Текст книги "Дедская площадка (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– А может быть и выверт Создателя. Сели они рядом, выпили мировую и закусили Принцессой, которую охраняло Чудовище.

То, что мы чувствовали не было страхом. Это, скорее, была растерянность. Растерянность людей ощущающих скорый приход каких-то перемен.

Друзья рассеянно покивали.

– «Что за глупый конец, что за глупый конец...» – напел Сергей с отсутствующим видом. – Может быть так?

– Ты что, снова хочешь у Макаревича песню позаимствовать? Про скворца?

– Вот опять ты за свое. Договорились же, что Макара не трогаем,– подтверждал я слова Никиты.

– Да я не об этом... А если все иначе? – спросил Сергей. – Если мы не инструменты? Тем более нужные. И никакой функции у нас не было, никакой задачи не стояло? Если мы просто...

Он пощелкал пальцами.

– Ну... Камешки в ботинке Мироздания. Камешки, которые мешают идти жизни тем путем и порядком, каким ему идти положено? Камушки-то просто выбрасывают...

От его слов на душе сразу стало холоднее.

– Ох, не хотелось бы...

– Да. И в этом случае никакого портала не будет. Вспомните что было на концерте. В другой мир можно попасть и через софит…

Сергей был прав.

– И через бомбочку, – напомнил я.

– Именно!

– Или бомбу, – медленно сказал Никита. – Настоящую.

Мысль эта радости нам не доставила.

Мы ушли в буфет и заказали пива. С этим напитком думать о своей судьбе. Молчали мы долго и невесело. Следовало осмыслить что произошло и что из произошедшего следует и каким боком это может повернулся к нам. Чем дольше я думал над этим, тем более мне виделась правильность высказанной Сергеем мысли. Про камешки в ботинке. Я представил, что где-то рядом с нами неощутимо, но при этом совершенно реально существуют сотни или даже миллионы вселенных, переплетенных, словно нити в многожильном телефонном кабеле, а мы не инструмент, а случайно заблудившиеся в этом кабеле сгустки информации, не более того.

Вокруг нас ходили веселые люди, а мы молчали время от времени мрачно переглядываясь – ждать-то можно было всего что угодно! Вот прямо сейчас и все, что угодно... Мне стало жутко. По-настоящему жутко! Игрушкой каких сил мы сейчас были! Мы все это время ходили да и прямо сейчас идем по лезвию бритвы безо всякой страховки. Нет... Так нельзя. С такими мыслями только в сумасшедший дом. Я встряхнулся.

– Пожалуй, я письмо напишу братьям Стругацким, – сказал я не выдержав молчания. -Подкину им идейку. А уж они пусть как смогут, так и реализуют все это...

– Какую идею?

– Про Мироздание… Ну помните «За миллиард до конца света»?

– Они умные. Они и сами без тебя до этого дойдут. Ты лучше нам так же подробно и внятно, как Стругацким объясни, что происходит и чем закончится? Что в итоге?

– В итоге?

Я помолчал для значительности, хлебнул пива.

– Если все вселенные, как провода в многожильном кабеле, свиты в один жгут, то между ними возможны контакты.

– Короткие замыкания? – приземлил ситуацию Серега.

– Да. Вот ты сравнил нас с камешками в ботинке, а мы, скорее, просто электроны, по случайности, попавшие в другой проводник. И поэтому многие нам непонятные вещи, что происходят вокруг, объясняется тем, что Мироздание попусту защищается от таких, как мы. Оно чувствует нас, как песок, попавший в часовой механизм, мешающий часам работать.

– Чужие электроны? – Уточнил Сергей задумчиво. Я кивнул.

– Мистика…– отмахнулся Никита.

– Какая тут мистика, если разговор про электроны и провода? – возразил Сергей, но я скорее был согласен с поэтом, чем с барабанщиком.

– Электроны– это для наглядности и понимания. А вот как там на самом деле неизвестно. Что такое мы и что такое Мироздание… Как бы то ни было, мы – носители опасной информации и этот мир пытается от нас избавиться. Мы– зараза, мешавшая этому миру развиваться и жить как ему было положено и вот он с нами борется.

Я мог бы говорить и дальше, цепляя иллюстрацию к иллюстрации, но меня остановил Сергей.

– Только теперь стало понятно, что чувствует микроб, когда на него падает таблетка...

Он закатил глаза и высунул язык. Но смеяться не хотелось.

– То есть теперь нам теперь жить да уворачиваться от Мироздания.

– Не увернемся, – авторитетно сказал я. – Силы несоизмеримы... В какой форме это выразится не знаю, но наверное не менее эффектное, чем твоя бомбочка...

Сергей задумался и вдруг с изумлением спросил.

– Помните свадьбу и ту «Чайку», что нас едва не задавила?

Я пожал плечами.

– Ну и что?

– Это ведь тоже могла быть шутка Мироздания.

Теперь мы пожали с Никитой плечами вместе.

– А милиционера помните, как он на нас смотрел? – продолжил Серега. – Он же вполне мог вытащить пистолет и перестрелять нас всех там...

– Команды не было, – отозвался Никита. – Вот и уцелели.

– Мироздание прицеливалось?

– Вот-вот. А теперь вроде бы команда прошла...

Страшненькие это были слова. Почти приговор.

– И что предлагаешь? Сидеть тихо как мышь под веником? Бесполезно. Если все так как ты думаешь, то по-всякому нас достанет.

– А если не высовываться? – спросил я.– Не привлекать к себе внимания?

– Что и не играть? Не петь?

– По крайней мере не говорить о Будущем.

Никита неопределенно покачал головой.

– А что, от нас разве многое нужно? – спросил я. – От нас уже ни-че-го не нужно.

Я посмотрел на бутылку в руке. На этикетке виден был средневековый городок и какие-то пузатые жители в тирольских шляпах.

– Помните сказку, немецкую? Там еще дети куда-то шли и бросали по дорожке крошки чтоб не потеряться и найти дорогу обраться?

– Ну, было что-то такое у братьев Гримм. Они, эти дети из сказки, плохо кончили, кстати.

– Мы со своей стороны уже столько крошек набросали. Не назад, конечно, а вперед. И про «Бони М» и про Афганистан и Олимпиаду, и про Овечкиных со этими «Семью Симеонами». Они и без нас теперь справятся. Вроде бы заблудиться не должны... Может быть и ...

– Ну значит, тем более Мироздание может спокойно сбросить нас с этой шахматной доски и доиграть партию без нас.... – мрачно сказал Сергей.

Плохие мальчики и девочки читают даром.

Леди, джентльмены и хорошие мальчики – говорят «спасибо» автору посредством

карты Сбербанка 2202 2005 0456 6199 в тех размеров, какие сочтут разумными.

Глава 30

30.

…Следующие два дня мы отдыхали с оглядкой на Мироздание, то есть, поглядывая по сторонам и прислушиваясь к шорохам... Конечно это уже был не отдых, когда все, что происходит рассматриваешь с точки зрения «а не е.... т?», но всему в этом мире приходит конец – и хорошему, и плохому. Мы устали вздрагивать и оглядываться, и наш взгляд на жизнь стал более оптимистичен, к тому же на третий день нас отыскали ребята из «Пудиса». То, что нас там наши ничего удивительного не было – это не могло быть шуткой Мироздания, так как мы предупредили их о своем приезде телеграммой.

Отыскали и забрали на репетиционную базу.

Ситуацию для нас это ни коем случае не изменило, просто мы переместились из одного кармана Мироздания в другой, но на душе почему-то стало спокойнее.

Пол дня мы пили пиво и шнапс и вывали друг на друга новости и подробности прошедшего года, рассказывали о том как жили. Про наши отношения с Властью рассказывать конечно же не стали, зато рассказали о выигранных нами конкурсах и пластинках, не особенно вдаваясь в подробности, рассказали о событиях на Фестивале и свих планах на будущее. Они нам говорили о своей музыке, о концертах и пластинках. Разумеется, мы подарили наши пластинку им. Для того и везли. Прищурившись Дитер попросил.

– Дайте парочку... Есть у меня идея.

Разумеется, мы не отказали.... Тут нашелся проигрыватель и мы послушали нашу пластинку. Песни оценили, особенно понравилась «Девятая мечта». Понятное дело...

Когда пиво было уполовинено и атмосфера стала душевнее Дитер сказал.

– У нас есть просьба…

Я незаметно ткнул Сергея локтём, вроде как сказал «А что я вам говорил!». Понятно было какой эта просьба может быть.

– Нам предложили выступить в передаче «Пестрый котел».

Мы переглянулись. Ничего это название мне не говорило.

– Кулинарный конкурс? – неуверенно предположил Никита.

Немцы рассмеялись.

– Это развлекательная передача на телевидение. Сборник эстрадных номеров. Прямой эфир из Фридрихштадт-паласа. Мы приглашаем вас на этот концерт.

– Точно! – Сергей улыбнулся. – Я вспомнил! Это сборный концерт! От рока до оперетты...

Немцы закивали.

– Да. Так оно и есть. Но от нас ждут новой песни.

Дитер оглядел товарищей.

– У нас есть определённая репутация и хотелось бы подтвердить её.

– И?

Я все ждал, чего он попросит.

– Кстати, передачу смотрят не только у нас, но и на Западе...– сказал Клаус, а второй Дитер добавил:

– В ФРГ и Северной Европе наверняка.

– Так что хотелось бы выдать в эфир новый хит.

– И что? – спросил я, уже собственно, догадываясь что он скажет.

– Нам нужна новая песня...

– А старые чем не устраивают? – невинно поинтересовался Никита.

– Тем, что они старые... – признался Клаус. – Может быть у вас что-то есть?

Никита повернулся к нам и спросил:

– Ну, что я говорил?

Спросил по-русски.

– Ну ты у нас умный...– отозвался я. – А что делать-то будем? Дадим?

– А давайте...– сказал Сергей.

– А Мироздание? – напомнил я. – Как заземлит все три свободных электрона... И что тогда?

– Вот и посмотрим... Мироздание это или мы что-то про себя нафантазировали.

Мы снова перешли на английский.

– Есть песня, – сказал Никита.

– Поделитесь?

– Охотно.

– Покажите, – попросил он.

Мы вышли на сцену и показали. Песня шла легко. Её упругий ритм не нуждался в усложнениях и трех инструментов вполне хватало, чтоб показать её красоту.

– Энергично... музыканты переглянулись и одобрительно закачали головами. Я заметил, что немцам нравились энергичные песни. – Как вы её назвали?

– «Гранитный камешек».

Дитер заскрипел мозгами.

Я сказал это по-русски и тот попробовал перевести название на немецкий. Судя по пустому взгляду у него ничего не получилось. Так оно и было.

– Was ist das – «Гранитный камешек»?

Я услышал и едва не ответил:

– Дас ис фантастик!

Но время этого возгласа еще не пришло. Хотя кто его знает? Может быть знаменитая немецкая порнография уже где-то существует. Но отвечать было нужно. Как перевести слово «гранит» на немецкий я и сам не знал и попробовал вывернуться, перешел на английский.

– Каменное сердце...

Это помогло. Музыкальная эрудиция у него тоже была будь здоров и он быстро сообразил.

– Так ведь что-то похоже есть у Роллингов. В 1964 году написали.

– То, да не совсем... Только название похоже. Во-первых, у нас музыка поэнергичнее, а во-вторых... В нашем тексте совершенно другой смысл. У «Роллингов», насколько я помню, герой клянется в любви и готов противопоставить невзгодам и испытаниям любви свое твёрдое как камень сердце, а у нас – нет. Парень, обращаясь к уходящей к другому девушке, предостерегает её. Говорит, что у того, к кому ты уходишь, сердце из камня. Что тот не испытывает никаких чувств.

Я напел.

– «Не ходи к нему на встречу не ходи. У него гранитный камешек в груди...»

И по-русски добавил, без надежды, что тот меня поймёт:

– Жестокосердный…

– Ты бы ему еще по-древнеславянски сказал,– хмыкнул Сергей. Я ничего не ответил.

Следующий три часа мы занимались тем, что показывали, что и как нужно делать. В начале приходилось напрягать фантазию, так как «Камешек...» в варианте «на троих» игрался вовсе не так, как «на пятерых». Да и инструментарий там был существенно богаче. Мы работали и в итога все стало получаться. Песня звучала и звучала богаче, чем в нашем исполнении. Немцы играли, а мы накладывали на их музыку русские слова. В некоторых моментах то один то другой пудисовец начинал что-то напевать по немецком. Языка я не знал, но у меня крепла уверенность, что они просто перебирают слова, стараясь поймать ритм. Ну примерно, как это делали мы, когда начали «петь» цифры. Немцы одобрительно кивали головами и мычали. У них получалось. Им все нравилось...

Когда все устали и поняли, что сегодня лучше уже ничего не получится– нужно время на то, чтоб все уложилось в головах – Никита напомнил:

– А текст? Слов-то у вас нет?

Дитер совершено по-русски почесал в затылке.

– Точно нет.. Но ничего. Мы что-нибудь придумаем!

Мы переглянулись.

– Ну только если что-нибудь, – сказал Никита, лучше нас знавший, что такое хорошие стихи и как сложно бывает их создать. Тем более в спешке.

– Сколько думать будете?

– Концерт завтра....

– Ну... Тогда вам репетировать и репетировать... Мы вам только помешаем.

На следующий день мы все с удивлением поняли, что не смотря на то, что мы делали вчера, мы продолжаем оставаться в этом мире. Мироздание никак не реагировало на наши вольности!

– Ничего,– сказал Сергей, уловивший общее настроение. – День только начался...

После завтрака наши немецкие друзья прислали за нами машину и повезли на представление.

– Ну что, ни у кого не вещает? – поинтересовался Сергей, когда мы втроем уселись на заднем сиденье «Вартбурга», а впереди устроилась девушка-переводчик.

– В голове или в каком ином месте?

– Да без разницы.

– Вот у меня другом месте, прямо противоположным от головы, какое-то ощущение есть.

– И я этим местом что-то чую,– подтвердил Никита.

– Накаркайте,– сказал я. – Скромнее быть нужно...

В нашей стариковской памяти еще крутились воспоминания о американских и французских группах современного балета и мы представляли, насколько красиво это все может быть, но и то, что мы видели в эти мгновения заслуживали одобрения.

Красиво! Действительно какой-то праздник. На сцене– балет. Все танцуют... Шеренга девушек, очень похожих стройностью на шеренгу циркулей и атлетические мальчики-танцоры с арийской внешностью.... Все это в бликах яркого света и волнах музыки. Что не говорите, а умеют немцы делать шоу– что концерты, что парады...

Девушки размахивают неестественно длинными ногами, а мальчики хотят вокруг них колесом... А вокруг большой сцены, полукругом зрители. Аплодисменты! Музыка! Свет! Атмосфера праздника. Это вам не деревенский праздник с гармошкой и ложкарями. Это – Европа!

Ведущая на этом празднике – певица Дагмар Фредерик.

Все идет в прямом эфире.

Нас усадили на первый ряди мы начали наслаждаться зрелищем европейского уровня.

Концерт катился веселым колесом. В нём было всего понемножку. Проводя аналогии, я сперва подумал, что это концерт-салат, в котором смешались все жанры– от поп-музыки и балета до цирковой клоунады, но потом сообразил, что тут ближе другая аналогия. Концерт пьянил, как грог, в который намешали все самое вкусное и прекрасное... Это был концерт-коктейль, и перед каждым новым глотком, то есть перед каждым новым номером – балет с теми самыми длинноногими девушками и мальчиками....

«Пудис» вышел на сцена после какого-то венгерского ансамбля народной музыки. Ведущая начала разговаривать с ними и оставшаяся к нами девушка-переводчик начала объяснить нам что там происходит.

– Что вы сегодня исполните?

– Сегодня у нас премьера песни. Это песня наших друзей из СССР. Они сегодня в зале и исполнят эту песню вместе с нами.

Удивились тут только мы. Потому как ведущая ничуть не показывая удивления поинтересовалась:

– Почему?

– Она настолько свежа, что мы не успели сделать стихотворный перевод. Прошу!

Петер протянул руку к нам и поманил на сцену... Я вспомнил его слова «Мы что-нибудь придумаем!» и сказал негромко.

– Ну вот он и придумал...

– А что? – отозвался Сергей. – Хорошо получилось. Лично мне нравится...

Они ведь знали, что мы не сможем отказаться.

Немцы взялись за инструменты, а мы встали к микрофонам и...

Все действительно получилось неплохо. Русский язык отлично вписался в атмосферу праздника, в котором только что звучали звуки немецкой, венгерской и польской речи.

Энергичная песня понравилась слушателям и те даже на сообразив, что все что произошло на их глазах– импровизация, наградили нас аплодисментами. Когда шум в зале стих, ведущая обратилась к нам:

– Это первое исполнение песни?

– Да,– сказал Сергей. – Мы не пели её даже на родине...

– Ну, значит родиной этой песни будет Германская Демократическая Республика,– улыбнулась Дагмар.

– Мы не возражаем!

– Может быть вы и сами что-нибудь сыграете?

– Охотно...

Никита с прищуром посмотрел на нас.

– Ну что... подергаем Мироздание за усы? Дадим в эфир «Девятую мечту»?

Эксперимент– так эксперимент тем более условия схожие. Я посмотрел вверх. Гроздья софитов на металлических фермах висели, как им и полагалось у нас над головами. Все как в тот раз...

– Давай, -согласился я. – Если что и удивиться не успеем.

– Вот и проверим, – сказал Сергей. – А то все у нас умозрительно больно...

Атмосфера праздника в зале подействовала на нас как какая-то анестезия. На нас накатил вал беззаботной смелости, так что взяв инструменты, мы отыграли «Девятую мечту». Вышло также хорошо, как и на пластинке.

Понятно, что эта песня в нашем исполнении сильно отличалась от задумки самого Леннона. Нам -то из-за бедности музыкального сопровождения, приходилось добивать вокалом, но все-таки гениальность композитора и сочиненный им мелодии мы передать смогли. Немцы оценили и эту песню.

Тем временем программа шла своим чередом.

– А вы пишите песни только для себя? – обратилась ведущая к Никите.

– Нет. В СССР есть несколько исполнителей, которые поют наши песни. Это очень известные на нашей эстраде певцы и певицы.

– Кстати и наши друзья из «Пудиса» тоже поют несколько наших песен,– добавил я.

– А почему вы отдаете другим свои песни. Они ведь наверняка не хуже тех, что только что прозвучали?

– Конечно не хуже...– спокойно согласился Никита. Тем более у нас-то были все основание считать, что именно так дело и обстоит.

– А отдаём потому что есть песни, которые в одном исполнении «звучат», а в другом– нет.

Сергей пододвинулся к Дагмар поближе, чтоб объяснить.

– Часто это случается от того, что манера исполнения и внутренняя логика песни не совпадают. Но ведь песни-то в голову приходит и петь их самим– только портить.

– Почему?

– Слишком мало инструментов, – с сожалением сказал Никита. – Мы привыкли играть втроем. Ну и не хватает хороших вокалистов...

– И вокалисток, – добавил Сергей. – Этих– особенно!

– И что делаете в таком случае?

– Откладываем песню в сторону и ждем подходящего исполнителя...

– Точнее того, кто мы посчитаем таким, который исполнит песню лучше, чем исполнили бы её мы.

– И много у вас таких «запасных» песен.

– Не много, но есть.

– А есть ли у вас такие песни, которые вы могли бы дать исполнить известным Западным музыкантам?

– Конечно. Вот, например, наша «Девятая мечта» в исполнении Джона Леннона, на нас взгляд будет звучать много лучше, чем в нашем...

Она вежливо рассмеялась. Мы посмеялись вместо со всеми. Только у нас оснований для такого смеха было побольше.

– А на Западе вы известны? Ваши песни поют там?

– Пока нет. Но мы уверенны, что именно что пока.

– У вас есть что предложить звездам поп-музыки?

– У нас есть такая песня... Вы знаете группу «АББА»? – неожиданно спросил Никита.

Ведущая вплеснула руками.

– Победителей «Евровидения»? Конечно!

– Вот мы с удовольствием написали бы песню для них. Точнее она у нас уже есть...

Никто не успел удивиться нашему нахальству или уж, скорее даже, наглости, как Никита решительно взял гитару.

– Разрешите?

– Пожалуйста...

Он посмотрел в зал.

– Это будет Новогодняя песня. И мы точно знаем, что петь её будет весь мир...

И начав негромкий перебор струн он затянул:

– «Happy new year! Happy new year!

May we all have a vision now and then

of a world where every neighbor is a friend....»

Он начал с припева и спел один куплет.

Мир не рухнул...

Плохие мальчики и девочки читаю даром.

Леди, джентльмены и хорошие мальчики – говорят «спасибо» автору посредством

карты Сбербанка 2202 2005 0456 6199 в тех размеров, какие сочтут разумными.

Глава 31

31.

Утро не принесло с собой ничего неприятного кроме лёгкого похмелья. Оно было следствием того, что ребята из «Пудиса» совершенно по-человечески, как это заведено в музыкальном интернационале, отметили свое выступление на концерте, а мы оказались у них в гостях у этого праздника жизни.

Мы их хорошо понимали – для них это было как знак качества на советском автобусе и они реально радовались. Надо сказать, что и мы радовались не меньше. После вчерашнего о нас услышала Европа и это действительно было приятно. Тем более что Мироздание никак себя никак не проявило, так что были шансы, на то, что все еще обойдешься.

– Не так уж и страшно, оказывается, – сказал Сергей. – А то мы тут по на придумывали всякого, а оно нас не видит...

– Да... Молчит Мироздание.

– Зубы точит, – сказал я, глядя в потолок.– Или прицеливается.

– Или его просто нет.

– Как это «нет его», если мы внутри него существуем?

– Ну.. Его нет в том виде, как мы себе нафантазировали...

– Как бы то ни было, нам тут и дальше жить...

– Тогда зря мы новогоднюю песню засветили. Можно было и подождать.

– Могли бы... А могло получиться так, что этот мир и вовсе этой песни решился бы. Кто его знает? Бабахнуло бы и – все...

Что скрывается за этим самым «все» никто не знал.

– А ведь как щедро получилось. С «АББА». Да.... Царский подарок...

– А я подумал,– сказал Никита. – Что вот перекинет нас туда и этот мир останется без этой песни. Вдруг не додумают местные? Кто их знает... Не знаю, как вы, а я, когда играли, трясся,– признался Никита...

– Ничего. Потряслись, зато проверили...

Говорить о неприятностях более не хотелось, тем более они вроде бы, отодвигались в неизвестность.

– Надо спустится вниз, газеты посмотреть, – обозначил ближайшую задачу Никита. – Вдруг на родине еще что-нибудь случилось?

– Думаешь там уже Перестройка началась?

– Не дай Бог, конечно. Но раз какие-то изменения пошли, процесс обозначился, то надо бы все это отследить.

– Не так быстро. Перестройке, как её не называй, нужен лидер. Вождь... А я сейчас вождей там не вижу...

– Да. Кто-то нужен.

Я вспомнил стену парткома, увешенного портретами пленов политбюро.

– Тот, чей портрет на стенки будем вешать?

– Именно! Раз Леонид Ильич и Юрий Владимирович эту громаду начали раскачивать, то хочется думать, что и об этом подумали. О последствия-то мы их предупредили...

– Один хрен опять старика какого-то руководить поставят. С ЦПШ-шным образованием.

– Молодого хочешь? Так мы же знаем, чего молодой-то натворил. Тем более, что он теперь в Африке.

– Это раньше вождь молодым должен был быть. Сейчас достаточно быть умным.

– Да. Молодой и сильный– чтоб с копьем бегать. А пожилой...

– Пожилой, но не старый! – Никита подчеркнул это слово голосом. – Не развалина, времен Отечественной войны.

– Новый мир должны строить новые люди.

– Просто новые люди?

Я с недоверием покачал головой.

– Просто нового вождя мало. Нужен новый умный. Да и ум должен быть особенный...

– Поясни...

– Охотно.

Мне было что вспомнить и я охотно пустился в воспоминания.

– Работал я в середине 90-х в конторе под названием «Биржа Технологий». И был я в те времена знаком с мелким предпринимателем, одним из учредителей этой самой биржи. Это мужик, в спорах о том, как надо биржей руководить, бил всех убойным, с его точки зрения, аргументом. «Если ты такой умный, то где твои деньги? Мои – вот!». Он и в самом деле доставал бумажник и потряхивал им, добавляя значимости словам.

Вспомнив этот ни раз виденный жест я усмехнулся.

– Признаюсь, это гипнотизировало. Бумажник внушал уверенность своей пухловатостью.

– Этого оказалось мало?

– Увы... Он действительно был по-своему неглупым человеком, ну раз сумел заработать начальный капитал... Только вот как оказалось, сколотил он его не совсем честным путем. В итоге из-за следование Правлением Биржи мудрым советам бывшего советского строителя биржа развалилась. Вот тогда я и понял, что ум – он разный. Биржа– это способ заработать денег. Не такой как строительство. Другой. И опыт малость подворовывающего строителя тут не применим.

– Ну да. Согласен, – согласился Никита. – Писатель, если б он начал участвовать в споре спросил бы «А где твои книги?». Композитор спросил бы о написанных мелодиях...

– А папа Карло поинтересовался бы «А где твои Буратины, сынок?» – вставил Сергей. – Получается ум, точнее его проявление, может быть разным и проявляться в совершенно разных формах.

– Да. Так что нужно будет искать не просто умного вождя, а специалиста в сфере и политики и экономики и много чего еще...

– Ничего. У нас принят принцип коллективного руководства. Создадут институт. Разработают концепцию... Госплан у нас есть – спланируют.... А как только будет план, то под него и вождь найдется...

Я прокашлялся и с выражением процитировал:

– Как хорошо иметь Вождя!

Он защитит нас от дождя!Он защитит нас от снегов.И разных классовых врагов...

Сергей кивнул и быстро продолжил.

– Он защитит нас от пурги…Ты сомневаться немоги!Цветы ты только возлоги.

– Я смотрю, ты как поэт все прогрессируешь и прогрессируешь!

– Ага.

И закончил:

– Будь пионер к борьбе готов.За дело Ким Чен ИнаКакой же был мужчина!

– А при чем тут Корея?

– Для рифмы.

Под эти разговоры мы, преодолевая утреннее томление мы встали, обозначив движением рук и ног некое подобие утренней зарядки привели себя в порядок.

– И что теперь делать?

Этот вопрос интересовал нас всех. Ответа никто не знал. В нашем кругу имелся ответ на него. Ответ в рифму– «Снимать штаны и бегать!». Но снимать только что натянутые штаны н хотелось, да и зарядка в планы не входила. Вместо этого очень хотелось спуститься вниз, в буфет, и поправить здоровья бутылочкой пива и съесть что-нибудь. Только ответь я не успел. Зазвонил телефон.

Звонили снизу. Портье, немного говоривший по-русски сказал:

– К вам гость...

– Какой? Мы гостей не ждем?

– Мистер Джон Леннон!

Я усмехнулся. Ну ребята! Ну шутники!

– Пусть заходит. И передайте, чтоб пиво захватили.

Так и не погасив улыбки я повернулся к друзьям.

– Что улыбаешься?

– Кто звонил?

– Да наши немцы идут. Из «Пудиса». Прикалываются...

– Будем пиво пить? – Оживился Сергей.

– Будем, конечно же!

Перспективы открывалась настолько приятные, что Сергей растроганно сказал:

– Хорошие они ребята. Душевные...

В дверь постучали.

– И вежливые...– одобрил я.– Входите!

Дверь открылась... Этого никто не ждал. Сергей отчетливо сказал:

– Перебор....

И тут же, вслед за ним Никита добавил:

– Очко!

Чудо это было? Возможно, но это наверняка был шок. В проеме дверей действительно стоял Леннон! Волосаты, в очочках и с упаковкой пива в правой руке. Я несколько раз моргнул. В голове вроде как мелькнула мысль о происках Мироздания, но мысль испарилась. Не мираж. Не галлюцинация. Сам. Лично. «Один из легендарной четверки»...

Юношеская часть наших мозгов ахнула и отключилась, но та, в которой жил наш стариковский жизненный опыт осталась на ногах и в сознании. Ну Леннон. Ну один их... И что? Это же не Ленин? Это же не Брежнев с Андроповым, которых мы вообще видели на расстоянии вытянутой руки... И все-таки...

Мы смотрели на него, а он – на нас. Мы с восторгом, а он как-то иначе. В его взгляде восторга не было. Было что-то иное.

Он переводил взгляд с одного на другого. Очевидно было, что мы, по каким-то его внутренним параметрам, не соответствовали его пониманию прекрасного.

– Это вы вчера выступали на Восточногерманском ТВ? – наконец сказал он. Это вроде бы был вопрос, а вроде бы и обвиненье. Таким тоном его мог бы занять и прокурор. В нем жило и недоумение и обида...

–Там были не только мы,– сказал Никита, хотя все мы поняли, что наш гость прошел по адресу и следующий его вопрос могли бы задать сами себе сами. Он-то был очевиден.

– Там еще и новости передают.

– «Пестрый котел», – уточнил нас гость.

– Были,– согласился Сергей. – И что?

– Песня «Мечта номер девять»... ваша?

Перед словом «ваша» он нам мгновение замешкался. Мы благоразумно промолчали.

– Объясните, как это получилось? – сказал он так и не дождавшись ответа. – Я услышал вашу песню и понял, что несколько дней назад сочинил туже мелодию.

Мы переглянулись. Вот и свершилось....

Я поднялся и указал ему на кресло около окна.

– Присаживайтесь, мистер Леннон.

Он поставил пиво на стол, уселся.

– Честно говоря эту песню сочинили вы...

Он вздёрнул голову, собираясь что-то сказать, но я остановил его вопросом:

– Вы в Бога верите?

– У меня сложные отношения с Господом, – усмехнулся Джон, показывая, что не хочет говорить на эту тему.

Никита покивал, показывая, что понял и готов уважать точку зрения собеседника.

– Тогда ответим так.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Мы можем объяснить, как это произошло, но это будет очень странное объяснение... Непонятно как, но нам стали известны подробности некоторых еще не произошедших событий... Не важно, как это называть: чудом или научным предвидением... Мы и сами не знаем, как это получилось, но вот уже почти год мы знаем...

Это прозвучало как-то самоуверенно и я поправил друга.

– Точнее вспоминаем время от времени.

– Да. Вспоминаем, что должно случиться.

– Вы не забыли письмо из СССР, в котором вас предостерегали от неприятностей в будущем?

Он посмотрел на нас внимательно.

– Это были вы?

– Это были мы.

– Именно таким вот образом мы «вспомнили» о вашей смерти.

Леннон молчал, и Сергей попробовал поправить то впечатление, которые мы произвели на него.

– Лично у меня такое впечатление, что мы уже этот отрезок жизни бы уже разок прожили и отчего-то вернулись назад...

– И что вы еще помните?

– Наша память специфична. Похоже, что мы и в прошлой жизни были музыкантами и мы помним массу музыки, которую в этом мире еще не сочинили.

– Кстати, для подтверждения моих слов можем наиграть парочку мелодий, которые в следующем году сочинит мистер Маккартни.

Я повернулся к Сергею.

– Как он будет называться его диск?

– «Венера и Марс»

– Помнишь что-нибудь из него?

Я несколько смущенно посмотрел на нашего гостя. Тот смотрелся немного ошарашенным.

– Сергей больше нас все это помнит. Кстати, музыкальный тренд в следующем году резко поменяется.

– На что?

– Станет модным направление «диско».

– Точно! Весь мир будет фанатеть! В Западном Берлине в следующем году появится группа «Бони М». Две чернокожих девочки и такой же черный мальчик. И песня у них будет «Распутин»...

– А что еще произойдет тут, у нас?

– Произойдет много чего, -ответил Никита. – Но самое главное, это то, что мир останется целым. Не будет большой войны. А про остальное знать не обязательно.

Он примирительно улыбнулся.

– Честное слово это будет лишнее знание...

Мы провели вместе больше двух часов. Большее часть времени мы играли на гитаре, пели песни и рассказывали ему о жизни в СССР. Кроме того, мы время от времени возвращались к тем советам, которые мы дали в том самом письме, которое он получил от нас в прошлом году.

Был, конечно соблазн, рассказать о будущем, но мы себя честно сдерживались, а от прямых вопросов уклонялись. Собственно, даже не потому что боялись за себя, а по потому, что мир уже начал меняться и перемены вполне изменить то, что мы о нем, будущем, знали. А это могло обесценить наши предсказания.