Текст книги "На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг."

Автор книги: Владимир Костенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

В 11 часов ночи на горизонте был обнаружен темный контур подозрительного судна, видимо, шедшего с нами одним курсом, но не имевшего отличительных огней. За ним внимательно следили со всех кораблей нашего отряда. Когда линия броненосцев с ним поровнялась, «Суворов» сделал предупредительный холостой выстрел из 47-миллиметрового орудия. На пароходе не видно никаких признаков жизни. Второй выстрел был сделан боевым снарядом под нос пароходу. После этого на нем, наконец, проснулись и загорелись отличительные огни. Это был мирный грузовик, вся палуба которого сплошь была загружена пиленым лесом.

С утра сегодня вступили в пролив Ла-Манш, пройдя через ворота Па-де-Кале. Справа показалась желтая полоска земли – туманные берега «гордого Альбиона», мимо которых мы проследовали в расстоянии около десяти миль. Как ни любопытно было видеть характерные подробности страны мореплавателей, но даже в сильный бинокль можно было видеть только освещенные береговые скалы.

Завтра мы должны войти во французский военный порт Брест, где предстоит большая погрузка угля. Брест охраняет подступы к Франции со стороны Атлантического океана и далеко выдвинут на западной оконечности полуострова Бретань. Подход к нему весьма затруднен массой скал, островов и подводных камней.

Со вступлением в Ла-Манш мы уже встретили зыбь, идущую с океанских просторов. Чувствуется мерное дыхание могучей груди Атлантического океана. Необычно длинный период волны при полном отсутствии ветра говорит о том, что она родилась не в тесных берегах пролива, а возникла на необъятных водных пространствах, разделяющих Старый и Новый Свет. Глазом нельзя уловить рельеф мощной зыбины, когда она надвигается на корабль и шутя вдруг поднимает его. Впервые мы испытываем настоящую килевую качку, идя навстречу движению волны, тогда как в Балтике даже в шторм корабль не делал столь заметных размахов. Период продольных колебаний – от 7 до 8 секунд.

12 октября. По расчетам штурманов, мы должны были подойти к Бресту вчера около 5 утра. Наши офицеры рассчитывали, что сегодня удастся провести вечер на берегу, в городе, попасть в театр, хороший ресторан и вознаградить себя за лишения и трудности походной жизни.

Готовясь к приходу в иностранный порт, усиленно наводили внешний лоск на корабли: чинили побитые трапы, красили борта, потертые при угольных погрузках. Но, видимо, Нептун на нас в обиде за обстрел рыбаков. В три часа перед рассветом он навел на нашем курсе такой густой туман, что адмирал не захотел рисковать кораблями при входе в Брест опасным фарватером и взял курс на пересечение Бискайского залива к северо-западной оконечности Испании, на мыс Финистерре. Поэтому в точности мы еще не знаем ближайшего пункта нашей стоянки. Сегодня весь день созерцаю Бискайку, о грозных бурях которой я наслышался еще в училище.

В огромный тупик Европейского континента, образуемый пересечением под прямым углом западного берега Франции и северного побережья Испании, Атлантический океан загоняет свои седые валы, катящиеся с западными ветрами от самых берегов Америки. Здесь создается невообразимая толчея от скрещения двух систем волн: прямых – с океана и отраженных от берегов. В силу этого качка в Бискайском заливе особенно тяжелая и опасная. Немало судов еще в отдаленные времена нашло здесь свою гибель. В 1870 г. во время внезапно налетевшего шквала опрокинулся килем кверху первый башенный броненосный фрегат английского флота «Кэптен».

Но сегодня Атлантический океан настроен мирно и только баюкает на своей груди наши броненосцы. Попрежнему с запада катятся валы мощной зыби, едва уловимые для глаза, но сказывающиеся сильными размахами килевой качки на наших кораблях. Броненосцы мерно ныряют в валы, погружаясь носом до самых якорных клюзов.

Я долго не мог оторваться от этой занимательной картины и, свесившись через леера на баке, целый час любовался контурами корабля через прозрачную толщу воды. Не менее занятно следить с кормового балкона за изумрудной дорогой, тянущейся ровной лентой за кормой.

Встречные суда попадаются редко. Иногда только появится на горизонте тонкая струйка дыма или стройная пирамида парусов трехмачтовой шхуны. Наш отряд продолжает следовать изолированно от остальных подразделений эскадры. Транспорты и миноносцы рассыпались по портам северной части французского побережья, а Фелькерзам пошел напрямик в Танжер, где должен будет дожидаться нашего прихода.

Что касается намеченной стоянки, то от адмирала по этому вопросу пока никаких указаний не поступало. Штурмана считают, что мы не можем идти дальше испанского порта Виго без пополнения запаса топлива: нижние поперечные ямы уже опустели. Пришлось прибегнуть к использованию последнего угля из верхних запасных ям на нижней броневой палубе, перегребая уголь в поперечные ямы к котлам. По подсчетам старшего механика, «Орел» расходует до 110 тонн в сутки при ходе в 10 узлов и покрытии всех судовых надобностей.

Глава XIV. Стоянка в испанском порту Виго

13 октября. Сегодня ночью мы обогнули мыс Финистерре, который 2000 лет назад считался «краем земли», выдвинутым в безбрежный океан. Бискайский залив мы перерезали по диагонали и далее взяли курс прямо на юг. Уже с утра в неясной дымке слева показались расплывчатые контуры вершин Пиренейского хребта, тянущегося к востоку по берегам Испании вдоль Бискайки.

К 10 часам утра наш отряд подошел к входу в огромный залив, вдающийся вглубь материка на два десятка миль в виде глубокого извилистого фиорда.

Солнце уже с ранних утренних часов жжет совсем по-южному. Его горячие лучи ярко освещают оголенные высокие скалы, поднимающиеся прямо из моря, как часовые при входе в порт Виго. За ними открылась панорама роскошной бухты. По ее берегам разбросаны живописные рыбацкие поселки, приютившиеся в уютных долинах среди отрогов Кантабрийского хребта.

Оригинальные рыболовные суда с коричневыми парусами бороздят прибрежные яркозеленые воды Атлантического океана. За поворотом бухты открылся небольшой жизнерадостный испанский городок, громоздящийся по склону горы. Старинная крепость со стеной и башнями венчает горный хребет и царит над городом и бухтой.

Эскадру встретил испанский лоцман и ввел в бухту, указав назначенное ей место стоянки.

С «Суворова» раздался салют городу и испанскому флагу. Крепость долго не отвечала на приветствие, наконец, как бы очнувшись от сна, окуталась клубами белого дыма, и сверху по горам десятикратным эхом гулко прокатился пушечный раскат испанского ответа.

– Должно быть, бегали в лавочку за снарядами, – острили наши матросы по поводу медлительности испанцев.

Вслед за крепостью салют повторил маленький испанский крейсерок «Эстрамадура», стоявший у набережной. К нашим кораблям от берега устремились многочисленные гребные шлюпки с продавцами всяких товаров и испанскими торговками в пестрых платках. С кормового балкона, с трапов и через орудийные порты батареи завязалась бойкая торговля фруктами, платьем, открытками и разными безделушками местного производства. Русские деньги пошли в ход беспрепятственно.

В глубине бухты были обнаружены наши пять немецких угольщиков. Один за другим они начали подходить к броненосцам и, отдавая якоря, швартоваться борт-о-борт. Не теряя ни минуты, с кораблей перебросили на угольщики деревянные сходни и стали налаживать все погрузочное оборудование.

Однако, неожиданно для всех, на немецкие пароходы явилась испанская портовая полиция и наложила запрет на погрузку угля, основываясь на нейтралитете Испании в русско-японской войне. А у нас на броненосцах оставалось всего по 250 тонн угля, т. е. на двое суток экономического хода. Положение отряда в случае запрещения погрузки оказалось бы крайне затруднительным и даже безвыходным.

Неужели с самого начала похода может повториться история испанской эскадры, во время войны с Соединенными Штатами застрявшей без угля в Порт-Саиде и принужденной вернуться обратно в Испанию?[15]15
  После уничтожения в 1898 г. американцами в Манильской бухте эскадры легких испанских крейсеров на Филиппины был послан из Кадикса адмирал де-ля Камара с резервной эскадрой в составе двух броненосцев, одного крейсера, семи миноносцев и пяти транспортов. Придя в Порт-Саид, эскадра не получила угля и была принуждена вернуться обратно в Испанию.


[Закрыть]

Адмирал Рожественский принужден был лично отправиться на берег к губернатору для переговоров о разрешении на погрузку угля. Губернатор запросил инструкций из Мадрида, а пока предложил подчиниться его распоряжению и обождать ответа от правительства. Таким образом, наш отряд из четырех броненосцев оказался в полной зависимости от настроений испанских властей. Рожественский отдал приказ загасить топки, оставив по одному котлу для поддержания электрического освещения и вентиляции. Введена строжайшая экономия в расходовании пресной воды.

На ночь приняты все меры охраны кораблей при стоянке на рейде. «Орел», как ближайший ко входу в бухту, получил задание вести наблюдение за морем. Сигнальщики, напрягая зрение, всматриваются в непроницаемую темноту южной ночи. Заметив что-нибудь подозрительное, они сообщают минерам на верхний мостик. Тогда внезапно вспыхивает прожектор, пронизав лучом густой мрак.

Попавшее в луч света обнаруженное судно начинает беспомощно метаться, как будто ему угрожает немедленный расстрел. Но дежурный, удостоверившись, что это мирный рыбак или катающаяся на шлюпке влюбленная парочка, выключает свет, и снова покрывало ночи окутывает и море и горы.

К 11 часам ночи красное зарево озаряет небо с глухого конца бухты. Медленно из-за гор поднимается полная луна, и тогда начинается фантастическая картина испанской ночи. Город усеян мерцающими огнями. Набережная окаймлена гирляндами ярких фонарей, от них разбегаются вверх двойные линии уличных огней, теряющихся на вершине горы.

Весь город окаймлен темным силуэтом горного кряжа, служащего его задним фоном. На вершине хребта четко вырисовывается залитая лунным светом поверхность.

Вдоль берегов бухты мигают огоньки рыбачьих поселков. Всю ночь парусные шлюпки с фонарем на клотике мачты, как светлячки, во всех направлениях бороздят бухту. Это рыбаки выходят в океан для промысла. На носу в качестве дозорного неизменно сидит мальчишка, свесив за борт босые ноги. Иногда пробежит военный катер, и за ним долго держится расходящийся треугольником сверкающий след, по изломам которого прыгает отражение луны. А когда в полосу лунного отражения на поверхности бухты попадает гребная шлюпка, то на большом расстоянии виден каждый взмах весел.

15 октября. Погрузка угля. Испанские жандармы. Вчера в 4 часа дня адмирал получил от местного губернатора уведомление о том, что испанское правительство разрешило русским кораблям погрузить, стоя в порту, со своих транспортов по 400 тонн угля для перехода в ближайший порт по пути следования эскадры. На погрузку предоставлено 18 часов. Погрузка должна производиться под строгим наблюдением испанских портовых властей для гарантии соблюдения условий испанского нейтралитета.

Немедленно по всем кораблям отряда был дан приказ адмирала: во что бы то ни стало успеть за назначенное для погрузки время принять по 800 тонн. Командир объяснил команде перед фронтом значение быстроты погрузки и просил всех постараться. Работа закипела.

По выражению мичманов, «грузили, как бешеные черти», без передышки, всей командой без исключения, «вплоть до попа и собаки». Под конец люди валились с ног. Им давали чарку водки, и они снова кидались на мешки. Впереди все время шел «Александр III». Он, как гвардейский корабль, уже проплававший в строю год, успел организовать судовые работы лучше всех. Но и остальные корабли не отставали сколько-нибудь заметно.

Чтобы испанские «альгвазилы» не вмешивались в ход погрузки, наш старший офицер любезно пригласил их в кают-компанию, где была выставлена на стол лучшая «артиллерия» из нашего винного погреба. Три мичмана повахтенно занимали дорогих гостей, чтобы им не было скучно коротать длинную ночь на борту броненосца. По временам лейтенанты и механики также забегали на минутку в кают-компанию послушать, как идет дружеская беседа, и мимоходом утолить жажду, чокнувшись с гостями. Нет ничего удивительного, что при столь пылком выражении дружественных чувств оба стража испанского «нейтралитета» уже не были в состоянии подниматься на верхнюю палубу. Они скоро приняли участие в хоровом исполнении русских песен, уверяли, что питают горячие симпатии к России, и даже начали излагать свои политические взгляды.

Надо при этом сказать, что ни на одном языке, кроме испанского, они не знали ни одного слова, а среди нашего состава, конечно, никто испанского не знал, но это не препятствовало взаимопониманию. И скоро мы уже знали, что старший толстый жандарм в чине капитана принадлежит к оппозиции своему правительству, а его помощник, длинный и тонкий, похожий на Дон Кихота, вообще своего Альфонса в грош не ставит. По этому поводу хором спели «Марсельезу».

Когда в 2 часа ночи, спустившись с мостика от угольной лебедки, я заглянул в кают-компанию, то нашел заседание еще в полном разгаре, хотя испанцы уже начали сдавать, заметно осовели и плохо соображали, что происходит. Разговор велся по-латыни, и мичман Сакеллари, классик по образованию, стоя в угрожающей позе Цицерона, громил преступного Каталину: «Доколе, Каталина, ты будешь злоупотреблять нашим терпением?»[16]16
  Из речи Цицерона в Римском сенате против Катилины.


[Закрыть]

С рассветам немецкий угольщик отошел от броненосца, и боцман Воеводин, подкатав штаны, пустил с вахтенными и трюмными все пожарные пипки на спардеке, смывая с палуб, бортов и коечных сеток оставшуюся угольную пыль. Матросы голыми плескались в соленой воде, стараясь из чернокожих снова превратиться в представителей белой расы.

От испанских жандармов, принесших с собой мадридские газеты, мы узнали, что в печати уже появилось сообщение о нашем столкновении с рыбацкой флотилией в Немецком море. Эта флотилия оказалась английской, и в Англии – страшное возбуждение. Все английские газеты требуют немедленных репрессий против эскадры Рожественского.

Итак, оправдались худшие из предположений. Из-за этого непредвиденного инцидента создается серьезный дипломатический конфликт.

16 октября. Эскадра под арестом. Вчера получено распоряжение загасить все топки и стоять в Виго впредь до дальнейших приказов из Петербурга.

Мы узнали из газет, что Англия предъявила требование отставки и предания суду командующего 2-й эскадрой адмирала Рожественского и командиров всех кораблей, причастных к расстрелу английских рыбаков.

Кроме того, мы задержались в Виго уже более трех суток, нарушив этим условия испанского нейтралитета, и, следовательно, обязаны или немедленно покинуть Виго, или же разоружиться.

Как видно, дело приняло весьма серьезный оборот.

В Англии объявлена мобилизация морских резервистов, а в Гибралтаре происходит концентрация эскадр Атлантического океана и Средиземного моря. Англия готова всей грозной мощью своего флота подкрепить ультимативные требования и стремится бряцанием оружия запугать петербургскую дипломатию.

Из Виго летят телеграммы в Петербург. Рожественский отправил подробное донесение о происшествии у Доггербанка и утверждает, что огонь с «Суворова» был открыт по трехтрубному миноносцу, быстро сближавшемуся с эскадрой контр-галсом, а рыбаки пострадали случайно от наших перелетов, доказательством чего являются повреждения, полученные нашими собственными крейсерами. Присутствие миноносцев подтверждено телеграммами «Камчатки».

Английские газеты на основании показаний рыбаков сообщают, что «русский миноносец до утра оставался на месте столкновения, но не оказал помощи пострадавшим».

Так как при первом броненосном отряде ни одного миноносца не было, то Рожественский усматривает в этом сообщении доказательство присутствия подбитого миноносца из числа атаковавших русскую эскадру. Сегодня поздно вечером по эскадре сообщили из штаба приказ командующего, в котором была приведена следующая телеграмма царя:

«Мысленно душою с вами и моей дорогой эскадрой. Уверен, что недоразумение скоро кончится. Вся Россия с верою и крепкой надеждой взирает на вас. Николай».

Из этой телеграммы можно сделать вывод, что царское правительство решило взять Рожественского под защиту и не опасается серьезного столкновения с Англией. Видимо, в Петербурге не считают серьезными воинственные призывы и угрозы английских газет и рассчитывают свести все дело к дипломатическим переговорам, извинениям и установлению суммы компенсации пострадавшим.

Уверенность царя, что недоразумение скоро кончится, дает основание догадываться, что Петербург успел заручиться поддержкой европейских держав и прежде всего Франции и Германии. Действительно, если бы Англия серьезно намеревалась вызвать столкновение с Россией, то она должна была бы считаться с неизбежностью вмешательства Франции на стороне России, а Германия и державы тройственного союза были склонны занять позицию, сочувственную правительству Николая II.

Что могла бы выиграть Англия от этой преждевременной, внезапно разгоревшейся европейской войны? В столкновении с Россией еще в 1853–1856 гг. она имела союзниками Францию, Турцию и Сардинию, которые несли главную тяжесть войны, и тем не менее достигла весьма ограниченных результатов. Теперь Англии гораздо выгоднее дожидаться, чтобы Россия была ослаблена Японией без всяких потерь со стороны Англии.

Таким образом, насколько можно ориентироваться в международном положении, «гулльский инцидент», как его окрестила европейская пресса, будет локализован и не зажжет европейской войны, а следовательно, 2-я Тихоокеанская эскадра пойдет далее по своему назначению.

18 октября. Из французских газет стало известно, что принято предложение Франции собрать в Гааге международную морскую конференцию с участием видных адмиралов морских держав в качестве экспертов, на которую будет возложена задача вынести согласованное заключение о действиях адмирала Рожественского.

Морское министерство дало распоряжение Рожественскому срочно командировать в качестве свидетелей по одному офицеру с каждого корабля и прислать со всех кораблей телеграфные ленты за 8 октября, устанавливающие обмен телеграммами с «Камчаткой» по поводу атаки миноносцев.

От штаба командируется капитан 2-го ранга Кладо, а также по одному представителю с броненосцев «Александр» и «Бородино». С «Орла» в число свидетелей не включен никто, так как на нем атакующих миноносцев не видали.

Пока идет эта подготовка к разбору гулльского инцидента, мы продолжаем стоять в Виго на положении задержанных. Берег так и манит наших бедных моряков, мечтающих походить по твердой земле, но личные сношения с городом никому не разрешены. А так хотелось бы хоть мимоходом познакомиться с этой колоритной страной и ее народом.

Позавчера днем на рейде Виго появился новый гость.

В полдень на горизонте против входа в бухту вахтенные обнаружили дым быстро приближающегося судна. Вскоре можно было рассмотреть в бинокль силуэт сходного с нашей «Авророй» трехтрубного крейсера под английским флагом. Стремительно влетев на рейд, он отдал якорь и немедленно отсалютовал испанскому флагу, а после ответа крепости – приветствовал по всем ритуалам международной вежливости также и нашего адмирала. Это был один из последних броненосных крейсеров в 9800 тонн, с вооружением из 14 орудий 6-дюймового калибра, с ходом 24 узла.

Командир его, не теряя ни минуты, отвалил от борта на катере с визитом к губернатору, затем сделал одноминутный визит адмиралу Рожественскому, а через час поднял якорь и исчез в море, где, видимо, его поджидала английская эскадра Атлантического океана.

Вчера рано утром английский крейсер снова влетел на короткое время в бухту, как будто стремясь загипнотизировать нас своей боевой готовностью и быстротой действий. Лихость управления, четкость всех маневров и изумительная выправка во всем наружном виде свидетельствовали о блестящей организации службы и тренировке.

Глава XV. Разделение эскадры в Танжере

21 октября. 19 октября в 7 часов утра по телеграмме из Петербурга эскадра покинула Виго и пошла дальше по своему назначению.

Не успели скрыться из виду испанские берега, как дымок на горизонте обнаружил присутствие нашего знакомого – английского крейсера «Ланкастер», который сблизился с нашим отрядом и пошел параллельным курсом. Ночью к нему присоединились четыре крейсера. На утро мы оказались под конвоем пяти английских крейсеров: четырех типа «Ланкастер» и одного – флагманского четырехтрубного типа «Гуд Хоп».

Весь день они проделывали перед нашими глазами разные перестроения и несколько раз пересекали наш курс, видимо, стараясь установить скорость и направление. Мы принуждены были молча сносить этот оскорбительный «конвой», хотя «вояки» вроде старшего минного офицера Никонова и мичмана Бубнова выходили из себя, наблюдая вызывающее поведение англичан.

Наши орудия все время оставались заряженными.

Позже на горизонте появились с другого фланга еще три дымка. Мы оказались в полном окружении и в таком положении были принуждены совершить весь переход от Виго до Танжера.

По пути произошел пожар вследствие самовозгорания материалов в запасной машинной кладовой «Орла» на нижней броневой палубе. Тушение пожара отняло много времени. Пришлось залить водой все помещения кладовой, так как проникнуть в нее из-за едкого дыма оказалось невозможным. Но когда кладовую осушили, в углу снова разгорелся огонь и повалил густой дым.

Пришлось опустить через горловину людей с пожарными шлангами и мокрыми мешками на головах. Разрыли в углу паклю и вату, нашли очаг воспламенения и загасили пламя окончательно.

С 12 часов дня впереди по курсу показались вершины Атласского хребта на Африканском материке. Открылись голые прибрежные скалы, круто спускавшиеся в океан.

Танжер, к которому направился наш отряд, входит в состав французской колонии Марокко и расположен на открытом океанском берегу Африки. В 30 милях к востоку от Танжера начинается Гибралтарский пролив. Здесь Европу и Африку разделяет морской коридор всего в 13 километров шириной. По обе стороны пролива – грозные неприступные скалы, отвесно падающие в море. Это – «Геркулесовы столбы» древнего мира.

Англичане еще в 1704 г. захватили Гибралтар у испанцев в свои цепкие руки и превратили его в неприступную крепость, являющуюся важным стратегическим пунктом, ключом морского пути из Европы на Восток.

На рейде Танжера мы застали в сборе все отряды нашей эскадры, с которыми расстались еще у Скагена. Здесь же находились два французских крейсера и один английский. Наш новый «конвоир» – «Ланкастер» немедленно появился с моря, придя из Гибралтара. Он все продолжает вести открытое наблюдение за всеми нашими действиями и передвижениями.

Командир «Ланкастера» поздравил сигналом нашу эскадру со днем восшествия на престол Николая II. Рожественский, усматривая в этом акте любезности намек на примирение, послал на «Ланкастер» с визитом своего флаг-офицера, но... последний не был допущен на борт английского крейсера, так как «по закону англичане не имеют права допускать на свои корабли посторонних ранее осмотра членом портовой санитарной комиссии». И флаг-офицеру осталось откланяться с вельбота, принеся устную благодарность за поздравление. А «Ланкастер» через пять минут снова выбрал якорь и скрылся в направлении Гибралтара, куда направилась вся конвоировавшая нас крейсерская эскадра.

Рейд Танжера совершенно открыт для западных и северных ветров. Через ворота между двумя материками постоянно дует сквозняк, и здесь на якорной стоянке все корабли треплются на крутой волне. Сейчас – непроглядная тьма, хотя всего 8 часов вечера. Мы при свете дуговых фонарей приступаем к ночной погрузке угля перед выходом в Атлантический океан.

В Танжере оказалась и виновница «гулльского инцидента» – транспорт-мастерская «Камчатка». Все чрезвычайно интересуются ее объяснениями по поводу ночных панических телеграмм 8 октября.

Старший минер «Орла» Никонов, брат которого плавает старшим офицером «Камчатки», сегодня успел побывать там в гостях и привез некоторые интересные подробности этого загадочного происшествия.

Весь судовой состав «Камчатки» категорически утверждает, что «Камчатка» была атакована отрядом из четырех миноносцев, которые показали опознавательные сигналы, но за предыдущий день. Один миноносец выпустил мину, что все видели по характерной пороховой вспышке, а три других миноносца большим ходом ушли вперед догонять эскадру. «Камчатка» при отражении атаки сделала до 300 выстрелов из 47-миллиметровых орудий. Первые выстрелы оказались очень удачными: были видны разрывы снарядов между трубами и на полубаке миноносца.

Офицеры «Суворова» также утверждают, что флагманский корабль, идя головным в колонне, первым открыл огонь по трехтрубному миноносцу, который полным ходом шел навстречу эскадре и его густой дым темной полосой стлался по воде.

В этот момент впереди по курсу взвилась ракета, рассыпавшаяся разноцветными огнями, которая была пущена рыбацкой флотилией как сигнал для сбрасывания сетей. На следовавших за «Суворовым» кораблях ракета была принята за сигнал атаки, что и вызвало обстрел рыболовных судов, так как «Александр» и «Бородино» не видели миноносца и не знали, в кого стреляет флагманский корабль.

Есть также сведение с «Бородино», что в ночь перед приходом в Виго были замечены в океане три миноносца, следовавших за нами на большом расстоянии в полосе дыма, который оставляли за собой броненосцы. Из-за отсутствия при нашем отряде быстроходных крейсеров это наблюдение осталось непроверенным, а потому нельзя точно утверждать его достоверность.

Все-таки гулльский инцидент продолжает оставаться окутанным тайной, так как реально нигде не были обнаружены японские миноносцы и доказать их присутствие одними ссылками на показания наших свидетелей, очевидно, не удастся.

Наш первоначальный скептицизм по поводу присутствия миноносцев после всех сообщений с «Камчатки», «Суворова» и «Бородино» несколько поколебался. Но Гирс, мнения которого в нашей кают-компании по всем вопросам морских операций пользуются наибольшим авторитетом, продолжает утверждать, что если с нами и встретились какие-то миноносцы, то во всяком случае не японские. Это доказывается отсутствием потерь и повреждений наших кораблей при полном неумении организовать охрану эскадры на ходу, вести правильное отражение атак и руководить артиллерийской стрельбой кораблей. Если мы избежали потерь, то этим обязаны не искусству адмирала и не нашей бдительности, а тому, что встреченные нами суда вовсе не имели намерений нас атаковать. Утверждение «Камчатки», что была видна вспышка минного выстрела с одного из миноносцев, не заслуживает доверия. По ошибке за нее мог быть принят разрыв снаряда или пламя, выброшенное из трубы.

Англия согласилась на передачу разбора конфликта в Гаагский международный трибунал, который должен будет вынести компетентное суждение по вопросу: действительно ли русская эскадра подверглась нападению, или же столкновение с рыбаками явилось следствием обуявшего эскадру психоза?

Повидимому, европейские державы, содействующие дальнейшей посылке русской эскадры на Восток, хорошо понимают авантюрный характер этой экспедиции, но заинтересованы в том, чтобы глубже втянуть царское правительство в дальневосточные дела и использовать в своих видах его ослабление в Европе. Вот в какой сложный переплет международных политических интриг попала наша эскадра.

После стоянки в Танжере начинается новый этап в жизни эскадры: мы порываем с Европой, за нашей кормой скроются европейские берега. Продвигаясь на юг, мы пойдем по пути древних финикиян, перережем экватор и углубимся в южное полушарие до 36-й параллели, обогнем, как Васко-де-Гама, «мыс бурь», переименованный португальским королем в мыс «Доброй Надежды», и только затем повернем на север к сказочному Мадагаскару.

В Танжере произошло пополнение нашей эскадры двумя новыми вспомогательными судами: из Франции на соединение с нами пришли оборудованный в Тулоне пловучий госпитальный корабль «Орел», перестроенный из парохода Добровольного флота, и рефрижераторный пароход «Эсперанца», на котором будет находиться 4000 тонн замороженного мяса для снабжения эскадры в пути.

Наш тезка, госпитальный белый «Орел», привлекает всеобщее внимание. Это красивый океанский пароход, двухтрубный и трехмачтовый, выкрашенный в белый цвет, под флагом Красного Креста.

Во главе госпитального корабля стоит старший врач Мультановский. В его распоряжении находятся 5 младших врачей и 12 сестер милосердия, получивших специальную подготовку. Почти все сестры – родственницы офицеров эскадры. Среди них – племянница адмирала Рожественского, а также женщина-врач, родная сестра нашего орловского ревизора лейтенанта Бурнашева. Женский персонал госпиталя возглавляется госпожой Сивере, приятельницей жены адмирала Рожественского и его хорошей знакомой.

22 октября. Сегодня в 8 часов вечера – сигнал адмирала: «Назавтра к 6 часам утра иметь пары для выхода в океан. Переход 7 суток».

Итак, через три недели после выхода из Либавы мы покинем европейские воды. Европа скроется из наших глаз. Прощай, Европа!