Текст книги "Ежик с иголками"

Автор книги: Вольдемар Грилелави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Да постоянно как минимум два-три состава загорают, – бодро и уверенно произнес Женя, как инициатор грибной затеи. – Уж в наше направление один точно пойдет.

– А если у них там суточные ожидания предусмотрены? – уже засомневался Володя в собственной идее.

– Да нет, ты что, никто им не разрешит на такой срок рельсы занимать. Они вообще там слегка приостанавливаются на несколько минут, чтобы разрулить со встречными, или расписание подогнать. И вновь в дальнейший путь, – уже более уверенней говорил Женя. – Это же тебе не сортировочная. Обычная техническая остановка.

– Ты хочешь сказать, что у них эта техническая заминка возле каждого столба? – высказал свои справедливые сомнения Вася. Он умел мыслить логично, и во всех делах стремился предусмотреть каждую мелочь. – А если в Сосновке стоянка не предусмотрена?

– Там в Сосновке крутой подъем с разворотом. Уж притормозит до минимума. Спрыгнем, где наша не пропадала, – с оптимизмом и боевым задором высказал свое предположение Володя. Ему, как самому легкому, такой полет даже в удовольствие.

– Чего? – испуганно воскликнул Миша. От таких предсказаний у него сперло в горле, и отказали ноги. Идти дальше уже совершенно не хотелось, поскольку впереди ожидали смертельные и опасные приключения. – Прыгать на ходу я не хочу. Запросто убиться можно, или чего-нибудь поломать в организме.

– Только не тебе, – хихикал Вася, хотя и у самого от таких предсказаний в желудке запекло. – Как мячик раз семь подпрыгнешь и дальше покатишься. Вот мне не хотелось бы своими костями шпалы пересчитывать. Перспектива малоприятная.

– Ты еще попробуй, попади на шпалы, – заметил Женя, представляя мысленно полет Васи с поезда. – Только песок и гравий. Никаких иных препятствий на пути не предусмотрено.

– Мужики, а какая разница, обо что головой биться? – Миша уже всерьез разволновался и начал притормаживать с планировкой разворота на сто восемьдесят градусов.

– Ну, как хочешь, мы тебя насильно не удерживаем. Можешь смело идти домой, – равнодушно махнул рукой Володя, демонстративно показывая всем Мишин рубль, который тот успел уже внести в общий котел. А Володя в компании всегда служил кассиром и бухгалтером. Ему друзья смело доверяли наличность.

– Нет, домой я не хочу. Но и прыжки на ходу меня не радуют. Как бы нам оптимальный сход с паровоза придумать, без членовредительства, – передумал разворачиваться Миша, тяжело заглатывая слюну при виде собственного рубля, бесследно исчезнувшего в Володином кармане. Назад его не вернут, а без рубля домой, абсолютно не хотелось.

– Доедешь до Орши, а там пересядешь на другой товарняк, который следует в Витебск. И так маятником куролесь, пока не дождешься долгожданной остановки в Сосновке.

Решили к этой теме больше не возвращаться. Зачем друг другу и самим себе нервы щипать. Там на месте и разберемся с этими посадками и выходами. Как говориться, решать проблемы будем по мере их поступления. Ведь в данный момент один из решающих факторов, что солнышко светит, выползая из-за горизонта, а прогноз погоды обещался быть теплым и сухим. Все остальное – мелочи жизни. К тому же в Медведково их дожидались два приятнейших сюрприза. Первый – в винном ларьке оказалось редчайшее вино повышенной крепости и пониженной цены в укрупненной таре: трехлитровая банка за четыре рубля. О такой удаче и не мечталось. Оно и в Витебске иногда бывает, но расхватывается мгновенно со скоростью урагана. Хватают по стольку, сколько за раз унести могут.

Вася сразу же предложил воду из своей трехлитровой капроновой фляжки вылить, а ее наполнить этим удачным вином. Все же поездка предстояла экстремальная и непредсказуемая, а стеклянная банка, как тара весьма хрупкая и малонадежная. Не приведи господь неосторожное прикосновение с некой твердостью, типа металла на рельсе или камня по краям дороги. И все, спасти продукт не удастся ни капли. Потом не вымакаешь и не вылежишь с земли ни грамма.

– А вдруг в лесу пить захочется? – пытался выступить против данного варианта Миша, который и без воды очень плохо чувствовал себя. Влаги потреблял он уйму.

– В лесу болот и луж полно. Не переживай, от жажды не умрешь. Всегда пару глотков сыщем.

– Фу, какая мерзость! – скривился в омерзении Миша, представляя грязную лужу или вонючее болото. – Там лягушки и червяки. Еще наглотаемся всякой гадости.

– Не тот червяк, что ты ешь, а тот, который тебя. А партизаны? Они к своим стоянкам водопровод не тянули.

Пришлось согласиться и ему. Вина более жалко, чем воду. Потому они срочно изобрели из плотной бумаги воронку, а Володя всегда с собой носил ученическую тетрадь, чтобы в любой момент зарифмовать внезапную мысль, и под строгим контролем восьми глаз перелили портвейн в капроновую флягу. Теперь можно прыгать с любого товарняка и на любой скорости. Скорее сам разобьешься, а вино уцелеет.

Ну, а вторая удача, так это готовые к отправке два товарных поезда. И оба в нужную сторону. Произвели разведку методом опроса нужных людей и забрались в тамбур одного из вагонов.

– А где лавки? – первое, что спросил Миша, окинув взором контролера тамбур. – Мы что же это, стоя едем?

– Вот тебе еще спальные места с матрасами подавай. Разумеется, стоя, а как же предложишь еще? Можно желающим присесть каждый на свои ведра, – весело скомандовал Женя, показывая собственным примером, усаживаясь на свое ведро, спрятанное в рюкзаке. У него получился импровизированный мягкий стульчик.

Все без рассуждений последовали его примеру. Кроме Миши. Ему родители, как грибники со стажем, вложили лукошко. Хилое и для сиденья ненадежное. Уж Мишу оно не выдержит, так это и к бабке не ходи. Сей факт, заметен был и без эксперимента.

– Володя, а мы может, с тобой тарой махнем? Смотри, какое удобное у меня лукошко. Тебе понравится, – неуверенно и слащаво предложил Миша, демонстрируя перед всеми хиленькую корзиночку.

– Нее, – покачал головой Володя, плотней прижимая свое ведро худым костлявым задом. – Она и подо мной рухнет в хлам. Очень неграмотный поступок со стороны твоих родичей. Чем и удобно ведро, так это своей многофункциональностью.

– Чего? – непонятливо протянул Миша. Это весьма сложное и нерусское слово его только с толку сбило. И без того в этом путешествии сплошные каверзы и неудобства, так еще друзья-товарищи непонятными фразами манипулируют.

– Ну, – попытался разъяснить Володя, видя сильное умственное перенапряжение друга. – Многопрофильное.

– Хи-хи! – хихикнул Женя. – Объяснил, называется. У Миши еще больше в голове туману прибавилось. Ты заменил ему одно непонятное слово точно таким же непонятным. Дай-ка я ему сейчас все на русский язык переведу. Ну, это, Миша, когда на ведре можно сидеть, используя его, как стул. А можно и как емкость, например, хранить чего-либо, или собирать, как сегодня грибы. Вот ты и увидел эту многопрофильную многофункциональность. Теперь, надеюсь, все понял?

– Понял, – ничего не понимая, согласился Миша. Его в данный момент волновала проблема поездки. Точнее, отсутствие удобств.

Все расселись, словно в трамвае, а ему придется провести все это время стоя. Махнув рукой, Миша постелил сумку на пол и сел в тамбуре, свесив ноги на улицу. Ему это положение очень понравилось, что хорошее настроение мгновенно вернулось в расстроенный организм, и Миша попытался запеть, хотя в иной обстановке он такого не позволял себе по причине полного отсутствия, как голоса, так и музыкального слуха. Даже в подпитии предпочитал слушать пение компании. Молча. Но сейчас допустил такую вольность. Благо, стук колес и шум ветра заглушал его музыкальное волеизлияние, что не мешало остальным думать о своем.

Вася вспомнил со всеми подробностями трудную, но приятную ночь, поглотившую все силы и энергию. Поэтому его легко одолел сон, и ночь продолжилась с ее удовольствиями уже в плену Морфея. Володя, бросая поэтические взгляды на мелькающие столбы и деревья, задумал новую поэму на трех листах. Он уже давненько забросил стихи, которые считал переходом из детства в юность, и переключился на поэмы со сценарием и каким-то содержанием, чтобы даже от чтения возникал к стихам интерес. Сейчас Володя рифмовал сегодняшнее приключение с такой интересной поездкой, как товарняк и последующая сборка грибов. А там не менее интересное возвращение. Он даже догадывался, как оно будет выглядеть. Очень романтично, интересно и увлекательно.

А вот кто еще сможет похвастаться, что ездил по грибы на товарном поезде? Не найдется таковых. Женя думал о новом предложении директора ДК поступить на курсы киномехаников. Такие недавно открылись в техникуме связи. Такое предложение даже самому Жене понравилось. Оно очень даже совпадало с его желанием. Он как раз до армии закончит их. А школа абсолютно не помешает. Туда вовсе не обязательно ходить каждый день и уроки делать. А на курсах будет совсем легко учиться. Дело больно знакомое и интересное, что освоит его запросто.

– Рота, подъем! – дико заорал Женя, бешено тормоша уснувших и размечтавшихся, отрывая всех и каждого от своих снов и мечтаний. Володю от удачной рифмовки, Мишу от великолепного пения со сцены большого театра, а Васю от нового свидания со старыми знакомыми.

Ведь в их снах так удачно складывалась судьба, и сбывались несбыточные мечты. Разве вспомнит теперь Володя те удачные строки, что так легко и свободно вылетали из его уст. Он не только декламировал, но и вписывал эти строки в тетрадь. Так эта чертова бумага осталась там во сне. Попробуй, теперь заново попади в тот сон, где так удачно рифмовалось. Васе легче, он запутался в выборе дамы сердца, и этот крик все проблемы мигом решил. А вот Мише приснилось, что на последней ноте он оступился какой-то ногой, теперь уже не вспомнит, левой или правой, и уже собирался лететь в оркестровую яму. Махание руками и ресницами ситуацию не спасали. И лишь Женя в последнее мгновение ухватил его за шиворот и затащил в тамбур. А то Мишу уже собирался покинуть друзей и сойти с поезда. Кстати, весьма вовремя сошел бы. Как раз товарный состав пролетал на сумасшедшей скорости станцию Сосновка.

– Проспали, придурки, станцию проспали, – продолжал визжать Женя, хлопая себя по ногам и мотая от отчаяния головой, выражая на лице скорбь трагической потери всех родных и близких. Еще не хватало только сейчас ему громко разреветься.

– Вино цело, – спокойно спросил Володя, заглядывая в ведро, где вместе с продуктами стояла фляжка. – Ну, и, слава богу. Подумаешь, трагедию здесь обрисовал. Сойдем на следующей. Крупенино, по-моему? Я слыхал, что там еще больше грибов бывает.

– А добираться обратно как будем? – не унимался Женя, продолжая стенать и причитать.

Ему, наверное, самый скверный сон приснился, раз так распыляется, и успокоиться не может. Совершенно беспричинное расстройство. Подумаешь, лишнюю станцию мимо проехали. Зато, какая великолепная дрема получилась! Наверстано ночное недосыпание, просмотрены чудесные сны, что и в постель не всегда приходят в тихой домашней обстановке. А тут и рифмы, и пение со сцены, и девушки все согласные.

– Женя, а у тебя сон про что был? – с сочувствием спросил Вася, которому такая внезапная побудка лишь на руку, решив проблемы и оказав помощь в выборе партнерши. А ведь и в самом деле ему сложно придется, если вот так наяву все его пассии и сердечные мамзели в кучку соберутся и одновременно претензии предъявят. И все равно он умнее их. Он несовершеннолетний, а им давно по восемнадцать. Пусть сами на себя пеняют, и свои сердечные проблемы без него решают.

– Да, дерьмо какое-то приснилось, – уже немного успокоившись и смирившись с таким пролетом нужной остановки, проговорил Женя. – На производстве станок полетел по моей вине, а дядя Костя выволочку устроил. Ну, а причем тут завод и ДК?

– Женя, вот разве можно так нерационально использовать такое изобретение природы, как сон? – возмутился вполне законно и оправданно Вася. Он-то во сне всегда что-нибудь любопытное и интересное смотрит. Разве грамотно во сне еще проблемы рассматривать?

– Так оно само по себе снится, – обидно проворчал Женя. – Как еще сон можно заказать?

– Но и такую чушь смотреть бессмысленно. Проблемы не решишь, а ночь вся испорчена.

– Он-то совсем не причем, а я из-за тебя чуть с поезда не улетел. И, по-моему, в штаны со страху наложить успел. Что-то в том районе мне мешает, и сырость ощущается, – настороженно произнес Миша, тихо и напряженно ощупывая себя со всех сторон. В том смысле, что большее внимание уделил нижней части тела.

– Мужики, – скривил нос и сморщил рожу брезгливо Вася, отпрыгивая от Миши подальше. – Нужно его срочно сбросить с поезда, иначе все получим отравление.

– От дерьма еще никто не травился, – логично заметил Володя, имея сельский опыт и разбирающийся в естественных удобрениях. – Пусть вытряхнет, а штаны вывесит наружу для проветривания. Только держи крепче, а то в лесу без штанов неудобно будет. И комарам радость достанется бесплатная. Им на запахи плевать.

Миша, опасаясь, что его и в самом деле, как опасный и нежелательный балласт попросят покинуть тамбур и последовать за борт, поспешно стал снимать штаны. Но вдруг, словно обнаружил внутри клад, заулыбался и вернулся в благостное состояние.

– Показалось. Это, наверное, я там во сне наложил, а здесь полный порядок, – радостно произнес он, показывая всем штаны, чтобы все убедились в верности его слов. А для большей убедительности поднес к своему носу, а затем и к носам товарищей. – Слава богу, что из сна ничего не приходит к нам. А на тех зрителей, коим достались все мои прелести, плевать. Они уж перебьются.

– Зря не приходит, – не согласился Володя. – Стихи я там, в тетрадку записал хорошие. Вот где мне их теперь прочесть? Остались в моем сне навечно. И вернуться не получится.

– Мужики, а чего делать теперь будем? – уже немного спокойно и виновато спрашивал Женя, словно поезд проскочил станцию по его вине. – Несется, скотина, на всех парах, не тормозит.

– Женя, успокойся, никто не собирался даже из Сосновки идти домой пешком. Так что, как получается, то нам особой разницы и нет, насколько дальше унесет этот поезд от намеченного пункта. Уж дальше Богушевска не уедем. А это каких-то пятьдесят километров, – тихо и без паники в голосе, тоном, успокаивающим и вносящим в коллектив благодушное состояние, произнес Володя. – Грибочков насобираем до полноты всех видов емкостей, а там сядем на любой паровоз и поедем обратно. Уж в Витебске по любому товарняки останавливаются.

Все дружно с такими убедительными доводами согласились. Никто, кроме Жени, в такой ситуации причин для панического настроения не наблюдал. Ведь не зря народная пословица гласит, что, чем дальше в лес от городских жителей, тем больше грибов. А они, в конце концов, в кои века всей компанией выбрались по грибы, так должны теперь показать всей своей родне, что этот поход прошел с большой пользой и выгодой, как для семейного бюджета, так и для комфортного настроения их самих. Соберут все имеющие емкости, даже карманы набьют.

Володя предложил наполнить грибами и за пазухи, чтобы не оставлять их в лесу, а Вася удумал после освобождения фляжки напихать в нее до отказа. Однако Женя пояснил безрассудность данного поступка. Из такого узкого горлышка их потом целыми не достать. Получается двойной урон: и грибы испортишь, и тара придет в негодность. А ведь удобная фляжка вполне сумеет сыграть свою службу не раз.

– Мужики, вновь чуть не плача, простонал Женя, провожая очередную станцию, с ветерком, оставленную позади. – Пора бы уже задуматься о выходе. Вон, какие места покидаем.

– Без фанатизма, – грубо возразил Володя. – Миша, может, и выживет, а я все кости растеряю вдоль железного полотна. И чем потом грибы собирать буду, зубами, если еще и они уцелеют.

– Но уже и Богушевск скоро, – не сдавался Женя, продолжая настаивать на выходе.

– А у меня дядька двоюродный там живет, – вдруг вспомнил Вася. – Только фамилия у него по матери. А вот мамкину девичью фамилию я как-то подзабыл.

– Я помню, как ты рассказывал, что у матери была такая же фамилия, как и отца, – неожиданно вспомнил Володя.

– А отца, какая была? Вот еще задачка не для слабого ума, – махнул рукой Вася, морща лоб от усиленного воспоминания. – По-моему, такая же, как и мамки была.

– Странные рассуждения у тебя, Вася, – попробовал помочь в мыслительной деятельности Женя. – Мне так кажется, что фамилия у отца должна быть такой же, как и у тебя.

– Сам знаю, что такая же, но я и свою забыл почему-то. А как вспомнить, так даже не знаю.

– А Лебедев тебе не подойдет, – глупо хихикал Миша, вглядываясь в мелькающие столбы и деревья.

– Хорош глупостями голову забивать, – прокричал Володя, высовывая голову наружу, подставляя лицо ветру. – Ты вспоминай пока, а мы давайте караулить подъем или поворот. Он обязательно там должен скорость снижать, вот мы и спрыгнем. Видите, какой здесь лес красивый, просто прелесть. А уж грибов, поди, навалом будет.

– Вспомнил! – заорал Вася так, что Володя чуть наружу не выпал. Спасло то, что за поручни цепко держался. – Лебедев его фамилия. Ну, дядьки моего. А зовут дядей Федей.

– И долго думал? – матерился Володя, чудом оставшийся в живых по вине этого дальнего родственника Васи.

– А чего это я еще должен наизусть помнить девичью фамилию моей мамы? – обиделся Вася. – Только я все равно его адрес не знаю. Мы за всю жизнь и виделись с ним один раз. Два года назад он зачем-то мимо Витебска проезжал, вот и зашел в гости. Еще и не понятно, как это он про маму мою вспомнил и нашел ее?

– Мужики, хорош базарить. По-моему, мы начинаем тормозить, – торжественно, словно перед приглашением за праздничный стол, произнес Женя, загадочно окидывая взглядом друзей. – Готовимся к покиданию аварийного судна. Засиделись мы что-то.

Миша еще раз с опаской и с большим недоверием глянул на мелькающие столбы и деревья и неприятно поежился. Ему замедления скорости не показалось. А уж под сами колеса, так вообще без ужаса смотреть невозможно, поскольку шпалы мелькают со страшной быстротой. Вот так быстро и безболезненно, он очень надеется, размажет тебя вдоль рельс, что потом даже в гроб не сумеют всего соскрести. Максимум большую часть так и оставят на гравии. А уж муравьи и хищные птички твои бренные останки подберут до крошечки. Миша от всех этих мыслей и воображений почувствовал сильную тошноту и слабое головокружение. Пусть прыгают, как хотят, а он сойдет на конечной без всяких там последствий. Не очень семья и голодает без этих грибов.

– Миша, у тебя от голода такой бледный вид, или вчера на ночь съел чего несвежего? – сочувственно поинтересовался Вася. – Может, водички хлебнешь глоточек, или хлеба скушаешь?

– У меня дома всегда все свежее, – подавляя тошнотные позывы, ответил Миша, брезгливо отворачиваясь от Васиной довольной рожи. – Нет у тебя воды в фляге, а прыгать на такой скорости я не собираюсь. Лучше спокойно доеду до ближайшей остановки.

– Он до Киева идет, – хохотнул Женя, с азартом наблюдая торможение поезда, предчувствуя интересные последствия. – Мне еще в Медведке говорили. Так что, обратно ждать тебя не скоро.

– Все равно без остановок до Киева не пойдет. В Богушевске или в Орше обязательно остановится, – не соглашался Миша, уже принявший окончательное решение остаться здесь в тамбуре.

– Да пусть едет, чего вы его уговариваете, – махнул рукой Володя. – У нас как раз по литру вина на брата остается. И лишний рот нам совершенно без надобности. И закуска без его колбасы у нас классная. Сало, лучок, хлебушек. А еще у меня банка тушенки.

– Вы мою колбасу уже беспардонно сожрали, так теперь и долю вина решили заграбастать, – взвизгнул отчаянно и плаксиво Миша, напуганный таким равнодушным отношением друзей к его отчаянию. – Пацаны, а давайте по стакану вина тяпнем для храбрости.

– Поздно, батенька, скорость уже минимальная, приступаем к процессу выброски десанта. Иначе, если момент упустим, то неизвестно, когда еще следующее торможение. Да и в такой ответственный момент нужна трезвая голова, а не хмельные безрассудные мозги, – высказался по поводу Мишиного предложения Женя и приготовился к прыжку. – Все по очереди за мной. Без задержки и раздумий, а то через пару минут он начнет набирать скорость. Сначала выбрасываем шмотки, а потом следом за ними. Ну, я пошел, догоняйте.

Женя, недолго раздумывая, выкинул с поезда под откос свой рюкзак с ведром и закуской, и, а теперь деваться некуда, сиганул за ними следом. Приземлился удачно на две ноги. И даже зафиксировал на какую-то долю секунды свой соскок. Однако, далее последовали законы физики, не согласовывая с ним свои деяния. И, невзирая на его знание тех законов, которые действуют на человека, внезапно покинувшего транспортное средство. То есть, в дело вступила инерция, которая, словно из рогатки, выплюнула Женю вперед метров на пять и уткнула носом в песок. Хорошо хоть в этом месте откосы песчаные. Гравий забыли завезти.

Володя, чтобы не успеть испугаться, сиганул следом вместе с рюкзаком, слабо надеясь, что на него законы физики не станут действовать. Тем более, что он на выпускном экзамене показал отличные знания по этому предмету. Черт те с два. Летел вперед носом не слабее Жени. Даже намного симпатичней и эффектней, так как в полете не по своей воле совершил сальто через голову с приземлением носовой частью туловища. Затем еще метра два пропахал борозду. Замер на секунду и послушал работу всех частей организма. Как ни странно, но ощутил, что все кости, включая и носовую, которой пахал песок, абсолютно невредимы. От такой радости он сразу вскочил на ноги и радостно завопил:

– Пацаны, сигайте за мной, это же просто классно и не больно, я приземлился и чувствую себя самым живым на свете.

После такого сообщения друзья задержались в тамбуре секунд на десять-пятнадцать. Крик Володин они восприняли, как предсмертный вопль дикого зверя на охоте. А струи песка, обильно стекающие с его головы, как потоки крови с разбитой вдребезги морды и всей головы. Но бросать товарищей в беде не в их правилах. Вполне допустимо, что сейчас им потребуется срочная медицинская помощь, перевязки и прочие спасательные услуги. Поэтому Вася с Мишей прыгали парой, чуть ли не за ручки державшись. Вот так парочкой они по песку и кувыркались.

Женя к этому моменту уже подходил к Володе, поэтому совместно хохотали над их полетом весело и дружно. И долго, поскольку настроение у них было просто сумасшедшим. Адреналин переполнил все мозги. И хотелось срочно выплеснуть свои эмоции. Но, поскольку сладкая парочка улеглась в песке и не собиралась подниматься, друзья побежали к ним для выяснения обстоятельств. Их охватило легкое беспокойство, так как ни Вася, ни Миша не шевелились. Упали они рядом, вернее приземлились, а потом с таким же сальто-мортале пролетели еще метров пять, и зарылись в песок метров в двух друг от друга. И вставать не планировали.

– Ну, и чего развалились? – первым добежал Женя и склонился над Мишей. Опознал он его по кедам. Только Миша мог в лес по грибы одеть, такую неприспособленную для походов по лесным болотам, обувь. Все остальные были в осенних ботинках.

– А чего, уж и полежать нельзя, отдохнуть от таких встрясок. И песочек очень тепленький, мягонький, – не поднимая лица от песка, весело и счастливо ворчал Миша.

Услышав живой и бодрый голос напарника полета, сразу вскочил и Вася. И всем стало спокойно и комфортно. Друзья не просто живы и здоровы, но ничего и не сломали, и не повредили. Действительно, выполняя такие сложные акробатические пируэты, ни у кого из них на теле не появилось даже маленькой ссадины или царапинки. Здесь и скорость удачную подобрали, и почва под ногами попалась мягкая и пушистая. А факт сильного загрязнения восприняли даже азартным заражающим гоготом. Все показывали пальцем друг на друга и смеялись над страшными и замурзанными. Их веселил вид товарищей, а сам факт смеха над ними они недопонимали. Зеркала поблизости не было. Зато Вася узрел невдалеке огромную лужу в поле недалеко от железной дороги. Высказывались предположения, что это простое микроскопическое озеро или пруд. Но потом единогласно постановили назвать сие деяние природу обыкновенной лужей.

– Дожди всю неделю шли, – заключил Женя. – Вот и накопилось воды на целое озеро.

– А не хватануть ли нам по такому удачному случаю по стаканчику, – выступил с интересным предложением Миша, окидывая всех взглядом, призывающим поддержать разумную мысль.

– Я против, – возразил категорично и безапелляционно Женя. – У меня иное видение дальнейших перспектив нашего похождения. Давайте нырнем в лес и спешно наполним тары его дарами. Мужики, гляньте, лес какой дикий, неисхоженный. Уверен на все сто, что грибов в нем окажется такое множество, поди, немереное количество, что на наполнение емкостей уйдет минимум времени. А потом и перекусим с винцом и сальцем. Уж расслабимся по полной.

– Мы, в принципе, согласные, – кивнул головой Вася. – Лишь бы потом донести их до станции.

– Да она же совсем рядом. Мы и проехали после нее минут пять-семь. Как раз, если здесь в лес войдем и очистим его от опят и груздей, то через пару-тройку часов аккурат напротив Крупенино окажемся. Вот тогда и предлагаю опорожнить всю тару и запасы продовольствия, – выдвинул свой стратегический план Женя. Народ, нехотя и корча рожи, поскольку уже жаждал выпить и закусить, согласился с его аргументацией. А чего спорить, когда он по всем параметрам правый.

– Согласны, – немного поразмыслив, кивнул головой Володя, бросая вопросительные взгляды на остальных. Все так же кивали согласно и утвердительно. – Такой важный сбор должен производиться трезвыми руками и ясной головой. Мы-то с Женей еще ничего, а вот Вася с Мишей запросто поганок набрать могут и всю семью отравить. Эти типы в грибах, ой как неразборчивы!

– А мы им два вида, преимущественных на данный период времени, покажем, и чтобы никакой самостоятельности. Только образцы, с которыми ознакомитесь, – строго приказал Женя, приглашая народ внедриться в лесную чащу.

Прав был Женя еще вчера. Не успели и в лес нырнуть, как сразу напали на поляну черных и белых груздей. Володя, увидев такое изобилие, ахнув, упал на них и на весь лес кричал, чтобы никто не смел, касаться его находки. А чего орать благим матом, когда аналогичная ситуация была у всех. Так что, совершенно понапрасну нервничал. И это они еще толком в лес не входили. Чего же тогда ожидать дальше, когда углубятся в чащу. Тогда там придется орать до потери голоса.

3

Полянка с груздями уже заканчивалась, но и ведра у друзей наполнились до краев. Аккуратно пересыпав содержимое ведер в рюкзаки, грибники углубились в лес. Их уже не интересовали редкие одиночки, сиротливо просящиеся забрать с собой. А уж старые грибы с огромными шляпами просто игнорировались, словно лесной никому не нужный мусор. Хотелось набрать побольше молоденьких, цветущих, только что из земли явившихся на белый свет, и манящих своими махонькими закрученными шляпками. Но, пройдя с километр и не встретив больше таких обильных полян с груздями, когда уже настроение хотело упасть и придти в уныние, неожиданно они наткнулись на изобилие опят.

Все пни, низ стволов деревьев, упавшие и полусгнившие ветки и толстые сучки были усеяны этими грибами. Казалось, что емкости, которые они брали с собой, кошмарно малы и страшно быстро наполняются. Эти грибы, которые звать опятами, и собирать не нужно. Просто подставляешь к пню ведро и косишь ножом, как косой густую траву, гроздями ссыпая в тару. Ведра наполнялись мгновенно. Приходилось все чаще и чаще пересыпать в рюкзаки, плотно утаптывать руками и ногами и вновь наполнять ведра. Вместо безумной радости порой охватывало отчаяние, что все это сумасшедшее богатство придется оставить в лесу на естественное отмирание и медленное загнивание.

Через несколько дней эти симпатичные мелкие пуговки превратятся в огромные зонтики, а затем покроются плесенью, завянут, сморщатся и совсем сгинут, превратившись в часть грунта, что покрывает лесную чащу. И только те, что они успели и сумели запихнуть во все ведра, мешки и сумки, будут еще долго жить дома в банках и кастрюлях. Вполне допустимо, что некоторые и до весны дотянут. А мамы будут их промывать и жарить на сковородках с салом и картошкой. От таких фантазий и воображений у Миши закружилась голова, что он едва не потерял сознание. И лишь тонкая березка, что обнимал он в такой опасный момент, удержала его на ногах, не позволив пасть на влажную лесную почву.

– Мужики, вы садисты и истязатели. Мало того, что сожрали бессовестно и беспардонно мой завтрак, не позволив даже прикоснуться к нему, так теперь еще пытки устраиваете своими безумными фантазиями, – стонал он, отпуская спасительное деревце и усаживаясь на высоком сухом пригорке под толстым ветвистом дереве, сбрасывая рюкзак с плеч. – Можете пристрелить, коль совсем совесть потеряли, но я дальше никуда не пойду, пока не ощущу во рту кусочек чего-нибудь съестного. У меня уже все емкости переполнены, и собирать грибы не во что.

– Живот пустой, сам только что сказал, – с умным видом знатока и советчика подсказал Вася. – Я так думаю, что туда запросто пару ведер поместиться может, если сильно утрамбовать.

– А толку, – равнодушно и безучастно отвечал Володя, широко и лениво зевая. – Ну, напихаем мы ему пузо, а результат получится плачевный и бесполезный. Домой принесем лишь дерьмо. Живот – само по себе хранилище плохое. В нем продукты лишь портятся и приходят в абсолютную негодность. А на выходе кошмарно неэстетичные и малосъедобные. Лишь на удобрение будущего урожая пригодные.

– Не буду я живот заполнять вашими противными грибами. Меня уже от одного только вида начинает тошнить, – категорично возразил против их идеи Миша. – Сами можете сожрать сырыми, а я лично требую немедленно сало и хлеба.

– Обед! – заорал на весь лес Женя, объявляя своим криком об окончании грибной охоты. – Пацаны, рыдать охота, но больше некуда собирать. Сквозь слезы придется бросать это богатство на погибель. И ведь нет способов спасти. Это ранит сердце.

– Вот если бы можно было, как стадо овец, тросточкой их гнать, так всех до единого домой загнал бы, – мечтательно пропел Володя, разваливаясь под деревом, закрывая счастливые глаза, мысленно представляя себя в роли грибного пастуха.

– Не получится, – возразил Вася, пристраиваясь рядом. – В поезд не пустят твое стадо. А пешком до дому до утра не доберемся. А если и доберемся, то по пути всех имеющихся червяков соберем. Они знаешь, как на свежем воздухе плодятся! Вот и радости будет полный дом, да только червивой и гнилой.