Текст книги "Расследованием установлено…"

Автор книги: Владимир Уткин

Соавторы: Николай Волынский,Инна Слобожан,Георгий Молотков,Игорь Быховский,Виктор Васильев,Евгений Вистунов,Александр Данилов,Владислав Виноградов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

По таможенным правилам каждый приезжающий из-за рубежа заполняет таможенную декларацию – сообщает о багаже, с которым прибыл в страну. Это дает ему право затем беспрепятственно вывезти принадлежащие ему вещи. В таможенной декларации гражданина США Д'Ория, уезжавшего на родину, была названа скрипка работы мастера Стариони. Таможенный инспектор спросил пассажира: тот ли инструмент, указанный в декларации, вывозит он из нашей страны. Уверенный, бодрый утвердительный ответ Д'Ория не рассеял сомнений инспектора. Ясность внес приглашенный эксперт. Американец пытался вывезти скрипку работы знаменитого итальянского мастера Ральяно. На месте подлинного этикета был наклеен фальшивый, вырезанный из каталога. Под этим фальшивым этикетом мастера Стариони в нашу страну был ввезен обычный современный инструмент. Вывезти же Д'Ория пытался инструмент уникальный, куда более ценный.

Арестованный за попытку контрабандного провоза, Д'Ория на первом же допросе признал, что редкий музыкальный инструмент принадлежит его московскому приятелю С. Г. Дьяченко и вывозился для продажи за рубежом. Далее на следствии выяснилось, что это не первый и не единственный случай подобной контрабанды, которой занималась преступная группа во главе с ее организатором Дьяченко.

Д'Ория работал за определенные проценты из выручки, которую приносил контрабандный вывоз за границу старинных музыкальных инструментов, имеющих огромную культурную ценность. Автором «хитроумного» плана контрабандных операций был глава фирмы Дьяченко. Младшему партнеру – Д'Ория отводилась немаловажная роль курьера-экспедитора.

В 1984 году американец, возвращаясь от родителей в Москву, ввозит в нашу страну обычную скрипку фабричного изготовления. Но на инструменте фальшивый этикет «Санта Серафин». Им снабдил своего сообщника Дьяченко. Под этим фальшивым этикетом скрипка и была заявлена в таможенной декларации. Вскоре последовала новая поездка Д'Ории в США, и теперь при таможенном досмотре им была предъявлена подлинная скрипка «Санта Серафин», переданная ему Дьяченко, В США при посредничестве фирмы «Вурлицер» она была продана за 40 тысяч долларов.

Таким же образом сообщники были намерены действовать и на этот раз. Но произошла осечка, Дьяченко не смог достать ко времени очередного выезда Д'Ория скрипку Стариони, и пришлось фальшивый этикет приклеить к не менее денной скрипке Гальяно. Однако обман на этот раз удалось предотвратить. Канал контрабанды был перекрыт, пользовавшиеся им преступники обезврежены..

Но кое-что преступникам удалось. За три года контрабандисты незаконным путем вывезли за рубеж пять уникальных скрипок и один смычок на общую сумму 98 500 рублей. Кроме этого, пытались переправить через границу уникальную скрипку стоимостью в 20 тысяч рублей.

Дьяченко «заработал» на контрабандных операциях 185 тысяч 620 рублей, Д'Ория – 8 тысяч долларов США. Но какой невосполнимый ущерб нанесли дельцы нашей культуре, материальный ущерб нашему государству!

Кто же они?

Младший партнер – Питер Томас Д'Ория, гражданин США. Окончил Фордхемский университет, по специальности филолог-русист. Работы для человека, хорошо знающего русский язык, не нашлось, перебивался случайными заработками. Несколько раз туристом побывал в нашей стране, женился на гражданке СССР. «Я нашел здесь свою судьбу и вторую родину», – скажет он на суде. Да, страна, оказавшая гостеприимство молодому американцу, дала ему куда больше, чем он заслуживал. Ему предоставили работу в журнальной редакции издательства «Прогресс». Он получил в Москве три квартиры, на имя жены и ее родственников сумел приобрести автомашины «Жигули», «Волгу», «мерседес». Работа в издательстве, переводы на стороне: «Имел тысячу двести рублей чистыми в месяц». А сколько «нечистых», заработанных преступным путем? Об этом он умалчивал в ходе следствия, но выдал после ареста 13 500 долларов. Кроме совместных операций с Дьяченко у него был собственный бизнес: незаконные операции с валютой, вывоз для продажи за границу редких народных инструментов под видом обычных, фабричного производства, и кое-что другое.

Глава фирмы Сергей Григорьевич Дьяченко. Родился и вырос на Украине. С отличием окончил Московскую консерваторию. Более того, молодой скрипач с успехом выступил на международном конкурсе имени Паганини в Генуе. После окончания аспирантуры стал преподавать в Институте имени Гнесиных. Затем еще одна ступень – Дьяченко оканчивает заочно дирижерское отделение Ленинградской консерватории и возглавляет студенческий оркестр. И снова успех – первое место и звание лауреата на международном конкурсе в Вене. Вновь Московская консерватория – Дьяченко преподаватель, руководит оркестром из ее иностранных студентов. А за этим скупым пересказом столь блистательной биографии человека неожиданная строчка в протоколе допроса: предъявляется обвинение в совершении тяжкого государственного преступления…

Нынешнее, так печально закончившееся для Дьяченко знакомство с органами следствия, не было первым. Ранее он проходил в качестве свидетеля по другому делу. Уже тогда он совершил уголовно наказуемое деяние: свидетель Дьяченко дал лживые показания о своем знакомстве с жителем Ленинграда Малаховым. На этот раз полностью изобличенный, обвиняемый Дьяченко вынужден был говорить правду. Да, в записной книжке Малахова не случайно оказался телефон и адрес Дьяченко. Они были не только знакомыми, но и соучастниками контрабандных операций.

Это Малахов, человек с широкими и сомнительными связями со многими иностранцами, снабдил москвича Дьяченко адресами нужных людей в Англии и США.

Один из них – англичанин Джеральд Ньюсон. Это к нему в 1983 году была переправлена контрабандным путем скрипка «Санта Серафин». Она была продана Ньюсоном в Лондоне за 13 тысяч американских долларов.

Дьяченко ищет новые контакты – ему необходим верный человек за границей, который смог бы продать инструменты и вернуть деньги. Появляется некий М. Н. Раппопорт. Его дочь, М. М. Гендель, проживающая в Нью-Йорке, согласна стать посредником. Не бескорыстно, конечно. Получив за редкую скрипку мастера Гана 10 тысяч долларов, она оставляет себе около трети суммы комиссионных. Ну а как получает свою долю Дьяченко? Из Нью-Йорка доллары переводятся в Израиль некоему Исааку Крихели. От него к родственнику, жителю Сухуми Мееру Мехелашвили, идет зашифрованное письмо: сколько советской валюты выдать Дьяченко. По этой преступной контрабандной цепочке Дьяченко получил более 150 тысяч рублей.

Соучастниками Дьяченко стали и некоторые иностранные студенты из оркестра, которым он руководил.

Очень полезным оказался Д'Ория. После женитьбы он сохранил гражданство США и имел возможность довольно часто навещать своих родителей. При задержании в аэропорту «Шереметьево» в бумажнике Д'Ория был обнаружен подменный этикет на скрипку «Гварнери Дель Джезу, 1698». Он собирался вернуться в Москву не с пустыми руками.

Уникальные музыкальные инструменты – скрипки работы знаменитых мастеров Гана, Санта Серафин, Тестере, Гальяно, виолончель Гварнери… Разве эти ценности не в надежных руках государства? Многое еще из национального достояния нашей культуры находится в частных руках. Что именно? Сколько? У кого? Никто не знает.

Из частных рук редкие инструменты попадали в руки изворотливого дельца и контрабандиста. Дьяченко знал, каким огромным спросом пользуются за рубежом эти инструменты, и с немалой выгодой вел свой преступный бизнес. Он готов был загнать все, что могло принести наживу. Он продал скрипку, купленную отцом, ту самую, на которой играл на конкурсе в Генуе. Продавал и предавал, ни разу не задумываясь над тем, что эти два слова одного корня.

Теперь конечно же раздаются горестные восклицания: «Кто мог подумать!», «Как могло случиться такое?» Как видите, могло, оттого что забываем порой хрестоматийные строки: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Вот и появляются Дьяченки, безупречно читающие с листа партитуры и фальшивящие в главном – в жизни. Гостеприимство ничего общего не имеет с ротозейством и простотой, благодаря которым процветал в Москве прохиндей с американским паспортом в кармане.

* * *

Кроме икон и антиквариата при досмотре машины Бакеля в Одесском порту было обнаружено еще несколько предметов, вывоз которых за границу категорически воспрещен. В салоне «мерседеса» с дипломатическим номером таможенники нашли небольшую, тщательно упакованную коробочку. В ней советские ордена: Александра Невского и Суворова II степени. На молчаливый вопрос инспектора, предъявившего их Бакелю, тот ответил:

– Сувениры на память…

Бесполезно было спрашивать о том, через какие воровские руки попали боевые советские награды в дипломатический багаж. Для него это лишь сувениры на память, которые он контрабандным путем пытался вывезти из России. Ну а зачем понадобились ему пять офицерских фуражек, которые также были обнаружены в салоне его автомашины? Каким бы незадачливым дипломатом ни был Бакель, он не мог не знать, что вывозить за рубеж предметы воинской амуниции нельзя. Тоже русские сувениры на память?

Интересно, что таможенники не были удивлены, обнаружив при досмотре ордена и офицерские фуражки. Подобные «сувениры» в последнее время находят довольно часто в багаже некоторых иностранцев, выезжающих из СССР. Откуда пошла эта мода на предметы военного обмундирования и знаки различия Советской Армии? Родилась она в Соединенных Штатах Америки. Гости из этой страны первыми начали скупать или выменивать у фарцовщиков военные фуражки и ремни, звездочки и даже пуговицы от армейских гимнастерок.

Страсть американцев к сувенирам известна. Знакомый моряк, бывший офицер-североморец, рассказывал о случае, который произошел с ним в Вашингтоне, куда он прилетел по делам службы. Тогда молодой, щеголеватый морской офицер безбоязненно отправился осматривать американскую столицу. Но через несколько минут он вновь оказался за спасительным порогом нашего посольства. Только вид у него теперь был совсем другой. На распахнутой шинели не было ни одной пуговицы. Они остались в руках счастливцев из толпы, горячо приветствовавшей русского гостя, доблестного союзника. Это было в 1943 году, другой климат был тогда на берегах Потомака.

Так чем же объяснить сейчас такой интерес к определенной категории русских сувениров? Зачем американцам и их европейским союзникам предметы советской воинской амуниции? Кое-что объясняют сообщения, которые появляются в самой западной прессе.

Парижский еженедельник «Фигаро-Магазин» поместил фотографию американца в форме советского военного летчика с краснозвездным гермошлемом в руках. Это американский пилот из специальной группы «Агрессор», созданной еще в начале семидесятых годов. Долгое время об этом специальном подразделении глухо помалкивали, теперь же американская пресса рассказывает, как летчики этого подразделения «влезают в шкуру агрессора». Они не только овладевают тактикой ведения боя методами противника, но и штудируют марксистскую науку, живут «а ля рюсс» – курят русские папиросы, пьют русскую водку, чтобы постигнуть «русский дух».

Маскировка далеко не безобидная, как может показаться на первый взгляд. В этом военном шоу роль агрессора отведена Советскому Союзу, обороняются летчики США и НАТО. На крыльях самолетов «агрессора» красные звезды, за штурвалами пилоты в форме советских летчиков. Бои идут в условиях, близких к реальным. С 1972 года в эскадрильях, базирующихся в пустыне штата Невада, погибли более 20 «советских» летчиков.

В июне 1984 года на страницах газеты «Вашингтон пост» появилось сообщение о том, что Пентагон решил затратить как минимум 400 миллионов долларов на изготовление самолетов, которые понадобились американским ВВС «для имитации советских истребителей» во время учебных боев. «Сложная программа ВВС по обучению воздушным боям против советских самолетов, – писал обозреватель газеты, – имеет кодовое название «Красный флаг» и проводится на авиабазе Неллис в штате Невада с использованием 70 американских самолетов F-5 в качестве «агрессоров»». О том, сколько потрачено на экипировку, на русские папиросы и водку, обозреватель не пишет. Но, может, для познания «русского духа», «русского характера» необходимо подлинное, настоящее, пошитое по советским лекалам из советского хлопка обмундирование? Если так, то нужно его довольно много. Ведь у американской пехоты тоже есть воинская часть, полностью экипированная в форму Советской Армии. Она тоже ведет наступательные бои против солдат в американской форме – защитников свободного мира от «советской угрозы». Не поэтому ли возник спрос на такие «русские сувениры», не поэтому ли контрабандным путем американцы и их союзники пытаются заполучить предметы нашей воинской экипировки? Может быть. Но чекисты знают и другое. Советское военное обмундирование всегда было в хорошей цене у иностранных спецслужб. Оно нужно им для снаряжения лазутчиков, которых готовят в США на случай войны с нами. Усилий и денег для этого не жалеют. Вот откуда увлечение иных гостей воинскими атрибутами.

Из нашей страны пытаются вывезти вещи, казалось бы, вовсе бесполезные, которые и сувенирами не назовешь. Супружеская пара из Англии Клей Мороу и Линда Херст путешествовала по нашей стране в экспрессе «Россия». На тысячи километров за окнами поезда простиралась наша земля от ее дальневосточных ворот. Гляди, любуйся: Россия слева, Россия справа. Но английским туристам этого показалось мало. Их интересовала сама земная твердь, по которой катил экспресс. Во время многочисленных остановок они покидали вагон и возвращались всякий раз с горсточкой грунта, взятой на стоянке. Маленькие целлофановые пакетики с названиями мест, откуда были взяты «сувениры», обнаружили при выезде англичан (кстати, микробиологов по профессии) из Советского Союза.

Осматривая машину другого туриста, таможенники обратили внимание на довольно большое количество стеклянных и полиэтиленовых бутылочек, флаконов.

– Что в них?

– Вода… Жарко… Пить… – объясняет турист.

Но, когда иностранцу предлагают свежей родниковой воды вместо вылитой, жажда у него пропадает.

В салоне еще одной машины среди вещей затерялись камушки. Нет, не бриллианты и не уральские самоцветы, а обыкновенные, ничем не примечательные, взятые, мол, на память. Но это тоже те «сувениры», которые увозить не положено.

Все эти «сувениры» – предметы контрабанды – вывозятся по заданию западных спецслужб, и прежде всего Центрального разведывательного управления США. По этим «сувенирам» в специальных лабораториях попытались бы узнать многое из того, что очень интересует разведки США и НАТО. Как видите, контрабанда подрывает не только экономическую мощь государства. Очень часто она – инструмент идеологических диверсий. Как иначе можно расценить целенаправленную охоту и грабеж памятников нашей истории и культуры? Контрабандные каналы, как правило, имеют обратную связь. В нашу страну вместе с западным «ширпотребом» идет по ним антисоветская литература, порнографические журналы, видеокассеты и многое другое из вражеской пропагандистской кухни. Контрабандистские щели используются для передачи шпионской информации. Вот почему борьба с контрабандой еще в первые годы Советской власти была поручена чекистам – людям, стоящим на страже государственной безопасности.

На что же рассчитывают те, кто рискнул встать на черную контрабандную тропу? Они надеялись, что им удастся перебраться за рубеж вслед за их контрабандным багажом. Собственно, все, что они делали, направлено было к этой цели. Каким образом они собирались сбежать, совершив тяжкие государственные преступления? Получали сфабрикованные вызовы от мифических родственников из Израиля, вступали в фиктивные браки с иностранцами. Тем, о ком шла речь, сделать это не удалось, не встретились в курортном Остенде со своим сообщником Малышевы, не основали в США семейную фирму братья-контрабандисты Лурье. Младший из них, например, был арестован ровно за неделю до дня бракосочетания его с невестой из страны Суоми.

В уголовном деле А. Лурье оказался любопытный документ. Это листок-реклама, размноженная на ротапринте. В нем некая фирма (сообщается лишь ее адрес в Швеции) предлагает свои услуги по «организации выезда из СССР через брак с иностранцами» и по «оказанию юридической помощи, в частности по организации развода».

За 6 тысяч долларов (аванс – половина суммы) фирма готова прислать в СССР невесту или жениха для оформления брака, а затем и получения выездной визы. На рекламном проспекте подпись главы фирмы некоего А. Перинаускаса.

Имя этого прохиндея знакомо правоохранительным органам Ленинграда. Рецидивист-фарцовщик, дважды судимый, отсидев положенное, женился на иностранке, чтобы благополучно покинуть родину. Пользуясь тем, что доступ в страну для него не был закрыт, он воспользовался этим для контрабандных операций с драгоценными металлами и валютой. Более того, ему удалось сколотить преступную группу, начавшую орудовать в Ленинграде и Таллине. Из Хельсинки Перинаускас переправлял контрабандным путем золото или советские деньги. Участники преступной группы скупали в Ленинграде произведения живописи, среди которых были картины, принадлежащие кисти Сурикова, Шишкина, Айвазовского, Левитана. Таллинские участники преступной группы переправляли их за рубеж, И, прежде чем преступная группа была арестована, многое им удалось вывезти из СССР.

Главарь шайки, не чувствуя себя в безопасности, покинул Финляндию и попросил политическое убежище в другой стране. Здесь он и занялся новым видом преступного промысла – создал «фирму» для контрабандного вывоза из страны людей путем, которым воспользовался в свое время сам.

Один из агентов-сводников этой фирмы и познакомил Лурье с его «невестой» на перроне Финляндского вокзала, и на другой день они подали документы на вступление в брак. Правда, «невеста» не приглянулась Лурье, но агент фирмы утешил: «Это еще ничего… Смотри только, чтобы не запила…» «Свадьба» не состоялась из-за ареста жениха. Фирма предусмотрительно предупреждала, что за «помехи», которые могут возникнуть при оформлении брака, ответственности она не несет. Так что аванс, который внес старший брат из США, назад он не получит. Плакали 3 тысячи долларов.

Брачная контора действует открыто. О ней со сдержанностью, свойственной полицейскому органу, сообщил недавно финский журнал «Алиби». Более откровенно высказалась о «контрабанде людей» шведская газета «Экспресс». По ее утверждению, подлинным хозяином фирмы является одна из международных сионистских организаций. Удивляться нечему. И пожалуй, необходим государственный акт, который закроет лазейку, не позволит злоупотреблять гуманным законом, который так нагло и злонамеренно используется преступным элементом. Опасность этой лазейки еще и в том, что, покидая страну, все эти «женихи» и «невесты» сохраняют советское гражданство и оставляют за собой приоткрытой дверь в нашу страну.

Когда контрабандисты оказываются в камере следственного изолятора, они «прозревают». Они каются и готовы вернуть награбленное, возместить нанесенный ущерб. Они понимают: от суммы предъявленного в обвинении иска зависит во многом мера наказания. Малышева плакала и проклинала своего иностранного компаньона, отказавшегося вернуть контрабанду. Звонил своему брату в Нью-Йорк из кабинета следователя и Александр Лурье. Трудный разговор шел между братьями.

– Яша, надо вернуть… – убеждал младший.

– Что вернуть? Какие марки, разве я помню… На какую сумму?

– Не меньше ста тысяч…

– Что?! Ты знаешь, что такое сто тысяч долларов?!

– Яша, положение сложное…

Через несколько дней в кабинете следователя вновь раздался звонок из Нью-Йорка. Яков Лурье сообщил, что кое-что он собирается вернуть. Но нельзя ли часть до суда, остальное потом?

Торг с Яковом Лурье вести не стали – чужое надо вернуть.

В то время, когда заканчивалось дело Лурье, любопытный случай произошел на таможне аэропорта «Пулково». Один из зарубежных пассажиров не дал осмотреть свой чемодан.

– Только компетентным органам, – заявил он.

В чемодане, переданном представителю вполне компетентных органов, было несколько художественных изделий из золота стоимостью 266 тысяч рублей.

– Эти ценности мне поручил доставить в СССР господин Корхов, – объяснил иностранец.

Кто же такой господин Оскар Корхов? Спекулянт и валютчик, поставщик контрабанды для иностранцев. Группа, в которой он действовал, была обезврежена органами госбезопасности. Разоблаченный на следствии, он вынужден был вернуть часть ценностей, заполученных путем преступных операций.

* * *

Сотрудники органов КГБ, занятые борьбой с контрабандой, делают все для того, чтобы перекрыть контрабандные тоннели, разыскать и вернуть то, что попало в руки контрабандистов. В залах Русского музея, Эрмитажа можно увидеть сейчас уникальные вещи, которые появились здесь благодаря стараниям чекистов. Но это не значит, что все лазейки полностью перекрыты. Несколько лет назад была разоблачена, например, преступная группа Гуткиной, которая вела охоту за художественным наследством выдающегося русского художника Филонова. Преступники были обезврежены и осуждены. Собрание работ Филонова передано Русскому музею. Но вот недавно названия нескольких работ художника появились в каталогах музея в Париже. Каким образом они оказались там?

Контрабанда – тяжкое государственное преступление, и закон довольно сурово наказывает за него. Но и после того, как контрабандисты отбудут свои сроки пребывания в местах не столь отдаленных, но далеко не курортных, они останутся должниками. Велики суммы предъявленных им исков – десятки, сотни тысяч рублей. Ущерб, нанесенный контрабандистами, вообще невосполним – разве в рублях цена уникальным памятникам нашей национальной истории и культуры! И еще один немаловажный аспект проблемы. Контрабанда культурных ценностей из нашей страны идет под мощным идеологическим прикрытием. Западная пропаганда берет под защиту обычных уголовников. Вражеские «радиоголоса» вопят о правах человека, оплакивая преступников, их выдают чуть ли не за героев, спасающих для мировой цивилизации ценности культуры и искусства России. По тоннелям контрабанды идут ветры холодной войны, они несут к нам ядовитое зловоние чуждой морали. Делается все для того, чтобы не только нанести нам материальный ущерб, но и подорвать духовное здоровье нашего общества.

Что же надо сделать, чтобы перекрыть враждебные нам контрабандные тоннели? Прежде всего нам надо навести порядок в собственном доме, чтобы ничего в нем плохо не лежало. И должны же наконец возрасти и созреть в каждом из нас чувство хозяина своего государства, долг ответственности за все, что происходит в нем.

Возьмите любое уголовное дело по контрабанде. В каждом из них кроме ответчиков, как правило, фигурируют (проходят по делу) десятки людей. Это свидетели – многие из них не только знали, догадывались о преступных деяниях, но и сами принимали в них «косвенное» участие. Они по закону не подвергаются уголовному преследованию, но это не значит, что вины на них нет.

Судите сами: около десяти лет нигде не работают Малышевы, живут не по месту прописки – снимают квартиры, орудуют, особенно не таясь: множество знакомых, известность в мире «деловых людей». И не находится ни одного человека, который хотя бы возмутился тем, что эти двое безнаказанно паразитируют за счет остальных. Но зато находятся люди, которые оказывают (не бескорыстно, конечно) услуги преступникам. Специалисты реставрируют иконы, которые приобретает Малышев, фотограф с Ленфильма делает слайды предметов контрабанды. Слайды хранит у себя знакомая Малышевых, но, узнав об их аресте, уничтожает снимки, которые служат уликой. В студии московского художника хранятся иконы для передачи Бакелю, хозяева «салона» сводят Малышеву со своими гостями. И подобное происходило не только в деле Малышевых. Как бы ни были изощрены преступники, им наверняка не удалось бы совершить многое, если бы на пути их встали люди, верные своему гражданскому долгу. Что же помешало исполнить его? Корысть или обывательское безразличие ко всему, что не затрагивает покой и благополучие собственной «хаты с краю»? А ведь равнодушие это, невмешательство, чаще всего не бескорыстные, подчас куда опаснее, чем многое из того, за что карает закон.

Но не только явная незрелость нашей гражданской сознательности является причиной многих преступлений, о которых шла речь. Разве не из-за головотяпства, не из-за преступного небрежения к своим служебным обязанностям смогли орудовать в государственных хранилищах Москвы и Ленинграда личности, подобные Файнбергу?

И еще об одном, на наш взгляд, не менее важном. О несовершенстве некоторых законодательных актов. Когда, например, тем же Малышевым потребовалось приобрести «Жигули», они смогли это сделать лишь в государственном магазине, даже сделка с частным лицом должна быть оформлена там же, А вот уникальные памятники культуры, стоящие куда больше, они спокойно и безнаказанно могли приобретать, не имея дела ни с одним государственным учреждением. Купленные «Жигули» стали личной собственностью Малышевых, но остались на государственном учете. Остальными приобретенными для контрабанды вещами заинтересовалось лишь следствие.

В 1985 году в Центральном выставочном зале в Манеже прошла выставка художественных произведений из частных собраний ленинградских коллекционеров. Прошла она с успехом. И главная причина его – открытие многих неизвестных доселе работ русских мастеров, Даже специалисты-искусствоведы увидели здесь многое впервые, о существовании некоторых произведений они просто не знали.

Можно получить точную справку, сколько и каких автомобилей в частном пользовании у ленинградцев, известен номер машины, адрес владельца. Но никто точно не знает, какие художественные ценности находятся в частных руках собирателей и коллекционеров. Вот и происходят открытия, подобные тем, что были сделаны на выставке в Манеже. Хуже, когда такие открытия случаются при таможенных досмотрах, во время обысков в квартирах людей, совершивших уголовные преступления. Речь идет о «находках» значительных: то неизвестные работы раннего Саврасова, то портреты Чистякова, то полотна Айвазовского, рисунки Репина, предметы старинного русского антиквариата, произведения ювелирного искусства. Мы говорим, что это достояние нашей национальной культуры, это память нашей истории, но даже не знаем уникальное богатство, которым располагаем. Только небольшая часть этих ценностей взята под охрану и опеку государства. Остальные – в полном владении частных лиц. И судьба этих вещей порой зависит от того, в чьи руки они попадут. Их продают, меняют, пытаются переправить за рубеж. Они беззащитны. Тот же Малышев расчленил на 6 частей уникальную икону «Николай Зарайский в житии», чтобы было удобнее ее переправить за границу. По размерам тайников режут полотна картин, даже уничтожают их, заметая следы преступных операций. Терпимо ли дальше такое?

Уголовник Файнберг понесет достаточно суровое наказание за хищение социалистической собственности – архивных материалов из государственного хранилища. Но он получил бы столько же, если бы похитил на такую сумму карамели на кондитерской фабрике. А ведь цена (кто знает ее?) архивных документов, предметов истории и культуры все же другая, чем у карамели!

При таможенном досмотре у штурмана Ячника обнаружили контрабанды на одиннадцать с лишним тысяч рублей – он предстал перед судом. А если бы контрабанды оказалось меньше, чем на 10 тысяч рублей, ограничились бы только ее конфискацией. Почему?

Сейчас, когда в основу нашей морали ставится принцип социальной справедливости, придется ответить и на такой непростой вопрос: может ли владеть коллекционер ценностями в несколько сот тысяч рублей? Может ли он единолично, по своему усмотрению распоряжаться тем, что является достоянием всего народа?

Памятники истории и культуры появились куда раньше, чем закон об их охране. Жизнь и время подсказали его появление. Законодательство должно быть динамичным, когда практика подсказывает необходимость новых правоохранительных мер. Время терять нельзя, потери от промедления невосполнимы.

Забвение гражданского долга, своей личной ответственности за благополучие и безопасность государства подчас граничит с явным преступлением против нашей страны и народа. Мы живем в сложное и тревожное время. Против первой в мире социалистической державы идет оголтелая война без правил. Против нас используют любое оружие, наступление идет по всем фронтам. Те, кто еще надеется взять реванш и оставить социализм на «пепелище истории», действуют с невиданной изощренностью, бесцеремонно, нагло, попирая нормы международного права. Противники стремятся не только ослабить нашу экономическую и военную мощь, их цель – подорвать моральную силу социалистического общества. Контрабанда как инструмент диверсии занимает не последнее место во вражеском арсенале. Контрабандные тоннели используются не только для грабежа, но и для морального разложения отдельных граждан. Только в прошлом 1986 году на таможнях страны было конфисковано около 400 тысяч экземпляров антисоветской литературы. Но вылавливается не все, что ввозится курьерами подрывных организаций.

Ставка идет на подрыв социализма изнутри. Вот почему среди их трофеев в «психологической войне» – каждое преступление против нашего закона и морали, каждая наша неудача или беда.

Мы живем в обстановке, когда очень впору звучат ленинские призывы первых лет Советской власти: «Быть начеку…», «Быть наготове…» Бдительность была и остается нашим верным оружием, которое никогда не ставят в пирамиды.

Бдительность – это прежде всего любовь и преданность своей стране, своему народу, ответственность за его судьбу и благо.

«Признак верности в любви хорошо известен. Это такое состояние человека, когда он отдает щедро все, что может, в чем раньше отказывал. Любовь к Родине, верность ей неизменно вызывает ревнивую бдительность. Стало быть, в каждом из нас должен быть заложен этакий мощный «ген беспокойства» за безопасность Советского государства. Беспокойство – это в то же время и ответственность. Не отказывайтесь от ответственности – это и есть ваша совесть…» Эти слова принадлежат Артуру Христиановичу Артузову, одному из солдат славной чекистской когорты, семидесятилетие которой мы отмечаем в этом году.