355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Востоков » Чекисты рассказывают... Книга 2-я » Текст книги (страница 11)
Чекисты рассказывают... Книга 2-я
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:43

Текст книги "Чекисты рассказывают... Книга 2-я"


Автор книги: Владимир Востоков


Соавторы: Александр Лукин,Теодор Гладков,Федор Шахмагонов,Леонид Леров,Алексей Зубов,Виктор Егоров,Евгений Зотов,Андрей Сергеев,Владимир Листов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

8

Дом человека порой может рассказать о нем больше, нежели он сам. Эта старая истина вполне подтверждалась в доме № 74 по Тирпитцуфер в Берлине, где располагалась резиденция начальника абвера. Это был старинный особняк, который множество раз по указаниям самого адмирала перестраивался, надстраивался, переоборудовался, пока не превратился в сущий лабиринт с немыслимым переплетением коридоров, неожиданными тупиками, лестницами и переходами. Бывало, что два старых сотрудника, всегда считавших, что они работают в разных концах здания, вдруг случайно обнаруживали, что на самом деле их комнаты расположены почти рядом.

Достаточно было один раз побывать в резиденции Канариса, чтобы понять, почему за ней прочно закрепилось прозвище «лисья нора».

В центре этого странного дома обитал его хозяин.

Кабинет Канариса отличался скромностью. Его украшали только две фотографии: предшественника Канариса на посту руководителя германской разведки в годы первой мировой войны известного полковника Николаи и любимой таксы адмирала по кличке Зеппль. Начальник абвера презирал людей и доверял до конца только собаке.

Канарис был самым осведомленным человеком в Третьей империи. Глаза и уши у него были буквально всюду.

Гиммлер и Шелленберг покинули кабинет фюрера около двенадцати часов. К вечеру того же дня Канарис точно знал как об их докладе, так и о принятом фюрером решении. И адмирал вынужден был признать, что стоит на грани поражения...

Уже несколько месяцев Канарис тщательно следил в меру тех возможностей, которыми располагал, за всем, что происходило в Белом доме и на Даунинг-стрит. Хуже обстояло дело с Москвой.

Успехи в борьбе с русской контрразведкой носили лишь локальный характер. Канарису не удалось добиться главного – посадить своего человека в советские правительственные учреждения. Проверенные десятки раз в других странах приемы и методы в России оказывались безрезультатными.

Прямых сведений о том, что происходит за стенами Кремля, Канарис так никогда и не получал. О планах и намерениях советских руководителей он мог судить только на основании отрывочной информации, которую его агенты добывали на Западе.

О том, что, по-видимому, готовится встреча руководителей великих держав, первыми узнали они. Это была и победа Канариса, и его поражение. О дате предварительной встречи Рузвельта и Черчилля в Касабланке удалось узнать. Поистине редкостная удача! И в конечном итоге пшик! Даже не провал, а просто ничего. Он обманулся, решив, что так как Касабланка по-испански означает «Белый дом», речь идет о встрече в Вашингтоне, а не в столице французского Марокко.

Самолеты Германии тогда еще относительно свободно летали над Северной Африкой, во всяком случае им не представляло особого труда нанести по Касабланке мощный бомбовый удар. Правда, наверняка англичане и американцы позаботились там о сильной противовоздушной обороне, но для достижения такой заманчивой цели Геринг не пожалел бы и целой армии бомбардировщиков.

Геринг... Канарис поежился. Он тогда подвел рейхсмаршала. Сообщил ему, что Черчилль с Иденом после встречи в Алжире 1 июня вылетит домой на обычном пассажирском самолете компании «Бритиш Оверсис эрвэйс». Даже без охраны, чтобы не привлекать внимания немецких патрульных истребителей, ранее на такие самолеты никогда не нападавших. «Мессершмитты» Геринга легко перехватили над морем одинокий «Дуглас». Экипаж и тринадцать пассажиров погибли, но Черчилля среди них не было. Агенты Канариса в Африке приняли за премьер-министра Великобритании финансового эксперта Альфреда Ченфилдса, действительно обладавшего удивительным внешним сходством с сэром Уинстоном.

Канарис тогда чуть было навсегда не лишился расположения Геринга. С большим трудом удалось сослаться на редкое совпадение.

Адмиралу не было свойственно чувство благодарности, но все же он помнил, что именно Геринг ходатайствовал за него, когда решался вопрос о назначении Канариса, тогда еще капитана первого ранга, на пост начальника абвера. Как-никак толстый Герман, ненавидящий Гиммлера, как ближайшего после себя и Геббельса кандидата в наследники фюрера, всегда поддерживал адмирала в его столкновениях со службой безопасности.

Честолюбивый, самовлюбленный и ревнивый Геринг оставался единственной надеждой Канариса после того, как рейхсфюрер СС и начальник VI отдела опередили его. Плохо одно – придется выкладывать рейхсмаршалу все источники информации.

Быть может, Канарис не так бы сожалел о вынужденной необходимости раскрыть Герингу некоторые свои связи, если бы знал, что оберфюрер СС Шелленберг почерпнул свои сведения о готовящейся конференции из тех же источников.

Вся разница между начальником VI отдела и начальником абвера заключалась лишь в том, что каждый из них намеревался использовать эти сведения по-разному. Шелленберг – сразу и прямо для резкого усиления своих позиций. Канарис, привыкший из любого дела извлекать двойную выгоду и не очень уверенный, что покушение удастся, надеялся передать кое-что (не безвозмездно, конечно) англичанам и американцам. У него не было иллюзий по поводу конца войны, и он полагал, что в случае чего союзники зачтут ему бездеятельность, вернее, недостаточно активную деятельность абвера в Иране в дни Тегеранской конференции.

Но теперь уже ни о какой двусторонней выгоде не могло быть и речи. Если Гитлер придет к выводу (а Гиммлер будет его подталкивать), что начальник абвера знал о конференции и скрыл это от фюрера, ничто не спасет Канариса от немедленной и жуткой расправы.

От этой мысли по спине адмирала пробежали мурашки, и он решительным движением поднял трубку «лягушки» и попросил Геринга его принять.

Сообщение Канариса подействовало на Геринга, как красная тряпка на быка. Он метался по огромному кабинету, изрыгал чудовищные проклятия в адрес Гиммлера и Шелленберга и в адрес самого Канариса. Его безобразное, разбухшее тело содрогалось от звериного рева.

– Почему вы молчали до сих пор? Отвечайте?

Канарис, съежившийся в просторном кожаном кресле, невнятно пробормотал:

– У меня не было уверенности в надежности полученной информации.

Геринг грубо выругался.

– Ваше счастье, если мне удастся убедить в этом фюрера.

Затем он начал размышлять вслух, в каком мундире ему следует в данной ситуации ехать к Гитлеру. Наконец решил, что лучше всего подойдет скромная партийная форма – она поможет придать неприятному разговору принципиальный характер.

Переодевшись и приказав Канарису никуда не отлучаться до его звонка, Геринг ринулся в имперскую канцелярию.

Его разговор с фюрером был взаимной истерикой. Гитлер, захлебываясь от ярости, кричал Герингу, что он вместе с начальником абвера предатели и изменники, которые пытались скрыть от своего фюрера факт огромного значения для судьбы германской империи.

Геринг визгливо возражал: они с Канарисом действительно знали о подготовке встречи и разрабатывали соответствующую операцию. Движимые лучшими побуждениями, они не сообщали пока ничего любимому фюреру, чтобы сделать ему приятный сюрприз, когда все будет готово. И вот теперь, когда они проделали огромную черновую работу, в дело вмешивается этот интриган Гиммлер. Да попомнит фюрер его слова – вмешательство авантюриста из службы безопасности лишь все испортит.

Геринг клялся, божился. После часа ожесточенных убеждений и клятв ему удалось все же смягчить Гитлера.

– Хорошо, Герман, – хрипло сказал фюрер, – даю адмиралу последний шанс доказать свою преданность мне и государству. Я разрешаю ему действовать самостоятельно. Но если Гиммлер опередит его...

Геринг ушел.

Гитлер проводил рейхсмаршала недобрым взглядом. С каким наслаждением он бы приказал покончить с «наци № 2», так и целящимся на его, Гитлера, место. Если бы... Если бы за Германом Герингом не стояли те же могущественные силы, которые привели их всех к власти десять лет назад.

Но напрасно все они – и Геринг, и Гиммлер, и Канарис думают, что так легко обвести его, фюрера. Он не позволит им до конца забрать всю инициативу в свои руки. Глупцы, они полагают, что покушение на Большую Тройку в том виде, какой родился в их пустых головах, самый сильный ход!

Он нажал кнопку звонка.

– Да, мой фюрер!

– Немедленно соедините меня с Гиммлером.

Через десять минут на другом конце провода Гиммлер поднял трубку «лягушки».

– Кому поручено осуществление акции в Тегеране?

– Нескольким проверенным специалистам, они уже знают о задании и теперь срочно вызваны в Берлин. Прибудут, по-видимому, завтра-послезавтра.

– Это никуда не годится! Приказываю немедленно принять меры, чтобы в Тегеран было заброшено несколько групп парашютистов. Пусть следуют разными маршрутами из разных центров. Привлечь все службы, и СД, и гестапо, а не только Шелленберга. О полном размахе операции никто не должен знать, кроме вас... Акция должна остаться в секрете навечно, поэтому возвращение рядовых исполнителей нежелательно... Учтите, что в деле участвуют и люди Канариса...

– Вас понял, мой фюрер.

Гиммлер ждал этого звонка. Соответствующие приказы были им уже отданы. Он тоже хорошо знал своего фюрера.

9

Стефан Дитль в свое время считался мастером шпионажа высокого класса. Он успешно подвизался много лет в Латинской Америке и США, где венцом его деятельности было похищение с одного из авиационных заводов в Лос-Анджелесе чертежей новейшего секретного прицела для бомбометания. Но затем ему здорово не повезло: автомобиль, на котором он мчался со скоростью ста километров в час по гамбургскому шоссе, попал в катастрофу. Шофер был насквозь пробит рулевой колонкой. Дитль чудом остался жив. Ему проломило голову, сломало несколько ребер и размозжило колено. Из госпиталя он вышел через восемь месяцев с одной ногой, подорванным здоровьем, пристрастием к алкоголю и пенсией отставного подполковника абвера.

Дитль было решил, что покончил навсегда с карьерой разведчика, но вдруг его пригласил к себе Вальтер Шелленберг, обласкал, наговорил кучу комплиментов, предложил перейти в СД и стать во главе школы. Старый диверсант умилился и незамедлительно принял лестное предложение вместе с новым званием – оберштурмбаннфюрера СС.

Дихгоффа он встретил приветливо и с нескрываемым уважением. Он понимал, что успешная работа в России на протяжении нескольких лет по силам только выдающемуся разведчику.

Пребывание в школе оказалось далеко не синекурой, как это вначале показалось Георгу. У Стефана Дитля дело было поставлено серьезно. Радиотехника, фотографирование, вождение автомобиля и прыжки с парашютом не вызывали у Георга особых возражений. Но химию он терпеть не мог с детства, а тут ему приходилось по полтора часа возиться в лаборатории, превращая сахар и лекарства от почечных болезней в мощную взрывчатку (диверсантов учили ее изготовлять самим, пользуясь материалами, которые они смогут приобрести «на местах»). Мало приятных ощущений вызывало и манипулирование с мгновенно и медленно действующими ядами.

Лучшими были часы в тире и спортивном зале.

В школе был собран настоящей арсенал. Стрелять приходилось из американских кольтов и смит-вессонов, английских веблей-скоттов, итальянских беретт, австрийских манлихеров, чешских праг, немецких парабеллумов, вальтеров, маузеров, советских наганов и «ТТ», бельгийских браунингов, бесчисленного множества автоматов, карабинов и пулеметов всех систем.

Инструктор – бывший цирковой виртуоз – предлагал Дихгоффу стать на ящик, давал в руки заряженное оружие, а потом внезапно, без предупреждения, выбивал у него ящик из под рог. В момент падения нужно было поразить мишень, раскачивающуюся на качелях. Другие упражнения были в таком же роде: стрельба с завязанными глазами на звук, стрельба назад без поворота головы, стрельба через карман из револьвера с глушителем, стрельба левой рукой.

После тира Дихгофф шел в спортзал, где угрюмый обершарфюрер СС Гюнтер учил его, как за считанные доли секунды можно голыми руками искалечить или уничтожить – смотря по надобности – человека. Из железных объятий обершарфюрера Дихгофф выходил помятым и оглушенным, словно побывал в льнотеребильной машине.

После обеда Дихгофф сам превращался в преподавателя: пять часов с группой из нескольких человек. Никто из них не называл друг друга по фамилиям, только имена: Ганс, Генрих, Юлиус, Вилли... Он сам – господин оберштурмфюрер. Никто не знал национальности друг друга – все разговоры велись только на русском языке (в других группах, к которым Дихгофф касательства не имел, – на английском).

Никаких записей – каждое слово курсанты обязаны были запоминать на лету.

Предмет, который вел Георг Дихгофф, не имел определенного названия, точнее всего его, пожалуй, можно было назвать «Жизнь в Советском Союзе». Организация Красной Армии, ее уставы, знаки различия, награды, взыскания, взаимоотношения военнослужащих между собой, военные документы.

Что такое прописка. Как купить билет на железной дороге. Сколько денег можно истратить в коммерческом ресторане, чтобы не вызвать подозрений. Как реализуются продовольственные и промтоварные карточки. Как носится одежда. Что такое загс. Сколько стоит билет в кино. С какими вопросами можно обращаться к милиционеру. Названия самых популярных футбольных команд и фамилии игроков. Правила игры в домино и подкидного дурака. Сокращенные имена русских девушек: Мария – Маша – Машенька – Маруся – Маня. Людмила – Люда – Люся – Мила. Сорта водок и вин.

Командование очень спешило: с каждой группой Дихгофф занимался всего по две недели, но вколачивал за это время в головы слушателей множество информации. В конце курса он в присутствии Дитля дотошно экзаменовал каждого, задавая подряд несколько десятков вопросов в бешеном темпе. Отвечать нужно было без запинки, мгновенно и абсолютно точно.

Потом курсанты исчезали в неизвестном направлении. Куда их засылали, он не знал и мог только догадываться в общих чертах, поскольку Дитль всегда указывал, на какую тематику с данной группой ему следует делать упор: военную, производственную, колхозную и т. д.

В школе было еще около двадцати офицеров, все они, как и Дихгофф, жили тут же, в огороженной колющей проволокой вилле километрах в двух от Копенгагена. Внеслужебные отношения ограничивались ежевечерними совместными попойками и – раз в неделю – поездками в город. В Копенгагене разрешалось появляться только в общеармейской форме, хотя все офицеры были эсэсовцами.

За несколько месяцев новой службы Дихгоффа только одно необычное событие нарушило ее однообразие. Его вызвали к начальнику школы. В кабинете оберштурмбаннфюрера кроме самого Дитля находился еще один человек с типичной восточной внешностью в гражданской одежде. Начальник представил ему Дихгоффа, но имени гостя не назвал.

После обмена несколькими ничего не значащими фразами незнакомец неожиданно перешел на персидский язык. Их беседа длилась больше часа, и Дихгофф, уже успевший сделать несколько выпусков, понял, что его самым настоящим образом экзаменуют. Но для чего?

Дитль поблагодарил Дихгоффа и отпустил без каких-либо объяснений. Но долго ждать не пришлось. Через неделю оберштурмбаннфюрер снова пригласил Дихгоффа и с явным сожалением объявил ему:

– Оберштурмфюрер, пришел приказ из Берлина. В составе группы специального назначения вы отправляетесь для выполнения особого задания в Иран. Все необходимые инструкции и документы получите на аэродроме в Софии. Сегодняшний вечер на сборы. Отправление утром. Поступаете в распоряжение штурмбаннфюрера СС Юлиуса Шульце. Вместе с вами едет оберштурмфюрер СС Вилли Мерц.

Об этом Дихгофф догадался сам. Его коллега Вилли Мерц тоже присутствовал в кабинете.

10

В большом сером здании в центре Москвы подтянутый капитан положил на стол одного из руководителей советской разведки генерала Комарова объемистую папку и несколько книг.

– Вот то, что вы просили, Иннокентий Васильевич.

– Благодарю вас, Сергей Семенович. И закажите, пожалуйста, в Ленинской библиотеке книги по этому списку. Можете не спешить. Того, что вы принесли, мне, пожалуй, хватит до завтра.

– Будет исполнено, товарищ генерал.

Четко повернувшись на каблуках, капитан вышел из кабинета.

Уже немолодой человек с очень усталым лицом вынул из кармана кителя очки, тщательно протер стекла кусочком замши...

Сегодня утром его вызывали в Кремль, в Государственный Комитет Обороны. Член ГКО официально поставил его в известность, что вопрос о месте проведения встречи глав трех союзных держав решен почти окончательно: Тегеран.

Конференция будет непродолжительной и сугубо деловой, но предполагается по крайней мере один большой прием, на котором будут присутствовать и посторонние гости – по случаю дня рождения Черчилля.

Комаров невольно вздохнул. Это не укрылось от члена ГКО.

– Вам что-то не нравится, генерал?

– Говоря откровенно, мне не нравится Тегеран. С моей точки зрения, конечно, которая не должна мешать государственным соображениям.

– Почему?

– Еще совсем недавно в Иране была многочисленная немецкая колония. За два года пребывания там союзных войск мы на севере и англичане на юге порядком очистили страну от гитлеровской агентуры, но кое-кто, без сомнения, остался. К тому же немцы, наверняка, забросят в Тегеран подкрепление.

Член ГКО насторожился.

– Вы полагаете, что они разнюхали о подготовке конференции?

– Почти уверен в этом.

Член ГКО пододвинул Комарову коробку с папиросами. Оба закурили. Неожиданная и откровенная реплика старого чекиста, видимо, озадачила его собеседника.

– Откуда может утекать информация? Из нашего аппарата?

Спрашивает спокойно, но в глазах тревога. Комаров твердо отвечает:

– Исключено... Но из некоторых перехватов известно, я об этом вам докладывал, что немцы весь сорок третий год ищут конференцию. Они не сомневаются, что она произойдет именно в нынешнем году, не знают только где и когда. Главным образом рыщут по этому поводу в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке.

– Факты! – настаивает член ГКО.

– Хотя бы покушение на Черчилля после его встречи с Рузвельтом. Премьер мог находиться в этом самолете, во всяком случае, его двойник действительно находился на борту. Значит, кто-то ошибочно из-за большого сходства принял его за сэра Уинстона. В данном случае ошибка объяснима, но информация ведь попала в Германию своевременно.

– Еще что?

– Подполковник Вязников сообщает из Египта, что во всех офицерских барах от Касабланки до Каира можно получить сведения о планах союзников, что он в подтверждение своих подозрений и делал неоднократно, всегда, к сожалению, с успехом. О встрече Большой Тройки в Каире болтают даже танцовщицы кабаре. А Каир, в сущности, очень близко к истине...

– Продолжайте, генерал.

– И последнее. Самое неприятное. Это Бюро Службы стратегических услуг США в Берне. Из Швейцарии сообщают, что и сам Аллен Даллес и его сотрудники поддерживают постоянные контакты с фашистской разведкой. Вице-консул генерального консульства Германии в Цюрихе Ганс Гизевиус несколько раз за последнее время встречался секретно с фон Гевернитцем, правой рукой Даллеса, его главным консультантом по германским вопросам. А Гизевиус доверенное лицо Канариса. Кальтенбруннер не так давно в Австрии говорил с графом Потоцким. О чем они беседовали, мы можем судить по тому, что вскоре после этого Потоцкий свел гестаповца Хеттеля с американскими разведчиками в той же Швейцарии.

– Ваше мнение об этих встречах?

– В основе – мышиная возня за нашей спиной, разговоры о возможности сепаратного мира, об этом мы ставили в известность руководство. Но наверняка имеет место и взаимный обмен информации.

Член ГКО пометил что-то в своем блокноте.

– М-да... Странная дружба.

– Более, чем странная, – откликнулся генерал. – И может сослужить плохую службу президенту США. Ведь для Даллеса и его людей в Белом доме секретов не существует.

Два немолодых человека замолчали, окутавшись клубами табачного дыма. За долгие годы жизни оба успели познать в полной мере высокую ответственность за судьбы своей страны. Оба прекрасно понимали, что от решений, которые им предстоит сейчас принять, зависит многое.

– Какие меры вы уже наметили? – прервал молчание член ГКО.

– Завтра же отправлю в Тегеран группу наших специалистов для разработки соответствующих мероприятий на месте. О действиях гитлеровцев в Иране и прилегающих странах приказано сообщать срочно. Немцы, конечно, будут страховаться – несколькими агентами, пускай даже высококвалифицированными, не ограничатся. Тактика их нам известна. Террористических групп следует ждать несколько, причем не связанных между собой. Нашим людям, работающим среди гитлеровцев, дано указание обратить особое внимание на отправку в эти дни фашистских групп за пределы Германии.

– Что ж, меры разумные. Одобряю.

Член ГКО поднялся из-за стола.

– И прошу держать в курсе всех дел Государственный Комитет Обороны...

Разговор был закончен.

...И вот теперь, закрывшись в своем кабинете, наказав помощнику тревожить только по абсолютно неотложным делам, генерал решил еще раз освежить в памяти все, связанное с Ираном.

Он раскрыл пухлое досье, не спеша, сосредоточенно вглядывался в строчки дальнозоркими глазами, перелистывал страницы служебных записок, протоколов, сообщений разведчиков.

Сухие колонки цифр, дат, имен. Но они говорят о многом.

...1938 год. Реза-шах отказывается подписать новый торговый договор с СССР. Германия выходит на первое место во внешней торговле Ирана. Еще через год – секретный протокол о торговле. Иран поставляет Германии важное стратегическое сырье, Германия монополизирует поставки в Иран железнодорожного и промышленного оборудования. Немцы строят в Иране аэродромы, промышленные предприятия и сооружения, самое главное – Трансиранскую железную дорогу. Все военные предприятия Ирана под контролем немецких специалистов. Немецкая разведка перебрасывает в Персию свою агентуру из Сирии и Ирака. В пограничных с СССР районах резиденты Берлина сколачивают банды из бывших белогвардейцев, дашнаков и мусаватистов. Замысел ясен – они предназначены для действий в важных нефтяных районах Баку, Грозного, а также в Советском Туркменистане. В Миане, Иранской Джульфе и других местах Северного Ирана создаются секретные склады оружия и боеприпасов. Гитлеровские агенты беспрепятственно фотографируют советские пограничные районы.

В Тебризе, Реште, Казвине организованы вооруженные фашистские группы. Они ждут своего часа. Повсюду секретные фашистские радиопередатчики.

А вот и образцы открытой прогитлеровской пропаганды: бесплатный бюллетень, издававшийся в Тегеране на персидском языке, подшивки газет «Эттелаат», «Журналь де Техран».

Немецкие шпионы занимают ответственные посты более чем в пятидесяти иранских учреждениях. Они маскируются представительством немецких фирм: АЕГ, Феррошталь, Гарбер, Лен, Шихау.

Длинные списки агентов: фон Раданович, Гамотто, его заместитель Майер, Вильгельм Сапов, Густав Бор, Генрих Келингер, Траппе...

Отчет советских разведчиков о визите в Тегеран летом 1941 года руководителя абвера адмирала Вильгельма Канариса. Цель визита – подготовка фашистского военного переворота с целью превращения Ирана в антисоветский плацдарм.

25 августа 1941 года – опередив на три дня гитлеровских заговорщиков – в соответствии с договором 1921 года Советское правительство вводит на территорию Ирана свои войска для пресечения подрывной шпионско-диверсионной деятельности германской агентуры. Одновременно с юга в страну вступают английские батальоны.

...Генерал перелистал еще несколько страниц.

Реза-шах отрекается от престола в пользу своего сына Мохаммеда Реза. Представителей фашистской Германии высылают из страны. Гитлеровская агентура уходит в подполье, но не успокаивается: сколачивает свою организацию «Миллиюне Иран». Главарь, знакомая фигура – Майер. Что и говорить, организация влиятельная, в ее составе генералы и офицеры иранской армии, некоторые депутаты меджлиса, шейхи племен.

...А вот и самые последние донесения: по гитлеровской агентуре нанесен сокрушительный удар. Арестованы десятки шпионов. В районе Кумского озера схвачена группа немецких парашютистов.

Наконец, списки фашистских шпионов, оставленных пока на свободе. Они полагают, что им удалось замести следы. Что ж, пускай пока так и думают.

Генерал откидывается. Закрывает папку. Он удовлетворен прочитанным. До сих пор все делалось правильно. Немцам не удалось провести ни одной значительной операции. Остатки гитлеровской агентуры находятся под надежным контролем. Теперь самое главное – не переоценить свои силы. Генерал понимает, что схваченный за горло враг пойдет на все. На календаре не сороковой и не сорок первый год. Чаша весов после Сталинграда и Курска склонилась в пользу Советского Союза. И Гитлер не упустит возможности нанести удар в спину... Покушение на лидеров союзнической коалиции может выглядеть в глазах Гитлера действительно последним шансом.

Значит... Значит, нужно работать. Еще тоньше, еще умнее, еще предусмотрительнее.

Генерал встает из-за стола, делает несколько шагов по кабинету. Потом возвращается к столу и записывает что-то на календаре. Это наметки некоторых распоряжений, которые он отдаст завтра. Потом включает приемник: сейчас будет передача «В последний час». Правда, ему уже известна сегодняшняя сводка, но одно дело прочитать ее, а другое – услышать голос Левитана.

...В дверь еле слышно стучит капитан Ряшенцев.

– Товарищ генерал, только что получены шифровки: из отряда Медведева, из Берлина, из Софии, из Швейцарии. По-моему, чрезвычайно важные. Иначе бы не побеспокоил.

– Давайте сюда.

Капитан кладет перед ним несколько листков бумаги и выходит.

Генерал склоняется над бумагами и, еще не прочитав весь текст, сразу выхватывает из него самое важное слово: «Тегеран».

Он поднимает трубку аппарата.

– Товарищ член Государственного Комитета Обороны!

– Слушаю вас.

Свежие сообщения. Одни подтверждают другие, хотя все из разных мест. Немцы начали...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю