Текст книги "Игла"

Автор книги: Вольдемар Грилелави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Уж он-то знает его экипаж. Редкий день проходит без застолья. Порою доходило до того, что и с утра не могли вылететь без похмелья. Хорошо, что не на всех оперативных точках строгий медицинский контроль. Как раз они на такие точки чаще и попадают. И почему-то уже, который год за ними закрепился район Имам-Бабы. А там совершенно под боком огромный и знаменитый винный завод. С его великолепными туркменскими винами, которые сами текут рекой в закрома экипажа.

Гриша один раз напросился в эту командировку. Вина и виноградного спирта там в изобилии. И за все это богатство платить абсолютно без надобности. Лучший эквивалент – высококачественный авиационный бензин, которого на точке не меньше, чем на самом заводе вина. И меняют они его с большим удовольствием, по причине очень скверного бензина на местных бензозаправках. Вот потому-то Айкин муж и не вылезает из Имам-Бабы. Так мало ему в командировке этих ежедневных круглосуточных пьянок. С той же частотой продолжает дома.

А Айке тоже хочется любви и ласки. Она не просто молодая, но еще и привлекательная женщина. Потому-то Саша и не собирается корить себя за те счастливые и радостные минуты жизни, что не только доставил себе, но и подарил женщине. Тем более, что покидает этот город, край, республику навсегда, а может быть и навечно. Вряд ли найдется повод для посещения этих мест, позволяющих случайную или преднамеренную встречу. Его сюда приведет лишь острая необходимость, которой, как он догадывается, не случится никогда.

Нет, существует еще в природе мелкое недоразумение, что принудит Сашу посетить этот чудесный город. О нем у него останутся самые распрекрасные впечатления. Богатый теплом и изобилием дешевых овощей и фруктов. Вряд ли сумеет еще где-нибудь на широких просторах Союза встретить нечто подобное. Но навестит он этот край лишь по производственной надобности, чтобы после отпуска и утряски своих личных дел рассчитаться и распрощаться уже навсегда. Но это уже будет визит гостя на очень короткий срок.

С билетами на Московский рейс проблем не было. Поток отпускников и студентов спал, так что места на этот рейс были с запасом. Даже блатом не пришлось пользоваться.

– Как только устроишься, не забудь черкнуть пару строк, может и нам там место отыщется, – просили его многие товарищи, с кем он успел переучиться на Ми-2.

– Вас не отпустят, так что губы можете, смело закатывать взад, – заметил с легкой иронией Саша. – Не для того вас учили и деньги тратили, чтобы разбазаривать налево направо кадры. Вам еще пески осваивать и осваивать, пока к пенсии не подберетесь.

– А мы попробуем так же, как и ты. Специально посреди перрона шлепнемся и уснем дней на пару. Я специально дня три себя бессонницей помучаю, – шутили пилоты.

– Ты бы хоть проконсультировал нас, как это так удачно и вовремя у тебя получилось? А то брякнешься прилюдно, а тебя, вместо реанимации сразу прикопают на городском кладбище. Вот смеху будет – просыпаешься, а ты в гробу.

– Надо заранее место на бетонке приметить, чтобы грохнуться без особых последствий. А рядом Гриша караулил. У него теперь большой опыт работы с сердечными остановками, – в таком же тоне, шутя и смеясь, отвечал Саша. – А еще очень важно при падении не сломать какой-нибудь важный орган.

Отпускные и прочие выплаты и в самом деле в один карман не влезли. А еще, как назло, в кассе в этот момент были в наличии лишь мелкие купюры. Но такой мелкий казус Сашу абсолютно не расстроил. Ничего страшного в большой массе денег нет. Пусть будут любые купюры, лишь бы побольше. А он в городской сберкассе потом обменяет на крупные. Там знакомая Гульнара работает. Она уже давно ему глазки строит, намекая на аудиенцию. Он ей много наобещает, а потом, как получится. Саша же один, а после развода откуда-то появилось много желающих заполучить его холостое туловище в бессрочное пользование.

Затылок почесал Саша не только из-за глубоких мыслей по всем свалившимся на него проблемами. Он стоял в это время возле продуктового магазина в раздумьях. И чего бы сейчас накупить из продуктов, чтобы прожить эти три дня до отъезда. Жратвы любого сорта в холодильнике хватало, но ведь ему еще Айку кормить. Не скажешь же женщине, чтобы со своими продуктами приходила. Не по-мужски получится. Ему на Айку ничего не жалко, но оставлять в холодильнике на долгое время ничего не хотелось. Состарятся и испортятся. Неизвестно, через, сколько дней-месяцев он сумеет вырваться для окончательного расчета. А вчерашнего ужина и на сегодня может хватить. Вот Саша и решил ограничиться одной булкой хлеба. А завтра будет смотреть по обстоятельствам.

Гульнару он приглашать не собирается. Обойдется одними обещаниями. Он ей очень четко и конкретно сказал, что вполне допустимо как-нибудь когда-нибудь куда-нибудь он ее пригласит. Вот пусть и ждет. Со здоровьем у Саши полный порядок. И самочувствие просто великолепное. Хоть завтра в космонавты подавайся. Но это вовсе не означает, что у него, откуда, ни возьмись, появились такие сексуальные потребности. Ой, как одной Айки предостаточно! Да же с излишком. Запросы на интим у молодой женщине при таком пьющем муже запредельны. И это даже для молодого и крепкого Саши. Нет, пусть Гульнара ждет. Лучше с одной, но в полной мере и предостаточно, чем тяп-ляп с двумя.

Купив булку хлеба, Саша вышел из магазина. И уже при выходе на крылечке ему попался на глаза огромный пятикопеечный баранок, в одном месте надкусанный. Видно, какой-то ребенок выбросил его по причине совершенно скверного вкуса этого продукта. А, может, уже ребенок был сыт, а купил его из-за простого каприза. Тоже вариант. Вот и валяется теперь сиротинушка на крылечке никому не нужный и недоступный. Ребенок выбросил за ненадобностью, а птицам не подступиться из-за частых покупателей, что топчутся и распугивают. А народу он абсолютно безразличен, поскольку валяется с краешка и никому не мешает.

Настроение у Саши было приподнятое. Все складывается неплохо, словно это мелкое недоразумение с его странным заболеванием только способствует хорошим моментам в жизни и помогает преодолевать все встречающиеся препятствия. Даже способствует всему благополучию и успеху. А поскольку у него так прекрасно, то и для других хочется удачи. Хотя бы этому баранку помочь лечь в нужном и доступном месте. Негоже продукту пропадать, если совсем рядом птички голодные прыгают и подозрительно на хлебобулочное изделие поглядывают. Вот на той клумбе он вполне станет доступным пернатым.

Удар был резким, сильным и точным, и баранок, пролетев метров несколько над землей, удачно приземлился в центре клумбы. Саша хотел порадоваться успешному перемещению баранка, но в момент удара он заметил промелькнувшую тень возле ноги. Саша бросил взгляд в сторону движения этой тени и увидел съежившую перепуганную маленькую девочку, одетую в замызганную перепачканную серую кофточку и в рваные колготки. Она смотрела на него полными слез голодными глазами, в отчаянии ожидая, когда Саша уйдет, что бы самой потом вернуться и забрать заброшенный продукт из клумбы.

Первая мысль проскользнула в Сашиной голове, что он по инерции нечаянно зацепил ребенка. Он ведь уже нагнулась, чтобы забрать этот злополучный баранок, когда Саша своими гуманистическими порывами и спортивными показателями лишил ребенка добычи. Саша испуганно спрыгнул с крыльца, подбежал к ребенку и, тщательно осматривая ее, участливо спросил:

– Я случайно не ударил тебя? У тебя все в порядке, нигде ничего не болит?

Девочка быстренько закивала головой, настойчиво пытаясь освободиться из цепкой хватки незнакомого дяденьки, чье сочувствие ей абсолютно без надобности.

– Точно все в порядке? Ты не стесняйся, говори, если где болит, а то потом еще больнее будет.

– Да, у меня все хорошо, – наконец она выговорила эти слова, словно дались они ей с трудом.

– Так ты хотела забрать его, а тут плохой дяденька устроил футбол и испортил твои планы?

Девочка кивнула головой еще раз и вырвалась из Сашиной хватки. Но не побежала никуда: ни от Саши, ни в сторону клумбы, где вокруг баранка уже столпились голуби. А девочка с любопытством рассматривала молодого человека в форме пилота гражданской авиации, принявшим в ее беде соучастие.

– А вы летчик?

– Почти. Нас правильно пилотами зовут. Летчики в армии в военной форме. Пойдем в кафе, я тебя покормлю, раз лишил такого малосъедобного баранка.

– Почему, он вкусный, просто никому не нужен. А так даже очень хороший.

– Ты права, но поднимать с земли не следует. Тем более, что его уже кто-то укусил.

– Нет, не нужно. Я лучше домой пойду, мне надо, – девочка отказалась от Сашиного предложения, но никуда не спешила уходить. По глазам было заметно ее страстное желание вернуться и разогнать вредных птиц, чтобы забрать этот, мало вкусный хлебобулочный продукт. Но в данный момент она стеснялась незнакомца в форме.

Саша взял ее за руку и притянул к себе. Девочка не сопротивлялась и податливо приблизилась к нему. Тогда он отломал от хлеба горбушку и вручил ей. Девочка жадно впилась зубами в теплый хлеб и так быстро зашевелила челюстями, что у Саши возникли сомнения – а хватит ли ему этой булки на вечер. Не вернуться ли и не прикупить про запас еще одну. Буквально и подумать не успел, как горбушка благополучно исчезла в голодном желудке ребенка.

– Быстро! – весело удивился Саша, поразившись скорости поедания сухомятки.

– Вкусно! – улыбнулась девочка, уже с хорошим и счастливым настроением.

– Еще будешь?

– Пока не нужно. Мне может плохо сделаться. Я давно не ела. Хотя, так вкусно и еще очень хочется, но лучше потерпеть. А можно вы кусочек на потом дадите?

– Он, конечно, можно. Однако у меня иное предложение. Еще со вчерашнего ужина в холодильнике у меня остался великолепный супчик с косточкой. Сам готовил, правда. Пойдем со мной. Я тоже обедать собирался, вот вместе и поклюем. Тебя звать-то как? Меня Сашей. И зови, пожалуйста, так, без лишних заморочек. Будем на "ты", ты ведь не намного младше. Лет девять есть?

Девочка кивнула головой.

– А мне двадцать два. Тринадцать лет разница. Запросто можно говорить мне "ты".

– А меня Анфисой звать.

– Ха! – весело воскликнул Саша, от чего девочка обиделась и отвернулась от него.

– Я сама не люблю свое имя. Как кличка у кошки. Вот зачем только называли меня так. Это все бабка, папина мама. Ей почему-то именно так хотелось назвать.

– Вот это ты зря. Я вовсе и не смеюсь над тобой. Наоборот, мне очень нравится такое имя. Просто, очень редкое, но замечательное. Зря ты стесняешься его. И хихикнул я от того, что первый раз услышал его от девочки. До сих пор лишь в книжках читал, и то в сказках. А тут вот от тебя. Потому и удивился.

– Правда? – девочка недоверчиво посмотрела на Сашу, и уже в ее глазах не было обиды.

– Конечно, правда. Мне-то, зачем врать тебе. Оно такое сказочное и пушистое. Ты не смейся. У меня такая привычка с детства. Я все хорошее, и что мне очень нравится, называю пушистым. А твое имя даже через чур пушистое. Ладно, идем, а то я так сильно есть хочу, как дурак бороться. Супчик очень хороший и почти свеженький. Я его вчера сварганил. И косточка в нем свежая, не магазинная. Я для супа люблю мясо на рынке покупать. Тогда навар аппетитный.

– Ты сам себе готовишь еду? – удивилась Анфиска, уже смело доверяя свою руку Саше, как новому, но хорошему другу. – А у тебя разве нет жены или мамы, которые и должны готовить обеды? Мужчины не умеют на кухне стряпать.

– Я умею. Я много чего умею. Мы же постоянно в командировках находимся, а там можно только на самого себя надеяться.

– Поэтому ты вместо женщин сам себе готовишь? А они чем занимаются тогда?

– Мама у меня есть, но она очень далеко. Я к ней в отпуск скоро поеду. Уже и билеты купил. А жены просто нет. Была, но очень далеко убежала. К другому мужу.

– Почему? Разве от таких могут сбегать? Ты ведь совсем не злой, и обеды умеешь готовить.

– Нет, ты что, я очень даже добрый и тоже пушистый. Просто, женщины всегда непредсказуемы. Бывает, что и хороших, и плохих, и пушистых покидают.

– А ты не…, – она замялась, не зная, как бы менее обидно высказать свои подозрения. Ей совсем не хотелось разочаровываться в своем новом друге, но она много раз слышала про случаи, когда страшные дяденьки заманивают маленьких доверчивых девочек и делают с ними плохо. Вот про такие случаи она и хотела узнать у него.

Саша сразу и не понял, о чем это она хочет спросить его. Но, заметив на ее лице тень сомнений и легкое недоверие, догадался и быстренько попытался развеять цепь сомнений и изменить ее мнение о себе в самую лучшую сторону.

– Ты что! Среди пилотов таких психов не бывает. Это же просто больные люди способны на такие мерзости. А нас в этом вопросе очень строго проверяют врачи. Правда, правда, мы все, то есть пилоты, очень даже пушистые. Со мной можешь идти без всяких сомнений. Разве бывают такие бяки в такой красивой форме?

– Ладно, – смело согласилась Анфиса. Ей очень хотелось верить этому веселому и доброму молодому дяденьке, ставшему в этот короткий промежуток времени уже лучшим другом. И еще манило обещание про вкусный супчик.

В квартире Анфиса примолкла и с большим удивлением и восторгом рассматривала двухкомнатную Сашину квартиру с ванной комнатой, туалетом и кухней с газом и газовой колонкой, благодаря которой в любую минуту можно сделать горячую воду. Но больше всего ее поразила чистота и порядок.

Саша сам любил в доме уют и благополучие, поэтому вместо утренней хорошей зарядки он пылесосил, намывал, натирал и расставлял все по местам. Особенно по прилету из командировки ему хватало работы на первые три-четыре дня. За две недели отсутствия жена умудрялась превратить квартиру в огромную свалку-помойку. Даже намекать на порядок было чрезвычайно опасно. Кроме взрыва гнева и обиды из ее уст вырывались многочисленные обвинения. Если разумно как-то проанализировать этот поток крика, то понять все равно смысл невозможно. Главные слова в этом поносе слов означали, что он сам дурак.

Саша эту служебную квартиру получил сразу по прибытию из училища. Здесь шла реорганизация объединенного авиаотряда, поэтому с жилплощадью была самая лучшая обстановка на весь аэрофлот всего Советского Союза. Даже ему холостому предоставили двухкомнатную квартиру, поскольку однокомнатных под рукой не оказалось. Но руководство пошла на такой шаг, чтобы не потерять ее, так как был конец года, и, если совсем отказаться, то отнимут без возврата.

А такой шанс упускать нельзя. Тем более, что жилье служебное. А тут на радость всем, кроме него самого, Саша женился. Вот потому эта жилплощадь закрепилась за ним окончательно. Да и до появления жены Саша любовно и заботливо ухаживал за своей квартирой, обставлял мебелью и телевизионной и радиоаппаратурой, кухонным оборудованием. Ежедневно между командировками пылесосил и мыл. И вот теперь, оставшись снова в одиночестве, он вернул своему жилью излюбленный порядок. Этим и удивил Анфису. Она не могла понять, что один холостой одинокий мужчина может поддерживать в таком идеальном порядке такое большое и просторное жилье.

– А у тебя дома дела похуже? – спросил Саша, гремя тарелками и кастрюлями на кухне.

Анфису такой вопрос поставил в тупик. Уж хуже, чем в ее доме, она, наверное, и не встречала. В ее родном доме грязь и беспорядок – это явление обычное.

– Намного, – немного помолчав с минутку, ответила девочка, печально склонив голову. – И всегда пахнет скверно. А что я поделать смогу? Со мной даже за одной партой никто сидеть не хочет. Я и сама слышу этот запах, но у меня другой одежды просто нет. Они смеются, дразнятся, а я как-то привыкла и внимания не обращаю. Что толку обижаться, если ничего изменить нельзя.

– А мамка что? Совсем не хочет следить за своим ребенком, или болеет часто?

– Мамки у меня нет. Она умерла еще до школы. Я ее уже плохо помню. А папка пьет каждый день. Еще бабка с нами живет. Это папина мама. Она злая. Всегда ругается и дерется. Говорит, что она не собирается за мной смотреть. Пусть, говорит, сам папка и кормит, и одевает. Ему некогда, а она кушать совсем не дает.

– И как же ты выкручиваешься? Ведь это надо и в школу одеться, и кушать с собой чего-нибудь взять.

– Ты что, я дома не всегда кушаю, а в школу и брать, никогда ничего нет, о чем ты говоришь? Дома хоть шаром покати. Вот такие баранки и ищу, – тяжело вздохнула Анфиса.

– А я их пинаю, – Саша подхватил ребенка на руки и усадил к себе на колени. Он не обращал внимания на эти посторонние запахи. Его душила жалость к ребенку и ненависть к тем взрослым, что не могут разобраться между собой и забывают о тех, кто еще не может самостоятельно ходить по этой земле. – Мы больше не будем собирать баранки и куски, я постараюсь позаботиться о тебе.

– Я сама скоро вырасту и пойду работать, – всхлипнула Анфиса, плотней прижимаясь к Саше. Ее еще никто не сажал на колени и не говорил добрых слов. Вот ее глазки не выдержали и всплакнули. – Тогда у меня тоже такая квартира будет. А еще много разных баранков и булочек. И одежда всегда чистая.

– Будет. Только для этого обязательно нужно вырасти. А еще выучиться, чтобы быть умной и умелой. Ведь чтобы работать, нужно овладеть какой-нибудь профессией. Правда, ведь?

– Трудно учиться, и негде. Я со школы прихожу и скорее на улицу убегаю.

– Ты в третьем классе учишься?

– Ага. Первый год продленка была. Так я там уроки делала. А сейчас негде.

– Ко мне приходи после школы. Мы всегда с тобой вместе уроки делать будем.

Айбахор пришла, когда уже Саша с Анфисой мыли посуду. Она удивилась присутствию такой гостьи-бродяжки, и сразу всем своим видом показала, что девочка здесь лишняя. В этом доме у нее больше прав находиться и командовать.

– Саша, ты чего это в дом оборванок приводить стал? – грубо спросила, не заботясь, чтобы эти слова услышала и Анфиса. – А не пора ли ей и честь знать?

– Понимаешь, Айка, пока в этой квартире я хозяин. И гостей буду сам для себя подбирать. Мне хотелось бы более почтительного отношения к моей гостье.

– Может, мне тогда лучше самой уйти, если такой лишней оказалась? – неуверенно спросила Айбахор, пока еще не сомневаясь в своей необходимости и желанности в этой квартире, намного большей, чем эта замызганная девчонка.

– Саша, может, я уже пойду? Ладно? Спасибо тебе за ужин. Супчик очень вкусный.

– О! А мы уже на "ты"! – съехидничала соседка. – Иди, иди, а то нам после тебя еще квартиру проветривать нужно. Саша, открывай окна поскорее, а то дышать нечем.

Анфиса вся съежилась, как от удара, и стыдливо покраснела. Она ведь уже успела почувствовать себя здесь свободно и раскованно, а тут так внезапно ей справедливо напомнили о ее месте. Она встала и уныло направилась к выходу. Но Саша быстро вскочил с дивана и подхватил девочку на руки.

– Анфиса – моя гостья. И мне самому решать, когда и куда ей нужно. А кому наше присутствие не по душе, так настаивать не будем. Они запросто могут самостоятельно покинуть помещение. Мне не нравиться твоя самоуверенность. Ты слегка перестаралась и переоценила свою здесь значимость и нужность.

Айка остолбенело и настороженно, глядя на Сашу с ребенком на руках, спросила:

– Так ты считаешь, что лучше мне уйти? Тебе посторонний ребенок дороже, чем соседка?

– Да. И чем скорее это поймешь ты, тем лучше будет всем. Нам совсем не нравится, что в наш адрес говорятся грубости и пошлости. Мы с Анфисой такого пока не заслужили. Она не только мой друг, но и желанная гостья. И хотелось бы уважительного отношения к моим друзьям и гостям. Останется желание дружить со мной – подружись с Анфисой. Официального изгнания пока не подтверждаем.

Айбахор вспыхнула и в знак протеста громко хлопнула дверью, что даже несколько хлопьев побелки сорвались с потолка и закружились над дорожкой в прихожей.

– Саша, а может, лучше было бы мне уйти? Она, наверное, к тебе пришла в гости, а тут я, – осторожно спросила Анфиса и вдруг прыснула от смеха в кулачок. – Ты так смешно и непонятно говорил. Как будто проповедь в церкви ей читал.

– А ты в церкви бываешь.

– Иногда. Мне нравится слушать попа. Он так красиво и мягко говорит, что верить хочется.

– Мы, Анфиска, не будем реагировать на капризы замужней и обремененной детьми женщины. А то, видите ли, муж в командировке, детей сбыла на все каникулы родителям, а сама скорее бежит к холостяку соседу в гости. Ты ведь согласна со мной, что такие поступки подлежат глубокому осуждению.

Анфиска тихо засмеялась и ничего не ответила, так как много из всего не поняла. Но ее безумно обрадовало Сашино решение. Анфисе совершенно не хотелось покидать эту уютную квартирку, и ужасно понравилось под монотонный гул телевизора общаться с новым другом. У нее всегда было мало друзей, хотя таких бродяжек, как она сама в городе хватало. Были во дворе такие, с кем она делилась впечатлениями и проблемами, играла в разные игры, но с ними не так интересно и увлекательно, как с Сашей. Он не сюсюкал и не заигрывал с ней, а обращался как с равным собеседником. Затрагивал в темах любые вопросы, словно перед ним его ровесник. И хотя не всегда все было понятным, но ей очень приятно и интересно слушать и поддакивать.

Звонок в дверь вновь внес сумятицу в ее душу. Кто там еще из соперниц мог придти к Саше в гости. Анфисе совсем не хотелось никакого присутствия, кроме ее самой. А они, словно именно сегодня так срочно понадобилось в один день, когда им ни до кого нет дела, прут да прут так бессовестно. Но Саша, не обращая на ее молчаливое несогласие и немой протест, пошел открывать дверь. Он прав. Все равно ведь надо знать, кого там еще принесло. Саша, не глядя в глазок и не спрашивая через закрытую дверь, резко распахнул ее. На пороге стояла смущенная и покорная Айка с коробкой печенья в руках.

– Можно? Я была не права и хочу извиниться. Вот гостинец в знак примирения.

– Иди у Анфисы прощения проси. Обидела ты ее, а не меня. Незаслуженно и очень грубо. Какие вы, женщины, бываете жестокие и коварные, когда касается личной собственности. Она же не как не может тебе конкуренткой стать?

– Ну, ладно, я же хочу извиниться. Ты мало успел ознакомиться с внутренним строением женского пола. На мымре женился сразу, вот и не успел изучить. Поэтому так и реагируешь. А она, хоть и маленькая, но тоже собственница.

– Даже если первый опыт и неудачный случился у меня, то он не может касаться соседок. Мои ошибки – сам и спотыкаюсь. Так что, давай о моем прошлом без пошлостей. Иди, извиняйся и накрывай стол. Будем чаевничать под твой десерт.

– Хорошо, второй раз не права. Столько много в один день ты мне моралей прочел.

– Сама виновата. Слушай, Айка, давай приоденем ее приличней. У тебя чего-нибудь близко к ее размеру есть? Ну, там из нижнего белья, костюмчик, какой?

– Так у меня одни пацаны, как же мне подобрать-то? Если только пижаму ночную.

– Ой, Айка! – раздраженно воскликнул Саша. – Вот какая разница маленькой девчонке сейчас. Мне на один день до завтра-послезавтра. А потом куплю все сам для нее. Походим по магазинчикам, чего-нибудь подыщем на первое время.

– Саша, ты чего это, как Мать-Тереза? После развода на благотворительность потянуло. Нет, чтобы возрадоваться свалившейся свободе, так он нашел лишние хлопоты на свою голову. Так ты у нас скоро большой популярностью среди бродяжек обрастешь. И потянуться со всего конца города толпы страждущих.

– Опять хамишь? Никак не хочешь принять факта наличия маленькой соперницы.

– Ладно, дверь не запирай, я скоро. И никакая она мне не соперница. Мала еще.

Айка скрылась за дверью, а Анфиса испуганно и настороженно посмотрела на Сашу. Ее порадовала его защита перед этой красивой взрослой тетей Айкой, как звал ее Саша, но они настолько откровенно и громко говорили про Анфису, что у девочки слегка заклинило в мозгах от всего непонятного и таинственного.

– Она вернется? – тихо шепотом спросила Айка, ожидая подтверждения от самого Саши.

– Да, – успокоил ее Саша, и обнял за плечи. – Она сейчас извинится перед тобой за свое нетактичное поведение, а мы долго ломаться не будем и простим. Хорошо? – спросил Саша, словно констатировал факт, как уже случившийся.

Анфиса кивнула головой, а Саша включил газовую колонку и пошел набирать ванну.

– Мы тебя сейчас искупаем и приоденем. И тогда ты будешь вкусно пахнуть шампунем и весьма презентабельно смотреться. Как все хорошие домашние дети.

Когда искупанную Анфису приодели в одежду старшего сына Айки, то соседка даже слегка удивилась, словно у нее на глазах случилось волшебное превращение.

– Ну, ничего себе. Словно поменял там, в ванной ребенка. Внес одного, а вернулся с другим. Теперь и в самом деле есть к кому приревновать. Красавица и милашка, глаз не оторвать.

Анфиса смутилась от такой откровенности и зарделась от счастья. Столько много значимых событий в один день, что она их просто не успевала усваивать. Оттого-то и кружилась голова, потому как негативные характеристики так быстро сменялись на похвалы. Ей захотелось как-то ответить, но слезный комок в горле препятствовал прохождению слов, и она отвернулась, чтобы не выдать свои истинные чувства.

– Слушай, Саша! – воскликнула Айка. – Вот сейчас если ее постричь, так она копия станет, как мой старший пацан. Один в один. А он весь в меня, потому и такой красавец. Вот с этим, пожалуйста, не спорь. Самой себе я цену знаю.

– По-поводу красоты я спорить не стану, поскольку здесь прозвучал комплимент и в адрес Анфисы, но на ошибку укажу. Ты увидела знакомую одежду, вот и возникли ассоциации. А Анфиска в этом костюмчике все равно симпатичная девушка.

– Анфиса, – спросила Айка. – А ты с моим сыном случайно не в одной школе учишься?

– Нет, – ответил за девочку Саша. – Она в пятой. Они даже не в одном дворе играют.

– Ну, с этим-то ясно, у нас во дворе я бы ее запомнила. Слушай, Саша, а пижаму, зачем я принесла? Разве она не пойдет домой? У тебя на ночь останется? – удивленно спросила Айка, неожиданно понимая, что Саша и не думает выпроваживать ребенка. Куда ни шло, просто позаботиться, а тут еще с приютом.

– Что тебя так удивляет?

– У нее же дома могут родители ждать, волноваться. А ты оставляешь на ночлег.

– Пьяный отец да злая бабка. Никому она особо в своем доме и не нужна. Она здесь мне нужна. Мы с ней встретились именно в этот миг, как два покинутых одиночества. Потому и не хотим расставаться никогда. Правда, Анфиска?

Все же предательская слеза выкатилась из одного глаза и щекотно покатилась по щеке. Ничего иного не могла ответить девочка, как только не ухватиться за руку своего друга и прижаться к ней мокрой щекой.

– Слушай, Анфиса! – отвлек ее новым вопросом от переполненных нахлынувших чувств Саша. – А не хочешь, ли поехать со мной в отпуск? Мне лично такая идея нравится.

Саша и сам не понял, как этот вопрос вырвался из его уст. Он еще и представить не мог выполнение такой задумки. Но, наблюдая за настроением ребенка и ее тягу к нему, Саше не захотелось расставаться с этим симпатичным преданным и добрым ребенком. Неужели он теперь сумеет расстаться, зная и вспоминая, как она будет беспомощно бродить по закоулкам этого южного города и собирать баранки, кем-то надкусанные, и никому уже не нужные.

– Как это? – удивилась Анфиса, еще никак не способная понять вопроса Саши. И слова какие-то незнакомые. Она еще никогда никуда не ездила и не знает, что это такое за отпуск.

– Понимаешь, Анфиска, отпуск – это каникулы для взрослых, как и у вас бывают.

– А мне ведь в школу послезавтра нужно. Кто же мне разрешит каникулы?

– Это не очень важно. Возле моей мамы есть большая школа. Я тебя туда определю, будешь там учиться. И мама рада будет. Ей так же одиноко живется. Вот мы три одиночества и создадим свою большую и крепкую семью. Ты будешь моей младшей сестренкой. Тогда для мамы дочкой и помощницей по дому.

– А вернемся когда?

– Никогда. Нам здесь совсем делать нечего.

Айбахор слегка побледнела. Она успела прикипеть к молодому соседу, понимая бесперспективность, но надеясь на регулярные тайные, но сладкие встречи, а он вот так хладнокровно и безжалостно обрубил все ее надежды и мечтания.

– Ты насовсем уезжаешь?

– Да, навсегда и насовсем. Мне в этом городе больше нечего делать и ничего не держит. А разве я тебе свои проблемы не рассказал? Меня после такого падения с засыпанием работать здесь не разрешат, а в наземные службы ради непонятных благ оставаться нет резона. Дома как раз новый отряд вертолетчиков организовывается. Так что, там я нужен и востребованный.

– А я? – как-то потерянно и совершенно бессмысленно спросила Айка, понимая глупость и ненужность этого вопроса. Просто не хотелось от сердца отрывать.

– Айка, вот мне отвечать, или скромно промолчать? – стараясь смягчить удар, спросил Саша.

– Но ведь тебе ребенка никто никогда не отдаст. Разве можно увозить без спроса?

– А я спрошу. И почему-то уверен, что не встречу особого противостояния. Как я понял Анфиску, то в ее доме она совершенно не желанна и невостребованная. Пьяный отец даже не заметит пропажи, а злая бабка только спасибо мне скажет.

Анфиска, уже согласная ехать с новым другом хоть на край света, с волнением и затаенным страхом смотрела на Сашу и соседку, слушая и стараясь уловить смысл их доводов. Дома она абсолютно не нужна им обоим. И всегда слышит от бабки грубые проклятия и слова негодования по поводу лишнего рта и пропойцы отца, словно это вовсе и не ее сынок. А во всем теперь виновата Анфиса.

– Анфиса, чего молчишь, помогай защищаться от Айки. Ты согласна стать моей младшей сестренкой? Мы вместе поедем с тобой в отпуск навсегда?

– Да! – тихо сказала она, и уже не смогла сдержать поток слез, уткнувшись мокрым лицом в Сашину грудь.

– Вот ее ответ и будем считать главным аргументом в этом решении партии и правительства.

– Какой ты, все же, придурок, Саша! – качала головой Айбахор. – С таким трудом приобрел долгожданную свободу, холостяцкую жизнь. Ну, и радуйся! Так не сидится на одном месте, колется, видите ли, ему. Пошел искать приключения, нашел себе бродяжку на помойке, вот и возрадовался счастью неписаному.

– Неправда, мы вместе нашли друг друга, – категорично заявил Саша, подхватывая ребенка на руки и, убаюкивая, понес в кровать. – Спи, ребенок, у тебя теперь нянька нашелся. Завтра дел нам предстоит массу сделать: и билет покупать, и к твоим родным попрощаться и нужные документы у них забрать. А еще в школу зайдем. Нам там надо всякие справки и бумаги подписать.

– Саша, – шепотом спросила Анфиска, когда Саша укрыл ее одеялом и погасил свет.

– Ну?

– А когда я вырасту, то мы с тобой поженимся? Ты не будешь раньше жениться?