Текст книги "Встречи на болоте"

Автор книги: Вячеслав Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

А пока я не научился перемещаться когда хочу и куда хочу, приходилось пользоваться обычными видами транспорта: в деревню я поехал на «Ниве».

Дорога, изъезженная вдоль и поперёк, не баловала разнообразием; разве что немного оживляла картину серая лошадка, неторопливо тянущая телегу с небольшим стожком сена. Наличие хозяина угадывалось только по редкому шевелению вожжей, уходящих куда-то внутрь копны. Эта неспешность и безмятежность бытия вызвали во мне мимолётную зависть, впрочем, исчезнувшую, как только они остались позади.

Комб не предупреждал о радаре, поэтому появление на дороге милиционера, плавным жестом полосатого жезла приглашающего остановиться, было для меня сюрпризом.

– Ты ничего не нарушил, – сообщил мне комб. Он так и не привык ещё к тому, что для гаишников не нужен формальный повод: причину содрать деньги можно найти и у стоящего автомобиля.

Притормозив около остановившего меня лейтенанта, я протянул ему права. Однако тот не стал их брать, а предложил мне выйти из машины. Такое начало вкупе с направленным в мою сторону дулом автомата в руках молоденького сержанта мне сразу не понравилось. Но пришлось подчиниться приказу, успокаивая себя тем, что это рутинная проверка и сейчас всё разъяснится.

Лейтенант, между тем, даже не поинтересовавшись моими документами, приказал повернуться лицом к машине и завернул мне руки назад. Откуда-то из-за машины выскочил тип в штатском, напоминающий карлика-переростка, и начал связывать мне руки липкой верёвкой. Я не успел удивиться этому, как карлик и лейтенант, широко раскинув руки, отлетели от меня метров на пять и с шумом грохнулись в кусты. В это время почему-то совершенно беззвучно задёргался автомат в руках сержанта, но пули, не долетая до меня сантиметров 30–40, рикошетили во все стороны, натыкаясь на невидимую стену.

Краем глаза я заметил, что метрах в пятидесяти от нас остановилась белая иномарка, из которой выскочили три тёмных фигуры, на ходу доставая оружие, но стрелять они стали не в меня, а в сержанта, который, расстреляв все патроны, пытался поменять рожок.

Путы на моих руках стали заметно нагреваться, и я с остервенением стал срывать мерзкую верёвку, но она вдруг пошла зелёными огоньками, и почти сразу полыхнуло багрово-чёрное пламя и наступила тьма: я умер!

Часть III

Дубль

… судьба, время – суть заменяющие друг друга слова.

Шпенглер О.

Дорога, изъезженная вдоль и поперёк, не баловала разнообразием; разве что немного оживляла картину серая лошадка, неторопливо тянущая телегу с небольшим стожком сена. Наличие хозяина угадывалось только по редкому шевелению вожжей, уходящих куда-то внутрь копны. Эта неспешность и безмятежность бытия вызвали во мне мимолётную зависть….

… Всё это уже было: и дорога, и лошадь с телегой. Де жа вю почти сразу сменилось на чёткую картинку: через пару километров меня остановит гаишник и начнётся ужас, который завершится моей смертью.

Я остановился на обочине, потрясённый этим кошмарным воспоминанием своего будущего. На всякий случай спросил комба: нет ли у него чего в памяти по этому поводу? И ничуть не удивился, получив отрицательный ответ. После этого я рассказал ему всё, что нас ожидает в ближайшие минуты.

– Что ж, – сразу отреагировал комб, – это даже интересно поучаствовать в похоронах целого пласта философских взглядов, проповедующих предопределённость всего сущего.

– Ты лучше по делу что-нибудь предложи, а то будут похороны не пласта философских взглядов, а мои.

– Как я понял из рассказанного тобой, та белая «Мазда», что остановилась в четырёхстах семидесяти трёх метрах от нас, – это охрана, приставленная Незнамовым. Вот их и надо задействовать.

Я позвонил Андрею Михайловчу и вкратце рассказал, что мне стало известно о поджидающей нас засаде. Он тут же перезвонил своим людям, и они медленно подъехали к нам.

– Здравствуйте, меня зовут Николай, – представился крепкий мужчина с короткой стрижкой. – Мы в курсе… Предлагаю такой план действий: мы с Олегом на вашем автомобиле едем вперёд и занимаемся милицией, а вы в это время ложитесь на заднее сиденье нашей машины и проскакиваете мимо.

– Вы сильно рискуете, – возразил я. – Может, стоит повернуть назад и поискать другой путь?

– Вам Андрей Михайлович объяснял уже, как вести себя со злой собакой, так что разворачиваться не будем, – бодро подвёл черту старший. – По коням!

Началось точно по плану: двое моих телохранителей были остановлены лейтенантом, а мы с водителем Димой тронулись следом, намереваясь проскочить засаду стороной. Но дальше всё пошло кувырком: я увидел, как старшой бьёт лейтенанта, и одновременно Олег стреляет в дёрнувшегося за автоматом сержанта.

Вместо того, чтобы проехать мимо, мы тормознули около «Нивы,», и в это время из кустов в нашу сторону протянулась оранжевая нить, которая, разрезав напополам лейтенанта и пройдя вдоль моей машины, сломалась, как линия графика, немного не доходя до Олега, и сразу исчезла.

С небольшим опозданием я понял, что это комб, оправдывая своё настоящее название – оболочка, укрыл нас защитным полем от неземного оружия, так же как в предыдущей жизни спас меня от вполне земной автоматной очереди.

Старшой, приказав Диме увезти меня отсюда, стал вызывать по телефону какую-то группу, объявив, что сложилась ситуация «в».

Ехать пришлось на их транспорте, проводив прощальным взглядом старушку «Ниву», которую луч взрезал по всей длине, как консервную банку.

До деревни мы доехали без приключений. Новый асфальт подъездной дороги красовался свежей разметкой и прямо укладывался под колёса. А старая дорога удивительно быстро начала зарастать травой и кустами: не иначе, как кто-то с мельницы вмешался в этот процесс.

Около шлагбаума на камне сидел митькин сосед Лукич и доставал своими советами двух рабочих, огораживающих металлической сеткой стоянку для машин. Судя по злым лицам трудящихся, до получения им физдюлей оставались считанные минуты. Чтобы разрядить обстановку, я попросил Лукича открыть шлагбаум, чего он, конечно, не сделал, но отвлёкся на меня и тем самым отсрочил неминуемые неприятности.

В деревню въезжать мы и не собирались. По размокшей центральной улице проехать можно было разве метров десять. Дима запер машину, и мы отправились пешком. А Лукич, так и не въехав в ситуацию, продолжил своё опасное занятие.

Пришлось, сначала зайти к Шуре и рассказать, чем занят её муженёк.

У Тётькати де жа вю не было. Она быстренько разогрела обед, и только за столом я почувствовал, что самое страшное позади. После обеда Дима и Катя стали смотреть по телевизору милицейский боевик, а я пошёл в свою комнату и без сил рухнул на кровать. Меня мучил вопрос: события, закончившиеся моей смертью, происходили или были пророческим видением? У комба не осталось в памяти ничего, но мне это ни о чём не говорило: так и могло быть в любом случае.

– Есть вариант узнать, что произошло на самом деле, – подал голос комб. – Но для этого ты должен позволить мне исследовать твою память.

– Да ради бога, – обрадовавшись, откликнулся я. – Давай, начинай. Что я должен делать?

– Просто закрой глаза и расслабься.

Я сделал как он сказал и некоторое время лежал, разглядывая темноту. Потом неожиданно обнаружил, что еду по Волоколамскому шоссе.

Дорога, изъезженная вдоль и поперёк, не баловала разнообразием; разве что немного оживляла картину серая лошадка, неторопливо тянущая телегу с небольшим стожком сена. Наличие хозяина угадывалось только по редкому шевелению вожжей, уходящих куда-то внутрь копны. Эта неспешность и безмятежность бытия вызвали во мне мимолётную зависть…

… Я вспомнил и пережил заново всё, вплоть до боли от начавшей гореть верёвки. Потом несколько секунд абсолютной темноты, и повторение второго варианта развития событий.

– Всё происходило с тобой наяву, – категорично заявил комб, как только я открыл глаза. – Я заодно проследил за часами: ты прожил дважды один и тот же временной отрезок.

Я всегда верил в предопределённость событий. Тут я был солидарен с Энштейном, утверждавшим, что «бог не играет в кости», и Митькой, который отлив в кустах каждый раз говорил: – Сколько его ни тряси, всё равно последняя капля будет в штанах. И теперь (в который раз!) мне пришлось пересмотреть своё представление о фундаментальных законах вселенной.

Попытавшись понять, что же сегодня изменилось – прошлое, настоящее или будущее, я окончательно запутался и решил от греха подальше оставить эту тему.

Мои размышления прервал стук в дверь дома. Выйдя из своего укрытия, я увидел, что в дверях с Катей разговаривает Николай, а сзади него топчется Олег. Он попытался остаться во дворе, но был в приказном порядке призван Тётькатей внутрь.

Катя, считающая своим долгом накормить каждого пришедшего к нам, удалилась на кухню, а Николай, воспользовавшись этим, рассказал, чем завершились события на трассе после нашего бегства.

Группа прибыла на вертолётах значительно раньше местной милиции и успела оцепить этот район и прочесать прилегающую местность, но стрелявшего не нашла. «Нива» и труп лейтенанта были эвакуированы в Москву и сейчас изучаются экспертами.

Сержанта, которому пуля попала в правое плечо, успели допросить до того, как его увезли в больницу. Ничего особо интересного он не сообщил: примерно за час до моего появления к ним с лейтенантом подошёл невысокий мужчина и попросил задержать на несколько минут водителя зелёной «Нивы». За это он предложил кучу денег: сколько – точно он не знает, но кейс, который получил лейтенант был заполнен пачками доверху. Деньги нашлись в милицейской автомашине – миллион рублей, и никаких отпечатков пальцев, кроме как покойного лейтенанта.

Настала моя очередь удивлять: я открыл ноутбук и показал Николаеву изображение своего убийцы из первого варианта событий. Старшой тут же через мобильник переправил его куда-то и сказал, что как только сержант очнётся после наркоза, ему покажут этот снимок.

– А почему вы ударили лейтенанта? – спросил я.

– Что мне оставалось…? – Николаев пожал плечами вслед воспоминаниям. – Ему так хотелось получить деньги, что он даже не стал смотреть документы.

На этом разговор прервался, так как неугомонная Тётькатя стало кормить вновь пришедших. Она и бровью не повела на то, что у меня оказалось столько сопровождающих, но я знал – допрос ещё впереди, и лихорадочно придумывал правдоподобную версию.

Ближе к вечеру я попытался убедить Незнамова, что в деревне мне помощь не нужна. Это у меня не очень получилось, и мы сошлись на компромиссе: Николай и компания поживут пока в только что отремонтированной конторе, а если я надумаю выехать, то они довезут куда потребуется, тем более, что транспорта у меня пока нет.

Живущая по соседству с конторой Воробьиха когда-то работала поварихой в пионерлагере, поэтому сразу согласилась взять всю компанию на довольство. А Марк Давыдович по моей просьбе тут же прислал ей по факсу договор.

Закончив дела по размещению охранников, я позвонил Игорю, который жил и работал на мельнице, и сообщил ему, что необходимо встретиться. После чего отправился к Митьке и попросил его подготовить зал для совещаний – баню.

На совет, кроме Игоря, пришли Прохор, Пелка и Женя, который до того ни разу не был в Веретье и хотел посмотреть на центр заповедника.

Из-за Пелагеи встречу пришлось перенести из бани в митькины хоромы, где чистая простыня заменила скатерть, а доски, положенные на табуретки, вполне сошли за скамейки.

Закуску поставили лёгкую, имея в виду предстоящее банное действо. Первые три стопки я выдержал, а потом, решив, что Прохор тут не хозяин, начал разговор и рассказал о сегодняшнем происшествии.

– А больше ни о чём нам поведать не хочешь? – неожиданно спросила Пелка.

– О чем это ты? – опешил я, уже догадываясь, что она имеет в виду.

– Был мне сон: два ворона накинулись на ягнёнка, и может успел бы их пастух отогнать, да высунулась из кустов гадюка и укусила агнеца.

Вдруг дунул ветер, нанёс туману, а когда тот рассеялся, всё началось сызнова. Да только в этот раз пастух был проворней: одному ворону крыло сломал, второго же совсем убил, а у змеюки на пути дерево упало, – тут Пелагея сделала передышку, чтобы глотнуть воды, и я заметил, что все, кроме Прохора, который как ни в чём не бывало продолжал заправляться, застыли, как на стоп кадре, зачарованно глядя на Пелку.

– Проснулась я утром, – продолжила она свой рассказ, похожий на сказку, – глянула в ведро – узнать, о ком сон, а в воде твоё, Саша, лицо.

– Так почему мне не позвонила?

– А чего звонить? – вмешался Прохор, изменив своей привычке не говорить до окончания обеда. – Закончилось-то всё хорошо, как и привиделось.

Оскорблённый таким наплевательским отношением к своей персоне я рассказал и первый вариант развития событий. Такой поворот заставил призадуматься даже Прохора, который перестал жевать и глубокомысленно изрёк:

– Значицца весь сон был правильный. Ну и дела!

Игорь с Жекой о чём-то заспорили, а я повернулся к Пелагее:

– А что ты на это скажешь?

– Лабиринт тебя защищает, тут и думать нечего.

– У тебя, что не случись, всё лабиринт, как у богомольной старухи: хорошо – бог помог, плохо – бес попутал.

– Зря ты, Саня, на неё… У тебя есть другое объяснение? – вступился за Пелку Женя. – Событие совсем не ординарное.

Я и сам понимал, что был не справедлив к Пелагее, и попросил прощения.

– Да кто ж на тебя обижается, – сказала она с сочувствием в голосе. – Такое кого хочешь напугает. Но ты не бойся, не случайно, чтобы не происходило, всё только нервы щекочет. На самом деле, если посмотреть, так у тебя даже царапины не осталось, а чего с тобой за последнее время только не было!

Такой взгляд на вещи был для меня новым и интересным, но в нём присутствовал один изъян – все эти приключения мне совершенно не понравились, и не было никакого желания переживать что-то подобное впредь.

После ужина мужики отправились в баню, а я остался наедине с Пелагеей.

Уповая на то, что её многолетний колдовской опыт подскажет правильное решение, я рассказал о происходивших со мной случаях перемещения в пространстве во сне и наяву.

– Достать кого-то через растение или через воду я могу, а так, как ты рассказываешь, у меня не получится, но сосредотачиваться научу. А ещё лучше, пошли с нами на мельницу, может, фёдорову жену застанем, она что-то похожее может делать, только без тела, его она дома оставляет. Глядишь, и подскажет чего.

Предложение было заманчивым, и я без особых раздумий согласился. Тут увидел в окно Игоря и Жеку, которые, не выдержав температуры, выскочили из бани и, хлебнув свежего воздуха, нырнули в предбанник. Извинившись перед Пелкой, я взял смену белья и поспешил присоединиться к остальным.

В парилке всё напоминало ад: метались тени от слабенькой лампочки, на верхней полке бронзово-красный Прохор охаживал веником Митьку, а в воздухе плавали клочки пара. Я присел на корточках у входа, чтобы тело привыкло к жаре, а потом постепенно переместился на первую полку. Сидел я на венике, и то иногда макал его в таз с водой, а как можно лежать наверху, да когда тебя стегают мокрыми ветками – у меня просто не укладывалось в голове. Это не значит, что я никогда не парился, но раньше Митька никогда так сильно не раскочегаривал печь. Сегодня, как видно, было всё сделано под Прохора – мероприятие сродни его погановке: для нормальных людей неприемлимое. Прогревшись, я прикинул, что лучше подождать вместе с Игорем и Жекой, когда мастера закончат свои нечеловеческие игры, и потом попариться в более приемлемой атмосфере.

– Припекло! – радостным хором заорали обитатели предбанника, увидев меня в дверях парилки.

– Закрой дверь, зараза, выстудишь! – проревели мне в спину.

И я, подстёгнутый пущенной умелой рукой волной обжигающего пара, вылетел, как пробка наружу, захлопнув за собой дверь.

– Всё-таки человеческого в тебе ещё много, – съехидничал Игорёк. – Не только с лешим, но даже с его простым потомком тягаться не можешь.

– Ничего, дай только срок: в силу войду – так не только париться с ними буду, но и погановку стаканами хлестать.

– Насчёт погановки это ты хватил. Хотя в то, что ты с ними когда-нибудь сможешь на вторую полку залезть, тоже не очень верится, – почему-то грустно заметил Женя. Он хотел ещё что-то добавить, но дверь в парилку растворилась, и в проёме появились Прохор и Митька.

– Хорош парок, – шумно выдохнув сказал Прохор. – Ты, Мить, дверь не закрывай. Пусть жар чуток сойдёт, а то они народ непривычный.

Я во все глаза смотрел на голого Прохора, но ничего необычного не увидел.

– Нет у меня ни копыт, ни хвоста, – с добродушной усмешкой сказал он перехватив мой взгляд. – Мне самому иногда жаль, что нет ничего примечательного. Так бы все сразу знали, с кем дело имеют.

Температура опустилась до уровня, подходящего простым людям, и мы нежились на верхней полке, вдыхая ароматы распаренных листьев и трав. Обстановка располагала, и я рассказал Жеке и Игорю про свои странные путешествия во сне и наяву. Собственно Женя был свидетелем моего появления в сарае в мокрых трусах и с прихваченным солнцем носом, а Игорь, поработав в спецотделе, научился не удивляться самым необычным событиям. Поэтому мой рассказ они восприняли вполне спокойно и тут же стали выдвигать различные гипотезы, основанные на огромном опыте чтения фантастических романов. Что-то подобное там встречалось, но имелись и существенные различия: никаких готовых порталов не было, да и на телекинез это было не похоже.

Перебрав самые завиральные идеи, мы пришли к самому простому выводу: надо подождать, навряд ли это не продолжится в ближайшее время. Да и пелкина идея – потренировать меня – всем очень понравилась.

Раскрасневшиеся от бани и споров, мы отправились в митькину резиденцию, где нас уже заждались хозяин и его строгий родитель.

Первые шаги

Чтобы что-то узнать, нужно уже что-то знать.

Станислав Лем

Меня разбудил шум под окнами. Открыв створки, я увидел кого-то отчаянно барахтающегося в кустах и стоящего чуть в стороне Игоря.

«Кем-то» оказался Олег. Как только я сказал Игорю, что это свой, кусты отпустили неудачливого телохранителя, и он, ощупывая свои поцарапанные руки и лицо, подошёл к окну.

Как выяснилось, Игорь хотел меня разбудить, постучав в стекло, а Олег, охранявший подходы к дому, решил его задержать, приняв за злоумышленника. Но ему не повезло: запутавшись в траве, охранник упал в кусты и еле из них выбрался, весь в ссадинах и царапинах.

Прибежавшая на шум Тётькатя, увидев плачевное состояние моего сторожа, тут же повела пострадавшего в дом и стала мазать зелёнкой. Эта бурная деятельность привлекла Николая; я рассказал ему о недоразумении и представил заодно директора заповедника.

Потом убедив старшого в том, что на болоте мне охрана не нужна, я быстренько собрался и, прошмыгнув мимо Кати, занятой врачеванием Олега, пустился с Игорем догонять остальную компанию.

За исключением Митьки, занятым по хозяйству, все были в сборе.

– Ну, живой твой стражник? – хохотнул Прохор. – Пусть радуется, что так отделался, за свово мужика Пелка могла и похуже колючего куста ему устроить.

– Так вы там были? – спросил я по инерции, хотя и без прохоровой подсказки догадался, что с падением Олега не всё чисто.

– А зачем мне там быть? – искренне удивился Прохор. – Если б я кажный раз болото пёхом обходил, так мне и домой заглянуть времени не осталось. Да и то навряд успел бы.

– Так как же ты узнаёшь, где что делается?

– Хватит любой травинки-былинки коснуться, как у меня все новости лучше, чем по телевизору… А если кто чужой появится, так весь лес гудит, – Прохор отвернулся и прибавил шагу, давая понять, что разговор окончен.

Идти за ним было несравненно легче, чем за Митькой: не нужно было следить за каждым шагом, ветки на хлестали по лицу и не цеплялись за одежду.

В таких комфортных походных условиях у интеллигентной прослойки нашего маленького отряда (впереди – Прохор, замыкающей – Пелагея, а в середине – аспирант-филолог, доктор экологии и кандидат физмат наук), естественно, возникло желание поговорить.

Тема для разговора нашлась буквально под ногами. У меня из-под сапога скользнула в кусты серая синусоида, и я инстинктивно попятился назад.

– Удивительно, как часто внешний вид обманчив, – сказал идущий позади меня Игорь, – взять эту змею: она совершенно безвредна, однако вызывает не только страх, но и ощущение столкновения с чем-то враждебным. А вот настоящее зло подчас выглядит совершенно безобидно.

– Что-то не приходилось мне видеть безобидного на вид зла, кроме человека, – возразил я. – Может расскажешь нам?

Упрашивать Игоря долго не пришлось.

– Лет десять назад я был в командировке в Новосибирске. – начал он без предисловий. – Дело в том, что на территории Новосибирской и Томской областей, а также частично в пределах Омской, в долине Оби и её левого притока – Иртыша раскинулось крупнейшее в мире Васюганское болото. Большие и маленькие озёра, питаемые этим болотом, всегда были вроде зоны отдыха для местных жителей.

Так вот, с какого-то времени в этих местах стали пропадать люди. Несчастные случаи, конечно, там были всегда, но сейчас их число вышло за все мыслимые границы; а главное – пропадали все абсолютно бесследно. Среди населения поползли слухи о монстрах и нечистой силе, пришедшей из глубины болот и поселившейся на озёрах. Постепенно разрастаясь, слухи эти дошли до ушей областного начальства, те сообщили в Москву, откуда информацию перекинули нам в спецотдел.

Выехали мы бригадой из семи человек и две недели добросовестно опрашивали население и выезжали на местность, но не обнаружили даже намёка на причину этих таинственных исчезновений. Тогда решено было провести прочёсывание местности с помощью войск. Солдаты забирались всё дальше в лес, заглядывая под каждый куст, но тоже безрезультатно.

Наверное, мы так и уехали бы несолоно хлебавши, если бы двум солдатикам из хозроты не захотелось поразвлечься. Увидев на озере стайку утят, они решили поймать хотя бы одного. Зачем? Да от скуки. Чтобы не оскользнуться на прибрежной грязи, один из них обвязался верёвкой и, приманивая птичек хлебом, потянулся схватить неосторожно приблизившегося утёнка.

Жизнь ему спасли верёвка и реакция товарища: утята дружной стайкой накинулись, но не на хлеб, а на протянутую руку, и со скоростью амазонских пираний обгрызли мясо на кисти до самой кости. Но тут страховавшиий напарник выдернул его за верёвку назад – на берег. Если бы товарищ промедлил ещё минуту, то вполне возможно, что птицелов не отделался бы одним увечьем.

Перетянув той же верёвкой руку пострадавшему другу, рядовой Гусев схватил автомат и расстрелял весь рожок вслед уплывающим птичкам, сумев превратить одну из них в месиво, напоминающее фарш для котлет. Прибывшей на выстрелы буквально через несколько минут группе достались только эти кровавые ошмётки, а стайка утят исчезла без следа.

Несколько дней аквалангисты доставали со дна озера дочиста обглоданные скелеты птиц, животных и людей, но многометровый слой ила не позволил довести дело до конца, поэтому работы свернули.

Рядового Гусева повысили в сержанты и отправили сначала в отпуск, а потом к новому месту службы в Приморский край. А местному населению сообщили, что приблудная стая волков уничтожена и отдыху на озёрах ничего не угрожает.

Исследуя озеро в поисках «утят», аквалангисты обнаружили, что в некоторых местах берег напоминает сыр: весь в разнокалиберных дырках туннелей, уходящих в болота и другие озёра. Исследовать территорию площадью пятьдесят тысяч квадратных километров, состоящую в основном из непроходимых топей, в поисках нескольких маленьких птичек не представлялось реальным, и наш отдел тоже завершил операцию.

В Москве, исследовав остатки монстрика, учёные определили, что это вполне взрослая самка, двадцати лет от роду, способная к размножению. Вытянутая пасть, так похожая на клюв, полна острых зубов, а на краях крыльев и перепончатых лап – острые, как бритва, когти.

Игорь замолчал, закончив своё повествование, а мы с Жекой с опаской огляделись вокруг: не появится ли где пушистое жёлтое тельце.

– Не, у нас такого не водится, – успокоил Прохор, разгадав наши невольные мысли. – Появилась тут как-то двуглавая гадюка, но долго не прожила. Ну нежить какая, вроде Рохла, по углам встречается, а про такую гадость, как утятки эти, даже не слышал никогда. С другой стороны, и болотище, про которое ты рассказал, громадина не в пример нашему.

Некоторое время шли молча, переваривая игореву историю. Молчание снова нарушил Прохор, похоже, задетый размахом чужого болота:

– На сколько же оно тянется, болото это? – спросил он Игоря.

– В самом широком месте почти на 600 километров, – ответил Игорь и, увидев, как погрустнел Прохор, добавил: – Образовалось оно из девятнадцати отдельных участков, так что там, считай, два десятка хозяев – тоже не сахар.

– У семи нянек дитя без глазу, а у двадцати – уж точно бардак, – глубокомысленно заметил сразу повеселевший леший.

– Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе, – добавил я, слегка изменив известное выражение.

– Правильно, – совсем оживился Прохор. – Не зря люди говорят: «Всяк кулик в своём болоте велик».

Завершив заочную дискуссию с хозяевами Васюганского болота в свою пользу, он прибавил шагу, и вскоре между деревьями блеснула гладь Мельничного озера.

Встречал нас только Ваня, который сходу запрыгнул на отца, чуть не сбив его с ног. Мы, похож, уже шли за своих, для которых ритуал встречи не предусматривался.

– Ну, вот и дома, – сказала Пелка, не произнёсшая за всю дорогу ни слова.

Увлечённый разговором, я как-то забыл о её присутствии и вспомнил только сейчас, а ведь именно она пригласила меня в этот раз на мельницу.

– Когда начнём? – спросил я её, вспомнив о цели своего путешествия.

– Точно Проша говорит! Торопыга ты, – рассмеялась Пелагея. – С дороги умыться надо, переодеться, да и перекусить не мешает.

И тут только я понял: на всем пути от деревни до мельницы мы не сделали ни одного привала, а значит, ничего не ели.

За столом я подобно Прохору сметал всё, что давали, чем заслужил его одобрительное хмыканье. Потом разморённый едой забрался на сеновал и часа два проспал без всяких сновидений.

Проснувшись, пошёл искать Пелагею, но её нигде не было видно. Игорь тоже куда-то пропал, и мне стало ясно, что поиски надо прекращать.

У дома я встретил Жеку в камуфляжной форме, в петлицах которой поблёскивали золотом веточки, указывающие на его профессию лесника.

– Ты куда так вырядился? – поинтересовался я.

– В лесничество вызвали. Я ж на государственной службе как – никак.

– Если я правильно понимаю ситуацию, будут тебя увольнять со службы или переводить в другое место, – пришлось мне взять на себя функции предсказателя.

– Значит, Мельничное озеро тоже к заповеднику отходит, – задумчиво сказал Женя. – А я, как говорится, пополню армию безработных.

– Хватит тебе кривляться, – перебил я его. – Имея блат в лице директора заповедника и зам. директора по общим вопросам, можешь смело рассчитывать на должность начальника охраны.

– Не, Сашь, – улыбнувшись тому, что я купился на его спектакль, сказал Жека, – мне в лесничих проще, а начальником ты кого другого найди.

– Хозяин-барин, – согласился я, вполне понимая его, – но пока у нас нет собственного управления заповедника, приходи, как уволишься, в Веретье в контору, там с кадровиком фонда все вопросы по телефону и факсу и порешаешь.

Этот разговор напомнил мне, что пора заполнять контору служащими. Мы уже обсуждали этот вопрос с Марком и Игорем. Создавать огромную структуру, как в больших государственных заповедниках, мы, конечно, не собирались, но без бухгалтера, секретаря, службы охраны и научного отдела всё равно не обойтись. Большинство народа по нашему плану должны ездить из райцентра, значит, автоматически появлялась должность водителя. Эту занудную административную проблему взял на себя Игорь, но что-то не очень торопился с её решением.

Сделав усилие, я отбросил от себя всю организационную суету и перевёл разговор на более приземлённые темы.

– Слушай, Жень, а куда все подевались? Ну, Пелка с Игорем понятно… А остальные?

– Прохор в лес ушёл, Ульяна с Ваней, а вот с другими тут…, – замялся мой собеседник.

– Да говори уж, – подтолкнул я его.

– Тут такое дело, – с натугой начал Жека, – вся семья, за исключением Прохора, Пелки и пожалуй моей Ульяны, мягко говоря, недолюбливают чужих. Так они называют весь род человеческий. Ко мне они как-то притёрлись, притерпелись, а тут Пелка с Игорем, ты появился, и весь их веками выстроенный уклад зашатался. Так что понять их можно.

То-то мне с самого начала и озеро, и окрестности неприветливыми показались. Чувствует природа настроение своих хозяев и встречает соответственно. А я ещё удивлялся: почему меня тут с удочкой посидеть не тянет, хотя местность живописная и рыбы в озере полно.

– Так чего тогда нас в гости приглашать?! Знай я это раньше, ноги б моей тут не было! – воскликнул я, оскорблённый в самых лучших чувствах.

– Вот не хотел же тебе говорить ничего, – с досадой, мотнув головой, прошептал Жека. – Но и не сказать нельзя.

– Правильно ты всё сделал, – успокоил я его. – Что-то такое прямо в воздухе висело; так сейчас хоть ясность какая-то. А Игорь об этом знает?

– Знает, – сокрушённо сказал Женька, – они с Пелкой, похоже, в деревню хотят перебираться.

– Ну ты, надеюсь, понимаешь, что на моё предложение это никак не влияет, – на всякий случай уточнил я.

– Понимаю я всё. Просто неприятное ощущение от подобных разговоров. Тут ещё одна заковыка. Не знаю, надо ли тебе об этом говорить? – Жека опять запнулся, собираясь с духом.

– Да говори уж, раз начал.

– Все они, хоть и не держат тебя за своего, простым человеком не считают, – выпалил он.

– Ну-ка, ну-ка, – ошарашенно протянул я, – давай об этом поподробнее.

– Да я и сам мало знаю, – неуверенно проговорил Женька. – Одни тебя колдуном считают, а Пелка с Прохором – вроде них – со способностями.

То, что со мной что-то происходит, я знал и без женькиного откровения, но мне даже в голову не приходила мысль, что это исключает меня из рядов человечества.

Эта абсурдная мысль, как ни странно, совершенно успокоила меня. Ко мне даже вернулось на время утраченное чувство юмора.

– Ну а тебе не страшно общаться с колдуном?

– Чего ты городишь? – с готовностью откликнулся Жека, увидев, что все эти новости не произвели на меня особого впечатления. – Я как-никак на ведьме женат, и могу отделить чистых от нечистых.

Тут из дома вышел Игорь, и его появление автоматически завершило нашу сумбурную беседу.