Текст книги "Сердце бога (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Почему так мало, – вполголоса спросил я у Динадада, стоящего в середине.

– Тут только те, кто оказался в лагере и кто смог доказать своё участие в ночной битве, – так же тихо ответил он.

Ладно, пусть будет так. И я начал награждать. И вот тут-то я столкнулся с непредвиденной ситуацией. Их было слишком много. Каждому я вручал пышный бело-красный бант, говорил пару слов, спрашивал имя, благодарил и переходил к следующему. Не делая различий между аристократом, пажом и вооруженным слугой. После меня к ним подъезжал Сперат и выдавал сотню сольдо. Примерно трехмесячное жалованье. Я решил последовать совету своих сотников. Вместе с передвижением не думаю, что затрачивал больше минуты на человека. Но их было много! Я потратил на награды не меньше полутора часов! Мда, надо будет пересмотреть процедуру, хотя, конечно, подобное личное отношение явно растрогало латников.

Закончив, я остановился и сказал, показывая бант:

– Этим знаком я отмечаю вас как храбрейших из моего войска! Носите его с гордостью!

Потом подозвал Динадада и высказал ему желание, чтобы мои конные латники учились совместной атаке. Пусть несколько раз выстроятся в линию для атаки, и имитируют её, чтобы быть более подготовленными к следующему бою. И не встретил понимания:

– Боюсь, мой сеньор, это ваше пожелание будет трудно выполнимо… – сказал Динадад.

– Особенно сейчас, когда сеньоры получили нежданные деньги и готовятся отметить это, – поддержал его Ланс.

В общем, после десяти минут намеков от моей свиты и моих наводящих вопросов, я все же сформулировал свое пожелание для благородных всадников. Под руководством Динадада им надлежало регулярно отрабатывать хождение в атаку. Понятие о боевой слаженности и военной подготовке у них было, они знали что делать. Вот только они продавали мне свое оружие, умение им владеть и магические таланты, но не свое достоинство. Я не мог им приказывать, и они не обязаны были бросаться исполнять мои желания, как слуги, вне боя. Больше того, если мои желания вдруг стали бы для них обременительны, они вполне могли закусит удила и, как минимум, уйти из армии. А то и бросить мне вызов. В последнее я верил слабо. А вот в первое, вполне. Я уже видел – всадники разбегались по любым причинам – даже от скуки. Мне крупно повезло, что они легко переносят походный быт. Впрочем, других после нашего путешествия от самого Караэна и не осталось, да и присоединялись примерно такие же бродяги. Вот только заставить их работать… Это было бы, как минимум, оскорбительно. Они же не крестьяне, чтобы пахать.

Поэтому, далее следовали «если». Тренировки обязательны, если, конечно, сеньор всадник не выпил вина. Если его лошадь не устала. Если… таких «если» было ещё штук пять. Фактически любой, кто не хотел участвовать в тренировках, мог легко их избежать. С утра выпил – весь день свободен.

Наконец я добрался до пехоты. Бедолаги знатно измаялись в ожидании меня. Я прикинул на глазок – рыл двести. Однако, в задних рядах весьма отдаленно напоминающей строй толпы была куча женщин и даже дети. Вооруженных мужчин было сотни полторы. Ну что же, если мои сотники и привели лишних, то не много. Я слез коня, подошел к строю и долго стоял, привыкая к жесткому духу давно не мытых тел. Даже вонь конского пота не так била в нос. И это я еще привычный. Справившись с желанием зажать нос, я прошелся вдоль строя. Изредка останавливаясь и разглядывая то одного, то другого. Оборванцы стали выглядеть живописно – появились новые штаны, жакеты, надетые поверх откровенных лохмотьев. Много кольчуг, курток с нашитыми железными бляхами. Оружие почти у всех относительно сносное. Я остановился рядом с одним, у которого в руках было странное поделие. Я протянул руку, указав на его оружие. Взял в руки и некоторое время разглядывал это порождение незамутненного крестьянского гения.

Выковано очень плохо. Что не помешало неизвестному кузнецу оставить на клинке своё гордое, крупное тавро. Неровная поверхность была покрыта буграми и впадинами. Хотя за оружием ухаживали. Рукоять отполирована руками до состоянии близкого к камню. Понятно, что основное назначение этого изделия – сельхозинструмент. Но и супостата можно уконтропупить. Влегкую. Вот этим крюком-клювом одно удовольствие кольчугу рвать. Я посмотрел на бойца. Тот смотрел настороженно, но дернул подбородок и не отвел взгляда. Одет он был как бедный горожанин. Деревянные ботинки, узкие домотканые штаны из коричневой шерсти, с аккуратными заплатками на коленях, из такой же шерсти куртка поверх изорванной и грязной до черноты рубахи. Потным телом и говном от него несло не больше чем от остальных, но к этому запаху примешивался сладковатый запах разложения. Видимо, что-то на нем снято с трупа. Кроме рубила, у паренька был с собой маленький квадратный щит сбитый из толстых досок, размером как сидушка от табуретки. Если не бы не оружие и запах, так как он выглядели обычные батраки Караэна.

А вот изящный, широкий боевой пояс с серебряными накладками и пристегнутый к нему рыцарский шлем, затейливо окрашенный в чьи-то геральдические цвета, резко выпадали из образа. Только бляхи на поясе тянули на 20–30 сольдо каждая. Годовой заработок такого батрака. Интересно, он знает?

– Откуда пояс? – спросил я.

– С меча взял! – он набычился.

– Кривой за него двадцать сольдо давал! – раздался нервный голос из толпы. Люди истолковали свой интерес по своему. Думают, забрать хочу.

– Да он не меньше сотни стоит! – возмутился я. Это во мне включился крестьянин. Надо было промолчать. Но теперь уже поздно. Я снова включил Магна. Теперь, когда я вскрыл несправедливость, надлежало немедля её исправить. Возиться с этим мне не хотелось, поэтому надо было демонстративно переложить ответственность. Я вернул рубило бойцу и сделал пару шагов назад, потеснив стоящих за моей спиной Ланса и Сперата.

– Сеньор Фрозен, сеньор Леонхарт! Не могли бы вы подойти ко мне! – дождавшись когда сотники приблизятся, я заявил. – Вот уже не в первый раз я узнаю о том, что моих бойцов обманывают в цене. Я желаю чтобы вы проследили за тем, чтобы впредь такого не повторялось!

– Сеньор Магн, я могу помочь с честной ценой, – вдруг шепнул мне Ланс. Вернее, он просто очень тихо сказал, явно рассчитывая на мой чуткий слух. – А лучше я сам буду скупать у топ-топов то, что им не рангу.

Сообразительный какой. Хочет перехватить каналы сбыта. Впрочем, почему бы и нет.

– Сеньор Ланс вам в этом поможет, – добавил я, видя как сотники мнутся.

Я продолжил осмотр. Попытался немного расспросить пару человек о бое, и том как они дошли до жизни такой. Отвечали мне сбивчиво и невнятно. Может, просто волновались. Может, осторожничали. До конца строя я не дошел – все же пехтура расслабилась, начала зубоскалить, многие начали даже пытаться пробраться вперед, чтобы что-то мне сказать. Посыпались жалобы – людям было холодно, голодно… Были жалобы и на сотников. За нечестный дележ трофеев. Это еще повезло, что Сперат с его жадносумкой ловко и незаметно оприходовал казну Старого Волка прямо на месте. Думаю, то что я наложил лапу на такую груду серебра мне бы точно не простили. Пора было восстанавливать дистанцию. Я отошел от строя. Залез обратно на Коровку, которого подвел мне сообразительный конюх. Теперь надо было толкнуть речугу, я прямо вот нутром чувствую, что от меня ждут некоего заявления.

– Сольдаты, – крикнул я. И дождался, пока по пехтуре прокатится одобрительное хмыкание. Давно заметил, простые люди любят сложные, но понятные слова. – Я горжусь тем, что вы служите мне!

Подождав, пока они это переварят, я продолжил:

– Я хочу, чтобы ваше мужество было видно! С этого дня носите знаки доблести и отваги, чтобы каждый мог увидеть, что перед ним храбрец!

Я махнул Сперату:

– Раздай деньги и ленты, – и тихонько отъехал в сторону. Следовало проконтролировать, чтобы люди выстроились правильно, и не пытались получить награду несколько раз. К счастью, с этим справились и без меня – опыт выдачи бабла толпе народу тут был. Фрозен и Леонхарт со своими людьми быстренько организовали заслон перед Сператом, создав что-то вроде пропускного пункта на посадку в аэропорте. Вместо стоек алебарды. Получившие красно-белую ленту с английской булавкой и десять сольдо премии проходил дальше, отделяясь от остальных. А помощники сотников зорко смотрели, чтобы никакой хитрец не попытался вернуться обратно в толпу еще не получивших награду. К моему удивлению, среди тех, кто толпился в очереди к Сперату было довольно много, не меньше двух десятков, женщин. Одна бабенка, в изрядно помятой кирасе всадника и с грубой алебардой протиснулась вперед и тут же скандально заорала:

– А я тоже ваивалаааа! Вот этой самой рубилой одного ухнула!

Я кивнул в ответ на вопросительный взгляд Сперата. И тот протянул ей ленточку и столбик сольдо, выдавив фразу, которую я заставил его говорить каждому:

– Сеньор Магн Итвис благодарит вас за службу!

Готовую к скандалу тетку протолкнули дальше, за «ограждение» и Сперат занялся следующим. Бабенция совершенно растерялась. Честно говоря, я ей верил, что она поучаствовала именно в бою, а не только грабила трупы. Рожа у неё бандитская, а усы пышнее чем у того паренька с рубилом. Она растерянно стояла, сжимая в руке монеты. Я подъехал и забрал у неё алебарду. Машинально осмотрев попавшее в руки оружие. Это было сделано явно для войны, но в отличии от первого рубила ни несло клейма мастера. Вероятно потому, что найди я такую штуку у своих арендаторов, то серьезно бы напрягся. Прямого запрета на оружие свободным крестьянам тут нет, но и наличие его не приветствуется. Если бы не всякая нечисть и нежить, то прямой запрет бы уже был.

Спрятав серебро под кирасу, и необращая внимания на зажатую в руке ленту, баба вдруг схватила меня за сапог, прижалась, не обращая внимание на щелкнувшие рядом с её лицом зубы Коровки и горячо запричитала:

– Вот уж спасибо сеньор Магн! Ах какой вы щедрый! Я ж за вас Великую Мать по три раза на дню молить буду…

– Ленту, – перебил я её. И видя её недоумение, показал пальцем. – Повесь ленту. Серебро это просто серебро. Останешься со мной, его будет еще много. А такую ленту надо заслужить. Приколи её так, чтобы было видно.

Я сказал это чуть резче, чем следовало. В конце концов, на эти знаки отличия пошла моя парадная накидка для Коровки, сшитая из лучшего льна. И английские булавки умница Сперат купил зря, что-ли? Я рассчитывал, что местные, падкие на формальные признаки статуса, будут таскать эти наградные ленточки как ордена. Как знак статуса. И остальные тоже захотят такие же. Мотивация личного состава, всё такое. Вместо этого все они явно слегка недоумевали, зачем они вообще нужны. Моя ошибка.

Вот, например, дорогие часы из золота с бриллиантами – это символ статуса. А орден просто железка. Сначала людям надо внушить, что за этой железкой скрывается что-то важное, а уже потом можно заменить им часы.

Убедившись, что дальше тут и без меня справятся, я хотел потихоньку слинять. Меня ждали в палатке расшифрованные послания из Караэна – бродячие менестрели бренчали у меня под ухом всю ночь. Мне не терпелось узнать последние новости. И, возможно, написать что-то в дополнение к тем письмам, которые сейчас зашифровывали менестрели в моей палатке. Но сбежать мне не удалось.

– Сеньор Магн! – крикнул Ланс. Он уже сидел на коне и держался рядом. А сейчас он выхватил клевец. Я повернулся в его сторону. К нам мчался Динадад с пятеркой всадников. Однако, все они смотрели мимо меня, в сторону леса. Оттуда к нам приближались трое всадников без белых и красных повязок. Зато с копьями. А я, да и все остальные всадники, поленились захватить с собой копья. Впрочем, всадники вскоре притормозили и остановились. Вперед отправился один, отдав копье товарищу. Приблизившись, он крикнул:

– Мне нужен Магн Итвис, ваш командир. Я пришел говорить от имени легата Престола Пустого и Хранимого, сеньора Борсо да Эст из Фарра!

Забавно, а ведь мой статус неясен. Хотя я, вроде как, действую от имени Регента, звания легата у меня нет. Мда, политические игрища в Таэне, в них даже демон запутается. Но это детали. Итак, у нас тут посланник от Старого Волка. Любопытно. Оглядевшись, я выехал навстречу ему. Один. Насколько это возможно для моего статуса – со мной увязалось пара караэнцев, которые всегда старались держаться поближе, вскочивший на трофейного коня Сперат, Ланс и Динадад. Я подъехал метров на двадцать и остановился. Динадад и караэнцы разъехались и окружили посланника. Тот, не обращая на них внимания затараторил явно заготовленную речь. Из-за вычурного даже для всадников слога я едва уловил суть. Пришлось даже подъехать поближе и переспросить:

– Ты говоришь, что Старый Волк хочет сдаться? – спросил я.

– Только вам. Он ждет вас в месте неподалеку. Я проведу вас, – не стал выеживаться посланник и повторил все то же самое, только в десять раз короче.

Я некоторое время молчал. Старый Волк заманчивый приз. Вот только с чего бы ему вдруг сдаваться?

– Похоже на ловушку, – сформулировал мои смутные подозрения Ланс.

– Сеньор Динадад. Возьмите людей, кого посчитаете нужным, и отправляйтесь с этим человеком, – сказал я.

– Простите, сеньор Магн, но легат Борсо четко дал мне указания привести только вас! – запротестовал посланник Старого Волка.

– Сеньор Динадад будет действовать от моего имени, так же как вы от имени Сеньора Борсо, – спокойно ответил я, уже прикидывая, как его допрашивать. Жаль Эглантайн под рукой нет. Однако, посланник Старого Волка не стал спорить.

Отправив с ним Динадада, я вернулся в лагерь. Мы закончили выдачу наград, но тренировки я отменил. И заставил людей вместо празднования укреплять лагерь. Ведь это было бы очень логично – выманить меня под благовидным предлогом и напасть на армию. Мои люди связаны со мной личными договоренностями, без меня это просто толпа бандитов. Хотя, даже меньше – у тех хотя бы общие интересы.

Моя паранойя оказалась напрасной – к обеду Динадад вернулся, вместе со Старым Волком. Забавно, но вместе с Волком, «взятых в плен» было не меньше двух десятков человек, чуть больше чем всадников поехавших с Динададом.

Я встретил их у лагеря. Впереди ехал сам Старый Волк. Он был без шлема. И, что еще удивительнее, он улыбался. Я помнил его постоянное унылое выражение, из-за которого он казался мне похожим на воблу – а сейчас старик походил на довольного жизнью пенсионера намахнувшего стакан. Впрочем, примерно так и было – его толстый знаменосец держал в руках наготове глиняный винный кувшин с длинным горлышком.

– Ах-хах! Магн! Демоны тебя отымей, как же я рад снова тебя видеть! – радостно поприветствовал меня обычно очень сдержанный Волк, чем поставил меня в тупик. Я совершенно растерялся, не понимая его мотивов. А старый вояка, тем временем, приблизился. Осмотрел сгрудившихся пехотинцев вокруг и всадников за моей спиной, прищурился и вдруг спросил:

– Ты что, не установил правила раздела дележки? – и захохотал, показывая своему толстому оруженосцу на моих людей. – Смотри, у него всадники в кольчугах а пехота в латах!

Мне очень захотелось его зарезать. Вот только делать этого никак нельзя. Возможность попасть в плен – краеугольный камень на котором держится местная аристократия. Оголтелая резня приемлема только среди своих и то в Великих Семьях. Да и тогда, с оговорками. Это хотя бы можно понять, но не поддерживать. Убить заслуженного военачальника в плену – верный способ стать изгоем. А он продолжал комментировать наши укрепления, вид моих воинов и давать советы. Советы были дельные, а комментарии едкие и обидные. И наоборот. Действительно, нам не следовало ломиться к нему вот так, толпой, как стадо свиней к корыту. И колья слишком редки вбиты.

– Надо его заткнуть и сунуть в палатку, – подсказал мне Ланс. – А то он втопчет в грязь ваше знамя, даже не вытащив меча.

Именно в тот момент я понял, что Старый Волк вовсе не такой уж хороший приз, как я думал.

Глава 23

Вести с дома

Уже на следующий день мы выдвинулись к замку Мерт, где томился Август Вити. Куда мы изначально и отправлялись. Пехота пошла в походных колоннах, обоз двигался за ними. И первое время мы двигались на заметно быстрее, хотя моя армия увеличилась вдвое, если считать только пехоту. Конных латников добавилось человек тридцать. Подозреваю, это перебежчики. Из пленных человек десять вызвались встать под моё знамя. Точное число узнаю через несколько недель, когда придет время выдавать зарплату. Тогда же и найму их – пока острой нужды в новых людях не было, пока еще Пиллары соберут заново свою рассеянную армию. К тому же, Старый Волк теперь у меня, и сюрпризов некоторое время можно не ожидать. Посмотрим, как быстро они смогут выдвинуть нового полководца. Да и заново собрать деньги на плату.

До замка Мерт было два перехода по довольно сносной дороге. Собственно, Мерт был построен у отрогов гор, через которые вела дорога на север, в сторону крупных городов Фарра, Башни, и дальше, повернув на северо-восток, можно было добраться до Отвина. Со слов людей дорога была трудная, с многочисленными перевалами, местами довольно узкая, зато короткая. Тяжелые купеческие повозки предпочитали идти от Таэна сразу на северо-восток, обходя горы, но те кто торопился или был налегке, предпочитали эту. Загруженность этого тракта я оценить не мог – понятное дело, что армия распугала всех путников на дни вокруг. Однако, судя по хорошо утоптанным тропинкам, частым гостевым домам и колеям от телег, ходили тут часто.

Первый день я провел пытаясь мотаясь вдоль армии, пытаясь не дать ей слишком растянуться. В этот раз со мной был Старый Волк и он периодически давал ценные советы.

Например, он велел отправлять самые медленные повозки в самый конец. Это, как ни странно, помогло. Еще он высмеял моё желание наказать десятков, которые очень быстро перестали даже держаться походной колонны и брели толпой. Сначала следовало поощрить людей за то что они делают правильно. А если они делают не правильно, показать как надо. Так они будут знать в чем ошиблись. Иначе они потеряют ко мне уважение. И еще десятки мелких замечаний.

Я прислушивался к советам старика, хотя мне давалось это с трудом. Старый Волк превратился в ехидного мудака. Хотя он ни разу даже полслова плохого не высказал лично мне, даже умудрился не критиковать мои решения, он отпускал слишком много ехидных комментариев, чтобы оставаться в границах хоть какой-то вежливости.

В конце концов я велел ему ехать в одной из повозок. Это было унижение, однако, формально, я имел на это право, так как он был моим пленником. В той же повозке ехал Арген Инобал. Со связанными руками и ногами. Теоретически, связывать Волка было бы неприлично, все же он дал честное слово, что не попытается сбежать. Но не думаю, что распорядись я связать старика, меня кто-то сильно осудит. Пусть Волк посмотрит на Аргент инобал и поймет намек.

После короткого привала на обед – что всадники, что пехота, перекусывали буквально на ходу, привал был нужен скорее чтобы дать отдохнуть скотине и людям – мы двинулись дальше.

Погрузившись в рефлексию под мерное позвякивание доспехов неторопливо бредущих пехотинцев, я успел на границе сознания удивиться, что у меня находится время подумать только вот в такие паузы. Я стал чаще рисковать, потому что последнее время везет. А ночная атака была, откровенно говоря, неоправданным риском. Слишком много зависело от удачи.

Прямо скажем, мне откровенно повезло с таэнскими пехотинцами. С одной стороны, это были опытные мародеры и бандиты – я уже понял, что феодальные распри в Таэне и вокруг него не затихали, в отличии от Долины Караэна, поэтому поводов набраться опыта у местных было. С другой, мне крупно повезло со Сператом. Я еще по Караэну помнил, как повлияла на пехтуру внезапная победа. А тут бедолаги вырезали целую кучу рыцарей в круге телег. Да, навалиться толпой и зарезать пяток всадников и двух рыцарей, потеряв примерно столько же своих – настоящая победа. Пехота к такому не привыкла. Поэтому они и действовали так смело в ночном бою.

Конечно, отчасти дело в магии Сперата. Но все же, поражение Старого Волка было просто разгромным – и тут я склонен считать, что в этом тоже мне крупно повезло. Часть врагов перепугалась и бежала, а оставшиеся были пьяны. Впрочем, мы тоже. При этом, потери всеравно оказались сравнимы – около пятидесяти врагов и примерно три десятка наших. И то, только потому, что много жизней спасло мое мегалечение. Хорошо, что люди не склонны видеть детали. Они просто видели, что там где я, там победа.

Сейчас, обдумывая произошедшее, мне не кажется, что мое посвящение в рыцари некоторых из пехотинцев перед битвой повлияло слишком уж сильно. В отличии, кстати, от Караэна. Там бы это серьезно повысило социальный статус. А где социальный статус, там и деньги. Ну и вообще приятно, льготы всякие, без очереди пропускать, наверно, будут. А в таэне и без формального посвящения каждый крестьянин считает свою семью отпрыском аристократии Древней Империи. Я так омагнился, что даже не подумал об этом. Хотя мне об этой черте таэнцев неоднократно говорили.

Последнее время из Караэна приходили тревожные письма. Оставленный мной на роль Главы Великих Семей Караэна заместитель, с кланом которого были тесно связаны некоторые крупные финансовые интересы Итвис, внезапно умер. Правда, ещё не остывшее кресло успел занять его сын. Однако про него я ничего не знал. Это немного напрягало. К тому же, после моего отъезда подняли голову олигархи. Впрочем, называть их олигархами было бы неправильно. У них были не просто заводы-пароходы, в нашем случаи мастерские-баржи, с рабочими – нет, у местных олигархов были лично преданные, всем обязанные им люди. Гильдия ткачей, по сути, была государством в государстве. Даже не так. Гильдия была чем-то вроде государственного учреждения, вроде министерства, только со своей отдельной армией, сельхозкой, да и всем остальным. В ней рождались, работали, получали звания по выслуге лет, за неё умирали. Качество жизни напрямую зависело от лояльности и заслуг перед гильдией. Гильдии Караэна разве что деньги сами не печатали. Впрочем, в последнем я не уверен.

И вот гильдии зашевелились. Гильдия оружейников стала расширять производство, заключая договора с городками в контадо. идея с арсеналами получила неожиданное развитие. Казалось бы, довольно простая мысль – если раздать обязанным тебе людям оружие, то у тебя будет больше вооруженных людей, чем ты сможешь нанять и прокормить. Вот только не хватало какого-то толчка. Или примера. Теперь городки создавали общие арсеналы, запускали тренировки в виде соревнований с призами. Формировали ополчения. Включали в него державшие эти городки семейные кланы на правах «гвардии». Не забывая и укреплять стены.

Гильдия ткачей медленно, но верно поглощала, оставшиеся формально независимыми мелкие гильдии, вроде того же Плотницкого Тупичка. Единственные, кто не показывал свою экспансию явно, были бурлаки. Заботами Вокулы и в счет выполнения моего обещания, бурлакам было выделено местечко у города, но за стеной. К несчастью, единственная земля, которую согласились отдать «Серебряные», было у реки. На постоянно затопляемом берегу. «Бурлаков» это не смутило – в отличии от караэнцев у них были другие возможности, и заливной луг для них был не только местом для сезонного выпаса скота, как единственный способ эксплуатации.

Сейчас «бурлаки» застраивали выделенный участок вдоль реки трехэтажными жилыми домами на деревянных сваях, привезенных чуть ли не из самого Королевства. Этот городок уже назвали «Ночным портом Караэна». Потому что отличить жилой дом от склада снаружи очень трудно. Похоже, через бурлаков скоро будет проходить основная часть контрабанды и просто потока товаров, что ударит по налогам для города и остальным гильдиям. Особенно это не нравилось пивоварам, традиционно занимающим в Караэне нишу контрабандистов. Дело пахло войной гильдий. Обо всех этих событиях писал и Вокула, и Фанго.

Я порадовался, что у меня два источника сведений. Так картина становилась более детальной. Фанго много писал о гильдиях и их действиях, всерьез опасаясь гражданской войны в Караэне. Вокула относился к этому легче: «Вы человек благородный и вами движет долг перед людьми. Простыми же людьми движет выгода. А потому неизбежно случится, когда им покажется выгодно ударить своего друга, вместо того, чтобы протянуть ему руку. И только от другого зависит то, чтобы дружить с ним по прежнему оставалось выгодно. Это обстоятельство важно для низких людей, для нас же не имеет большого значения».

Переводя на мой язык социальных взаимодействий, Вокула ожидал что гильдии попытаются заново перераспределить сферы влияния, в процессе устроив локальную резню. И, выстроив новую иерархию, быстро успокоятся. Дело житейское. Даже на памяти Магна в Караэне случались заварушки в городе, когда по нескольку сотен хорошо вооруженных человек устраивали ожесточенные сражения между собой прямо на улицах города или в контадо. И Магн толком не знал за что и почему. Для него было достаточно объяснения «Это опять гильдийцы поссорились между собой, сеньор!».

Куда больше Вокула беспокоила чистая политика. В «Серебряной палате» уже оформились партии. Так как я уехал и задержался, выборы прошли без меня. С помощью паутины Вокулы и газеты Ченти мне, даже без личного участия, удалось провести в «Серебряные» людей которые если не лояльны мне то, как минимум, нейтральны и не связаны слишком уж сильно с гильдиями. И таких было много. Это послужило катализатором политической активности. В Серебряной палате начались самые настоящие дебаты, а в городе появился запрос на их освещение. Теперь Ченти выпускало еженедельный дополнительный листок с кратким изложением происходящего в Серебряной и Золотой палатах. «Золотые», глядя на все это, тоже начали медленно дрейфовать к партиям. К счастью, среди аристократов традиции пока были слишком сильны, и проголосовать против мнения Главы Великих Семей Караэна все еще было не то, чтобы прямо уж немыслимым. Такие уникумы находились. Но такая выходка была, по прежнему, попросту неприличной.

И, разумеется, Серебряные и Золотые всё сильнее уходили в оппозицию друг к другу. До кризиса пока не дошло, но я думаю, он не за горами. Именно это нервировало Вокулу больше всего.

Фанго не понимал всего это, в отличии от проницательного Вокулы он не видел за говорильней Серебряных и Золотых никакого смысла, и не понимал, к чему это может привести. Зато Фанго всерьез боялся гражданской войны гильдий.

Оба они вскользь упоминали о том, что Аст Инобал активизировался. После Битвы у Моста смысла скрывать свою враждебность у него больше не было. Тем более я убил его отца прямо у него на глазах. Такие поступки среди Великих Семей не принято оставлять без внимания. Поэтому Аст организовал ряд нападений на Долину Караэна. Не особо разбирая, кто там за Караэн, кто резко против. А ведь были и такие. Долину Караэна накрывала тень от копий караэнского ополчения, но чем дальше, тем больше было городков и крупных феодалов прямо конкурирующих с Караэном. Даже городок перед перевалом Большой Забер, хотя и имел несколько договоров с Караэном, по сути дублировал налоги с грузопотока в свою пользу. И с этим бы, по-хорошему, давно пора что-то делать. Вокула и Фанго отнеслись к организованным Инобал рейдам на Долину с пониманием. И ожидали, что Аст со временем угомонится. Или его угомонят в очередной вылазке.

Аст после поражения явно страдал от недостатка авторитета, поэтому не мог предпринять что-то крупное. В основном в вылазках участвовали конные отряды, которые переправлялись через Башенную речку, нападали на маленькие поселения, или даже хутора, грабили и убивали, после чего возвращались обратно. Глубоко погрязшие в местечковых склоках местные аристократы никак не могли самоорганизоваться и дать отпор. А может, просто среди них не было сильного лидера. Вокула и Фанго упоминали об этом так легкомысленно, что я бы тоже не придал этому значения. К тому же, Аст выбирал места для ударов с умом. Слишком далеко от Караэна, в стороне от основных торговых маршрутов. Горожанам, вроде Вокулы или Фанго, было абсолютно насрать на очередную спаленную на отшибе деревеньку или захваченный укрепленный дом мелкого рыцаря. Это и без Аста происходило постоянно. И они просто не поняли, что в этот раз всё иначе.

Мне написала жена. Адель весьма сдержанно рассказала о себе и сыне, зато довольно подробно о ситуации с набегами. Она называла их «шевоше». Забавно, в местном тоже было специальное слово для таких грабительских рейдов. Но мой внутренний переводчик упорно переводил его как «прогулка». А если большой и надолго, то вообще «круиз». Оказывается, каждый раз когда я звал Адель прогуляться вокруг поместья, я иронизировал. То-то она так мило мне улыбалась.

Адель нарисовала картину действий Аста Инобал куда детальнее. Чьи земли были атакованы, и какие связи имеет та или иная семья землевладельцев с другими. И это делало проблему даже серьезней, чем трения гильдий. Случись очередная внешняя угроза Караэну, все равно можно было быть уверенным, что гильдии выставят ополчение и будут сражаться вместе. А вот с аристократами всё не так просто.

Хоть символом аристократа и является замок, это только внешнее его проявление. Как лицо для человека. Без лица человек сможет жить, хотя это и трудно, и окружающие будут бурно реагировать. Но вот без сердца или желудка, уже вряд ли. Аристократы жили с земли, вернее с арендаторов, которые жили и работали на ней. Даже настолько плотно встроенные в город семьи как, например, Итвис, все равно львиную часть своего могущества основывали на земельных владениях. У меня было два довольно крупных замка в важных местах, но я никогда не воспринимал их как семейные резиденции. Сердцем Итвис было поместье в Караэне. И все же, могущество Итвис строилось на землях. Вернее, так чувствовал отец Магна, да и сам Магн. оттого так удивлялся Вокула, когда я решил сбросить этот, двольно малоприбыльный актив. Для аристократа, который не так тесно встроен в городскую экономику, его арендаторы и земля это вообще всё. Источник дохода, одежды, еды, лошадей, оружия. Он содержит на это вооруженных людей для охраны, множество слуг попросту необходимых для комфортной жизни, конюшни, кузнецов и других мастеровых, если позволяют доходы. Небольшая часть дохода с земли идет на продажу, чтобы купить оружие или достроить замок. Да, мелкие набеги не угрожали напрямую даже средней руки феодалам, таким как тот же Эйрик, в их замках. Но сидя в замках, они не могли защитить землю и людей на ней. Если же это они потеряют, то это как если бы в моем мире отнять у человека все источники доходов и запереть в квартире. Если он срочно что-то не предпримет, то скоро он попросту умрет с голоду, вместе с семьей.