355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Востоков » Чекисты рассказывают... Книга 2-я » Текст книги (страница 5)
Чекисты рассказывают... Книга 2-я
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:43

Текст книги "Чекисты рассказывают... Книга 2-я"


Автор книги: Владимир Востоков


Соавторы: Александр Лукин,Теодор Гладков,Федор Шахмагонов,Леонид Леров,Алексей Зубов,Виктор Егоров,Евгений Зотов,Андрей Сергеев,Владимир Листов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Тот был обеспокоен встречей и сразу постарался скрыться в толпе. На базаре это не трудно.

– А если все-таки Богомолец пришел в ГПУ с повинной?

– Абсолютно невозможно, – уверенно ответил Коллинз. – За убийство целой семьи по советским законам ему обеспечен расстрел. ГПУ не станет привлекать такого человека. Основатель советской разведки был очень строгим моралистом. «Чистые руки» и прочее.

– Да-да, – Кемпбелл задумчиво склонил голову. – За господином Дзержинским была известна эта слабость. Хотя неизвестно, слабость ли это... Но предположим все-таки, что встреча на базаре тоже придумана в «бакинской Лубянке»? Как и ход с паспортами. Допустим, что Богомолец был задержан, дал показания...

– Это исключено, сэр Роберт, как вам известно, 015 цел, – подчеркнуто официальным тоном ответил Коллинз, – а все инструкции Джебраилов должен был получить уже в Баку. 015 не может сам войти в контакт с повстанцами, а Джебраилов – родственник Гейдар-аги, одного из главарей. Через него должны быть установлены связи, передан склад.

– Как 015 опознал бы Джебраилова?

– По вещественному паролю.

– Это нечто вроде перстней генералов ордена Иисуса? – Сэр Роберт был известен как знаток истории.

– Я полагал, что подобный прием в данном случае оправдывает себя, – по-прежнему сухо ответил майор.

Кемпбелл усмехнулся.

– Ну, ну, Фрэнк. Будьте терпимее к стариковским причудам. Ведь я искренне к вам привязан. Хотите вернуться в Лондон? Вам давно уже не тридцать, а я всегда рад видеть вас в отделе.

– Я не справляюсь с обязанностями? – Коллинз все. еще был обижен.

– Если бы так, вам пришлось бы вернуться. – Сэр Роберт еле заметно подчеркнул это «пришлось». – И все-таки подумайте. Восток, конечно, многое значит для Британской империи, но главные события будут разыгрываться не здесь... Будьте диалектиком, Фрэнк. С возникновением такой силы, которой становится Москва, прежняя колониальная политика протянет недолго. Двадцать, тридцать, максимум пятьдесят лет. Подобные примеры очень заразительны. Главная игра скоро переместится в Европу.

– Вы полагаете, начнется война? – искренне заинтересованный Коллинз забыл о недавней обиде. – Но где та сила, которую мы можем столкнуть с большевиками?

– Ее надо растить, майор. – Кемпбелл, поглядев, на часы, с явной неохотой поднялся. – И ее растят. Азия не выступит против русских, американцы пока заняты своим континентом, поэтому приходится растить ее в Европе. Большая игра начнется там. Хотя, – он тщательно пригладил волосы, – хотя и здесь нам придется очень много работать. Не хотите ехать в Лондон – не надо. Скучать вам не придется и, здесь. Кстати, чуть не забыл. Что, мы делаем ставку на одного Гейдар-агу? А кандидатура номер два у вас не подготовлена?

– Увы, к этому пистолету нет запасных обойм. Гейдар-ага единственный, кто может стать во главе крупного дела. Остальные перегрызутся, не успев выйти из леса.

Сэр Роберт, уже направлявшийся к двери, приостановился.

– Вот это самое скверное, Фрэнк. А если с ним что-нибудь случится?

– Тогда мне придется подать в отставку, – выдавил из себя Коллинз.

– Дай бог, чтоб этого не произошло, – поминая господа, Кемпбелл набожно поднял взгляд (в глаза бросился плавно вращающийся пропеллер), чуть усмехнулся и протянул хозяину руку.

VIII

Базар в иранских городах не только торговый центр, но и своеобразный политический барометр, чутко реагирующий на события в стране. Бывали дни, когда неожиданно, в самый разгар торговли, базар вдруг закрывался. Так выражался протест против какого-нибудь мероприятия властей. Базар – организованная сила мелких торговцев, ремесленников, составлявших значительную часть городского населения, и с его мнением часто приходилось считаться.

Крытый базар – это скорее город в городе, со своими улицами, переулками под стеклянными куполами. Здесь можно купить решительно все – от домашней утвари до верблюда. Рядом с красивыми узорной вязки джорабками [5]5
  Джорабки – носки ( азерб.).


[Закрыть]
можно увидеть чулки-паутинки швейцарской выработки, со знаменитыми персидскими коврами – итальянские гобелены машинной работы. Здесь же гончарные изделия – творчество искусных умельцев, посуда из серебра и меди исфаганской чеканки, кольца, серьги с бирюзой из-под Мешхеда.

Трудно сказать, кого больше бродило по торговым лабиринтам, около груд товаров, выложенных перед лавками, покупателей или пришедших просто поглядеть, поболтать, узнать новости. Здесь же сновали толпы нищих, калек.

Из небольшой лавчонки, на витрине которой вперемешку с золотыми монетами лежали кольца, серьги, вышел Расулов, Не оглядываясь, он шагнул в густую толпу и тут же затерялся в людском потоке.

Из лавки выглянул старик в коричневой аба. Седые брови, как два огромных куста, нависли над глазами. Он проводил Расулова взглядом, перебирая янтарные четки. Хотя одеждой он не отличался от остальных купцов, но его проницательный суровый взгляд и перебитый, словно у боксера, нос говорили, что этот старик не всю жизнь занимался торговлей. Потеряв Расулова из вида, старик вернулся в лавку.

На ней не было вывески, но все на базаре знали, что она принадлежит муаджиру Ахмеду Кули-заде, когда-то имевшему в России большое торговое дело. Сам хозяин, низенький, костлявый, в потрепанном аба, примостившийся, несмотря на теплую погоду, у чадившего мангала [6]6
  Мангал – жаровня ( азерб.).


[Закрыть]
, совсем не был похож на большого купца. Тщедушный, с болезненным лицом, он вызывал жалость. Закрашенные хной седины не делали его моложе.

– Ну, как, Мурсал-Киши, выполнит Расулов поручение, свяжется с Гейдар-агой? – спросил он старика, похожего на боксера, когда тот прикрыл дверь.

– Думаю, что да. За несколько встреч успел присмотреться к нему. Аллах не лишил его разума. Он ловок и хитер. Русским не поздоровится. Всевышний услышал мои молитвы. Пусть наши враги кусают друг друга как можно больнее.

– Эх, Мурсал-Киши, Мурсал-Киши, сколько раз говорил тебе, нельзя русских и англичан сваливать в одну кучу. Теперь это не те русские, которые были при царизме, которые никак не могли поделить с англичанами наше отечество.

– Во имя аллаха, Ахмед, не мути мою душу. Ты и так лишил меня покоя. Знаю, что скажешь. Теперешние русские против захвата чужих земель и угнетения народов. Они отказались от царских претензий к Ирану и даже возвратили нам, что захватило царское правительство. Ты правду говоришь, но сделали это русские из-за слабости, их раздирала война внутри страны.

– Нет, Мурсал-Киши, как бы они не были слабы, с нами справились бы. Поверь мне, их поступки подсказаны идеями, которым они служат.

– Хорошие идеи – опоганить религию, запретить торговлю. Ты же сам уехал из России – не мог там торговать.

– Правильно. Большевики безбожники и запрещают людям торговать в свою пользу, но это их внутреннее дело, зато к другим народам они справедливы. Англичане, наоборот, не мешают верить в аллаха и поощряют торговлю, а вот нашу страну грабят. И если бы не большевики, которые им мешают, давно сожрали бы нас.

Мурсал-Киши сел на ковер около мангала и, протянув к нему руки, задумался.

– Совсем ты меня запутал, Ахмед. Много я думал о твоих словах, – наконец заговорил он. – Выходит, нам надо поддерживать большевиков, раз они против англичан?

– В какой-то мере да, Мурсал-Киши.

– Зачем же ты помог мне с Расуловым?

– Не хотел отказать в твоей просьбе, Мурсал-Киши, чтобы не потерять тебя как друга. Откровенно говоря, надеялся еще открыть тебе глаза. Знаю, связался ты с англичанами не из-за денег. Ты патриот и в конце концов поймешь, что я прав.

– Ты внес в мою душу большие сомнения. Порой мне хочется послать всех англичан к их предкам. Я давно почувствовал, что пользы от того, что помогаю им причинять неприятности большевикам, для нас нет.

– От этого выигрывают только англичане, Мурсал-Киши. Мы невольно помогаем им душить себя же.

– Нет, это уж слишком!

Мурсал-Киши отдернул руки от мангала, вскочил и зашагал по крохотной лавчонке.

Кули-заде с усмешкой поглядывал на него.

– Знаешь, Мурсал-Киши, мне пришлось столкнуться с большевиками. Из-за них бросил хорошо наложенное дело в России и выехал сюда. Много потерял на этом. Но так как аллах повелевает быть справедливым, должен сказать тебе, что часто встречал среди них приличных людей. Мне понравилось, как они верят в свои идеи и борются за них. А самое главное – к нашей стране относятся хорошо. Ты же сам знаешь, что в Азербайджане, а в особенности в Баку, на нефтяных промыслах работают десятки тысяч иранцев, которые не сумели найти заработка у себя на родине. Нам с тобой не раз рассказывали возвращающиеся оттуда, как хорошо там относятся к иранцам. Разве тоже можно сказать об англичанах?

– Надо все хорошо обдумать, – сказал Мурсал-Киши, усаживаясь к мангалу. – Порвать с Коллинзом, но как тогда бороться с нашими угнетателями? Брать в руки винтовку?

– Зачем же, винтовка не поможет. Сейчас не время браться за нее. Лучше продолжать работать с Коллинзом, но о его черных замыслах сообщить русским. Это ударит по англичанам лучше любой винтовки.

– Помогать сознательно большевикам?

– Что же, раз это совпадает с нашими интересами.

Мурсал-Киши снова вскочил и зашагал по лавке. Кули-заде молчал.

IX

Анатолий Максимович Волков был опытным оперативным работником. Но если бы не приказ Гордеева, он, наверное, не собрался в Акстафу. Между тем именно в этом городке отрывочные, разрозненные ниточки, которыми располагали до сих пор сотрудники АзГПУ, завязались в первый, но весьма ощутимый узелок.

Муса Джебраилов оказался близким родственником – двоюродным братом – самого Гейдар-аги. Кулацкий главарь в свое время устраивал его на работу, да и побег из-под стражи, дерзкий, среди бела дня, тоже, судя по всему, был организован опытной рукой.

Но три года назад трудно было предполагать, что скромный товаровед винодельческого совхоза Гейдаров вскоре станет одним из бандитских главарей. Джебраилов был арестован за мелкую растрату и приговорен к незначительному сроку. Достаточно серьезно и глубоко его побег не расследовался. Хотя теперь это уже не имело значения.

Достаточно определенным стало самое главное – зачем и почему Джебраилов-Наджафов вновь оказался в Азербайджане. Это был связник, и скорее всего ему было поручено вступить в контакт с Гейдар-агой.

Отчаянно кляня себя за нерасторопность – все эти сведения можно было получить значительно раньше, – Анатолий Максимович заторопился в Баку.

А тем временем в столице Азербайджана происходили немаловажные события.

...Рабочий день в бакинском адресном бюро подходил к концу. Посетителей стало меньше, телефонные звонки реже. И вот тогда-то в полутемный учрежденский коридор неуверенной походкой вошла сгорбленная старуха с большой базарной кошелкой.

Из кошелки торчали ножки курицы, перья зеленого лука, горлышко бутылки, заткнутое обломком кукурузного початка. Ханум, видно, обсуждала какие-то новости с встретившейся приятельницей – в этот час на базар не ходили даже самые откровенные лентяйки.

В общем, бабушка была ничем не примечательна. Мехтиев, который зашел за Светой Горчаковой, чтобы пригласить ее в кино, не обратил бы на старуху никакого внимания, если бы не вопрос, который она задала Свете по-азербайджански:

– Скажи, доченька, где здесь справки про адреса выдают? Племянник мой в Баку, говорят, переехал, а как его найти – совсем не знаю.

Юсуф перевел Свете вопрос старухи и тут же спросил:

– Как племянника зовут? А где родился, когда, знаете? Без этого очень трудно адрес найти.

– Наджафов Ашраф, – охотно откликнулась старуха. – Немолодой он, старше тебя. А родился где-то под Агдамом, села не помню.

«Наджафов Ашраф» – это поняла и Горчакова, не знавшая азербайджанского языка. За последние полтора месяца Света уже пять раз выдавала справки о Наджафове и только что жаловалась Юсуфу, что задание, которое она выполняет, оказалось совсем не похожим на настоящую оперативную работу.

Минуту спустя, приставив к старушке в качестве переводчицы какую-то девушку, уже получившую нужную ей справку, Мехтиев звонил в управление.

Пока Горчакова очень старательно, круглым ученическим почерком заполняла бланк запроса, от управления уже отъехала машина с двумя сотрудниками. Лена Шубина и Николай Киреев заняли место на скамейке в скверике, расположенном прямо перед входом в адресное бюро.

Девушке, которую Юсуф попросил помочь старушке, удалось с трудом выяснить возраст племянника. Оказалось, что родился он вскоре после холеры в Карабахе и лет за десять до русско-японской войны. Столь относительная точность лишь усложняла работу Горчаковой. Исчерпывающих сведений по таким данным Света найти не могла. Тогда бабушка попросила дать ей справку на всех Наджафовых Ашрафов.

– Хорошо, – сказала Горчакова и ушла в соседнюю комнату к картотекам.

Старуха поправила сбившуюся чадру, вытащила из бездонной своей кошелки клубок, спицы, уселась на скамейку и принялась за вязанье. А переводчица, обрадованная тем, что ей наконец-то представилась возможность уйти, выскользнула за дверь.

Сообщив необходимые сведения в управление, Юсуф перешел на противоположную сторону улицы и сделал вид, что внимательно изучает витрину. Интуиция подсказывала ему: на этот раз запрос относился к «тому самому» Ашрафу Наджафову.

Для такого предположения было довольно много оснований.

После того как Расулов ушел за границу с бланками паспортов, прошло уже больше недели. За это время чекисты установили, что нелегальный радист, прежде работавший в окрестностях города, дважды выходил в эфир непосредственно из Баку.

На следующий день после того, как Расулов вернулся с той стороны, он через своего сына сообщил начальнику заставы Орлову, что принес очень важные известия.

Юсуфу очень хотелось принять участие в проверке «тетки» Наджафова. Но от этого пришлось отказаться. Во-первых, старуха могла запомнить своего случайного переводчика, а во-вторых, посылать к Расулову какого-то нового человека Гордеев считал нецелесообразным.

Он и Юсуфа посылал в пограничный городок с очень большой неохотой. Коллинз был опытен, и сведения о частых встречах Расулова с каким-то приезжим могли до него дойти и обязательно насторожить.

Впрочем, Юсуф навещал Расуловых под видом двоюродного брата Касума. Соседи знали, что в Баку у старого Гасана немало родни, и такой риск Николай Семенович считал возможным.

Волков возвращался из Акстафы во вторник днем, Мехтиеву пришлось выехать накануне вечером, а в среду, тоже вечером, после окончания работы, сотрудники, наблюдавшие за домом на Тазапирской улице, где проживала «тетка» Наджафова – Масьма Гусейнова, сообщили, что ее внук, старший бухгалтер финуправления треста «Азнефть» Эюб Гусейнов начал обход адресов, полученных старухой в адресном бюро.

По словам Гусейнова, Масьма, его бабка, уже довольно давно впала в тихое помешательство. А сейчас она вообразила, что один из племянников неожиданно разбогател и не хочет поделиться с бедной старухой. Эюб случайно увидел у бабки справку адресного стола и сам решил предупредить всех Наджафовых, которых она, возможно, будет посещать, что старуха не в своем уме.

Срочно проверили, действительно ли Масьма Гусейнова больна. Выяснили, что примерно с месяц назад Эюб Гусейнов жаловался одному из своих сослуживцев на больное воображение бабки, причиняющее ему много неприятностей. Медики подтвердили: при некоторых формах циклотонии такой бред вполне возможен. Изучение прошлого Гусейнова не выявило ничего подозрительного. Правда, Эюб служил в «дикой дивизии», но ведь это было давным-давно.

А скромный бухгалтер тем временем продолжал свой неторопливый обход. Али Байрамова, 53а; Коммунистическая, 15; Первая Баиловская, 24; улица Красина в поселке Сабунчи, Замковый переулок в Крепости. И так далее.

Аркадий Иванович Юдин, разрабатывая с Эюбом Гусейновым план поисков Наджафова, предусмотрел, что, посетив адресный стол, они могут попасть в ловушку. В соответствии с этим и был подготовлен отвлекающий маневр с полусумасшедшей бабкой. Масьма Гусейнова вполне оправдала возлагавшиеся на нее надежды – поведение ее внука, во всяком случае на первых порах, не давало возможности подозревать его.

Аркадий Иванович Юдин в поле зрения Гордеева оказался в общем-то неожиданно. Собственно говоря, в визите Эюба Гусейнова к своему сослуживцу не было ничего подозрительного. Мало ли по какому поводу могут встретиться они в нерабочее время. Но сразу после того, как Эюб Гусейнов покинул уединенный домик в Третьем Нижнеприютском переулке, неизвестный радист снова вышел в эфир.

До этого передачи шли в строго определенное время. А тут рация заработала в совершенно неурочный час. Пошло сообщение о результатах поиска Наджафова? В городских условиях засечь рацию, работающую очень недолгое время, достаточно сложно. Но если предположительно известно ее местонахождение, то становится много проще. Занимавшийся этим работник АзГПУ Хентов поклялся Николаю Семеновичу, что при следующем же сеансе сможет дать точный ответ относительно дома в Нижнеприютском.

X

Как только Юсуф вернулся из поездки к Расулову, Гордеев вызвал немедленно его и Волкова к себе.

– Докладывай, – сухо приказал он Юсуфу.

Рассказ Мехтиева был краток. Старый Гасан не преувеличивал, он принес с той стороны очень важные новости. Мурсал-Киши, встречавшийся с Расуловым в лавке тавризского купца, поручил ему увидеться с Гейдар-агой и предложить тому воспользоваться тайным складом оружия, оставленным англичанами на территории Азербайджана во время интервенции, больше десяти лет назад. Старому Гасану дали и координаты склада. По словам Мурсала-Киши, запасов на этом складе достаточно, чтобы поставить под ружье полноценный батальон. Получив склад, Гейдар-ага убедился бы в реальной помощи англичан. После этого Расулову поручалось передать главарю банды пожелание английских друзей об установлении с ним регулярной и надежной связи. Затем Расулов должен перейти в Иран и получить там дальнейшие указания.

С минуту Гордеев молчал, потом сказал:

– Ладно. Давай дальше.

Но Юсуфу больше было нечего докладывать. Расулов остался у себя в селе и ждал указаний.

– Введи Мехтиева в курс дела, – не поднимая головы, сказал Гордеев, и Анатолий Максимович, не вдаваясь в детали, посвятил Юсуфа в результаты своей поездки и события последних двух дней.

– Ну, что будем предпринимать, товарищи?

Поломать голову было над чем. Тот факт, что Коллинз доверил судьбу склада еще недостаточно проверенному агенту, каким в его глазах должен был быть Расулов, с очевидностью говорил по крайней мере о двух важных обстоятельствах. Прежде всего о том, что какой-то надежной, действенной связи между Коллинзом и лесными бандами пока нет и что с установлением ее англичане очень торопятся.

Полученные данные позволяли сделать и еще один вывод, хотя не столь уж неожиданный, но теперь получивший прямое и окончательное подтверждение. Гейдар-ага должен был стать не исполнителем какой-то отдельной частной акции, а центральной фигурой будущего выступления.

Но что конкретно можно было предпринять, чтобы сорвать планы противника?

Подменить Расулова кем-то из чекистов было очень соблазнительно. И все же от этой мысли пришлось отказаться. Хотя Гейдар-ага в прошлом сам и не встречался с Расуловым, но кое-что о нем знал. Да и по возрасту старый контрабандист должен был меньше насторожить подозрительного главаря бандитов. Идти в лес должен был все-таки старый Гасан.

В преданности Расулова чекисты не сомневались. Но хватит ли у него выдержки, умения, чтобы самостоятельно вывести банду под удар?

А как поступить со складом? Ликвидировать, вывезти оружие? Но Гейдар-ага почти наверняка захочет предварительно удостовериться в его наличии, и, если склада не обнаружит, Расулову будет угрожать смертельная опасность. Оставить пока в неприкосновенности, использовать как приманку? Но обязательно надо убрать оттуда все, что может взорваться при возможной перестрелке. А если бандиты сумеют завладеть складом?

Нужно было найти ход, позволяющий совместить несовместимое – обеспечить безопасность старому Гасану, установить надежный контроль за складом и гарантировать захват Гейдар-аги.

На решение этих вопросов ушла неделя. Потом вернулся из Закатал обескураженный Расулов. Он рассказал Гордееву о своих долгих мытарствах в поисках возможности связаться с Гейдар-агой. Сделать это никак не удавалось до тех пор, пока старый Гасан не познакомился с местным муллой, который, как оказалось, встречался с главарем банды. Мулла повидался с Гейдар-агой и объявил Расулову, что главарь знает Расулова, но примет его лишь при условии, что тот явится вместе со своим сыном. Сказав мулле, что поедет за Касумом, старый Гасан поспешил в Баку.

Он дал понять Гордееву, что не хотел бы втягивать в это опасное дело сына, ставить на карту его жизнь.

На следующий день Николай Семенович не вышел на работу. До этого три дня дул бакинский норд. У Гордеева разболелись старые раны. Юсуф пришел его проведать. Он расположился в кресле у дивана, на котором лежал Николай Семенович. В соседней комнате решал задачи десятилетний Сема – сын Гордеева. В комнатах было неуютно, чувствовалось отсутствие женщины. На столе плохо выглаженная скатерть, вещи Семы разбросаны: раскрытый ранец валялся на кресле, тут же его кепка, ее место на вешалке занял огромный бумажный змей, который мастерил, как видно, сам Сема. Об этом красноречиво свидетельствовал подоконник, сплошь замазанный клеем и покрытый прилипшими кусками бумаги. Исчезли тонкой работы салфеточки, их, наверное, отдали стирать, а потом забыли положить на место. Юсуф помнил, что к ним была неравнодушна Елена Петровна, жена Гордеева, так нелепо погибшая в прошлом году. Она поехала повидаться к родителям в Воронежскую область. Жили они в селе на опушке леса. Елена Петровна пошла в соседнее село к сестре. Неожиданно разразилась гроза, и первой же молнией она была убита. Гордеев никак не мог смириться со смертью жены.

Юсуф старался занять Гордеева разговором. Они говорили о трудностях, с которыми столкнулись в деле с Расуловым, о призе, взятом недавно Волковым на спортивных соревнованиях, что пора уже сменить их допотопный «бенц» и о многом другом, хотя Юсуф охотнее поделился бы со своим другом радостью: на его чувство Света отвечает взаимностью. Но как-то неловко было говорить на эту тему. Он не знал, что Гордеев давно следит за их отношениями и не раз собирался поговорить о Юсуфом, но откладывал, ждал, что тот сам начнет этот разговор. И вот когда все темы были исчерпаны, Юсуф решил, наконец, сказать о Свете. Он понимал, что Гордеев может обидеться, если узнает обо всем в самый последний момент.

Но им не удалось поговорить. В передней раздался звонок, и Сема, опрокинув стул, бросился к двери. Через несколько секунд он вернулся.

– Папа, там тебя спрашивает какой-то дядя. Говорит, привез письмо.

– Письмо? От кого? Ну, что ж, проси, пусть зайдет.

Сема побежал в переднюю и вернулся с высоким мужчиной лет тридцати.

Он вошел, стащил с головы папаху и остановился посредине комнаты.

Окинув взглядом его старенький костюм, видневшуюся из-под пиджака рубашку от спецовки, которые выдают на нефтяных промыслах, Гордеев подумал: «Рабочий с нефтепромыслов».

– Да пошлет всевышний мир этому дому, – заговорил наконец нежданный гость, обращаясь к Гордееву и косясь на Юсуфа. – Ты Николай Гордеев?

– Я... Садитесь, – указал Николай Семенович на стул рядом с собой.

Но гость не сел. Он опять посмотрел на Юсуфа.

– Можете говорить, от этого товарища у меня нет секретов, – догадался Гордеев.

– Ты помнишь Кули-заде, который помогал тебе покупать бензин для Астрахани?

– Как же, как же, – оживился Гордеев и хотел было приподняться, но боль в плече свалила его обратно на подушку.

Гость полез за пазуху, вытащил пакет и протянул его Гордееву.

– Кули-заде прислал тебе письмо. Если захочешь написать ответ, пошли со мной. Я живу на Балаханской улице, около Сабунчинского вокзала, в доме Гамбарова. Мое имя Ибрагим-ага, в доме все знают меня.

– Хорошо, Ибрагим-ага, спасибо за письмо. Сейчас выпьем чаю, садитесь.

– Нет, нет, начальник. Я пойду, а ты спокойно письмо почитай.

Юсуф проводил в переднюю Ибрагим-ага, подробно расспросив, где он живет.

Когда Юсуф вернулся, Николай Семенович читал письмо.

– Вот никогда бы не подумал, что в вербовке Расулова Мурсал-Киши использовал того самого Кули-заде, который так помог мне в двадцатом году при мусаватистах с отправкой бензина в Астрахань. Это был купец, который рассуждал очень здраво, я бы сказал, даже о прогрессивных позиций. Мне иногда казалось, что он помогает нам не только потому, что хорошо зарабатывает на поставке нефти. А вот письмо еще больше убеждает меня в этом.

– Что он пишет, Николай Семенович?

– Подробно описывает работу Коллинза по той линии, по которой тот использует Мурсал-Киши, пишет, что он и Мурсал-Киши поняли: деятельность Коллинза может нанести вред Ирану, испортить его отношения с северным соседом, и поэтому решили написать мне. В их письме много интересных подробностей. Наджафов шел на связь к какому-то английскому агенту, давно находящемуся в Баку. Этот агент после исчезновения Наджафова должен связаться с Расуловым, а через него с Гейдар-агой.

– Как же нам установить этого английского агента?

– Подожди, сейчас прочту, Они пишут, что, как проговорился им Наджафов, английский агент в Баку имеет телефон 45—44. Наджафов должен был позвонить по этому телефону и, услышав мужской голос, назвать себя Гюрзой-заде. После чего ему назначат встречу. Да-а... Интересно.

– Николай Семенович, я побегу и выясню, чей это телефон.

– Иди, только осторожно выясняй.

Когда Юсуф вернулся, Гордеев уже был на ногах и, прохаживаясь по комнате, морщился и поглаживал рукой плечо.

– Николай Семенович, зачем вы встали?

– Не время сейчас болеть, Юсуф. Выяснил? – потребовал Гордеев.

– Да, это телефон конторы, в которой работают Юдин и Гусейнов. Они единственные мужчины в комнате с телефоном 45—44, остальные сотрудники, сидящие там, – женщины. Аппарат висит на стене у стола Юдина.

– Хорошо. Сейчас придет машина, я вызвал, поедем в управление, надо быстро кое-что предпринять и составить ответное письмо Кули-заде. Ты запомнил адрес Ибрагим-ага?

– Да, Николай Семенович, но стоит ли вам ехать. Все это можно сделать не выходя из дома.

– Нет, нет. Поедем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю