Текст книги "Рассказы о пластунах"

Автор книги: Владимир Монастырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Сразу же, как только Михаил Михайлович показал ей ответ правления колхоза, Зоя решила, что пойдет на ферму – поделится радостью. Только теперь она заглянула домой, предупредила мать, чтобы она не волновалась. И пошла себе по пыльной дороге, уносясь мечтами высоко-высоко.

Семка только что вернулся из загона. Присел на крылечке общежития, в тенек, закурил. Медленно, словно бы прогуливаясь, подошла Варвара.

– Ты чего ж это вчера на бетонку не пошел? – спросила она, в упор глядя на парня.

Семка смотрел на папиросу. Не поворачивая головы, ответил:

– Не захотелось.

Варвара ждала, что он еще скажет, но Семка ничего больше не говорил. Игнат все утро, пока они возились в загоне, твердил приятелю: «Покажи характер, не подходи первый. Сделай вид, что тебе до нее дела нет…» Семка соглашался: «Правильно, так и сделаю». Первой подошла Варвара, и Семка утвердился в своем решении. Он только один раз взглянул на девушку и тотчас опять уставился на папиросу.

Сначала Варвара смотрела на Семку смеющимися глазами. Потом смех стал гаснуть.

– Ох, и весело мы вчера погуляли! – сказала девушка.

Семка уцепился за ступеньку свободной рукой, до того хотелось ему вскочить и броситься к Варваре. Но он не вскочил. И ничего не сказал.

– Ну чего ты молчишь как истукан? – не выдержала Варвара.

Семен дернул плечом.

– А чего говорить-то?

– Значит, уж и говорить нечего?

Семка молчал.

– Ладно, – Варвара хотела сказать это «ладно» беспечно и легко, а получилось зло, с раздражением. Она повернулась круто и пошла прочь. Но, сделав несколько шагов, остановилась.

– Так, значит, и нечего сказать? – спросила она еще раз.

Семка щелчком отбросил недокуренную папиросу, встал и толкнул дверь в комнату. Через минуту он выскочил на крыльцо, хотел окликнуть Варвару, но она была уже далеко – бежала через футбольное поле к корпусам. Семка стукнул кулаком по балясине.

– Дурак! Чего наделал, – сказал он вслух. – Вот дурак так уж дурак!

Пришел Игнат, спросил:

– Как, побеседовали?

– Побеседовали, – хмуро ответил Семка. – Показал я ей характер, а она хвостом виль – и убежала. Эх, насоветовал ты мне, Игнат, хуже некуда! Теперь, считай, все…

– А ты ее крепко любишь?

– Крепко, – убежденно сказал Семка.

– Да-а, – Игнат поскреб в затылке. – Черт их знает, этих девок, как с ними обходиться. Думаешь, как лучше, а выходит… Особенно с этой Варварой… Знаешь, чего я тебе скажу: сходи к Алексею Васильевичу, посоветуйся. Хочешь – вместе пойдем.

– Какие уж тут советы! – безнадежно махнул рукой Семка.

– Нет, ты не скажи. Алексей Васильевич постарше нас. Я, понимаешь, когда на ферму пришел, волком на него смотрел. Дело прошлое, сейчас уж и рассказать можно. Думал, понимаешь, что он вокруг Ани… А отчего так думал? О чем бы мы ни говорили, все у нее Панков на языке. «Алексей Васильевич сказал», «Алексей Васильевич не советует», «Алексею Васильевичу нравится…». Вот и почудилось мне: что-то не так, уж больно она его поминает часто. А потом, как узнал Панкова поближе, понял: все так, все правильно. Хороший он человек, возьми любого у нас на ферме, и всякий о нем только доброе скажет. Выходит, вроде виноватый я перед ним. Вот оно какое дело, – Игнат повторил любимое присловие Панкова и усмехнулся.

И Семка бледно улыбнулся.

– Что ж, можно и к Алексею Васильевичу сходить. Может, что дельное присоветует.

Заведующего они разыскали в первом корпусе.

– Поговорить надо, – сказал Игнат, отзывая Панкова в сторону.

– Давай говори.

– Тут неудобно. Такой разговор…

– Ну, если такой разговор, подожди, я сейчас освобожусь.

Пошли к артезианскому колодцу, сели в тени.

– Давайте выкладывайте ваше дело. – Панков посмотрел на Игната, потом на Семку.

– Давай говори, – Игнат подтолкнул Семку локтем. Тот ожесточенно грыз соломинку и молчал.

– Ох, Семка, где ты языкастый, а тут… Ладно, я скажу. С Варварой у них никак не ладится. Он ее любит, сохнет по ней, видите, какой тощий стал – никакого привесу не дает.

Семка поморщился. Игнат не обратил на это внимания.

– Я ему говорил: плюнь на нее, забудь. Не может. Говорю: покажи характер, не ходи за ней. Не может.

– Ну, как не может, – обиделся Семка. – Показал вот, а что получилось?

– И я говорю: ничего не получилось.

– А я-то чем могу помочь? – пряча в усы улыбку, спросил Панков.

– Посоветуйте, – сказал Игнат. – Вы человек женатый, знаете, как с бабами обращаться надо. Я вот к чему: Семка – он с виду парень гвоздь, а на самом деле – телок.

– Ты уж скажешь, – запротестовал Семка.

– Точно, – заверил Игнат. – Я же вижу, как ты с Варварой. И как она с тобой. Меня что смущает, Алексей Васильевич, уж больно девка она, – Игнат неопределенно повел пальцами, посмотрел на Семку и подыскал наконец слово, – крученая. То в одну сторону ее кинет, то в другую. И соврет – недорого возьмет. Боязно мне за Семку. Надо ему помочь, а как – не знаю. Ума не приложу.

– Я ей жениться предлагал, – уныло произнес Семка, – а она смеется. Говорит: «Рано, несмышленая я». А потом: «Жить где будем?» У матери ее негде, у моей тоже не ахти какие хоромы. Ну, приткнуться можно. На время, конечно.

Панков посерьезнел.

– Было б у меня жилье, дал бы я вам комнату, и дело с концом. Но у меня его нет. Вот оно какое дело. На будущий год добьюсь. Будет. Только тебе ждать-то некогда?

– Точно, – подтвердил Игнат. – Ждать ему некогда. Я же вижу.

– А насчет того, что девка она, как Игнат сказал, крученая, – продолжал Алексей Васильевич, – не сильно опасайся. Я вам скажу, ребята, из таких вот озорных девок чаще всего хорошие жены получаются. Душа у Варвары добрая, только направлять ее нужно. Ну, и одергивать иногда. А кого из нас не надо одергивать?!

Семка повеселел. Вздохнул с облегчением и сказал:

– Женюсь я на ней.

– Женись, – одобрил Панков. – Если любишь – женись, не тяни.

– А она вдруг не захочет? – опять омрачился Семка. – Я ж ей один раз предлагал.

– Поговорите с ней, Алексей Васильевич, – попросил Игнат. – Вам она все свои планы выложит, крутить не станет.

– Сватом, значит, посылаете, – усмехнулся Панков.

– А что? Можно и сватом. Как, Сема?

– Да я, конечно… – Семка засмущался.

– Ладно, – Панков встал. И парни поднялись вслед за ним. – Поговорю я с Варварой. Думаю – уладим дело.

– Во, глядите, – воскликнул Игнат, – корреспондент к нам опять марширует!

Зоя обходила шлагбаум. Увидев заведующего и свинарей, направилась к ним.

– Здравствуйте, товарищи! – еще издали закричала она. – У меня для вас хорошие новости. – И рассказала о письме правления колхоза в редакцию.

– Что ж, – сказал Панков, – все правильно. Журнал нам уже переадресовали. Один.

– Почему один? – спросила Зоя. – В письме сказано – журналы. Наверное, и другие вам будут давать.

Панков усмехнулся…

– Один – тоже неплохо. А что до других – пока не дают. И продукты по удешевленным ценам еще не получаем.

– Значит, они обманули? – Лицо у Зои вытянулось.

– Зачем же обманули? В письме-то как сказано: «Вопросы обсуждаются, разрешаются». Так или не так?

– Так…

– Да вы не расстраивайтесь! – Панков улыбнулся Зое и жестом пригласил: пойдемте, мол, чего же тут стоять?

– Я не расстраиваюсь, – старалась подбодрить себя Зоя. – Печать – великая сила. Я думала…

– Правильно, – поддержал Панков. – Печать, она – сила. Только одной заметкой всего не перевернешь. Ваша статья, конечное дело, помогла нам.

– Правда, помогла?

– Точно, – подтвердил Игнат.

– Помогла, – еще раз сказал Панков. – Теперь нам полегче будет своего добиваться. Вот оно какое дело.

16

Еще только сентябрь, а уже дохнуло осенью. Может быть, и ненадолго: на Кубань осень приходит поздно. Деревья еще не потеряли лист, он только высветлился, усох. Поля опустели, лишь кое-где работают тракторы да стоит, свесив обесцвеченные листья, кукуруза.

С фермы увезли водопроводные трубы. В ставке прибыло воды, и водопровод, сооруженный свинарями в разгаре лета, не нужен, а все-таки жаль развинчивать трубы, разрушать построенное своими руками.

– По нутру своему человек – строитель, – сказал Панков, когда грузили трубы на машину. – Разрушать – это обезьянья работа.

– А в войну-то сколько разрушили, – заметил Федька. – Вон в Краснодаре, мамка говорила, вся Красная улица была развалена. А сейчас – атомная бомба. Ка-ак трахнет, так целый город на куски.

– Тю на тебя! – ругнула Федьку Варвара.

– Слабонервная, – усмехнулся Федька, – конечное дело, девка, что с тебя спросишь.

– Ишь ты, герой!..

Это было несколько дней назад. А сейчас Семка и Варвара зашли в контору попрощаться: сегодня они уходят в станицу – готовиться к свадьбе, устраиваться.

– Попрощаемся, – печально говорит Алексей Васильевич. – Или нет, подождите, я вас провожу.

Они идут за шлагбаум, к бетонке. Впереди Панков, Аня и Варвара. Позади Игнат, Семка и Федька.

– Чудное дело, – говорит Семка, – загнал меня сюда Фрол Кондратыч силком, а сейчас уходить неохота. Иду, и все кажется, не совсем ухожу, вернусь скоро…

– Конечно, вернешься, – подтверждает Игнат. – Тут работать можно. Трудно бывает, а интересно.

– Трудно, – задумчиво говорит Семка. – А что не трудно? Шофером тоже нелегко.

– Знаешь, мы с Аней тоже распишемся, – понизив голос, сообщает Игнат. – В октябре…

– Заработки у вас в этот сезон хорошие, – говорит Панков Варваре, – так что все в порядке. А потом, глядишь, и вернетесь на ферму.

Варвара вздыхает и шмыгает носом. Ей жаль покидать подруг, ферму. Она хочет что-то сказать Панкову, но слезы мешают, и Варвара только всхлипывает.

Вот и бетонка.

– Будем прощаться? – спрашивает Игнат.

– Только не насовсем, – говорит Федька.

Все крепко жмут руки Семке и Варваре.

– Спасибо вам за все, за все! – говорит Панкову Варвара. А слезы бегут по ее круглым литым щекам.

Федька тоже тянется к Варваре – попрощаться.

– Ну, будь здорова и не кашляй, – говорит он грубым голосом.

Варвара улыбается сквозь слезы и вдруг обнимает Федьку и целует его в щеку.

– Фу ты, – вырывается Федька, – обслюнявила всего!

Варвара и Семка спускаются с бетонки на грейдер.

– Ты надолго там не располагайся, – кричит вслед Семке Игнат.

Семка оборачивается, машет рукой.

– Вернусь!

И Варвара кричит:

– Мы вернемся!