что ли. Возможно, даже вредно для здоровья.

Американское законодательство позволяет своим гражданам тратить на благотворительные цели не более 50 % дохода. Сорос был и остается единственным гражданином США, полностью и регулярно исчерпывающим этот лимит.

Превратив Quantum в систему фондов общей стоимостью в $11 млрд, Джордж Сорос решил проверить, что произойдет, если вливать большие суммы денег не в финансовый, а в политический хаос. Например, в Восточной Европе. Или в Африке.

За несколько лет целые континенты были наводнены фондами Сороса.

Единственное государство, в котором фонд Сороса отсутствует, – государство Израиль. Что принесло миллиардеру многочисленные обвинения в антисемитизме.

На самом же деле Соросу просто не нравится идея еврейской государственности. Он ее и не поддерживает.

В 1994 году 89 филиалов работали в 26 странах.

Теперь они уже не имеют никакого отношения к игре на бирже. Ибо преследуют строго филантропические цели.

Впрочем, филантропия в исполнении Сороса по характеру отчасти напоминает его же биржевую политику. Отличаясь скоростью, агрессивностью и спонтанностью.

Филиалы фонда возникают как из-под земли буквально за одну ночь и немедленно начинают распределять гранты на осуществление образовательных, научных и культурных программ.

В правление своих фондов на местах Сорос упорно назначает только местных специалистов. И полагает, что это, возможно, слегка и повышает уровень коррупции, зато стимулирует эффективность.

Правда, однажды это щедрое легкомыслие дало очевидную осечку. Как нетрудно догадаться, дело было в Москве.

С изумлением обнаружив, что доллары, выделенные на научные программы, оседают в подозрительных банках, и без труда уловив смысл понятия «крутить деньги», Сорос пришел к выводу, что соотношение коррупции и эффективности в данном случае оставляет желать лучшего.

После чего состав московского правления сильно и внезапно переменился.

Если исключить этот конфузный инцидент, можно сказать, что крупнокалиберная филантропия протекает почти безукоризненно.

$15 млн на развитие демократии в Южной Африке.

$250 млн на создание новых образовательных программ для России.

$230 млн – финансовая поддержка для созданного им же самим Центрального европейского университета с центрами в Праге и Будапеште.

$50 млн – гуманитарная помощь Боснии.

Еще $100 млн для России – на развитие фундаментальной науки.

В ближайшие два года Сорос планирует пожертвовать еще $500 млн.

При таком размахе, разумеется, возникает вопрос о намерениях. Поскольку вера в бескорыстное великодушие в богатых странах уже умерла, а в бедных – еще не народилась.

Некоторые утверждают, что делать пожертвования приятнее, чем платить налоги.

Другие подозревают изощренную стратегию захвата будущих рынков.

Третьим кажется, что Сорос мучается комплексами и чувством вины за свои спекулятивные акции.

Прочие уверяют, что у Сороса мания величия и жажда мирового господства.

Скорее всего, он просто хочет спасти человечество. Предварительно его купив.