Текст книги "Гражданская игра (СИ)"

Автор книги: Владимир Яценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Тогда я решил побродить по координатам, любезно предоставленным участниками гражданской игры. Может, профессиональные политики давно решили вопрос, какой прок от власти для личности?

Скользил тенью по коридорам дворцов и замков, но кроме паутины и пыли ничего не нашёл. Люди на вершине социальной пирамиды мне показались жертвами регламентов и протоколов. Шаг влево-вправо исключён, а на месте шибко не попрыгаешь – годы «не те».

Особенно опечалили исследования в Мегасоце. Там, где у Запада пыль с паутиной, здесь постоянно наталкивался на протухшую человечину.

Вернулся на субмарины, изрядно пав духом. Теперь всё казалось унылым и безрадостным. Зачем мне мир, если я не могу его сделать лучше?

До меня и поумнее люди были. Сгнили все до единого, так ничего не добившись.

Светлана почувствовав моё состояние, молча вручила распечатку с координатами и тихо ушла.

Присмотрелся к списку. Почти всюду уже был. Так что, можно считать, рекогносцировка местности произведена. До парада чемпионов оставалось десять минут, можно приступать.

Первым делом я перенёс из цирка Лейбаграда в самбадром Рио огромную клетку. Да-да, это было первое имущество, похищенное у Мегасоца. Как выяснилось, Запад совершенно разучился мучить животных.

Ни одной приличной клетки!

Пришлось грабить своих.

Потом я по очереди «выдёргивал» из постелей каких-то людей, очень похожих на обитателей первых страниц газет и журналов. Я переносил их прямиком на арену, где всё ещё пели и плясали, били барабаны и толпа заходилась в овациях… нет, не сильным мира сего, а девицам, едва прикрытым перьями и клочками материи.

Зрители ещё не поняли, куда надо смотреть.

Впрочем, когда в клетке собралось два десятка человек, музыка стихла. Сперва прекратилось пение, потом барабаны. Рукоплескания тоже стихли. Зато от вспышек фотоаппаратов начало рябить в глазах. Ещё минута! Сорок секунд. Двадцать… Всё! Принимайте шоу, как просили.

Я вернул в камень свой флот и перенёсся в Эрмитаж, на кухню, к телевизору. Вставил в гнездо флешку и лихорадочно листал программы… вот же пакость! Когда нужно, чёрта с два найдёшь нужный канал.

– Помочь? – спросил Александр.

– Не спите? – удивился я.

– Вас жду, – просто ответил он. – Ищете новости?

– Карнавал в Рио. И запись включите, пожалуйста. Мне нужно всё записать на флешку.

Я уступил ему пульт и уселся за стол, в предвкушении шоу. И не ошибся. Трибуны неистовствовали. Никакой музыки, никаких танцев. И напрасно репортёр что-то кричал в микрофон, – переорать беснующуюся публику он не мог. Камера переключилась на площадку самбадрома. Клетка только угадывалась. На ней висели люди. Дверь в клетку я обвязал цепями и закрыл на несколько замков. И все их сломал. В расчёте, что сперва попробуют открыть замки, и только потом возьмутся за болгарку.

– Что там происходит? – нахмурился Александр.

– Президентов привезли, – сказал я. – В клетке.

24. Шапка-невидимка

– Много? – деловито осведомился Никаноров, устраиваясь рядом.

– Только от Мегасоца – дюжина душ. Остальные скромнее. А как ваши исследования «живой воды»?

– Потрясающе, – сказал Александр и посмотрел на правую ладонь.

– Надеюсь, начинали с неглубоких порезов? – с беспокойством спросил я.

Он перевёл взгляд на меня, и я почувствовал его колебания.

– Смелее, Александр, – подбодрил я Никанорова. – Вы же едва сдерживаетесь, значит, время пришло.

– Святой водой из вашей ванной, – он ткнул скрюченным пальцем в сторону стены, за которой, как ему казалось, была ванная, – можно вылечить тысячу человек.

– Очень хорошо, – сказал я. – И что дальше?

– В каком смысле? Дальше – нужно лечить.

– Вы берётесь за это дело? Вы, лично? Стартовый капитал считайте неограниченным, но «святой воды» у вас меньше тонны. Берётесь организовать клинику? Реклама? Персонал? Бухгалтерия? Налоги? А ведь есть ещё дипломированная медицина, которая распнёт вас на кресте без анестезии. Вы уверены в своих силах?

Он смутился. Отвёл взгляд в сторону.

– И ванная с другой стороны, Александр. Вы сидите лицом ко входу, а не спиной. Но, конечно, не суть. Просто если вы не собираетесь заниматься широким внедрением «святой воды» в массы, то вам придётся выбирать: этих лечим, а этих нет. Как вы решите: кому жить, кому умереть? Кто больше заплатит? То есть всё сводится к деньгам?

Я видел, что ему нечего ответить, но добивать не стал. Тем более что суматоху самбадрома сменила «картинка» студии и симпатичной дикторши, которая с преувеличенным вниманием перебирала на столе бумаги.

– Кажется, сейчас будут пояснения.

– …пока нет официальных подтверждений, что люди, очень похожие на первых лиц Германии, Америки и Мегасоца, действительно ими являются. Тем не менее, Мегасоц уже выдвинул претензии к западной коалиции в провокации и посягательстве на суверенитет. Срочно созывается внеочередная сессия…

Мне стало скучно. Почему-то припомнилось первое занятие по рукомашеству. Когда я вышел на татами и приготовился к схватке, а сенсей через две секунды позвал следующего. После этой первой тренировки мне выдали видеозапись на лазерном диске. Я посмотрел и забыл. Но когда пересмотрел ту же запись на следующем курсе, понял значение первого урока: за две секунды противник обозначил три удара: один из которых, – локтем в висок, был бы смертельным, если бы он довёл движение до конца.

Сегодня я в роли сенсея: из кожи вон лезу, чтобы на шаг опережать противника. И вдруг выясняется, что он не просто далеко позади, я ушёл от него за горизонт.

– Вы меня совершенно не слушаете! – всплеснул руками Никаноров.

– Её я тоже не слушаю, – кивнул я на телевизор. – Впрочем, простите. Задумался. О чём вы говорили?

– Хочу показать вам фокус.

– Фокус?

– Почему-то так и думал, что на вас не произведут впечатления мои терапевтические изыскания. Но как вам понравится это?..

Я с ужасом уставился на культю его правой руки.

От локтя и ниже ничего не было. Совсем ничего.

С дурацкой ухмылкой клоуна, Никаноров левой рукой что-то нащупал в воздухе и резко дёрнул:

– Вуаля!

Правая рука вернулась на место.

– Соли святой воды не взаимодействуют с электромагнитным излучением. Я несколько раз вымочил полотенце и высушил его. Какой эффект, а? Готовый материал для плаща-невидимки! Что скажете?

– Что вы дурак, Никаноров, – в сердцах сказал я. – И фокусы у вас дурацкие!

– Вы просто завидуете, – с укором заметил он. – Обратите внимание, как работает сознание. Мозг сам достраивает фоновую картинку! Мы физически не можем увидеть «пустое» место!

– Избавьте меня от подобных экспериментов!

– С удовольствием. И для этого вам придётся пустить меня в свою пещеру.

– Придётся?

Он смутился:

– Это всего лишь одна из возможных демонстраций моей полезности. Но я не прошу, я – покупаю. За вами должок. Чемодан с деньгами…

Я осторожно кивнул. Как-то незаметно для себя я уже успел распорядиться его имуществом.

– Можете оставить его себе, – великодушно простил Никаноров. – Я передаю его вам в порядке оплаты аренды четырёх квадратных метров вашей пещеры. Возле стены и с выходом к «морю». Хочу изучать свойства камня и святой воды. Чемодана денег хватит?

Я поймал себя на мысли, что потерял всякий интерес к событиям на самбадроме. Сегодня история делалась здесь, на кухне второсортного пустующего отеля.

Но какой фрукт!

Неверно расценив моё молчание, Никаноров оставил фатовской тон.

Теперь он просил, даже умолял пустить его в камень:

– У меня тысяча проектов и миллион идей, Максим. Уверен, вы не представляете всех возможностей. Оставьте эти вопросы специалистам. А сами занимайтесь дрессировкой социума, – он кивнул на экран телевизора, где снова показывали клетку. – Мелочёвку оставьте мне, перед вами более глобальные задачи. С вашим посредничеством между человечеством и философским камнем, люди смогут выйти из тупика на дорогу. Что, если подобный симбиоз: человечество и камень, – изначально входил в проект Создателя?

Да, верно. До потрясающего фокуса с исчезнувшей рукой он действительно рассуждал о столбовой дороге, по которой человечество с помощью камня строевым шагом устремится к светлому будущему.

Меня не тронули его надежды.

Об асфальтированном проспекте к светлому будущему слышу с младенчества. И теперь у меня отношение к этим проспектам чересчур утилитарное: в случае войны здесь может сесть бомбардировщик или эта ВПП только для короткого разбега истребителей?

Но другое слово напомнило о важных пробелах в понимании происходящего…

– Кстати, о посредничестве, Александр, – с заученной непринуждённостью ключевого вопроса я вклинился в его проповедь. – Как вы нашли Крецика?

По его лицу было видно, с каким трудом он возвращается из своего светлого будущего в наше хмурое настоящее.

– Крецик? Кто такой Крецик?

– Борис Крецановский. Вы передавали ему фото.

– Нет! – он даже головой помотал для убедительности. – Я ничего ему не передавал. Он подошёл на переменке в Универе, сказал, что от нашей общей знакомой, и назначил встречу на утро в заводском кафе.

– Тогда кому вы передавали фото?

Я сознательно не акцентировал внимание на схемах, хотя эта часть меня интересовала больше фотографий.

– Документы на Запад ушли через мою близкую знакомую. Она ждёт меня в Лиссабоне.

Я вспомнил о девушке под шлюпкой.

– Ксения?

Его будто током ударило: не подпрыгнул, но привстал. Мне показалось, что он выбежит из кухни. Но нет, замер. Передумал…

– Да, верно. Её зовут Ксения. Вы знакомы?

– Светлые волосы, карие глаза, курносый нос, пушистые ресницы…

Каждое слово он сопровождал энергичным кивком.

– Она не в Лиссабоне, Александр. Ксения на «Аркадии». Наверное, хотела с вами скорее встретиться.

Никаноров тяжело опустился на стул. Смотрел со страхом, почти с ужасом.

– Но это значит… она могла погибнуть!

– Трижды.

– Вы можете меня отнести к ней?

– Пожалуй, да. Уже почти сутки раздумываю, куда бы вас эвакуировать. «Аркадия», с учётом моего пристального внимания, не самое плохое место.

– А вы знаете, что «Аркадия» у древних греков была что-то вроде «земли обетованной»? Нашу пещеру тоже можно назвать Аркадией.

Мне было приятно, что он успокаивается, но что-то чересчур быстро моя пещера стала «нашей». Кроме того, у меня ещё оставались вопросы.

– Если Рунет отрезан от Интернета, как вы передавали Ксении фото?

– Не только фото, в папке были эскизы установки и схемы электронных блоков.

– Как?

– Физически. Сфотографировал, распечатал и передал. Из рук в руки.

– И чертежи?

– Нет. Эскизы не фотографировал, просто передал. В Лейбаграде ничего не осталось. Но на готовом стенде, уже при наладке, я очень многое изменил. Так что наброски схем ценности не имеют.

– Хорошо. Тогда одевайтесь, пойдём на «Аркадию».

– Прямо сейчас?! – он всё-таки вскочил со стула.

– Ну, если хотите отложить до утра…

– О, нет! – он расплылся в улыбке. – Нет-нет! Хочу сейчас!

Никаноров выбежал из кухни, а я вновь уставился в телевизор. Снова прямая трансляция. Фонтаны искр от болгарки, оцепление людей в камуфляже… всё по-взрослому. А вот крики толпы почему-то стихли. Ага, выдавливают с трибун. Вскоре и прессу выдавят. Хотя, не обязательно: бойцы работали вяло, без огонька. Президентов вывезут раньше. Да и бессмысленно: всё, что нельзя было показывать, уже показали. Все это видели. Весь мир видел.

Прибежал Александр.

– Я готов!

– Проверьте, пожалуйста, памяти флешки хватит, чтобы продолжать записывать?

– А мы сейчас новую поставим. Эту вам, – он протянул мне флешку, – а эту телевизору. Когда вернётесь сюда, просто вытащите. И святую воду соберите в бочку!

«Он уже командует!» – сварливо посетовал Демон. «Святую воду» я собирался спустить в канализацию. Но Александру ничего не сказал. Не хотел огорчать. Счастье теперь такая редкость! И мне его счастье было по душе. Поговорили об опасности на судне, и он попросился к девушке, а не её к себе. Это что-то значит!

Я взял его за руку, и мы перенеслись в сто третью.

– Ого! – сказал Никаноров.

– Да, Шурик. Мы на пароходе. Очень прошу не выходить из каюты, пока не придёт Ксения. Чтобы не изводить себя ожиданием, приготовьте чай и бутерброды. Под кроватью полно еды, ни в чём себе не отказывайте.

Я вышел как все нормальные люди за дверь, убедился, что в коридоре никого нет, и приступил к тому, что нормальный человек делать не может.

Первым делом очистил пароход от шпионов. Нет. Я их не убил. Пометил альдегидом и оставил неподалеку от какой-то селухи в Чили. Пока пешком доберутся до цивилизации, пока объяснят, кто такие… Мне важно, чтоб не путались под ногами хотя бы до утра. А там видно будет.

Вернулся на судно и отыскал спящую Ксению. Она легко проснулась и холодно спросила, что случилось. Я в двух словах описал ситуацию и пообещал встречу с Александром (вскочила, в глазах – восторг).

– Но до вашей встречи, Ксения, мне важно знать, кому ты передала бумаги Никанорова. У кого они сейчас?

Она достала из рюкзака мятую тощую папочку.

– Вот. Просто отсканировала и отправила на почту.

– Хорошо, – сказал я, принимая папку. – Теперь мне нужно, чтобы ты удалила из своей почты письма с этими сканами, и сказала, кому отправила. Адрес? Где находится человек, которому ты отправляла письма по мылу?

Она при мне вошла в Сеть, всё почистила и даже удалила из корзины. После этого мы перенеслись в Лиссабон. Неизбежные «охи» по поводу необычного способа перемещения я постарался свести к минимуму: «Александр всё объяснит».

Через пять минут она пальчиком указала на мрачный особняк в ста метрах от набережной, где, по её мнению, стоит компьютер, на который она отправляла сканы.

Я вернул её на пароход, в коридор под палубой, и кивнул на дверь сто третьей.

– Постараюсь не мешать, – сказал на прощание. – Но ничего не обещаю. Так что не сердитесь, если заявлюсь в самый неподходящий момент.

Она смущённо улыбнулась и вдруг поцеловала меня в щеку.

– Надеюсь, ваша жена не обидится? Я по-дружески.

– Мы ей не скажем.

Едва она закрыла дверь, перенёсся к особняку князя Баюшева, а затем и в сам дом.

Электричество здесь не экономили. Несмотря на ночь, свет горел во всех коридорах. Дом был большой, и тратить время на долгие поиски хозяина мне не хотелось.

Поэтому зашёл в первую попавшуюся комнату, и бесцеремонно выволок её обитателя в коридор.

– Где спит Игорь Баюшев?

Человек растерянно хлопал глазами. Отсутствие справедливого негодования подсказало, что я не ошибся – кто-то из обслуги, которому подобное отношение в этом доме не в диковинку. Я встряхнул его и повторил вопрос.

– На втором этаже, – покорно сказал человек.

– Веди!

Провожатый бодро засеменил по коридору, я последовал за ним. Через минуту человек остановился перед огромной дверью, расписанной золотом, и попросил:

– Позвольте мне вернуться, сударь. Князь вряд ли будет в восторге от вашего появления. Но вы же не для того пришли, чтобы увидеть, как хозяин вымещает гнев на слугах?

Он рассуждал подозрительно здраво, и меня это насторожило. Поэтому вместо того, чтобы отпустить, я перенёс его на десять километров от Лиссабона. Место показалось достаточно пустынным, чтобы его возвращение не подняло переполох в доме прежде, чем я закончу.

С Баюшевым тоже церемониться не стал. Не открывая двери, шагнул в спальню и перенёс хозяина дома на один из ваттовых островов Северного моря.

– Какого чёрта?!

Князь Игорь Баюшев оказался дородным мужчиной: широким в плечах и высокого роста. Вот только его надменность и размеры здесь, по щиколотку в иле, не значили ровным счётом ничего.

Да и я не торопился. Стоял себе неподалеку и ждал, когда человек в трусах и майке достаточно остынет, чтобы говорить.

– Что вам нужно?!

О! Другое дело.

– Для начала логин и пароль вашей почты.

– Для начала?

– Да, для начала. После этого вернусь к вам в дом, включу компьютер и удалю некоторые материалы, которые по недоразумению к вам попали.

– Агент Мегасоца? – недобро прищурился Баюшев.

– Да, – легко согласился я. – Вы не против?

– А если не скажу?

Я перенёс его в Гималаи на ледник Ганготри.

– Тогда мне придётся вас здесь оставить.

– Если Мегасоц владеет такими технологиями, почему до сих пор сортиры на улице?

Через секунду мы стояли на пике Мак-Кинли.

– Шесть тысяч метров, – сочувствуя, сказал я, глядя, как он хватается за горло. – Заметьте, каждый ваш новый вопрос, поднимает вас всё выше и выше. Вы действительно позволите своей гордости задушить себя, или всё-таки начнёте отвечать?

Он не мог говорить, а потому только кивнул. Я тут же вернулся на ледник.

– Логин и пароль почты, пожалуйста.

Он сказал, а я услышал в его голосе торжество. Мне это не понравилось, и я предложил ему свой планшет.

– Зайдите сами. Я посмотрю.

Дрожа от холода, он сделал несколько попыток войти в аккаунт. Через минуту я понял, что так у нас ничего не получится, и вернулся в обмелевшее при отливе Ваттовое море. Да. Здесь, конечно, было теплее.

Он вошёл в почту, и я без труда отыскал письма Ксении. Проверил, отсылались ли копии (не отсылались), и куда качались приложения (не качались, только распечатка). А потом снёс всю почту. Просто так. Из вредности.

– Кому вы показывали эти документы?

– Слесарю, – сквозь зубы процедил Баюшев. – Обещал сделать точно такой же.

– Вы же знали, что работать не будет. Зачем делали?

– Собирались «уронить» в порту Лиссабона. Я был уверен, что ваши люди прилетят самолётом и попытаются вернуть изобретение в Лейбаград.

– Сколько вы платили Ксении?

– Что? – впервые он растерялся. – Я ничего не платил Ксении. Она работает на Никанорова, а не на меня. Они, вроде бы, вместе…

– Слесарь! Где искать?

– Понятия не имею! – неожиданно взорвался Баюшев. – Я понятия не имею, где живут люди, которые на меня работают.

Я немедленно вернул его на ледник и безмятежно продолжил:

– У кого спросить?

Он выругался. Он ругался долго, бессильно и зло. Я не мешал. Температуре и давлению его изощрённая брань до лампочки. Мне, вообще-то, тоже. Если станет скучно, пойду, потрясу Джонсона: откуда у амеров фото бленкера? А этот пусть стоит босиком на льду и продолжает упражняться в сквернословии. В конце концов, кто я такой, чтобы мешать знатным людям заниматься любимым делом?

Когда я уже был готов отправиться в Чили, Баюшев назвал имя – Митрич и его адрес.

Я оставил его на леднике и отыскал этот адрес в Лиссабоне. Престижное, наверное, местечко. Далеко от моря, зато в центре города рядом с древним храмом.

Вернулся за Баюшевым и принёс его на один из балконов храма, в прямой видимости нужной мне двери.

– Здесь?

Наконец-то я увидел в его глазах смятение. До него начало доходить, что происходит.

– Вы – дьявол?

– Рад, что вы это поняли. Здесь?

– Не знаю, – сказал Баюшев. – Я в городе не ориентируюсь, и в гостях у него не был.

Не говоря ни слова, я вернул его на ледник, а через минуту принёс к нему человека, который спал за дверью. Там была ещё женщина, но я надеялся обойтись без неё.

– Это Митрич? – спросил я Баюшева.

У Митрича был настолько обалделый вид, что я сомневался, сможет ли Баюшев его опознать.

– Игорь Петрович! – завопил Митрич, – это всё Панкратий. Я не виноват!

– Да, – устало кивнул Баюшев, – это Митрич.

Я почувствовал, что ему до колик интересно, в чём Митрич не виноват, и что натворил неведомый мне Панкратий. Только меня это не интересовало. Я сместился с Митричем на край ледника и шепнул:

– Скажи, как найти слесаря, который делал прибор Никанорова, и свободен.

– Что?

Я терпеливо повторил вопрос. Но Митрич крепко подсел на Панкратия, и не мог поверить, что его спрашивают о каком-то приборе. Только через три минуты в его глазах забрезжило понимание.

– Секретная разработка Мегасоца? «Аркадия»? Да-да-да… конечно. Жозе! Вам нужен Жозе. Игорь Петрович распечатал и дал мне, а я всё передал Жозе, чтоб сделал точно такой же.

– Куда спрятал копии?

– К-копии? – Митрич икнул и съёжился. – Нет-нет, не было копий. Зачем? Нужно было просто сделать что-то очень похожее. По сценарию я должен был встретить Никанорова в порту и при выносе с парохода грохнуть муляж с трапа. А настоящий прибор мы собирались спустить с противоположного борта верёвками…

– Адрес Жозе? – перебил я его.

– Не знаю, – сказал Митрич, а потом испугался, что мне не понравится ответ, и быстро добавил: – Но я так могу показать. Он живёт над своей мастерской.

– Разумеется, покажешь, – сказал я. – Только с чего начинать? С какого места будешь показывать?

Он объяснил, куда нам следует переместиться, а в Лиссабоне бежал впереди меня, показывая дорогу.

Наверное, со стороны это выглядело комично: полуголый человек босиком бежит по ночному городу, но я боялся случайного патруля или облавы. То ли повезло, то ли город по ночам плохо охранялся, но через минуту мы без приключений добрались до нужного места.

– Жозе, – сказал Митрич. – Он здесь живёт. Тут.

И для верности, хлопнул ладонью по воротам.

Поскольку проблем с Митричем у меня не было, я отнёс его не на ледник, где замерзал Баюшев, а к ваттовым островам. Всё-таки теплее.

Сам же пошёл искать умельца, изготовившего макет липового бленкера.

Он не спал. Работал.

Мастерская действительно была на первом этаже, а покои мастера, судя по всему, располагались выше.

– Оки восе пресизе, – неприветливо сказал хозяин.

Я ничего не понял, но на всякий случай уточнил:

– Жозе? Я от Митрича.

– Что вам нужно? – сказал человек уже на русском.

– Мне нужен Жозе.

– Это я, – сказал человек. – Что дальше?

– Митричу срочно понадобились бумаги, которые он вам передал для изготовления прибора Баюшева.

– Сейчас? Среди ночи?

– Да. Сейчас. Странно, правда?

– Почему сам не пришёл?

– У него неприятности с Панкратием… сказал, что не может разорваться.

– А позвонить? – Жозе заметно расслабился.

– Вы не знаете Митрича? – я закатил глаза. – Всё на нервах и всегда в последнюю минуту.

Жозе пожал плечами, подошёл к книжной полке и снял оттуда папку.

– Держите. Здесь всё. Листы я не вынимал. Но хоть скажите, как вы вошли? Теперь замки менять…

– Не нужно, – сказал я. И уточнил, принимая папку. – Это я о замках. Не думаю, что в городе найдётся ещё один такой умелец, как я.

Я раскрыл папку и внимательно просмотрел странички. Очень похоже на то, что мне показывала Ксения. И, вроде бы, в полном комплекте.

– Копии не снимали?

Он рассмеялся. Немного нервно, но искренне.

– Посмотрите, что у меня на столах делается…

Я посмотрел. В мастерской стояло три огромных длинных верстака. На двух – остовы разобранных мотоциклов, на третьем лежали инструменты.

– Сами видите, чтобы закончить в срок, приходится по ночам работать. Мне только ваших копий не хватало!

Он не врал. Это чувствовалось и по досаде, и по раздражению. Жозе говорил, что думал, я в этом не сомневался.

– Сколько вы сделали приборов?

– Два, – без размышлений ответил Жозе. – Митрич сказал делать два. Один только наподобие, без электрических цепей. А второй по-настоящему. Чтобы было в точности, как на фото и эскизах.

– Оба ящика вывозил Митрич?

– Ну, да… Вы – фокусник?

Я вопросительно поднял брови.

– Папка, – пояснил своё недоумение Жозе, указывая на мою руку. – Папка исчезла.

Я посмотрел на пустую руку и поразился, насколько вжился в роль повелителя пространства: я положил папку в камень, даже не задумавшись об этом! Туда же перенёс и флешку. И папку с оригиналами от Ксении. Если бы время в камне не стояло, Штаб уже сейчас наслаждался бы «самбой» президентов.

«Не забудь забрать из Эрмитажа флешку с записью, – напомнил Демон. – Хочу глянуть, что там обсуждают».

– Да, Жозе. Я – фокусник. Прошу прощения за вторжение. Мне неловко, что отнял у вас время.

– Пустяки. Хорошо представляю работу на Баюшева. Удачи вам.

Я поблагодарил и попросил провести до дверей. Жозе очень хотел, чтобы я вышел тем же способом, что и вошёл. Но я был неумолим. Уже за порогом ещё раз попрощался и зашагал по улице. Только свернув за укол, посетил Митрича.

– Кому передал второй муляж?

Он не стал отпираться. Рассказал о двух мужчинах, один из которых был в ковбойской шляпе и невыносимо гундосил. Мне стало скучно, и я только уточнил:

– Если скажешь сейчас, что вместе с муляжом отдал им копии документов, вернёшься домой и больше никогда меня не увидишь. Но если обманешь… – через секунду мы стояли в ста метрах от жерла вулкана Этна. – Я не стану тебя бросать туда, Митрич. Просто оставлю здесь. А через час приду посмотреть на твои обугленные кости…

Мы вернулись в Северное море, и Митрич упал на колени.

– Нет, – прошептал он, глотая воздух. – Только муляж… клянусь…

Не проронив ни слова, я совершил серию возвратов: слугу в дом Баюшева, а Митрича – к женщине, в спальню. Заодно заглянул в порт Дублина, как там морячки с угнанных подводных лодок? Поразительно, но они по-прежнему топтались на пирсе, где я их оставил. И я ещё боюсь куда-то опоздать?

С Игорем Баюшевым расставаться мне не хотелось. Я перенёс его с ледника к ваттовым островам.

– Вы же понимаете, что это вторжение я не прощу даже дьяволу? – спросил он.

– Вы же понимаете, что мне очень хочется вас убить? – эхом спросил я.

Он тоже оказался неплохим физиономистом. Сразу понял, что я говорю правду. А последняя четверть часа не оставляла сомнений в том, что убить его мне было проще, чем оставить в живых.

– Тогда почему не убиваете?

Я отдал должное его мужеству, но хотеть его смерти не перестал.

– Наверное, потому что лично мне вы пока ничего плохого не сделали. Напротив, выполнили все мои просьбы. И теперь мне даже неловко за причинённые вам неудобства.

– Агенты Мегасоца с чувством юмора? – презрительно спросил он. – Какая-то новая порода убийц и диверсантов? Или вы действительно дьявол? И на гору поставили, и на крыло дворца…

Я вздохнул и с большим сожалением вернул его в спальню. Мне очень хотелось его убить, но я не мог придумать, за что? Когда уже собирался возвращаться к Штабу, решил всё-таки заглянуть в его кабинет. Компьютер! Если я вычистил его почту, то почему не отформатировать жёсткий диск? Это оказалось ошибкой.

Едва я оказался за дверью, стены комнаты вспучились и полетели мне в лицо тысячью стальных осколков.