Текст книги "Судьба некроманта (СИ)"

Автор книги: Владислав Жеребьёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Нашлись и наши вещи. Бэт хранил их в своем кабинете в соседнем корпусе, там, где располагалась лаборатория с экспериментальной машиной. Секретность была серьезная, каждый служащий знал ровно столько, сколько ему было нужно для того, чтобы выполнять свои обязанности. Секретная лаборатория, особый допуск. Туда бы тоже попасть, а по делу, еще и разворотить там все, по старой привычке. Жаль, времени не будет.

Установка мне была без надобности, а вот «сердце дракона» ой как пригодилось бы. В первую очередь, это был просто бесценный артефакт, под завязку набитый энергией, которой бы хватило на пару магических сосудов. А во вторую, это была машина перемещения во времени и пространстве, легкая, удобная, с дружелюбным интерфейсом и простотой в работе. Понять бы еще, кто ее сделал, но это тоже второстепенная задача. Главное, чтобы это была реальность, а не очередные последствия галлюциногенных спор.

Коба вновь сходил в разведку и вернулся довольный.

– Я придумал, хозяин.

– Что?

– Эльфы.

– Что, эльфы?

– Они шлемы надели. Доспехи и шлемы. Только зенки и видны. Ходят патрули по четверо, иногда парами, за арбалеты держатся.

Фалько показал себя отличным диверсантом. Если его навыки будут применены в грядущей войне с братом, то светлым силам точно несдобровать. Засели мы с ним за поворотом, рядом с какой – то распределительной будкой. Внутри что – то мерно гудело и щелкало, слышалась какая – то возня.

– Вон они. – Фалько пригнулся, я вжался в стену, готовый в любой момент влепить магией. Готовность эта была на крайний случай. Если мы разворошим это осиное гнездо, то недалеко и до беды. Прорвемся, наверняка, но трупов за собой оставим гору. Обычный бы некромант, наверное, и бровью бы не повел, нашинковал длинноухих на аккуратную соломку, да скормил бы дикому зверью.

– Сам вижу.

Фалько подкинул на ладони стальной уголок, найденный на чердаке, размахнулся и пустил его по коридору. Эльфы встрепенулись, переглянулись тревожно. Тот, что шел впереди, поднес руку к забралу, что – то забормотал. Замерли солдаты, ждали приказания в эфир, потом двинулись, осторожно, почти крадучись. Послышался скрежет тетивы арбалета, тяжелое почти бронебойное оружие заплясало, ловя в прицел невиданную опасность. Фалько ударил резко, обрушив на излете кусок трубы, найденный на том же чердаке. Труба врезалась в единственное незащищенное место, узкую полоску между шлемом и стальным нагрудником. Эльф пошатнулся, рухнул на колени, выпустив из рук арбалет, но принц – воин уже навалился на второго солдата, ухватился за шлем, потянул, резко вывернул. Отвратительных хруст позвонков стал длинноухому реквиемом.

Я выскочил из укрытия, озираясь и готовый устроить тут сущий ад, но сработано было чисто. Ухватив одного из мертвых эльфов за ноги, я оттащил его в сторонку, и начал переодеваться. Фалько пока дежурил, не выпуская из рук скорострельное эльфийское оружие. Облачиться в полный закрытый доспех было не так – то просто. Сработан он был по делу, легкие пластины прикрывали ноги и давали свободу коленям. Широкая мягкая рубаха из серой ткани была закрыта такими же пластинами, как спереди, так и сзади, имея небольшой конструктивный изъян отсутствия брони под мышками, и оставляя щель между стоячим жестким воротником, который очевидно немилосердно натирал шею и подбородок. Шлем вот только порадовал. Удобный, с мягкими вставками, с узкой и одновременно удобной смотровой щелью, не закрывающей обзор. Звуки внутри казались чуток необычными, но слух не притуплялся. Детально изучать устройство брони мне сейчас было некогда. Я надел шлем, взял в руки арбалет и дождался, пока Фалько переоденется. Дело осталось за малым, свинтить отсюда к переправе, и дальше в орковы земли.

Коба искренне не хотел лезть в рюкзак, мотивируя это тем, что и его природной магии достаточно, чтобы проскользнуть прочь из лагеря незамеченным. Как бы я его не убеждал, низкорослик стоял на своем, и в какой – то момент пришлось буквально силой запихивать его внутрь. Эльфы были не простой породы, и что – то мне подсказывало, что если не их чутье, то работа ловушек выдаст нас с головой. За Сатану я традиционно не волновался. Перекинувшись в кота, он уже крался по крышам, проверяя дорогу.

В этот раз волнения не было. Только интерес. Мы шли с Фалько по плацу, мимо какого – то длинноухого из штаба, и изо всех сил подражали местному воинскому приветствию – одинарному удару открытой левой ладони по правой нагрудной пластине. Так мы прошли метров четыреста, прежде чем нас решил окликнуть один несчастный.

– Эй. – Эльфийское наречье легло в моем мозгу вполне нормально, однако Фалько его не понимал, и потому даже ходу не сбавил. Я же решил прикинуться, что обращение это, весьма фамильярное, не к нам. Эльф, однако, не унимался. – Эй, сержанты! Почему в неурочное место не на…

Я поймал его мысли, улыбнулся в забрало, потянул странное тягучее воспоминание, заполняя им все помыслы и желания офицера. Непростая, надо сказать, задача. Прием этот я вычитал в книге Дурина, и был он чем – то средним между боевой магией без ингредиентов, и ярморочным фокусом. Чтобы отвлечь человека, заставить делать что – то иное, нежели то, что он хотел еще пять минут назад, помыслы его и стремления стоит развернуть, заполнив пустым и тленным… это почти дословно.

Эльф остановился, замер, будто врезался в невидимую стену, а я продолжал и продолжал набивать его мозги бесплотным туманом. Офицер нахмурился, кустистые брови сошлись на переносице, и вдруг в глазах вспыхнуло что – то адское…

– Тревога! – Взревел он! – Тревога! Маг тут!

Сигнальная ракета ушла вверх, полыхнула ярко, заменяя дневной свет, и тут же воздух наполнился воем сирен. Загрохотал доспех, топот бронированных ног заполнил все свободное пространство.

– Стрелять по готовности. Бить по ногам.

Я бросился бежать, Фалько следом. Нас окружали, и окружали из – за меня. Вот что значит пытаться что – то смягчить, предварительно не потренировавшись на кошках. Бегать в доспехе было жутко неудобно, но мне уже было плевать. Сорвав с головы шлем, я зашвырнул его в толпу преследователей и сжал кулаки. Земля под моими ногами задрожала, пелена бешенства застила глаза, пахнуло смрадом серы, и первые огненные воины выбрались на поверхность, чтобы устроить тут ад на земле.

Пламя ревело, будто бешеный зверь, попавший в клетку. Десяток огненных истуканов уверенно двигались вперед, не встречая сопротивления, а эльфы пятились в панике, раз за разом расстреливая бесполезный сейчас боекомплект. За десять минут атаки удалось положить пару сотен нападавших. Обгорелые, истерзанные, они дергались, лежа на обугленной земле. Черные от огня пальцы их скрючились, опаленные лица исказило страдание, крики и стоны царили тут, и боли не было конца.

Я властвовал, я парил, я чувствовал все и вся. Ко мне пришло это невероятное чувство вседозволенности, сладкое и опасное, притупляющее инстинкты. Однако, я был не один. Позади двигался Фалько, то и дело, сбивая засевших в ветвях стрелков. Вокруг смерчем носился Сатана. Исполинская его фигура, заслоняла меня от шальной стрелы. Коба сидел в рюкзаке за спиной, и смешивал ингредиенты.

– Сколько еще… – захрипел я. Огненное мое воинство разделилось, теперь солдат было два десятка, и они устремились вперед, под град арбалетных болтов.

– Сейчас, сейчас вода будет готова. – Низкрослик завозился в рюкзаке, и рядом с моим ухом затрясся кулачок, сжимавший сосуд с зельем. И вовремя.

Эльфы подсоединили брандспойты к трубам. Поняв, что обычные методы на магию не влияют, они решили взять огонь его извечным врагом – водой. Магия стихии полилась по жилам, зачерпнула силы из сосуда, взвыли элементали огня, попятившись, хохоча, устремились вперед водные смерчи. В рядах эльфов творилось что – то невообразимое. Этот мир не знал магии, не умел ею пользоваться, воспринимая знания о волшебстве как сказку, глупый вымысел для малышей. И только сейчас, когда сама сила встала перед ними, и зубодробильный магический удар пришелся в челюсть, эльфы, похоже, струсили и начали отступать. Они не знали, как со мной бороться, я же понимал, что вся эта неиспользованная сила, столетиями протекавшая в этом измерении, первозданная и непознанная, теперь лишь для меня.

Я чувствовал Бэта, и он это знал. Поток ужаса и страха, в котором купался Сатана, коснулся и меня. Боль и страдания, смерть рука об руку с разрушением. Водные смерчи неслись, сметая все на своем пути, и длинноухие, похоже, уже пожалели, что сами дали мне в руки такую водную мощь. Огненные не ушли, они кружили, сжимали кольцо, теснили эльфийскую оборону. Где не могли пройти они, там вламывалась вода, а там, где и ей было не достать, два элементная сходились в объятиях, и новый дух, горячего пара, врывался в закрытые помещения, просачивался за плотно запахнутые двери. Вой ошпаренных стоял в ушах.

Все это заняло минут тридцать, чуть больше, может, но удар, который я нанес эльфийскому гарнизону, похоже, был непоправим. Они не сдались, лишь принялись защищаться еще упорней, сжав зубы, дрожащими руками перезаряжая арбалеты. Внутри вражеского лагеря стало заметно какое – то оживление, послышались радостные крики. Арьергард стремительно покинул позиции, оставив место десятку пушек. Запалили фитили, солдаты разворачивали оружие в нашу сторону. Грохот первого выстрела был шуточный, однако ядро ушло по касательной, задев стену дома и срубив пару деревьев. Убойная сила орудия оказалась невероятной, а таких было еще девять. Огненные солдаты кинулись вперед, одну за другой сминая орудия и их расчеты. Подтянули новые, похожие на огромные арбалеты. Мощная их тетива, сдерживаемая взводным крюком, дрожала под собственным напором. На ложе поблескивало острие, способное насадить человека, будто букашку. На самом острие угадывались крюки. Первая такая адская машина сработала еще до того, как до нее добралось мое огненное воинство, и гарпун ринулся вперед, однако полет его был не долгим. Водяной смерч сбил снаряд метрах в трех от наших позиций, веревка дернулась и потянула орудие, и подоспели пылающие солдаты.

И тут я почувствовал, что мы не одни. Нет, вокруг было множество жизней. Чья – то еще теплилась, другая полыхала ярко, ослепительно, будто горящий стеарин. Но было тут что – то еще. Волна ненависти, черной, пылающей злобой и желчью, придвинулась с другого конца леса. Ровные монотонные удары, которые я сначала принял за биение собственно сердца, усилились, стали ближе. Протяжно завыли трубы, объятые огнем стрелы, начали рушиться на головы эльфов, застучали по стальным щитам, послышались взрывы, неравномерные, быстрые. Кто – то вновь заголосил, и на границе эльфийского города показался ряд щитов. Взвился стяг, барабаны забились в истерике, крикливые трубы захлебнулись. Новая волна огненных стрел взмыла в воздух, несколько взорвалось уже на излете, ряд щитов сменился новым, серые мускулистые руки натянули тетиву. Сотни, нет тысячи рослых мускулистых бойцов, атаковали с фланга так, будто это был их последний бой. Ряд щитов разомкнулся, и тяжело ступая, идя в разгон, ринулись в атаку серые исполины, сжимая в руках огромные топоры.

– Зир Мортал! – Заревела толпа. – Час Ночи! Ату, братки, поднажми!

Стяг дернулся, поймал ветер и расправился, подставив под солнечные лучи ухмыляющуюся орочью морду. Бой закончился, настало время бойни.

Тот день в летописях королевства запомнился, как бойня в Вековечном лесу. По сведениям летописцев, в неравном бою, между Орочьим воинством возглавляемым Черным Магом по имени Кот, было убито три тысячи гордых эльфов. Почти пять тысяч взято в плен и еще три сотни пропали без вести. Этот удар по светлому воинству остался уродливым рубцом в истории, и считался в королевстве днем траура. Когда наступала горестная дата, опускали стяги, пили вино, пели горестные песни, и расхаживающие по кабакам менестрели, выпивали столько браги, сколько им не дадут за весь год. Но это потом, через сотню лет будет, а пока, вошедшие во владения эльфов солдаты серого знамени, несли только смерть.

Мои огненные истуканы застыли, синхронно шагнули назад, образуя испепеляющую полосу, водные элементали тяжело остановились, медленно вращая огромной массой воды, готовой в любой момент обрушиться на головы нападающим, но эльфам было уже не до того. Грохоча копытами, в город ворвалась кавалькада свистящих и вопящих орков. Взметнулись арканы, опускаясь на плечи эльфов, они выдергивали их из строя, где несчастные тут же получали стрелу в грудь. Орочьи луки били сильно, прошибали броню, громоздкие и неповоротливые, они способны были пробить стрелой незащищенного человека на вылет. Эльфы тут, похоже, совсем сноровку растеряли, не ожидая, что подобное произойдет.

Битва уже была на излете. Оборонявшиеся бросали оружие, поднимали руки вверх. Суровые клыкастые здоровяки сновали тут и там, размахивая топорами. Особенно выделялся из них одни, несоразмерно широкий, с огромными клыками, больше похожими на бивни. Росту в нем было метра под три, и каждый человек или эльф, оказавшийся рядом с этой грудой мышц и боевого азарта, мог почувствовать себя неполноценным. На голове великана красовался странный череп, отороченный клочками рыжих и черных волос. Длинный черный плащ с оторочкой из меха, волочился по земле. Вместо боевого топора, исполин держал в свой ручище палицу и, проходя мимо сражающихся, опускал ее немалый вес на череп врага. Рядом с ним ковылял уродливый тип. Левая половина его морды была обезображена уродливым шрамом, начинающимся на лбу и уходящим куда – то по шее под кольчужный воротник. Калека хромал на одну ногу, но держался весьма уверенно.

Вокруг исполина сновали орки помельче да поживей, пресекая всяческие попытки навредить своему вождю. Я напрягся, готовый к любой неожиданности. Сатана открыл пасть, и громогласный рык ударил в барабанные перепонки. Нервно завозился в рюкзаке Коба и только Фалько остался невозмутим. Орк – исполин нахмурился, склонил голову к хромому, и тот что – то произнес ему в самое ухо. Вожак кивнул и взревел, вскинув вверх кулаки.

– Абр ха! Ис Моран! Хозяин вернулся!

25. Орочье придание и долгий путь

В орочьем предании написано следующее. Сам я не читал, но Уз Балан, летописец и верный оруженосец великого и могучего правителя земель пустых, Уз Колона, рассказал примерно следующее. В мире, где о магии и не слышали, жили и мирно существовали четыре вида живых существ. Орки, появившиеся первыми, вопреки всем ожиданиям считали себя аграриями, землекопами, и как они сами, наверное, решили, неплохими ребятами. Вторыми были эльфы, гордые и хитрые, вероломные клятвопреступники. Опутав свое существование пеленой таинственности, они дергали за ниточки в этом мире, делая, что им заблагорассудится. Люди и гномы были на вторых ролях. О прочей нечисти вообще не говорили, резонно считая их выродками. Но не это главное.

Орки и эльфы сошлись на спорной территории, и бились три дня и три ночи, пока народы их стали настолько немногочисленны, что и народами – то их назвать было сложно. Когда поле боя было усеяно трупами в три слоя, и раненные падали на умирающих, а крови было столько, что нижние попросту захлебнулись, в дело вступили правители. Два короля сошлись в битве, и опять их противостояние продлилось трое суток. Крепкие, видать, парни были, если могли без остановки столько времени кулаками да железками махать. Черный и белый повелители были сильны, но силы их равные, не позволяли кому – либо их них победить, и они отступили. Поняли, видать, большие парни, что любое действие противодействие имеет. Дальше же они поступили совершенно не логично, если по канонам сказаний судить, но, по мне, так очень здраво. Всю свою удаль и мощь они употребили на то, чтобы возродить павших воинов, развели их по углам и настрого запретили воевать, а поскольку сила их была исчерпана, ушли куда – то. Кто – то говорит, что в астрал, другие, что в потусторонний мир. Да мало ли, куда можно сбежать на реабилитацию. Вот с тех пор Орки и Эльфы все ждут, когда их вожди праведные вернутся. Упорно ждут, многие поколения, уже и образы их размылись, и повествование это больше на сказку похоже, но особо упорные не теряют надежду. Надо ли говорить, что есть и предсказание, что опять дословно не передам. Звучит оно примерно так. Когда на границе дня и ночи, на берегу чужом, средь вековечных сосен взовьётся столб огня, до неба достающий, когда ночная смена отойдет, заре дав шанс, вернется властелин и требовать права он будет, забрав лишь то, что сможет унести. Коряво, но суть отображает верно.

Что это принесет? Пользу? Это вряд ли, если бы не одно «но». Орки не так просто ждали. Они капище разбили, вкорячили туда какой – то волшебный камень, что само по себе в этом мире абсурдно, и возвели целый черный культ, к слову говоря, не такой уж и порочный. Жрецы приносили этому камню дары в полнейшей разносортице, начиная свиными тушами и заканчивая зернами подсолнуха. Неплохо шли и шпионы – эльфы, но их было существенно меньше чем свиней. Целый штат из слуг, жрецов и прочего технического персонала ухаживал за камнем, и культивировал эти идеи в массы, проповедовал указания великого черного правителя, да так, что через несколько лет из чьего – то заскока выросла нормальная и стройная религия, почти без изъянов, несоответствий и лишнего пафоса.

Как и у любой религии, у орочьей веры появилось множество конфессий. Некоторые из них были миролюбивыми, и проповедовали день прихода, как что – то светлое, и хорошее. Другие же были весьма ортодоксальны в суждениях, и кроме как конца света, после возвращения Великого Черного, не видели. Третьи и вовсе считали, что этого не произойдет, и ожидание вождя это не что иное, как наказание, посланное свыше, за все проступки и прегрешения.

Уз Колон, великий Марот Уз, глава клана черноголовых, был самым влиятельным и сильным орком на всем севере Орккомивирата. Именно он дождался предзнаменования, первый отдал команду своим отрядам на штурм переправы и вековечного леса, и в слепой своей безграничной вере был вознагражден встречей со мной. Перед могуществом моим здоровяки преклонялись, до этого только по старинным рукописям знакомые с магией, а в этот раз на поле боя ее было хоть отбавляй. Удивительно, но я не чувствовал дискомфорта в ходе всего боя. Мой магический сосуд исправно пополнялся энергией почти самотеком, что было и безопасно, и эффективно. Триста лет вперед у меня такое выходило с трудом. Уз Колон был радушен, однако и ушки на макушке держал, относясь ко всему с толикой подозрения.

Когда орочье племя закончило зачистку леса, и последняя остроухая голова сопротивляющихся оказалась на обтесанном и вбитом в землю коле, грозные ряды клыкастых выстроились, будто на парад. Бойня закончилась, началась новая веха в моей истории. Путь в Злые земли.

– Ой, не нравиться мне все это. – Коба с комфортном расположился на парчовой подушке внутри фургона, который уверенно тащила вперед четверка мосластых приземистых лошадок. Кучер – орк сидел впереди и правил, находясь в полнейшем благоговении, и не в силах повернуть свою клыкастую физиономию в сторону великого, то есть меня.

– А что тебе не нравится? – Удивился Фалько. Он тоже путешествовал лежа, устроившись на толстом ковре, покрывающем весь пол фургона. Пестрый его рисунок диссонировал с серым укрывищем, обтягивающим деревянные ребра кузова. Само транспортное средство шло на удивление легко, а сложная система блоков и пружин, аналог современной подвески, с легкостью глотала ухабы и выбоины на дороге. – Ты сыт, жив, обут, одет, вон тебе и выпить дали, и закусить. Ни один орк в этом отряде тебя и пальцем не тронет, пока ты рядом с нашим магом.

Под полог заглянула клыкастая физиономия.

– Великий Черный всем доволен?

– Да. – Я потянулся к подносу и, взяв со стоящего на нем блюда, жареную куриную ногу, впился в нее зубами. – Все просто великолепно. Давно я не путешествовал с таким комфортом. Напомни ка – милейший, как тебя звать величать?

– Уз Сален, мой господин. Первый адепт ордена камня и возвращения. Личный помощник великого Марат Уза Колона…

– Хватит, понял. – Поспешил я остановить орка, собравшегося видимо перечислить все свои заслуги и регалии. – Напомни, куда мы направляемся?

– В круг, мой господин…

За бортом послышалась залихватская песня, что – то про бочку пива и как ее бывает мало, и несколько десятков голосов, вразнобой поддержали запевалу.

– Куда? – Не расслышал Фалько.

– В круг, человек… – голос орка стал холодней. – Туда, где не была еще нога ни эльфа, ни человека, ни гнома.

– Гномы. – Всполошился Коба. Приподнявшись, он задел мирно спящего Сатану, но инфернальный зверь, в своем кошачьем облике, не обратил на это ни малейшего внимания. – Где гномы? Будут гномы?

– Будут. – Уз Сален чуть смягчил тон, глядя на низкорослика с откровенной симпатией. – Твои родичи, мелкозубый брат, живут за перевалом, и часто посещают круг, и город Озален, место, куда хочет попасть каждый.

– А где Уз Колон? – Со старшим орком так и не удалось поговорить. Выразив почтение, больше для проформы и, с трудом переломив себя, и приклонив колено, гигант отбыл куда – то в начало колонны и не появлялся уже пару суток.

– Готовится, о великий.

– К чему?

– К исходу. Племена собираются в круг. Будут все дома, чтобы решить нашу дальнейшую судьбу и пойти по пути счастья, или вернуться назад в города.

– Путь счастья? Да ты толком говори.

На клыкастой морде отразилось непонимание.

– Его магичество имеет ввиду, – не открывая глаз, произнес Сатана, – что он был в отлучке долгое время, и, что вы племя серое там у себя напридумывали, ему не ведомо. Или попросить его магичество колдануть, чтобы у тебя мозги на место встали?

– Что ты, что ты. – Уз Сален одним молодецким прыжком перескочил через борт, и его здоровенная туша приземлилась на ковер. Повозка протестующе скрипнула, но выдержала. – Все расскажу, все поведаю.

В ходе рассказа Уз Салена, события предстали в необычном и даже пугающем свете. Атака на эльфийский лес была актом неприкрытой агрессии, и на границе королевства уже разворачивались ударные силы противника с целью нанести ответный удар. В то же время заградительные отряды орков из четырех семей спешили к кордону, чтобы встретить противника и дать бой. Наш поступок привел к войне, и мне это совершенно не нравилось. Однако дело было не только в этом. Четыре семьи в Орккомвирате составляли мощную политическую коалицию. Туда входили священники, военные, политики. Вся эта свора управляла страной, невзирая на верховного канцлера Дук Лора, фигуру, как я понял, весьма эпатажную, но считавшуюся тут чем – то вроде свадебного генерала.

Постоянные подковерные интриги, политические предательства и публичные скандалы, смешивали силы, дробили их, но чаще сплачивали в единые фракции. В совет высших входила сотня орков, по двадцать пять клыкастых от каждой семьи, и только большинством голосов принимались судьбоносные решения, вроде атаки летучего отряда Уз Колона не Вековечный лес. На данный момент, содружеств было два, и поделившись поровну, фракции держали нейтралитет почти во всем, блокируя законопроекты и предложения братьев в любой момент, когда главам семей это было выгодно.

Все вроде бы шло ровно. Крали, травили, подставляли, в общем, все как в большой политике у людей, но случилось непредвиденное. В центральном капище, куда были допущены только четыре верховных жреца, случилось непонятное явление. Священный магический камень, пылившийся несколько сотен лет, вдруг воссиял странным голубым светом, а потом произошло нечто еще более из ряда вон выходящее. Служки закрыли объект культа, выставили охрану из четырех семей, и запретили туда входить и даже приближаться к Лесному уделу. Вот именно, к нему, к тому самому, что явился ко мне под воздействием сон – гриба. Совпадение? Не думаю, скорее уж череда заранее распланированных и подготовленных действий, приведших к определенным последствиям и событиям. Кто – то тут играл, и, судя по всему, серьезно. Этому парню ничего не стоило взбаламутить целый народ, натравить одних на других, устроить сущий ад на земле, по сравнению с которым применение мной магии было сродни детской игре в сифу. От понимания этого мне стало страшно, но я даже не брался предположить, кто бы мог измыслить столь хитроумный гамбит. Единственным вариантом был Ворон, но он блуждал где – то в астрале, триста лет тому вперед, и его я в расчет не брал.

На сторону первого темного встало две семьи, Узы и Таны, и у меня сейчас была весьма недурная поддержка, однако и противная сторона клыками не щелкала. Немногочисленные, но не менее, а порой и более влиятельные Кары и Физы, имели свою точку зрения по поводу прозрения камня, и потому встречали мессию совершенно с другой стороны, в ущелье Слез, недалеко от торговой пристани, где по случаю стоял грозный орочий флот. Второй мессия тоже существовал, и тоже стремился к кругу, зная, похоже, больше меня, и вот это смущало еще сильнее. Сейчас два обоза с почетными гостями добрались из разных концов страны к боголепному артефакту.

Что произошло за свечением, Ур Сален не знал, а его хозяин и предводитель не спешил делиться информацией. Вся правда должна была открыться на совете четырех.

Правда несколько отличалась от моей галлюцинации. Орки общались на своем диалекте, густо перемешивая привычные мне фразы, с утробным урчанием и шипящими протяжными звуками. Огромные их клыки никак не портили дикцию, так что, если прислушаться, то речь была вполне понятна и без мыслемагии, а если пожить с ними с полгодика, то и заговорить можно. Снова появились гномы. Их повозки на паровой тяге лихо пролетали мимо нас, а бородатые низкорослые пассажиры приветливо помахивали со своих мест и свистели, и улюлюкали, когда в прореху в пологе выглядывал Коба. Гномы тут, похоже, были неотъемлемой частью сообщества. Вся инженерная работа, все механическое обеспечение ложилось на них, в то время как орки обеспечивали защиту границ, охраняли сон и покой, и занимали все силовые ниши. Каких – то притеснений, или превалирования замечено не было, так как по большей части интерес гнома и его клыкастого соседа расходился, однако, обоим был нужен комфорт и безопасность. Этому уникальному симбиозу могли бы позавидовать все страны мира. Кто спроектировал мост? Ясно кто, инженеры подгорного народа. Кто построил его? Правильно, орки. Кто изобрел хитрый подвес для телеги, чтоб колеса ее не били, и пассажиры, сидящие внутри, ощущали максимальный комфорт? Опять низкорослый. Кто пользуется такими телегами, чтобы передвигаться на большие расстояния, возя груз и пассажиров? Ну, дальше, думаю, понятно.

Орккомвират занимал немалую территорию, и мог похвастаться как горными вершинами, так и уютными теплыми бухтами с белым песком. Что удивительно, во времена правления покойного батюшки моего друга Фалько, орки все больше ютились по подземельям, вынужденные соседствовать с разной нечистью, и нечистью же считались, однако здесь раса буквально процветала, заняв почти треть материка.

Развитая инфраструктура, стройная политика, относительно умелое управление и полное неприятие внешних сношений, делали эту страну похожей на Японию. Опять же, на фоне относительного благополучия и чистоты, еще один удививший меня факт, у орков присутствовала классовая иерархия. Вожди племен, семей или кланов, слово это с орочьего переводилось примерно так, были высшей ступенью социальной лестницы. Там же заседали наследники, старшины домов, и военачальники. Следующей ступенью оказывалось духовенство. Дальше следовала ниша клерков, управляющих, землевладельцев и зажиточных горожан. Следом за ними шли обычные налогоплательщики и солдаты, в звании до старшего капрала. Крестьяне, простой работный люд, музыканты и поэты, коих у орков оказалось предостаточно, занимали предпоследнюю ступеньку. На низшей же стоял самый сброд, воры, клейменые преступники, нищие и калеки.

За бортом потянулись деревни. Орки сновали туда и сюда, громыхали телеги, ржали лошади, слышалась ругань не разошедшихся на перекрестке возничих. Появились вспаханные ухоженные поля, расстелились до горизонта золотые колосья, выставили под солнце свои головки, подсолнухи. В воздухе повеяло костром, жареным мясом. То и дело слышались песни, обычные, про дружбу, про любовь, про судьбу лихую. Несся задорный смех. Никто еще и не предполагал, что случится вскоре, да я и сам представить не мог. Какое – то чувство, щемящее, тревожное, все же подкатывало, но я гнал его прочь. Война вспыхнула на границе, и вряд ли докатилась бы до этих земель.

Путь выдался долгий, и несколько остановок мы сделали в городах, по дороге к местной столице и культовому месту. Первым на нашем пути оказался город Черный. На оркском наречии названия, порой, и вовсе непроизносимые, так что с этого момента и впредь, дабы не ломать язык, буду называть все на человеческий манер. Город Черный был приметен издалека, и не только высокой крепостной стеной, множеством башен, на которых гордо реяли стяги четырех семей. Не густым дымом плавильных печей и даже не огромным количеством обозов, снующих между ними и шахтами, где вовсю трудились хитрые гномьи механизмы под управлением клыкастых. Стены Черного города были отстроены из удивительного камня, аналогов которому я никогда не видел. Они полностью соответствовали названию, будто ты подошел к самому краю бездны и, заглянув в нее, различил совершеннейшее, абсолютное ничто. Стены были настолько черные, что при малейшем луче солнца начинали нагреваться. Это и был, как мне позже объяснили, один из оборонительных механизмов, придуманных гномами. Во внутреннем дворе гарнизона, несущего тут службу, а так же по всему периметру располагались чаши с огнем, открытые с одной стороны, для того чтобы подливать туда масло и менять толстый витой фитиль, а с другой, прикрытые толстым выгнутым стеклом. При малейшей опасности фитили поджигали, а стеклянную часть направляли на черную поверхность стены, поверху которой расхаживали орки, одетые в обувь на толстой кожаной подошве. Когда вся цепь хитрых фонарей срабатывала, температура стены поднималась настолько, что к ней невозможно было прикоснуться голыми руками, а любая не вымоченная в воде лестница, или веревка, находясь рядом, начинала тлеть и заниматься пламенем.

Всю нашу процессию в Черным городе встретили с таким восторгом, что едва открыли ворота, и первые ряды солдат могучего Ур Колана вошли под арку, громыхая доспехом и горланя походную песню, как я буквально оглох от восторженных криков. Фалько и Коба поспешили закрыть уши руками, Сатана дернулся и проснулся, и только наш сопровождающий Ур Сален даже бровью не повел. Он что – то говорил, радостно скалясь и приветливо маша в прореху в пологе восторженной толпе, но я его не слышал. Народу на улицы высыпало невероятное количество. Стар и мал, женщины и дети, дряхлые старики с желтыми загибающимися назад клыками, и молодняк, чья губа только оттопыривалась, показывая первый серьезный клык.