Текст книги "Запад"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Отходим! – страшным голосом прокричал Зигфрид. Он дал товарищу время, чтобы отползти в глубину, за границы внешних ворот, и резко рванул следом. Тут же следом ринулась толпа мороков, успевшая забить собой все внутреннее пространство ворот.

– Shut! – истошно заорал Зигфрид, падая на бетонный пол и с силой, обеими ногами отбрасывая от себя обожженного морока-веста.

Надо полагать, непонятное слово было командой – специально для такого вот случая. Так как тут же железный куб ворот с грохотом обрушился на головы оборотней – и прочно встал на место, словно не встретив под собой никаких препятствий. Брызнули во все стороны струи черной, зловонной жидкости.

Наступила тишина. Странная, резкая, разрывающая барабанные перепонки не хуже рева целой орды нео.

Семинарист некоторое время сидел неподвижно, глядя прямо перед собой – на шершавый металл ворот, рухнувших в каких-то сантиметрах от него. Рефлекгорно, хоть и несколько запоздало, подтянул под себя ноги. Чья-то когтистая лапа, вцепившаяся в лодыжку, легко отделилась от расплющенного воротами тела, притом ничуть не ослабив хватку.

– Shit… – изможденно выдохнул Зигфрид, отталкивая от себя топор, оброненный обожженным. Оружие закрутилось на гладком полу и вонзилось острием в щель грубой кирпичной кладки.

– Сдается, в Бункере все еще говорят по-английски, – бледным голосом произнес Книжник, отрывая от ноги вражескую конечность.

– Отдельные команды, – так же бесцветно отозвался вест. – Наследие предков.

– Первую команду я понял, – задумчиво сказал семинарист. – Означает «закрыть». А что означает вторая?

– Все остальное, – усмехнулся Зигфрид.

Глава тринадцатая
БУНКЕР

Поднявшись на ноги, какое-то время они просто молча смотрели друг на друга. Нужно было прийти в себя, да и осмотреться не мешало: в пылу боя можно не заметить серьезных ранений, не говоря уж о мелких повреждениях, тоже грозящих, впрочем, самыми разными неприятностями – от банального заражения крови до целого вороха неизлечимых болезней. Это было бы тем более неприятно, что никаких снадобий из кремлевских запасов в суме не осталось, а рассчитывать на незнакомые лекарства вестов Книжник не решился бы. Впрочем, на этот раз удалось обойтись без серьезных ранений, что было, конечно, большой удачей. Несмотря даже на то, что теперь они оказались запертыми в крепости вестов в окружении несметных толп безмозглых, жадных до убийств игрушек Поля Смерти.

– О, черт! – вскрикнул вдруг Книжник, отпрянув в сторону запертого створа ворот и вскидывая автомат. Палец сам принялся отчаянно давить на спусковой крючок – да только за прошедшие минуты патронов в опустевшем магазине ничуть не прибавилось. – Они уже здесь!!!

– Успокойся! – рыкнул Зигфрид, с силой дергая вниз автоматный ствол. – Кто это «они»?

– Эти… мороки…

Книжник указал в полумрак туннеля, отходящего от небольшого «вестибюля» у ворот.

– Дурак… – беззлобно сказал Зигфрид. – Что ж, по-твоему, и в Бункере одни мертвецы остались?

– Не знаю… – пробормотал парень. Хотел было сказать, что после мороков-вестов готов всего ожидать от этих мест, но счел благоразумным промолчать. Он просто смотрел на тонкий, неподвижный силуэт в глубине тоннеля и тщетно пытался задавить в себе страх.

– Эй, ты! – властно крикнул Зигфрид в глубину темного коридора. – А ну иди сюда!

Раздались тихие, неровные шаги, и таинственный силуэт стал приближаться. Эхо разносило звуки шагов, вызывая еще большую тревогу, пока силуэт не прояснился, превратившись…

В тощего, испуганного мальчишку лет десяти.

– Ты кто таков будешь? – нахмурившись, поинтересовался Зигфрид.

– Огр я, Алекса Длинного сын, – робко ответил мальчуган с тем самым акцентом, от которого Зигфрид успел уже начисто избавиться. Наверное, способность воина к столь быстрому обучению тоже была результатом тонизирующего, но убийственного действия Капсулы смерти.

– А что ты здесь, наверху, делаешь?! – сурово спросил Зигфрид. – Я же приказал – из убежищ ни ногой! Поле Смерти достает и сюда, сквозь стены – ты это понимаешь?!

– Но я…

– Вот станешь мерзким мутом – я сам из тебя потроха вытрясу! – продолжал разнос Зигфрид. – Почему так долго ворота не открывали?! Кто дежурный?

– Я дежурный, – шмыгнув носом, тихо сказал мальчишка. – Мы просто заигрались с ребятами, я и не услышал…

Зифрид застыл на полуслове, дрогнула жилка на его лице, глаза вдруг стали влажными – совсем уж для него необычно. Книжник осторожно наблюдал за реакцией веста и думал о том, что не зря они проделали весь этот путь. Не выжить вестам без кремлевской помощи, никак не выжить. Мало того что обороной здесь приходится заниматься мальчишкам, так еще и проклятое Поле Смерти не дает высунуться, медленно убивая каждого, кто поднимется выше уровня земли. А долго ли протянешь, прозябая, как червяк в подземелье? Кто будет кормить, поить, когда припасы кончатся? Да и что говорить – кому она нужна, такая жизнь…

– Ладно, – хрипло сказал Зигфрид. Сделал шаг вперед, потрепал парня по грязным, всклокоченным волосам. Тот испуганно вжал голову в тощие плечи. – Ступай вниз, дежурный. Скажи матери, пусть антирад тебе даст.

– Я уже, – серьезно сказал мальчишка и, рванув с места, помчался вперед по коридору.

Следом отправился Зигфрид со своим гостем: ведь здесь воин мог с полным правом назвать себя хозяином. С момента прихода веста в Кремль ситуация сменилась на противоположную. Книжник с любопытством озирался, стараясь запомнить как можно больше, – ведь он был первым из кремлевских, проникших в твердыню потомков древнего, смертельного врага… Вздрогнув, он перевел взгляд на Зигфрида: не сочтет ли тот его любопытство за самый обыкновенный шпионаж? Ведь никаких мирных договоров с вестами до сих пор не было, и формально те оставались врагами. А предъявить друг другу обоим народам было что – начиная с самой Последней Войны…

Стоило избавляться от этих деструктивных мыслей. Вражда – в прошлом. Эти люди должны стать частью большой кремлевской семьи. Правда, для этого придется еще уломать консервативную часть бояр, духовенства, да и дружинников во главе с князем. Но это – дело будущего. Для начала надо каким-то образом вместе с ними со всеми выбраться из Бункера и добраться до Кремля живыми.

Вот в этом-то и была главная проблема.

И потому он продолжал рассматривать это огромное мрачное здание, в котором, наверное, мало что сохранилось с посольских времен. Так, в некоторых местах перекрытия этажей были разрушены (или демонтированы намеренно), отчего потолки уходили ввысь на два, а то и три этажа, что придавало помещениям грандиозный и зловещий вид. Сейчас здесь было совершенно безлюдно, но можно легко представить себе множество воинов, собиравшихся по краям этажей-галерей вкруг огромного зала, в центре которого на длинной цепи свисала грубая железная люстра. Посреди одного такого зала было ступенчатое возвышение из каменных блоков, напоминающее плоский постамент. Место статуи на этом постаменте заменяло большое кресло из темного дерева.

– Что это? – спросил Книжник, когда они проходили мимо.

– Трон, – просто сказал Зигфрид.

– Чей? – глупо спросил Книжник.

– Королевский, – с удивлением посмотрев на товарища, сказал вест. – Чей же еще?

– Так у вас и король есть? То есть был…

Семинарист неловко запнулся, прикусил язык. Но вест лишь спокойно кивнул на это:

– А как же. У вас – князь, у нас – король.

– Ну да, конечно… – пробормотал Книжник, едва не продолжив этот ряд: у нео – вожди, у шамов – старшие, у кио – Первый… С трудом удержавшись от того, чтобы развить эту скользкую тему, торопливо сказал: – Народу без власти никак нельзя. Теперь, наверное, ты и станешь новым королем вестов.

– Какой я король, – сдержанно ответил Зигфрид. – Я отойду в лучший мир со дня на день. Это мальчишки, вроде того Огра, буду себе королей выбирать. Если, конечно, кремлевские позволят.

Книжник невольно втянул голову в плечи от неловкости ситуации: в голосе Зигфрида он услышал горечь и едва заметный упрек. Оно и понятно: наверное, не слишком приятно сознавать, что судьба твоего народа отныне попадает в полную зависимость от народа чужого, что ни говори, все еще не слишком дружественного…

Они прошли длинными пустыми коридорами к узкой пожарной лестнице, уходящей, как вверх, к бледному свету окон-бойниц, так и вниз – во мрак подземелья. Семинарист опасливо поглядел вниз, пробормотал:

– Темно как. Посветить бы…

Зигфрид молча протянул руку к стене и… щелкнул выключателем. Самым обыкновенным. Задрожал и бледно застыл свет какого-то источника – очевидно, светодиодного светильника. Только они и дожили до этих дней в рабочем состоянии. Последняя лампочка накаливания сгорела, наверное, лет сто назад. Здорово, если где-то, на тайных складах хранятся еще запасы древних ламп. Пока что кремлевские технари не научились делать новые лампы – по крайней мере настолько же мощные и долговечные.

– Откуда электричество? – тупо спросил Книжник. – Генераторы?

Зигфрид усмехнулся, покачал головой:

– А не знает никто.

– Как это? – изумился Книжник.

– А вот так. Ток подвели еще роботы, когда помогали предкам укреплять Бункер. А уж откуда и зачем они тянули эти кабели – у них и надо было спрашивать. Мы пытались выяснить, где источник, – без толку. Где-то далеко, может, даже за городом. Какая нам разница? Раз есть – бери да пользуйся. Только вот использовать энергию здесь почти негде. Вот освещение кое-где, нагреватели, вентиляция. Все, пожалуй…

– Уж мы-то нашли бы лучшее применение дармовой энергии-то, – проворчал Книжник, спускаясь по лестнице вслед за Зигфридом. – Надо же – «нагреватели, вентиляция»! А мы голову ломаем – как ветряки наладить, из чего лишний киловатт выжать…

Так он и ворчал, пока не наткнулся на широкую спину веста. Тот ухватился за большое железное колесо на ржавой металлической двери, крутанул с усилием и скрипом. Дверь глухо щелкнула и отошла от стены на мощных кронштейнах.

– Вход в убежище, – пояснил Зигфрид. – Еще во времена Холодной Войны строили.

– Какой войны? – наморщил лоб Книжник. – Ах да, конечно…

Шагнул вслед за воином через широкий бетонный порог. И в нерешительности замер.

От двери отпрянули двое длинноволосых мальчишек, не очень умело выставивших перед собой не по росту длинные копья. Они, очевидно, исполняли роль охраны. Увидев Зигфрида, опустили оружие, почтительно уступили дорогу.

Теперь на гостя Бункера было устремлено множество настороженных взглядов, в основном женских и детских. Здесь были десятки людей, а может, и сотни, наверное, люди были и там, дальше, в многочисленных скрытых от взгляда подземных помещениях. Сразу бросалось в глаза то, что здесь не было мужчин. Вообще – если не считать подростков лет до пятнадцати. Не было стариков. Зато было полно детей всех возрастов.

Народ вестов был совсем молод. Таким его сделало Поле Смерти, разом отобрав всех воинов. Ведь все мужчины этого небольшого народа были воинами. И меньше всего хотелось, чтобы эти женщины узнали, что сотворило огромное бездушное чудовище с их любимыми.

– Ну вот, – звонко сказал Зигфрид, обращаясь к своему народу, – говорил я, что вернусь скоро, и вернулся. И не один вернулся я, человек кремлевский пришел со мной…

Он похлопал Книжника по плечу, отчего плечо ощутимо заныло. Парень болезненно улыбнулся, пытаясь изобразить любезность. Еще бы – воин представил его как официального представителя Кремля. Ему, несомненно, оказана честь, хотя и не вполне заслуженно.

Весты, впрочем, не выказывали особой радости по поводу визита «важного гостя». Надо думать, перспективы предстоящего общения с кремлевскими у них вызывали не самые радужные ожидания.

– Был я в Кремле, у князя тамошнего, – продолжал Зигфрид. – Не против кремлевские приютить нас. Конечно, если и от нас им польза будет. Нелегко нам придется, да здесь – совсем погибель. Но все это – после. Думать сейчас надо, как до Кремля добраться. Поле Смерти не ушло никуда, и, когда уйдет, неизвестно. Вокруг Бункера нашего – враги, которым нипочем излучение Поля. Мы в осаде по-прежнему, а припасов надолго не хватит. Думать будем, как уходить, как прорываться, как детей спасать…

– Зигфрид! – прервал воина надломленный женский голос.

Из темной глубины зала, от дальнего выхода, по узкому проходу между сидящими на тонких циновках женщинами, малолетними детьми и подростками, в их сторону бежала девушка. Ладная, высокая, в необычном длинном, каком-то переливчатом платье, подчеркивающем идеальный стан. Красивая – таких Книжник никогда и не видывал. Само собой – кремлевские девки бывают такие, что дух захватывает. Но здесь была другая красота. Трудно понять – чем «другая», наверное, сказывались какие-то особенности чужеземных генов. Но семинаристу было не до научных изысканий – он просто оторопел при виде такого чуда.

Тем более что иноземная красавица в его сторону даже не посмотрела – она бросилась на шею Зигфриду, обнимая и целуя его с такой страстью, что парню стало немного не по себе. И еще больше его поразило, когда воин сдержанно отстранил ее от себя со словами:

– Ну будет тебе, Инга, видишь, из-за стены только вернулся я, пыль радиоактивная на мне да еще дрянь какая. Не время нам обниматься…

Девушка будто не слышала его. Она повисла на крепкой шее воина и рыдала, смывая дорожную пыль с доспехов своими слезами.

– Ладно, ладно тебе, – с неожиданной нежностью произнес Зигфрид, бережно обнимая подругу. – Видишь – люди смотрят…

– Пусть смотрят… – всхлипывала Инга. – Последний воин вернулся, и он – мой, знают все пусть…

Теперь Книжник заметил нечто для себя новое – это то, как смотрели женщины вестов на эту встречу. Трудно было описать эти взгляды, приходилось каждый раз напоминать себе всю сложность ситуации. С одной стороны, все они, кроме этой красавицы Инги, потеряли своих мужей, кормильцев, любимых.

У нее же остался Зигфрид. Герой. Спаситель. Мужчина. Последний мужчина вестов.

Если не считать малолеток, конечно. Так что во взглядах женщин можно было увидеть многое, в том числе – неприкрытую зависть, злость на эту счастливицу, которой повезло сохранить любимого. В Инге они видели соперницу и плевать хотели на патриотизм, на общие интересы народа вестов. Природу не обманешь. Можно не сомневаться: если отбросить пафосные речи и предложить им вернуть их мужчин живыми в обмен на независимость Бункера, они, не задумаясь, согласятся. С другой стороны, именно мужчина этой Инги должен был спасти их всех вместе с детьми. Так что он один, по определению, вроде как принадлежал теперь всему народу вестов.

– …А вот в Кремле полно мужиков, – зачем-то ляпнул Книжник.

Похолодел, поняв, что выплеснул вслух свои мысли. Поймал на себе странные, недоумевающие взгляды женщин, попытался замять неловкость:

– Нет, правда… То есть хотел сказать, что там будут вам рады. В смысле красивым женщинам всегда рады…

Снова запнулся, покраснел, понимая, что несет околесицу.

Зигфрид едва заметно усмехнулся, видя неловкость товарища. Сказал, обращаясь к пожилой женщине в темном одеянии, что стояла чуть в отдалении:

– Почтенная Марта, примите гостя. Накормите, найдите место ему для отдыха. Отойду я ненадолго. Поговорить должен…

Женщина молча кивнула. Зигфрид в сопровождении Инги удалился в глубину зала. За ним потянулись и многие другие женщины. Наверное, у всех были к нему вопросы – видимо, у кого-то еще оставалась какая-то надежда…

Книжник вздохнул, развел руками:

– Ну говорите, как себя вести, как тут у вас принято? Пока я не наделал каких-нибудь глупостей.

Проснулся он от духоты и детского плача. Все-таки не у каждого хватит нервов спокойно дрыхнуть, когда прямо над ухом разоряется младенец с легкими пловца-спринтера. Что там Зигфрид говорил про вентиляцию? Она явно не справлялась с таким количеством людей в тесном помещении. Книжник сел на мягкой слоистой груде из одеял ручной работы, с трудом разлепил сонные веки. Не без усилия сообразил, где находится. Он понятия не имел, сколько проспал и какое сейчас время суток – в подземелье царил ровный полумрак, здесь постоянно горели несколько бледных огоньков «вечных» светодиодных ламп.

– Уф… – сипло спросонья выдохнул он себе под нос и вдруг увидел большие, сверкающие глаза, глядевшие прямо на него. Мигом позже он осознал, что глаза принадлежат миловидной девчонке лет семнадцати, со смешными косицами, торчащими из копны непослушных волос. Девица сидела напротив, в длинном платье из грубой материи, обхватив колени руками, и беззастенчиво разглядывала сонного гостя.

– Кхе… Ты кто? – так же сипло спросил Книжник.

– Хельга я, – отозвалась девушка, обнажив в улыбке белоснежные ровные зубы – настоящее богатство по нынешним временам.

– Чего смотришь? – поежился парень, косясь по сторонам. Под этим любопытным взглядом он снова ощутил неловкость, аж пальцы на ногах сжались.

– Интересно! – продолжая пялиться, пояснила девушка. – Чужак, да еще и кремлевский. Как не посмотреть?

– Ну смотри, раз хочется, – обреченно разрешил Книжник. – Только чего так сидеть, в гляделки играть. Хочешь, стишок расскажу?

– Стишок? – удивленно приподняла девчонка красиво изогнутые брови. – Что такое «стишок»?

– Ну вот, например: «По улицам слона водили».

Девушка залилась звонким смехом, настолько заразительным, что Книжник не выдержал и заулыбался сам. Вряд ли она знает, что такое «слон», и зачем его куда-то водили, но никогда еще он не встречал столь благодарного слушателя.

– М-да… – проговорил парень. Огляделся. – А где Зигфрид?

– А, не знаю, – пожала плечами девушка. – Небось с Ингой, невестой своей. Любовь у них – стра-ашная!..

Хельга сложила тонкие руки, мечтательно закатила глаза.

– Угу… Любовь, значит, – Книжник откашлялся, снова огляделся. – Ну а пока у них там любовь, может, покажешь мне, что тут у вас и как? А то делать все равно нечего…

– Конечно! – Девушка аж подпрыгнула на месте, словно только и ждала этой просьбы. Книжник глазом не успел моргнуть, как она уже схватила его за руку сильной горячей ладонью и потащила из уютного одеяльного гнезда, как птичка – неудачно высунувшегося червяка. – Пойдем, я тебе все покажу, расскажу! Конечно, только то, что сама знаю.

– Чудесно… – пробормотал Книжник, подхватывая с пола свою суму и обреченно семеня вслед за этой чересчур уж активной барышней.

– Как тебя звать, кремлевский? – с прищуром глядя на него, спросила девушка.

– Книжником кличут, – пробормотал парень.

– Как? Киж-Ник? – Хельга наморщила лоб, помотала головой. – Лучше просто – Ник. Ты ведь не против?

– Я… – начал было Книжник, но был остановлен срубающим с ног вопросом:

– Скажи, а все кремлевские такие симпатичные?

– Какие? – тупо отозвался парень.

– А вот такие, вроде тебя.

– Э-э… – все, что нашелся ответить Книжник.

В голове у него был полнейший сумбур, тем не менее, он успел заметить, проходя посреди этого подземного зала, с какой завистью поглядывают на девчонку ее ровесницы. Наверное, считают, что наиболее бойкая из них отхватила невероятно ценный приз. Странное дело – но парень вдруг ощутил какое-то новое чувство: было приятно чувствовать такой интерес и соперничество представительниц противоположного пола. Тем более что никогда еще он не был предметом столь пристального внимания с их стороны, и уж точно – объектом борьбы.

– Здесь у нас – вроде как главный зал, для собраний, – рассказывала тем временем Хельга, уводя свою добычу все дальше. Она вмиг адаптировалась к кремлевской манере речи, чем окончательно сломила сопротивление Книжника. – Сюда сходятся тоннели соседних убежищ. Там жилые сектора, мастерские, склады – продовольственные и оружейные… Чуть дальше – тренировочный зал, там воинов обучают. И мне иногда разрешают мечом помахать. Правда, руки у меня не очень сильные, так что я лучше всего со стилетами обращаюсь. Для девушки – самое то. Мы там иногда с подружками деремся до первой крови. А ты какое оружие больше всего любишь?

Этот вопрос несколько обескуражил Книжника. С настоящим оружием он имел дело каких-то несколько дней, а признаться бойкой амазонке, что лучше всего владеет метанием письменных принадлежностей, было как-то неловко.

– Автоматы люблю, – застенчиво сказал он. – «Калашниковы». Когда патроны имеются, конечно.

– Я так и подумала, что ты – стрелок, – со знанием дела кивнула Хельга. – Умные – они всегда стрелки.

Книжник так и не понял, что это было – нечто пренебрежительное или все же комплимент. Он все еще не разобрался в местном менталитете. Правда, уже начал подозревать, что эта юная особа несколько выбивается из местного стандарта женского поведения. Но уже с удивлением отметил про себя: она начинала ему нравиться.

– А хочешь, я покажу тебе Старое Кладбище? – оживилась вдруг Хельга. – Оно здесь, под землей! Туда сваливали трупы во время эпидемии железной чумы, сто лет назад, а потом кирпичами заложили. А мы в детстве нашли дыру в стене и туда лазили. А знаешь, что такое железная чума? Это когда люди от био заражались – на них ржавчина перекидывалась, и люди сами становились как ржавые! Сам увидишь – мертвецы там стоят, сидят, лежат кучами – и все в ржавые мумии превратились! Страшно – жуть!

– Э-э, спасибо, давай как-нибудь в другой раз, – побледнев, сказал Книжник.

– Что же тебе тогда показать? – несколько разочарованно спросила девушка.

Книжник задумался, сказал:

– А вот есть у вас кабель, по которому в Бункер электричество подходит. Можешь показать, где он начало берет?

– А зачем тебе? – с любопытством спросила Хельга.

– Как тебе сказать… Я исследую все странное, что нахожу в городе. По крайней мере пытаюсь исследовать.

– Ну и зачем это нужно? – пожала плечами девушка.

– Как ты не понимаешь? – поморщился Книжник. – Людям, чтобы выжить в этом мире, нужно узнать про него как можно больше. Вот, например, откуда оно у вас берется, это электричество? Вы уйдете из Бункера – и кому оно тогда достанется?

– Мы вернемся! – неожиданно отрезала Хельга. Подумав, добавила, будто бы извиняясь за этот всплеск: – Ладно, пойдем, покажу тебе этот дурацкий кабель…

Подземелья Бункера оказались еще обширнее и запутаннее, чем мог себе представить Книжник. Он даже перестал полагаться на память и принялся зарисовывать маршрут прямо на ходу в своем берестяном блокноте. Он опасливо косился на Хельгу: не заподозрит ли она в нем вражеского лазутчика? Но та лишь хихикала и с интересом заглядывала ему через плечо, приятно щекоча шею непослушными прядями.

– Здорово рисуешь! – признала она, глядя на небрежный набросок подземной арки с пыльной лампой, забранной в железную решетку.

– Есть немного, – скромно ответил Книжник. – У нас в Семинарии одобряют умение чертить и рисовать: с фотографией туго, не хватает реактивов, а нарисовать что-то от руки всегда можно. Для строительства важно, да и для разведки…

Книжник запнулся, настороженно глядя на спутницу: не примет ли она в действительности за «кремлевского шпиона»? Но та лишь сново потянула его за руку, и они двинулись дальше. И вскоре оказались в тупике: сводчатый коридор упирался в глухую бетонную стену. Из этой-то стены, прямо из центра, и тянулся толстый, с руку толщиной, кабель в металлической оплетке. Выглядело это довольно странно и сразу наводило на мысли о том, что человеку и в голову не пришло бы вогнать кабель в стену на уровне пупка.

– Работа био, – словно прочитав его мысли, сказала Хельга. – Наверное, сервы кабель тянули.

– Понятно, – протянул Книжник, которому в действительности не было понятно ни черта. – Ну, раз такое дело, пошли обратно – стену-то мы не прошибем…

– Ага… – странным голосом сказала девушка.

Книжник посмотрел на нее и вдруг с дрожью в ногах понял: неспроста она тащилась за ним в эти темные бетонные дебри. Просто здесь был эдакий укромный уголок, милое местечко для общения представителей разных народов… и противоположного пола. Еще бросились в глаза ее затвердевшие соски под натянувшейся тканью.

«Вот, блин…» – парень нервно моргнул, чувствуя себя беспомощным идиотом, заставил себя оторвать взгляд от ее влажных губ и стремительно двинулся вдоль кабеля, бормоча:

– Тогда хотя бы посмотрим, куда он ведет…

– Ага, – послушно отозвалась девушка.

«Хорошо, хоть не издевается, – лихорадочно подумал семинарист. – Вот я осел! Такой шанс был…»

Чтобы отвлечься от фривольных мыслей, сосредоточился на кабеле. Метрах в пяти от бетонного среза он все же уходил в сторону и дальше тянулся, как и полагается кабелю, – будучи прикрепленным к стене. Они прошли еще метров тридцать, и Книжник остановился, глядя на пыльный металлический ящик, прилепившийся к стене.

– Ага, – сказал он. – Распределительная коробка! Эта ветка идет к ступенькам, наверх. А куда ведет вторая?

– К Старому Кладбищу, – не без удовольствия сообщила девушка.

– Что-о?! – Лицо парня вытянулось.

– Ага, – мстительно разглядывая Книжника, сказала Хельга. – Как раз возле него и осыпалась стенка, а дальше мы этот кабель с подружками расшатали и дыру расширили, чтобы пролезть можно было. Кабель проходит в дыру и уходит куда-то дальше. И сторожат его те самые мертвецы.

Голос у девушки стал зловещим. Такими голосами младшие семинаристы в своих кельях рассказывали друг другу страшные истории. Книжник судорожно сглотнул.

– Ну а раз ты боишься… – Девушка неопределенно махнула рукой.

– Я?! – воскликнул Книжник. Сжал кулаки, насупился, аж краска бросилась ему в лицо. – Где это Кладбище? Веди!

– Да? – с легкостью отозвалась девушка. Схватила его за руку и, как ни в чем не бывало, снова потащила за собой. Волосы ее развевались, косицы подпрыгивали в такт шагам, она оглядывалась, сияя счастливой белозубой улыбкой. – Так я и говорю – жуть! Тебе понравится!

…Стоя перед черным проломом в стене, Книжник думал о том, что у всех свои представления о приятном времяпрепровождении. Ему совсем не улыбалось лезть в эту дыру, из которой тянуло древним запахом тления, – даже несмотря на интерес к этому проклятому кабелю, уходившему в мертвую тьму. Но второй раз спасовать перед девушкой было бы хуже, чем опозориться в бою. И парень, кряхтя, подтянулся – и нырнул в пролом вслед за шустрой девчонкой.

Некоторое время глаза привыкали ко мраку, пока он с удивлением не понял, что здесь довольно светло. Достаточно для того, чтобы увидеть кошмарную композицию из застывших и высохших трупов.

– Спаси и сохрани, Господи… – пробормотал Книжник, тайком осеняя себя крестным знамением: кто его знает, как отнесется Хельга к его вере? Но было не до тонкостей обрядов – зрелище предстало действительно жуткое.

– И как вы только играли здесь? – дрожащим голосом проговорил Книжник, глядя на двух мертвых воинов, застывших в сидячем положении в рассохшихся деревянных креслах – в полном боевом снаряжении, в доспехах и при оружии, но с лицами, действительно будто покрытыми рыжеватыми хлопьями ржавчины.

– Сама удивляюсь, – легкомысленно отозвалась Хельга откуда-то из полумрака. – Ой, а у этого голова отвалилась. Жа-алко…

– Постой-ка… – недоуменно проговорил Книжник, щурясь. – Как это я цвета в темноте различаю? Это что же, у них за спинами – свет?

– Ага, – отозвалась Хельга. – Там всегда свет был. Это Стражи. Это мы так их назвали. Их нельзя трогать.

– Почему?

– Ну не знаю. Страшные они.

– По-моему, не страшнее всех прочих…

– Ну нам казалось, что Стражи здесь главные, и именно они разрешают нам играть на Кладбище. Видишь, они охраняют кабель.

Кабель действительно, извиваясь, проползал под ногами «Стражей», загораживающих узкий проход, из которого струился бледный синеватый свет.

– Стражи Стражами, – проговорил Книжник, вглядываясь туда, за спины мертвецов. – А что там, дальше?

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Кто же полезет через Стражей напролом? Чтобы они потом во сне приходили по твою душу?

– Ну да, конечно… – поежился парень. – Но все же – там свет! Неужели не любопытно было?

– Ну свет и свет, – пожала плечами девушка. – У нас много где свет…

Книжник досадливо крякнул: он никак не мог смириться с этим легкомысленным отношением вестов к экономии электроэнергии. Кремлевских механиков на них не хватает!

– Если есть свет – значит, там у вас еще какие-то помещения есть? – продолжал свой допрос Книжник.

– Может, и есть. Да только сто лет уже туда никто не ходит. Я же говорю: железная чума. Раз здесь сделали Кладбище, а вход замуровали – значит, так надо было. Может, там весь сектор заражен.

– Но как же вы тогда сами не заразились? – возразил Книжник, оглядывая помещение со все возрастающим интересом. Он уже не боялся: когда начинаешь серьезный поиск, страх уступает место любопытству исследователя. – Скажи, а взрослые знали о ваших играх?

– Что ты! – усмехнулась Хельга. – И сейчас не знают. Узнали б – убили.

– Выходит, вы играли там годами и все же не подхватили эту страшную заразу? – прищурился Книжник. – Это означает, что болезнь ушла. И знаешь что?

– Что? – подкравшись в темноте, прямо в ухо прошептала Хельга.

Чтобы избежать помутнения рассудка от нахлынувших чувств, Книжник уставился прямо перед собой в истлевшее лицо трупа. Вспомнилась семинарская байка про похотливого монаха, сунувшего руку в кипящий котел, как говорится, «во избежание». Дурманящее чувство не проходило, к тому же он снова ощутил щекой ее горячее дыхание.

– Мы пойдем туда, на свет! – Книжник решительно указал на тонкий проблеск за спинами мертвых Стражей.

И первым ринулся вперед – меж застывших Стражей. Одно из тел повалось на пол – и с тихим треском рассыпалось, как рассохшаяся кукла из папье-маше. Книжник замер, обернулся. Ему стало не по себе: он ощутил вину от своего невольного поступка. Хельга тихо вскрикнула, и парень протянул ей руку.

– Пойдем, – проговорил он. – Ему уже все равно – а нам жить еще. Надеюсь, Страж простит нас – мы не желали ему зла…

Девушка молча приняла его руку, и они пошли дальше – на призрачный свет. Глупо – но в эту минуту Книжник впервые почувствовал себя сильнее этой смелой девушки. Обернулся, сказал негромко:

– Посмотрим – что там прятали ваши предки за спинами покойников.

Предкам действительно было что прятать. Парень и девушка оказались в обширном, прилично освещенном зале, ненамного меньше того, где ютились остатки народа вестов. В высокий потолок упирались массивные колонны, мертвенный свет струился из пыльных панелей в потолке. Но не это было здесь самым интересным.

Вдоль стен стояли высокие металлические шкафы, явно заполненные каким-то древним оборудованием. Книжник попытался вспомнить, где видел подобное, – и вспомнил. В кремлевском радиоузле. Точнее, в бункере правительственной связи – конечно, давно потерявшем изначальные функции. Детали сложного оборудования давно растащили на запчасти, и в старое помещение иногда приводили семинаристов – на экскурсии. Так вот: эти шкафы напоминали блоки мощных передатчиков. Или чего-то еще в этом роде.