Текст книги "Запад"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава седьмая
САДОВОЕ КОЛЬЦО

– Так вот, значит, как вы, шамы, людям мозги прочищаете! – отдуваясь, говорил Книжник, с трудом поспевая за уходящим в ночь шамом. – Даже страшно становится, как только подумаю – вдруг ты и нас с Зигом стравить задумаешь?

– Нео – не люди, это только ими шамы вертят как куклами, – презрительно бросил Зигфрид. – Кишка у него тонка – нас стравить. Пусть только попробует – сразу лишится своей уродливой башки!

– Вот, значит, она какая – человеческая благодарность! – страдальчески произнес в ответ Лого. – Я, понимаешь, их спас, а они…

– А чего ж ты нас с самого начала не спас? – хмуро поинтересовался Зигфрид. – Когда мы только на пост напоролись? Тогда ситуация была точно такая же, да только тебя и след простыл!

– Я испугался, – ответил шам. – Каждый ведь может испугаться, не правда ли?

– А вот мне сдается, что подставил ты нас тогда, – жестко сказал Зигфрид. – Сдал нео – избавился от нас.

– Зачем же мне было спасать вас сейчас? – усмехнулся Лого. Утробно как-то усмехнулся, неприятно. – Неувязочка получается.

– Может, совесть заела, что прямо у тебя на глазах твоих же спасителей и прикончат, – предположил Книжник. – А может, испугался остаться в одиночку на вражеской территории?

– Есть немного, – не стал спорить шам. – В одиночку по этим местам бродить – приятного мало. Но почему вы не допускаете, что мне просто стало вас жаль?

– Я не ослышался? – удивился Зигфрид. – Жалость у шамов? К людям? Это что-то новенькое.

– Моя раса вобрала в себя лучшее, что было у человечества, – с некоторой заносчивостью заявил Лого. – В том числе – способность к сопереживанию.

– Ну-ну, – покачал головой Зигфрид. – Тогда прими мои извинения.

– Да ничего страшного, – легко отозвался шам, не обращая внимания на сарказм в голосе веста. – Мы ведь – одна команда, верно?

Некоторое время они молча пробирались вперед по кривым, заваленным обломками переулкам, пока за спиной не стихли далекие голоса нео, не исчезли вдали огни клановой крепости Ззаргов. Наконец Книжник догнал Зигфрида, жестом подманил поближе.

– Я догадываюсь, почему он нас спас, – тихо сказал он.

Зигфрид молча посмотрел на спутника, ожидая продолжения.

– Он все еще хочет узнать – что же искали кио в вашем Бункере. Потому и идет с нами.

Зигфрид не ответил. Просто кивнул в ответ. Вслух же сказал:

– Все, стой! Дальше – Садовое кольцо. Рядом с ним ночью лучше не появляться, дождемся рассвета.

– Да и передохнуть не помешает, – устало добавил Книжник.

Рассвета дожидались в руинах старого дома. Крыши над ним не сохранилось, как и перекрытий этажей, обвалившихся вовнутрь. Над головой было черное беззвездное небо, и казалось, они сидят на дне глубокого колодца. Было зябко, и потому сразу же разожгли костер. Проблем с топливом не было: здесь хватало сухих веток от разросшихся в округе деревьев-мутантов. Странные это были деревья, таких Книжник еще не видел: стволы выходили из земли и плавно смыкались с соседними, образовывая совершенно одинаковые арки, отчего заросли в этом дворике казались то ли колонным залом, то ли интерьером какого-то живого храма. Очень хотелось побродить по этому «храму», в таинственной тени обширной кроны. Но что-то подсказывало: не стоит экспериментировать с мутировавшей растительностью – тем более ночью.

Устроились у огня. Зигфрид отрубился мгновенно: спал он мало, зато крайне эффективно. Книжнику же сон не шел – сказывался пережитый ужас плена и погонь. Чтобы отвлечься, он попросил шама:

– Расскажи про Садовое кольцо, Лого.

– Тут можно долго рассказывать, да все без толку, – усмехнулся шам. – Про него больше выдумок известно, чем правды. Например, сказывают, будто был один мудрец – могучий выходец из нашей расы, чуть ли не сильнее Старших в духовной иерархии. Так он вроде как однажды решил обойти весь Центр – аккурат по кольцу.

– Прямо по Садовому кольцу? – недоверчиво переспросил Книжник. – Его же вроде даже пересечь невозможно?

– Вот-вот. А этот решил, значит, по нему пройти. Его, как водится, принялись отговаривать, все Старшие собрались, переубедить пытаются. А он и говорит: мол, было ему видение. Если, значит, пройдет он все Садовое кольцо по кругу, прямо по осевой, то спадет проклятие с этого мира, и все вернется на круги своя.

– Это как – «на круги своя»?

– Никто так толком и не понял. Думаю, он имел в виду, что мир вернется на двести лет назад, получит второй шанс, и не будет никогда ни Последней Войны, ни ядерной зимы, ни гибели цивилизации. И наступит, значит, Золотой Век. По крайней мере именно так у нас трактуются эти его слова. В общем, мудрец, в сопровождении учеников и Старших отправился к Садовому кольцу. Простился со всеми, взял – да и вышел на середину кольца.

– И что?

– И ничего. Постоял немного – да и пошел себе потихоньку. Долго шел, останавливаясь и молитвы Великому Атому читая. Впал он в транс, когда демоны ада не могут добраться до живой души. Старшие у нас умеют входить в инсайт, особое состояние психики – помогает сосредоточиться, отстраниться от ползущих со всех сторон чужих мыслей и сконцентрировать психоэнергию. Ну а мудрец – он посильнее Старших был.

– И что же он – все Садовое кольцо обошел?

– Представь себе! Да только, уже замыкая пройденный круг, всего за шаг до конца пути, взял – да и исчез.

– Как исчез?

– А вот так! Был – и нет его. Всего шага не хватило, чтобы замкнуть этот круг.

– Сказки, – усмехнулся Книжник. Снова посмотрел на шама, улыбка сошла с его лица. – И что же, выходит, у вашего мудреца не вышло снять с этого мира проклятие?

– Почему же? – спокойно отозвался шам. – Очень даже вышло.

– Как же так? – Книжник недоуменно пожал плечами. Снова уставился на шама. – Он же исчез!

Шам тихо рассмеялся, довольный произведенным эффектом. Сказал:

– Это он в нашем мире исчез. В том, в котором мы живем с этим самым проклятием от рождения и до смерти. А свой последний шаг мудрец завершил именно в том мире, какой и хотел увидеть.

– Ага! – понимающе кивнул Книжник. – Теория параллельных миров. Читал где-то. Да дружинник наш, Данила, рассказывал, мол, человека из другого мира по пути встретил. Мало того, он ему еще и танк помог раздобыть. Только не верится мне что-то. Мало ли кто по зараженной земле бродит? Далеко не факт, что тот напарник Данилы был из параллельной вселенной. [5]5
  Об этих событиях рассказывается в романе Д. Силлова «Кремль 2222. Юг».


[Закрыть]Короче, все это недоказуемо.

– На то она и притча, – невозмутимо сказал шам. – Она не нуждается в доказательствах. Она для того, чтобы слушать и делать выводы…

Некоторое время молчали, глядя на потрескивающий огонь костра. Наконец, Книжник сказал задумчиво:

– Вот он, наверное, обрадовался, сделав последний шаг и оказавшись вдруг в этом новом, чистеньком и нарядном мире. И сильно гордился небось тем, что снял с нас, убогих, это самое проклятие. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что проклятие никуда не делось, а сам он просто сбежал в свой рай из нашего мрачного мира?

– Такой подход к этой притче мне даже в голову не приходил, – пробормотал Лого. – М-да, интересный вопрос…

– Вопрос в другом, – не открывая глаз, проговорил вышедший из сна Зигфрид. – Как мы сами пересекать Кольцо будем? Кто держит этот переход?

– В последний раз его держали маркитанты, – сказал шам. – Правда, это было давно…

– Если маркитанты – это еще полбеды, – заметил Зигфрид, по-прежнему не открывая глаз и сохраняя неподвижность позы – со сложенными на груди руками. – Хуже, если Властелины – возни с ними…

– Властелины? – переспросил Книжник. – Кто это?

– Известно, кто, – усмехнулся шам. – Властелины Колец – Садового, МКАДа, Третьего транспортного. Секта такая – поклоняются демонам Колец, считают себя здесь хозяевами, а потому норовят завладеть всеми переходами.

– И как, получается? – спросил Книжник.

– С переменным успехом, – ответил Лого. – Маркитанты теснят, так как и вооружены лучше, и организованны. Но с сектантами лучше не сталкиваться – фанатики…

– Ладно, хватит языками чесать, – сказал Зигфрид и резко поднялся, будто внезапно включившийся робот. – Рассвет начинается – пора выдвигаться.

К переходу вышли довольно быстро. Уже показалось впереди открытое пространство Садового кольца, но тут же вест знаком остановил спутников. Те поспешили затаиться, прижавшись к стенам: путь преграждал наспех возведенный лагерь, закрывавший выход к Садовому кольцу. Нетрудно было догадаться, что лагерь принадлежал нео. По всему было видно, что мутанты пришли сюда незадолго до группы и заявились порядочной толпой.

– Опередили, сволочи, – выглядывая из-за угла, процедил Зигфрид. – Следовало догадаться, что этот Ззарг не отпустит нас так просто. И по крайней мере, помешает нам пересечь кольцо.

– Зачем это ему? – усомнился Книжник.

– Престиж поддержать, – Зигфрид сплюнул. – Как это – упустить пленных, да еще людей, да еще положивших столько нео? Нет, этого вождь простить не может. Иначе ему не простят подданные – вмиг слабину почуют да и сожрут с потрохами. А гонора у мутов много, амбиции непомерные, да и времени – девать некуда…

– Что же делать? – спросил Книжник.

Зигфрид задумался, скосился на Лого. Спросил:

– Сможешь повторить вчерашний фокус с дракой?

– Все не так просто, – покачал головой Лого. – Во-первых, их слишком много…

– Так и вчера их было не меньше, – настаивал Зигфрид.

– Тут много факторов, – возразил шам и принялся загибать пальцы. – Во-первых, вчера нео были крайне возбуждены и настроены на драку, оставалось лишь перенаправить вектор агрессии. К тому же была ночь, а это усиливает эффект воздействия. Плюс ко всему – я еще не успел восстановиться… В общем, сейчас это не сработает.

– Плохо, – констатировал Зигфрид. – Видно, придется искать другой переход. Только вот где его искать?

– Можно попробовать еще один вариант, – предложил Лого.

– Говори! – приказал Зигфрид.

– Сыграем не на агрессии, а на братских чувствах, – сказал шам. – Не так эффектно, зато проще технически.

– Братские чувства к врагам? У нео? – Зигфрид с интересом посмотрел на шама, левая бровь его поползла кверху. – Это что-то новенькое.

– Не к врагам, – усмехнулся Лого. – К соплеменникам. – Шам хихикнул, словно обрадовался остроумию собственного замысла. Пояснил: – Я внушу им, что мы – одни из них. Нео.

– Так-так… – проговорил вест. Оптимизма шама он явно не разделял.

– Это проще хотя бы потому, что мне нет надобности воздействовать на всю орду сразу, – все более распаляясь, говорил шам. – Нужно контролировать восприятие лишь тех, в чье поле зрения мы попадем.

– И каковы гарантии, что это сработает? – поинтересовался Книжник.

– Никаких гарантий, – хмыкнул шам. – В таких ситуациях бывать мне еще не доводилось.

Зигфрид снова выглянул из-за облезлой стены. Судя по всему, нео располагались здесь основательно и убираться в ближайшее время не собирались. Зигфрид перевел взгляд на Лого, на Книжника, нахмурился.

– Решено! – твердо сказал он. – Раз нет другого выхода, делай из нас нео.

– И как себя вести? – растерянно спросил Книжник. – Я понятия не имею, что делать, чтобы себя не выдать!

– Главное, не веди себя как человек, – туманно сказал шам. – Ну что, готовы?

Это стало настоящим испытанием для психики. Они неторопливо приближались к лагерю. Впереди, склонив голову и выставив перед собой руки с растопыренными пальцами, шел Лого. Надо полагать, сейчас он был погружен в свой непонятный мир психополей и прочих вещей, о которых люди не имели никакого представления. Хотелось верить, что обещания шама не окажутся напрасными, и они не станут для нео скотом, по собственной воле припершимся на убой.

Уже совсем рядом были сонные часовые, сидевшие на корточках, в обнимку с огромными ржавыми секирами, и Книжник, затаив дыхание, поймал на себе взгляд одного из них – упитанного увальня в кожаной кирасе с деревянными набойками да с обширной плешью на макушке.

– Что, отстали? – флегматично поинтересовался нео. Со скрежетом провел по асфальту секирой. – Ну и достанется вам от десятника!

Книжник не нашел ничего лучшего, чем тупо ухмыльнуться в ответ. Так, не привлекая к себе внимания, группа миновала часовых и теперь продвигалась по лагерю. Здесь было не меньше сотни крепких, вооруженных нео. Большинство из них отдыхало, развалившись прямо на мостовой, некоторые приводили в порядок примитивное оружие: обматывали шнурами из кожи рукояти дубин, острили наконечники копий из кусков арматуры. Многие выглядели опытными бойцами: об этом свидетельствовали многочисленные рубцы и шрамы, выбитые глаза и зубы. Страшно представить, что было бы, если б прямо сейчас «гипноз» Лого дал осечку, и нео увидали истинный облик проходящей мимо троицы. Но – поразительно – на них попросту не обращали внимания или же окидывали ничего не значащими равнодушными взглядами.

До того момента, как откуда-то слева не раздался сиплый голос:

– Эй, малец! Жрать хочешь?

Книжник вздрогнул, повернулся на звук. Прямо на него добродушно пялился коренастый нео, заточенным куском железа разделывающий тушу какой-то незнакомой твари. Кишки из брюха вывалились наружу, под ногами было полно потрохов, плавающих в свернувшейся крови. Рядом с удовольствием потребляли сырое мясо рядовые нео.

Не успел Книжник придумать, как ответить на заманчивое предложение, как в его сторону полетел крупный ошметок внутренностей. Машинально поймав на лету кусок, парень ощутил, как захлюпало под пальцами, как потекла по руке теплая еще кровь. Семинарист с отвращением уставился на кусок плоти в своей руке. Похоже, это была часть печени.

– Чего пялишься? – оскалился щедрый повар. – Жри, силу набирай! Сила, она и в бою важна, и когда на бабу полезешь! Ты хоть раз на бабу-то лазил, малец?

Расположившиеся по соседству нео заржали. Мясник с тесаком в руке смотрел на парня выжидающе, почти ласково. Книжник робко скосился на Зигфрида и в его взгляде увидал лишь суровое и жесткое: «Жри!»

Тут же пришло в голову, что отказ от угощения может быть воспринят как оскорбление, что грозило излишним вниманием и, как итог – раскрытием группы. Что в таком случае последует дальше – даже думать не хотелось.

Он поднес ко рту кушанье – и ощутил мерзкую трупную вонь. Следом пришел ужас: он понял, что его сейчас вырвет. Усилием воли заставил себя слегка надкусить угощение. Язык ощутил нечто тошнотворное, скользкое. Поднял глаза – и увидел, как радость сползает с лица мясника: он был явно обескуражен отсутствием здорового аппетита у голодного «мальца».

Ничего другого не оставалось: зажмурившись, Книжник со всей дури вонзился зубами в сырую мертвую плоть и принялся раздирать ее, рыча и заглатывая кусками, размазывая по лицу кровавую кашу.

Хлебосольный мясник удовлетворенно заржал – и вернулся к разделыванию туши. Парень ощутил, как земля уходит у него из-под ног. Но крепкая рука Зигфрида ухватила за плечо – и потащила дальше. У кособокого шатра в центре лагеря его вырвало. Книжник отдышался, отстраненно подумав, что надо бы проглотить немного обеззараживающего порошка из сумки – во избежание. Но шам продолжал идти вперед, и отставать от него не следовало.

Вскоре они миновали внутреннее оцепление из таких же скучающих и сонных нео и оказались перед открытым пространством. Это была довольно широкая и удивительно гладкая улица, справа и слева уходящая за пределы видимости.

– Это оно? – слабым голосом спросил Книжник.

– Да, – кивнул Зигфрид. – Садовое кольцо.

Почему-то семинарист ожидал увидеть здесь какие-то символические укрепления – вроде стены, башни с караульным помещением, чего-то такого, что преграждало путь через невидимый глазу Переход. Наверное, сказывалось кремлевское воспитание, особое видение мира – из-за крепостных стен.

Ничего такого здесь не было. Был нелепый полосатый шлагбаум – прямо на пути у группы, у покосившегося, чудом уцелевшего светофора. И сидели здесь, на деревянной скамейке с облезлыми чугунными ножками, трое мужчин в непривычной, просторной черной одежде. Все были смуглые, непохожие на кремлевских. Не сразу пришел в голову термин – лица восточного типа. Говорят, раньше в Москве немало их было, и всегда они славились особой торговой хваткой. Неудивительно, что и в постъядерной Москве они нашли наиболее подходящую нишу для выживания.

Больше всего Книжника поразило то, что все трое были в больших солнцезащитных очках. Один постарше, бородатый, двое помоложе – но какие-то настороженные, затравленные, нервные. Бородатый курил самокрутку, аккуратно стряхивая пепел в чугунную урну у своих ног. Без особого интереса оглядел пришедших – и отвернулся в сторону. Вот и все необычное.

Нет, не все. Было здесь еще кое-что, что сразу не бросилось в глаза.

Оружие.

Не то чтобы совсем неизвестное, но совершенно непривычное взгляду. Непривычное – потому как полагалось ему находиться на музейных полках, а отнюдь не в руках незнакомцев. Память неохотно выдала скупую, неполную справку; «автомат Калашникова». И чуть позже – «винтовка снайперская». И точно: у двоих из этой странной компании были самые настоящие автоматы, третий – вооружен длинноствольной винтовкой с оптическим прицелом. Более точной маркировки оружия Книжник дать бы не смог, но вид его не вызывал сомнений: ни дать ни взять – экспонаты из кремлевского Арсенала. Которые, как известно, давно не стреляют – за отсутствием боеприпасов. Но, надо полагать, вряд ли эти трое столь спокойно расселись перед толпой нео, имея в руках бесполезные музейные образцы. Выходит, к оружию и патроны имелись. Получалось, что в руках у незнакомцев – настоящее сокровище. А значит, непростые это были парни. Очень непростые.

– Пришли, – выпрямившись, сообщил Лого. – Так я и думал: маркитанты. Они переход держат.

– Раз маркитанты – значит, договоримся, – разглядывая незнакомцев, сказал Зигфрид.

– Они предпочитают золото, – сказал шам. – У нас есть золото?

– Хороший вопрос, – отозвался Зигфрид. – А что, если нет?

– Тогда не знаю, – сказал Лого. – Попробуй договориться сам.

Незнакомцы наверняка слышали разговор, но откровенно игнорировали группу – словно перед ними никого и не было. Странные они были, эти маркитанты – в своих просторных черных комбезах, в не менее черных очках. Зачем, спрашивается, эти очки – в такую-то рань, в сумерках? Что они за ними скрывают? Боятся света, как какие-нибудь мутанты-альбиносы?

Гадать можно было до бесконечности. Например, Книжника мучил такой вопрос: если нео принимают его вместе со спутниками за своих, то кого сейчас видят перед собой маркитанты? Зигфрид, похоже, не задавался такими вопросами. Он просто подошел к этой троице, сказал:

– Нам бы на ту сторону.

Бородатый нарочито медленно докурил, раздавил окурок об асфальт, подумал, поднял и бросил в урну. Сказал неторопливо, с нарочитой ленцой, по-прежнему не глядя на Зигфрида:

– Не вопрос.

В голосе послышался легкий, незнакомый акцент.

– Сколько? – жестко спросил вест.

– Десять, – не меняя интонации, ответил маркитант.

– Не жирно ли – за один-то переход? – с угрозой в голосе произнес Зигфрид.

Тут же в него уставились два автоматных ствола. Явственно клацнул затвор. Двое молодых холодно пялились на веста из-под черных стекол, держа указательные пальцы на спусковых крючках. Бородатый же сохранял невозмутимый, даже несколько отстраненный вид.

– Не я устанавливаю цены, – бородатый развел руками.

– А кто же? – поинтересовался Зигфрид.

– Они, – бородатый кивнул в сторону лагеря нео.

– С каких это пор они влияют на цены?

– А вот с каких: вам нужно на ту сторону, так? А нео нужно, чтобы вы на ту сторону не попали…

– Ты, я вижу, весьма проницательный, – недобро сказал вест.

– Есть такое дело, – сказал бородатый. – Далее: вы прошли через их лагерь, не на шутку рискуя жизнью. Тут, наверное, не обошлось без шама с его штучками – ну да это не мое дело. Стало быть, вам очень нужно на ту сторону. А нео, со своей стороны, сильно обидятся, узнай, что мы помогли вам, – вот и неизбежные моральные издержки. Отсюда и цена.

– Не зря вас, маркитантов, так ненавидят, – разглядывая бородатого, сказал Зигфрид.

– Б-барыги проклятые! – сердито выдохнул Книжник. Словечко это давно вышло из употребления в закрытом кремлевском обществе, да вот, прочитанное однажды, так кстати всплыло в памяти.

Только теперь он понял, зачем этим ребятам очки: ведя подобные переговоры, трудно не выдать себя эмоциями. А так на лице – будто непроницаемая маска.

– Пусть ненавидят, – равнодушно сказал бородатый. – Но платят золотом.

– А если его нет – золота? – поинтересовался шам.

– Нет золота – нет перехода.

– А если в долг? – насупившись, спросил Зигфрид.

– Прости, воин, – разглядывая Зигфрида, сказал маркитант. – Обязательства Бункера уже не котируются. У тебя на лице написано, что долго жить ты не собираешься, – зачем тебе тогда долги отдавать? Нет уж, оплата вперед.

Зигфрид заметно помрачнел. Назревал конфликт. Вест явно не собирался сдаваться, и, возможно, теперь все решала реакция – меч и пара револьверов против двух автоматов и винтовки. И что-то подсказывало: маркитанты готовы к такому развитию событий.

– Погодите! – выкрикнул Книжник. Его вдруг осенило. – А золото вы как – только монетами берете?

Все обернулись к парню. Теперь он держал в руках ту самую фигурку, перекочевавшую в суму с шеи Ззарга через его погибшую подружку.

– Интересно… – проговорил бородатый. И даже впервые изменил позу, чуть подавшись вперед. – А ну покажи! Вот это да!

– Сойдет за оплату? – демонстрируя фигурку на расстоянии, подальше от протянутых рук маркитанта, спросил Книжник.

– Клановый тотем нео? – усмехнулся бородатый. – Теперь понятно, отчего муты за вами гоняются, не хотят за Кольцо выпускать. Знаешь, что будет, если они поймают кого с этой вещицей?

– Так вы возьмете его? – вмешался Лого. – Вещь редкая! Враждебный клан небось за нее порядочно монет отвалит – чтоб Ззаргам проклятия насылать. Да и Ззарги, возможно, захотят его выкупить.

– Тотем не выкупают, – криво улыбнувшись, возразил бородатый. – Вернуть его можно только силой, очистив кровью осквернившего его врага… Заманчиво, черт возьми… И опасно.

– Вот уж не думал, что маркитанты – трусы, – с некоторым удивлением произнес Зигфрид.

Бородатый не ответил. В стеклах его очков отражался заветный золотой тотем. Только теперь у Книжника появился повод как следует рассмотреть фигурку. Ничего особенного в ней не было: похоже на примитивное изображение нео с головой какого-то зверя с массивными рогами и уродливыми наростами на брюхе. С обратной стороны на фигурке имелись непонятные символы, трудно различимые под слоем грязи, – вот и все. Но, видно, для нео это был весьма важный предмет, может, что-то вроде оберега. Или же символа власти. Правда, непонятно тогда, зачем Ззарг цеплял его на наложницу. Может, бахвальства ради, может, как знак особого внимания – кто их разберет, этих дикарей. Одно слово – муты, будь они неладны…

– Ладно, – будто бы нехотя произнес бородатый. – Давайте сюда!

– Отдадим после перехода! – мрачно сказал Зигфрид. – Если вы нам не доверяете – откуда доверие к вам?

– Логично, – не стал спорить бородатый. – Только учтите: если обманете – пристрелим. – Он похлопал по винтовке. – За переходом я слежу через оптику. За исполнением обязательств – тоже. И никогда не промахиваюсь.

– Договорились, – сказал Зигфрид. – Давай открывай переход, а то мне не нравится, как на нас муты пялятся…

Действительно, нео из внутреннего оцепления стали странно поглядывать в сторону беглецов: то ли воздействие шама на таком расстоянии было послабее, то ли он просто устал, а может, им было дано указание не пускать через Садовое кольцо никого, включая своих сородичей.

– Вас поведет Артур, – сказал бородатый маркитант. – Идите след в след, если хотите перейти живыми. А то здесь переход уж больно хитрый…

Один из молодых маркитантов поднялся, поправил на плече автомат. Сдержанно кивнул: «Идите, мол, за мной». Второй подошел к шлагбауму, отвязал веревку. Полосатая стрела взлетела кверху. Трудно было понять, в чем смысл этого сооружения. Скорее всего – чисто символический, оправдывающий немалую оплату услуг маркитантов. А может, его расположение было ориентиром, четко указывающим направление перехода. В пользу последнего говорило то, как осторожно, придерживаясь дальней тумбы шлагбаума, двинулся вперед проводник.

Это было странное путешествие. Казалось бы – простой переход улицы. Как бы не так: проводник шел осторожно, медленно ступая, настороженно вслушиваясь во что-то. Высматривая вдали какие-то одному ему известные ориентиры, он останавливался, дожидался группу – и менял направление. В целом путь представляя собой довольно неровный зигзаг. Можно было бы даже подумать, что владельцы перехода просто морочат путникам голову, дабы набить себе цену. Да только последующие события показали, что во всех телодвижениях проводника был вполне конкретный смысл.

Они не успели добраться и до середины пути, как за спиной поднялся невообразимый крик и вой. Рискуя сбиться с пути, Книжник оглянулся.

Нео бесились и орали у самой границы кольца. Потрясали оружием, угрожали жестами. Наверное, они поняли, что их обвели вокруг пальца. Самые разошедшиеся в горячке бросились вперед – мимо оставшихся двоих маркитантов, прямо на дорожное полотно. Тут-то и стало понятно, что не все рассказанное про Садовое кольцо – пустые байки.

Пробежав с десяток шагов, нео останавливались – и вдруг начинали вертеться на месте, хватаясь за голову и оглашая округу воплями. Один за другим они падали на асфальт и принимались кататься, трястись, биться в конвульсиях. У некоторых изо рта, ноздрей и ушей обильно текла кровь. Кто-то исходил пеной изо рта. К ужасу Книжника, у одного орущего бедняги вылезли и повисли на зрительных нервах глазные яблоки. Даже показалось, что из ушей у него повалил дым. Так или иначе, вскоре все те, кто нарушил общеизвестное табу, уже неподвижно лежали на асфальте.

– Не отвлекаться! – прикрикнул на спутника Зигфрид. – Или хочешь вот так – как эти?..

Книжник не хотел, а потому торопливо нагнал шама, вслед за которым должен был двигаться. Впрочем, успел заметить, что картина смерти сородичей не охладила пыл преследователей. И когда группа благополучно выбралась на другую сторону Садового кольца, стало ясно, что еще ничего не кончилось.

Книжник уже передал Зигфриду золотую фигурку, и тот протянул было ее маркитанту, но вдруг увидел то, что происходило сейчас посреди Кольца. Бряцая оружием и издавая боевые возгласы, нео бодро семенили гуськом, друг за другом, проделывая все те же зигзаги, что и беглецы. И вел их не кто-то, а второй молодой маркитант.

Зигфрид резко посмотрел на проводника. Почуяв неладное, тот попытался было схватиться за автомат, но вест опередил его. Одной рукой вырвав оружие из рук проводника, второй ухватил того за шиворот, даже приподнял немного.

– Вы обманули нас! – в ярости прошипел Зигфрид. – Почему твой приятель ведет сюда нео?!

– А не было уговора, чтобы не вести их! – злобно крикнул в ответ маркитант. – Какое нам дело до ваших разборок? Мы всех переводим – за то нам и платят!

– Ах, вот как? – ледяным голосом проговорил Зигфрид. Поглядел в сторону шлагбаума. – Судя по тому, что твое бородатое начальство не стреляет, ему сейчас не до нас. Как ты считаешь?

Маркитант не ответил. Он злобно пыхтел, глядя на веста из-под темных стекол съехавших набок очков. Книжник посмотрел на ту сторону и увидел бородатого в окружении нео. Один из мутов сжимал отобранную винтовку с оптическим прицелом. Нео были явно расстроены тем, что маркитанты помогли беглецам.

– Ну тогда поступим так, – сказал с расстановкой Зигфрид. – С оплатой мы повременим – до лучших времен. И оружие у тебя заберем – как компенсацию за моральный ущерб. Не ровен час – отстреливаться придется, по вашей, между прочим, вине…

Зигфрид демонстративно передал тотем обратно Книжнику. Тот неуверенно принял фигурку и спрятал обратно в суму.

– Зря ты так, вест! – недобро проговорил проводник. – Знаешь, что бывает с теми, кто ссорится с маркитантами?

– Знаю, – спокойно ответил Зигфрид, обшаривая карманы проводника. Вытащил запасной магазин к «Калашникову», оттолкнул от себя маркитанта.

– У нас долг не прощается, – с угрозой сказал тот. – Скоро все будут знать о твоем долге, ты понял? Любой из нашего клана, кому ты попадешься на пути, должен будет тебя убить!

– Думаю, я не доставлю вам такого удовольствия, – спокойно ответил Зифрид. – Надеюсь достойно умереть до следующей нашей встречи. Иди, встречай своих мутов. – Он повернулся к спутникам. – Надо отделаться от этого «хвоста». А то он начинает меня серьезно раздражать.

Зигфрид встал на одно колено, вскинул автомат, скосился в сторону Книжника:

– Иди сюда! Смотри и запоминай. Это АК-74М, оружие древнее, но надежное. Может бить очередями, но сейчас переводчик режима огня поставлен на одиночные – патроны надо беречь. Вот так целишься. Для примера, в ногу – я не собираюсь убивать маркитанта, хоть он этого и заслуживает…

Зигфрид припал к прикладу. Направил ствол в сторону цепочки приближающихся нео – теперь они были всего лишь шагах в пятидесяти.

– И плавно жмешь на спусковой крючок…

Бахнул выстрел. По сравнению с револьвером не так уж и громко.

Шедший впереди проводник заорал и повалился на асфальт, схватившись за голень. Тут же загрохотали беспорядочные выстрелы – упавший проводник пытался отомстить обидчикам. Книжник с шамом попадали на асфальт. Вест, казалось, даже не заметил выстрелов, тем более что большая часть пуль ушла в небо.

Оставшиеся без проводника нео топтались на месте, кривая мохнатая очередь застыла, не дотянувшись до противоположного берега асфальтовой реки. Некоторые особи нерешительно попытались было продолжить путь самостоятельно – но не замедлила повториться история с воплями, беготней и смертями. Разражаясь проклятиями, нео медленно потянулись обратно. Следом пополз и раненый маркитант. Добраться назад довелось не всем: нео толком не запомнили изломанный маршрут, и лишь счастливчикам удалось соскочить живыми с асфальта коварного Кольца.

– Вот так-то, – удовлетворенно сказал Зигфрид, поглаживая автомат. Поглядел на хмурого проводника, сжавшегося в сторонке. – Эй, ты, как тебя! Передай своим, что я его просто ранил – сам напросился. – Поднявшись, протянул автомат Книжнику: – Держи. Теперь это твое.

Парень с опаской принял легендарное оружие и запасной магазин к нему. Это было странное чувство – будто его наделяли способностями сверхчеловека. Отчасти так оно и было – ведь мало кто из кремлевских мог похвастаться, что стрелял из подобного – если таковые вообще имелись. Фузеи да пищали – вот и все, из чего состояло кремлевское стрелковое оружие. А тут – на тебе…