Текст книги "«Дух Ямато» в прошлом и настоящем"

Автор книги: Владмир Алпатов

Соавторы: Вера Нанивская,Татьяна Сила-Новицкая,Игорь Латышев,Нина Чегодарь,Нелли Лещенко,Лидия Гришелева,Михаил Корнилов,Георгий Светлов,Александр Долин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Представление о войне как о времени какого-то общенационального духовного подъема нетрудно заметить и в послесловии к книге очерков молодой писательницы Халоран Фумико «Из Вашингтона» («Васингтон-мати кара», 1979). Писательница сообщает, что принадлежит к поколению, которого война не коснулась (сэнмуха). Ее ровесники родились в прекрасное время – они избежали бомбежек, голода, лишений. Но вместе с тем, считает писательница, не зная войны, они что-то упустили. Ироничность, скептицизм своего поколения она объясняет тем, что оно не унаследовало идей и образа мыслей японцев эпохи второй мировой воины. Позволительно спросить: каких идей? Идей милитаризма и «японизма», приведших к гибели предыдущее поколение?

Подобные настроения ностальгии по «героической» воины стали особенно заметны после экономического кризиса 70-х годов и пошатнувшегося в связи с этим канонизированного имиджа «общества благоденствия». Испытанное потрясение было воспринято как свидетельство несостоятельности послевоенной системы ценностей, в основе которой лежали идеи мира, прогресса и демократии. Появилось стремление найти опору в традициях, которое было умело использовано реакцией.

Разумеется, было бы неправильно полагать, что подобные тенденции являются доминирующими в современной японской литературе. В ней продолжает плодотворно развиваться направление антимилитаристской демократической литературы. Примером могут служить произведения Оока Сёхэй, Хотта Есиэ Нома Хироси, Ибусэ Масудзи, Го Сидзуко, Моримура Сэйити и многих других, которые своим творчеством, своей общественной деятельностью отрицают идеологию милитаризма и национализма.

В многовековой истории японской культуры созданы непреходящие художественные ценности, которые, несомненно, являются действующим фактором современного культурного процесса. Сохранившийся в Японии комплекс традиционных национальных искусств играет заметную роль в определении общей атмосферы духовной жизни общества. Тем важнее помнить, что традиция – понятие исторически подвижное, непосредственно связанное со сферой идеологии. В нашем отношении к традиции неизбежно присутствует доля осовременивания, выражающаяся в определенном отборе фактов и в их сознательном или бессознательном идеологическом переосмыслении. Художественное произведение прошедшей эпохи, перенесенное в наши дни, часто начинает выполнять совершенно иную социальную функцию, чем в свое время. Более того, не все традиции, живущие в современной культуре, являются подлинно ценными с точки зрения общественного прогресса. Бережное отношение к традиции означает стремление донести до наших дней подлинно народное демократическое ядро национального наследия. н не имеет ничего общего с попытками привить массам созние национальной «исключительности», спекулируя на законном чувстве гордости своей национальной историей и культурой.

1. Долин А. А. Миф о Мисима Юкио. – Азия и Африка сегодня. 1972, № 8.

2. Ерасов Б. С. В поисках культурного самоопределения. – Вопросы философии. 1973, № 7.

3. Исикавй Тацудзо. Тростник под ветром. М., 1960.

4. Литературная газета. 01.06.1988.

5. Очерки новой истории Японии. М., 1950.

6. Хотта Есиэ. Памятник. М., 1962.

7. Бунгэй нэнкан. Токио, 1975.

8. Бунгэй нэнкан. Токио, 1979.

9. Бунгэй сюндзю. 1985, № 12.

10. Кониси Дзюнъити. Нихон бунгэй си. Т. 1. Токио, 1985.

11. Нисикава Нагао. Нихон кайки то нэонасионаризуму – сихай но идэороги. Дай ни кай ниссо гакудзюцу симпозиуму. Хококу ёси. Киото, 1982.

12. Саигуса Ясутака. Гэндай бунгаку но нака но сэнго. Токио, 1978.

13. Asahi Evening News. 25.01.1985, с. 9.

14. Japan’s Longest Day. Tokyo, 1981.

15. Inazo N. Bushido. The Soul of Japan. Rutland. Tokyo, 1980, c. 160–161.

16. Shiroyama S. War Criminal. The Life and Death of Hirota Koki. Tokyo, 1978, c. 79.

17. Spotlight. 1985, April.

В. М. Алпатов
ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В ОБЛАСТИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯПОНСКОГО ЯЗЫКА ЗА РУБЕЖОМ

Международная роль японского языка в современном мире сравнительно невелика и уступает роли языков ряда менее развитых стран. Японский язык не является языком ООН и почти не используется в качестве языка международных организаций, конференций, симпозиумов и т. д. Количество литературы на японском языке, предназначенной для распространения вне Японии (исключая учебную), также невелико.

Это объясняется многими причинами. Среди них и сравнительно позднее появление Японии среди передовых государств„и недолгое существование японской колониальной империи, и значительное отличие японского языка от языков других развитых стран, вызывающее трудности в обучении (различия в структуре языков усугубляются сложностью японской письменности). Однако не последнюю роль здесь играли особенности японской языковой политики.

Япония относится к странам, в которых государственные органы постоянно ведут целенаправленную языковую политику. Однако в области пропаганды японского языка за рубежом их деятельность до начала 70-х годов не была активной. Исключение составляли лишь Корея и другие колонии, а также страны„оккупированные во время второй мировой войны, где японский язык распространялся насильственно (см. [1]). Крах милитаристской Японии положил конец продвижению японского языка в эти страны. Задачи же пропаганды этого языка в таких странах, как США, Канада, Австралия и страны Западной Европы, до недавнего времени не ставились вообще. В начале 50-х годов в Японии существовала лишь одна школа японского языка для иностранцев при университете Тиба, в ней обучались граждане азиатских стран [11, с. 156]. Вплоть до 60-х годов в Японии преподавали японский язык лишь для выходцев из стран Юго-Восточной Азии [11, с. 266].

Такое положение дел во многом, очевидно, объяснялось объективными причинами, указанными выше. Однако сказывался, по-видимому, и традиционный японский культурный изоляционизм, весьма сильный в языковой области, что отмечают многие японские и зарубежные лингвисты (см. [5, с. 110; И, с. 144–164;. 12, с. 63–65]). Еще весьма живучи националистические представления, согласно которым употребление иностранцем (по крайней мере европейцем или американцем) японского языка представляет собой вторжение чужака в исконно японский мир, что человек, не родившийся японцем, не может выучить японский язык и т. д. Эти представления до сих пор внедряются в. японское массовое сознание, а иногда и «научно обосновываются», как это было сделано в ставшей бестселлером печально знаменитой книге Цунода Таданобу «Мозг японцев» [7].

Однако за последние 10–15 лет в связи с общей тенденцией к развитию культурной экспансии государственная политика Японии в данной области заметно изменилась. Основной сдвиг здесь произошел в первой половине 70-х годов в связи с деятельностью таких организаций, как Японский фонд и Комиссия японо-американской дружбы [14, 1984, № 10, с. 12–13]. Если-до этого времени все обучение японскому языку в США финансировалось американскими источниками, то отныне ведущую роль стали играть японские, главным образом правительственные и полуправительственные организации [14, 1984, № 10, с. 15].

Важное значение имело создание в 1972 г. упомянутого выше Японского фонда – специализированной организации, занимающейся пропагандой и распространением японского языка и японской культуры за рубежом. Формально это независимая организация, однако она тесно связана с МИД Японии, из сотрудников которого формируется и персонал фонда [11, с. 78]. Фонд организует и финансирует разнообразные программы преподавания японского языка иностранцам в Японии и вне ее.

В 1983/84 финансовом году он послал 120 преподавателей в 30 стран, отправил различные учебные материалы (видеопрограммы, слайды, словари) в 359 организаций 61 страны [10, с. 16]. В том же году 26 специалистов-японистов приняли участие в методологических семинарах за рубежом, была оказана помощь 499 преподавателям японского языка – неяпонцам в 105 центрах 39 стран [10, с. 23]. В Японию приглашались на курсы японского языка 51 преподаватель из 21 страны и 67 студентов из 36 стран. Кроме того, для работы в Японии в 1983/84 г. было приглашено за счет фонда 160 специалистов-японистов [10, с. 27].

Подобной деятельностью занимаются и другие правительственные и частные организации. В ряде университетов существуют специальные программы обучения японскому языку иностранцев, организуются курсы и летние институты. Так, в Международном христианском университете ежегодно работают шестинедельные курсы японского языка для иностранцев (в 1984 г. обучалось 165 человек) и учебный семинар для иностранных преподавателей [9, с. 21, 34, 97].

Для координации такого рода деятельности в 1978 г. был создан специальный орган – Общество преподавания японского языка (Нихонго кёику гаккай), связанное одновременно с министерством иностранных дел и министерством просвещения [11. с. 269—270j. Это общество регулярно организует между-народные конференции по вопросам обучения японскому языку иностранцев с приглашением ведущих японистов из разных стран; например, такая конференция состоялась в июне 1985 г. б Нагоя. Правительство предпринимает и специальные меры по привлечен-ио студентов-иностранцев. Так, с 1 октября 1984 г. упрощена процедура въезда в Японию учащихся специальных профессиональных школ, в большинстве для обучения японскому языку [14, 1985, № 2, с. 15].

Все более возрастает число иностранцев, прибывающих в страну для изучения японского языка. На октябрь 1983 г. оно составило 25 938 человек, или на 62 % больше, чем в 1978 г.; количество преподавателей японского языка иностранцам, включая совместителей, достигло в том же году 2341 человека, или на 64 % больше, чем в 1978 г. [4, с. 71]. Всего в Японии действует 300 центров, в которых обучают японскому языку иностранцев, в том числе в 121 университете (остальное – специальные школы и краткосрочные курсы). Количество университег-ских студентов в общей массе изучающих сравнительно невелико—4524 человека, или около 20 % [3, с. 44–45].

Активно поддерживается правительством и преподавание японского языка за пределами Японии. Так, почти в каждом штате США изучают японский язык по программам, разработанным в Японии [14, 1984, № Ю, с. 14]. Японский фонд и Ассоциация международного обучения начали создавать единые тесты для оценки знания иностранцами японского языка, которые могут быть использованы в любой стране. Первый опыт по применению этих тестов был проведен в декабре 1984 г. одновременно в 15 странах [13, 23.03.1985].

По данным МИД Японии (возможно, не вполне точным), в 1982 г. японский язык изучало за ее пределами около 400 тыс. человек, в том числе в Азии – около 300 тыс. (из них в Южной Корее —231 тыс., в КНР —215 тыс., в Индонезии– 12 тыс.), в Северной Америке —38 тыс. (из них в США – 35 тыс.), в Центральной и Южной Америке – 36 тыс., в Австралии и Океании—23 тыс. (в том числе в Австралии – 20 тыс.), в Европе – около 5 тыс., в Африке – примерно 300 человек [8, с. 51–52].

Государственные организации Японии планируют дальнейшее расширение преподавания японского языка. Уже сейчас разрабатываются «программы XXI в.». К 2000 г. предполагается довести число иностранцев, изучающих язык в Японии, до 100 тыс. человек [4, с. 71].

Меры по распространению японского языка имеют ярко выраженный избирательный характер и тесно связаны с направленностью внешней политики Японии. Преобладают контакты с США и странами Восточной и Юго-Восточной Азии. Именно на эти страны в основном нацелена деятельность Японского фонда и других организаций. Показателен в этом отношении состав студентов на летних курсах Международного христианского университета в 1984 г.: 104 человека из США, 23 – из Южной Кореи, 7 – из Канады, 6 – из ФРГ, из каждой другой страны не более 3 человек [9, с. 166]. Среди обучающихся на курсах и в летних школах преобладают американцы, а в числе студентов и аспирантов, изучающих японский язык в университетах, – лица из стран Восточной Азии [3, с. 46; 13, 22.05.1985].

Обращает на себя внимание резкое увеличение в последние годы лингвистического сотрудничества Японии и КНР. Японский фонд разработал специальную программу обучения японскому языку в КНР. С 1980 г. при содействии фонда в Пекинском университете создан центр по изучению японского языка; в 1983 г. Японский фонд послал туда 32 специалиста, в том числе 10 человек на длительное время; в 1984 г. фонд пригласил на месяц в Японию 120 китайских преподавателей [10, с. 22]. Начал обсуждаться (пока на неофициальном уровне) и вопрос об унификации иероглифики в двух странах: в 1982 и 1984 гг. состоялись два симпозиума по этой проблематике с участием ведущих лингвистов этих стран [6, с. 70–75]. Не прекращаются, впрочем, и связи Японии с Тайванем: среди упоминавшихся выше учащихся, для которых упрощена процедура въезда в страну, на первом месте по численности стоят тайваньцы [14, 1985, № 1, с. 15]. Довольно активно распространяется японский язык также в Австралии, Канаде и некоторых странах Латинской Америки, особенно в Бразилии и Перу (вероятно, в связи с довольно большим количеством японского населения в этих двух странах). Меньший интерес проявляется к Западной Европе, где наибольшие контакты установлены с ФРГ и Францией. Почти не оказывается содействие японских организаций распространению японского языка в странах Африки, Ближнего и Среднего Востока и в социалистических странах – членах СЭВ. Последние, в частности, находятся вне основной части программ Японского фонда; исключение составляет лишь приглашение в Японию ученых-японистов из СССР, НРБ, ВНР, ПНР и других стран и обмен литературой.

Каковы же причины, вызвавшие в последние 10–15 лет изменение японской государственной политики в вопросе изучения японского языка? Они четко выражены одним из сотрудников Японского фонда: «Люди, изучающие японский язык, возможно, сделаются понимающими друзьями Японии в будущем» [13, 11.03.1985].

Новый подход японских властей к языковой политике нашел отражение и в многочисленных заявлениях в печати как ученых-лингвистов, так и представителей деловых и политических кругов. Примечательно, например, такое высказывание: «Иена стала международной валютой; вероятно, и японский язык должен стать в той или иной степени международным» [2, с. 11].

Один высокопоставленный японский деятель заявил: «Когда японская компания хочет что-то продать во Францию вы можете быть уверены, что торговцы учат французский язык. Так и западные бизнесмены для торговли с Японией должны знать японский язык» [13, 21.02.1985]). В журнале авиакомпании «JAL» с явным удовлетворением отмечается: «Новый класс восходящих звезд на конкурентоспособном американском рынке административных профессий – лица, говорящие по-японски [15, с. 45]. Время от времени появляются и предложения сделать японский язык языком ООН (см. [13, 01.10.1974; 11, с. 286], пока, впрочем, не имеющие реальной почвы.

Итак, общий процесс перехода правящих кругов Японии международной пропаганде японского образа жизни и японской культуры затрагивает и языковую сферу. Конкурентная борьба с США и другими капиталистическими странами начинает проявляться и в стремлении придать японскому языку международный статус, противопоставить его в какой-то степени господству английского языка в современном мире. В то же время стремление к распространению японского языка в мире имеет целью укрепить позиции Японии в ряде стран «третьего мира», прежде всего Восточной и Юго-Восточной Азии.

1. Попов К. А. Языковая политика правящих кругов Японии во время второй мировой войны. Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах Азии и Северной Африки. М., 1971.

2 Гэнго сэйкацу. 1984, № 11.

3. Ито Ёситэру. Нихонго кёику-но таёсэй (Многообразие форм обучения японскому языку). – Гэнго. 1984, № 8.

4. Кавасэ Икуо. Нихонго кёику-но сёрай (Будущее преподавания японского языка). – Гэнго. 1984, № 8.

5. Мацумото Кацуми. Нихонго-о кангаэру (Думая о японском языке). Дзиммон сякай кагаку кэнкю. Токио, 1980, № 18.

6. Хаяси Оки. Ниттю микан дзинкайги то мондзи мондай (Японо-китайские неправительственные конференции и проблемы письменности). – Гэнго сэи-кацу. 1984, № 12.

7. Цунода Таданобу. Нихондзин-но но (Мозг японцев). Токио, 1978.

8. Ямада Масахару. Нихонго то кокусай корю (Японский язык и международный обмен). – Гэнго. 1984, № 8.

9. Bulletin of the ICU Summer Program in Japanese. Vol. 1.International Christian University, 1984.

10. The Japan Foundation Annual Report. 1983—1984.

11. Miller R. A. Japan’s Modern Myth. The Language and Beyond. New York-Tokyo, 1982.

12. Mizutani O. Japanese: The Spoken Language in Japanese Life. Tokyo.

13. Daily Yomiuri.

14. Japan Foundation Newsletter.

15. Winds. 1985, № 7.

ГЛОССАРИЙ

Аикидо – борьба без оружия, вид традиционного воинского искусства.

Аматэрасу оомиками («великая священная богиня, сияющая на небе») – богиня солнца, возглавляющая синтоистский пантеон.

Амаэ – социально-психологическая ориентация на зависимость, благожелательное отношение к зависимости от другого.

Амэ-но минака нуси – синтоистское божество, которое, согласно мифологии, «явилось первым».

Арахитогами («живой бог») – статус японского императора до 1945 г.

Бадзюцу (верховая езда) – один из видов традиционных воинских искусств.

Бакуфу (полевая ставка) – военное (сёгунское) правительство в феодальной Японии.

Бансэй иккэй (вечно прямая линия родословной) – догмат тэнноизма о вечной и непрерывной императорской династии.

Бокусэн – традиционное гадание.

Бон – праздник поминовения усопших, отмечается с 13 по 15 июля.

Бонсай – традиционное искусство выращивания карликовых деревьев в небольших сосудах.

Бугаку – древнейший жанр японского традиционного театрального искусства.

Бугэй – традиционные японские воинские искусства (см. будо).

Будо, будзюцу – комплекс традиционных воинских искусств.

Буё – традиционные японские танцы.

Бунраку – традиционный кукольный театр.

Буракумин – жители особых поселков (токусю бураку), где живет дискриминируемая часть населения Японии.

Бэцудэн – одна из ступеней овладения мастерством в школах традиционного искусства.

Ва – концепция о присущих Японии принципах гармонии в отношениях между людьми, а также людьми и природой.

Вагаку, кокугаку (японская наука, отечественная наука) – националистическое направление в науке, распространившееся в XVIII–XIX вв.

Вака – один из видов японской традиционной поэзии.

«Вакон – васай» («японский дух – японская техника») – неонационалнстиче-ская формула.

«Вакон – ёсай» («японский дух – западная наука и техника») – политическая доктрина, утверждающая приоритет «японского духа» над западной цивилизацией.

Гагаку – старинная церемониальная музыка.

Гидаю – сказитель, ведущий повествование в театре бунраку.

Гейша – японская певица и танцовщица, занимающаяся развлечением гостей в традиционных японских ресторанах.

Гири – долг как моральный императив самурайства.

Го – популярная настольная игря типа шашек.

Гэнроку – исторический период 1688–1703 гг. «золотой век» городской культуры.

Гэнго – система летосчисления по эрам правления императоров, когда каждом эре присваивается определенный девиз правления.

Гэнсисай – государственный синтоистский праздник в довоенной Японии, отмечался 3 января в память о сошествии на землю правнука богини солнца Аматэрасу.

Гэсся ежемесячная оплата обучения в школах традиционного искусства.

Даймё – крупный феодал.

Дай тоа кёэй кэн (Великая восточноазиатская сфера сопроцветанкя) – Экспансионистская идея паназиатизма.

Дан – ступень, разряд в овладении мастерством в традиционных искусствах.

Дао – см. до.

Дза – театральный коллектив, труппа, цех.

Дзатё – руководитель дза.

Дзаданкай – групповое собеседование.

Дзадзэн – углубленное самосозерцание в дзэн-буддизме.

Дзайбацу – японские финансовые монополии.

Дзёдо – фехтование на дубинках, вид традиционного воинского искусства.

«Дзёи» («Изгоняйте Еарваров!») – японский националистический лозунг середины XIX в.

Дзёмон – один из ученических разрядов в школах икэбана.

Дзёрури – один из жанров японской традиционной драматургии.

Дзёсихан – старший преподавательский ранг в школах икэбана.

Дзимму – мифический «основатель Японской империи и династии» в 660 г. до н. э.

Дзики дэси – прямые ученики иэмото в школах традиционного искусства.

Дзингикан – департамент по делам синто.

Дзиссо (истинное бытие) – буддийский философский термин.

Дзэн – буддийская секта.

Дзю-го ити нё (нераздельное единство мягкости и твердости) – философская формула из практики традиционных воинских искусств.

Дзю-дзюн (послушание, покорность) – термин из практики морального воспитания.

Дзюдзюцу – см. дзюдо.

Дзюдо – борьба без оружия, один из видов воинского искусства.

Дзюкэндо – штыковой бой, вид традиционного воинского искусства.

Дзюнкакан (младший мастер по цветам) – один из рангов в школах икэбана.

Дзюн исси содэн – одна из ступеней овладения мастерством в школах традиционного искусства.

Дзюнси – самоубийство вслед за смертью господина.

До (путь) – религиозно-философская категория дзэн-буддизма и даосизма.

Додзё – зал для занятий традиционными воинскими искусствами.

Дотокукёики (образование с целью формирования добродетели) – название школьного учебного курса «морали», действующего с 1958 г по настоящее время.

Дотокутэки (моральный) – термин японской националистической доктрины.

«Екон-васай» («западный дух – японская техника») – идеологическая формула американизации страны.

Иаи – один из видов фехтования.

Иги (достоинство) – термин из практики «морального воспитания».

Идзанаги и Идзанами – божественная супружеская пара, согласно мифологии породившая Японские острова и многих синтоистских божеств.

Икэбана – традиционное искусство аранжировки цветов.

Псин-дэнсин (букв, телепатия) – теория о наличии у японцев иррациональной, мистической способности к быстрому интуитивному восприятию передаваемой информации.

Исси содэн – одна из ступеней овладения мастерством в школах традниционного искусства.

Исэ дзингу (храм Псэ) – главное синтоистское святилище, посвященное боги не солнца Аматэрасу, а также божеству обильной пищи Гоёукэ.

Иэ – традиционная японская семья.

Иэмото главы школ в японском традиционном искусстве, эмото сэйдо система частных школ традиционного искусства.

Сякай (общество-семья) – концепция гармоничных отношений в обшсс построенных по типу семейных.

Кабуки – жанр японского традиционного театра.

Ками – божество, дух в синтоизме.

Кадзокутэни (патерналистский) – термин японской националистической доктрины.

Кадо (путь цветка) – см. икэбана.

Кадэи – один из ученических разрядов в школах икэбана.

Какан (мастер по цветам) – один из рангов в школах икэбана.

Камбун – китайский текст, предназначенный для чтения японцами.

Кайдэн – одна из ступеней овладения мастерством в школах традиционного искусства.

Хамикадзэ (божественный ветер) – японские летчики-смертники периода второй мировой войны.

Кана – японская слоговая азбука.

Кандзэн содэн – форма наследования мастерства в школах традиционного искусства.

Каннагара – путь богов в трактовке японского монархизма.

Каратэ – один из видов японской национальной борьбы.

Каси – один из ученических разрядов в школах икэбана.

Хасивара – синтоистский храм в преф. Нара, посвященный императору Дзимму.

Касико докоро омаэ-но ги – синтоистский ритуал, во время которого «нами» императорской фамилии оповещается о женитьбе наследного принца.

Касихан – младший преподавательский ранг в школах икэбана.

Хаунсэрингу майндо (психотерапевтическая атмосфера) – термин из практики морального воспитания.

Хёгэн – драматическая форма в японском традиционном театре. Средневековый фарс.

Кёики кокоро (чистота сердца) – синтоистский религиозный термин.

Кехи-но дзию (свобода отказа) – термин из практики морального воспитания.

Ки – вселенская биоэнергия, термин из практики традиционных воинских искусств.

Кигэнсэцу – государственный праздник в довоенной Японии в честь основания в 660 г. до и. э. Японской империи мифическим императором Дзимму. Отменен в 1948 г., вновь восстановлен в 1967 г. под названием «Кэнкоку кинэн-но хи» (годовщина основания государства). Отмечается 11 февраля.

Кикокуго футэкио (невозможность реадаптации после возвращения на родину) – термин из практики «морального воспитания».

Кику-но табу (табу на хризантему) – так называется явление цензуры Управления императорского двора на любые сообщения, статьи, книги, касающиеся императорской семьи. Хризантема – символ императорской династии.

Химигаё – императорский гимн Японии, восславляющий правление императорской династии.

Кинро канся-но хи (день благодарения труду) – государственный праздник, отмечается 23 ноября.

Кифуда (деревянные бирки) – одна из форм оплаты обучения в школах традиционного искусства.

Когэй – традиционные японские художественные ремесла.

Кодо (императорский путь) – одно из обозначений догматов культа императора.

Кодокан – центральная школа японского дзюдо, созданная Кадо Дзигоро.

Кококу (страна императора) – термин японской националистической доктрины.

Кокогюмоти (подношение от души) – одна из форм оплаты обучения в школах традиционного искусства.

Кокугакуся – ученые школы вагаку (кокугаку).

Кокуминсюги (национализм) – термин японской националистической доктрины.

Кокусуй (национальная сущность) – термин японской националистической.

Кокусусюйги (национальная исключительность) – термин японской националистической доктрины.

Конусу и ходзон (сохранение национальной сущности) термин японской националистической доктрины.

Кокутай (уникальная национальная сущность) – основная доктрина тэннои ма до 1945 г.

Корэй – семь церемоний поминовения духов предков императора, отправлявшихся в разное время года.

Косэй кёику (индивидуализированное воспитание) – термин из практики морального воспитания.

Курумадай (деньги «на такси») – одна из форм оплаты обучения в школа традиционного искусства.

Кэйро-но хи (день почитания престарелых) государственный праздник отмечается 15 сентября.

Кэмари – традиционная игра в мяч.

Кэмпо – рукопашный бон без оружия или с оружием.

Кэндо – фехтование на мечах, один из видов традиционного воинского искусства.

Кэнкоку (укреплять государство) – термин из педагогической практики традиционных воинских искусств.

Кэнкоку кинэмби (годовщина основания государства) – государственный праздник, введен вместо довоенного праздника кигэнсэцу.

Кюдо (путь лука-) – один из видов традиционного воинского искусства.

Маго дэси (ученики-внуки) – ученический разряд в школах традиционного искусства.

А1агокоро (здесь: истинность сердца) – готовность подданного пожертвовать жизнью ради императора.

Майго (потерявшийся ребенок) – термин из практики «морального воспитания».

Мандзи – свастика, индуистский и буддийский символ совершенной добродетели.

Мата-маго дэси (ученики-правнуки) – ученический разряд в школах традиционного искусства.

Мацури – синтоинстское празднество.

Микадо – древнее обозначение японского императора.

Миндзоку кёдотай (национальная община) – здесь: теория Я. Накасонэ сущности японского государства.

Митама мацури – поминальные службы по погибшим в войнах.

Муромати – исторический период господства сёгунов из рода Асикага (1392–1490).

Мусин – (пустотность духа и разума) – философский термин из практики тра диционных воинских искусств.

Мусуби – термин синтоистской догматики, обозначающий мистическую творческую потенцию.

Мэйдзи – историчский период, последовавший за буржуазной революцией (1868–1912).

Мэндзё сэйдо – система выдачи лицензий, удостоверяющих степень овладения мастерством в школах традиционного искусства.

Нагинатадо – фехтование на алебардах, вид традиционного воинского искусства.

Накама-сякай (общество приятелей) – концепция, согласно которой японское общество отличает особый дух товарищества.

Натори сикэн – экзамен на присоединение артистического имени в школах традиционного искусства.

Натори сэйдо – система присвоения артистического имени в школах традиционного искусства.

Ниинамэ сай (праздник вкушения плодов нового урожая) – религиозный праздник, связанный с сельскохозяйственной обрядностью, уходящей корнями в глубокую древность; один из основных обрядов императорского синто.

Ниндзя – профессиональные разведчики и диверсанты в средневековой Японии.

Ниторю – один из видов фехтования на мечах.

Нихон бунка – японская культура.

Нихон буммэй – японская цивилизация.

Нихонгаку – наука о Японии.

«Нихон бунка рон» («теории о японской культуре») – 1 (в широком значении) – общее название для теорий и эссе о японском культурном своеобразии; 2 (в узком значении) – националистические теории японской культурной уникальности.

«Нихондзин рон» («теории о японцах») – современные националистические концепции, утверждающие, что японцы обладают уникальными этническими свойствами.

Нихонсюги (японизм) – термин японской националистической доктрины.

Ноо – жанр японского традиционного театра. Сформировался в XIV–XV вв. как искусство военной аристократии.

Нюмон – начальная ступень обучения в школах традиционного искусства.

Нюмонрё – вступительная плата в школах традиционного искусства.

Одоридзомэ – подношение подарков учителю в школах традиционного танца.

О-котоба – приветственное слово, с которым император обращается на церемонии открытия заседания парламента.

Окудэн – одна из ступеней овладения мастерством в школах традиционного искусства.

Окусю – подарок учителю, одна из форм оплаты обучения в школах традиционного искусства.

Омаидзомэ – см. одоридзомэ.

Омитакара (букв, «великое сокровище») – одно из выспренных обозначений японского народа, «любимые подданные».

Онги – благодеяние, оказанное наставником в духовном развитии ученика.

Оригами – традиционное искусство сворачивания различных фигур из бумаги.

Оя-ко-но канкэй – отношения между родителями и детьми.

Ракуго – один из видов традиционного устного рассказа.

Ринги сэйдо – японская система коллективного принятия решений.

Ронин – странствующий самурай, лишившийся господина.

Садо (путь чая) – см. тя-но ю.

Сайсэй итти (единство религиозного ритуала и управления государством) – один из догматов тэнноизма.

Сан дайиэмото (три великих иэмото) – собирательное название трех крупнейших школ икэбана: Икэнобо, Согэцу, Охара.

Саругаку – популярное театральное представление, распространенное в XII в.

Сёгун – военный диктатор в феодальной Японии.

Сёгу-нат – политическая система господства воинского сословия в феодальной Японии.

Седо (путь кисти) – каллиграфия.

Сёдэн госо – одна из ступеней овладения мастерством в школах традиционного искусства.