Текст книги "Рассвет Тьмы. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владимир Ящерицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

   3. Объединение и возможности.

   В чувство меня привела боль. Не просто боль, а БОЛЬ. Кто-то копался у меня в ранах, извлекая острые осколки, рассекая при этом охватившую их плоть. Я попытался призвать дар, но впервые за долгое время его не ощутил. Феникс тоже молчал, хоть я и ощущал его присутствие. Распахнув глаза, я увидел лишь Тьму. В области моего зрения возникает Элос. Собрав все силы, я шепчу:

   – Прости меня, моя Богиня, я был слаб и самоуверен... Меня обуяла гордыня...

   Она прикладывает свой пальчик к моим губам, заставляя молчать и поводит головой в сторону. Мол, заткнись и смотри туда. С трудом я поворачиваю голову в указанном направлении. На каменном постаменте лежит изуродованная жрица. Неужели мертва? Нет, дышит. Значит, мне удалось? Поворачиваю голову обратно – Богини уже нет. Вместо нее обеспокоенное лицо Иситес. А была ли здесь Элос? Может, это был бред? Сестра что-то говорит в сторону. Выдергивание осколков прекратилось. Сосредоточившись, я начинаю воспринимать смысл ее слов.

   – ...пришел в себя. – и уже мне – Ашерас, ты меня слышишь?

   – Да. – мой шепот тих.

   – Попытайся отрешиться от боли. Раны, нанесенные протосилой, не поддаются обезболиванию.

   – Хорошо...

   Легко ей говорить. Следующие часы показались мне вечностью в Адской Вселенной. Сама процедура была чрезвычайно болезненна. Дело было в том, что многочисленные ледяные осколки и не думали таять. В добавок, они заросли плотью. Для их обнаружения использовали специальный артефакт, напоминающий по действию магнит. Когда им проводили рядом с осколком, он шевелился в моем теле, вызывая очень болезненные спазмы и внутренние кровотечения. Потом плоть рассекали, доставали осколок и заживляли. Все бы ничего, но некоторые кусочки были очень маленькие и засели глубоко. Временами, я думал, что не выдержу. Но это было необходимо – с каждым вынутым кусочком я все четче ощущал феникса и свой дар. В конце процедуры я даже с юмором подумал, что уж меня теперь пытками не испугать.

   Не успел я закрыть глаза и нырнуть в дрему, как к Истес подбежал один из Атретасов и торопливо произнес:

   – Великая Жрица! Они снова идут на штурм! Мы можем не выдержать!

   Я пошевелил пальцами, приходя в себя, и резко сел. Внутри меня довольно зарокотал феникс. Сестры уже не было рядом. Из охраны было только две пары Атар из Золотых.

   – Принесите мне одежду и доспех.

   Облачаясь, я обратил внимание, что кожа вся покрыта тонкими нитками шрамов. Удивленно глядя на свои руки, я услышал голос элементаля – "Раны от протосил очень плохо заживают. На то, что б сошли шрамы понадобиться много времени даже для нас." Нас? "Теперь мы единое целое...навечно." Почему я не объят огнем? "Я держу свою ауру внутри твоего дара." Голос феникса затих. Жаль, не место и не время что-то делать с одеждой. Опять же сгорит. Когда я поднялся, Золотая жрица, встав на колено, протянула мне на вытянутых руках какую-то длинную черную палку. Да это же мой рансер! Настроение заметно поднялось. Корявенько, конечно. Но для оружия, сделанного фактически из подручного материала, более чем неплохо.

   – Сколько я был без сознания?

   – Три часа, Владыка.

   Я направился к выходу из небольшого закутка, где мы лежали. Сам закуток находился в стене не очень высокой, но широкой пещеры. Сама пещера находилась выше уровнем, чем Ишакши, поэтому из нее открывался прекрасный вид на город. Открывавшаяся панорама показывала сильные разрушения. Ближайшая к пещере городская окраина была полностью уничтожена – лишь кое-где кучи тлеющего мусора показывали, где раньше поднимались дома. Редкие развалины были выше метра над уровнем поверхности пола. Зона практически полного опустошения углублялась в город больше чем на два километра. Лишь вдали я видел полуразрушенные каменные здания. Примерно в ста метрах от нас располагались жрицы из Золотой Стражи. Находясь на возвышении, я видел, что они находились на остриях большой, больше чем пятидесяти метров в диаметре, многоконечной звезды. В ее вершинах были расположены одинокие неподвижные тела. Из того места, где я стоял, было не видно живые они были или нет. Мое внимание привлекло движение у далеких развалин. Атакующие нас вражеские солдаты рассредоточились и побежали в нашу сторону. Я хмыкнул: атаковать в лоб готовых к этому сильных магов – безумие. В рисунок многоконечной звезды вступила сестра – даже на таком расстоянии я ее узнал. Вытащив волнистый кинжал и сев на корточки, она нанесла быстрый удар центральной жертве и, распрямившись, вытянула в сторону наступающих окровавленную по локоть руку с раскрытой ладонью, на которой лежало еще трепещущееся сердце жертвы. Секунду ничего не происходило. А потом с внешней стороны звезды, в сторону бегущих, пошла волна искаженного воздуха. Проходя по опустошенной территории, она быстро напиталась пеплом и пылью, обретя объём. Пара мгновений – и в черную тучу быстро движущегося и неспокойного пепла вбегают вражеские солдаты, что бы уже не выбежать с другой стороны. Заклинание оставляет за собой буквально ковер лежащих без движения тел. Ощутимо замедляясь, туча движется дальше и почти полностью останавливается, достигая уцелевших строений. До моего слуха доносится далекий треск и шум. Словно крупнозернистый песок, пыль оседает, и я вижу, что еще несколько строений было стерто в прах. Окинув взглядом поле битвы, я понял, что атака отбита. Сестра уверенно раздавала приказы – эхо ее лающих команд доносилось до меня. На моих глазах, несколько Старших Жриц тащили за ноги в звезду очередных сопротивляющихся жертв – от предыдущих не осталось даже праха. Критически осмотрев ритуальную звезду, и перебрав в уме почти все заклинания такого масштаба, встречающиеся в моей библиотеке, я с трудом опознал "Ветер Опустошения" из сильнейших заклинаний Силы Смерти. В отдалении два десятка моих Атар, под предводительством Арихитос, чертила еще что-то – уже мне не известное. Взглянув на бросившихся на заваленное телами поле Атретасов на хиснах, рванувших, очевидно, на поиски недобитков, я вернулся обратно и спросил у охраняющей меня жрицы:

   – Что с Эльвиаран?

   – Восстановление идет, но очень медленно. – Мда уж, впечатление ее тело производило печальное. Один сплошной шрам. Рук ниже локтевого сустава не было, как и ног ниже колен. Внутри меня толнулась ярость и ненависть, но быстро потухли, оставив лишь сострадание. – Положение усугубляет сильное истощение организма. Ее организм практически не принимает пищу и воду. Фактически, она жива только благодаря огромной силе воли. Дар не восстанавливается... Мы боимся, что она полностью перегорела...

   Я подошел к ее импровизированному ложу.

   – Как насчет принудительного заполнения дара?

   – Сейчас все заняты обороной. Великая Жрица сумела выкроить время и силы только на вас. Все остальные заняты поддержкой Полога Тьмы.

   – Принесите еды для меня.

   Я положил ладонь на живот лежащей Атар и нырнул в магическое видение. О, Богиня, какая же у Эльвиаран рваная аура. Внедрив в ее дар свой тер, я стал осторожно перекачивать манну. Поначалу мана просто вытекала из ее дара, но я не останавливался и стал замечать, что маны теряется все меньше. Заодно, я воспользовался знаниями Силы Жизни и соединил наши кровеносные сосуды. Возможно, у людей такой фокус бы и не прошел, но не у Атар из одного Дома. Мы же больше чем родственники. Мы как части единого организма. Постепенно ее аура восстанавливалась, а ее бедная кровь заменялась моей. Когда дар Эльвиаран окреп, я разорвал нашу связь, создавая напоследок среднее "исцеление".

   Меня пошатывало от слабости. Появилась жрица и, отдав мне запечатанный сухпаек, замерла в ожидании. Я уселся на свое ложе и прислонил свой рансер к стене. Вытащив из сухпайка бхателл и разломав его, стал жевать гранулы. Как же он напоминает мою жизнь... Горькое, кислое, сладкое, снова горькое... Силы быстро восстанавливались. Мда уж, не даром у бхателла такая слава... Вспомнив детали битвы, я поморщился. Кстати...

   – А где моя пленная?

   – Вместе с остальными, Владыка.

   – Вы раскрывали ее?

   – Нет. Командир Атере поведал нам о ней.

   Зашел Атере и, увидев меня, склонил голову и стал на колено.

   – Вы уже встали, Ашерас. Я рад. Вы вселили надежду в сердца Атретаса.

   – Прошу тебя, Атере, не нужно этого преклонения. Мне за глаза хватает своих Атар.

   Мой учитель встал и подошел к Эльвиаран.

   – Она выглядит намного лучше. – произнес он удивленно – Даже кожа стала приобретать нормальный цвет. И ее дар восстанавливается! Он почти полон!

   – А ты думаешь, я даром заменил ее кровь на свою? – Я дожевал гранулы бхателла и приступил к тщательно упакованным полоскам сушеного мяса.

   Впрочем, поесть можно и в дороге. Встав, я потянулся и хрустнул суставами. Захватив сухпай и взяв свой рансер, я произнес, обращаясь к все также замершей жрице:

   – Веди меня к моей пленной.

   Проследовав за ней, я неожиданно подошел к огромной куче разнообразной добычи. Чего здесь только не было. Взгляд цеплялся за золотые украшения, столовые приборы, золотые слитки, разнообразные монеты, красивое оружие. Отдельно лежали предметы, инкрустированные драгоценными камнями, и разнообразные магические артефакты. Я пораженно остановился, глядя на это богатство. Жрица терпеливо остановилась и произнесла:

   – Ишакши был очень большим и богатым городом. Жаль, что у нас просто не хватит эльдар даже для его частичного разграбления... Все что мы смогли – это собрать то, что плохо лежало на виду.

   – Мы сумеем переправить все это?

   Шедший за мной Атере, ответил вместо нее:

   – Я думаю, что да. Но мы и так сильно замедлимся.

   – Ты знаешь не хуже меня, насколько тяжело финансовое положение нашего Дома, чтобы разбрасываться золотом.

   – Ну, допустим, наш Дом не бедствует. – пробурчал он больше из упрямства, чем из несогласия со мной.

   Пройдя еще немного, мы оказались в искусственном тупичке, очевидно выполнявшем до нашего удара нечто вроде небольшой казармы местной стражи. Внутри нее были расположены двухэтажные узкие нары, во всяком случае 'койками' или 'кроватями' их назвать было сложно. Подобное убожество я видел только на Земле по телевизору. Общий открытый туалет и нечто отдаленно напоминающее самодельный душ, а-ля ведро на веревке. Двумя словами – более чем спартанские условия. Между нарами оставался довольно широкий центральный проход в котором и лежали в рядок двенадцать замотанных в шелк, расшитый знаком Кхитана, тел. Не взирая на то, что я и так видел ауру своей Атар, я решил посмотреть на другую добычу. К тому же она лежала последней от меня. Аретас. Еще один. И еще. Светлая эльдара?! Я даже руки потер. Что же из нее выйдет? Значит, раздую дар к Тьме и пусть учиться на Тень. Я широко улыбнулся и даже не расстроился не найдя больше ни одного светляка. Еще раз посмотрев на их лица и не обнаружив в них ничего интересного я переключил внимание на свою персональную пленницу. Сев на корточки, я размотал ей лицо. Хм, до сих пор в маске? Густые белые волосы собраны в тугой хвост – традиционную прическу всех темных эльдар. Маска сильно посечена и поцарапана – можно сказать, что она еще легко отделалась. Я положил ладонь на нее и резко поднял белую маску ей на темя. Какое-то знакомое лицо. Может я его где-то видел? Рядом кто-то всхлипнул и хлопнулся на колени. Подняв взгляд, я увидел пребывающего в шоке Атере. На четвереньках он подполз к лежащей Атар и, снова встав на колени, протянул к ее лицу руки в почти умоляющем жесте. Дрожащими пальцами он дотронулся до ее лица и неожиданно зарыдал, шепча сквозь всхлипы:

   – Мама, мама, ма...

   Честно говоря, меня это выбило из колеи. Если это его мать, то... Это моя бабушка? Мммм. У меня возникло впечатление, что мои мозги сейчас вскипят. Стараясь соблюдать такт, говорю тихо:

   – Ты уверен? Столько лет прошло... Может, это ее дочь?

   – Нет! Я уверен. – и он закрыл лицо ладонями.

   Ну, точно, у нас в крови чересчур много от светляков. Только они могут выть на луну свои заунывные песни и рыдать с поводом и без оного. Из дум меня выдернуло то, что Атере стал распутывать свою мать, освобождая ее от снотворной ткани. Врезав ему пощечину, я запахнул Атар обратно в шелк. Атере сидел в шоковом состоянии. Нет, ну прямо баба! Хотя, у темных эльдар сравнение со жрицей – это считай комплимент... Завершив, я захватил свою бабушку своими "тер" и направился к выходу. Утративший способность здраво мыслить, Атере, словно привязанный, поплелся за мной.

   Выбравшись из казармы, я направился к Иситес, увлеченно распекающую группу Старших жриц из своего "еаша". Ее лающий голос разносился далеко, однако смысл ее воодушевленной речи терялся. Спустившись с возвышения, я неожиданно оказался по щиколотку в серой смеси пыли и золы. Стараясь идти осторожней, дабы не загребать ее ногами, я приблизился к Иситес, разобрав лишь несколько последних фраз:

   – ...Хорошо, что у нас в тылу находятся хисны, а нападавших было лишь пара десятков! А если бы у нас было построение "полумесяц"? Что тогда? Я вас, идиотки, спрашиваю! – жрицы что-то нестройно прогудели – А? То-то же! Немедленно удвоить тыловое охранение! Все ясно?

   Жрицы закивали головами и быстро рассосались, уважительно уступая мне дорогу. Сестра была не в лучшем настроении и, похоже, внушение своим подчиненным вызывало у нее мигрень. Когда Иситес увидела нас, ее лицо прояснилось и она явно воспрянула духом.

   – Брат! Я рада, что ты пришел в себя! Контратаки рабов иллитидов становятся все масштабнее. Нам все труднее сдерживать их. Я думаю, через пару часов нам придется уходить. – Она вздохнула – Эххх. Такие богатства лежат на расстоянии вытянутой руки. А нам банально не хватает эльдар. – Иситес заметила состояние, в котором пребывал Атере. – А с тобой что приключилось?

   В ответ он лишь что-то невразумительное промычал. Подтянув тело Атар ближе, я раскрыл ее лицо, но Иситес проявила лишь слабый интерес к ней.

   – Атере говорит, что это Аэриснитари, наш с тобой предок.

   Сестра перевела взгляд на него и произнесла:

   – А он уверен?

   – Ты сама видишь, в каком он состоянии. Вообще я думал, ты скажешь – кто она?

   – Падение нашего Дома произошло восемьдесят три года назад. Мне – только семьдесят два. Естественно, я ни разу не видела ни Эльвиаран, ни Аэриснитари. – сестра еще раз всмотрелась в лицо спящей. – Что собираешься делать?

   – Призыв Предвечной?

   – В данном случае – лучше Элос. Одно дело – Атретасы, другое – древняя и сильная Атар...Особенно из нашего Дома...

   – Я давно хотел спросить, в чем между Предвечной Тьмой и Верховной богиней разница?

   – И это спрашивает тот, кто ближе всех к этим двоим? – Иситес звонко рассмеялась. Мне показалось, что в ее смехе зазвенели хрустальные колокольчики. Я терпеливо подождал, пока она успокоится. – Это трудно объяснить. Мммм...Ну ладно... Смотри! Что есть море и маг Воды? Лесной пожар и феникс? Ураган и смерч? Гора и песчаная буря? Ветер и орел?... – Все веселье Иситес испарилось, оставив лишь усталую жрицу. – Вселенная и разум? – прошептала она – Атар и Тьма в его "тере"...– Словно испугавшись своих слов, она резко отвернулась и крикнула Аретасам, тащащим очередного раненого пленника с поля боля: – Двенадцатилучевую Звезду Удержания Воли. Как закончите – начинайте взывать к Верховной Богине Тьмы! Этих пленников – в центр! И тех – тоже туда!

   Два "арека" Атратасов тут же бросились выполнять распоряжения моей сестры. Работали они быстро. И через пару минут, завершив выдавливать своими "тер" двадцатиметровую звезду, они сгрудились за ее пределами, став на колено. Жрицы Золотых стали на острия, лицами по направлению к центру, и, опустившись на колени, подняли правые руки. На обращенных вверх ладонях, жрицы создали комки Тьмы, размером с голову, из которых, словно тяжелый черный туман, вытекала чистая мана. Она стекала по рукам жриц и срывалась с чуть согнутых локтей на выдавленную в прахе звезду. Тьма, медленно обтекая тела жертв, стягивалась в центр, образуя громадный черный шар, висящий над полом на высоте полуметра. Иногда по поверхности шара проходили как будто волны. Черная сфера производила впечатление кокона бабочки. Притяжение шара все увеличивалось. Тьма уже не лилась на пол, а лилась непосредственно на его поверхность, уплотняясь на ее поверхности до состояния черного битума. Постепенно мана Тьмы переставала ниспадать, попросту истощив дар призывающих жриц. Полминуты ничего не происходило. А потом все жертвы разом очнулись и закричали от боли и ужаса. Честно говоря, меня еще на Земле отучили от сочувствия, а про слово "милосердие" я знал лишь, что оно существует. Поэтому, я совершенно безучастно смотрел на искаженные от мук лица пленников. Атретасы. Пара людей. Они пытались, цепляясь за землю, вылезти из нарисованной звезды, но ее границы, будучи невидимыми, обладали осязаемой мощью каменной кладки. Скрюченные пальцы бессильно царапали воздух. В какой-то момент пленников начало засасывать в Тьму. Но они не проваливались в черный шар, а, ударяясь о его поверхность, распластывались на ней. Сфера жила своей жизнью – шевелилась, сдвигая выпавшие на нее тела так, что бы они равномерно покрывали ее поверхность. Внезапно раздался слитный многоголосый хруст ломаемых костей и – крики пленников разом оборвались. Их тела в секунду раздавились в тонкий блин, омыв поверхность черной сферы кровью. Мгновение я лицезрел это отвратное зрелище. А потом шар снова стал девственно чистым. Спустя пару секунд, по его поверхности пошла рябь и раздался глубокий голос Богини. Уж кто-кто, а я сразу узнал ее.

   – Что нужно вам, дети мои?

   Тишина. Я посмотрел на сестру – она стояла, опустив голову. Похоже, говорить буду я.

   – Моя Богиня! В городе я захватил в плен Атар. Атере считает, что это Аэриснитари.

   До меня донесся смешок:

   – Кому уж знать, как не ему?

   Не понял? Это к чему?

   Тем временем сфера начала уплотняться, принимая форму тела Богини. Я почтительно склонил голову, поэтому не смог увидеть момент проявления Элос. В поле моего зрения попали босые ножки и рука, взявшая меня за подбородок и поднявшая его. Богиня с интересом всматривалась в мои глаза. Ее голос прозвучал неожиданно:

   – Как там говорят в твоем мире? Шрамы украшают мужчину? Ха-ха-ха. Какая глупость. Хорошо, что через пару другую лет от них не останется и следа. Как жаль, что у меня мало времени – давай сюда свою добычу. – Взглянув на развалины Ишакши, она добавила: – Ах, как бы мне хотелось пнуть труп Эрруу...

   Я ощутил всю силу Богини, когда Элос выдернула из моих "тер" Аэриснитари. Это было подавляюще и неотвратимо. Мои "тер" просто истаяли в пространстве как лед в жару. Фигура Аэриснитари зависла вертикально перед лицом богини. Шелк, разматываясь, стал спадать на пол. Закрытые глаза древней Атар затрепетали и раскрылись. Ее лицо исказилось в гримасе ужаса. Элос легко воспарила над полом, зависнув на одном уровне с Аэриснитари. Я видел, как та пытается отвернуть голову от взгляда Бога, как напрягаются мышцы ее тела: скрючиваются пальцы, чуть сгибаются ноги и руки. Все тщетно. Раздается голос Богини. Она не шевелит губами, но я слышу каждое слово:

   – Услышь меня, дочь моя! Прими мою волю! Вернись под длань мою! Вспомни, кто ты есть!

   Атар раскрыла рот в беззвучном крике. Я увидел, как ее глаза закатились, а тело задрожало в спазмах. Но вот они стали стихать, оставляя после себя изможденное и безвольное тело.

   – Я завершила. Теперь – все зависит от нее...

   Произнеся это, богиня истаяла черным туманом. Сила, удерживающая Аэриснитари в пространстве, исчезла следом. Я успел подхватить своими "тер" падающее безвольное тело древней у самого пола. Ее глаза были раскрыты и из их уголков текли кровавые слезы. Быстро создав "лечение", я наложил его на свою бабушку по крови. Понаблюдав пару секунд за ее работой, я передал ее на руки стоящего рядом на одном колене Атере. Достав из кармашка на поясе небольшой кусочек шелка, выполняющий функцию носового платка, он заботливо стал вытирать кровавые потеки с лица древней Атар. В процессе этого в ее глазах появилось осмысленное выражение. Аэриснитари пару раз моргнула и зашевелила рукой. Очевидно, древняя Атар была очень слаба. Она попыталась что-то произнести, но из ее уст вырвался лишь слабый стон. Я посмотрел на нее магическим зрением и, не обнаружив ничего, кроме легкого истощения и быстро исчезающих последствий перенапряжения, произнес:

   – Атере! Приди в себя! Унеси ее отсюда.

   – Ккуда?

   Я вздохнул. Только слабоумного командира ариров мне и не хватало... Повернувшись к замершим в ожидании жрицам Золотой Стражи, я спросил:

   – Где Арихитос?

   – Она в тылу, Владыка. Координирует действия разведки.

   – Передайте Арихитос, что ей придется вернуться. И присматривать за этими двумя. Отправьте их к Эльвиаран.

   Жрица почтительно склонила голову и удалилась, сопровождая Атере со своей ношей. Иситес стала рядом со мной, тоже глядя им вслед. Ее голос был даже весел:

   – В удивительные времена я живу... Да! Чуть не забыла за всем этим! Те драконы, которых мы сбили – живы. Я решила не добивать их пока и подождать твоего решения. Они хотят поговорить.

   – У них же мозги промыты! Зачем мне слуги иллити??

   – Нуу не все так однозначно. Предвечная уже воздействовала на них и восстановила их мировоззрение. Пойдем, глянешь – их сторожат твои жрицы с Сеа и Леа.

   – Ну ладно. – я последовал за сестрой.

   Мы немного прошли по праху и оказались в соседней пещере. Возле одной из огромных скал у входа стояла группка синеглазых Атар и негромко переговаривалась с аловолосыми сестрами. До нас доносился лишь тихий шепот. Завидев нас, жрицы склонили головы и расступились, пропуская меня с сестрой. Подойдя к большой черной скале сестра, остановившись, сделала шаг в сторону, пропуская меня, и громко крикнула:

   – Кешрун! Акрершт! Я привела своего брата! Пусть он решит ваши судьбы!

   Да это же никакие не скалы, а вывазюканная в пыли и раненая пара драконов! Даже лежа, будучи поверженным, ближайший дракон внушал если не трепет, то уважение. Лежащее на боку туловище возвышалось надо мной на еще целый рост взрослой жрицы. Цвет крупной черной чешуи с трудом угадывался под толстым слоем пыли. Дракон медленно вздохнул и чуть пошевелился. А эта часть его туловища, наверное его голова. Когда я подошел к ней она опять чуть шевельнулась и на ней открылся один глаз с вертикальным зрачком. Пару раз моргнув, не поднимая головы и не шевелясь, дракон посмотрел на меня. Вторая глазница была пуста и немного кровоточила практически черной кровью. Пару секунд дракон изучал меня, а потом с трудом, повернув голову на бок, заговорил неожиданно глубоким и приятным, но очень усталым голосом:

   – Прошу...о милости...для моей...драконицы...и...моего...сына... – он вдохнул и снова произнес: – Если возможно – прошу, сохрани им жизнь...– он закрыл глаз и затих.

   Я повернулся к сестре:

   – Мы можем помочь им?

   Исиес вздохнула:

   – Это черные драконы. Довольно редкий вид. Понимаешь, они практически невосприимчивы к прямому воздействию магией. Это их преимущество и слабость одновременно. Да, нанести урон напрямую им очень сложно, но косвенно – аж запросто... Оно бы ладно, но лечение – это самое, что ни на есть прямое воздействие и тут остается надеяться только на естественное восстановление организма. Оно, кстати у них очень высокое и потеря глаза, переломанные лапы и крылья заживут за пару месяцев, но у нас нет столько времени. Ты сам знаешь, скоро нам нужно будет отступать...

   – А с драконицей что?

   – Без сознания, но раны ее не так серьезны. Я думаю, она сможет ковылять в арьергарде. Но тут дело в другом...Она беременна и должна скоро отложить яйцо и это – уже проблема... Пожалуй этим объясняется то, что Эрруу выпустил их лишь тогда, когда стало ясно, что малой кровью тут не обойдется...

   Я обратился к дракону:

   – Мы сделаем все возможное, но пойми и ты нас – мы не сможем здесь сидеть долго. Тебе нужна вода или еда? Я, думаю, мы сможем дать тебе немного обычной пищи. Также у нас есть целое поле, заваленное трупами.

   – Благодарю, тебя. Если можно, дай всего.

   – Ответ истинного дракона! – я рассмеялся и ощутил его эмоции – если бы дракон мог покраснеть, то он стал бы пунцового цвета. Отвернувшись, я подтвердил свой приказ кивком головы.

   Сзади раздался голос дракона:

   – Ты не сказал, что потребуешь в качестве платы...

   Не оборачиваясь, я произнес:

   – Службы. Твоей и твоих потомков.

   – Мы не будем рабами! Да я лучше увижу тысячу раз смерть своего сына, чем это! – рык Кешруна отозвался многоголосым эхом в пещере.

   – Я не говорил о рабстве. Я говорил о службе. Как насчет статуса Атар? В Доме?

   – Нет!

   – А мне? Служба лишь мне? До конца моей жизни?

   Я почувствовал спиной, что дракон чуть сменил позу и задумался. Не шевелясь и не поворачиваясь к нему, я ожидал ответа. Неожиданно шевельнулась драконица и Кешрун выдохнул:

   – Согласен.

   – Что ж, да будет так. – прошептал я, глядя на развалины Ишакши. Между далекими руинами каменных строений замелькали фигурки вражеских солдат. Рабы иллитидов скоро опять пойдут в атаку.

   Дракон зашевелился и я, обернувшись, неожиданно увидел поднявшего голову на длинной шее Кешруна. Половина его головы была в ужасающем состоянии, но даже будучи серьезно раненым, дракон поражал своим величием и мощью. На его голове красовалась корона из загнутых рогов. Чешуйки на груди были размером с ладонь и набегали друг на друга как у рыб. Дракон придвинулся ко мне вплотную. Его голос зарокотал, словно гром далекой грозы:

   – Приложи ладонь к моему сердцу и поклянись, что спасешь Акрершт и моего сына!

   Чешуя была твердой на ощупь и неожиданно теплой. Я ощутил, как в глубине огромного тела ритмично бьется сердце.

   – Клянусь, что сделаю все, что будет в моих силах для их спасения!

   Мне показалось, или что-то изменилось неуловимо во мне?

   – Ты поклялся – я услышал. – пророкотал дракон, склонив голову. – Вытяни свою ладонь – ритуал должен быть завершен.

   Сложив ладонь в лодочку, я протянул руку Кешруну. С видимым усилием дракон поднял лапу над моей рукой. С длинного полуметрового когтя сорвалась капля вязкой почти черной крови и упала мне на ладонь. Капля была настолько велика, что заполнила ее до краев.

   – Пей!

   Набравшись храбрости, я влил ее в рот, удивленно отметив, что кровь не смочила мою руку и вообще вела себя как ртуть. Она тяжело ухнула в желудок и как будто там воспламенилась. На меня накатилась слабость и, что б не упасть, я оперся на свой рансер. Впрочем, слабость быстро проходила. Я перевел взгляд на драконицу. Похоже, она уже очнулась и лишь притворялась бессознательной.

   – Твоя драконица очнулась. Объясни ей суть нашего договора и моей клятвы.

   Отвернувшись, я направился к выходу из пещеры. Мимо меня пара жриц Атретаса поволокла какой-то труп в сторону драконов. Иситес и отряд Атар последовали за мной.

   Подойдя к выдавленной в пепле звезде, я заметил, как между далеких каменных зданий стали собираться вражеские солдаты. Среди них замелькали фигурки в расшитой золотом одежде – иллитиды наконец-то решили пойти с атакующими. Очевидно, они хотят прикрыть свою армию от магии. Может они думают, что я погиб? Или ранен? Глупцы... Богиня ясно дала понять, что не отпустит свою игрушку и разящий клинок в одном лице просто так... Поставив стену из Тьмы, дабы противник не рассмотрел меня и мои приготовления, я стал создавать своими тер багровые "огнешары". А что еще я могу? Родная протосила. Протосила есть – ума не надо. Это про меня. Интересно, в атаке примут участие иллити? Ну, им же хуже. Создав десяток "огнешаров" я стал заворачивать их во вторую оболочку. Иситес, тем временем, заняла положение в центре звезды "Ветра Опустошения". В отдалении я заметил, суетящихся между Атар, ариров Криаты. А вот это уже интересно. Опять Смерть, контролирующая звезда "Поднятия Павших". В Высших Анналах Смерти упоминалось, что за всю описанную историю Хейреша оно применялось чуть больше тридцати раз. И не только из-за эргозатратности. Пожалуй, если спросят меня, какое самое страшное по последствиям заклинание Силы Смерти, я без сомнений назову "Поднятие Павших"...То, что я о нем прочитал в своей библиотеке – пугало. Звезда строится для максимального ограничения зоны воздействия. Управляющий заклинанием должен четко представлять область удара, а это не так просто – внутренний круг управления нужно заполнить своей кровью. А внутренний круг довольно большой. Кровь, заполнив круг, начинает умирать, сворачиваясь. Так вот, находясь в этой жиже, покачиваясь от потери крови (применять какие-либо другие заклинания внутри круга нельзя, как и употреблять зелья) нужно, вступив в прямой контакт с Силой, что само по себе уже безумие, четко ограничить область воздействия. Я бы не смог. Наверное. Сразу после этого, павшие встают. Заклятью все равно: будет это эльф, гном или дракон. Поднимутся все – не сработает ни какое сопротивление, иммунитет или невосприимчивость. Любое количество погибших в области поражения, хоть миллион, хоть пять, вплоть до животных и мышей. Каждый павший полностью теряет разум и память. Двигаются они плохо, но поражающе живучи. Оружием, заклинаниями пользоваться забывают. Заклинание косвенно управляет ими. С помощью его можно указывать область удара-нападения и даже примерную цель, не позволяя разбредаться мертвецам по полю боя. Самое плохое в "Поднятии Павших" то, что место его применения становится отмеченным Силой и в течении сотен лет все умирающие здесь будут снова вставать, ведомые лишь одним желанием – убивать. Со временем этот остаточный эффект, конечно, исчезнет, но на это нужно почти тысяча лет... Ну да мы не в Альверист`асе и даже не на нашей территории, так что выбор жриц я одобряю. Заодно и посмотрю на это заклинание в действии – я даже сомневаюсь, что кто-то из присутствующих мог этим похвастать.

   Оглянувшись, я осознал, что все предыдущие заклинания готовили платформу для этого жуткого финала: ровное поле, горы почти неповрежденных трупов. Ведь у Смерти есть десятки заклинаний для разрушения телесной оболочки: низких ступеней – "Гниль", "Прах", "Выдох", высокоуровневые – "Вымирание", "Увядание", "Развеевание", "Мор", "Плач Криаты", "Длань Ахеш", "Проявление Эшру"... И это только то, что я вспомню навскидку. Практически все они массовые, то есть влияют (в данном случае – убивают) на многих существ, но Иситес применяла из этого большого арсенала только "Ветер Опустошения", который, буквально выдирая душу, разрывал все связи между ней и телом, оставляя последнее почти не тронутым. Мда уж – многоходовая комбинация...Может, мне и не нужно вступать в бой? Во всяком случае, мне теперь понятно, почему я не вижу ни одного воплощения или создания на основе Смерти. Зачем над ними мучатся, если и так их тут будет полное поле? А пара "Мертвых рыцарей" или "Отчаяний" погоды не сделают. Хотя... Или с ними просто никто не захотел возиться? Я бы повозился...Пара-другая Высших вампиров – и о вражеских магах можно было бы забыть минимум до конца сражения. Кстати, о вампирах. Что-то я не вижу свое творение. Надеюсь, моя вампирша не сгинула на поле брани...А нет, вот она суетится вместе с арирами Криаты. Почувствовав мой взгляд, она обернулась ко мне. "Все в порядке" – делаю знак. Я прислушался к себе – надо же, я беспокоюсь о ней. Мы в ответе за тех, кого создали...