Текст книги "Гражданская игра (СИ)"

Автор книги: Владимир Яценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

25. Огонь, вода и медные трубы

Очнулся в яме под водой. Видать, крепко покромсало. Насмерть. Удивило отношение камня: перестал мучить болью. Общий наркоз и в яму со «святой водой».

Выбрался, откашлялся, прочихался.

Дальше началось что-то необычное: на меня набросили огромное махровое полотенце. Почти одеяло.

Я дёрнулся, но заботливые руки уже обнимали за плечи, вытирали спину.

А ещё кто-то плакал. Тихо и безнадёжно. Что за новости?! Ах, да! Это же моя команда. Светлана?

Открыл глаза. Сперва мелькание пятен и полос, потом как-то всё прояснилось. Да. Светлана. Сидит рядом. Обнимает. Плачет.

– Всё хорошо, милая, почему глаза на мокром месте?

– Потому что страшно, – ответил грубый мужской голос.

Геннадий? Ого, да они все здесь. Вокруг меня. Алекс, Нина… вот чёрт, как же её? Ага, – Селена!

Стоят. Смотрят. И я смотрю. Что-то с ними не так. Загар? Волосы! У парней помимо причёсок – стильные бородки и усы. И у девушек волосы. Стрижки короткие – сантиметра три, не больше, но волосы свои. Светка – блондинка?

– Сколько прошло времени?

– Три месяца, – сказала Светлана.

– Как с оборудованием?

– Давно подключено, – сказал Алекс, – и проверено.

– Насколько возможно в пещере, – добавила Нина.

– Значит, в космос? – спросил я, вставая.

Поразительно! Голова была ясной. Ни тошноты, ни озноба. Обратил внимание на видеокамеру на треноге. Судя по мерцающему огоньку, и сейчас снимает.

– А это зачем?

– Подумал, что вам будет интересно посмотреть, что мы видели…

А что они видели? Ах, да! Невесть откуда на полу появляется кусок перемолотого мяса. Медленно погружается в камень, ниша наполняется бурой от крови водой. А через три месяца из колодца вылезает человек.

– Да, – сказал я. – Это очень интересно.

Геннадий вынул из камеры карту памяти и пошёл к палатке. Кутаясь в плед, я двинулся за ним.

Чувствовал себя превосходно. Уверенная, твёрдая походка, прекрасное зрение, связность мыслей. После пиропатронов было не так. Это камень научился меня восстанавливать, или я приспособился к реанимации?

Геннадий вставил карту памяти в компьютер, пощёлкал клавишами и на центральном экране я увидел нечто, к чему присматриваться не хотелось.

– Я выставил съёмку на один кадр в полчаса, – пояснил Геннадий. – Так что видео процесса ускорено в тысячу восемьсот раз…

Я разделил, умножил, и подумал, что час смотреть это кино не буду. Но через пять минут зрелище показалось захватывающим… нет-нет, ничего захватывающего в фарше человечины, конечно же, не было, но процесс восстановления увлекал. Вода быстро очистилась от крови, и в сиянии камня отсвечивала золотом. В бесформенной груде костей и мяса мелькали медные щупальца. Они крутили и прилаживали один к другому фрагменты моего тела. Было жутко и больно смотреть, но я не мог отвести взгляда.

– Огонь, вода и медные трубы, – сказал Геннадий. – Мы так назвали вашу реанимацию.

Я обратил внимание, что кроме нас в палатке никого не было.

– Они в ужасе, шеф, – пояснил Геннадий. – Вам не стоит так рисковать душевным здоровьем персонала. Светка две недели была в невменяемом состоянии, пока не убедилась, что камень вас вылечит. А пришли вы к нам… – у него дрогнул голос, – не в лучшем виде. О, да! вид у вас был неважный: сырой и большей частью пережёванный. Поэтому они там, снаружи. На этот ужас второй раз вряд ли кто-то решится посмотреть.

– Но ты-то смотришь?

– Я не отношусь к вам, как к человеку.

Ого! Сказано твёрдо и уверенно. Я посмотрел ему в глаза, но он не опустил голову.

– Папки с документами, шеф! – он вынул из ящика стола две папки; ну, да, правильно: одна Ксении, вторая Баюшева. – Я всё посмотрел и понял, что вы такое.

Очень интересно!

– И что же я такое, Геннадий?

– Вы – джинн!

– Джинн? Вы уверены? Не дьявол, не марсианин, именно джинн?

– Да, – твёрдо сказал он. – Вы мирно дремали в этой пещере, пока некий А. Никаноров не придумал способ обратить на себя ваше внимание без традиционного натирания лампы. Теперь вы исполняете его три желания.

– Понятно, – сказал я.

Наверное, у меня это получилось чересчур скептически, потому что Геннадий вскочил с кресла и заслонил собой экран телевизора.

– Вы можете думать, что вы – чекист и красноармеец, и, возможно, действительно им когда-то были. Но джинн овладел вашим сознанием и манипулирует вами.

– Понятно, – повторил я. – Вы с кем-то обсуждали свои догадки?

– Со всеми, – вызывающе сказал он.

– И что думаете делать дальше?

– Нам приятнее выполнять приказы джинна, а не чекиста. Пусть даже и недоучившегося.

– Понятно, – сказал я в третий раз. – Вы позволите пригласить вас к теннисному столу?

– Что? – он растерялся. – При чём тут теннис?

– И всё-таки…

Я вышел из палатки.

Штаб мирно сидел у причала. Селена красила Нине ногти. Светлана демонстративно уткнулась в читалку. Алекс что-то поправлял в кадках… трава теперь больше напоминала кусты. Некоторые ветки лежали на полу.

Я прошёл к столу. Взял из коробки три мяча и, когда Геннадий подошёл на двадцать метров, показал ему руку с шариками пинг-понга.

– Сколько мячей в руке?

– Три.

– Хорошо! Теперь всем вопрос: будем смотреть «шоу президентов» или займёмся космосом?

По их лицам сразу стало понятно, что за эти три месяца президенты им изрядно надоели.

– Тогда с вашего позволения я всё-таки оденусь, а Селена пусть расскажет, как мы будем выводить подводные лодки на орбиту.

Светлана вынесла из палатки комплект одежды, и я, ничуть не стесняясь, принялся одеваться. Казалось странным стесняться людей, которые видели меня «насквозь».

– Первым делом, наполняем морской водой цистерны главного балласта, – сказала Селена.

Я замер.

– Это ещё зачем?

– Дополнительная защита от излучения, – негромко пояснил Алекс.

Ага! Вот оно в чём дело. Неплохо…

– Продолжай.

– Во-вторых, вы должны забросить лодки в те же точки, относительно Земли, куда забрасывали «салюты».

– Но мне казалось, что получилось неточно.

– Из этих точек мы разводим спутники по местам с закрытыми глазами, – похвасталась Нина. – Три месяца непрерывного тренинга на симуляторах.

– С учётом движения Луны? Молодцы!

– В-третьих, переместите в лодки нас. Мы будем отслеживать сближение с Землёй и корректировать орбиту двигателями. После того, как спутники займут свои места, вы снимете нас с орбиты, и дальнейшее наблюдение будет вестись из какого-то места в реальном мире.

– То есть Штаб нужно вынести из камня?

– Разумеется, – сказала Нина. – Какой смысл в работе здесь, если «там» ничего не происходит?

– А что нам делать с оружием, шеф? – спросил Алекс. – Мы нашли несколько револьверов и ящик с гранатами. Кроме того, лодки нафаршированы ракетами средней дальности. Снимать их мы не рискнули, но, поскольку времени было достаточно, научились наводить на цель…

Я смотрел ему в лицо и улыбался.

Неясные мысли, тенями скользившими по самой границе сознания, неожиданно оформились в конкретные образы и формы. Неожиданно, вдруг, в эту самую секунду я увидел картинку, в которую складывались пазлы-события. И ключевыми словами оказались «револьвер» и «крылатая ракета».

Я понял, куда вела вся эта история!

– Личное оружие и гранаты выбросить. Боеприпасы не трогать. Перезарядка изнутри? Если ракеты закончатся, мы сможем перезарядить пусковые установки, не выходя в открытый космос?

– «Закончатся»? – с восторгом прошептал Алекс.

А девушки переглянулись и поскучнели.

– Так точно, – как положено, доложил Геннадий. – Перезарядка производится изнутри. Тридцать две ракеты, шеф. По восемь на каждую пусковую установку.

– Тогда начинаем!

– Вы ни слова не сказали, где у нас будет Штаб? – непривычно тихо сказала Светлана.

– Пока вы будете маневрировать в космосе, я подыщу приличное местечко, – пообещал я. – Отрабатывайте погружение, и я перенесу субмарины в космос. Только ЦГБ заполняйте не полностью. Не хочется, чтобы лёд порвал корпус…

Мы быстро освободили лодки от швартовов, и Геннадий с Алексом притопили подводные лодки. Парней я вынес на причал, а сам перенёсся в первую субмарину.

На этот раз у меня не было сомнений в своих силах и памяти. А ещё здорово грела мысль, что заброску в космос я делаю изнутри, под двумя листами брони и толстым слоем воды между ними.

Играючи, перенёс все три лодки в космос. Потом ещё несколько раз переходил из одной в другую, чтобы убедиться в безопасности.

Всё, вроде бы, проходило штатно: лодки, как им и было положено, падали на Землю, а я наслаждался невесомостью. Нигде не сифонило, скрипов намерзающего льда тоже не было слышно. А может, вода не замёрзнет?

Я убедился, что дозиметры молчат, и только тогдаразместил в лодках экипажи.

Светлана, не обращая на меня внимания, тут же пристегнулась к креслу и связалась с Ниной и Селеной. Они обменивались ничего не говорящие мне таблицами и графиками. Через несколько минут начали маневрировать. Я уселся в кресло рядом со Светкой и заскучал.

Вот когда я в полной мере почувствовал себя мебелью. Все были чем-то заняты: даже Геннадий с Алексом. И только мне было нечем заняться.

– Я как-то могу помочь?

– Нет, – равнодушно отрезала Света. – По сценарию, наш спутник – реперный. Я только выкладываю на общий монитор свои координаты. Мы просто падаем, а они занимаются расхождением. Селена и Нина командуют. Генка с Алексом по командам подрабатывают двигателями. Если нам понадобится запустить двигатель, ты перенесёшь ко мне любого из пилотов: Геннадия или Алекса. Они всё сделают.

Тогда я вернулся на Землю, в Эрмитаж. Слил воду из ванной, прошёлся по комнатам. Отметил аккуратность Александра: нигде ни клочка, ни соринки. Я-то думал потратить какое-то время на уборку. Но придраться было не к чему, и я пошёл на кухню.

Вынул флешку и уже собирался выключить телевизор, когда обнаружил, что речь снова об «Аркадии».

«Судно терпит бедствие… пассажиров снимают… ночная спасательная операция поражает размахом…»

– После того, как последний человек покинет судно, на борт поднимутся специалисты-эпидемиологи. Все пассажиры пройдут тщательную проверку в карантине, а их багаж всесторонний контроль…

Ага. Вирус! Легенда о неизвестной болезни. Понятно. Вряд ли дело дойдёт до эпидемиологов. Скорее всего, просто расстреляют из бортовых орудий и отправят на дно. Больно нужно им искать меня на судне. Они так ничего и не поняли.

Или не смогли поверить.

Я тут же перенёсся на «Аркадию» и убедился, что в реальности всё выглядит гораздо страшней, чем по телевизору. Впрочем, так всегда.

На пароходе заглушили машину. Несколько военных кораблей окружили «Аркадию» со всех сторон. Мощные прожектора сделали чёрную ночь ярким днём. С обоих бортов опустили трапы. Бесформенная толпа туристов, неприятно напоминающая беженцев, уныло галдела, со страхом посматривая на качающиеся катера, на которые им вскоре придётся прыгать с трапа. Неподалеку ожидали очереди ещё с десяток лодок. С катера по мегафону лаяли команды. С парохода невнятно отгавкивались.

Я спустился на нижнюю палубу и постучался в сто третью.

– Кто? – спросила из-за двери Ксения.

– Кащей Бессмертный.

Она открыла.

К немалому облегчению, я убедился, что они оба в каюте. Немного напуганные, но испуг – одно из немногих ранений, которые не требуют госпитализации.

Я попросил их не выходить и дал твёрдые обещания спасти судно. Ещё бы! Четверти часа не прошло, как меня спрашивали, куда перебазируется Штаб. Так вот же оно, прекрасное место! Комфортабельные каюты, запасы воды и пищи на годы. Плюс тепло и электричество.

Всё, что остаётся – это освободить судно от людей. Что, собственно, уже и происходит естественным путём. Но эвакуация проходила, на мой взгляд, чересчур медленно: до утра не управятся, а через сорок минут мне с орбитальных станций доложат о готовности спуститься.

Вот я и решил немного помочь «спасателям». Действовал основательно, и не спеша. Побродил по трюмам: «безвидно и пусто». Поднялся в машинное отделение, и перенёс в Лиссабон вахту механиков. Туда же последовали свободные от вахты моряки из кубриков и кают-компании. Потом снёс штурманов и капитана, который «последний уходит с борта судна». Может, и последним, но не сегодня.

Ещё раз «проскакал» по всем служебным помещениям. Нашёл одного в гальюне. Тоже снёс, ибо некогда. Пришёл черёд обслуги. Ну, эти собрались в одном из ресторанов. Ждали, пока снимут туристов.

А вот и туристы. Этих переносил группами. Потому что стояли плотно, тесно прижавшись друг к другу. Интересный опыт. Нужно запомнить…

Военные что-то заподозрили: на одном из кораблей взревела сирена. Катер, стоящий у трапа, шарахнулся в сторону. Но никто не упал, обошлось.

А я не стал дожидаться развития событий: перенёсся вместе с кораблём в центр Бискайского залива. Знакомое место, почему нет?

Продолжил эвакуацию отсюда. Когда всё закончилось, снова постучал в сто третью.

– Требуется помощь. Нужно обойти судно, поискать оставшихся. Заглядывайте в каждую каюту. Если кого-то увидите или найдёте закрытую дверь, инициативу запрещаю. Зовите меня, – я дал Ксении и Александру по рации. И показал свою. – Действуйте не спеша, но быстро.

Через несколько минут нашли двух «отставших». Больного в лазарете, и поварёнка, спящего в подсобке камбуза.

Только после этого, я рискнул переместиться вместе с судном в камень. Пещера выросла до каких-то гигантских размеров. Ну, да. «Плюс» Ксения… Теперь здесь запросто могла уместиться эксадрилья дирижаблей.

Больше всего на свете хотелось проверить Ксению на бленкере Никанорова. Заветные «девять-шесть-два». Неужели она тоже из нашей компании? Но, во-первых, не хотел показывать Никанорову, где стоит бленкер. И, во-вторых, перенести оборудование Штаба на «Аркадию» казалось более важным.

Я снял с орбиты Алекса. Вручил ему локатор нелинейностей и приказал искать транспондеры. Алекс с любопытством посмотрел на Никанорова с Ксенией, которые по-прежнему были в шоке от скорости событий, и приступил к поискам электронных стрелочников.

А я занялся переброской содержимого штабной палатки на «Аркадию». Это не требовало больших усилий. Я освободил от мебели один из ресторанов, а потом перенёс в пустой зал компьютеры, столы, кресла и «кинотеатр».

Когда закончил, вынес «Аркадию» в Коралловое море и снял с орбиты Светлану. Она только глянула в иллюминатор и сразу присела за компьютер.

На центральном экране тут же появилось знакомое изображение Земли с северным полюсом посередине, и три точки спутников, которые, двигаясь по кругу, медленно, почти незаметно глазу, расходились к вершинам равностороннего треугольника.

Я стоял за спиной Светланы, затаив дыхание.

Что, если она чересчур серьёзно отнеслась к фантазиям Геннадия? Что, если мой «фрагментарно-кусочный» вид настолько её отвратил, что она больше не хочет иметь со мной дела?

Выбирает женщина. Но предлагает мужчина.

Я шагнул вперёд и положил руки ей на плечи. Она накрыла ладонью мою руку и вздохнула. А я склонился и вдохнул запах её волос.

Боже! Как она пахнет…

– Ты должен обещать мне одну вещь.

Она поднялась с кресла и повернулась ко мне.

Я поразился, насколько измождённым показалось её лицо. Никакой косметики. Морщины на лбу, в уголках губ, глаз… у неё седые волосы!

И это после камня?

– Ты должен обещать мне, что больше не будешь таким возвращаться. Никогда.

Она всхлипнула и разрыдалась. Беспомощно и тихо, как плачут от обиды дети. Когда вдруг выясняется, что мама и папа – это не добрые волшебники, а такие же монстры, как злые соседские мальчишки.

Светлана ткнулась носом мне в грудь, схватила обеими руками рубашку и с неожиданной силой меня встряхнула.

– Если ты ещё раз таким вернёшься, я умру, – сказала она срывающимся голосом. – И твой камень меня не спасёт. Ты понимаешь это, Максим? Чёрт побери тебя снова и снова. Ты понимаешь это?!

Часть 5
Ящик Пандоры

26. Пять миллиардов чудовищ

На этот раз мы встречали рассвет у Сейшельских островов. Я твёрдо решил придерживаться линии терминатора и плотной дымки облаков. Чтобы без ветра и волнения, без палящего солнца и темноты ночи. Чтоб было светло и недалеко от экватора. Здесь, под защитой облачности и своих спутников, я чувствовал себя уверенней. Разумеется, в любой момент можно вместе с пароходом нырнуть в пещеру, которая снова подросла, но зачем что-то делать, если можно ничего не делать?

Спутники висели на местах, Штаб дружно пялился на центральный экран, старательно изображая равнодушие к появлению новых участников проекта.

Никаноров с Ксенией держались за руки и особняком: вроде бы и рядом, но всё-таки в сторонке.

– Принимайте пополнение, – сказал я суконным голосом ефрейтора, удовлетворённого заправкой коек. – Это Александр и Ксения. Они будут заниматься физико-химическими свойствами камня. Не сомневаюсь, что вульгарная утилизация случайно обнаруженных свойств – лишь малая толика наших возможностей…

– Как они будут заниматься камнем, если мы тут?

– Это Геннадий, – пояснил я новичкам. – Полагает меня джинном из волшебной лампы Алладина. В свободное от нелепых фантазий время работает у нас инженером.

Геннадий приветливо поднял руку, а Никаноров нахмурился:

– Я думал, все знают, что вы – марсианин.

– Нет-нет, – покачала головой Селена. – Максим просто удачно ограбил марсиан.

– Селена! – представил я её. – Один из операторов. Здесь у каждого – своя версия происходящего…

– А я, к примеру, думаю, что мне это всё снится, – сказала Нина. – Лежу в карантине под капельницей и тихо балдею от феназепама. Меня зовут Нина.

– А та грустная девушка – Светлана, – сказал я. – Начальник Штаба. В моё отсутствие выполнять все её распоряжения. И последний в очереди, но не по алфавиту, – Алекс, электронщик от Бога. Так что если нужно что-то посчитать, то к девушкам, а если позаниматься железом или отравить воздух канифолью, то к Алексу и Геннадию.

– Как-нибудь сам справлюсь, – проворчал Александр. – Но замечание Геннадия мне кажется справедливым: как изучать камень, если мы снаружи?

– По возможности. Когда «Аркадия» выходит в море, занимаетесь анализом проведенных экспериментов и проводите опыты со «святой водой». Когда же мы переходим в пещеру – изучаете камень. Условие одно – не сердить!

– Вас? – Алекс и Нина сказали это одновременно.

– Нет, камень. Мне по душе подозрение Александра о наличии у камня разума. Единственные физические процессы, какие я позволил делать в камне – это кипятить воду в кофемашине. Условие «не сердить» – жёсткое. Если мне покажется, Александр, что вы его нарушаете, второго предупреждения не будет.

– Как же проводить эксперименты? – огорчился Никаноров. – Я собирался рубить штольню, пропускать электрический ток, есть пара идей по лазерному зондированию массива…

– Нет. Любое физическое взаимодействие с камнем исключено, – я увидел, как у него от негодования перекосилось лицо, и поспешил смягчить условие: – зато у вас есть «святая вода». С ней вы можете делать, что угодно. Даже мыть палубу…

– Всё равно не понимаю, – всё ещё хмурился Никаноров. – Если я не могу воткнуть электроды, о каком изучении идёт речь? Какая конечная цель моей работы?

– Вам нужно установить контакт. Думаю, вы согласитесь: втыкать электроды – не лучшее начало для разговора по душам.

– Контакт! – Александр возбужденно потёр обеими ладонями лицо, и сразу стал похож на Студента, которого я видел в подвале библиотеки. – Ну, конечно! Зачем нам знать, как он устроен, если желаемое можно получить просьбой, а не управлением?

– Верно, – благодушно согласился я. – Человек мало что знает о своей физиологии, но о сотрудничестве слышали все.

– А если я докажу отсутствие разума?

– Это вряд ли. У меня свои наблюдения. И они в пользу разума.

Он как-то неопределённо покачал головой, но сейчас меня больше интересовало другое:

– Что у нас со спутниками?

– Полный порядок, – доложила Светлана. – Круговая экваториальная орбита. Вечная, пока не собьют. Расстояние между спутниками одинаковое: четырнадцать мегаметров. Картинка устойчивая, внимание на экран…

Мы несколько минут, наслаждались красотами земной поверхности.

– И можно приблизить? – робко спросила Ксения.

Нина кивнула, прошелестела клавиатурой, и мы будто упали на две тысячи километров. Хорошо были видны машины, двухэтажные автобусы, люди…

– Лондон, – объявила Нина. – На Лейбаград не желаете взглянуть?

– Нет, – вырвалось у Геннадия. Он огляделся и смущённо поправился: – Но, если кто-то хочет…

– Как мы будем заряжать аккумуляторы, шеф? – спросил Алекс. – Насколько я понял, у вас нет желания возиться с главным судовым двигателем?

– У меня есть желание спихнуть эту заботу на вас. Вы справитесь. Всего лишь пуск и остановка. Судовых генераторов достаточно, чтобы заряжать аккумуляторы и для «Аркадии», и для нашего космического флота. Подзарядку будем делать здесь, в океане. С заправкой мазута проблем не будет. С обменом отработавших на орбите аккумуляторов – тоже.

– Но зачем всё это? – не удержалась от главного вопроса Ксения. – Надеюсь, спутники вы запускали не для того, чтобы любоваться видами ночного Лондона?

– Мы собираемся отслеживать запуск ракет в случае начала третьей мировой войны, – со значением сказала Светлана. – У нас уже есть опыт перехвата…

– Не только, – мягко возразил я. – Извини, милая, идея пришла в голову, когда камень собирал меня по кусочкам. Возможно, в тот самый момент, когда медные щупальца прикладывали туловище к голове, – я заметил, как дёрнулся Никаноров, – у меня для вас приготовлено потрясающее кино, Александр. Вам понравится…

– Идея! – напомнила Светлана.

– Думаю, что в нашей истории опыт гражданской игры важнее перехвата бомбардировщика и крылатых ракет.

Нина покачала головой:

– Бразильский карнавал только раз в году. Где нам отыскать столько праздников, чтоб возить по ним клетку с голыми президентами?

– Президенты в клетке тоже ваша работа? – изумилась Ксения.

– Дайте ему сказать! – жёстко отрубила Светлана.

А я подумал, что Мария права: у Светки прекрасно поставленный командирский голос.

– У амеров есть легенда, о том, что Бог создал людей сильными и слабыми, а револьвер уравнял их шансы. У меня предчувствие, дамы и господа, что мы на пороге следующего шага. Люди сделали государство, и стали беззащитными перед созданным монстром. Диктат государства чересчур затянулся. Мы можем уравнять гражданскую оборону с мощностью Системы. Одинокий ковбой теперь сможет противостоять банде не только в кино.

Я обвёл их взглядом. Молчат. Что ж. Время моего триумфа. Я придумал потрясающую игру, которая изменит мир. К худу или к добру, не могу сказать. Но в том, что новый мир будет сильно отличаться от старого – не сомневаюсь.

– Нас учили, что государство – это аппарат насилия. Кто насилует, тот и государство. Думаю, этот принцип изначально нуждался в ограничении: пусть тот, кого насилуют, имеет возможность дать сдачи.

Геннадий искоса глянул на Светлану, откашлялся и заметил:

– Многозначительно, но туманно…

– Мы наладим обратную связь между гражданами и государством. С помощью наших спутников и программы, которую вам предстоит разработать, любой гражданин получит возможность уничтожить любой объект, который находится на территории его страны.

Они смотрели настороженно и недоверчиво.

Они молчали, пытаясь осознать сказанное, втиснуть услышанное в рамки прежнего опыта. Увязать ниточки причинно-следственных связей и представить, как это будет выглядеть в реальности. Представить мир, в котором власти не будет покоя. Мир, в котором людям от власти придётся материально отвечать за обиды населения. И чем больше обиженных, тем вероятней расправа. А число обиженных пропорционально кубу расстояния от основания социальной пирамиды.

Первой не выдержала Нина:

– Вы о крылатых ракетах на наших спутниках?

– Да. Генератор случайных чисел выберет гражданина, которому на пять минут передаётся управление орбитальной пусковой установкой. Победитель конкурса может произвести один выстрел в любую точку своей страны. За сутки – без малого триста стрелков. На следующие сутки – новый розыгрыш.

– Стрелять обязательно?

– Разумеется, нет. Совершеннолетний гражданин, который платит налоги и не состоит на учёте в «псих» или «нарко» диспансере, получает на мобилу сообщение с кодом активации. Он может или ввести географические координаты цели, или «пропустить ход».

– А если рядом с целью живут соседи? – заволновалась Селена.

Ответил Геннадий:

– Программа предупредит всех проживающих в зоне риска. Уничтожаются только объекты.

– Без жертв не обойдётся, – заметил Никаноров.

– Может сделать два типа зарядов? – предложил Алекс. – Для сведения счётов с коррупционерами – пустые болванки. Их кинетической энергии достаточно, чтобы превратить дворец в развалины. Ну, а военным никаких скидок: полтонны в тротиловом эквиваленте и без предупреждения.

– Любому гражданину будет по силам противостоять диктату государства, – с восторгом сказал Геннадий. – Анонимно и беспощадно. Личные счёты или ненависть к системе, неважно.

– Но это анархия! – с сомнением сказала Селена.

– Нет, это стимул не обижать, – сказал я. – И саморазоружение.

– Военные объекты?

– Это будет самая захватывающая часть драмы. Мы получим точный ответ на вопрос: насколько население действительно хочет воевать? Настоящее население, которое живёт, а не господствует и надзирает. Могу представить международные форумы, на которых граждане разных стран всем миром договариваются о взаимном уничтожении оружия. Сами, без правительства, следят за паритетом разоружения, и сами себя разоружают. Формируются группы единомышленников, которые числом увеличивают вероятность получить приглашение к выстрелу. Вчера те, кто принимал решение о войне, сами лично воевать не собирались. Теперь всё будет иначе. Теперь они всегда будут на передовой.

– Но при таких условиях, вряд ли найдутся желающие занять кресло президента.

– И слава Богу. Если власть – это кормушка, то у власти свиньи. Но если власть под прицелом, то управлением будут заниматься герои-камикадзе.

– Камикадзе – фанатики!..

Дальнейшее обсуждение проходило без моего участия. Они спорили и кричали. Они были увлечены…

– Этих тоже нужно предусмотреть. Если программа выберет шахида, он первым делом позвонит начальству для уточнения цели.

– Сократить время! И «звонок другу» – пропуск хода.

– Да, пять минут – это много. Нужно исключить возможность шантажа или вознаграждения за уничтоженный объект. Желание что-то разбомбить должно быть выстрадано, координаты в тату на ладони или приклеены скотчем к телефону. У стрелка на принятие решения должно быть не больше минуты…

– Исключить бюджетников…

– Фильтровать не только участников розыгрыша, но и цели. Детские сады, школы, библиотеки, больницы…

– Дороги, мосты, заводы…

– Памятники архитектуры. Церкви, мечети, храмы.

– Церкви?

– Вывести из списка целей общественно значимые объекты. Если пользователь ввёл координаты запрещённого объекта, исключить его из списка игроков.

– Верно! Вдруг стрелок захочет бомбить общественное учреждение, в котором много людей и нет возможности эвакуации?

– Например, тюрьму.

– В газетах могут появиться объявления о вознаграждении за уничтожение объекта…

– А как доказать, что уничтожил именно ты, если анонимно и времени для принятия решения – одна минута?

– В телефоне останется входящая смс-ка с кодом запуска, а в отправленных – координаты…

– И за весь набор – двести пятая и пожизненное. Не думаю, что кого-то заинтересуют деньги…

Мне было приятно наблюдать, как они спорят. Как в сомнении кристаллизуется мнение, а мнение обращается в готовые решения.

Селена набирала тезисы на центральном мониторе. Нина открыла своё окно, в котором составляла алгоритм будущей программы.

Поразительно! Неужели камень действительно выбирал нас всех? Но тогда, где место для Марии? И Ксения… насколько она из нашей команды? И ещё вопрос: есть ли разница, сколько ей с нами быть?

– Какие ещё международные форумы?! – неожиданно закричал Геннадий, на него зашикали. – Рунет отрезан от Интернета!

– И что нам мешает их пришить друг к другу? – возразил Никаноров. – Насколько я понял, у вас там спутники, – он показал пальцем в потолок. – И доступ к ним свободный, – он кивнул в мою сторону. – Перебросить наверх серверы по-мощнее, вот и вся прошивка.

Геннадий тяжело опустился на стул и уважительно кивнул:

– При таком раскладе, чтобы запретить Интернет, нужно будет запретить компьютеры…

Светлана шепнула:

– Умеешь ты из искры извлекать пламя.

Я и не заметил, как она подошла.

– Моей заслуги – ноль, – сказал я. – Всё зависит от топлива.

– Тебя не смущает, что мы больше думаем о безопасности, чем о возмездии?

– Меня это радует. Всю жизнь вбивали в голову: «лес рубят, щепки летят». А я никак не решался спросить: разве щепки – это не лес? Правила игры, при которых обратная связь поддерживается автоматически и с нулевыми потерями, в новом мире будет называться «справедливостью».

– Всё автоматизировать невозможно! – заявил Геннадий.

Я снова потерял бдительность.

Думал, что перешёптываюсь со Светланой, а оказывается, они прислушивались к каждому слову.

– Всё автоматизировать и не нужно, – сказал я. – Вы будете Админами программы «гражданская игра». До полного разоружения планеты. Хотя бы до времени, когда будет уничтожена последняя пусковая шахта с межконтинентальной баллистической ракетой.

Никаноров негромко кашлянул и заметил:

– Если вы о ядерном оружии, то всё можно сделать гораздо проще, быстрее и без гражданских игр.

Я заинтересованно повернулся к нему.

– Размеры, – сказал Александр.

Все настороженно молчали, ожидая продолжения.

– Размеры? – спросил я.

– По вашим словам, стартовые размеры пещеры три на три метра. При появлении первого гостя размеры не изменились. Но когда посетителей стало шесть: габарит пещеры вырос до шестидесяти восьми метров.

– Вы составили рекуррентное соотношение между размерами и числом гостей? – спросил Геннадий.

– А вы нет? – высокомерно осклабился Студент. – Это же элементарно: факториал «n» поделить на двойку в степени «n-1», где «n» – число приглашённых камнем людей. Когда здесь появился я, длина причала утроилась, а с приходом Ксении выросла в четыре раза. Проверьте!

Селена с Ниной зашелестели клавиатурой, но остальные внимательно смотрели на Никанорова.

– И как это связано с уничтожением ядерного оружия? – спросил я, чувствуя неприятную сухость во рту.

– Четырнадцать, – сказала Нина.

Александр развернулся к ней и похлопал в ладоши.

– Верно. Нам нужно ещё шесть человек.

Алекс схватился за голову, а я откинулся на спинку кресла. По лицу Геннадия было видно, что он всё ещё не понимает.

– Для чего? – требовательно спросила Ксения. – Для чего нам нужно ещё шесть человек?

– Чтобы перенести в камень всю планету, – обычным ровным голосом сказала Светлана. – Исчезнут болезни, все будут сыты манной небесной…