Текст книги ""Наследие" Печать Бездны - часть 1"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Феникс наслаждался закатом, сжимая обернутую тряпкой кружку с приготовленным варевом. Резкий запах трав дразнил нос, но полукровка, морщась, вливал в себя это пойло, пока на углях грелся отвар из еловых иголок. Он сидел у порога хижины, дожидаясь, пока отвар будет готов. Главным делом было не спешить, бросая еловые иголки в крутой кипяток, но и держать, тем не менее, в горячей воде. Не больше, но и не меньше, также как и с первым зельем, которого стоило немного перебрать, и вместо хладнокровия получилась бы заторможенность и пониженная реакция. Отвар же из еловых игл должен был иметь такую концентрацию, чтобы, втирая его под глаза, действительно помочь еще лучше видеть в темноте, а не быть как мертвому припарка, или, что еще хуже, вызвать раздражение… К встрече с островитянскими воителями Карнаж решил подготовиться основательно и быть во всеоружии.

На улицы Трёделя опустилась ночь, и островитянский воин, что передал вызов полукровке днем, начинал терять терпение. Намерзнувшись у ворот усадьбы, ему к тому же приходилось всякий раз отсылать восвояси громадного детину, которого Такетора присылал чуть ли не каждые четверть часа справится скоро ли прибудет его противник. Терпения воину было не занимать, ведь громадный островитянин с такой же невероятных размеров алебардой на плече был, к сожалению, туп до блеска. Как телохранитель он был в самый раз, но подобная стать оказывалась делом чрезвычайно редким среди обитателей острова и, очевидно, природа, успев понять свою оплошность, решила компенсировать это отсутствием у здоровяка порядочного числа извилин.

– Хозяин желает знать, когда прибудет… – снова начал свою речь, будто зазубрив ее, детина, поудобнее перехватывая алебарду.

– В сотый раз повторяю – я не знаю! – терпение у воина лопнуло, но здоровяк будто и не замечал этого, наверняка направляя все свои усилия на то, чтобы не забыть продолжение вопроса, который поручил задать Такетора.

– … поединщик? И… Что мне передать господину?

– Чтоб тебя все демоны и дьяволы! – не выдержал островитянин.

– Зачем ты ругаешься?

Детская наивность, с какой был задан этот вопрос, остудила пыл воина. Сколько времени они знали друг друга и верно служили своему господину, не раз сражаясь бок о бок, но он никак не мог привыкнуть к этому: на вид – неимоверно огромный мужчина с мощным торсом и жилистыми руками, в бою – звероподобное чудовище, раскраивающее напополам любого, кто дерзнет встать на его пути, но едва откроет рот… На такое не было желания даже злиться всерьез.

– Что мне передать господину? – это был скорее не вопрос, а какая-то мольба, словно умственное напряжение было настолько тяжко для гиганта.

– Ладно… скажи господину… О! А вот и тот кого мы ждем! – обрадовался воин, заметив долговязую фигуру, направлявшуюся по улице в их сторону, – Иди скорее, сообщи, что тот, кого мы ждем, прибыл!

Глаза здоровяка засветились радостью, и он поспешил доложить в усадьбу.

Воин, тем временем, отвесил ночному гостю полупоклон и жестом предложил войти. Красноволосый уверенно шагнул внутрь двора. Отсровитянин повел его через сад.

На старое вишневое дерево, попавшееся на глаза, Карнаж взглянул как на доброго приятеля, которого не видел почти десять лет. В сущности, так оно и было. В его прохладной тени полукровка всегда находил прохладу и отдых, пока украдкой наблюдал за тренировкой отца с сыном. Теперь «ловец удачи» согрелся этим воспоминанием от ледяных взглядов островитянской прислуги, что опасливо сторонилась его, пока он шел по тропинке к дому. Всё-таки помнят… Они помнят то, что произошло здесь десять лет назад, и чьими руками было свершено злодейство!

Феникс усмехнулся сам себе: чертовски пафосное изречение, прямо ощущаешь себя злодеем, которого ведут к неминуемой расплате. И думают, наверняка, как же гнетет его эта последняя дорога к безжалостному суду справедливости!

Воин, сопровождавший полукровку, опешил от едкого и зловещего смешка, который ни с того ни с сего издал спутник. Неужели он не понимает, что в скорости должно произойти? Неуместное дело насмехаться над дланью судьбы, которая за шкирку кидает в объятия возмездия!

Огромные черные глаза блеснули в ночи через плечо на полуобороте.

– «О, да! Я не ошибся!» – подумал Карнаж, когда увидел это растерянно-озадаченное выражение на лице провожатого, – «Что ж, подавитесь этим, господа островитяне!»

И вот оно. Те самые двери открываются. Сторожа положили свои руки на пояс у ножен с мечами и почтительно повернулись на встречу друг другу. Пришлось пригнуться, чтобы не встретить лбом притолоку. Всю торжественность помпезного ведения на заклание нарушил только какой-то здоровенный детина, чуть не сбивший с ног Феникса. Очевидно, он спешил занять свой место во всей этой постановке, но все-таки не успел, отчего неуклюже вытянулся в коридоре по стеночке, пропуская одного из главных персонажей, словно новичок, что за кулисами с изумлением встретился нос к носу с примой.

Карнаж смутился, когда расслышал, как гигант прошептал себе под нос восхищение по поводу его «дивных» багряных волос. «Ловец удачи» даже остановился, с изумлением подняв одну бровь вверх – уж не ослышался ли он? Вот это чудище, согнувшееся в три погибели, чтобы уместиться в коридоре, только что выдало фразу, которую полукровке приходилось слышать в свой адрес от детей в Феларе и Сильвании…

– Такетора ожидает вас. Не стоит более заставлять его ждать, – отчеканил за спиной воин.

– Разумеется, – бросил через плечо Феникс.

Просторный зал для занятий тем, что на Пальце Демона называли «путем меча», встретил «ловца удачи» легким и приятным ароматом палочек в курильницах и одинокой фигурой, восседающей посередине на циновке, спиной к коридору.

Снова два воина, и здесь занимавшие посты у входа, повернулись навстречу друг другу, когда полукровка прошел между ними в зал.

На несколько мгновений воцарилась глубокая тишина.

– Вот и ты, – выдохнул сидящий спиной, – Знаешь ли ты, зачем тебя привели сюда?

Карнаж разразился громким металлическим смехом:

– Конечно знаю! Ты – Такетора, сын того самого любителя выпить и проверять новый меч на ком ни попадя! Того самого, что захлебнулся в крови на тропинке собственного сада десять лет назад!

Такетора вскочил и развернулся. Длинные черные волосы ниже плеч были распущены и захлестнули на повороте пол-лица, но было видно, как в его глазах сверкнули молнии.

На мгновение этот воитель потерял самообладание, ведь полукровка нарушил все то, что тщательно и последовательно было им приготовлено:

– Так знай, – выпалил Такетора, – Час возмездия пробил! Ты смог избегнуть преследований колдунов из святынь Трёделя, но от меня ты не уйдешь так просто! После того, как я разделаюсь с тобой, мои люди настигнут и убьют тех, кто обучил тебя и тех, кто приплыл с тобой! Я сотру тебя и подобных тебе с лица земли! Клянусь!

Не сказать, что Карнаж был ошеломлен тем, кто оказался корнем всех его бед, занимало другое – враг не упомянул о трёдельских шпионах! В тех эпических традициях, которым следовал это молодой консерватор, надлежало открыть все карты, ошеломив этим противника и довершить поединком, где добро по справедливости раскроит череп злу.

– «Какая удача!» – обрадовался Феникс, ведь все сложилось именно так, как он и предполагал.

Нескладность попыток угробить то всех убийц драконов разом, то лично его, Карнажа, объяснялась теперь очень просто: за ниточки всех событий дергали пальцы разных кукловодов. А это значило, что у шпионов был другой наниматель! Дело оставалось за малым: выбраться из усадьбы, но не просто сбежать…

– Вставай и дерись, убийца! – Такетора скинул с плеч рукава просторной одежды, оголив тренированный торс, и положил ладонь на рукоять меча.

Того самого меча, что был так прекрасен в тот день, блистая новизной в руках отца…

Карнаж состроил железное выражение лица. Предстояла тонкая игра, в придачу к тому, чтобы выжить под смерчем острой стали этого, на вид, непримечательного молодого человека. Но полукровка смотрел не на глаза, а в глаза противника, в их глубину, где таилась самая суть всех откровенных мясников, азартных бретёров и бездумных рубак.

Распустив узел ножен на груди, Феникс вывел их из-за спины левой рукой, поставив перед лицом и, обвив пальцами правой рукоять, коротко и отрывисто произнес три слова формулы островитянских шпионов. Меч ловко выскользнул, взятый обратным хватом.

Такетора хмыкнул, тоже обнажив оружие.

Ранкены стояли вне церемоний, когда им было нужно, вне гордости и даже чести. Поэтому далеко не всегда произносили только свои формулы перед боем, как того требовал кодекс островитян, сиречь огласить для противника при открытом поединке свою принадлежность к школе или клану. Потому что ранкены никогда не формировали ни школ, ни кланов, так как у них не было единой техники и особой манеры ведения боя, а единственным принципом было копировать и брать на вооружение всё, что оказывалось эффективно. Возможно, это и было причиной того, что их называли «Дикими Мечами». Их многие ненавидели, потому что опознать такого убийцу становилось возможным только в последний момент, когда было уже поздно и на противника, следом за настоящей формулой, обрушивались сразу несколько школ фехтования и рукопашного боя. А, победив одного ранкена, никогда нельзя быть уверенным в победе над другим. Их имена держались в глубокой тайне, иерархия оказывалась простейшей, с градацией лишь по уровню мастерства, а по навыкам перехватывания чужой манеры боя не было толком написано ни одного трактата. Зачем? Эти убийцы всегда шли в ногу со временем, тайно распространяя и постоянно изменяя свое искусство, что было единственной традицией, и делалось это вольно, что было единственным принципом, к тому же, упреждая появление ренегатов в своих рядах, ведь ранкены были вездесущи и незримы. Стоило кому-то стать слишком болтливым, и, вскоре, последними словами в его жизни становилась та самая зловещая формула.

Карнаж записал на свой счет первую победу: воин понял, кто будет против него драться. Теперь оставалось самое сложное: орудовать невразумительной в прямом бою техникой шпионов, не оставляя Такеторе и шанса на сомнение.

Феникс уклонился от традиционного прямого удара и еле успел перепрыгнуть клинок. Противник резко бросился ему под ноги, явно собираясь подрубить колено. Кувырок назад, вроде бы, дал полукровке необходимую дистанцию, но Такетора с резкими выкриками бросился в атаку, запустив устрашающую серию ударов еще до того, как противник оказался на расстоянии клинка.

Карнаж безнадежно отступал, еле поспевая своим мечом за этим «ураганом».

И снова треклятый удар в ноги!

Феникс просто не успел сделать кувырок в сторону, неуклюже отбросив корпус на стену, что спасло его от смертельного выпада – после удара в подкате, Такетора перекатился еще ближе и рубанул снизу вверх. Когда острие клинка свистнуло в дюйме от носа полукровки, тот всё понял. Это была смерть о двух ногах, а не человек, даже при всех способностях, которыми обладал «ловец удачи»… Точнее, всё, чем они смогли помочь, было то, что он еще дышал!

Сколько времени герою положено играть с собственной смертью?… Карнаж не считал себя героем. Полукровка пришел в ужас от того, с кем ему пришлось связаться и, не теряя времени, решил уносить ноги. Заглушка на основании рукояти отошла, и слепящий порошок устремился в лицо Такеторы. Но тот был не так прост. Воин мотнул головой, закрыв глаза своими густыми волосами, и выбросил вперед клинок. Карнаж уловил момент и сцепил свой меч с мечом противника, сокращая дистанцию для удара ножнами. Но воин опередил его, проворно шагнув навстречу, вывернул рукоять и ударил ее основанием в живот «ловца удачи» с такой силой, что тот свалился на пол, судорожно пытаясь набрать в легкие воздух. Бандаж смягчил удар ровно настолько, чтобы Фениксу успеть прийти в себя и откатиться от мощного рубящего сверху.

Такетора не смутился тем, что меч засел в досках пола, а перехватил рукоять, громко рыкнул и провел следом за красноволосым борозду, осыпав того щепками и освободив кончик клинка.

– Черт возьми! – Карнаж вскочил и попятился, – Сударь, не стоит так усердствовать, иначе от вашего дома камня на камне не останется.

– Я убью тебя. Ты заплатишь мне за все, – отрешенно произнес Такетора, занося меч над головой.

Пустые черные глаза, не моргая, смотрели на полукровку. У того, признаться, от подобного взгляда пробежал мороз по коже. Ран'дьянская половина крови не спешила пробудиться так, как она это сделала в драке со шпионами или мистиками, хотя, казалось бы, здесь это было весьма кстати. Даже гораздо в большей степени «кстати», чем во всех предыдущих поединках. Откровенной панике Феникс не поддался только потому, что выпил отвар в старой хижине, однако понимал, что любое продолжение этого боя в любом случае окажется против него. Глаза внимательно осматривали зал, отыскивая путь к бегству. Вход был один, также как и выход, и там стояли двое воинов наблюдавшие поединок без особого интереса. Еще бы! Они то заранее знали, на что способен их молодой господин!

Такетора ринулся в новую атаку, орудуя мечом по-прежнему с той же холодной безжалостностью, которая не прощает ошибки или замешательства. Феникс старался не ошибаться, что в подобной схватке значило толком и не драться. Со стороны все выглядело так, будто молодой островитянин лихо гонял полукровку выше себя на три головы, а тот не знал куда деваться.

Но вот нагнал. Замах, удар и резкий бросок с колющим в спину, на уровне лопаток.

– Вот и всё, – заключил Такетора, застыв в выпаде, с торжеством гладя на повалившегося ничком противника.

Карнаж упал так, что левая рука оказалась под животом. Ей он осторожно забрался под куртку, стараясь незаметно зацепить несколько метательных пластин, прежде чем снова вскочить. Подкладка из драконьей чешуи на спине несколько раз уже позволяла ему огорошить противников в прошлом, и «ловец удачи» очень рассчитывал, что и в этот раз нужный эффект будет достигнут.

Такетора на мгновение задержал кончик своего меча на уровне глаз, прежде чем убрать его в ножны – ни капли крови:

– Что б тебя! – зрачки молодого воина расширились от неожиданной догадки.

С гортанным урчанием красноволосый подскочил к нему. Воин даже не переменился в лице, выставив перед грудью клинок. Отбив атаку, он сместился, занес меч… и в тот же миг резкий удар ступней в грудь отбросил его к стене.

Решение как поскорее прекратить эту «игру» пришло к Фениксу сразу же, как только он нашел среди метательных пластин маленький мешочек из грубой бумаги, что он прихватил с собой в качестве трофея после стычки со шпионами.

Такетора приготовился защищаться, но атаки не последовало. Молодой воин взревел, когда понял, что его противник пустился в бега.

Сторожа загородили выход, но им в ноги полетел тот самый мешочек, разорвавшись столбом густого белого дыма. Феникс уверенно нырнул в завесу и там уже не стал строить из себя адепта островитянской школы шпионов, а подсел под противников и в два мощных разворота угостил обоих – локтём в лицо и коленом в подбородок.

– Не-ет! Ты не уйдешь!!! – вскричал Такетора, устремляясь за Карнажем.

Выбежав в коридор «ловец удачи» обернулся и запустил руку под куртку. Он и не собирался уходить сразу, пусть и оказался в опасном положении, иначе все усилия грозили пойти псу под хвост.

Такетора и его телохранители не заставили себя долго ждать, а Феникс не стал жалеть манджи. Всё равно они достались ему почти даром, благодаря пристрастию к мародерству. Заточенные пластины засвистели в воздухе. Ранкен пускал их с двух рук, не останавливаясь и особо не целясь, ведь коридор был достаточно узким, и не давал воинам возможности маневра. Первый свалился где-то на середине, «поперхнувшись» засевшей в горле пластиной. Второй припал на колено, но Такетора подхватил его за шкирку и, выставив перед собой, продолжил наступление. Карнаж, чертыхаясь, шпиговал несчастного островитянина манджи, но тому было уже все равно, а вот нарастающий рык за спиной этого импровизированного щита, свидетельствовал о том, что уцелевший был зол как сто чертей и церемониться больше не собирался.

Труп телохранителя полетел в «ловца удачи». В это мгновение его чуткое острое ухо уловило, как скрипнули половицы наружной двери за спиной. Феникс размазался по стене, подхватывая труп и отправляя его дальше по коридору, в сторону еще двоих телохранителей.

– Он мой! – рявкнул Такетора, когда воины оттолкнули тело, готовясь атаковать.

Карнаж снова схватился за меч – в ограниченном пространстве его клинок оказывался в выигрыше перед громоздким оружием неугомонного мстителя. Однако противник, как по писаному, перехватил меч одной рукой поверх цубы и ринулся в бой. Теперь длинна лезвия ему была не помеха.

Стены в отсровитянских жилищах делались из бумаги и дерева, чему Карнаж оказался несказанно рад, когда проломил спиной уже вторую и повалился навзничь. В этот раз падение почему-то оказалось гораздо мягче. Полукровка мгновение пребывал в замешательстве, но потом ощутил, как под ним кто-то зашевелился. Вскочив на ноги, «ловец удачи» еле успел выставить пред грудью клинок, поддерживая кончик левой ладонью, и снова отлетел от удара Такеторы на пару футов, громыхнув по деревянным доскам пола металлическими пластинами на лопатках.

– Проклятье, – прошипел Феникс со смешанным чувством досады и изумления собственным бессилием.

Такетора остановился, осторожно поднимая с пола молодого юношу. Тот испуганно таращился на рослого полукровку, что кряхтя поднимался, опираясь о стену.

– С тобой всё в порядке, любимый? – от этого взволнованного вопроса у «ловца удачи» отвисла челюсть.

– Да, – томно выдохнул юноша и прижался к плечу Такеторы.

– Опаньки! – Карнаж знал, что мужеложство на острове Палец Демона не было редкостью, но в последнюю очередь ожидал подобного от такого противника, потому только и нашелся выдать это излюбленное словечко одного из наставников в гильдии воров, что когда-то обучал его и Кеарха азам кинжального боя.

– Ах ты, ублюдок!.. – глухо протянул Такетора, явно вспомнив, зачем он сюда явился.

– Не буду вам мешать! – скабрезно ухмыльнулся Карнаж и сам проломил следующую стену, воспользовавшись этой паузой.

На счастье полукровки он вывалился во внутренний сад. Красиво остриженные карликовые сосны, расставленные на песке камни и витиеватые тропинки меж клумб и искусственных ручьев…

Не теряя времени, Феникс шмыгнул за стену небольшой постройки у самой изгороди. Но там ему навстречу направлялся свет бумажных фонарей на длинных палках и гомон охраны – да, переполох он устроил знатный. Скрывшись внутрь строения, он опустился на пол и переводил дух, пока группа стражников поместья обыскивала сад. Отдышавшись, Феникс с интересом отметил, что оказался в святилище. Небольшая каменная статуя свернувшегося клубком дракона с растопыренными четырехпалыми лапами у северной стены, возле нее алтарь, на нем развернутые бамбуковые книги из дощечек связанных меж собой веревкой, рядом курильница на высоких металлических ножках и масляные лампады по бокам.

«Ловец удачи» поднялся и спокойно шагнул к алтарю – охрана сюда войдет в последнюю очередь и только с позволения Такеторы. Священное место как никак!

Где-то в глубинах души полукровки шевельнулись корни его ран'дьянских предков, не ставивших и в грош чужие традиции и культуру. Ненависть к драконьему племени будто протянула этому свою ладонь и, вместе с наукой воровской гильдии, как и какими способами можно скрыться, если поднялось много шуму, они дружно, рывком вытянули эти корешки на поверхность.

Черные глаза сузились, с ненавистью глядя на спокойную морду свернувшегося дракона. Руки в перчатках с набойками схватили и разодрали бесценные островитянские книги, засыпав пол ворохом дощечек. Содержимое ламп было вылито на пол. Едкий смешок сопроводил удар ногой по курильнице. Уголья из нее рассыпались по полу, и занялось пламя пожара…

Охрана была занята огнем. Хозяин поместья стоял и наблюдал за тем, как пламя пожирает святилище дракона, и в его глазах играли блики. Ненависть бушевала в душе едва ли не сильнее…

– Где он!? – рявкнул Такетора.

Слуги пожимали плечами, стражники потупили взор.

– Вы двое к воротам! – приказ хозяина не терпел возражений, но оба островитянина засомневались, что незнакомец пойдет туда, ведь там стоял на страже самый огромный из всей охранников.

Они пошли, не торопясь особо, вдоль изгороди. Возле одного из деревьев в дальней части сада оба заметили сидящего охранника.

– Ей, что ты там делаешь?! Нашел когда отдыхать! – обратился к нему один.

Второй подошел и тронул сидящего за плечо. Тот завалился, блеснув в темноте длинной иглой, пронзившей щеку.

– Что? – воин схватился за меч.

Из-за спины донесся хрип товарища.

В тот же миг шею воина пронзила жгучая боль, залив все лицо и отдавшись в затылке. Он судорожно схватил иглу и выдернул ее. На то, чтобы зажать рану сил не хватило, и он повалился на землю, извернувшись в предсмертной судороге.

Гигант у ворот расслышал приглушенный хрип и повернулся в том направлении. Из темноты на свет фонаря над воротами выскочила высокая фигура, оказавшись прямо перед ним. Здоровяк опешил от неожиданности, когда лицо красноволосого гостя исказила дикая гримаса, и тот с воплем вцепился зубами в собственный кулак. Ошарашенный гигант невольно отпрянул. Потемнело в глазах. Выронив алебарду, он скрючился, задыхаясь от дикой боли.

Беспощадный удар коленом в промежность сработал как всегда безотказно. Полукровка оттолкнулся от спины здоровяка и перемахнул в изящном сальто через запертые ворота.

Пожар едва успели потушить, а Такетора уже собирал людей, послав гонцов к своему другу в соседнее поместье. Он сидел в зале и дожидался, пока прибудет подкрепление. На столике перед ним лежали заточенные метательные пластины и иглы. Он задумчиво обводил их взглядом, стараясь не прикасаться к этому подлому оружию.

Гигант стоял рядом с виноватым и несчастным видом, также как и полдюжины охранников, столпившихся у входа.

– Что скажете? – наконец спросил Такетора.

– Это был синоби… – сдерживая злобу начал один.

– Да, это их штучки! – поддержал другой.

– Он сжёг святилище! Так и было веками! Для таких выродков нет ничего святого!

– И он дрался нечестно… – робко начал гигант, но тут же осекся.

Такетора воззрился на этого здоровенного детину, и в который раз изумился, как зло иногда способна шутить природа.

– Что ж, дождемся нашего друга и его людей и начнем… Они переступили черту. Эта ночь, – Такетора картинно взял окровавленную иглу, помедлил и сломал ее меж трех пальцев, – Станет ночью возмездия всем синоби Трёделя!