Текст книги "Ежик с иголками"

Автор книги: Вольдемар Грилелави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Ну, Илья Тимофеевич, и где это я в свои восемнадцать успел так натаскаться? Опыт приходит с годами, а их у меня еще кошмарно мало, – отвечал Володя, а сам хихикал в кулачок. Хорошо, что инструктор идет немного спереди и не видит его хитрющих глаз.

– Кое в чем ты прав, но многие и с годами не в состоянии освоить так вертолет. Вон, замполит наш. Он же такой выпускник нашего центра. Плюс каждый год даем ему десять тренировочных часов. По инструкции так положено. Так, по-моему, он за все эти годы ни одного самостоятельного полета так и не выполнил. Страшно выпускать, никто не рискует подписать допуск. Лично я ему и под своим контролем опасаюсь доверить управление. Уж лучше для отвода глаз сам покружусь вокруг аэродрома. Ну, в зоне на тысяче метров даю подержаться, а на снижении сразу отнимаю. Сам и только сам, пусть языком работает. У него им лучше получается.

– Ну, не пошло у человека, бывает. Вот у нас, помню, так Шевелев, хоть и училище закончил, а…, – Володя от ужаса чуть не спотыкнулся. Опять незаметно для самого себя влез в образ Евгения и ударился в воспоминания из летной практики одной казусной ситуации. Но вовремя успел остановиться и не развивать ее. Хотя Циркунов мимо ушей не пропустил его слова и слегка проявил заинтересованность.

– Слушай, а это правда, – спросил Илья Тимофеевич, задумавшись над сказанными Володей словами и началом некой истории из его далекого невозможного прошлого. – А это правда, я случайно подслушал, что тебе снятся сны о неком вертолетчике уже с приличным опытом? Потому у тебя и получается с пилотированием, словно имеешь летную практику. Да и про Кацубу с его предстоящим ЧП предсказал из той жизни, что во сне?

– Ну, – Володя слегка стушевался и замялся, не зная, как лучше соврать, но не успел ничего правдоподобного сочинить за эти секунды, решив не выкручиваться и частично признаться. – Правда. Я там летаю, как заправский пилот. Вот оттуда и опытность. Даже признаваться самому себе страшно, но такое случилось.

Циркунов почесал затылок, принимая решение и задумываясь, как отнестись к словам молодого курсанта, поскольку его возраст никак не сочетался с такими выражениями, как жизненный опыт и имение за плечами трудового стажа. Если бы сам не был свидетелем исключительного пилотирования и этого прогнозирования аварии, то мог бы легко покрутить пальцем у виска. Но ведь вот он перед тобой, живой и правдоподобный. А кто его знает! Еще никому не удавалось популярно и доходчиво объяснить природу и волшебство сна. Не зря же шарлатанов развелось вокруг этого таинства человеческого бытия. Вот и ему удалось стать очередным свидетелем удивительного чуда. Легче в данную минуту и правильней будет поверить и признать реальность такого явления.

– Маршрут номер один. В принципе, они все несложные, но этот имеет некоторые свои заморочки, – хотел приступить к детальному объяснению Циркунов, но потом внезапно передумал. Уж очень профессиональным взглядом смотрит Володя на карту, словно уже имеет значительный опыт обращения с этим топографическим инструментом. – Вот здесь запретная зона, – указал Илья Тимофеевич на очерченное красным цветом место на карте, именуемое простым поселком. – Ближе, чем на пять километров не подходить. Но у нас и маршрут далеко проходит, просто имей в виду, когда завтра самостоятельно пойдешь.

– А посадки на поле, или там специальные площадки имеются? – поинтересовался Володя для приличия, чтобы не показать всем видом, что ему совершенно безразличен такой факт.

– Нет, любой ровный участок за поселком найдешь. А садиться совершенно не обязательно. Лишь зафиксируй сам факт, коснись на пару секунд и взлетай.

Погода выпала сегодня просто замечательная для такого полета. Пятибалльная облачность, видимость более десяти километров. И полное отсутствие осадков. И еще планируется улучшение. А зачем и куда еще лучше? Даже лететь скучновато. Прав Илья Тимофеевич, что освобождает Володю от ненужных излишних полетов. Пусть пацаны побольше полетают. Возможно, многие захотят связать себя с авиацией вечными брачными узами. А у Володи появились, слегка отличные от небесной профессии, планы. Даже не связанные с поэзией. Стихи сочинять можно в свободное и поэтическое время. А в данную минуту, о чем даже себе смешно признаваться, он заразился от Евгения научными идеями, решил заняться познаниями тайн природы и физики. Эх, вот если бы еще и компьютер попробовать перетянуть из сна! Уж больно примитивно решать столь длинные и простые задачки на бумаге да в уме. Сумасшедшие потери времени. То ли Евгению. А какой помощник интернет, так об этом и вслух никому не признаешься! Любую информацию, источник за пару секунд находишь и вытаскиваешь, из какого угодно стеллажа и полки. И листать не надо.

– Так ты не продолжишь авиационную стезю? – словно угадав мысли, спросил инструктор. – А зря. Надежный и хороший хлеб. Да еще с твоими способностями познавать и осваивать.

– Скучно будет, – не согласился Володя. – Немного творчества хочется. Мыслительного процесса. А здесь больше механики и навыка. Тем более, что во сне я налетался досыта.

– А-а! – протянул Илья Тимофеевич. – Ну, тогда успехов на научном поприще. Ты в этом вопросе частично прав. Здесь особого ума и не требуется. Терпение, выносливость и уйма здоровья. Хотя и таких качеств не у всех хватает. Особенно, так это здоровья. Ослаб народ в последнее время, захирел. Сплошные дефекты.

Летели, молча, но Володе не было скучно. Высота чуть больше ста метров, а на такой высоте все земные ориентиры видны отчетливо. И машинки по дороге, словно букашки ползают по тропкам, и поезд, как большой червяк по рельсам. Красиво смотрится, есть чем полюбоваться, на чем глаз остановить. И птицы рядом пролетают, шарахаясь от грохочущего парящего железного зверя.

– Дай мне, – попросил инструктор, забирая управление в свои руки. Володя сразу понял, что Илья Тимофеевич решил чудить. Он любит курсантам в зоне показывать способности вертолета и свои умения управлять им. И такие выкрутасы производили впечатление.

И вот уже началось представление с глубочайшими виражами за сорок пять градусов, набор высоты с задранным носом, полет хвостом вперед, авторотация с посадкой на дорогу перед носом движущегося транспорта, и вновь резкий взлет. Было от чего сердцу слегка приостанавливаться и дыханию замереть. Даже Володя был восхищен, поскольку, как говорит память Евгения, Ми-2 не обладал такими летучими способностями. Все же турбина не поршень. Нет такой приемистости.

– Ну, как, нравится? – весело прокричал по СПУ (самолетное переговорное устройство) инструктор. Он заметил, что его выкрутасы произвели на Володю впечатление. – И в нашей работе есть свои радости и простор для творчества. Но ты, пожалуйста, самостоятельно не повторяй. Можешь не рассчитать и сорваться в "вихревое кольцо". Тогда, считай, соприкоснешься с землей в последний раз.

Володе хотелось рассказать, что в производственной деятельности не раз приходилось сталкиваться с "вихревым кольцом", но вовремя остановился и сказал другое:

– Илья Тимофеевич! – Володя внезапно увидел справа километрах в трех место, где они ночевали, когда проехались на товарняке за грибами.

И все сразу в душе перевернулось от догадки, что именно с этого мгновения под этим деревом и произошло с ним такое нечто, после чего начались его ночные приключения и предсказания по предотвращению смертельных происшествий. Это оно виновато, дерево. В нем причина. Поэтому Володе показалось, что приближении к нему поможет найти отгадку на все существующие и волнующие ребусы. Именно после тех перипетий у Володи началась слишком иная жизнь.

– Случилось чего? – спросил инструктор.

– Нет, ничего существенного. Просто место знакомое. Памятное. Можно над ним снизиться и пролететь, покружиться. Всего с минутку. Очень прошу вас. Глянуть хочу вон на то дерево, – Володя показал полянку и дерево, одиноко торчащее посредине ее.

– Да мне абсолютно не жалко, – равнодушно произнес Циркунов, словно его попросили о таком пустяке, как передать кондуктору за билет в переполненном трамвае. – Сейчас покрутимся.

Циркунов правым креном со снижением взял курс к этому памятному дереву. Это просто счастье, что управление было в его руках. Володя просто не удержал бы ручку в своих руках. Дрожь от сердца передалась всему телу, вплоть до кончиков пальцев. Она была невидимой, но ощутимой только для него, потому инструктор, словно ничего вокруг не происходило существенного, продолжал лететь и говорить, как в обыкновенной деловой обстановке. Он не мог ощущать и догадываться о том жаре в груди Володи. А Володя уже догадывался, что это воспламеняется ежик, застрявший в его грудной клетке в ту памятную ночь, и поделивший его жизнь на "до" и "после". Володя от ужаса закрыл глаза, поскольку неизвестные и непонятные машины неслись на вертолет.

Но их не видел Циркунов, продолжая монотонно бубнить по СПУ некие скучные повествования. И тогда Володя решил на все эти ужасы смотрел без страха, поняв их безопасность. Они не угрожают, они, как фантомы или картинки на экране кино. Видны, слышны, но неощутимы. А потом какой-то голос пытался докричаться до него. Он не мог понять этого невидимого собеседника, они не видели друг друга, но этот таинственный собеседник ощущался, словно рядом, и желал страстно и слезно ответить, поскольку ему это необходимо в целях некоего устранения безопасности. И этому неизвестному хотелось срочно поделиться сокровенной тайной, словно в этом было нечто жизненно важное и определяющее дальнейшую жизнь, как самого Володи, так и того, кто пытался докричаться до него.

Пока Володя пытался разобраться и понять, как ему поступить с невидимым просителем, инструктор уже пронесся на вертолете над этим заколдованном местом, а тот, кто звал его, уже испуганным голосом умолял вернуться и поговорить. Когда все эти аудио и видео галлюцинации пропали, в душе Володи зародилась тревога и опасение за последствия того факта, что не успел ответить тому неизвестному. А ведь для того человека этот разговор был очень жизненно важным. Его голос звучал тревожно и волнующе. И для самого Володи, вполне вероятно, могли прозвучать ответы на его личные вопросы. И если раньше, буквально еще несколько минут назад, Володя уже чувствовал себя свыкшимся с тем статусом, в котором пребывал, не требующим ответа на те странности, творящиеся в последнее время, то сейчас, когда возникли возможности узнать правду, Володя уже горел этим желанием познания. Он готов был хоть сейчас мчаться на попутках к этому месту, которое так кардинально изменило жизнь.

Он абсолютно не возражал против таких перемен, а даже и слегка доволен ими был, поскольку они сделали его жизнь намного содержательней и привлекательней. Она, правда, эта жизнь, и до того мгновения не тяготила его. И нравилась по всем, ну, почти по всем параметрам. А сейчас даже скрасилась некими приключениями и нюансами. Один только сон чего стоит с жизненными перипетиями его героя. Хоть ты записывай биографическое содержание и создавай некую книгу будущего. Он же видит не сегодняшний день, а некое далекое будущее. И оно настолько реально и правдоподобно, что даже у самого Володи возникает такое чувство, что все именно так и случится на самом деле в его стране.

– Вася, это дерево явилось отправной точкой всех метаморфоз, со мной происшедших. Как с этими предсказаниями и прочими заморочками, так и со сном и черпанием знаний из багажа моего героя. И оно сегодня позвало меня в гости на свидание для длительного общения. Мне кажется, что именно возле него я смогу получить много ответов на мои многочисленные вопросы. И, так кажется, рассчитываю на консультации по моей дальнейшей деятельности. Не хотелось бы своими действиями навредить.

– С тобой, Володя, совсем нескучно жить, – отвечал Вася, сладко потягиваясь на кровати. До отбоя есть еще время, вот друзья и лежали в своих койках и вели светскую беседу. – Даже созвучие всех сказанных фраз само по себе уже слушается весело и прикольно. Его, видите ли, само дерево позвало на свидание. Во-первых, интересно поинтересоваться, а оно тебе приглашение на словах передало, или в буквенном выражении? Вот о чем ты с ним будешь говорить? О корнях, что сосут соки из земли, или о кроне, отлавливающей полезные солнечные лучи для производства хлорофилла? А я думаю, что оно тебе пожалуется на дятла, долбящего ему кору головного мозга. Или ворона, гадящего на его листья.

– Мозга спинного. Откуда у дерева голова. И ворон с дятлом ему не помеха. Но мне очень нужно завтра быть возле него. Я могу узнать причину всех моих передряг.

– А почему срочно?

– Оно сильно волновалось, словно боялось потерять меня. Или времени уже мало осталось.

– А тебе-то, зачем эти заморочки? Если для них так спешно, то пусть ищут способы связаться.

– Вася, но ты что, так и не поймешь, что ведь все именно после той ночевки со второй подаренной субботы под этим деревом, это началось. Только все подробно я вам не рассказал, что произошло той ночью, когда вы спали, а я проснулся и столкнулся с этим светящимся ежиком. Да и как рассказать про этот сонный бред. Только для смеха, да и то, само по себе повествование было бы скучным, – горячился Володя от такого безразличия и спокойствия друга, когда, как ему кажется, сейчас даже от нескольких пропущенных секунд возможно неотвратимое.

– Володя, – Вася недовольно сморщил нос и недоверчиво скосил свой взгляд на друга. – Какой еще там посреди ночи может солнечный ежик. Вот это точно был твой глюк. Ночью во сне может чего угодно приснится, но наяву явиться солнечный зайчик не должен. Эта тема больше подходит для общения с психиатром.

– Но он подарил мне вещий сон и дар предсказания. Можешь не верить в зайчика, но дар уже проверенный.

– Да ну? Так это после твоего ежика все и началось? – только сейчас до Васи стало доходить. Трудно, правда, со скрипом, поскольку сами Володины выходки он уже в последнее время воспринимал равнодушно, как само собой разумеющееся, но в данную минуту мозговая деятельность внезапно возросла, а сами мысли создали логическое умозаключение. – Так это все из-за тех грибов? С ума сойти. Нет, по другой причине. Ты подло прикарманил общего какого-то ежика, который был послан для всех нас. Почему хотя бы меня не разбудил! Зажал себе его, пожадничал, делиться не захотел! А может он ко мне прилетел?

– Нет, он меня специально для этого и разбудил, чтобы вселиться в мою, а не в вашу грудную клетку, – на полном серьезе и со всей важностью заявил Володя. – Как я вас буду будить, если вас даже не было в этом кошмаре! Машины, толпы людей, какие-то технические сооружения, а я один среди них. А потом ежик прилетел. Ведь он ничего не объявлял и ни о чем не предупреждал! А если бы у него оказались подлые цели, преступные? Для чего, тогда, вас будить? Но не это главное в данную минуту. Я могу узнать истинную природу этого явления. Там не дар природный намечался, а нечто катастрофическое произошло. В нарушение запланированного. И звали они меня, поскольку события не терпят отлагательств.

– И откуда у нас такая уверенность? – саркастически заметил Вася, слегка обиженный за такое наглое присвоение дара, присланного откуда-то для всех, а не для него единого. – Можно дождаться выходных и проехаться до того памятного места всей компанией. Если уж мир терпел такое длительное время, то и пару дней переживет.

– Смысла нет во всей компании, – не согласился Володя, больше заинтригованный сегодняшней встречей с неведомым, чем горящий и радеющий за благополучие всего мира. – Я один его слышу и вижу все эти глюки. Циркунов и глазом не моргнул.

– А подождать, считаешь, нельзя! – говорил, уже более заинтересованно, Вася, поскольку его самого зацепило Володино волнение и суетливость. А вдруг и в самом деле такая спешка необходима. Ведь об этом Володе лучше любого другого знать.

– Нет, по-моему, ситуация настолько критическая, что в его голосе не просто просьба была, а слезная мольба. И какой-то страх, переживание, что может пропустить нечто важное. Он страстно желал, чтобы я хоть на пару секунд задержался, а Тимофеевич пронесся на скоростях и полетел дальше. Не стал бы я ему объяснять причину задержки. И времени на пояснения не хватило бы, и вряд ли понял бы чего.

– Да, – Вася задумался и от напряжения ума закрыл глаза. – Так только одного я не пойму: проблема в чем?

– Я завтра с самого утра лечу по этому маршруту самостоятельно. Но ведь, даже предположить невозможно, сколько продлиться этот разговор. Уж пяти минут нам точно может не хватить. Я с первого раза даже понять не сумею, чего они хотят от меня. А если придется более подробные разъяснения? Как мне быть?

– И что ты хочешь этим сказать? – Вася уже переходил на шепот, поскольку в словах друга проскальзывала задуманная афера, а такие намеки не для посторонних ушей.

– Мне нужно придумать уважительную причину, чтобы сесть в этом районе и задержаться на некое продолжительное время. Хотя бы и на весь день, но это невозможно. Скорее всего, разговор затянется надолго, но прилетят спасатели быстрей, чем хотелось бы.

– Если поделишься информацией, то очень дешево продам маленькую идейку, – хитро подмигнул Вася.

– Продавай, – не торгуясь, согласился Володя. – Надеюсь, что цена подъемная. Потяну.

– Потянешь, почти ведь даром отдаю, но о цене попозже. Ты при подлете к этому месту передай руководителю, что почувствовал некую неисправность в работе двигателя. Мелкую, но требующую срочной посадки на всякий случай. Никто не осудит, если сядешь по существенным признакам неисправности. Вот о признаках подумай сам. Такие назови, чтобы поверили, что дальнейший полет представляется небезопасным.

– Так проще пожарный кран перекрыть и садиться на авторотации под самим деревом, – обрадовался Володя.

– Нет, не нужно, – не согласился Вася. – Очень экстремально и не безопасно. Там, насколько я помню, полянка небольшая. Вертолет-то хрен с ним, а вот вдруг дерево испортишь, и вместо беседы предсмертные стоны услышишь. Ты сядь нежно, рядом, комфортно. А я Циркунова сразу же настрою на позитив, чтобы зазря не волновался. Только потом после твоей посадки поговорю, а то еще занервничает и сорвет полет. А уж потом наври ему полный короб, чтобы поверил и не серчал. А тебя никто за это не осудит. Все знают, что ты опытный летчик, грамотный, поступаешь по инструкции. И Циркунов поддержит. Мы на предсказание свалим.

– У тебя, Вася, иногда просветления ума наступают, и очень удачные идеи с мыслями возникают, – Володя похлопал Васю по лбу. Лежачего бить по плечу весьма неудобно.

– Спасибо, конечно, за комплимент, но мог бы выразить его без применения физической силы, да и немного комфортней, и приятней. Рукоприкладство впечатление портит.

Утром сам Циркунов чуть не испортил весь задуманный план. Он решил сегодня прокатить вместо Володиного самостоятельного полета контрольный маршрут других членов экипажа. Нет, конечно, это не ужасно, но ведь настрой души и тела уже на встречу с незнакомцем. И перестраиваться абсолютно не хотелось. Однако, не скажешь же ему вот так в лоб, что его перемена плана совершенно не вписывается в тайную аферу друзей. И они в корне не согласны с такой перестановкой.

– И чего теперь переживать? – спокойно отреагировал Вася на такое известие. – Завтра, послезавтра слетаешь к своему дереву. Главное, что ты теперь точно знаешь про него всю правду.

– Нет, как ты не хочешь понять! – переживал горячо и эмоционально Володя. – Во-первых, я уже настроил себя на содержательную и длительную беседу с деревом. Теперь больше ни о чем не желаю даже думать, лишь об этой встрече. А во-вторых, Вася, как бы чего не вышло! Очень напугано и тревожно уговаривал он меня задержаться и послушать. Видать, не просто для них важен это разговор, но и есть в нем некая острая необходимость. Жизненно важная. Вот о чем я беспокоюсь, а не просто обычное любопытство толкает меня, торопит.

– Ну, и это не проблема. Кого он планирует первым прокатить? – спросил Вася, словно сам не помнил план.

– Вроде, как Петрова. У него и получалось, что до обеда двоих, и после обеда. А мне останется полчаса на зону.

– Значит, Петрова нужно срочно выводить из строя. По болезни или по несчастному случаю.

– Вася, вот только не хулигань, а то тебя самого надолго выведут из строя суток на десять губы, – испугался Володя.

– Пугаться, надо нет. Мы провернем мирную операцию без физического контакта, – подмигнул Вася и побежал искать Петрова.

Вернулся Вася через десять минут с хитрой и лукавой улыбкой, намекающей на удачный исход.

– Все, Петров приболел. Только ты ему должен три пачки примы привезти из увольнения. Он за это обещал на медицинском осмотре сильно кашлянуть и шмыгнуть носом пару раз.

– Ты думаешь, медичка поверит? Она может засомневаться и тщательней осмотреть симулянта.

– Нет, ты сам отупел. Она не привыкла от такого рода деятельности симуляций. Другое дело, если на работы, в наряд, а от полетов добровольно еще никто не отказывался. Все равно, на всякий случай, отправит отдохнуть до утра. И еще таблетку с собой даст.

Получилось по Васиному плану. Почти. Потому что, все равно Володю запланировали сразу после обеда. Однако, это намного приятней и комфортней, чем перенос такого важного мероприятия на следующий день. Терпение у Володи и без того было уже на пределе. Он мог запросто наплевать на все эти полеты и на попутных машинах помчаться к заветному месту. Ох, не зря звал его тот неизвестный!

– Может лучше Циркунова заранее предупредить, чтобы сильно не волновался, – словно передумал и пожалел инструктора Володя. – Пусть знает, что ничего не случилось.

– Да ты что, с ума сошел? – резко попытался возразить Вася. – А если он с перепуга такой шум поднимет, что потом у нас с тобой надолго задницы болеть будут. Лучше уж пусть он поволнуется несколько минут. У него морда крупная, красная. Лишнее волнение выдержит.

– Не нужно так жестоко, – не соглашался Володя. – Ты после моего взлета намекни, что такая посадка для его же блага и нужна. Мол, предсказания предупредили меня, что она необходима для предотвращения некой беды. Сам выдумай ужастик или страшное чего-нибудь. Пусть сильно не сердится на нас.

– Ладно, – обрадовался Вася. – Как и договорились. А я такую байку сочиню, что сам уговорит тебя садиться. Только ты потом не расколись и жди моего рассказа. А для всех остальных у тебя обычная вынужденная посадка по предполагаемому дефекту. Скажешь, чихнул, пукнул, а чтобы совсем не заглох, вот ты и присел на полянку.

Друзья ударили по рукам и заговорщицки умолкли, чтобы другие не догадались о неком сговоре. Володя улетел, но Вася сразу занервничал. Это на словах легко, а теперь надо напрягать мозги и сочинять сказку для инструктора. Правдоподобную, чтобы поверил и не психовал. Володе проще. У двигателя потом не переспросишь, чего это ему вдруг вздумалось капризничать. А вот приперло и стал выпендриваться. Железо. Что хочу, то и ворочу. Причин для недоразумений у этой куче металла полно. Просто уйма. Сами думайте. На то у вас и мозги.

Володе сразу хотелось перейти на третий участок маршрута, на котором, и расположено это долгожданное дерево, но таким рвением он сорвет план, подведет Васю и вызовет кучу ненужных вопросов. День длинный, и он успеет еще наговориться с этим деревом, а точнее, с ежиком. Просто, это и есть его родное место. Так Володе кажется. А может, он зря торопится, и вообще ни к чему затеял эту эпопею с диалогом. А вдруг это звал его хозяин ежика, желающий потребовать возвращения принадлежащей ему вещи? Хотя, если только Володя поймет это, как требование, то он скоренько смоется. Пусть как хотят, требуют, а он не отдаст.

Володя уже привык к такому образу и ритму жизни, к своему проблемному Евгению с его прелестной Софийкой. Да и дар приносит кроме пользы окружающим радость и Володе. И без всего этого станет внезапно тоскливо и скучно. От таких тревожных мыслей Володе хотелось проскочить мимо проклятого дерева и забыть про него навсегда, словно не было той странной ночи с ее чудесами и катаклизмами. Но он понимал, что не получится. Оно будет манить и звать. Ведь там разгадка тайны, с которой будет сложно жить, зная, что совершенно рядом в любое время можно открыть страницу и прочесть. Ведь ему самому страстно хочется познать истину. Ради ответа на некоторые научные вопросы люди и жизнями рискуют, соглашаясь на смертельные эксперименты.

Нет, но Володя, конечно, сразу же, поняв опасность, свалит с этого места мгновенно. Лучше жить с тайной, чем умереть с разгадкой. Он к такому научному подвигу не готов. Ни морально, ни физически. Даже не глядя на местность, Володя догадался и определил, что заколдованное место рядом и очень близко. Это характерное жжение в груди от нагревания ежика. Потом стали появляться глюки, от которых хотелось срочно избавиться, поскольку сегодня нет инструктора, и безопасность полета зависит лишь от него самого лично.

– Безенчук, ответьте 284-ому, – позвал руководителя полета по радио Володя.

– Ответил, Безенчук, что у тебя случилось?

– Перебои в работе двигателя, захожу на вынужденную в районе станции Большая Сосновка. Курс от поселка 330 градусов. Где-то километрах в трех от станции.

– Понял тебя 284, постарайся подобрать площадку и садиться против ветра. Если обороты постоянны, то не выключай двигатель. Жди помощи, посылаю к тебе вертолет.

Далее следовали подробные инструкции и предупреждения, как садиться, куда смотреть, и за что можно, а за что нельзя дергать. А с вертолетом могли бы и не торопиться. Хотя, вполне допустимо, что ему на выяснение отношений, в том смысле, что ежику с Володей, хватит этих сорока минут. А потом, ведь посторонний не слышит голосов. О чем не успеют договорить до спасателей, побеседует в их присутствии. Ведь сейчас нужно определить тему разговора. И если возникнет такая нужда, то он потом самостоятельно в увольнение приедет и наговорится до тошнотиков. А этих минут вполне хватит понять, чего им от него нужно.

Володя покрутился над лесом, определяя по кроне направление и силу ветра, и посадил вертолет метрах в двадцати от этого нужного дерева. Не успел выключить двигатель и остановить винты, как на него нахлынул шквал вопросов. Голос, вроде, звучал извне, не от ежика, но слышался он словно из наушников своего шлемофона, хотя этот головной убор Володя снял сразу после посадки.

– Ответьте нам, вы кто, это ведь вы вчера пронеслись со скоростью мимо нас? Не уходите, нам срочно нужно связаться с вами и обсудить ряд очень важных проблем.

Володя от удивления сел на траву под деревом и несколько секунд ошарашено хлопал ресницами, собираясь с духом, чтобы отвечать и приступать к диалогу, ради которого и прилетел.

– Мы вас слышим рядом, сигнал максимальный мощности. Умоляем, скажите что-нибудь, это не галлюцинации, вы нам ответьте, и мы сразу про все объясним. Расскажем.

– Здравствуйте! – не нашел ничего умнее произнести Володя. – А вы кто? Вы хозяин ежика? Вам нужно вернуть его да? Только я не виноват, что он прилетел ко мне. Он сам все.

– Здравствуйте, незнакомец, я не знаю и не понимаю, о каком таком ежике вы говорите, но меня звать Томми Фридман. Я руководитель международного центра исследований аномальных и загадочных явлений. Мир 2070. Только мы совсем не из будущего, а из параллельного мира. Умоляю, назовите себя, и как вы стали обладателем нашего информационного кристалла, который мы заслали в ваш мир десять месяцев назад? Почему вы сразу исчезли и не пожелали с нами общаться? Мы ведь не угрожаем вам и не представляем никакой опасности. Нам срочно необходимо получить несколько ответов на наши вопросы. Если мы правильно понимаем, то вы являетесь жителем 2010 года.

– Простите, но я еще немного не совсем понимаю вашего вопроса. Скажите, а что обозначают ваши цифры?

– Ну, так это же мир, в котором в данный период за окном этот год. Мы посылали сигнал в 2010 год. То есть, не будущее или прошлое, а именно тот мир, в котором сейчас эта дата. Поняли? Я немного сам не могу с вами сейчас разобраться. Если вы получили, так должны быть в курсе. И почему для вас эти вопросы неясны, так для нас самих непонятно. Ведь в таком случае вы и не должны были принять его, то есть, наш кристалл. Поясните, пожалуйста, что же произошло, в самом деле?

У Володи от волнения и тупого непонимания слегка кружилась голова. Хотелось сделать глоток воды, но таковой под рукой не оказалось. Он подбежал к вертолету и заглянул в багажный отсек. Слава богу, там оказались две солдатские фляжки с водой. Жадно присосавшись и ополовинив одну из них, он наконец-то пришел в себя и решился основательно поговорить и разузнать про этих незнакомцев. А в особенности про Томми Фридман. Но про ежика пусть даже не намекают. Володя уже понял их слабость и свою защищенность от их притязаний.

– А зачем вы меня ищите? Если хотите забрать ежика, то зря. Я с ним уже свыкся, а вы себе нового сделаете, – неуверенно, но настойчиво и с единственной целью, не допустить похищения ему принадлежащей вещи, спросил Володя.

– Господи, да объясните вы мне про этого непонятного ежика! Вы можете назвать себя, сказать, кто вы, ваша профессия, кем вы числитесь? Меня не покидает ощущение, что нашим кристаллом завладел ребенок, или малолеток, близкий от детства.

– Но, но! – осмелел обиженный Володя, окончательно убедившись в своей личной безопасности и неприкосновенности этими Томми. Но быстро понял, что обижаться не стоит, поскольку они правы. Эти люди из далекого будущего с солидной должностью и занятием. А он и есть на таком разумном фоне обыкновенный мальчишка. Но не совсем. В нем имеется часть от взрослого грамотного Евгения.

– Простите, но мы совершенно не хотим вас обижать, – как можно вежливей проговорил невидимый собеседник. – Нам очень хотелось бы узнать хоть что-то о вас, чтобы соответственно и общаться.

– Понял, не дурак, – уже спокойно и весело ответил Володя. – Хотя, с вашими мозгами не сравнить. Далек, да еще кошмарно. Я – Владимир Гришкевич. Мир 1970 года. Мне восемнадцать лет. Образование школьное. Арифметика и грамматика. Физики самая малость. Вот на таком уровне и общайтесь. Да, служу в данный момент в авиацентре. Это я вчера над вами с инструктором пролетел и услыхал зов. Вот сегодня специально один залетел, чтобы поговорить. На сегодня у нас с вами с полчаса времени. А потом за мной прилетят. Поторопитесь.

– О, боже мой, какой еще 1970. Мы же посылали сигнал в 2010 к Евгению Климову. Неужели ошиблись? Да нет, все же с микронной точностью, но он не пожелал общаться с нами, или не понял цели сигнала, но так получилось, как мы уже поняли, отфутболил своим "Пауратом" в 1970 мир. Это кошмар. Теперь нам до него не достучаться.