Текст книги "Гражданская игра (СИ)"

Автор книги: Владимир Яценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Часть 4
Летучий Голландец

20. Богатый улов

В Эрмитаже я почувствовал досаду: организация «каменного» Штаба предоставила противнику слишком много времени для размышлений. Взглянул на таймер – 19.05! Ну, да. За целый час никаких действий с моей стороны. Непозволительно много!

Заметив на столе початую бутылку Кока-Колы, взял с полки стакан и плеснул до половины. Бурая пена бодро поднялась доверху, и едва не перелилась через край. Телевизор по-прежнему работал, всё также без звука. Полуголые девицы пружинисто размахивали ногами и трясли всем, что у них могло трястись. Наверное, я бы мог плясать с ними: пусть с болью, но пазлы как-то складывались. Вот только что за картинку собираю, не могу понять. И к чему меня дело ведёт – загадка.

– Ну и наделали вы шороху! – сказал Александр, заходя на кухню. – Террорист номер один, главный злодей планеты! По телевизору крутили вашу угрозу президентам. У СМИ истерика. Уверен, сейчас слетятся все отто пельтцы и джеймсы бонды, чтобы спасти человечество от вашей тирании.

«С ютуба содрали? – подумал я. – Интересно глянуть число просмотров. Хорошо, если мою угрозу пустили в эфир целиком, без купюр…»

Я осушил стакан, вытер губы рукавом и ответил:

– Добрый вечер.

– Вы действительно собираетесь отстреливать президентов? И как вы это сделаете?

– Понятия не имею, – беспечно признался я. – Может, подскажете?

Он внимательно на меня посмотрел, и в сомнении положил ладонь за обшлаг халата, ближе к шее.

– Мне приятно, что вы полагаете меня остроумным человеком, но в шахматы если и силён, то исключительно по переписке. Кстати, я решил вашу задачу.

Он правильно понял моё недоумение:

– Ах, да… для вас это было две недели назад. Или уже месяц? Хотя, вряд ли, если судить по причёске…

Я молчал, раздумывая, не плеснуть ли в стакан чего-нибудь покрепче?

– Вы спросили: если первый вопрос – сколько осталось жить, то каким будет второй вопрос?

Он сделал драматическую паузу, но я молчал. Пусть наслаждается. Если красиво ответит, то заслужил…

– Второй вопрос: как бы прибавить!

Я не стал скрывать разочарование:

– Как-то слабовато. А если у числа девять разрядов?

– Жизни много не бывает. Хоть девять разрядов секунд, хоть двенадцать. Смысл жизни – в вечности. Какой бы срок вам не отмерили, инстинкты захотят больше.

– А знаете, Александр, – сказал я, присаживаясь за стол. – Мне пришло в голову, что вы заслуживаете чуть больше информации.

Он покачал головой:

– Хранить тайну не обещаю. Секретоноситель из меня никудышный. Продаю Родину за деньги.

– А если «родина» предложит больше?

– Тогда буду молчать, как рыба об стол.

– Подходит. Может, присядете?

Он отрицательно мотнул головой.

– Я не марсианин, Александр. Всего лишь – пользователь вашего бленкера. При первом подходе ваш электронный оракул пообещал мне девятьсот шестьдесят два миллиона секунд жизни. Думаю, в точности, как и вам. При втором проигнорировал. А на третьем сеансе, я потерял сознание.

Никаноров всё-таки сел. Он слушал внимательно и цепко.

– Пришёл в себя с удивительными способностями. И теперь я действительно угроза человечеству. Широкий список возможностей, и ноль полномочий. Ума не приложу, что с этим делать. Что-нибудь посоветуете?

– Почему же бленкер вам ответил на второй вопрос, а мне нет? – расстроено спросил Никаноров.

Я улыбнулся. Может, и злорадно:

– Вы у меня спрашиваете? Мой вопрос: что делать?! Буду рад любому предложению…

И перенёсся в Северное море.

Солнце уже полчаса как зашло, а у меня: бинокль, полная свобода перемещений и точное знание места, где должна была затонуть атомная бомба. Так что флот Запада я искал не больше десяти минут: сияющий всеми ходовыми огнями крейсер Её Величества и три «кита» в кильватере: подводные лодки амеров. Впрочем, рядом с крейсером «киты» казались головастиками.

Подавив желание немедленно привести план в исполнение, я вернулся в камень. Да, здесь не прошло ни мгновения. Ребята всё ещё возились с ограждением, девушки весело резались в пинг-понг, а Светлана так и стояла с локатором в руках…

В мою сторону даже не глянули. Видно, не поняли, что я только что куда-то перемещался. Что ж. Наверное, тем мужиком на троне так и задумывалось.

Спустился вниз, к Марии. Она сидела в шезлонге, о чём-то думая, наматывая на палец локоны чёрных волос.

Я поднял на плато бочки с водой, свой шезлонг и «вынес» мокрые тряпки Марии. Убедился, что внизу «чисто», и перенёс Марию с шезлонгом на пляж у подножия утёса, к которому прилепился Эрмитаж.

Тускло светилось одинокое оконце. Это Александр на кухне обдумывал мой вопрос.

– Слава Богу! – выдохнула Мария. – Я не ослепла!

– Да, милая. Время любоваться звёздами…

Буксир тихо покачивался в такт ленивой волне. Я перенёс его вместе с Марией в самый центр Бискайского залива. Где роскошное ночное небо и нет ни одной двери. Идеальная тюрьма для непосед с чуткими пальцами опытного взломщика.

– Вернусь через час, – пообещал я.

– Понимаю, – тихо сказала она.

Её покорность разбудила дюжину кошек, которые заскреблись на душе с утроенной силой.

Но уже через секунду я восхитился своей идеей. В самом деле: идеальное место для людей, которых нужно на время изолировать от человечества.

Я снова вернулся к Эрмитажу, и перенёс в Бискайский залив пустую баржу. Я поставил её в десяти километрах от буксира Марии. Не думаю, что пленники смогут докричаться друг до друга…

Пожалуй, теперь можно приниматься за работу.

Больше не раздумывая, я обрушился на флот амеров. Зашёл внутрь прочного корпуса первой лодки и переправил моряков в трюм баржи. Как котят, одного за другим. Сперва с одной подлодки, потом с другой. Так же поступил с экипажем третьей подводной лодки. Потом, не доверяя себе, обошёл отсеки субмарин ещё раз. Вдруг кто-то спрятался, или кого-то проглядел?

Но отсеки были пусты. Лодки по-прежнему гудели машинами, колонной рассекая волну. Мне было нужно выключить двигатель. Диктор обещал полную автоматику, поэтому я прошёл в центральный отсек последней от крейсера лодки и поискал на пульте что-то вроде «стоп». Ничего такого не было. Я немедленно пожалел, что поспешил избавиться от мореманов. Было же у кого спросить!

В одном из ящиков стола нашёл несколько книжек, очень похожих на инструкции пользователя. Тут же вернулся в камень, и приказал искать способ, как выключить двигатель. Через минуту Селена положила передо мной развёрнутый лист и постучала пальцем по серебристым рукояткам на цветном фото:

– Переставить в положение «ноль» – холостой ход, и заглушить двигатель этими кнопками.

– А почему две пары?

– Наверное, два двигателя? – предположил Алекс.

Вернулся на субмарину.

Не доверяя себе, поднялся по лесенке наверх и убедился, что я действительно на третьей лодке. В то же мгновение, кто-то большой и тяжёлый вцепился мне в горло. Не раздумывая, перенёс его на палубу баржи, стряхнул с себя и вернулся на лодку.

«Вперёдсмотрящий»? Надводное положение, значит, кто-то должен быть наверху?

Осторожно проверил вторую и первую лодки. Но там, в боевых рубках, никого не оказалось. «Наверное, присматривают за строем с последней лодки, – решил я. – Поэтому наблюдатель был только на последнем корабле».

Я выключил двигатели и закрыл верхний рубочный люк. Пришло время для главного: присел на корточки возле комингса между отсеками и взялся за него двумя руками. Такую тяжесть я ещё ни разу не переносил.

Сосредоточился, но каких-то новых ощущений не испытал. Вокруг меня ничего не изменилось. Как был на подводной лодке, так в ней и остался.

«Хороший признак! – решил Демон. – Если бы не получилось, ты был бы в камне без подводной лодки!»

Пришлось топать к центральному посту. В успехе операции убедился ещё до того, как полностью поднял рубочный люк: громкое эхо ругани и визга перекатывалось от стены к стене и обратно. Вместе с волнами.

Подводная лодка переместилась в док вместе с морской водой, которая при переносе почему-то пришла в движение и захлестнула причал, намочив Штабу ноги.

Я вылез на палубу и с интересом наблюдал, как они ловят вещи, стекающие вместе с водой в озеро, в которое превратилась нижняя часть пещеры. Я прикинул объём переброшенной воды и покачал головой. Если перевести проделанную работу в джоули, то мной можно запитать средней величины город.

– И кто это будет убирать? – расстроено спросил Алекс.

– А сам как думаешь? – топнула на него Светлана.

– Закрепите всё, – приказал я. – И отойдите дальше от ограждения. Ещё два аппарата на подходе.

– А если каждый корабль принесёт с собой столько же воды? – крикнул Геннадий.

Я перенёсся на причал и переместил Штаб внутрь подводной лодки. Закрутил кремальеру люка и приказал:

– Ничего не трогайте. Я сам за вами приду.

– Мои цветы! – запричитала Селена.

Я выразительно посмотрел на Светлану и отправился за оставшимися подлодками.

После переноса в камень третьей лодки, я осторожно приподнял люк, но вода внутрь не хлынула.

Я тут же обругал себя за тупость: если бы там была вода, то я не смог бы открыть люк.

Осмелев, высунулся по пояс.

На удивление, воды в доке не прибавилось. Она безобидно плескалась в полуметре под пирсом. Пахло маслом и мазутом. И солью.

И вдруг я понял, насколько здесь стало красиво. Подсветка пола и стен, проходя через воду, приобретала голубоватый оттенок. Подводные лодки казались уснувшими китами, а морской дух, активно перемешиваемый вентиляторами, превращал док в подземный грот, полный сокровищами. Светящиеся кости «пиратов» усиливали сказочное впечатление.

Я «освободил» Штаб.

Девушки занялись ликвидацией последствий наводнения. А парни стояли вместе со мной и угрюмо рассматривали подводные лодки, беспорядочно расположившиеся в воде.

– Мы их привяжем к берегу? – спросил Алекс.

– Лебёдка? – неуверенно предложил Геннадий. – Что-нибудь очень тяжёлое, к чему можно зацепиться лебёдкой, чтобы выровнять и закрепить у причала лодки?

– Триста тонн? – я скептически на него посмотрел. – Нет. Это будет не лебёдка. Это будет домкрат.

Ширина «пролива» сорок метров. Ширина лодки – семь. Мне требовался строительный домкрат с выдвижными, десятиметровыми плечами. И портовый кран к нему. Без него с домкратом не справиться. Не сказал бы, что отыскал легко, но через полчаса реального времени в камне было всё для швартовки.

Мы выровняли лодки и «столкнули» их к причалу. Возиться с канатами не хотелось, поэтому всю «конструкцию» я так и оставил под давлением домкрата. Только принёс из яхт-клуба Брайтона три широких доски-трапа, чтобы можно было шагнуть с причала на палубу и свободно переходить с одного корабля на другой.

Девушки закончили убирать следы наводнения, и какое-то время все молча стояли и смотрели на добычу.

– Принимайте аппараты, народ! – сказал я. – Документация на английском, разъяснялово обещают по каждому кабелю и винтику. Вопросы есть?

– Мы будем этими штуками управлять? – с ужасом спросил Алекс. – Зачем нам три подводные лодки?

Я вздохнул. Это был правильный вопрос. Но я пока не был уверен, что готов дать на него развёрнутый ответ.

– Нет. Управлять этими «штуками» вы не будете. Перед вами задача попроще. Для начала, внимательно всё осмотрите. Сделайте детальную опись имущества. Интересует всё, что найдёте: от еды до запасов туалетной бумаги. Оружие, боеприпасы… Личные вещи складывайте в пакеты, я отнесу владельцам. Стоп! Пока все личные вещи экипажей не будут сложены в пакеты, ходить по субмаринам только в перчатках. Светлана, проследи! И к самим пакетам прикасаться только в перчатках. На втором этапе изучите системы жизнеобеспечения. Запасы воды и воздуха, системы регенерации и очистки, датчики газового состава и автоматика микроклимата.

Я задумался. Блики «донной» подсветки завораживали. Казалось, они жили своей жизнью. Или пытались о чём-то сообщить. О чём?

– Прошу прощения, шеф, – «разбудила» меня Светлана. – Третье будет? Или можно приступать?

– Третье… – рассеянно сказал я. – Третье, дамы и господа, это основная часть вашей боевой задачи. Наблюдение. Представьте, что эти штуки, – я указал подбородком на субмарины, – будут развешаны на расстоянии полторы-две тысячи километров от Земли. Круговая экваториальная орбита, спутники в вершинах равностороннего треугольника. В зону уверенного наблюдения не попадут только приполярные области, которые нас пока не интересуют. Мне нужно, чтобы вы составили список оборудования, которое позволит с расстояния две тысячи километров обнаружить запуск межконтинентальных баллистических ракет и отслеживать их движение в атмосфере. Вам нужно выяснить, как такие «телескопы» прикрутить к корпусу, и как с ними работать.

Геннадий негромко кашлянул.

Светлана свирепо на него глянула, но я ободряюще кивнул. Пусть скажет…

– Не сомневаюсь, что вы сможете подбросить это железо на две тыщи километров. Но как им придать первую космическую скорость? Без этой скорости подводные лодки просто упадут на Землю.

– Верно, – согласился я. – Без скорости упадут. Но если я «подброшу железо» не на два мегаметра, а на десять, то при падении до отметки в две тысячи километров они разгонятся до орбитальной скорости.

– И сколько времени они будут разгоняться? – с сомнением спросила Нина.

– Примерно час.

– А зачем так высоко? – заинтересовался Алекс. – Труднее наблюдать.

– Не собьют. Нечем…

– Но чтобы вывести на круговую экваториальную… да ещё «треугольником»… и чтобы в одну сторону крутились…

– Да, – согласился я с сомнениями Геннадия. – Требуется особая точность определения сброса подводных лодок. И многое придётся учесть: собственную скорость Земли, влияние Луны и Солнца, угол наклона оси вращения… эту часть я беру на себя. Смешно сказать, но когда-то меня этому учили. Никогда бы не подумал, что однажды вернусь к своей специальности.

– А мне суд паяльник запретил! – гордо похвастался Алекс. – Под угрозой немедленного исключения.

– Очень надеюсь на тебя, Алекс, – заверил я его. – Не сомневаюсь, что на угнанных аппаратах навешаны транспондеры, которые при выходе в реальный мир заголосят на всех частотах: «вот они мы!», а на прямой вопрос: «кто такие», без нашего участия расскажут, где находятся и в какой порт хотели бы вернуться.

– Я их найду, шеф, – кивнул Алекс. – Стопиццот!

– Возьми у Светланы локатор нелинейности, Алекс. Подводные лодки на орбите всё равно обнаружат. Но лучше, если это случится попозже…

Я умолк, потрясённый очередной ошибкой.

Я до сих пор не озаботился тем, что Мария видела мои следы на планете. А ведь хранилища в Канаде и в Норвегии для меня жизненно важны. В Канаде спрятаны оба бленкера, а в Норвегии – Никаноров. Как я мог так легкомысленно отнестись к возможной утечке этой информации?.. И сразу успокоился: пока я в камне, у противника нет времени, чтобы мне навредить. А значит, нет причин переживать по этому поводу. Главное, чтобы при выходе из камня, я не забыл первым делом перепрятать бленкеры и эвакуировать в безопасное место Александра. Бленкеры, скорее всего, поставлю здесь. А вот куда прятать Александра нужно будет подумать…

Воспользовавшись паузой, Геннадий мрачно заметил:

– Повезло, что столы с компьютерами волной не смыло. И что большой монитор устоял.

– Зато теперь у вас есть бассейн, как ты и просил, – беспечно ответил я.

– А ведь верно, – обрадовалась Нина. – Девочки, айда купаться!

Я заволновался, что вместе с водой мог притащить в пещеру какого-нибудь морского зверя. Но вода была прозрачной и, благодаря «подсветке», хватило минуты, чтобы убедиться в полном отсутствии живности. Девушки на короткое время спрятались в палатке, и выскочили оттуда без париков, зато в разноцветных бикини.

Я покачал головой, припоминая, когда это я брал для них купальники?

Они пронеслись по трапам поперёк субмарин и с визгом попрыгали в воду. Мы с Алексом дошли только до второй лодки, когда увидели, как они спешно выбираются обратно.

– Холодная, – постукивая зубами, сказала Нина, пробегая мимо.

Я подошёл к воде и увидел, что Светлана требовательно протягивает руку. Я помог ей взобраться на борт. Не опуская глаз, она сделала шаг навстречу, и прижалась ко мне холодным телом. Плечи и руки были покрыты «гусиной кожей», а сам я мгновенно вымок.

«Согреешь?» – спросили её смеющиеся глаза.

«Не сомневайся», – так же молча ответил я.

Триумвират меня устраивал: философ-стратег Александр, сдерживающий комиссар Мария и тактический центр в Штабе. Они не знают друг о друге, действуют независимо и генерируют блестящие решения. Моя задача: ноль импровизации, придерживаться плана и без эксцессов разоружить планету.

А пока на месяц или два взять тайм-аут. Подождать, пока Штаб освоит технику, а самому старательно подготовиться к выводу спутников на ударные позиции. И отдохнуть. Чересчур часто умирал в последние сутки.

– Может, внизу теплее? – прошептала Светлана синими от холода губами, кивая на откинутый рубочный люк.

– Наверняка, – согласился я и обернулся к личному составу: – Мы занимаем крайнюю лодку. И в ближайшее время никого в гости не ждём…

Тут оказалось не просто «тепло», Через минуту мне сделалось жарко…

21. Смерть в космосе

Поначалу всё шло хорошо: в штабной палатке я инкрустировал листы расчётами по небесной механике, Штаб дружно сопел в подлодках и каждые четыре часа выныривал из отсеков для совместного чаепития. Впрочем, чай пил я один. Все остальные оказались кофеманами.

Но через неделю работа начала стопориться: накапливались вопросы, которые Штаб мог уточнить только по Интернету, а я полностью выдохся – аналитика давала координаты точек «сброса», но чтобы проверить правильность расчётов, следовало выйти во внешний мир и прожить там пятьдесят две минуты. Именно столько времени требовалось свободно падающему телу, чтобы занять своё место на орбите Земли на высоте две тысячи километров. Меня страшило это время.

Казалось, снаружи нашего микрорая поджидает свора голодных псов, готовая броситься и растерзать. Я не сопротивлялся этому чувству. Потому что так оно и было.

– Может, моделирование? – предложила Светка.

Мы жили с ней в третьей от причала лодке. «Жили» – это очень громко сказано. Здесь, в камне, никто не спал и не ел. Двадцать четыре часа мы по-прежнему называли сутками, но зачем мы это делали, никто сказать не мог. Здесь нет ни утра, ни вечера, ни ночи. Каждые четыре часа – десятиминутный перерыв «на кофе» и снова за работу.

Наверное, мне следовало гордиться Штабом. Но парней и девушек выбирал не я, а бленкер. Кроме того, я чувствовал раздражение: давно следовало сказать «б», но не было уверенности, что хватит силёнок.

– Эй! Мистер супермен, вы ещё с нами?

Я улыбнулся и отрицательно качнул головой:

– Нет, моделированием мы заниматься не будем. Собирай всех, Светка. Объявляй манёвры.

Я терпеливо дождался, пока они закончат внеочередное паломничество к кофемашине, и заявил:

– Через тридцать минут выходим наружу. Ещё раз проверьте планы Интернет-вопросов и список недостающего оборудования. Вы будете заниматься Сетью и наблюдением, а я запуском спутников и грабежом военных баз. Если есть вопросы, задать их лучше сейчас.

– Сколько у нас будет времени? – спросила Нина.

– Два часа, не больше. Я заброшу в заданные точки кассеты с пиропатронами, и мы вместе посмотрим, как они «лягут» на орбиту. За это время вы восполните пробелы в знании матчасти, а я соберу новое оборудование. Телескопы и двигатели коррекции будем устанавливать в море. Сварочники проверили?

Инженеры тихо посовещались, и уверенно кивнули.

– Пробную сварку вы запретили, – с обидой напомнил Алекс. – Но я уверен, что всё исправно.

– Телескопы и ракетные двигатели буду переносить точно по вашим меткам. Возвращаемся в камень, как только дополнительное оборудование будет составлять одно целое с корпусом. По возвращении – подключение и проверка, потом в космос… если, конечно, генеральная репетиция с пиропатронами пройдёт на «отлично».

– У нас всё получится! – уверенно сказала Света.

– У меня вопрос, – Селена подняла руку. – Зачем репетировать «салютами», если можно украсть готовые спутники наблюдения? Если на экваториальной круговой орбите будут находиться не три, а шесть наблюдателей, это же лучше? Вы принесёте спутники, мы их здесь перенастроим на свои частоты, и в полном соответствии с вашим планом выведем на орбиту. Но помимо репетиции получим готовую систему наблюдения. А после завершения операции, у нас будет шесть наблюдательных постов, которые расположатся в вершинах не треугольника, а равностороннего шестиугольника…

– Так следует поступить со всеми спутниками наблюдения, шеф, – с воодушевлением воскликнул Алекс. – Мы получим полный контроль над поверхностью, а наши противники ослепнут…

– Не забываем о лазерах амеров, – напомнил Геннадий. – Если они умеют сбивать ракеты, то и наши спутники достанут. Может, вообще начинать с них?

Я призадумался, как бы тактично им возразить, но за меня это сделала Светлана:

– Закатайте губы, ребята, – насмешливо сказала она. – Мы пытаемся предотвратить войну, а не спровоцировать её. Что сделают амеры, когда увидят, что кто-то ворует у них спутники? И что сделает Мегасоц, когда убедится, что наблюдение за его территорией слабеет с каждой минутой? Если же мы снимем не только спутники-шпионы, но и сдерживающее оружие, то для Родины это будет прямым сигналом к началу военных действий. Ну, и не забываем, что воровать нехорошо.

Алекс смущённо поднял руки, а я с благодарностью посмотрел на Светку. Пожалуй, точнее я бы не сказал… Но, заметив с каким сомнением переглянулись Селена и Алекс, осознал двусмысленность сказанного.

– Светлана, у нас где-то отмечено, из каких магазинов я приносил барахло?

Она опустила руку к ящику своего стола, и передала мне толстую папку, перевязанную тесёмочками.

– Здесь все товарные ярлыки и бирки, шеф. Всё, что было на упаковках. А это, – она положила передо мной распечатку, – сводная таблица экспроприаций. Название магазина, адрес, сумма. Почему-то так и подумала, что однажды тебе захочется за весь этот товар рассчитаться…

Я с облегчением рассмеялся, а Штаб разразился овациями. Я не понял ни своей реакции, ни аплодисментов Штаба. Мы же, вроде как, революционеры? С каких пор революционеры вместо того, чтобы просто брать, платят?

– А за лодки тоже заплатим? – озабоченно спросил Геннадий.

– Нет, – отрезала Светлана. – Военное имущество у нас числится в графе «трофеи».

– Мы очень много говорим, – пожаловался я. – Хватит! Тридцать минут, дамы и господа. Через тридцать минут выходим в мир.

Через полчаса я вынес субмарины в Атлантический океан неподалеку от Азорских островов, а сам немедленно перенёсся в центр Бискайского залива, к Марии.

– Не пойму, чего ты со мной возишься, – зябко кутаясь в куртку, сказала Мария. – Или дьявол, с которым ты подружился, взял с тебя клятву «не убивать»?

Я смотрел на неё, и не мог припомнить, для чего пришёл. Я должен был сделать что-то важное. Что-то, связанное с Марией. Что? Решение вернуть деньги ограбленным магазинам перепутало все мысли.

– «Не убивать» – это по части другого персонажа, не находишь? – спросил я. – Пришёл убедиться, что у тебя всё хорошо. Извини, мне нужно уйти.

Она печально повела плечами:

– У меня всё хреново, Макс. Принеси что-нибудь тёплое. Замерзаю.

Я снова перенёсся в батальонную каптёрку. Не ностальгия, нет! – лень. Не знаю другого места, где лежат пиропатроны, а искать неохота.

Вернулся на свою, «третью» субмарину за секстантом и увидел грустную Светлану.

– Как там Мария? – спросила она.

Я не ответил. Мне было страшно, я нервничал, и не мог сочувствовать её ревности. Через минуту Космос будет пить из меня соки, а я буду терпеть, страдать и спасаться в камне. Никто не спросил, зачем я вывел наружу всех. Ведь для связи с Интернетом и наблюдений за микроспутниками достаточно было одной лодки. Ответ простой: очень не хотелось, чтобы кто-то смотрел, как я восстанавливаюсь в каменной луже.

Закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и рванул вверх на тысячу километров. Не останавливаясь, поднялся ещё, потом ещё… развернулся в сторону Земли и замерил её угловой размер. Не дожидаясь неприятных ощущений, переместился в камень.

Перевёл дух, отдышался. Вроде бы живой. И ничего страшного. Главное, не пытаться сделать вдох: дышать вакуумом – порвать лёгкие в клочья. Камень, конечно, залечит, но зачем?

Присмотрелся к меткам на дуге секстанта: восемьдесят градусов! Четыре пятых необходимого расстояния. Ещё раз провентилировал лёгкие, вернулся в место последнего замера и поднялся ещё «выше». Снял угловой размер Земли и снова в камень.

Не хотелось рисковать. Ни кожей, ни глазами. Так и буду поступать: замеры там, а смотреть, что получилось, – здесь.

На этот раз, угловой размер Земли составил полсотни градусов. Перестарался!

Вот так, итерациями, я добрался до нужного расстояния. Теперь следовало перейти в плоскость экватора. Искать точки сброса я собирался по ориентирам на Земле. С учётом вращения и движения планеты по орбите, проекции точки сброса на поверхность приходились на Галапагосы, озеро Виктория в Африке и остров Рождества в Тихом океане.

К сожалению, реальная картинка только примерно напоминала контуры географических карт, но я немало времени посвятил фотографиям со спутников. Так что, как цели должны выглядеть, хорошо представлял.

Я вышел точно над Пуэрто-Айора, ещё раз проверил угловой размер Земли (шестьдесят два градуса), «запомнил» своё положение и вернулся в камень. Половина дела была сделана, а я всё ещё не получил увечий. Это настораживало.

Подойдя к монитору компьютера, на котором я делал «чистовые» расчёты, посмотрел на вторую точку сброса. Дело шло на удивление гладко. Через пять минут я обошёл оставшиеся две точки сброса. Ещё минуту потратил на перемещение между точками по «памяти». Теперь я был уверен, что «пробегусь» по точкам сброса за несколько секунд. Можно было «бросать» кассеты с пиропатронами. Теперь ошибка моей ориентации в космосе намного превышала ошибку неодновременного сброса микроспутников.

И я решился. Обежал точки сброса и в каждой оставил по кассете с тремя пиропатронами. Термические заряды на время превратились в «свободно падающие тела», чтобы загореться по моей команде на высоте два мегаметра. Можно было приступать к поиску систем наблюдения и двигателей для ориентации и коррекции орбиты.

Но сперва я всё-таки вернулся в камень. Это была уже не просто добрая традиция. Это была встреча с другом. Отправная точка всех надежд и событий.

Я разделся и нырнул в «бассейн» головой вперёд.

Вода за неделю прогрелась, оставалась чистой и прозрачной. Опустился на глубину, борясь с желанием всё-таки попробовать сделать вдох – что будет? Потом вылез и в блаженстве растянулся нагишом на камне. Жизнь прекрасна! У меня есть всё, о чём только можно мечтать: свобода, здоровье, женщина…

Или две женщины?

Я нахмурился, припоминая сдержанность в голосе Светланы: «как там Мария?», и покачал головой. Нет, женщина всё-таки одна. Светлана терпеть мои измены не станет. Это Марии было бы всё равно… наверное…

Почему я думаю о Марии? Почему мысли снова и снова возвращаются к ней? Я прислушался к своим ощущениям и тут же нашёл ответ: звук! Незнакомый звук, совершенно неуместный в тишине каменного убежища.

Сперва я подумал, что это вернулись мыши, которые отчаянно грызли картон во время посещения Марии. Поэтому неуправляемые ассоциации и погнали мысли к её имени. Но, прислушавшись, понял, что трещит дозиметр, который молчал как проклятый во время вскрытия атомной бомбы.

Я подхватился с камня и голым побежал в штабную палатку. Да. Щёлкал дозиметр. И стоило мне взять его в руки, как он забился в истерике. Стрелку зашкалило, а в глазах потемнело. Я же всё время ждал подлости. Ещё не было ни одного эксперимента, который бы не разнёс меня на куски. Теперь – облучение. Летальное. Я-то, дурак, спасал лёгкие, кожу и слизистую глаз. А между делом, копил смертельную дозу космического излучения.

И что теперь делать?

Я в панике выбежал из палатки.

Какого чёрта?! Камню понадобилось несколько секунд, чтобы превратить десять килограмм урана и плутония в золото. Почему я до сих пор фоню?

«Потому что если твои ткани превратить в золото, – сказал Демон, – тебе это не понравится».

Я снова лёг. Прислушиваясь к стуку сердца, расслабился. Старался дышать глубоко и спокойно. Камень не даст умереть, это понятно. Наверное, нужно просто подождать, пока он точными, деликатными прикосновениями не уничтожит очаги радиации в моём теле. Это может занять какое-то время…

Я подхватился на ноги и вынес из палатки заходящийся в истерике дозиметр. Положил его и таймер рядом с собой. Вытянулся на камне, восстановил дыхание, замедлил пульс… Потом вспомнил, что все жизненно важные «операции» проводились в луже. Но у меня пять бочек «каменной воды»! Вскочил, помчался к бочкам. Ванна! Полцарства за ванную комнату!

Не выпуская из руки дозиметр и таймер, приложил ладонь к одной из бочек и сместился с ней в ванную комнату Эрмитажа. Закрыл сливное отверстие пробкой и опростал бочку в ванную. Тут же залез в неё, ушёл под воду с головой. Через минуту вынырнул и признал эту идею дрянной. Всё было нужно сделать наоборот. Следовало перенести ванную в камень. А сейчас я теряю драгоценное время: посреди Бискайского залива замерзает Мария, Штаб не знает, что репетиция вывода спутников на орбиту уже началась, а враги совещаются и вот-вот начнут палить в меня и в друга друга…

Нет, «лечиться» в реальном мире – непростительная глупость. Нужно всё бросить, отыскать в хозмаге ванную и перенести её в камень. Там у меня ещё четыре бочки…

Скрипнула дверь.

– Простите, ради Бога. Прошу понять правильно…

Я сразу успокоился.

Никаноров – не последний человек в моём проекте. Собственно, первый. А если быть совсем точным, то и проект не столько мой, сколько его.

– Пригласил бы вас зайти и не стесняться, – сказал я. – Но обратите внимание на прибор под умывальником.

– Это счётчик Гейгера? – спросил Никаноров.

– Ага.

– А почему он щёлкает?

– А как вы сами думаете, почему?

Он отодвинулся от двери, но не ушёл.

– А ванная зачем?

– Лечусь.

– В ванной? Это какой-то ритуал?

– Может, и ритуал. Но чертовски эффективный.

Никаноров чуть шире открыл дверь:

– Переливается.

Я не понял, о чём он говорит.

– Что переливается?

– Вода. Вы набрали полную ванную воды.

– И что?

– Это значит, что бочка была полной.

Я почувствовал раздражение. Что он от меня хочет?

– Она и была полной.

– Как вы её подняли? Это же двести килограмм! Фактически одной рукой. Вторая только придерживала, чтоб лилось в ванную, а не на пол…

Ах, вот оно что. Двести килограмм? Как бы это объяснить…