Текст книги "Пророчество"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Хайке Хольбайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Атон несся вперед изо всех сил. Пятнышко дневного света быстро приближалось, но он понимал, что Птах и его друг не смогут задержать сфинкса надолго. До спасительного выхода оставалось совсем немного. Штольня сменилась просторной нишей, и, хотя бежать по неровной поверхности стало куда труднее, маячившая перед Атоном цель придавала сил.

Вот-вот он достигнет ее.

До спасительного отверстия оставалось всего лишь метров десять, как вдруг позади него раздалось чудовищное рычание. На бегу Атон оглянулся – и от ужаса громко вскрикнул. Сфинкс сбил с ног Птаха и его товарища. Одно крыло тлело слабым пламенем, а факелы оставили глубокие прожженные полосы на его шкуре, но это только распалило гнев ужасного существа. Одним мощным прыжком он вырвался вперед, распростер крылья и бросился прямо на Атона. Мальчик вскрикнул от страха, инстинктивно загородив лицо руками.

И тут произошло совершенно невообразимое: Птах внезапно взметнул вверх обе руки, и... новая, невидимая сила, столь же мощная и разрушающая, как и сфинкс, пришла на помощь мальчику. За долю секунды до того момента, когда ужасные клыки готовы были вцепиться в Атона, сила эта настигла сфинкса и отшвырнула его назад. Со всего маху чудовище врезалось в стену, да так, что задрожала вся гора, а Атона тотчас же невидимой рукой вышвырнуло из пещеры на воздух. Небо и земля вихрем закружились перед глазами, когда он покатился вниз по склону горы – выход из пещеры находился высоко над поверхностью земли.

С трудом Атону удалось остановиться. Разодрав в кровь ладони и коленки, он затормозил, окруженный облаком пыли. Но на этом его перипетии не завершились.

Едва он поднял голову, на его глазах выход из подземелья превратился в жуткий огнедышащий вулкан. А из бело-оранжевого пламени, рыча от боли и ярости, появился сфинкс. Из-под лап его вниз лавиной сыпались камни и песок.

Но чудовище не могло существовать при свете дня. Солнце убивало его. Пламя с правого крыла перекинулось на все львиное тело, сжигая сфинкса дотла.

Хотя свет бога Атона быстро уничтожал исчадие ада, сфинкс рванулся в последнюю атаку. Огромными прыжками, развернув пылающие крылья, он понесся прямо на Атона. Не имея больше сил бороться, он, видимо, решил придавить жертву своим телом.

В этот момент в проходе появился Птах. Он вскинул руки к небу – и силы, пробужденные им к жизни на этот раз, были несравнимо сильнее.

Чары Птаха настигли сфинкса буквально в метре от Атона – его разорвало на миллионы крошечных клочков, дождем упавших на землю, обжигающе горячих и твердых как камень, которым когда-то и было это чудовище, пока силы мрака не вдохнули в него жизнь.

Гора задрожала. Силы, развязанные Птахом, продолжали бушевать: скалы вокруг Атона скрипели и стонали. Он снова начал терять равновесие, тщетно попытался удержаться на месте, но на этот раз избежать падения не удалось. Все быстрее и быстрее он катился вниз по склону, увлекаемый лавиной камней, то и дело натыкаясь на обломки скал.

Его отцу, маме и еще двум десяткам туристов, привлеченных грохотом лавины, понадобилось более получаса, чтобы извлечь мальчика из-под завала...

На этом месте сон его оборвался так же странно, как и начался. Атон не просто проснулся – сон отпустил его, потому что подошел к логическому завершению. Потайные двери памяти Атона (за исключением единственной, последней, упорно продолжавшей хранить свою тайну) отворились, показав, что за ними скрывалось. Теперь, когда не осталось почти ничего, что он должен был еще узнать, он мог проснуться. Первое, что он увидел, открыв глаза, было лицо Птаха. Египтянин, поджав ноги, сидел рядом и смотрел ему в глаза.

– Теперь наконец тебе известно все,– произнес Птах. Слова его дали Атону понять, что это видение было послано ему Птахом, и, возможно, делал он это уже не в первый раз. Ведь он был при нем все время, когда мальчик переживал этот кошмар, едва не лишивший его жизни.

Действительно ли едва не лишивший? Это было полным безумством, но чем больше Атон об этом размышлял, тем сильнее его охватывало чувство, что тогда он и в самом деле был мертв.

– Вы присутствовали при этом,– пробормотал Атон.– Когда... когда произошел несчастный случай. Только это не было несчастным случаем.

Птах вдруг сделал виноватое лицо.

– Почему вы мне сразу ни о чем не рассказали? – продолжал Атон.– Вы обязаны были это сделать. Всю историю, от начала и до конца – я же должен был это знать.

На этот раз Птах ответил.

– Возможно, ты и прав,– промолвил он.– Но я хотел...– Он запнулся, поискал нужное слово и несколько изменившимся тоном продолжал:

– То, что я рассказывал тебе с самого начала,– чистая правда. Я считал, что смогу избавить тебя от многих неприятных моментов, вытащить тебя из этой истории. Но я ошибался.

– И не только в этом, Птах,– пробормотал Атон, садясь на кровати.

Египтянин не отводил взгляда, но Атон прекрасно чувствовал, насколько задели его эти слова.

– А тот, другой,– поинтересовался он.– Человек, который был там вместе с вами. Это и был...

– Странник,– кивнул Птах.– Эже. Да, значит, ты узнал его.

Как же мог он его не узнать? Теперь, когда он бодрствовал, он сразу же вспомнил лицо этого человека. Уж его-то он не забудет никогда, покуда будет жив.

Атон кивнул:

– Разумеется. По-моему, это не было очень уж трудной задачей. Почему вы тогда помогли мне? Ведь я был для вас чужим ребенком. А сфинкс мог вас уничтожить.

– Дело в том, что ты очутился там по нашей вине,– отвечал Птах.– Вернее, по моей вине, если говорить точно.

– По вашей вине?

– Потайная дверь, через которую ты проник в подземный лабиринт,– грустно продолжал Птах.– Я забыл запереть ее после того, как мы вошли туда. А ты последовал за нами и из-за моей невнимательности подвергся опасности.

– А вы-то что там делали? – поинтересовался Атон.

– Мы со Странником пришли туда для того, чтобы... забрать оттуда кое-что...

– Простите,– перебил его Атон.– Я просил вас больше не говорить загадками. Обещаю, что выполню все, что вы от меня потребуете, но сейчас я наконец хочу узнать обо всем.

Птах улыбнулся:

– Извини. Просто я давно уже привык многое скрывать, и теперь мне с трудом удается рассказывать правду. Ну хорошо, в конце концов, ты прав. Собственно говоря, в основном тебе известно все.

Он глубоко вздохнул, приподнялся и внимательно огляделся вокруг, будто желая удостовериться в том, что они на самом деле были одни.

– Всего несколько дней назад,– начал он,– я считал, что ты впутан в эту историю случайно. Но теперь я в этом не уверен. Тогда ты совершил нечто, что мы со Странником тщетно пытались совершить в течение сотен лет.

– Я? – удивился Атон.– Но я ничего такого не натворил!

– Ты просто не помнишь об этом.

Лицо Атона омрачилось.

– Так, значит, вы рассказали мне не обо всем,– с упреком промолвил он.

– Нет, обо всем, что мне было известно,– возразил Птах.– Но о том, что происходило в гробнице Эхнатона, не знаем ни Странник, ни я. Нам так и не удалось проникнуть за ту последнюю дверь, за которой побывал ты.

– Гробница Эхнатона? – Удивлению Атона не было предела.– Но мы же были всего лишь...

– ...в Долине Царей,– с улыбкой перебил его Птах.– Там, где находятся захоронения большинства фараонов. Там погребены и Эхнатон вместе со своей женой Нефертити. Но их гробница не обнаружена до сих пор, да и не будет найдена, пока стоит этот мир. А ты был в ней. Неужели ты ничего не помнишь?

Атон помнил, как потерялся от родителей, как шагнул за потайную дверь в скале и как внезапно упал вниз. Он помнил о том, как долго он падал, а потом оказался вдруг в совершенно чужом, зловещем мире, как услышал чьи-то шаги и побежал – но все его воспоминания оканчивались на том моменте, когда он достиг последней двери, в которую он вломился, преследуемый невидимым соперником. Он покачал головой.

– Помнишь, что я тебе говорил о проклятии Эхнатона? О том, что необходим некий талисман, чтобы вновь оживить его воинов? Так я говорил об Удъят-глазе, магическом предмете, в котором кроется часть силы Гора. Странник искал его очень долго – прошли столетия, прежде чем узнал, что Нефертити приказала положить его в гроб своего супруга – быть может, со вполне определенными намерениями, быть может, и не сознавая, что она делает. Но тем не менее без Удъят-глаза пророчество не осуществится, и мертвые не смогут восстать из могил.

– Так вы пришли туда, чтобы добыть его?

Птах кивнул:

– И причем уже не в первый раз. И не в первый раз все было напрасно. Ни Страннику, ни мне не удалось проникнуть в гробницу Эхнатона. Ее охраняют могущественные демоны – с одним из них тебе довелось уже познакомиться. Над входом в эту дверь простерто колдовство, препятствующее постороннему человеку туда проникнуть. И все же мы надеялись, что сила этого волшебства за долгие тысячелетия могла ослабнуть.

– Но у вас ничего не вышло,– предположил Атон.

Птах взглянул на него, а затем печально покачал головой.

– Мы ожидали большего,– промолвил он.– Мы думали, что нам удастся осуществить намерение, потому что демон, охраняющий гробницу, давно не показывался.

– Я знаю,– буркнул Атон.– Он был занят другими делами.

– Да, он как раз преследовал тебя,– кивнул Птах.– Но в то время я не мог знать об этом. Я видел лишь маленького мальчика, преследуемого сфинксом, и, разумеется, постарался помочь ему. Если бы я знал, почему он за тобою гонится, я действовал бы иначе.

– Но почему все-таки он гнался за мной?

– Так ты до сих пор не догадался? – удивился Птах. Атон не ответил.– Потому что тебе удалось осуществить то, что я и Странник тщетно пытались сделать бесчисленное множество раз.

Атон не сразу понял, что имеет в виду Птах.

– Глаз? – прошептал он.– Вы... вы считаете, что я взял Удъят-глаз из гробницы...

– Удъят-глаз,– поправил его Птах. Он кивнул.– Да, О том, что произошло в гробнице Эхнатона, я могу лишь догадываться. Я надеялся, что ты кое-что вспомнишь, сможешь ответить на мой последний вопрос, но раз ты ничего не знаешь... Неизвестно, что помогло тебе и почему тебе удалось унести с собой Удъят-глаз.

Помолчав, он задумчиво промолвил:

– И амулет этот по сей день находится при тебе.

– Что-что? – удивился Атон, недоверчиво глядя на Птаха.– Ну уж этого не может быть никак. Я... я ничего не брал оттуда.

Он замолчал, когда Птах, протянув руку, коснулся его спины – точнее сказать, маленького плотного узелка под лопаткой, бывшего напоминанием о его опасном приключении и за долгие годы ставшего ему настолько привычным, что Атон вовсе и не замечал его. Он невольно поднял руку, однако вдруг не решался больше прикоснуться к едва заметному бугорку под кожей.

– Этот… камень? – прошептал он.

– На самом деле это вовсе не камень,– промолвил Птах.– Так сочли врачи в больнице, но они были не правы. И оказался он внутри твоего тела вовсе не оттого, что ты попал под обвал. Он находился в тебе уже тогда, когда ты покинул гробницу, и целых десять лет ты носил его в себе, не замечая этого. И никто больше не знал об этом – ни я, ни Странник. Я понял, что произошло на самом деле, лишь позднее, но уже не было времени изменить что-то в ходе событий.

Волна ледяного ужаса обдала Атона с ног до головы. Теперь он знал разгадку всех тайн, и разгадка эта все время находилась при нем – а он ничего не подозревал об этом!

– Так вот почему они преследовали меня так упорно,– пробормотал он.

Птах молча кивнул.

– И поэтому вы с Зуфи привезли меня в... в эту странную больницу,– продолжал Атон.– Вы хотели вырезать его. Так почему же вы сразу мне об этом не сказали? Я... я бы ничего не имел против.

– Я считал, что тебе лучше знать об этом как можно меньше,– признался Птах.– Теперь я признаю, что это было неправильно. Мне очень жаль, и надеюсь, что ты мне веришь.

Странно – у Атона были все основания не верить больше ни единому слову Птаха, но сейчас он чувствовал, что египтянин не лжет. И кроме того: он вдруг понял, что это все равно ничего не меняет. Птах мог обладать огромной властью, но и у нее были свои границы. Судьба определяла именно такой ход событий, и никто не мог этому воспрепятствовать.

– Наверное, ты теперь понял, почему я не мог допустить, чтобы ты встретился со своим отцом,– через некоторое время вновь заговорил Птах.– Завтра утром, когда взойдет солнце, настанет момент воскресения.

– И что случится, если... если я буду находиться поблизости?

– Это будет означать твою смерть,– серьезно промолвил Птах.– И не только твою. Звезды заняли соответствующее положение, и если глаз Гора будет находиться поблизости...– Он вздохнул.– Я ведь рассказывал тебе, что произойдет, когда они восстанут из могил – сейчас, вблизи ни о чем не подозревающих людей.

– Но у нас есть еще один шанс. Мы ведь находимся в безопасности, пока на небе светит солнце, но как только стемнеет...

– Они сделают все, что в их силах, чтобы завладеть тобой,– кивнул Птах.– Но ты можешь не волноваться: существует место, где они бессильны, туда-то мы и направимся. Это место – единственное в мире, куда закрыта дорога даже богам.

– Гробница Эхнатона,– предположил Атон.

Птах кивнул.

– Да. Мы должны водворить амулет на место.

– В таком случае нельзя терять времени,– решил Атон. Он поднялся и вслед за египтянином вышел из дома.

Поселок несколько оживился – на запыленных улицах появились прохожие. Птах взглянул на дорогу – очевидно, он кого-то ждал.

– Как мы выберемся отсюда? – осведомился Атон.

Долина Царей находилась довольно далеко отсюда.

Даже на машине им потребуется минимум полдня, чтобы попасть туда.

В конце улицы возникло облачко пыли. Птах насторожился, а Атон шагнул вперед, чтобы лучше разглядеть, что там происходит. Клубы пыли постепенно сформировались в контуры черного лакированного «лендровера», быстро приближавшегося к ним. Это возвращался из близлежащего поселка Яссир, раздобывший, как он и обещал, машину.

Позади него послышались чьи-то шаги, и, оглянувшись, Атон увидел Сашу. Не успела девушка и рта раскрыть, как египтянин остановил ее повелительным жестом.

– Здесь наши пути расходятся. Мы с Атоном отправимся дальше вдвоем.

В глазах Саши сверкнула молния.

– Ну, я так не думаю,– не менее решительно отвечала она.– Если уж вы знаете меня настолько хорошо, как утверждаете, то должны быть уверены, что мальчика я не отпущу ни под каким предлогом.

Птах вздохнул:

– Будьте благоразумны. Я знаю, кто вы и на что способны. Но поверьте – со мной вам не справиться. И находитесь вы здесь вовсе не для того, чтобы бороться против меня.

Изумлению Атона не было предела. Он буквально пожирал взглядом то Сашу, то Птаха.

– Что все это значит? Кто ты есть на самом деле и на что ты способна?

Саша ухмыльнулась, все еще не отрывая взгляда от Птаха. Лицо ее было полно решимости. На вопрос Атона она не ответила, да скорее всего и не слышала его.

– Я не отпущу мальчика,– упорствовала она.– Тем более сейчас.

Подъехал автомобиль. Яссир резко затормозил и вышел. Ему хватило единственного взгляда, чтобы оценить ситуацию: он молча подошел ближе к Птаху и с вызовом взглянул на Сашу. Атон почувствовал, что для окончательного взрыва не хватает лишь ничтожной искорки.

– Прошу вас,– мягко, но упорно настаивал Птах.– То, что происходит сейчас, больше не имеет никакого отношения ни к вам, ни к тем, кто вас послал. Я могу обещать, что с Атоном ничего не случится. Я сделаю для него все, что в моих силах. Вы свою задачу выполнили превосходно, и теперь вам делать здесь больше нечего. А если мы будем препираться, то тем самым лишь поможем нашим общим врагам.– Он улыбнулся.– Иногда стоит в чем-то проиграть, чтобы победить в конце, понимаете?

Атон не понимал больше абсолютно ничего. Нашим общим врагам? Птах знает, для чего она была послана? Что все это могло значить? Какого дьявола?..

– Совсем наоборот, Атон,– промолвила Саша. Вернее, вслух она не произнесла ни слова. Она продолжала сверлить взглядом Птаха, и в действительности Атон не слышал ее голоса – впрочем, свой вопрос он тоже не задавал вслух, и Саша слышать его не могла. Слова эти просто возникли в его голове, и пока Атон задавался вопросом, не чокнулся ли он окончательно, он услышал Сашин голос опять.

– Не бойся, Атон,– сказала она.– Я не брошу тебя.

– Пожалуйста,– вновь повторил Птах.– Не вынуждайте меня на крайние меры.

Саша не ответила. Она больше не пыталась задержать их, и через минуту они уже сидели в машине, выезжавшей из поселка.

Глава Двадцать Восьмая
ДОЛИНА ЦАРЕЙ

Как они и предполагали, весь остаток дня был потрачен на дорогу к Долине Царей. Уже начало смеркаться, когда они наконец свернули с асфальтированной трассы на пыльную проселочную дорогу. Яссир сбросил скорость – и не только из-за того, что дорога была теперь неровной и ухабистой. Просто последние полчаса машина издавала какие-то странные звуки: под капотом что-то громко хлопало и шумело. До цели оставалось всего три или четыре километра – смешное расстояние по сравнению с преодоленными за один день семьюстами километрами, но если они теперь засядут здесь со сломанным мотором, то вся их затея провалится. Взглянув на небо, Атон прикинул, что до наступления темноты остается не больше получаса.

Подробностей путешествия Атон не помнил: он уснул на жестком заднем сиденье, и хотя там было действительно очень неудобно – сиденье ходило под ним ходуном, будто сидел он на горбу строптивого верблюда,– он умудрился заснуть глубоким и крепким сном. Пробудился он приблизительно полчаса назад и теперь периодически тер глаза, чтобы не задремать опять. Усталость его была вполне оправданной после напряженных событий последних дней – и все же он злился, что Птах явно посодействовал в том, чтобы он отключился. Однако подозрений своих вслух он высказывать не стал: ответ был известен заранее. Мысль об этом навела его на другой, по сути дела куда более интересный вопрос: отчего Птах, на лице которого читался явный испуг, навеянный водительским мастерством Яссира, не доставил их в Долину Царей иным, магическим путем?

– Я тоже не всесилен,– отвечал египтянин после того,– как Атон спросил его об этом.– И даже если бы это было в моей власти, я не рискнул бы так поступить. Магия привлекает магию, если хочешь знать. Если бы я вытворил что-то, противоречащее законам этого мира, то это послужило бы сигналом для Осириса и его компании. А мы и так доехали вполне нормально.

Яссир расплылся в улыбке, и в этот момент они так подпрыгнули на кочке, что Птах, подлетев вверх, едва не ударился головой о крышу кабины – причем Атон вовсе не был уверен в случайности этой маленькой неприятности. Египтянин злобно чертыхнулся на своем родном языке, обращаясь явно к Яссиру, на что тот широко улыбнулся, однако слегка сбросил скорость.

Атон взглянул вперед через лобовое стекло: в этот момент они в последний раз повернули, и теперь перед ними открывалась захватывающая дух картина; Атон замер, пораженный ее красотой и величием, хотя видел все это не в первый раз. Видимо, Долина Царей производила на зрителя такое же впечатление, что и пирамиды: было абсолютно все равно, видишь ли ты это в первый или в сотый раз – картина поражала своим великолепием и одновременно очаровывала. Ощущение было такое, что этот узкий, с трех сторон окруженный бурыми песчаными скалами каньон был чем-то большим, нежели обыкновенное ущелье. Не один фараон покоился здесь, в самом сердце гор, и, хотя гробницы были давно найдены, а многие из них разорены, все же люди, попадая сюда, испытывали почтительное благоговение к святому месту. Да... это место было святым, и, хотя люди давно уже забыли истинное значение этого слова, здесь оно наполнялось новым смыслом.

Для Атона, правда, место это было чем-то особенным, его связывало с ним неприятное воспоминание. Здесь он впервые встретился с Птахом, и здесь же он едва не лишился жизни. Холодный пот прошиб его, и лишь с громадным усилием он оторвал свой взгляд от скалистых стен ущелья и вновь взглянул на Птаха.

– Куда мы едем теперь? – осведомился он.

Птах вяло махнул рукою.

– Подожди немного,– сказал он.– Ты скоро сам все увидишь.

Однако терпения у Атона как раз не хватало. Ответ Птаха лишь разозлил его.

– Что это за таинственность? – резким тоном спросил он.– Ведь я так и так узнаю обо всем через пару минут, или не так?

– Все верно,– спокойно отвечал Птах.– Так что нет никаких причин так дергаться.

С трудом Атон проглотил дерзость, так и вертевшуюся у него на языке. Птах сам ужасно нервничал, и это очень чувствовалось. Когда они отправлялись в путь, он еще раз заверил Атона в том, что они находятся в полной безопасности, пока светит солнце, и все же взгляды египтянина, то и дело бросаемые им на небо, казались все более озабоченными. «Вероятно,– так думал теперь Атон,– постоянные его заверения в том, что ничего с ними случиться не может, касались в первую очередь самого Птаха». Правда, мысль эту вслух высказать он поостерегся. В конце концов, вопрос этот из разряда тех, получить на которые конкретный ответ он не стремился. Внезапно Птах встрепенулся, наклонился вперед и, прищурившись, взглянул на север. Атон проследил за его взглядом и через секунду увидел в небе крошечную темную точку, приближающуюся к ним.

– Что это? – спросил он.

Птах не ответил. Лицо его приняло крайне озабоченное выражение, а Яссир, также бросивший взгляд на небо, теперь выглядел очень серьезным, но внимание его целиком и полностью было сосредоточено на управлении автомобилем. Они уже приближались к противоположному краю Долины Царей.

Маленькая точка в небе увеличивалась на глазах, и вскоре они услышали характерный ритмичный звук – вслед за этим Птах и Атон облегченно вздохнули. То, что с огромной скоростью приближалось к ним, вовсе не было мифическим чудовищем – это был обычный вертолет, пилот которого, должно быть, стремился рассмотреть долину с воздуха, так как скорость его все снижалась, и высота уменьшалась по мере его приближения к ним.

– Это всего-навсего вертолет,– облегченно промолвил Птах.

– А вы чего-то другого ожидали? – осведомился Атон.

Птах промолчал.

Вертолет пролетел очень медленно и низко над землей, прямо над ними, и на какой-то момент шум его моторов едва не оглушил их – так что даже разговаривать в машине было попросту невозможно. Яссир рассерженно взглянул вслед удаляющемуся вертолету – воздушная волна, поднятая им, обдала автомобиль потоком обжигающе горячего песка. Затем он прибавил газу, чтобы как можно быстрее пересечь долину.

Атону стало еще больше не по себе, когда он сообразил, что являлось их целью. Это было подножие усеянной обломками горной породы и мелкой галькой горы, возле которой много лет назад он попал под обвал.

Машина остановилась. Яссир и Птах вылезли на улицу, разминая затекшие после многочасовой поездки руки и ноги. Атон последовал за ними. Ему все с большим трудом удавалось совладать с собою. Он намеревался быть мужественным и не показывать собственного испуга, что бы ни случилось. По это место навеяло такую массу воспоминаний, так разбередило его душу, что на какой-то момент страх, восставший из глубокого прошлого, пересилил его рассудок. Наконец он собрался с силами и вслед за Птахом и Яссиром вылез из машины.

Птах взглянул на него и, должно быть, почувствовал, что сейчас происходит с Атоном, потому что вдруг улыбнулся мягкой, теплой улыбкой, на какой-то момент вернувшей в душе Атона ту симпатию, которую мальчик испытывал когда-то к нему.

– Скоро все завершится,– промолвил он.– Нам нужно только.

Он запнулся на полуслове, и в этот момент Яссир и Атон взглянули наверх и повернулись, так как шум моторов вертолета снова заметно усилился. Вертолет, долетев до противоположного конца долины, возвращался теперь обратно. Сейчас он летел прямо на них, снижаясь и явно собираясь совершить посадку метрах в двадцати от них. Атон, втянув голову в плечи, загородил руками лицо, которое все равно обдало волной горячего воздуха, песка и крошечных камешков. Птах, выругавшись вполголоса, повернулся немного в сторону, Яссир в точности повторил его движение. На какой-то момент рокот мотора усилился настолько, что Атон, пошатнувшись, едва устоял на ногах. Он отскочил, но продолжал смотреть на вертолет.

Машина коснулась земли, и двигатели ее начали глохнуть. Не успели они остановиться окончательно, как дверца кабины вертолета отворилась, и два человека выскочили оттуда.

Атон удивленно вытаращил глаза, увидев отца и Сашу. «Конечно,– обиженно подумал он.– И как он только сразу не сообразил?» Вертолет относился к техническому оборудованию строительства, возглавляемого его отцом, и он частенько рассказывал об интереснейших путешествиях на этой машине. Скорее всего Саше потребовались лишь получасовое путешествие пешком и телефонный разговор для того, чтобы весьма удобно и комфортно преодолеть отрезок пути от Бубастиса до этого места.

Оба вновь прибывших быстро приближались к ним. На лице Саши явно читалось выражение тщательно скрываемого триумфа, а также глубокого облегчения, в то время как отец с каждым шагом становился все мрачнее. Не произнося ни слова, он прошагал мимо Птаха и Яссира, схватил Атона за плечо и резко развернул его, чтобы изучить сына буквально с головы до пят. Только убедившись, что тот цел и невредим, он в конце концов отпустил его и обратился к Птаху.

– Так, значит, все это оказалось правдой! – Он кивнул в Сашину сторону.– Я не хотел верить тому, что она мне рассказала, но теперь я и сам вижу. Вы похитили моего сына.

– Все на самом деле совсем не так, как вы...– начал было Птах, но отец Атона резким тоном перебил его:

– Я никак не хотел этому верить. Я думал, что мы друзья. Но вы с самого начала планировали это, так ведь? Что вы от меня хотите? Денег?

– Папа, он прав,– вмешался Атон.– Все на самом деле совсем не так.

Но отец не обращал на него внимания.

– Или вы относитесь к тем сумасшедшим, кому не нравится моя работа? – дрожащим голосом продолжал он.

Как прекрасно видел Атон, Птаху становилось все труднее сохранять спокойствие.

– Прошу вас, хотя бы выслушайте меня,– произнес он.– Все выглядит совершенно иначе, нежели вам кажется. Я не знаю, что вам рассказала эта дама, но...

– Совершенно сумасшедшую историю,– вновь перебил его отец Атона.– Почти столь же сумасшедшую, что и рассказываете иной раз вы сами. Но в одном она была права: Атон находится здесь, совершенно очевидно, не по собственной воле.– Он немного развернулся в сторону, так что теперь мог видеть Птаха и Атона одновременно.

– Что он с тобою сделал? – спросил он.– Не бойся – теперь ведь я с тобой. И он больше не сможет причинить тебе вреда.

Но, прежде чем Атон успел ответить, в разговор вмешался Яссир.

– Птах,– резко перебил он диалог,– у нас нет времени на болтовню. Солнце уже заходит! – Он сделал шаг в их направлении, и отец Атона быстрым движением выхватил из кармана куртки пистолет, который направил на египтянина.

– Ни шагу дальше,– приказал он.– Я не знаю, кто вы такой и что вам нужно, но клянусь, что пристрелю вас, если вы сделаете еще хотя бы шаг.– Не выпуская Яссира из поля зрения, он кивнул Саше: – Идите к рации и вызовите полицию. А я пока прослежу за ними обоими.

Яссир скорчил гримасу. Птах, вздохнув, лишь покачал головой, а Саша не двинулась с места.

– Чего же вы ждете? – удивился отец Атона.– Я не смогу целую вечность держать их под прицелом.

– В этом нет необходимости,– промолвил Птах. Он поднял руку и шагнул к отцу Атона; тот направил пистолет прямо в лицо египтянину.

– Ни шагу дальше! – пригрозил он.– Я вам говорю это вполне серьезно!

– Нет,– промолвил Птах.– Вы ошибаетесь.– Он сделал еще шаг вперед, протянул руку и вынул пистолет прямо из руки отца Атона.– Вы ведь не станете стрелять в человека,– заявил он при этом.

Отец растерянно уставился на маленький пистолет, вдруг оказавшийся в руке Птаха.

– Но... но каким образом?..– пробормотал он.

– Мало кто способен на это. Не так легко убить человека, как вам, быть может, кажется,– продолжал Птах. Покрутив пистолет в руках, он с интересом принялся рассматривать его – а затем, пожав плечами, вернул его отцу Атона.

– Лучше уберите его,– посоветовал он.– Это вам все равно не пригодится.

Отец, совершенно сбитый с толку, непонимающе взглянул на Птаха, а затем и в самом деле засунул оружие обратно в карман.

– С вашей стороны это было неумно,– продолжал Птах, обращаясь теперь к Саше.– Хотя я признаюсь, что восхищен вашей находчивостью. И все-таки, ради чего вы это сделали?

– Я же сказала вам, что не брошу Атона одного,– отвечала Саша, как бы в подтверждение своих слов шагнув поближе к Атону.

– Вы ведь знаете, что не можете помочь ему,– промолвил Птах.

– Что здесь, черт побери, происходит? – вмешался отец Атона. Он выглядел все еще несколько растерянным – что, впрочем, Атон вполне мог понять. Возможно, это был не первый случай, когда он подвергался воздействию птаховской магии, но скорее всего заметил это действительно впервые. А каждого человека наверняка шокирует осознание того, что кто-либо без труда может заставить его совершать поступки против собственной воли.

– Я очень хотел бы, чтобы у меня было время объяснить вам все,– произнес Птах.– Но времени совсем нет. Вы должны удалиться отсюда, и как можно быстрее. Садитесь в свой вертолет и улетайте, пока не зашло солнце. А завтра утром вы обо всем узнаете, я обещаю это.

– Я никуда без Атона не полечу,– решительно заявил отец.

– Он прав, папа,– вмешался Атон.

На этот раз отец среагировал. Он удивленно оглянулся на мальчика.

– Что?

– Он вовсе не похитил меня,– продолжал Атон.– Во всяком случае, не так... не так, как ты считаешь. Я нахожусь здесь по собственной воле. И он говорит правду.

А тебе действительно лучше вернуться назад. Тебе угрожает опасность – да и не только тебе.

– Что все это значит? – возмутился отец.

– Я не могу сейчас все объяснить, но тебе необходимо вернуться на стройку,– не унимался Атон.

На лице отца отражалась все растущая растерянность, и Атон постарался придать своему голосу как можно большую убедительность:

– Прошу тебя, поверь мне. Ты... должен вернуться на стройку, чтобы предупредить людей. Им необходимо срочно покинуть это место. Завтра рано утром, когда взойдет солнце, вблизи плотины не должно оказаться ни одного человека, иначе произойдет ужасная катастрофа. Я и Птах – мы находимся здесь, чтобы предотвратить ее, но я не уверен, что нам это удастся.

– Какая чушь! – возмутился отец. Правда, голос и взгляд его не выражали твердой уверенности, но все-таки Атон чувствовал, что отец не станет его слушаться – да и как он мог на это надеяться?

– Времени у нас больше не остается,– напомнил Птах.– Пожалуйста, улетайте быстрее.