Текст книги ""Наследие" Печать Бездны - часть 1"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Коридор вел к лестнице. Спертый воздух наводил на мысль, что последний раз здесь кто-то проходил еще в эпоху Сокрушения Идолов. Феникс снял с железных креплений на стенах два факела – так и есть, последний раз их меняли очень давно.

– Странно, – прошептал Феникс, уже начавший сомневаться, а туда ли он вообще направлялся; оружейная – не склеп, и посещаться должна гораздо чаще, а не раз в двадцать-тридцать лет.

Едва шагнув по ступеням винтовой лестницы, уводившей в дебри скалы, Карнаж закашлялся. Определенно, внизу было целое нагромождение заклятий.

Спускаться пришлось долго. Наконец, очутившись в погребе, где слишком сильно пахло сыростью для любого уважающего себя погреба, Феникс долго стоял в нерешительности. Он даже запалил факел и осмотрелся. У стен – бочки. Пустые стеллажи…

И все? Маленький погребок за дверью с магической защитой на замке?! Или темные эльфы были такими поборниками трезвости, или кто-то хотел попросту надуть «ловца удачи». Совать такую подделку годилось кому угодно, но не тому, кто за пять шагов чует практически любое заклятие.

Феникс нахмурился и цокнул языком. Прошел к стене где стояли огромные винные бочки, возложенные на бок, постучал по одной, потом по другой. Пустые. Когда же он протиснулся меж ними и сунул руку между стеной и днищем, оказалось, что у них этого самого днища не было и в помине.

– Так-так, – протянул Карнаж, остановившись напротив стеллажа.

В горле у полукровки стало сухо, как в пустыне.

Стеллаж был сделан из дерева… Насквозь изъеденного муравьями. Должно быть, очень надежная штука.

– Я вас умоляю, – усмехнулся полукровка и раздраженно пнул эту фальшивку, что рухнула сквозь стену и рассыпалась в щепки.

Слишком порывисто пройдя сквозь иллюзию, сработанную так грубо, что перед ней пришлось мастерить стеллаж, от которого осталось одно название, Феникс едва удержал равновесие, чуть не свалившись в пропасть. Ухватившись обеими руками за каменную колонну, он проводил взглядом падающий вниз факел. Судя по всплеску, там, далеко внизу, текли воды подземной реки.

Подождав, пока глаза снова привыкнуть к темноте, «ловец удачи» разглядел такие же каменные колонны на противоположном краю. Исследовав основание той, за которую он удержался, Карнаж нашел обрывки веревок. Раньше здесь был навесной мост. Соизмерив расстояние, полукровка вернулся в погреб, разминая ноги и руки. Сунув оставшийся факел за пояс и взяв неплохой разбег, он перемахнул через пропасть.

Отдышавшись и потирая горло, в которое будто кто иголки совал, Феникс запалил второй факел и двинулся дальше. Снова коридор, проходивший насквозь через небольшой зал. Можно было пройти дальше, но Карнаж остановился. Он с изумлением смотрел на огромные двери, обитые металлом и украшенные инкрустациями в глубине зала.

Вот оно! Кто бы мог подумать, что скалы Venorik Suul начинены внутри таким количеством ходов и комнат? Хотя, нужно было знать темных эльфов, чтобы понять, что, после Исхода, они не растратят попусту своей культуры и традиций. А значит уцелеют и архитектурные пристрастия этого народа.

– Превосходно, – прошептал в подлинном восхищении «ловец удачи».

Он зажег факелы, что еще оставались в крепежах на стенах, и принялся внимательно осматривать двери. Две обитые железом створки соединял вместе круглый замок, что находился посередине витиеватого переплетения узоров. Приблизившись, Карнаж пошатнулся и даже оперся рукой о стену, переводя дух.

Вот это магия! Если провести здесь день-другой можно было и преставиться.

Подстать двери был и замок: три прорези расходились друг от друга из центра личинки под равными углами. Феникс слышал о таких в воровской гильдии. В те времена они считались «новоделами» среди швигебургских умельцев. Весь фокус такого замка состоял в том, что трехбородый ключ при закрытии двери мог быть вставлен в произвольном порядке, но, чтобы снова открыть, требовалось точно знать, какая из трех бородок и где находилась в момент закрытия. Таким образом проделать это мог лишь тот, кто закрывал последним, из чего следовало, что у хозяина подобного детища прогресса должна быть хорошая память…

Полукровка присел на корточки, будто гипнотизируя замок взглядом. Сняв свою торбу и меч, он положил их рядом и шумно выдохнул, щелкая костяшками пальцев. До рассвета, по его прикидкам, оставалось не так много времени, чтобы тратить попусту.

«Всегда работайте спокойно и нежно. Вы должны обаять скважину своим неназойливым, но мягким и ловким вниманием. Тогда перед вами не устоит ни один замок… или женщина. Ведь дверные замки в чем-то им подобны. Стоит проявить грубость и несдержанность, как вас обольют презрением, и может воспоследовать довольно жесткий отказ», – так наставлял молодых воришек в гильдии один из бывалых домушников.

Карнаж в свое время съел не один пуд соли с «железными стражами», поэтому перспектива вскрывать очередного представителя их разношерстной братии не особо пугала. Загвоздка была лишь в том, что на двери стоял классический тандем защитных заклятий. И, судя по всему, максимальной мощности.

Нужно было каким-то образом узнать, которое оказывалось первичным. А здесь уже не обойдешься простым ударом кулака. Энергетический фон был таким, что полукровка вряд ли бы смог разобрать всплеск активного заклинания. Тот, кто устанавливал защиту, превосходно все рассчитал – большинство медальонов для определения силы колдовства просто показали бы, что его здесь слишком много… и все. Так называемый «оттенок» ауры, характеризующий незнакомую ворожбу как активную или пассивную, потеряется в потоке общей энергетики. А узнать, какая из двух составляющих тандема в приоритете, было необходимо.

Дело в том, что пассивное заклятие по магическим канонам должно занимать в два раза меньше места от общей доли, чем активное, иначе последнее не будет действовать, а барьер должен равняться вторичному заклятию в системе, иначе он не сможет обеспечивать их очередности. Таким образом, если приоритетным оказывалось активное заклинание, тогда оно занимало две четверти от общего, а оставшиеся две четверти делили между собой пассивное и заклятие-барьер. Однако, если первичным было пассивное заклятие, тогда расклад менялся: одна пятая доставалась первичному и по две пятых от общего предназначалось активному и барьеру. Чтобы разрушить одновременно чары и того и другого заклятий, выставленных на защиту, нужно было выбить заклинание-барьер, а выбить его позволяло нужное количество индифферентного к чарам металла, соответственно той доли, которую занимал барьер в построении всей защиты, то есть либо одна четверть, либо две пятых.

Полукровка достал пучок металлических стержней с метками, позволявшими подобрать нужное количество для взлома. Но как раз нужного количества он и не знал. Однако, не все оказывалось столь уж безнадежно. Пока он шел по коридору, то, на определенном отрезке пути, ощутил, что аура заклятий ослабела, значит источник питания магической защиты двери располагался где-то рядом, более того, был автономным. Если отыскать его местоположение, тогда можно не возиться с подборкой стержней.

Еще раз обойдя зал, Феникс вернулся на исходную позицию – нет, источник был в самой двери. И, скорее всего, встроен в личинку, что ослабляло сам замок, но делало магическую защиту практически непроницаемой. Если, конечно, не знать, которое из заклятий было первичным…

«Ловец удачи» отошел в коридор и уселся там, где магические ауры были наиболее слабы, прислонившись спиной к прохладной стене. Его лицо стало непроницаемой маской. Он углубился в размышления, лихорадочно пытаясь найти ответ. Ничего из магических амулетов или сложной алхимии у него с собой не было, чтобы изготовить индикатор. В принципе, подошел бы и простейший…

Самым первым, прародителем тех, которые использовали маги и алхимики, была простая человеческая кровь. В стародавние времена с ее помощью эскулапы определяли хворь, поразившую пациента, а обряд был позаимствован из сакральных книг предсказателей: обычный клинок раскалялся на огне до бела и на него выливали кровь того, кто хотел узнать свою судьбу. Если все сделать правильно, и сопроводить каждую унцию нужным заклинанием, тогда на клинке по оставленным знакам можно было прочитать будущее.

Свою судьбу Карнажу узнавать было не досуг. Но, в таком положении, как говорится, утопающий хватается и за соломинку. Тем паче полукровка был далеко не человеком, к тому же, вспоминая изречения тех же чародеев: «У настоящего адепта магия в крови!», – можно было сделать простой и даже забавный вывод, что способности Феникса к чутью магической энергии содержались там же. То есть в его крови!

Более не мудрствуя лукаво, «ловец удачи» выдернул из крепления на спине куртки одно из огненных перьев, задрал рукав и сделал ножом аккуратный надрез. Накапав достаточно много крови на кончик пера, он опустил рукав и поспешил к дверям.

Осторожно просунув окровавленный кончик в замок, Феникс подождал с минуту и вынул его обратно. Кровь кипела и пузырилась. Такая реакция означала, что первичным было активное заклятие. Отметив для себя, что подобное открытие не худо бы взять на вооружение в будущем, Карнаж сжег перо над факелом и принялся набирать стержни на одну четверть, с учетом того, что магическая защита была максимально возможной силы.

Перетянув пучок стержней кожаным шнурком на два пальца от основания, «ловец удачи» подступился к замку. С предосторожностями вложив пучок в скважину он медленно продвинул его вглубь на треть. Отпустив, Карнаж сложил руки на груди и принялся расхаживать по зале, отсчитывая положенное время. Полукровка пристально наблюдал за тем, как по стержням проходила легкая вибрация. Постепенно она усиливалась. В скором времени пучок затрясло настолько основательно, что он потихоньку выходил из скважины.

– Вот ведь умник! – неподдельно изумился Феникс, обращаясь к замку, – Нет уж, жри давай!

В пару широких шагов он приблизился к двери и вогнал стержни ударом ноги в скважину. Скрежет и лязг возмутившегося от такого обращения замка отдались в стенах залы. Из скважины посыпались искры, сопровождаемые громким шипением и хлопками.

Полукровка рефлекторно отскочил в сторону, когда цилиндр замка резко вылетел наружу, отплевываясь погнутыми стержнями.

– Так то лучше, – промурлыкал себе под нос «ловец удачи», безбоязненно приблизившись к побежденному «стражу», – Итак, что мы имеем?

А имелось многое, на что стоило посмотреть. В личинку замка был встроен источник энергии, как и предполагал полукровка, черти какой давности. Таких уже давно не делали. Сама конструкция оказалась бесхитростной и позволяла замену, но из-за этого оказывалась уязвима. Зная эту тонкость, любой взломщик мог поступить также: высчитать силу заклятия барьера и грубо вломиться в замок нужным количеством индифферентного к магии металла.

Кончиком ножа Карнаж извлек небольшой белый кристалл, что застрял посреди стержней, прошивших цилиндр. С шипением, словно обжегшись об него, Феникс бросил кристалл на пол и разбил каблуком. Вогнав в освободившееся углубление нож под прямым углом к цилиндру, полукровка навалился всем своим весом на рукоять. Сухо щелкнули засовы. Двери со скрипом и скрежетом металла о камень медленно открылись.

Осветив факелом просторное помещение, заставленное металлическими стеллажами швигебургской работы и стойками с оружием, «ловец удачи» присвистнул, раскручивая на пальце за кольцо рукоятки свой нож.

Действительно, арсенал!

– Как я удачно зашел, – похвалил себя Карнаж, шествуя меж рядов клинков, покрытых пылью.

«Ловец удачи» давно искал себе подходящее оружие. Разумеется, клинок покойного наставника был выше всяких похвал, однако Киракава не раз говорил своему ученику, что меч – это очень индивидуальная вещь. Да, это было в первую очередь оружие, чье предназначение состояло так или иначе в том, чтобы отнимать чужую жизнь. В защиту или для нападения призывалось оно своим владельцем – не важно. Тем не менее, каждый должен выбрать клинок по себе, чтобы в нем выразился до конца сам владелец. Найдя подходящее оружие, также нужно осознавать, что оно является простым куском стали и железа. Если кто-то и уверял, что меч способен управлять им, то лишь подчеркивал этим слабость собственной воли и нежелание принимать на себя ответственность за свершенные деяния. Клинок во все времена был отражением сути владельца. Он, как вода, принимал форму того сосуда, в который попадал. В конце концов, решение, во имя чего обнажить заточенную сталь, принималось владельцем, и металл покорно принимал ту же судьбу. Тогда и рождалась индивидуальность меча, который мог иметь в мире с полсотни близнецов и тысячи собратьев, но, будучи единым целым со своим хозяином, становился индивидуален и уникален. Наверняка тогда и рождалась душа клинка, как отражение лица владельца на полированной поверхности. С годами она крепла все более, но беспощадное время судило разно: бывало, сломается клинок, и словно что-то в тот же миг ломалось во владельце; иногда, умрет вояка, а своенравная молва воспоет меч выше тех рук, что его сжимали; оставленный в попытке отречься от себя хозяином, меч будто засыпал – в подобной летаргии клинок оставался век от века и не приносил удачи более никому, ведь тщетны будут старания натравить на кого-то мертвого пса. И не было опаснее ошибки, чем предать клинок. Привыкший год за годом следовать повсюду за своим владельцем, впитавший в себя сок его души: все чаянья, надежды, страхи, злобу, ярость и даже любовь, – меч, порой, оказывался в верности самому себе крепче обладателя. Поэтому многие считали, что на оружие вернее полагаться, чем на любую живую тварь. Меч никогда не предаст. А те, кто утверждал во все времена обратное, могли ли они быть уверенны, что клинок перестал повиноваться их руки и быть заодно с ними только потому, что прежде они предали себя?

Оружие призывалось в этот мир из века в век не для того, чтобы слушать доводы, поддаваться уговорам и даже мольбам. И, если жадный до битвы мясник, чьи руки были по локоть в крови, мог прозреть рано или поздно, то его меч – никогда. Клинок оставлял в себе все свершенное, не позволяя его перекроить или переиначить. Поэтому лучшим было просто отставить в сторону, ведь сталь всегда непреклонна. И с той же непреклонностью она останется, как памятник, делам, через которые прошла, сколько бы ни молил былой владелец о прощении богов.

Клинок Киракавы предназначался для другого… Да и недурно было бы отыскать то, что осталось от ранкенов на острове Палец Демона, и вернуть меч. Карнаж прекрасно понимал, что стоит на пороге таких дел, которые непривычны будут клинку шпионов и убийц. Поэтому решил подыскать собственное оружие. Того самого, верного спутника, который пойдет с ним на все и всюду.

Полукровка не разделял убеждений, что следует найти хорошего мастера, который будет три дня и три ночи в поте лица да еще и с ритуальными песнопениями в придачу ковать ему железяку! Зачем? Вот они, стоят шеренгами, как на плацу, посреди арсенала. Бери любой и приручи его. И без пафоса обзывания «братом» или, пошлости ради, «другом». Клинок – ближе и роднее всех двоих вместе взятых. Хочешь – дай ему имя, не хочешь – никак не называй, но все равно он будет последним рубежом, что всегда встанет между врагом и твоим сердцем. При всей пышности и разношерстности ритуалов, суеверий и слухов связанных с этим оружием, суть оставалась всегда проста, понятна и одна на всех.

Взгляд «ловца удачи» остановился на изогнутой рукояти, которую так и не обмотали кожей, длиной примерно в четыре кулака. Феникс подошел ближе. Меч доходил ему до ребер, закрепленный вертикально на стойке. На навершии рукоятки имелось кольцо. Взяв клинок, Карнаж несколько удивился тому, что темные эльфы, взяв за основу тип островитянский длинных мечей, сделали изгиб рукояти в противоположную сторону изгибу самого лезвия. Более того, оказалось, что навершие было съемным, как у шпионских клинков островитян, с полостью внутри; только заглушка крепилась не на распорках, а в пазах, для чего ее следовало повернуть внутри черена. Удовлетворенно хмыкнув, полукровка поставил факел на соседней стойке и принялся более подробно изучать образчик давно растраченного оружейного искусства. Металл был черным с маленькими красными рунами, выбитыми у основания крупной квадратной гарды с острыми краями. Попробовав, как клинок лежит в руке, «ловец удачи» отложил его и взял соседний. Перепробовав еще два меча, все же вернулся к первому.

Рядом со стойкой лежали аккуратно завернутые в мешковину прочие принадлежности. Срезав веревку и откинув край, Феникс, к своему удивлению, обнаружил на покрытых черным лаком ножнах массивный набалдашник из вороненого металла – они годились и как посох, чтобы опереться во время долгого перехода, и как дубинка. Завидно широко был рассчитан спектр применения даже такой детали. В мешковине оказалась также сумка из дубленой кожи, откуда полукровка выудил длинную толстую цепь с крюком на одном конце и грузилом на другом. Последнее напоминало по своему виду яблоко шестопера, только «перья» можно было отогнуть в стороны, получив в результате эдакий массивный абордажный крюк. Все было выполнено из того же черного металла с теми же красными рунами, выбитыми на «перьях» грузила.

Окончательно сбитый с толку, Карнаж взвешивал на одной руке цепь, а на другой клинок. Красные значки были одинаковыми на обоих предметах. Без сомнения, они предназначались друг для друга. Зная темных эльфов, особенно их изобретательность по части военного искусства, полукровка предположил, что они вполне могли сделать это изощренное оружие, позаимствовав идею у крестьян с пресловутого острова Палец Демона.

Землепашцы, в попытке защитить свои жизни в бесконечных войнах, были горазды приспособить как оружие все, что попадалось под руку, начиная от простого цепа и заканчивая серпом, снабженного веревкой и грузилом. Не стоило также забывать и ран'дьянцев, которые прилаживали цепи ко всему, что только можно, но они обладали способностью летать, отчего возможность метнуть оружие да еще и с возвратом была отнюдь не лишней. Крестьянам же веревка с грузилом помогала на расстоянии спутать противника и после добить серпом. В их легендах даже сохранились истории о мастерах, способных таким оружием расправится разом с несколькими противниками.

Фениксу вспомнилось, как его наставник очень нахваливал нечто, что называлось «кусаригама». Однако Киракава, при всем своем восхищении этим, подлинно народным, оружием, не скрывал, что для должного использования «кусари», то есть цепи, требовалось открытое пространство. В свое время эта особенность стала причиной гибели нескольких достойных мастеров, так как сам по себе «гама», он же серп, мало что мог противопоставить мечу или копью.

Темные эльфы, видимо, наслышанные о таком недостатке, решили восполнить его, заменив серп хлебороба клинком воителя. Но, при столь забавной символичности обмена, коренным образом подвергался изменению и сам принцип боя…

Сложив цепь с грузилом обратно в сумку и затянув тесьму, Карнаж сунул меч в ножны и завернул их в мешковину, после чего обмотал веревкой и перекинул за плечо, а сумку с цепью пристегнул себе к поясу.

– Ну, пора и честь знать, мэтр Феникс, – усмехнулся сам себе «ловец удачи» и, погасив факел, поспешил убраться восвояси.

Осчастливленный таким приобретением, он и не заметил, как из глубины зала ему вслед посмотрели два огромных белесых глаза с крестовидными зрачками, что презрительно сузились от прощального бахвальства.

Выбравшись на улицы Venorik Suul, разумеется, с другой стороны стен, окружающих внутренний двор, Карнаж устало оперся спиной о каменную кладку и, щурясь красными от бессонной ночи и напряжения глазами, посмотрел на зачинающийся восход. Солнце медленно поднималось из морских далей. Глубоко вдыхая свежий морской воздух, что был особенно приятен после затхлости и сырости подгорных чертогов, полукровка сомкнул веки, наслаждаясь порывами холодного ветра.

Удалось! Эта рискованная авантюра оказалась не так уж сложна, стоило лишь хорошенько раскинуть мозгами и проявить должную осторожность. Теперь у него было чем рвать шкуры, и не только драконьи.

Первые лучи восходящего солнца выявили на стене неподалеку тень без владельца, что медленно, но верно направлялась от края обрыва в сторону «ловца удачи».

Гортанный рык над самым ухом вытряхнул Феникса из полузабытья. От сильного толчка в спину он упал и растянулся на булыжнике улицы. На каменной кладке, прямо в том месте где полукровка стоял до этого, возвышалась огромная тень, а из стены торчала толстая рука. На серой коже бугрились чрезмерно развитые мышцы, над костяшками огромного кулака нависали притянутые ремнями к предплечью стальные когти. С каким-то глухим чавкающим звуком из стены вылезло сухое, заостренное лицо владельца внушительного вида конечности. Свесив шею существо исподлобья посмотрело на повалившегося ничком «ловца удачи».

– Подлый воришка, – растягивая слова прошипело существо, вращая своими белесыми глазищами с крестовидными зрачками, – Как ты посмел вторгнуться туда, куда заказан путь даже темным эльфам?!

Феникс откашлялся и приподнялся, тряся головой.

– Тихо взял и ушел – называется «нашел»! – зло процедил сквозь зубы Карнаж и резко обернулся.

Существо озадаченно хмыкнуло, подняв глаза на металлическую пластину, что вонзилась ей прямо в лоб. Струйка крови сбежала мимо переносицы к подбородку. Длинный язык вывернулся меж сухих, потрескавшихся серых губ и жадно облизнул их.

– Похоже, – два длинных пальца огромной руки выдернули пластину, – Это будет интересно.

От такого зрелища у Феникса зашевелились волосы на голове. Неужели перед ним был velg'larn? По всему если судить, так оно и выходило. Те самые убийцы из темной братии, что с помощью каких-то изуверских мутаций и заклятий превращались в монстров, что способны были проникать сквозь стены, перерождаться в тень и прочее в том же духе.

Откуда он здесь взялся?!

Вторая рука с глухим чавкающим звуком вылезла из тени на стене и, опершись обеими конечностями, существо начало выходить целиком. Оно не спускало с Карнажа взгляд, в наплыве дикой радости полуоткрывши рот и пуская слюну.

– Только этого не хватало, – в ужасе прошептал «ловец удачи».

Больше не в силах выносить такое зрелище, полукровка как безумный подскочил к velg'larn'у и принялся своей торбой заталкивать глазастую рожу назад в камень, сопровождая все это воплями.

– Изыди, образина! Засунься обратно, тварь!

Существо замахало руками, что-то злобно рявкая сквозь кожу торбы.

Карнаж быстро осмотрелся, прекрасно понимая, что надо уносить отсюда ноги, и чем скорее тем лучше.

Внезапно отпрянув назад от монстра, он резко и высоко прыгнул. Плюхнувшись на крышу ближайшего дома полукровка охнул и скрючился. Под пластинами на лопатках будто кто полосонул ножом.

– Проклятье! Только не теперь, умоляю! – прохрипел Феникс и бросился бежать, то и дело поскальзываясь на черепице.

За ближайшей скалой улица поворачивала в сторону причала, а там можно было затеряться среди домов и, после, скрыться на корабле феларской гильдии магов.

– Как ты выжил после моего удара?! – velg'larn вскочил на крышу прямо перед «ловцом удачи».

Феникс уклонился от выпада стальных когтей.

– Тут какая-то хитрость! – рявкнул монстр, присев на корточки и задумчиво приглаживая рукой те клочки пепельных волос, что остались на его голове после мутации.

Полукровка шагнул назад. В этот момент в преследователя словно бес вселился:

– Почему? Почему?! Почему!!? – когти с бешеной скоростью засвистели у ног «ловца удачи».

Еле успевая отскакивать от ударов и закрываться от летящих осколков черепицы, Карнаж пытался преодолеть собственное изумление. Справившись, наконец, с растерянностью, Феникс воспользовался кратким промежутком в этом вихре стали и со всей силы ударил обитым мыском ботфорта под подбородок твари.

– Почему? – передразнил полукровка откинувшегося от удара мутанта, – По кочану!

Velg'larn соскользнул с края крыши, но уцепился одной лапой за водосток.

– Да по капусте! – добавил Карнаж, с хрустом всаживая каблук сапога в фаланги огромных пальцев.

Монстр рухнул на мостовую, раскинул руки и… громко засмеялся. Феникс застыл, с отвращением наблюдая как извивалось эта туша, затянутая вместо одежды в кожаные ремни и лохмотья.

– Славно-славно! – сквозь смех шипел мутант, – Давно не было так весело!

Резко оборвав свое веселье, velg'larn впился взглядом белесых глаз в «ловца удачи»:

– Беги! Еще беги! – тварь вскочила, вправляя пальцы, – А я догоню!

Такие предложения Фениксу не нужно было повторять дважды. Он рванулся с места и полетел вперед как вихрь.

– Догоню! Догоню!!! – подзадоривал мутант, неотступно следуя за полукровкой по улицам и не спуская с него глаз.

Однако бешеная гонка продолжалась не долго. Боль снова вступила Карнажу в спину и он, споткнувшись, повалился на крышу. Приступ оказался настолько сильным, что судорога не позволила ему даже удержаться и он рухнул на мостовую. Но там мутант подхватил его за шкирку и бросил вперед.

– Быстрее!!! – зарычал velg'larn.

Врезавшись с такого броска плечом в стену «ловец удачи» охнул и осел.

– Пошевеливайся! – удар ноги отправил полукровку вниз по спуску к причалу.

Скатившись по холодным камням Феникс затих возле бочек, что громоздились на углу двух домов.

– Поднимайся! – зашипел мутант над ухом.

Горсть слепящего порошка отправилась в белесые глаза. Карнаж толкнул преследователя лицом в стену и наспех рубанул своим островитянским клинком в плечо velg'larn'а.

Задыхаясь от боли, «ловец удачи» рвался к причалу, слушая издевательский хохот, что летел ему вдогонку.

– Проклятье! – зло прошептал Феникс, когда не нашел того, к чему так спешил, – Здесь, вроде, кораблик стоял?!

Очевидно, феларские моряки поспешили отчалить еще ночью. Как кстати, черт бы их побрал!

Снова боль. Нестерпимая, она прошила лопатки и отдалась в шею.

Карнаж рыкнул и припал на колено. Выронив меч он мученически закинул руку через плечо. Под лопатками словно набухли два огненных шара, прожигая спину, и лопнули, исторгнув из груди полукровки громкий вопль.

– Бежать больше некуда, – руки мутанта схватили Феникса за плечи и швырнули в нагромождение ящиков.

Velg'larn навалился своей тушей, собираясь проломить их «ловцом удачи», однако Карнаж уперся руками в сырое дерево с феларской маркировкой.

По спине из под пластин на лопатках текли два кровавых ручья.

Утробный рык дикого кота сопроводил сильный удар, что едва не переломал ноги монстра. Белесые глаза удивленно распахнулись, когда рука в перчатке с набойками ухватила за горло и на мутанта воззрились бешенные черные глаза-плошки. Лицо полукровки перекосил хищный оскал. Свободная рука метнулась за спину и в тоже мгновение нож с кольцом на рукоятке засел в грудь монстра по самую рукоять. Локоть обрушился сверху на голову, следом за ним колено врезалось с хрустом в ребра.

– Сдохни!!! – загремел металлом голос полный нечеловеческой ярости.

Отлетев на десяток ярдов velg'larn озадаченно склонил голову на бок. Крестовидные зрачки расширились в черные круги, что также заняли почти все пространство глаз, как и те, что впились в них напротив.

– Меня не убить этими железками, – сплюнув кровь прорычал мутант, поднимаясь и выдергивая нож из груди, – Но есть кое-что, чтобы нам повеселиться!

Длинный палец указал на сверток за спиной «ловца удачи».

– Доставай! Доставай!!! – брызжа слюной зашипел velg'larn.

Мешковина порхнула в сторону, подхваченная пронизывающим, холодным ветром.

Оба бросились навстречу друг другу с громким металлическим ревом.

Карнаж ушел от удара сверху и парировал темноэльфийским клинком второй, уже в колено. Застыв в клинче мутант занес свободную лапу с когтями, собираясь продырявить красноволосому голову, но в тот же момент ему в лицо врезалось металлическое «яблоко» на цепи.

Опрокинутый этим мощным ударом velg'larn перевернулся в воздухе, но сгруппировался и снова встал на ноги. Цепь беспощадно хлестнула в плечо. Из раны, оставленной там островитянским мечом, с хлюпаньем брызнула кровь. Но это не помешало мутанту закрыться скрещенными когтями от обрушившегося следом града атак.

Карнаж взял меч обратным хватом и, как заведенный, со всего маха рубил в каленую сталь когтей снова и снова. Нечеловеческий крик срывал горло, перекрывая клацанье и скрежет металла.

Мутант улучил момент и отскочил назад. Скалясь в немом восхищении, он покосился на сломанные когти правой лапы. И это притом, что его красноволосый противник орудовал клинком левой рукой.

– Замечательно! – рявкнул velg'larn, запрыгивая на ящики.

Цепь настигла его и там, впившись расправленными «перьями» яблока в ногу. Феникс с утробным урчанием потянул на себя, оторвав от противника изрядный кусок.

– О, да! – исступленно завопил мутант, – Будем драться, пока есть мясо на костях!!!

Восходящее солнце озарило причал, выделив на нем две тени, что метались между ящиками друг за дружкой, наскакивали, отпрыгивали, оглашая холодный воздух яростными криками, свистом и звоном стали.

Подлинно ран'дьянское ожесточение… Феникс чувствовал его. От каждого удара, даже вскользь, тело полукровки прибавляло сил. Боль словно перестала существовать. Металлический рык рвался наружу из глотки сам по себе, как из жерла вулкана, словно рождаемый в жилах, где теперь бежал огонь вместо крови. Руки и ноги, казалось, давно ждали именно этого бешеного танца на углях смерти. И в этот раз голова оказалась не затуманена, как прежде. Он орудовал цепью так, словно давно позабыл про это оружие, но теперь, с какой-то зловещей радостью, вспоминал.

Ему было все равно. Пусть под пластинами на лопатках клокотало как в домне, и горячие ручьи крови обжигали спину. Пусть глаза сами кровожадно выискивали бреши в защите противника, а удары сыпались с таким ожесточением, словно он собирался стереть мутанта в порошок. Хотя… Так оно и было. Velg'larn больше не пугал, и все страшные истории о них теперь не значили ровным счетом ничего. Просто кусок мяса, который полукровка жаждал порвать в клочья.

– Теперь понимаешь, почему меня прозвали «бешеным»? – прошипел мутант, когда они снова застыли на мгновение, сцепившись оружием.

– Да я и сам сегодня не в себе, – глухо заурчал Карнаж.

– Ты такой же, – глумливо усмехнулся velg'larn, перебрасывая полукровку через себя, – Отродье, созданное кем-то, чтобы убивать!

Цепь обвила шею мутанта.

– Заткнись, лысый! – ступня «ловца удачи» уперлась в широкую спину, руки натянули цепь.