Текст книги ""Наследие" Печать Бездны - часть 1"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Отметив про себя, что стоит отписать белому эльфу и поинтересоваться, как у того все устроилось, Даэмас без опасений пустил архимага в свой кабинет, после чего распорядился новой прислужнице-суккуби принести им чай и еще одно кресло.

Оба взялись за дело. Совместными усилиями они еще раз проверили то, что удалось собрать чернокнижнику. Оказалось, даже ему не удалось избежать ошибки. Архимаг поправил записи, отнеся цикл в тридцать три года в сторону голема, а не гомункулуса. Более того, председатель совета гильдии тут же добавил свои записи, из которых следовало, что гомункулус, как продолжение и развитие созданий искусственной жизни, был способен к куда более сокращенному циклу, нежели его предок из глины. Даэмас с изумлением воззрился на коллегу:

– Три года! Всего-навсего?

– Это по самым скромным подсчетам, – уточнил архимаг, – Но способны к возрождению далеко не все. В истории Материка существ со схожими качествами встречалось всего двое или трое. Как вы думаете, откуда они были родом?

Даэмас задумался, но не надолго. Был один верный ход:

– Из Ран'Дьяна, я полагаю.

– Именно.

– Подождите, а разве жители этой страны практикуют алхимию?

– Нет, – архимаг пытливо смотрел в глаза чернокнижника словно ждал чего-то.

Пауза затягивалась. Не утерпев, старик выложил перед Даэмасом несколько пожелтевших от времени пергаментов.

– При чем здесь генеалогия? – чернокнижник растерянно перебирал бумаги тщетно пытаясь понять, к чему клонил его коллега.

– Это генеалогические древа достаточно крупных и древних фамилий Ран'Дьяна. Все, разумеется, достать было невозможно. За эти несколько листков и так многие заплатили жизнью в далеком прошлом. Благо треклятым dra не удалось вернуть эти бумаги.

– И что же вы хотите найти среди этих фамилий и гербов?

– Я уже нашел, присмотритесь внимательнее, – архимаг взял с подноса предложенный суккубой лангвальдский чай, – Разве не странные «деревца» тут нарисованы?

– И верно.

Даэмас с изумлением взирал на стройную генеалогию. На первый взгляд ничего необычного в ней не наблюдалось, разве что смущала именно эта самая «стройность». По бумагам выходило, что в ран'дьянских фамилиях не было ни особого прибавления семейств, ни особой убыли. Некоторые даты чернокнижник помнил по хроникам – даты войн с Ран'Дьяном, благо таковых можно было счесть по пальцам одной руки. Но, едва фамилия оказывалась практически обескровлена, как далее происходил скачок рождаемости – и древо снова обретало свою первоначальную «стройность».

– Черт возьми… – протянул Даэмас, – Выходит, популяция этих существ не увеличивается, но и не уменьшается.

– И уже сколько веков, посмотрите! – архимаг начал перебирать пергаменты, тыкая пальцем в каждый, – И здесь, и здесь, и здесь… Везде то же самое.

– Но как это связано с гомункулусами?

– Не торопитесь. Это пока лишь теория, – смягчился архимаг, – Однако, давайте поразмыслим. Эти ран'дьянцы – очень странные существа, не находите? Почему у них такой странный способ питания своей бренной плоти – энерговампиризм? Ведь на Материке всегда хватало плодородных почв. Эти странные леса, которые многие называют проклятыми. Еще бы, таких диких по своей форме деревьев надо еще поискать. Сам воздух в тех дебрях пропитан ядом. Эти извечные туманы, удушливые испарения, топи и болота вместо рек и озер. Кто еще по-вашему способен там выжить из известных обитателей Материка?

– Человекоящеры… Хотя, вряд ли долго.

– Вот именно! – подхватил архимаг, довольный тем, что чернокнижник постепенно начинал двигаться в верном направлении, – Вы помните историю народов Материка? Сохранилась ли где-нибудь до наших дней кастовая система?

– Подождите, – Даэмас втянул через трубочку немного чая, вспоминая, – Нет. Общественно-племенной строй у ящеров, кое-где, насколько мне известно, еще заправляют жрецы, но каст как таковых не сохранилось…

– И только в Ран'Дьяне вся кастовая система уцелела без изменений. Кстати, этот народ гораздо старше всех остальных. Более того, их нравы и обычаи, весьма жестокие, не изменились с тех пор, как первый корабль Восьми Народов причалил у южного побережья. Стоит предположить, что такими же они были за столетия до Великого Переселения. Они будто застыли на месте.

Архимаг замолк и выложил перед чернокнижником остальные свои записи. По ним следовало, что ран'дьянцы подпадали под очень многие из общих алхимических законов для гомункулусов. Председатель совета гильдии хорошо потрудился, чтобы найти и вычленить те особенности, которые делали его теорию вполне состоятельной.

Гомункулус, вопреки многим утверждениям идеалистов, далеко не всегда мог вырасти в совершенное существо, способное дать ответы на самые сокровенные вопросы бытия. Скорее само его появление на свет создаст больше вопросов, чем ответов. Даэмас и представить себе не мог, что существовало столько сведений по практике выращивания этих существ. Взять хотя бы то, что огромное число экспериментов оканчивалось появлением таких монстров, от которых волосы на голове вставали дыбом. И все записи объединяло одно – идеального существа не получалось. У гомункулусов вечно чего-то не хватало, начиная от физических увечий, кончая совершенно дикими прорехами в ментальной сфере. Выходило, что один очень важный элемент отсутствовал, и в процессе выращивания существо пыталось его компенсировать. Отсюда и получались кровожадные твари, набрасывавшиеся на своего создателя и пожиравшие его заживо, или безобидные, но слабоумные, что и годились только воду таскать. Какие уж тут вопросы бытия и всего сущего?!

Однако, не стоило забывать, что алхимия на Материке не могла похвастать пока слишком большими достижениями. Даже техники трансмутации металлов имели в своей основе больше магии, чем самой алхимии. На это Даэмас не преминул намекнуть архимагу. Тот согласно кивнул и указал на последнюю страницу в своих трудах. Там все сведения сводились воедино и получалось, что председатель совета гильдии шаргардских магов утверждал, не много ни мало, о том, что ран'дьянцы – это гомункулусы, созданные так искусно, что способны оказывались к воспроизводству, правда, в ущерб питанию. Более того, при их генезисе использовалась очень высокая магия, на что указывала чрезвычайная чувствительность к ней. Сохраняющиеся неизменно традиции и кастовое устройство лишний раз подтверждали, что этот народ создавался с определенной целью. Знаменитая жестокость, и нравы, сызмальства ставящие любого в положение борца за выживание. Касты, которые были очень удобны для мгновенной мобилизации, не говоря уже о железной субординации.

– Это… войско, – прошептал в недоумении Даэмас, – Огромное войско, которое само восполняет свои потери.

– Они не поработили народы Материка только потому, что не смогли бы долго жить вне своих лесов, – добавил архимаг.

– А если все повернуть иначе? Если ран'дьянцы ограничены в своей популяции только потому, что проклятые леса больше нигде не растут. Также можно объяснить и их жестокие нравы и традиции, и закостенелость культуры.

– Весьма развитой культуры, прошу заметить, – парировал старик, – Вы же сами перед отплытием на остров Отчаяния рассказывали об их обычаях. Я взял на себя труд изучить сей предмет. Так вот, не кажется ли вам странным, что при такой чувствительности к магии у них толком не было ни одного мага в обычном понимании этого слова? Однако, упомянутые вами аватары, как раз и были те немногие, за которыми заметили способности к возрождению. Они и вели ран'дьянцев в битву во время первых войн. В хрониках сохранились записи о существах, которых невозможно было уничтожить. Вечером их видели убитыми на полях сражений, а на утро они снова вели воинов в бой. А таковыми они становились, по слухам, после ритуалов, связанных с магическими законами. Так как же по вашему ничего не смыслящие в магии существа могли добыть себе не просто бессмертие, а стать подлинно неуязвимыми?!

– А они еще живы? – решил уточнить Даэмас.

– Нет, ничего не слышно уже более двухсот лет. Никто не видел аватаров со времени тех войн.

– Возможно, они скрываются, – предположил чернокнижник, – Возвращаясь же к их познаниям в магии… Вероятно, они и правда могли ничего не смыслить в ней, а достигать таких успехов по другим причинам.

– Каким же?

– Наша ошибка состоит в том, что мы рассматриваем их сейчас как людей, а что если… Если ваша теория верна, и они и правда гомункулусы. Тогда можно говорить уже о необычной реакции этих существ на какие-то магические процессы, так как они сами ее порождения. Точно так же как, скажем, призванные духи какой-нибудь стихии. Пример грубоват, конечно, но что если… Ведь, в конечном счете, нет лучшего средства победить живое пламя, чем заклятием противоположной школы, сиречь вызвать магическую реакцию.

– Браво! – архимаг поднялся из кресла и заходил по комнате, – Тогда им действительно не обязательно знать магические догмы. Достаточно опыта предыдущих поколений и ритуалов, передаваемых в кастах жрецов от отца к сыну. Это уникальные знания! Правда, проку с них остальным народам никакого.

Даэмас задумался. Действительно, проку остальным было мало, так как все ритуалы годились только для ран'дьянцев. Однако, оставлять без внимания такие вещи тоже было опасно. Необходимо дознаться, на какие трансформации способен этот род гомункулусов. Если они созданы с целью войн, то спектр их возможностей может быть настолько широк, что стратегам и не снилось. Не говоря уже о том, что пророчество о Восставшем становилось гораздо яснее. Теперь было понятно, откуда могут взяться необычайные способности у одного искусственно созданного существа, достаточные, чтобы каким-то образом привести к гибели весь Материк.

Архимаг и чернокнижник переглянулись. От таких новостей у кого угодно мороз пробежит по коже.

– Что еще вам удалось узнать о Восставшем? – будто прочитав мысли коллеги, спросил председатель совета гильдии, лихорадочно перебирая записи.

– Да, собственно, немного, – смутился Даэмас и зачитал отрывок из своих записей, – Он придет в этот мир, зловещее Наследие эпохи Сокрушения Идолов, неудержимый на пути к своей цели. И этим приведет Материк к гибели.

– И всё?

– Непосредственно о Восставшем всё. Есть еще несколько разрозненных сведений. В том числе Морвириари истолковывает «Наследие», как наследствовеликих героев прошлого. Более того, он утверждает, что вероятность появления Восставшего в мире чрезвычайно мала.

– Вот как? – архимаг изумленно вскинул брови, – Никогда не замечал за Морвириари столь оптимистичного взгляда в будущее.

– Ну что же, время покажет, – заключил Даэмас, – А пока это все, что мы имеем.

– Нет, вы позабыли о том, что Восставший как-то связан с Xenos.

– Согласен. Но мне кажется, что это результат паники из-за бойни, которую развязал Аир за кристаллы стихий, – чернокнижник покосился на скинутые им на пол книги хронистов из орденов магии.

– Но вы же не будете отрицать, что, для начала, мы нашли достаточно много: во-первых, создания искусственной жизни – ран'дьянцы, во-вторых, неудержимый…Согласитесь, неудержимых не бывает. Остановить можно кого угодно, ведь всегда под рукой есть старый как мир способ.

– Убийство, – кивнул Даэмас.

– Если только…

– Если только и оно не окажется бесполезным.

– Значит, угроза исходит от аватаров Ран'Дьяна? – подытожил архимаг.

– Выходит что так, на первых порах это неплохая версия, – чернокнижник кивнул суккуби, которая появилась в дверях.

Ужин был давно готов и архимаг с удовольствием согласился на предложение Даэмаса разделить с ним трапезу.

Председатель совета гильдии последовал за суккуби, а чернокнижник задержался. Некоторое время он пристально смотрел на сваленные у стола книги. Наконец, резко нагнулся и поднял собрание хроник орденов стихий, вернув их на прежнее место.

Пусть логика изменяла хронистам. Пусть прочимый ими в Восставшего давно кормит червей. Пусть очевидно, что угроза идет со стороны Ран'Дьяна. Но черта с два он, Даэмас, так легко оставит это! Созданное для войны существо, выращенное в кастовой системе никогда не будет обладать неудержимой собственной волей, и его жестокость и безжалостность всегда будут в надежной узде подобного общества. Только связь с Xenos могла пролить свет на это темное дело. Этих пришельцев из ниоткуда, в одиночку способных идти к своей цели напролом или обходными путями, но идти… Идти по головам, по трупам, словно одержимые, которых будто гложет какая-то нестерпимая боль, что утихает лишь тогда, когда они приближаются к цели. Как писал о них тот же Морвириари: Xenos невозможно остановить, потому что Xenos – это идея, которая приравнивает одного к целой армии, и если армию остановить еще возможно, то идею – никогда.

* * *

My army comes from deep within.

Beneath my soul, beneath my skin.

As sure I'm ending I'm about to begin,

My strength is pain and I will never give in.

«The time has come»

В порту Venorik Suul отряд Тарда ждал куда более радушный прием, нежели в Трёделе. Без церемоний, однако, но темные эльфы проявили учтивость. Справились о том, как прошло путешествие, нуждаются ли в чем-нибудь феларские моряки, которым предстоял в скором времени обратный путь. Когда же с любезностями было покончено, началась выгрузка. И тут Карнажа поджидал сюрприз. Вместо того, чтобы первым делом снести на берег немалое снаряжение наемников, моряки и убийцы драконов с помощью темных эльфов принялись опустошать трюмы корабля от запасов провианта.

«Ловец удачи» и раньше задавался вопросом, зачем такое количество съестного на посудине шаргарской гильдии, если весь экипаж вместе с пассажирами составлял не более двух сотен ртов, к тому же не самых прожорливых и уж тем более придирчивых к казенным харчам. Теперь становилось ясно, зачем все трюмы набивались аж до потолка. Союз королевств взял на себя труд прокормить темных эльфов, которые взамен предоставляли убийцам драконов какой-никакой, а плацдарм. И договорится тут оказывалось гораздо проще, нежели с алчными бургомистрами Истании, где каждый норовил следовать старому купеческому правилу: побольше взять и поменьше дать. Хотя, казалось бы, ослабление Ларона должно было стать первоочередным делом халфлингов, коль скоро у них под боком оказался столь беспокойный сосед.

Изумлению Феникса не было предела, когда он видел, как распечатывались магические запоры на бочках со всевозможными фруктами и овощами. Рыба, мясо, – все свежайшее. Репа, картофель, свекла, даже сухофрукты! Маги из гильдии изрядно постарались, чтобы все это добро сохранилось во время плавания.

– Вот это разносол, – прокряхтел Карнаж, когда они с Горттом волокли очередную бочку по трапу.

– А что поделать? – ответил гном, утирая пот со лба, – Иначе их тут всех прикончит цинга.

– Да им не съесть такую прорву.

– Так не только им все харчи.

– Кому же еще? – воззрился на гнома полукровка.

– Будто не знаешь о феларском форте в глубине Пепельных Пустошей, – Гортт встал и размял затекшие плечи, – Чего вылупился-то?

– Впервые слышу!

– Ну, теперь будешь знать.

Феникс усмехнулся:

– Оказывается, эти пустоши не так уж и пустынны.

– Давай-давай, остри себе, – заметил гном и добавил с подковыкой, – Посмотрим, что запоешь, когда обозом двинем отсюда на юг.

– Что остальные затянут, то и я подхвачу, – скривился Карнаж.

– Горазд, – Гортт достал свою трубку и мешочек с табаком, – Ладно, пойдем к Тарду, время разбирать вооружение. Потом уж некогда будет.

Они поднялись на борт корабля следом за остальными наемниками. В трюме, среди раскрытых ящиков с оружием всю компанию поджидал Бритва собственной персоной. Гном сидел возле разложенных на мешковине мечей, алебард, цепов и топоров и задумчиво курил свою трубку. Гортт присоседился к нему и, прищурив один глаз, смотрел на убийц драконов, сгрудившихся в нерешительности возле двери.

Тард чинно зажег еще несколько свечей и кивнул, многозначительно покосившись на оружие:

– Ну, братва, разбирайте, что кому по душе.

Протянулись многочисленные руки, заскрежетал металл, на котором заиграли огненные блики. Огромное, по сравнению с обычным, оружие деловито проверялось знавшими свое ремесло вояками. Кто-то одобрительно цокал языком, подобрав то, что хотелось, кто-то с сомнительным хмыканьем откладывал и продолжал поиски. В мозолистых руках вертелись древка, прыгали топорища, раскачивались на ребрах ладоней мечи, звенели цепи, скрипела кожа на рукоятках. Наемники придирчиво, но с чувством, с толком, с расстановкой оценивали эту груду стали и железа.

Карнаж, некоторое время наблюдавший за всем действом, наконец, решил и себе подыскать что-нибудь. Заранее отказавшись от топора или цепа, он взялся изучать алебарды и мечи. Услышав из-за спины пару смешков, когда попытался оторвать от пола широченный полуторный клинок, «ловец удачи» резко повернулся. Наемники отвели взгляды и продолжили заниматься своим делом, будто ничего не случилось.

Даже самый узкий из всех представленных вниманию «ловца удачи» мечей не годился. В принципе, он мог управиться с этой «оглоблей», но выбор оружия был таким делом, где это самое «в принципе» дорого стоило. Ведь злополучная железка могла, в конечном счете, оказаться годна лишь на то, чтобы стать вместо надгробья над шестью футами промерзлой земли Пепельных Пустошей, которой засыплют невезучего. На такие мечи, как, впрочем, и алебарды, требовалась немалая физическая сила и стать, которой «ловец удачи» не мог похвастать. Он был крепок и жилист, и не брезговал силовыми ударами, но только тогда, когда мог их контролировать, расценивая как тактическую хитрость, нежели основной принцип ведения боя. Воры и ранкены в основном предпочитали качество ударов их количеству, отсюда вытекала необходимость маневра, а маневрировать с таким мечом или алебардой было под силу не каждому. Поэтому Карнаж решил не рисковать и не торопиться с выбором.

Гортт нагнал «ловца удачи» на палубе. Полукровка неспешно прохаживался возле борта и грыз яблоко, любуясь закатом.

– Ты это дело брось, – начал гном, – Не с той же ковырялкой, что у тебя за спиной, на дракона идти, в самом деле!?

Яблоко подлетело в воздух. Молнией сверкнул клинок, и в руки Гортта плюхнулась одна из половинок. Вторую подхватил сам Феникс.

– Что-что? – переспросил Карнаж.

– Ничего! Думаешь, также смачно и драконью шкуру вспороть можешь? Э, нет, брат!

– Да знаю я, – раздраженно бросил полукровка и впился зубами в свою половину яблока, – Но и тем пудовым железом тоже не много навоюю.

Гном осекся. Что и говорить, его красноволосый друг был высок ростом, да не шибко широк в плечах.

– У нас есть клинки и покороче, на одну руку, – вставил Гортт.

– Ага, – усмехнулся Феникс, – Зато широкие, как лопата.

– На тебя не угодишь!

– Это верно, – смягчился «ловец удачи», – Прости, не хотел тебя обидеть, но швигебургское оружием мне совсем не подходит.

– Ну что ж теперь делать?!

Феникс промолчал, сосредоточенно жуя яблоко. В этот момент его глаза наткнулись на строение среди тесных улочек Venorik Suul. Восточными стенами оно смотрело с края горы, где расположился город, и имело довольно просторный закрытый внутренний двор. Непозволительная роскошь в крепости, где несколько тысяч темных эльфов ютились на камнях, протягивая мостики к близлежащим скалам, на которых имелось площадка хотя бы для одной хижины. Будучи немного сведущим в обычаях и нравах темной братии, Карнаж заключил, что такой шик в строгом милитаристском обществе могла себе позволить только гильдия военного толка, причем очень состоятельная и не имеющая равных среди прочих в цитадели.

Гортт насторожился от того, как сузились глаза друга и он поспешил узнать в чем дело:

– Что ты задумал, хитрюга?!

– Да есть одна мысль, – протянул Карнаж, и с изумлением уставился на вылезшего из яблока червяка.

Того, очевидно, потревожило вторжением зубов полукровки в его скромную обитель. Феникс с интересом смотрел на нежданного визитера и вдруг просиял:

– Даже идея, дружище!

– Черт возьми, Феникс! Твои «идеи» иногда заходят слишком далеко! – попытался образумить полукровку гном.

Но было поздно. В желтых глазах «ловца удачи» загорелся огонек прирожденного авантюриста.

– Когда мы отбываем в Пепельные Пустоши?

– Через несколько дней. Так что ты задумал?! – не унимался Гортт.

– Ничего особенного, – усмехнулся Карнаж и выбросил недоеденное яблоко.

Смеркалось. Однако, наперекор этому, улицы Venorik Suul начали наполняться обитателями цитадели. Темные эльфы выходили из домов и шли по своим неоконченным делам. Не всем из них нравилось заниматься чем бы то ни было под лучами дневного светила, поэтому движение здесь окончательно замирало лишь под самое утро.

На улицах толком не было никакого освещения. Большинство коренных жителей превосходно видели в темноте, отчего приезжим лучше было не предпринимать вечерних и ночных прогулок. Не потому что в цитадели опасно. Нет, Venorik Suul по праву считалась самым спокойным в отношении грабежей и убийств местом по эту сторону северной горной гряды. Скорее, опасность грозила тем, кто в темное время решится пройтись по кривым улочкам цитадели, с ее крутыми лестницами, высеченными прямо в скале, при этом не будет постоянно смотреть себе под ноги или не озаботится хотя бы лучиной, чтобы осветить путь. Так недолго и шею свернуть, неудачно споткнувшись и скатившись кубарем с одной из лестниц, или пропахать носом вниз крутого подъема, поскользнувшись на мокром камне.

Все-таки, для подобных прогулок лучше всего годилось умение сносно видеть в темноте, врожденное или приобретенное – не важно. Чему Карнаж, признаться, был несказанно рад. Он в одиночестве бродил по улицам, уверенный, что никто из убийц драконов или моряков не узнает его в такой темноте и тем самым не сорвет его планы. А планы у полукровки созрели настолько же дерзкие, насколько и рискованные, отчего ничтожная вероятность встретится с тем, кто мог его знать, была весьма не кстати.

Вечер выдался зябким, поэтому Феникс прихватил с собой флягу с горячей водой и сосуд для лангвальдского чая из выдолбленной тыквы-горлянки, оправленной серебром. Его он прихватил на память у корабельного повара в качестве компенсации за жлобство, проявленное тем в вопросах обеспечения усердных наемников пивом. Заодно разжившись трубочкой из чистого серебра и мешочком с первосортным чаем, которые он стянул там же, на камбузе, Феникс посчитал все это добро достаточным и, когда кок вернулся, неожиданно тепло с ним попрощался. После чего поспешил сойти на берег, пока не хватились пропажи.

Попивая чай, Карнаж искуснейшим образом ловил направленные на него взгляды. И, если вдруг кто-то слишком долго таращился на него, сам приближался и начинал выспрашивать, задавая идиотские вопросы по самобытной архитектуре и традициям, а если это не помогало, то ударялся в дотошное выяснение почему в ночное время бодрствующих в цитадели оказывалось куда больше чем почивающих. От проходящей мимо стражи «ловец удачи» легко уклонялся, начиная торговаться с каким-нибудь мастеровым, неважно торговал тот или нет и чем тот торговал, не гнушаясь прицепиться даже к таким мелочам, как подгоревшая левая задняя лапка у жареной на палочке горной ящерицы, или к слишком изогнутой подкове, доводя этим одного кузнеца чуть ли не до белого каления. В общем, вел себя как типичный приезжий, которых темные эльфы терпеть не могли как раз за все перечисленное.

Добравшись, наконец, до интересующего его здания, Карнаж заключил, что был несправедлив – жареная ящерица оказалась не дурна, правда, немного горьковата. А вот кузнец мог хоть треснуть со злости, но подковы все равно были кривыми!

Задумчиво ковыряясь в зубах палочкой, доставшейся ему в наследство от жареной рептилии, «ловец удачи» осматривал внушительную стену. Потрясающее строение! Камни подогнаны так, что и лезвие ножа не просунуть. Недалеко располагалась внушительная дверь, на которой выжгли птицу с расправленными крыльями, а также несколько рун темных эльфов. Очевидно, это являлось символом ордена или гильдии.

Стражи поблизости не было видно, поэтому Карнаж юркнул в прилегающий закоулок, чтобы не попасться на глаза прохожим. Пройдя немного вдоль стены, полукровка убедился, что железные шипы венчают ее по всему периметру. Это обстоятельство, конечно, усложняло задачу, но не намного. Вытряхнув заварку и спрятав сосуд в торбу, Феникс отвязал шнур от ножен, после чего хорошенько приладил его одним концом к рукоятке меча, зажав другой в зубах. Приставив меч к стене, он использовал квадратную цубу как ступеньку и, благодаря своему росту, дотянулся руками до двух ближайших шипов. Подтянувшись, «ловец удачи» сел на стену и втащил туда за шнур оружие. Бросив взгляд на крышу, подходящую вплотную к стене, он похвалил себя за то, что не стал щеголять своими дикими прыжками – грохот черепицы от приземления выдал бы его с головой. Лишний раз не рискуя, Карнаж осторожно двинулся по стене, переступая через шипы.

Луна, скрывавшаяся за облаками, предательски засветила в спину, очерчивая его силуэт над крышами. Чертыхаясь про себя, «ловец удачи» поспешил добраться до промежутка между строениями и мягко спрыгнул во внутренний двор. Присматриваясь и прислушиваясь, он не сразу заметил, что стоит на маленькой клумбе. То-то хозяин расстроится, когда увидит, что сталось с его посадками. Феникс успел там изрядно потоптаться и был уверен – теперь ни одно растение не переживет эту зиму.

– Где же ваш арсенал, загадочные воители темных эльфов? – пробормотал себе под нос полукровка, вглядываясь в двери на верандах, что окружили небольшую площадку, засыпанную мелким гравием.

Все двери были похожи как две капли воды. Карнаж насчитал с полдюжины, но могли быть и другие, уже за ними. И у каждой имелась табличка, однако это не сильно облегчало задачу, так как в тарабарщине рун темных эльфов полукровка был не силен.

Навострив уши, «ловец удачи» медленно двинулся к одной из дверей. На полпути он расслышал голоса. Они приближались. Увидев на краю площадки статую какого-то божка темных эльфов, застывшего в дикой позе с мечами наголо, Феникс скрылся за ней. Пришлось хорошенько раскорячиться, но иначе слиться со статуей не получалось.

Скрипнула дверь. Двое темных эльфов вышли и остановились на веранде, что-то горячо обсуждая.

Из их слов полукровка разобрал упоминание о чем-то, что скрывалось «во чреве», или «внутри». Через некоторое время в разговоре промелькнуло что-то о «хозяйке ночи», подкрепленной восхищенными возгласами одного из собеседников. Лексика темной братии касательно природы и ее явлений часто перекликались с сильванийским наречием.

– «Что б им провалиться!» – подумал Карнаж, стиснув зубы, так как все это время ему приходилось стоять на одной ноге, да еще и раскинув руки, отчего конечности сильно затекли, – «Нашли, когда любоваться Луной! Лучше бы нормальные позы придумали своим божествам. Сами-то в бою орудуют стоя на обеих ногах!»

Налюбовавшись на хозяйку ночи, оба эльфа прошли под навесом и скрылись за одной из дверей. Феникс облегченно выдохнул и присел у статуи, растирая свою многострадальную ногу. Размяв плечи, «ловец удачи» машинально отметил для себя дверь, за которой скрылись те двое, и решил проверять ее в последнюю очередь. Понадеявшись, что еще не позабыл хитрости, которые узнал от наставников в гильдии воров, он шмыгнул под навес и, стараясь ступать как можно тише по скрипучим доскам, направился к первой из дверей.

– Черт возьми, как же все они похожи, – сокрушался себе под нос полукровка, запустив руку под куртку и нащупав спрятанные там отмычки.

Когда он припал к замочной скважине и прислушался, то почувствовал, как в горле запершило. С той стороны двери царила тишина – можно было приступать. Однако, Карнаж не мог припомнить, чтобы хоть какая-то болезнь подступала вот так сразу. До этого он чувствовал себя превосходно, стало быть дело не в простуде.

Феникс шагнул в сторону следующей двери. Приблизившись к ней, он уже ясно ощутил сухость в горле. Судорожно сглатывая он прошел еще немного и, когда поравнялся с третьей по счету дверью, ясно ощутил, как эта сухость перебралась в рот, а в горле закололо. Сморщившись и потерев шею, он с опаской ступил дальше, к четвертой.

Легкое головокружение… Магия.

Магический «засов», или что еще это могло быть, но оно скрывалось рядом, за четвертой дверью.

Карнаж подошел и присел на корточки напротив замка, медленно проведя рукой по холодному металлу. Неприятная щекотка пробежала по руке и отдалось в лопатках под металлическими пластинами у него на спине.

– Опа! – «ловец удачи» усмехнулся уголком рта, отдернув руку.

Пальцы в перчатках с набойками начали перебирать отмычки, проверяя ручки на предмет специальных бугорков. Выпуклости означали, что отмычка сделана из нейтрального к магии металла, а продолговатые впадины – наоборот, свидетельствовали о том, что метал конфликтен с заклятиями. Первые требовались, если замок охраняло заклятие-триггер для какой-нибудь активной магической ловушки, вторые изготавливались против пассивных охранных чар, подававших сигнал кому следует о том, что замок пытаются вскрыть. Чаще всего прибегали к одному из двух. «Универсальные» же защиты требовали огромное количество энергии, так как накладывалось не два заклятия, а три. Последнее изолировало два первых заклинания друг от друга наподобие барьера, а также корректировало принцип работы из двух возможных вариантов: либо ключ сначала проверялся активным заклятием-триггером, а потом пассивными чарами предупреждения, либо наоборот. Навскидку определять такой «код» было рискованно, так как при ошибке имелось тоже два варианта: либо горе-взломщика спалит до подошв шаровая молния, либо поднимется адский гвалт из смеси криков бэнши и воя голодного вурдалака – излюбленное сочетание авторов пассивной защиты.

Карнаж помедлил немного. Хотя был уверен, что здесь и не пахнет классическим тандемом. Он бы почувствовал. Также вряд ли стояла активная защита. Может быть дальше, но не здесь. Темные эльфы издревле, обороняя свои подгорные чертоги, позволяли врагу сначала войти, а уже потом набрасывались на него в узких коридорах и лазах. Но, чтобы удостовериться… «Ловец удачи» стукнул кулаком в доски двери рядом с порогом. Возмущения ауры не последовало, значит заклятие было пассивным.

Отмычка с серебряным наконечником легла в скважину. Полукровка с предосторожностями поднял ручку инструмента вверх, потом резко сунул в глубь, опустил и толкнул ладонью снизу вверх. В замке что-то хрустнуло и зашипело. Когда вновь воцарилась тишина, Феникс вытащил отмычку и пустил в ход обычные проволочные крючки и щуп. Через несколько мгновений дело было сделано, и Карнаж бесшумной тенью юркнул в приоткрытую дверь.