Текст книги "На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг."

Автор книги: Владимир Костенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 46 страниц)

19 декабря. Сегодня из Томатавы возвратился «Роланд». На нем прибыл наш врач, ведающий продовольственной частью кают-компании, и привез огромный запас бананов и ананасов.

Вчера два наших офицера побывали на берегу в Сент-Мари и вернулись нагруженные дивными местными фруктами. Это было весьма кстати, так как после ухода из Габуна мы более месяца не видели ни фруктов, ни свежей зелени.

Доктор привез последние новости из Томатавы. Судя по французским сообщениям, мимо Сингапура проследовала в Индийский океан японская эскадра в составе двух броненосцев, четырех крейсеров, восьми миноносцев и четырнадцати транспортов. Ходят слухи, что в здешних водах появились японские разведчики и будто бы японский вспомогательный крейсер перехватил наш немецкий угольщик, а у пустынных берегов скрывается отряд японских парусных судов. Возможно, что одно из них мы встретили, огибая мыс Кап. Трехмачтовый барк шел под парусами наперерез курсу эскадры и прошел за кормой у «Ослябя».

Стессель из Артура подтверждает факт затопления в гавани всех кораблей, кроме «Севастополя», командир которого вывел свой броненосец на рейд и стал под прикрытием высокого берега. Там, после многочисленных минных атак, он затонул на глубокой воде.

Мы надеялись, что с приходом на Мадагаскар окончится период неизвестности дальнейшего назначения эскадры и будут получены от Морского министерства точные инструкции о дальнейшем плане действий эскадры Рожественского. Однако наше положение не только не выяснилось, но вся обстановка еще более осложнилась. Вопреки всем планам похода, мы не соединились с Фелькерзамом и обошли Африку раньше, чем он прибыл к Мадагаскару. Только сегодня «Роланд» доставил адмиралу донесение Фелькерзама, что он, по приказанию из Петербурга, стал на якорь в обширной бухте у острова Носси-Бе в 450 милях от Сент-Мари, по другую сторону Мадагаскара, на его западном берегу, в Мозамбикском проливе.

Немецкие угольщики, согласно данному им предписанию, собрались в порту Диего-Суарец, в 200 милях от нашей стоянки. Рожественский рассчитывал сосредоточить там всю эскадру и перед выходом в Индийский океан воспользоваться средствами порта для ремонта судовых корпусов и механизмов. Однако этот план не осуществился. Еще 16 декабря адмиралом была получена телеграмма из министерства, что Франция, опасаясь дипломатических осложнений, отклонила просьбу России предоставить эскадре Рожественского «права убежища» в порту Диего-Суарец. Она предложила другой пункт, более удовлетворяющий требованиям соблюдения нейтралитета.

Видимо, протесты Японии по поводу остановок эскадры в Дакаре и Габуне и нажим Англии после гулльского инцидента также произвели впечатление на французское правительство и оно не хочет из-за нас иметь крупные дипломатические неприятности. В результате создавшегося положения адмиралу приходится перестраивать весь план сосредоточения эскадры и употреблять большие усилия, чтобы собрать свои корабли и угольщики, рассыпавшиеся по разным пунктам мадагаскарского побережья.

Пока адмирал решил не покидать стоянки у Сент-Мари, где не возникло никаких препирательств с местной французской администрацией. Но для погрузки угля эта позиция крайне неудобна. «Орел» до сих пор имеет только 1800 тонн, а следовательно, должен еще догрузить по крайней мере 600 тонн. Между тем наш угольщик «Тэптон» почти пуст. Приходится выбирать уголь из последнего трюма, вследствие чего работа еле подвигается. В час удается наскрести не более 20 тонн.

К вечеру сегодня погода засвежела. В проливе ветер развел такую крутую волну, что пришлось отпустить пароход и поднять на ростры шлюпки и катера. Если к утру волнение уляжется, то завтра будем продолжать погрузку. Это крайне огорчает всех обитателей «Орла». Не говоря уже о том, что и дальше придется страдать от грязи и угольной пыли, особые неприятности создает работа паровых лебедок Темперлея, паропровод к которым проходит по коридору офицерских кают. Во время погрузки все каюты прогреваются от паропровода, который выполняет роль парового отопления... в тропиках!

23 декабря. В бухте Танг-Танг. Еще 21 декабря Рожественский, получив от французских чиновников сведения о существовании в 19 милях к северу от Сент-Мари удобной бухты Танг-Танг, решил перевести эскадру туда.

Обойдя длинную песчаную косу, отделявшуюся от берега Мадагаскара, мы вышли из пролива и расположились в открывшейся нам уютной бухте, прекрасно защищенной от ветров со стороны океана. В глубине залива под самым берегом стали угольщики, транспорты и госпитальный «Орел», далее в одну линию поперек бухты построились пять броненосцев и, наконец, у самого выхода ближе к косе стали три крейсера. «Аврора» заняла сторожевой пост впереди всей эскадры. Диспозиция кораблей составлена очень удобно для отражения возможной атаки со стороны океана.

Слева от нас на берегу громоздятся в несколько ярусов высокие горные кряжи, у самого берега – песчаная полоса, омываемая приливами и прибоем, а в 20 шагах от нее – стена тропического леса. Бинокль открывает нам заманчивые подробности, вызывающие непреодолимое желание забраться в чащу джунглей, подняться на самую вышку хребта и окинуть оттуда взором чудесную панораму.

Однако нам не пришлось эти дни наслаждаться красотами пышной тропической природы. Днем продолжалась приемка угля до полного запаса, а с заходом солнца начинался общесудовой аврал постановки противоминных сетей. Затем вся ночь напролет до утренней зари проходила в напряженном ожидании минной атаки. А утром после подъема флага снова подходил к борту угольщик для продолжения прерванной погрузки.

Теперь наступил период темных ночей. Луны нет, только звезды тускло озаряют поверхность воды, но их постоянно скрывают набегающие облака, и тогда в белесоватой мгле ложатся густые, непроницаемые для глаза тени, в которых прекрасно могут скрыться ночные враги.

Тревожное настроение на эскадре наростало с каждым часом. Еще 20 декабря с «Суворова» из штаба сообщили, что_6 декабря мимо Сингапура прошла в Индийский океан сильная японская эскадра. При ходе в 11 узлов она могла уже к 20 декабря появиться у берегов Мадагаскара, а мы до сих пор не соединились с Фелькерзамом. Между тем оба наши отряда порознь слабее японских сил.

Перед заходом солнца 20 декабря с «Бородино» были обнаружены в открытом океане суда, которые быстро скрылись. Не располагая быстроходными разведчиками, мы не могли выяснить, под каким флагом были эти суда.

Чтобы не оставаться в проливе, где опасность атаки грозила с двух сторон, адмирал решил пренебречь формальностями соблюдения французского нейтралитета и выбрал новую, более удобную стоянку для отражения атак, хотя бухта Танг-Танг заведомо находилась в территориальных водах Франции. Здесь мы стали серьезно готовиться к отражению возможного нападения врага. Получено было приказание адмирала: «Всем судам, включая угольщики и госпитальный «Орел», стоять ночью без огней, орудия иметь заряженными, прожектора – готовыми к открытию боевого освещения. Разведочную цепь катеров не высылать во избежание путаницы». Далее в 3 часа дня последовало новое распоряжение: «Поставить сетевое заграждение на боевых судах по правому борту».

Между тем на броненосцах во время похода сети были сняты, все шесты и их оснастка разоружены. От погрузок угля забортные устройства жестоко пострадали, а все части заржавели от действия соленой воды и отсутствия постоянного ухода.

Началась лихорадочная спешка. Но работа шла крайне туго. Между тем в 5 часов с «Суворова» последовал новый приказ: «Подготовить к постановке также сеть по левому борту».

Пришлось устроить общесудовой аврал. Работа выполнялась всем судовым составом. Надо было вооружить и откинуть сети до спуска флага, так как позже быстро наступает непроглядная тьма, а огни зажигать нельзя. Под конец работали ощупью. На «Орле» удалось оснастить и отвалить сеть только по правому борту, а левый так и не смогли привести в порядок. Между тем вечерним бризом с берега корабль развернуло на якоре и поставило неприкрытым левым бортом ко входу в бухту. Только к 12 часам ночи начавшимся отливом «Орел» повернуло правым бортом ко взморью, и командир вздохнул спокойнее.

Наш сосед «Ослябя» совсем не справился с работой и не мог откинуть сети.

Ночь прошла в крайнем напряжении и тревоге. С рассветом же «Орел» снова должен был продолжать погрузку и до 5 часов вечера успел принять с «Тэптона» еще 300 тонн, после чего угольщик отошел, чтобы не мешать постановке сетей с обоих бортов. К ночи на всей эскадре снова создалось нервное настроение. Спешно откинули сети, загасили огни и с корабля на корабль передавали, мегафоном, если видели мерцающий свет у своего соседа.

Эскадра притаилась, и только звон отбиваемых склянок время от времени нарушал тишину. Все офицеры, механики и даже врачи забрались на мостики и вместе с комендорами, сигнальщиками, вестовыми и поварами всматривались в непроницаемый мрак, окутывавший вход в бухту. Для наблюдения люди были посланы даже на марсы и салинги.

В 11 часов ночи были обнаружены в океане восемь огней, которые в течение двух часов мелькали сначала перед входом в бухту, а затем скрылись за косой. Явилось предположение: не пришли ли к нам на соединение миноносцы из отряда Фелькерзама, которые опасаются приблизиться к эскадре из боязни обстрела со своих кораблей? И действительно, если бы эти огни приблизились на выстрел, то их моментально осыпали бы градом снарядов.

Все были крайне возмущены тем, что на рефрижераторе «Эсперанца» вдруг появился яркий огонь. Вскоре огонь появился также на берегу позади линии броненосцев и методически начал мигать. Помня уроки Артура, наши офицеры начали подозревать в этих огнях коварный умысел.

Последнюю ночь даже госпитальному «Орлу» было приказано, вопреки требованиям международных правил и постановлений Гаагской конференции, затушить его яркие отличительные огни.

Сегодня командир корабля и старший врач Мультановский явились к адмиралу с протестом по этому поводу. Передают, что адмирал рассвирепел и грозил на ночь «вышибить» госпитальный «Орел» из бухты.

Сегодня с утра 23-го опять продолжается погрузка угля. Чтобы срочно установить связь с Фелькерзамом, адмирал на рассвете выслал в Носси-Бе «Аврору», «Нахимов» и «Донской». Обязанности крейсеров при броненосцах возложены на транспорты и пароход «Эсперанца».

Мы узнали, что вчера ночью на «Эсперанца» чуть не произошел бунт команды, которая не позволила тушить огни. Напуганная угрожающей обстановкой, команда «Эсперанца» требует возвращения в Европу.

Адмирал приказал образовать разведочный отряд из 10 минных катеров, взятых с броненосцев. На каждый катер назначаются лейтенант, мичман и механик. Посланные в дозор побывали на берегу и рассказывают чудеса про здешнюю природу. В качестве экспонатов они притащили кучу пальмовых ветвей. Им удалось выяснить, что замеченные ночью огни принадлежали местным рыбакам. Здесь есть небольшой рыбацкий поселок. Каждую ночь их рыболовные суда выходят в океан. Огонь на берегу был простым костром и заменял им маяк. Везет нам на рыбаков!

Предполагается, что завтра с «Орла» более многочисленная экспедиция отправится на берег. Постараюсь принять в ней участие и я.

В 3 часа дня сегодня на горизонте показался пароход, который быстро приближался. В подзорную трубу сигнальщики рассмотрели громадный четырехмачтовый однотрубный пароход под германским флагом. Подойдя на 30 кабельтовых, он поднял сигнал: «Имею почту для адмирала».

Пароход оказался немецким угольщиком «Ациллия» из отряда Фелькерзама, присланным с донесением от младшего флагмана. Отряд, как мы узнали, без всяких аварий благополучно дошел до Носси-Бе даже на два дня раньше нашего прибытия к острову Сент-Мари. Сейчас «Сисой» и «Наварин» заняты переборкой машин и не могут выйти на соединение. Что касается японцев в здешних водах, то, по сведениям, полученным через французов, кроме двух вооруженных пароходов другие японские суда здесь не замечены.

Завтра адмирал намерен не теряя времени идти со всеми броненосцами в Носси-Бе, чтобы ускорить сбор всех судов и немедленно двинуть их дальше в поход через Индийский океан. По сведениям из штаба, Рожественский, считая неизбежным падение Артура в ближайшие дни, видит последний шанс на успех в быстроте появления 2-й эскадры на театре войны, чтобы не дать японцам времени привести в исправное состояние свои корабли после окончания блокады Артура.

Глава XXIV. Выход Рожественского на соединение с Фелькерзамом

25 декабря. Вчера в 7 часов утра эскадра в составе пяти броненосцев и семи транспортов вышла на соединение с Фелькерзамом в Носси-Бе.

Крейсера назад не пришли. На рассвете вчера был обнаружен в океане за косой наш посыльный «Роланд». Он вернулся из Томатавы, куда ходил для отправки телеграмм и сбора сведений.

Когда мы были уже в океане и шли походным строем, с «Роланда» разнеслось известие, что Артур капитулировал. Наша артурская эскадра полностью уничтожена, перестала существовать или, как горько иронизируют моряки, превращена в подводный флот. Так бессмысленно была сведена на нет эта могучая сила, насчитывавшая до 50 кораблей всех рангов, в то время как противник не понес существенного урона.

Вчера утром, через час после выхода в океан, у нас заработал беспроволочный телеграф. Была принята телеграмма: «Иду с «Бодрым» и «Бедовым». Последний имеет повреждение в машине. Угля на 16 часов хода. «Светлана».

В 12 часов произошла встреча с посланцами из отряда Фелькерзама. Наконец-то мы своими глазами увидели корабли, с которыми расстались больше двух месяцев назад.

Миноносцы немедленно подошли к транспорту «Анадырь» пополнить запас угля. Один из них был взят затем на буксир «Роландом», пока на «Камчатке» выполняют для него расточку вкладышей для подшипника.

26 декабря. За первые сутки похода эскадра сделала всего 119 миль из-за многочисленных аварийных задержек.

Вчера вечером на «Орле» продуло фланец паровой трубы в кочегарке, давление в котлах упало, и корабль потерял ход. Эскадра сбавила ход до 6 узлов, так плетется и сейчас. Соединение с Фелькерзамом сможет состояться только завтра утром. Ночью адмирал выслал «Светлану» вперед с извещением о нашем приходе, а миноносцы остались при отряде броненосцев. Один из них продолжает тащиться на буксире у «Роланда», другой же несет обязанности разведчика и летает по сторонам для осмотра и проверки встречных судов. Как-то непривычно видеть при броненосцах наши собственные миноносцы, так как весь поход нам постоянно мерещились только неприятельские.

Вчера встретили рождество по старому стилю. Собственно говоря, никакой торжественной встречи не устраивали, так как из-за последних тревог, погрузок и авралов было не до этого. Не удалось организовать и елку для команды с подарками и развлечениями, как проектировал Гирс. Была обедня, офицеры и команда после долгого перерыва помылись пресной водой и оделись в чистое обмундирование. В кают-компании к обеду подали последнего поросенка и выставили более обычного вин и ликеров. Но ни жаркая погода, ни внешняя обстановка ничем не напоминали рождественские праздники. Общее настроение кают-компании было подавленное под впечатлением вести о сдаче Артура. Оно еще более омрачилось из-за острого конфликта всего офицерского коллектива с командиром броненосца.

За время похода командир, пользовавшийся репутацией опытного моряка, хотя и старой школы парусных времен, постепенно стал терять свой престиж среди офицерского состава. В его руках, после плаваний на фрегатах с парусным вооружением, оказался броненосец самого нового типа, к тому же еще недостаточно испытанный и требующий от руководителя больших технических знаний.

Между тем командир по старой привычке прирос к ходовому мостику. На походе он не спускается ниже батарейной палубы, а находится неотлучно в ходовой рубке или в запасной каюте на верхнем носовом мостике. Он вмешивается в управление рулем, считает обороты машины и следит за быстрым подъемом флажных сигналов. О каждом изменении курса или скорости хода он велит докладывать и даже ночью выбегает из каюты при каждом звонке машинного телеграфа. Во время эволюции он нервничает из-за боязни столкнуться с ближайшими судами, сбивает с толку вахтенного начальника, а в результате получает сигналом «неудовольствие адмирала».

Влияние командира на организацию жизни корабля постепенно сошло на нет. Вопросы обучения команды и боевой подготовки корабля целиком перешли в ведение старших специалистов, которые негласно принимают все ответственные решения, лишь формально санкционируемые командиром без проверки и обсуждения их. На ходу командир подменяет вахтенного начальника, а на якорной стоянке, выйдя на спардек, начинает вмешиваться во все текущие судовые работы, как подъем катеров, спуск шлюпок, погрузка угля и мытье палубы. При этом он быстро раздражается, начинает на всех кричать, отдает десять приказаний одновременно. Из ничтожных, пустых текущих дел он устраивает такой грандиозный аврал, что наши бедные мичманы и лейтенанты только руками разводят, представляя себе, что может получиться в бою при такой системе командования.

Как большинство русских командиров и адмиралов прошлого столетия, он искренно убежден в том, что сущность командования заключается в терроризировании своих подчиненных. Его задергал своим самодурством адмирал, а он в свою очередь должен тянуть своих подчиненных.

Разрыв нормальных отношений между командиром и кают-компанией «Орла» произошел на почве возмущения его диким поступком с нашим больным офицером и младшим доктором. Дело произошло так. С броненосца «Орел» был отправлен на госпитальный корабль заболевший тропической лихорадкой второй артиллерист Гирс. Когда стало известно, что эскадра выходит в море из бухты Танг-Танг на соединение с Фелькерзамом, то Гирс, допуская, что на ходу возможна встреча с неприятелем, просил по семафору вернуть его обратно на броненосец, желая быть полезным своему кораблю. С «Орла» за Гирсом послали паровой катер, на котором для сопровождения больного отправился младший врач Марков. Было уже около шести часов вечера и до спуска флага оставалось не более четверти часа, а катер был назначен в дозорную цепь.

У трапа госпитального корабля катер по случайным причинам задержался на несколько минут. Когда, приняв Гирса, он подошел к нашему броненосцу, раздался сигнал спуска флага и трап был убран. Тогда стоявший на руле катера мичман Туманов подошел к кормовому балкону. Принять Гирса на корабль было бы делом нескольких секунд. В этот момент командир, заметив катер, поднял истерический крик, что он запрещает катеру приставать к броненосцу и приказывает без малейшего промедления идти в дозор, невзирая на присутствие больного и доктора. Старший врач Макаров немедленно заявил командиру, что для больного крайне вредно пребывание под открытым небом в ночной сырости, но выслушал в ответ от него поток каких-то сумбурных выкриков, среди которых можно было только разобрать отдельные слова: «Адмирал! Спуск флага! Дозор!»

Когда в 5 часов утра, после дождливой, сырой и холодной ночи, офицеры вернулись с дозора на броненосец, командир устроил возвратившимся специальный спектакль «выговора на шканцах при фронте офицеров» и заявил, что «есть вещи, которые недопустимы на боевом корабле». Офицеры вполне согласились с этой формулировкой, отнеся ее к действиям самого командира, который из-за пустой формальности рискует нужными для корабля людьми.

По морскому обычаю в праздники и торжественные дни кают-компания приглашает командира к обеду. В обычное время на больших кораблях командир обедает отдельно в своем салоне. Вчера, встречая рождество, кают-компания отказалась передать через старшего офицера приглашение командиру, и обед прошел в его отсутствии. Это – весьма чувствительный укол его самолюбию. Самый факт показывает, что офицеры отнюдь не намерены безропотно сносить выходки командира и готовы перейти к организованному протесту.

Стоит почти полный штиль, даже мелкая рябь не бороздит океан, и только длинные и мерные зыбины докатываются до нас по блестящей зеркальной глади. Воздух абсолютно прозрачен. Слева на горизонте среди легких облаков глаз все время улавливает бледнолиловые зубцы вершин мадагаскарских хребтов. По вечерам заходящее солнце, погружая в водяную пучину свои жгучие лучи, создает такие феерические картины из групп облаков, окрашенных в цвета всей гаммы спектра, что человеческое воображение невольно цепенеет в изумлении перед таким размахом творческого порыва природы. На востоке, где скрыт Мадагаскар, окутанный дневными испарениями океана, вспыхивают немые зарницы. Их бледнокрасное отдаленное зарево кажется мерцанием ночной лампады, озаряющей покой природы.

Сегодня с четырех часов дня удалось установить телеграфную связь с отрядом Фелькерзама. На вызов ответила «Светлана»: «Все благополучно, суда в сборе, отряд крейсеров Энквиста прибыл».

В четыре часа был сигнал с «Роланда»: «Команда бунтует». «Роланд» с миноносцем на буксире далеко отстал от эскадры. Немедленно по приказу адмирала к нему полетел второй миноносец и до пяти часов конвоировал «Роланд».

В половине пятого на «Орле» лопнула паровая медная труба от 9-го котла к главному паропроводу. Паром забило всю носовую кочегарку. Кочегары успели выбежать наверх, но одного из них довольно сильно обожгло паром. Из-за аварии «Орел» задержался и отстал от эскадры. Работа машинистов и кочегаров на ходу превратилась в муки Дантова ада. Никакая вентиляция не может освежить воздух перегретых помещений. Даже у поста управления в машине температура доходит до 44° Р.